13 августа 1944 г., № 192 (1759)
Борис Горбатов
т.
Когла с Майданека налетал ветер. жи-
тели Шюблина запирали окна. Ветер при-
восил в город трупный запах. Нельзя бы-
10 дышать, Нельзя было есть. Нельзя бы-
20 ЖИТЬ.
Ветер с Майданека приносил в город
ужас. Из высокой трубы крематория в ла-
тере круглые сутки вадил черный, смрад-
ный дым, Дым отноеило ветром в Popol,
Над аюблинцами нависал тяжкий смрад
увртвечины. К этому нельзя было при-
ВЫЕНУТЬ.
«Печами дьявола» звали поляки печи
крематория на Майданеке и «фабрикой
смерти» — лагерь,
Немцы не ‘стеснялись в своем генерал-
губернаторстве — в Польше. Они даже
желали, чтоб поляк повседневно дышал
запахом смерти —ужае усмиряет строп-
тивые дуннг. Весь Люблин знал о фабрике
смерти. Весь горох знал, что в Крембец-
вом лесу расотреливают русских BOCHHO-
пленных и заключенных поляков из Люб-
динокого замка. Все видели транспорты
обреченных, прибывающих из всех стран
Европы сюда, в лагерь. Вее знали, какая
судьба ждет их: газовая камера и печь.
Ветер с Майданека стучал в окна: по-
JAK, пемни”о печах льявола, помни о смер-
ти! Помни, что у тебя нет жизни, — ACTS
существование, временное. неплочное,
жалкое. Помни. что ты только сырье для
печей дьявола. Помни и трепеши!
Трупный запах стоял над Шюблином.
Трупный Запах висел над Польшей. Груп-
ный запах подымалея нал всей замордо-
ванной гитлеровцами Европой.
Трупным запахом хотели немцы уду-
шить аюдей и управаять миром.
2.
«Дахау № 2» -—— так сначала называли
немцы концентрационный лагерь войск 00
это
под Дюблином. Потом они отбросили
Se
Тагерь для
тунгелагерь.
Международный лагерь смерти.
На воротах его можно было бы высёче
надниеь: «Входящий сюда, оставь все
надежды. Отсюда не выходят»,
Из веех стран оккупированной Европы
приходили сюда транспорты . обречённых
на смерть. Из. оккупированных районов
России ‘и Польши; из Франции, Бельгии
и Голландии, из Греции, Югославии ‘п
Техословакии, из Аветрии и Италии, ‘из
концентрационных лагерей Германии, из
гетто Варшавы и Люблина прибывали
сюда партии заключённых, Дая уничто-
жения.
То, что немцам неудобно было делать
Ha западе или даже в самой Германии,
можно было свершать здесь, в далёком
восточном углу Польши. Сюда пригоня-
ли на смерть всех, кто выжил, выстоял.
вынес каторжные режимы Дахау и Флос-
сенбурга. Всё, что ещё жило, дышало,
ползало;, но уже не могло. работать. Веб,
что боролось и сопротивлялось захват-
чикам. Все, кого немцы осудили ‹ на
смерть. Люди всех национальностей, воз-
растов, мужчины, женщины и дети. По-
ляки, русские, евреи, украинцы, бело
руесы, литовцы, латыши, итальянцы,
французы, албанцы, хорваты, сербы, чб-
хи, норвежцы, немцы, греки, голландцы;
бельгийцы. Женщины из Греции, остри-
женные наголо, с номерами, вытатуиро-
ванными на руке. Слепые мученики под-
земного лагеря-завода «Дора», где про-
изводились <«ФАУ-1> — самолеты-снаря-
ды. Политические ‘заключённые немец-
ких лагерей с красными треугольниками
на спине, уголовники с зелёными, «cabo-
тажники» с чёрными, сектанты с фиоле-
товыми, евреи © жёлтыми. Дети от груз-
ных до подростков. Те, кому не было ещё
уничтожения, ерних-
название. И по своим размерам, и по раз- В0бЬМИ лет, находились при родителях,
маху «производства
смерти» лагерь на
Восъмилетние же «преступники» заклю-
Майданеке давно превзошел страшный ЧАлись в общие бараки. Совершеннояе-
лагерь в Дахау.
