5
Лвленые первого самозванца ’
В романе Зин. Давыдова «Из Гощи
гость» вряде глав показан Лжедимитрий,
ставленник польских панов, затеявший в
начале ХУП века поход на Московское
тосударство. Это был бурный период на-
шей истории. Серьезное испытание выдер-
жал русский народ. сумевший ебросить
иго польских интервентов вместе с разоб-
паченным самозванцем. Период крестьян-
ских войн и польско-литовской интервен-
пии современники-летопиецы справедливо
называли «великим московским разорением».
Бесспорно одно: как бы ни определять
это время, оно было. и останется ‘эпохой,
ярко утверждающей патриотизм русского
нарола в его героической борьбе с поль-
скими захватчиками, : 1
Давыдову удалось в своем увлекатель-
ном ‘романе показать главное: брожение
народных масс, их борьбу с политической
системой Бориса Годунова, а затем и ©
Лжелимитрием. Но автор обрывает роман
Ha ‘воцарении Василия ‘Шуйского. Теча
борьбы народа за’ свое освобождение от
двойного. тнета—польской шляхты и pyc-
ского боярства не налила окончательно-
го завершения в романе Давыдова. Логи-
ка классовой борьбы привела, не могла не
привести `разоренное крестьянство в. лаА-
герь Ивана Болотникова.
В романе об этом сказано вскользь: в
четвертой, но существу, эпилогической ча-
сти, посвященной, главным образом, зло-
ключениям стремянного князя Ивана Хво-
ростинина, Куземки. Но вывод, к которому
приходит здесь Хворостинин, основной
герой романа, правилен: «Не в Литве-ста
было искать мне пути. Един мне путь ле-
жит: не в сторону — на Москву, не к
Шуйскому — в обрат... Един мне путь,
прямой: к рязанцам, к тулянам, да на
Коломенско село» (стр. 420).
Путь, приведший Хворостинина, хотя бы
мысленно, к селу Коломенскому, т. е. к
лагерю Ляпунова — Пашкова — Болот-
никова, исторически вполне закономерен
и ‘в романе полностью мотивирован. В
стане, возникшем против Шуйского, ходом
событий оказались не тёлько дворяне-по-
мещики Ляпуновы и Пашков и князья
Шаховской и Телятевский, но даже двою-
родный брат Хворостинина князь Иван
Дмитриевич. Хворостинин. На том этапе
друтого’ пути не было и у князя Ивана
Андреевича, героя давыдовского романа.
Однако выход ‘на эту дорогу был для
Хворостинина труден; здесь срывы и
‘оитибки, здесь блуждание ощупью в TeM-
ноте.
Раскрытию сложного жизненного пути
Ивана Хворостинина и посвящен роман
«Из Гоши гость»: ,
Нельзя сказать, чтобы выбор героя был
вполне удачен. Хворостинин, — бесспорно,
примечательный русский человек, но он
не типический герой эпохи. Этим снижает-
ся познавательная ценность произведения.
Хворостинина, конечно, «можно назвать
первой ласточкой московской культурной
весны» !, но одна ласточка весны не де-
лает. Хворостинин стоит в эпохе особня-
KOM, ‘
Князь Иван Хворостинин — лицо исто-
рическое, реально существовавшее. Задача
советского романиста заключается в. том,
чтобы средствами художественного изобра-
жения по-новому раскрыть жизненный
путь лица, в чьей биографии много белых
пятен. Домысел здесь вполне уместен. Этим
домыслом автор пользуется тактично, в
соответствий с историческими данными.
«Показывая своего героя, Зин. Давыдов
лолжен был сохранить и сохранил основ-
ную линию поведения исторического Хво-
ростинина. О нем известно, что он был
вольнолумцем, резко выступавшим против
KocHoro быта московского боярства и даже
против феодальной. церкви.
Патриарх Филарет Романов послал Хво-
POCTHHHHY B ссылку «учительный свиток»,
в котором заключалось опровержение глав-
ного «заблуждения» Хворостинина, выска-
вывавшего сомнение в воскресении мерт-
вых. ..
Свое сгедо Хворостинин выразил так:
«Молиться не для чего, и воскресения
мертвым не будет». (Указ от великих го-
сударей князю Ивану Хворостинину). Не-
обычайная смелость мысли в ХУП веке
в Московской Руси! ;
Говоря о князе Хворостинине, Плеханов
пиптет: «Гордое сознание своего превосхол-
ства над окружающей средой и горькое
сожаление о её темноте не покинули Хво-
ростинина до конца дней».
Из всего этого и исходит Давыдов, жи-
вонисуя своего. героя.
Воспитанный но Домострою, юноша Хво-
ростинин, от. природы любознательный,
книгочей, как говорили тогда, свел ‘зна-
Зин. Давыдов. «Из Гощи гость». «Совет-
ский писатель». : М. 1940 г.
! C. ©. Платонов. Москва и Запад в
ХУЕ-ХУП вов. Л. 1935 г. стр. 70,
>
А. ШИШКО
*
комство с польским эмигрантом паном Фе-
ликсом Заблоцким, в короткое время сде-
лавшимся его ментором. Пан Заблоцкий—
фигура, чрезвычайно удавигаяся автору, до
конца разоблачившему этого тиничного пу-
стобреха-фанфарона. Ни он, ни Хворости-
нин нигде вн романе’ не’ являются провод-
никами польских устремлений; Да’ этого
и не могло быть. В письме к Марксу от
23 мая 1851 г. Энгельс пишет: «Нельзя
указать ни одного ‘момента, когда Польша,
даже по сравнению ©’ Россией, играла бы
прогрессивную роль или вообще соверши-
ла что-либо, имеющее историческое ‚вначе-
ние» ?.
Примкнув к Лжедимитрию, Хворостинин,
естественно. не мог избегнуть польского
окружения Самозванца, в котором видел
законного русского царя. Хворостинин
служил при Лжедимитрии в кравчих,
пользовался его доверием; но к Самозван-
цу, помимо Хворостинина, примкнуло мно-
жество родовитых бояр.
Никакой исключительной деятельности
при дворе Самозванца Хворостинин не
вел. Правда, хотелось бы, чтобы в романе
было больше эпизодов. раскрывающих ис-
торического Хворостинина, как патриота,
с оружием в руках боровшегося впослед-
ствии © польскими интервентами. Ведь
польская затея с Лжедимитрием была рас-
крыта; автором до конца об’яснена подо-
плека первого явления поляков на Москве,
мы знаем, что Хворостинин, убедив-
шись в неосновательности своих надежд
на Лжедимитрия и осознав роль поляков,
становится их непримиримым врагом.
«Вступив в Москву © осаждавшим её
русским ополчением,. князь Хворостинин
не оставался в ней до ‘времени царского
избрания. В начале 1613 г. он был уже
воеволою в. Мценске. откуда извещал в
марте месяце земский собор в Москве о
появлении польских войск... Московское
правительство поручило ° Хворостинииу
действовать против шаек Заруцкого› 3, сре-
ди которых находилась и Марина Мнишёк
с сыном.
Это еще не все, В 1618 г., «во время
нашествия на Москву Владислава с мало-
российским тетманом Сагайдачным, он
(Хворостинин) «отсиделея от черкас» в
Переяславле, за что получил от царя се-
ребряный кубок и шубу? “4.
Эти ‘факты, свидетельствующие о стояь
активном патриотизме исторического Хво-
ростинина, остались за хронологическими
пределами романа Зин. Давыдова, что в
значительной степени обедняет образ.глав-
ного героя. Кроме toro, ведь ничто не
рождается из ничего; поэтому автору сле-
довало шире развернуть ростки ‚будуще-
го Хворостинина, того, кто. «в числе про-
чих патриотов осаждает в Москве поль-
ский оккупационный отряд и... одним из
первых входит в Кремль» 5.
Что касается Лжедимитрия, то здесь
Давыдов отказывается от устарелого ото-
жествления Самозванца и Григория 0т-
репьева. Такая трактовка наиболее по-
дробно разработана Костомаровым и Ило-
вайским, ренгительно отвергающими это
тожество. Уже одно это обогащает роман
исключительно цельной фигурой Григо-
PHA и дает возможность автору развер-
нуть ряд сюжетов острых положений.
К. Маркс и Ф. Энгельс, 7, XXL erp.
211.
3 Проф. В. И. Савва («Лет. занят. Арх.
комис.» за 1905 т. стр. 24).
* Плеханов, История . русск.
мыели, т. Г, стр. 263, 264.
5 Платонов, Москва и Запад. Orp. 71.
обществ.
Известно, что. Лжедимитрий, авантюрист
и польский ставленник, не был лищен не-
которых черт личной привлекательности.
«Милый авантюрист»— называет ето Пуш-
кин в письме к Раевскому. ‘Подчас таким
и выступает Лжедимитрий в романе Да-
выдова: вор, удалеп, польский свистун,
обреченный и обретший ‘себе’ гибель. По-
добная обрисовка персонажа. исторична
и не противоречит тому, что дали. нам
лучшие представители мировой литерату-:
ры: Шиллер, Пушкин, Островский.
Щедро ‘разбрасывая обещания, Лжеди-
митрий, опекаемый своими“ хозяевами,
польскими панами, не мог, конечно, 0б-
легчить участи народа. Отношение москлв-
ского люда к Самозванцу становилось все
более отрицательным. В ‘романе об этом
ясно говорится: ‹— Кой он Димитрей!
Вор. расстрига..:>
«Польских купчин привел ты с собою
табун», — вопили’ посадекие по тядам...
«Ратные люди твои’ поляки рутаются нам
и смеются, куплю деют неволею; деньги
платят худые», —<тоном стонало кругом...