Мы налили здесь пленников Дахау. Бу-
хенвальла, Осьвенциме.
— Здесь страшнее! — говорят они —
0. здесь!..
На двадцать паять квадратных километ-
co
своими аггрегатами: полями заключения,
крема-
BH-
‹елицами, где вешали, и публичным до-
роз раскинулась ата фабрика смерти
межпольями, газовыми камерами.
ториями, рвами, где расстреливали,
тне в немецких лагерях емерти насту-
нает очень рано,
Сколько сотен тысяч было уничтоя:о-
но в этом международном лагере смер-
ти? Трудно сказать. Пепел сожжённых
развеян но полям.
Но сохранился страшный памятник.
На задворках поля за крематорием
есть огромный склад. Он весь доверху
заполнен обувью, раздавленной, смятой,
‚спрессованной в кучи. Туз сотни тысяч
=
мох для обслуживания немецкой охраны башмаков, сапог, туфель... ,
лагеря.
Чагерь расположен в двух километрах
, Шюблин—
Хелм. Его сторожевые вышки видны из-
далека, Его бараки — все одинаковые —
выстроены в ряды с линейной точностью. 866%
от Люблина, прямо у шоссе
Это -—— обувь замученных.
Крохотные детекие ботиночки с крас-
ными и зелёными помпонами, Молные
дамские туфли. Грубые простые сапоги,
Старушечьи тёплые боты. Обувь аюдей
возрастов, состояний, сословий,
На каждом — четкая надпись и номер. Стран. Изящные туфли парижанки ря-
Вее вместе они образуют «поле». Веего в! дом с чоботами украинского крестьяни-
лагере шесть
полей, и каждое — особый На. Смерть уравняла всех. Вот так
же,
мир, огражденный проволокой от другого в общий ров — тело к телу — ложились
мира..В центре каждого поля — аккурал- Умирать владельцы этой обуви.
ная виселица для публичной казни.
Все
дороже в лагере замощены, Трава пол- вой обуви. Всё это носили люди.
Страшно смотреть на эту груду мёрт-
НИ
стрижена. Подле домов немецкой админи- ходили по земле. Мяли траву. Они зна-
страции — цветочные клумбы и кресла из
необструганной березы для отдыха Ha
лоне природы.
В лагере есть мастерские,
немцы называли их магазинами, — водо-
Есть магазин, где хранился беда? За что скосила их смерть? Вот их
провод, свет.
ли; высокое небо над их головою, Эти
люди дышали, трудилиеь, любили, меч-
тали... Они ‘были рождены для / счастья;
склады, — как птица для полёта.
Откуда свалилась на них коричневая
в банках «циклон» для газовых камер. Нз нет теперь... Их пепел развеян... Только
банках желтые наклейки:
дая восточных областей» и
«специально! мёртвая обувь, раздавленная, растоптан-
«вскрывать ная, кричит, как умеют кричать только
только обученным лицам». Есть мастер- мёртвые вещи...
кая, где делают вешалки. На них— зна-
Зачем немцы сохранили этет страш-
чик СС. Эти вешалки выдавались заклю- ный памятник? Зачем собирали они и
ченным перед «газованием». Обреченный хранили обувь в складе?
Фам должен был повесить свое платье на
вов вешалку,
В дальнем углу барака мы находим
ответ. Здесь лежат груды подмёток, каб-
На полях лагеря буйно цветет капуста, луков. стелек. Всё по-немецки твалель-
Пышная, грудастая.
На нее немыелимо
но рассортировано. Каждая партия —
смотреть. Ее нельзя есть. Она взращена отдельно.