«Отколича нанесло их столь много на
пагубу нашу?»—недоумевал смешной чело-
вечек с ведром на голове... «Пожаловал ты
пану Мошницкому деревню Ковалеву, и
пограбил наю пан великим грабежом», —
плакался лапотный мужик, прибредший в
Москву из Стэзродубья за полтысячу
верст...
Значительны слова думного дьяка
Власьева на приеме послов: «..но чтобы
отдавать исконно русские земли полякам,
этого русский народ никогда не дозволит.
Никогда ничего от Московской земли не
пойдет к Литве».
«Князь Иван вздохнул. да, так глубоко,
точно не в многолюдной палате стоял он,
точно струею чистого воздуха. наполнил
он грудь. Слова Афанасия Власьева не
оставляли сомнений».
Такие сцены рисуют Хворостинина, как
человека, горячо преданного интересам ро-
дины, душевно болеющего за. разорение
отечества.
Глубок образ старика Акиллы, являюще-
TOCH выразителем чаяний обездоленного
люда. В Путивле, после встуиления Ca-
мозванца в русские пределы, Акилла го-
тов признать Лжедимитрия, обещавшего
«польготить» народу. Они даже ударяют
по рукам. Впоследствии, обманувшись в
Самозвание, разгадав его, старик констати-
рует; «Убили царя навечно, намутил. он
тут надолго, из Гощи был гостюшка,
знатьно —в Гоще (в Польше.— А. Ш.)
и делан».
К лучшим страницам романа надо от-
нести народно-эпический по форме рас-
сказ Акиллы 06 Угличе, драматическую
сцену перехода Ксении Годуновой через
львиный ров и, в особенности, многокра-
сочную картину восстания москвичей про-
тив зарвавшихся пришельцев.
Народ живет в романе Давыдова полной
жизнью. Множество фигур поднято авто-
ром на поверхность из толщи народной, «из
мглы времен». Все они индивидуальны,
сдна. фигура не новторяет друтую, все
выписаны с большой теплотой,
На фоне столь часто выпускаемых про-
изведений, аморфных и вялых, роман Да-
выдова резко выделяется полным отсут-
ствием описательности. — Повествование
стремительно, все показано в действии.
Поступь истории художник выражает в
частных судьбах людей. Судьбы эти в ро-
мане Давыдова чаще всего катастрофичны,
потому что эпоха была полна’ противоре-
чий (и взрывов. Все же, закрывая книгу,
читатель скажет вместе с дьяком Влась-
евым: «Не о царях радел ‘Афанасий
Власьев, но едино лишь о царстве. Царь
всяк смертен есть и преходящ, & живет
из века и во-веки парство. Покамег
свет стоит, будет стоять и Русская земля».
В этих высоких и бодрых словах заклю-
зена главная идея романа.
ос
В Госпитиздате выходят два тома книги А. Фадеева
«Последний из.удэге» с рисунками художника. В. Н.
Сенатаевой. На снимке—рисунии из нниги
Нисьма о советском искусстве
1.
Примеров, когда художник, как бы не
надеясь на силу и доходчивость своего
естественного голоса, обращается к слу-
шателям через «усилитель», — сколько
угодно. Начнем с элементарнейших.
° Перед нами дореволюционный Донбасс.
Автор стремится поразить воображение чи-
тателя картиной каторжного труда ‘своего
терея, саночника на шахте. Поразить —
так поразить: на езнки самое большее
хладут двенадцать пудов; автор пишет:
шестьдесят, в полной уверенности, что
эмоцию читательского восприятия он тем
самым усилил впятеро. Читатель же, ма-
ло-мальски знакомый с делом, дочитав до
этого места, подумает в досадой: «Эка
врет! Санки-то ведь не по льду и не по
снегу скользят, шестьдесят пудов и ло-
пгаль не потащит; да и Е вабою такие са-
нища не пройдут. И за кого только, пра-
BO, STH писатели нас принимают».
Питается этот чудовищный саночник,
хонечно. корками хлеба...
Ах, эти старые знакомцы, эти григоро-
зичевские, а потом народнические «кор-
ки хлеба»! Как часто в прошлом они
мельчили социологию нашей художествен-
ной литературы, играя в ней роль заме-
нителя широких картин подлинного соци-
‘ального зла, и как много породили они у
читателя дешевой слезливости, этого то-
же заменителя подлинной реакции наис-
кусство! Мое детство и ранняя молодоеть
прошли на шахтах, и я могу засвидетель-.
‘ствовать, что шахтеры питались лучше,
а не хуже рабочих других категорий. Но
были вещи постраптнее скудной пищи. и.
их-то заслоняют от глаз подобного рода
авторов эти «последние корки хлеба». Пом-
ню совершенно деловые, спокойные обсу-
ждения в рудничных конторах вопроса —
что выгоднее; вести работу по такой-то
системе, более дешевой, но при которой
et Dee
Я исьмо первое см. № 23.
Литературная газета
№ 24
и чеховском мастерс
’ А. ДЕРМАН
4
несчастных случаев бывает больше, или
по такой-то, менее опасной, но более до-
рогой. Несчастный случай — ото извест-
ный «расход». Средняя «стоимость несча-
стното случая» — столько-то рублей. В
среднем по статистике приходится несбча-
стных случаев. на миллион‘ пудов угля
столько-то. И если в итоге получалось,
что безопасная система’ ляжет на пудуг*
ля лишней четвертью копейки, — без ма-
лейших колебаний и каких бы то ни бы-
ло моральных рефлексий от! нее отказыва-
лись... (Но можно ‘утверждать с полным
ручательством, что’ работающий на «корз
ках хлеба» писатель до подобных подроб-
ностей не доберется.
Вот ‘расбказ из истории войны с бело-
поляками. Jlexo происходит на подступах
к Минску, зимою. Красноармейскому от-
рялу предстоит итти в атаку, но стоит
сильный мороз, дыхание захватывает. Тог-
да из окопов выскакивает скрипач Антон
и до такой степени воодушевляет. товари-
щей своей поразительной игрой, что те
львами. кидаются в’ атаку и выполняют ее
блестяще. Ситуация © атакой под игру
на скрипке, как видите, более чем доста-
точна ‘для ‘того, чтобы’ ошарашить самого
невзыскательного читателя, но ‘автору’ все
еще’ мало, и он замечает непринужденно:
«Термометр показывал’ минус сорок». Ни
больше ни меньше.
Это, ‘повторяю, очень трубые, так ска-
зать, глазастые примеры, и произведения,
откуда эти примеры извлечены, находят-
ся почти за ‘пределами искусства. Не та
черта, которую я стремлюсь вскрыть, в
них лишь выпячена, — и только. В более
смягченном тоне она’‘чрезвычайно распро-
странена.
Вот фильм, сделанный, кстати, по одно-
му из сильнейших созданий Чехова, по
«Человеку в футляре», и при участии
сильнейших представителей нашего сце-
нического искусства. Достаточно налом-
нить, что роль Беликова исполняет Хме-
ime@e [ Письмо второе
лев. Глубочайшее недоверие к тонкости и
чуткости восприятия ‘советского зрителя
проникает фильм насквозь, в результате
чего весь ‘замысел Чехова вывернут здесь
наизнанку, & каждая деталь в отдельно-
сти огрублена, обаналена. Вы ‘помните
эти простые, но неотразимые черты чехов-
ского портрета: «Мы, учителя, боялись,
ето. И даже директор боялся. Вот, подите
же, наши учителя народ всё мыслящий,
глубоко порядочный, воспитанный на Тур-
геневе и Щёдрине, однако же этот чело:
век, ходивший всегда в калошах и сзон-
тиком, держал в руках всю гимназию це:
лых 15 лет! Да что гимназию? Весь го-
род!.. Да,. Мыслящие, порядочные, читают
и Щедрина и’ Тургенева, разных там Бо-
клей и прочее, & вот подчинялись же,
терпели,,. То-то вот оно и есть», ‘
В чем же коренится, по-Чехову, стра
ная. сила. этого человека? В коварстве?
В. жестокости? Нимало. Исключительно в
беспредельной трусости. Именно, от 60я3-
ни всего на свете и прячется в футляры
эта мышь в образе человеческом, и. имен-
но силою своего трепета Беликов и при:
водит в оцепенение порядочных, мысля-
щих людей и население целого города.
А в фильме перед нами хищный злоб-
ный вампир, искусный пшион, одним сло-
вом — миллионный. вариант штатного
злодея со всеми привычными атрибутами.
И противопоставлен он не на Щедрине и
Тургеневе воспитанным порядочным лю-
дям, & каким-то жалчайшим карикатурам
на, людей, допотопным чудищам и уро-
дам, ничтожествам и полуидиотам. В том,
что человекообразная мышь заразила си-
лою страха и поработила людей порядоч-
ных,
Wad противоестественная трагедия. Но ког-
да хищник, изображенный Хмелевым, ве-
дет за собою эти ‘человеческие отбросы,
то думаешь: а чорт с ними! Они и ‘недо-
стойны лучшего, да таким и все равно.
Bee получается поставленным Ha голо-
ву, вилоть до политического содержания
вещи. Но началом всему. послужило толь-
ко одно: недоверие к зрителю и отсюда
желание приделать к рассказу Чехова
«усилитель»,
была какая-то душу возмущаю-.
-
``Характер и поступки
Алексанлр Гумбольдт, великий географ и
естествоистытатель, прославился, главных
образом, тём, что установил хля всего зем-
ного шара климатические пояса, которым
соответствует та или другая раститель-
ность.
Через сто лет в городе Позлове Тамбов-
ской губернии ¢ HUM заспорил молодой
конторщик и часовщик, садовод-любитель
п имени Иван Мичурин. С необычайной
дерзостью OH предположил и с полной
очевидностью доказал, что волей человека
могут быть стерты границы между кли-
матическими и растительными поясами,
установленными Гумбольдтом,
В своей книго «Обновитель природы»
Вячеслав Лебедев сосредоточил внимание
на том, чтобы показать формирование ха-
ражтера Мичурина.
Налравление, в котором должны итти
поиски черт характера великого человека,
очень точно определил Карл Марке.
«...Скромность гениев состоит вовсе не
в Том, в чем состоит язык образованных
людей, не в отсутствии акцента и лиалек-
Ta, & наоборот, в акценте, свойственном
предмету, и в диалекте, соответствующем
сущности его. Она требует забыть екром-
ность и нескромность и сосредоточиться на
самом предмете», — писал Марке в «За-
метках о новейшей прусской цензутитой
инструкции», протестуя против понимания
скромности, как «прелвзятой, самоограни-
чительной формы деятельности человека».
Болыная заслуга Вячеслава Лебедева в
том, что, изучая жизнь Мичурина, он сам
увидел. и показал читателю, что все высо-
кие черты мичуринского характера, — ca-
моотверженность, твердость воли, настой-
чивость в’ достижении цели, ‘принципиаль-
ность и та жё скромность это не’ «пред-
взятая, самоограничительная форма лея-
тельности человека». Они — результат
всепоглощающей сосредоточенности «на сз-
MOM предмете», стремления к преобра-
зованию. приролы на радость людям. о >
Из главы в тлаву, на фоне эпохи, бь-
та, людей показано, как сознание большой
жизненной цели послужило неиссякаемым
источником нравственной силы Мичурина.
Это же сознание делало его беспощал-
ным к самому себе и приводило к разре-
шению труднейших залач,
Когда в результате 20-летнего труда
разросся, наконец, громалный и ценный
питомник, ‘когда © уважением ‘затоворили
в купеческом городе ® чудаке и сумасбро-
де-часовщике,— тогда Мичурин для того,
чтобы дать спартанокое вослиталие своим
гибридам, переносит © тучного чернозема,
свой питомник на бесллодную илистую
почву.
Облюбованный им клочок заброшенной
бесплодной земли слелалея предметом вни-
мания и изумления всего мира, если не
считать <отечественного» — министерства,
земледелия. ^ pa Pe
. Прочитав ruury Jeberena, purus, что
любовь Мичурина к родине и ненависть к
парскому строю, то доверие, и уважение,
с которыми оп пришел к советской вла-
сти, — все это. закономерно слелует из его
великого трула и из тех условий. в коте-
рых этот труд протекал.
‚ Бнига Вячеслава Лебедева — первая
книга для детей о Мичурине, и она, не ис-
черпывает ‘своей темы. Нет: сомнений, это
будут еще написаны книги о нем, и, ко-
Вот несколько строк из очерка о `Чехо-
ве, напечатанного. в юбилейные чехов-
ские дни: «Чехов вынужден был продать из-
дателю «Нивы» свой прошлые, настоящие
и будущие произведения для того, чтобы
купить хотя бы дешевый участок земли»)
Это, как видите, почти вариант «послед-
ней корки хлеба». Из. той же * работы:
«Почти год прошел, прежде ем ‘писателю
с мировым именем удалось найти средст-
ва на постройку. дома».
Все это публикуется в стране, где био-
трафия Чехова известна довольно широко.
А из биографии этой явствует, что за це-
лых семь лет до этих, столь драматично
описанных материальных бедствий, еще
только-только входя в известность, Чехов
приобрел под, Москвой имение площадью
свыше двухсот. десятин. ‘А в то. время,
как он якобы запродавался издателю. «Ни-
Bh, чтобы купить. в Ялте «хоть деше-
вый участок земли», у Hero был уже
один, участок в Гурзуфе, а другой, до-
вольно большой, в Кучук-Койе. Ялтинский
был уже третий, . ‚
Почему так трудно писать об этом 6ез
раздражения? Потому что эта ваведомая
неправда не’ только подрывает у читате-
ля доверие к печатному слову. но, кроме
того, снижает, поистине вульгаризирует
драму Чехова. Ведь если’ вдуматься хо-
рошенько, то ‘на чем здесь фиксируется
внимание читателя? На ‘доходах Чехова.
Bor ‘если бы, дескать; издатели ‘не были
такими кровопийцами и платили Чехову
щедрее, то ‘он мог бы приобретать любые
понравившиеся ‘участки,
прекрасно, и Чехов был бы счастливый
человек и писал бы бодрые, веселые рас-
сказы, а не такие мрачные, ‘как «Палата
№ 6>, читая которую Ленину ‘казалось,
что его самото заперли в этой палате.
Я здесь ничего не карикатурю, & ‘лишь
вскрываю. логические и. психологические
выводы, заложенные в тенденции цити-
рованного очерка. Если же задаться во-
просом, чем вызвано столь грубое иска-
жение воем. известных фактов, то. ответ
будет все TOT же: недоверием к ‘полно-
ценности читателя, представлением о. нем,
как ‘о’ глухом, нуждающемся в «усилите-
Ле», как 06 умственном недоросле, вни-
мание которого надо ‘переключать от яко-
бы недоступного для’ него интереса к ду-
ховному миру Чехова; угнетениото’ катор-
жным строем России; к его вевзтодам де-
нежного характера, правда, мнимым, во
`жестоко. Книга ‚ее выглядит злой пароди-
‘зы, Но одновременно в сердце закипает
и все было бы.
Е. ЖУРБИНА
>
нечно, мичуринекое новаторетво будет по-
казано на большем естественно-научном
базисе, может быть, с большим драматиз-
мом вотанет` и судьба Мичурина в палекой
России. Но есть в книге Лебелева черты,
которые. делают_е6’ чрезвычайно сильной, в
воспитательном отношении.
«Воспитание коммунистической молоде-
жи должно состоять не в том, что ей под-
носят всякие услалительные речи и пра-
вила © нравственности...», — писал de-
нин. Внига Лебелева, mie сосрелоточено
внимание fa характере человека. борю-
щегося за великое лело, ясно показывает
детям жизненные истоки похлинной нрав-
ственноети. а
В этой книге нужно внимательно при-
смотреться нашим детским писателям. В
особенности тогда, когда они работают нал
созданием детского характера. _ а
Злесь. часто нам «потноеят всякие усла-
дительные речи и правила ©. нраветвенно-
сти», находящиеся в полном несоответст-
вии с поступками героев. В качестве об-
разца поведения. препносится самая. сом-
нительная, анархическая «непосредствен-
HOCTh>. ,
Вот, например, перед нами книга, выту-
щенная Воронежским областным излатель-
ством для детей и посвяненная Сельскохо-
зяйственной выставке, той самой выстав-
ке, которая неразрывно связана © гением
Мичурина, которая является плодом и про-
должением его великих трудов. Книжка
называется «ВБ. стране чудес». Автор —
0. Кретова. : ma
„Ровно половину ответственности за те
«чудеса», которые заключены в этой. кни-
ге, мы переклалываем на плечи Hallux
«столичных» детских писателей. Кретова
только чрезмерно прилежно ‘использовала
многие их холыь, за что и поплатилась
ей на некоторые“ неудачные произведения
вашей детской литературы. .
«Я exy в Москву нз выставку», — та-
Кими словами начинается эта книга. Ko-
торую автор ведет от липа’ школьника, ‘пюз
лучившего, путевку на открытие Сельско=
хозяйственной выставки. Эту путевку лол-
жен был получить товарищ. героя; „Олег,
когорый «все, говорил o Бербанке, 9“` Ми-
чурине, о Тимирязеве. о люлях, жажлущих
„превратить голую и. неудобную зонлю в
землю-красавицу... обвить ‘ее хмелем. и ви
ноградом, .увешать плодами»... Mt a
`Вазалось бы, Олегу и. карты ‘в руки:
Пусть бы и ехал. Но не тут-то’ было. Олег
ломает ногу и остается лома, & на выстав-
KY едет именно наш герой. Ну, а он смот-
рит на вещи иначе:
«Я слипиком люблю есть фрукты, чтобы
любить их выращивать. & для меня
безразличны, ‘зрелость: тоже: Я‘ готов! ее-
вать. самые знаменитые гибрилы еще в за=
BASH>, — отревомепдовывается on, С этого
вступления начинается самохараклеристи-
Ka его жизненной теории и практики.
«Маму я попросил: только, пожалуйста,
не провожай меня на вокзал... Начнутся
прощанъя да обниманья... просто етьххно...
Пальто же, если только принесешь на.
вокзал, я все равно выброшу из окна, кавБ
только поезд тронется...»
«Вот ono, свержение ита родителей» —
угодливо емеялея отец. Теф не’ мёнее он
не умилоетивил своего сына“
‚ ©...00 взрослыми вообще’ довольно трудно
ЖИТЬ: “ОНИ СЛИШКОМ многого не ‘понимают
и у них нет фантазии», — товорит сыв.
Уезжая, Hamt, герой лает слово выше-
упомямутому Олегу, что он не притронет-
ся’ пальцем даже «к ‹амому последнему.
выставочному яблоку». И тем не менее:
«Темнолиловый виноград евешивался
из прекрасных ваз. Я приблизился и, де-
лая вид, что нюхаю, скусил целую гроздь,
околько мот забрать в рот. Bee мое суще-
ство переполнилось стыдов и бл
Поразительюе всего, что пои этом. ге-
Той числится в «положительных». Ha
этом 0. Кротова изстаивает, Любимый об-
раз героя — это образ. Чапаева; ‘его. до-
ВИЗ -—— «всетла вперед», он: тоово «к
прыжку, к схватка, к геройству», он меа-
тает ` быть’ Автандилом.
зато как раз способным ваинтерёсовать та-
кого второсортного читателя, }
= = :
Подымемся сразу несколькими
ми выше. Е Я
Мы сидим В)МХАТ ‘и смотрим «Анну
Каренину» в сцене после падения Врон-
ского на скачках: Анна рыдает, а в это
время! оркестр начинает играть . что-то,
вкрадчивое, томящее и. расслабляющее.. Из
наших глаз, особенно есди это.тлаза уже
немолодые, пораженные склерозом. слез-
ных желез, — сами собой струятся. сле-
этажа-
торячая досада: ах, зачем, зачем они до-
Почему они забывают ©. ‘словах Гейне,
что драма не должна, подобно луку, вы-
игибать слезы васильно? Почему они из-
менили своему; же принципу веры в суро-
вую истину ‘искусства? Почему: не вспом-
HHA OHH во-время о чудесных словах -из
творческой исповеди, Стендаля: «Я при-
лагаю все усилия к тому, чтобы быть
сухим. Я трепещу все время от мысли,
Что, желая высказать истину, я. занисы-
ваю только вздох!»
‚.Вот сильная сцена в одном из самых
замечательных произведений современной
литературы. Моральная.‘мелкость ис ничто-
жество: одного из. персонажей влечет за
собой: гибель: почти целого отряда. Винов»
ник преступления ‚ясно
покончить с собой, но его мелко-этоисти-
ческая, дряблая натура неспособна даже
на самоубийство. «И он, — пишет ав-
тор, — с вороватым тихоньким паскудст-
вом, млея от одного ощущения ружейного
масла, стараясь делать вид, будто ничем
не знает, поспешно спрятал февольвер в
карман». :
Характер, поступка, да’и Bech ноихиче-,
ский комплекс этого персонажа до такой
степени ясны, что можно ни одной мину-
ты не, сомневаться, какова здёсь будет
Теакция читателя. Но автор где-то в глу-
бине души таит опасение, что реакция
будет недостаточна, и спешит с «усилите-
лем», подсказывает читателю должную
реакцию гадливости этими вот словами:
«с вороватым тихоньким паскудотвомь.
Как, скажут, развё автор не в праве и
в своей. стороны. ‘реагировать на поступки aie
своих героев ‘и проявлять свои
Конечно; вправе! Но. разве зд м
есь ставит-
ся вопрос © правах автора? Нет, мы го-
‘автору пришло в голову заставить
* Hakonen, of — автор такого мополдт®
«Я представил ‘себе Москву будущего, ког
да она станет красной столипей всей зем»
qu. ff Kan будто вижу Дворец советов,
тигантскую статую Ленина, возмесенную
над ним, и тысячи, ТЫСЯЧ строителей ком-
мунизма, проходящих внизу CO CRONE
побелными знаменами...»
Ну, кав тут Не опрехелить литературы
ные источники? Это излюбленные Тероя
школьных повестей -—— «непосрелотвен-
ные» личности. от которых в ужас при»
ходили ролители, педагоги и Читатели и
которые на’ уливление им всем и из п
срамление прилежных и скромных оказы-
вались главными героями, ‚ изобреталеля-
ми и вообще молехпами.
Это «положительный герой» шатижв-
ского «В лалере», который больше Beene
любил ‘ходить ‘по бульварам и филюсофет-
вовать ‘на актуальные темы и в 19 2
время не сводил концы с концами в обла-
сти морали.
Наконец, это, перековывающийся a
тлазах у читателя пионер Стена из по-
вести Замчалова «Счастливый. город».
j Откуда взялись в нашей литературе этя
мальчики и левочки? Они пюявились, ках
прямая реакция на Te ходульные суще-
ства без“ пола и Бозраста. но с правиль-
Ной «идеологией». которые бродили тол-
пами. по’ налцей детской беллетристике и
назывались в имей детьми. Итак, они по-
явились ‘в ‘результате поисков яркой дет
ской индивилуальности. Но поиски эти
пока еще ‘редко бывают. успешны.
Самые разнообразные суб’ективные ‘пи
сательские` эмоции, рабчеты и со0браже-
ния можно угадать за. вышеописанной «не-
посредственной» личностью, но только не
живой детский‘ характер. Приведем при-
Mep.” г Мн
Лев Басеиль рассказывал кав-то, чте
работа над &Братом героя» не клеилась у
„него до тех пор. пока там
мальчик, бывший в хействительности бра-
том героя. Все «получилось»! тогда. когла
ero
соврать, что он ‘брат тероя. «Брат re-
pod» -— ‘увлекательная книга, с целым
рядом ‘живых положений, образов, деталей.
Ho «получился» ли характер героя? ,
Очень ‘трудно ‘примириться: се ‘поступком
Черемьнпа; ”‘обманывавшего о всерьез, дли»
тельно, ‘упорно большой школьный‘ кол-
лектив. Почему бы ему как-нибудь более
«возвышенно» HE реализовать свои увле-
чения? Взк. бы, выглядел. например, Том
Сойер, если бы он не вообразил, что на
грабил ©0 своей шайкой, горы храгоцен-
постей, ав действительности занялся бы
воровством? tte
Случай ‘с Черемышем типичен — у по-
лобных ему героев детских книг. хатактед
обычно подменяется экспентрическими по-
ступками. Книга Бретовой, написанная без
Той. талантливости и того умения. которые
рисущи Вассилю, показывает это с от-
нина пародии.
Герой попалаёт на выставку на как все,
не через вход, а перелезает через забор
и. смотрит ее, делая вил. бузто не знает,
что это выставка. Далее он встречает ле
вочку по имени Армилаярия (!). И во
вдвоем они бегают ночью по павильонам,
Раепоряжаются в ‘папанинской: ‘палатке,
таеят ‘и зажитают свет на территории вы-
ставки, скрываются от. прожекторов, при
. помощи которых девочку разыскивает г
отец.
‚В промежутке хожлу вееми этими npr
ключениями читателю кое-что. в стиле
прейскуранта, сообщается. © ‚ Сельскохозяй-
ственной выставке.
-В заключение остается вспомнить. что
злополучный” Олег, сломавитий ногу. по-
ручил налиему герою наблюдение нал сво-
ей актинидией в пазильоне’ юннатов. . Не-
смотря на это, павильон не’ делается пред
метом внимания автора. 0 нем не сказане
ровно ‘ничего. › ^
СА каз раз Здесь 20 тысяч «мичурии-
ских внуков» показывают нынче свое уме-
ние «сосрелоточиться ‘на самом предмете»,
на великом деле обновления земли, нача-
TOM YUDAMEIM тамбовоким ‘саловолом, и про-
являют при этом проницательность, еме-
лость, ` бамоотверженность; “настоящую
принципиальность ‘и скромность. Не ме-
шало” бы ‘героям этого рода“ занять свой
‘места в нашей детской литературе.
BOPEM TOAEO “© целесообразности, и при
том с точки ‘зрения пелей, поставленных
‚перед. собою, самим автором.
Если вы хотите прочесть или расска-
зать слушателям что-либо смешное, то
никто не может лишить Ba¢ «права» и
самому при этом смеяться. Таким правом
многие пользуются весьма широко, начи-
ная улыбаться перед наиболее смешными
местами, так что слушатели бывают в та-.
вих случаях предупреждены как бы сие!
налом‘ и уже говорят сами себе: ага, сей
Но всем изве-
стно, что такого чтеца обычно постигает
конфуз: когда он произносит, наконец, эте
обсигналенное «смешное», — слушатели-то
пустили такого невысокого разбора прием! й Н@ смеются. Хороший чтец-юморист, как
наступления
«смешного места» сохраняет на своем ли
це невозмутимое спокойствие, но нередко
и тогда, когда уже от хохота стены дро-
жат. Он © огромным’ порою успехом вн-
полняет функцию ‘этого оттеняющего кон
трастного. фона, — единственный человек
с серьезной физиономией ‘среди сотен хо-
yao последует «смешное».
BCG ‘знают, не
только до
хочущих. , :
мы считаем лишними слова
тым тихоньким паскудством»:
тора на гнусность его героя,
теля»,
какое
тору:
теля, верьте ему!
Могут спросить; &. показателен ли этот
прием. для вещи в целом?
вечаю:
жественно,
проскольз
ве
ных
питаемая боязнью
KAY. ар phe
совсем
HO, HH
тателю
ему ero восприятия.
оказать для’ контраста н
а
зорчества Чехова;
вается принцип
верой в читалеля,
дующего письма,
‘
фигурировах ”
Таким образом, ясно, в каком смысв
«с ворова“
реакция ав-
выраженная
в этих словах, в какой-то мере замещает
реакцию ‘читателя, играет роль не «усили-
вак того хотел’ автор, а громоотво-
читательского гнева и. омерзения,
изводит ов них какую-то разрядку,
то заземление. И хочется сказать ав-С.
не Теагируйтё’ вместо своего чита “ i
нисколько! Вещь сделана му-
просто, ‚на очень сдержанном
тоне. Но то-то и характерно, что и в нее
нула эта’ нотка из «усилителяь
ли же попытаться. дать в ‚одном сло“
общую характеристику всех приведен
примеров, то это будет несдержан-
читатель
итель поймет или почувствует He
то и не вполне так, как желатель-
ыми словами, — недоверием к ч№
или зрителю, к активности и 06
примере
во что конкретно ста
сдержанности, питаемый
составит предмет не
a