на крови и пепле. Пепел
CRAM удобрялись огоролы,
Весь лагерь производит виечатление
фабрики или большого пригородного хо-
зяйства. Даже печи. крематория кажут-
‹я,—если не слышать трупного запаха, —
маленькими электропечами для варки ста-
изготовившая Эти ют о нём, что он никогда не расставался
печи, предполагала в дальнейшем усовер-
шенствовать их: пристройть змеевик к пе-
аи, Немецкая фирма,
Чам для того, чтобы всегда иметь бесплат-
чую горячую воду.
Да, эта фабрика, — немыслимая, #0
реальная, — фабрика смерти. Комбинат
смерти. Здесь всё—от карантина до кре-
чатория — рассчитано на уничтожение
зюдей. Рассчитано с циркулем й линей-
кои, начертано на кальке, проконсульти-
ровано с немецкими врачами и инженефа-
MH, словно речь шла о бойне для скота.
Немцам не удалось при отётуплении
уничтожить лагерь, Они успели только
сжечь здание крематория, но печи сохра-.
чились. Уцелел стол, на котором палачи
Таздевали и рубили жертвы. Сохранились
полуобгоревшие скелеты св «складе тру-
10в». До сих пор стоит над. Фрематорием
рашный запах мертвечины,
Сохранился весь лагерь, Газовые каме-
ры. Бараки, Склады. Виселицы. Ряды ко-
AGH проволоки с сигнализацией и до-
Тожками для собак. Остались в лагере и
собаки — немецкие овчарки. Onn ис-
подаобья глядят из своих будок и. может
быть, скучают без лела. Им не нало теперь
Никого рвать и хватать,
Сласены уцелевшие в лагере заключён-
ме, Реть свидетели. их много. Схвачены
палач,
Мы говорили и с теми. и с другими. ис
Третьями.
— Я это пережил! — говорит спасён-
НЫЙ, п сам удивляется тому, как он сумел
808 это пережить,
— Я это видел! говорит свидетель
1 сам удивляется: как же он не сошел
сума, видев то, что он видел?
— Мы это делали, —— тупо признают-
“я палачи.
Каждое слово из того, что будет рас-
сказано дальше, можно подтвердить до-
Кументами, показаниями’ свидетелей;
признаниями самих немцев.
де можно приподнять завесу
Майданекох и повелать всему
трашную повесть о Июйлинском
[8 — слагере для уничтожения»,
нал
миру
лаге-
сожженных в
врематориях трупов разбрасывался” нем-
цами по своим полям. Пеплом человече-
Всё это шло — немцам. Вак пепел на
поля, как тепло из крематория: в змеевик.
Кровь на подмётках не пахнет!
Нет, только немцы способны на такое!
4.
Заместителем начальника лагеря был
эсэссвец Туман. Свидетели расоказыва-
с огромной овчарвой.
Немцы любят собак.
Они любят играть с ними, кормить их
и сеоритьея с ними. С ‘собаками у них
быстрее находится общий язык. Шеф
крематория Мунфельд имел комнатную
собачонку. Начальник поля русских
военнопленных играх с большим догом.
` Эсэсовец Туман не пропускал ни ол-
ного расстрела, ни одной казни. Он лю-
билд лично присутствовать на них. Есла
автомобиль был доверху набит жертва-
ми, он вскакивал на подножку и ехал на
казнь. ‘
Шеф крематория Мунфельд даже жил
в крематории. Трупвый запах, от кото-
рого задыхался весь Люблин, не смущал
его: Он говорил, что от жареных трупов
хорошо пахнет. Е о
Он любил шутить в закаючбнными,
Встречаясь с ними_в лагере, он ласко-
во спрашивал:
— Ну как. приятель? Скоро ко мне,
в печечку? — и, хлопая побледневшую
жертву по плечу, обещал: — Ничего,
для тебя я хорошо истоплю печечку..
Tl шёл дальше, сопровождаемый своей
собачонкой.
= Я видел, — рассказывает свиде-
тель Станислав Гальян, житель сосел-
него. села. мобилизованный со. своей. пол-
волой на работу в. лагере —-Я сам видел,
как обершарфюрер Мунфельх взял четы-
рёхлетнего ребёнка, положил его на зем-
лю, вотал ногой на ножку ребёнка, а дру-
TY ножку взял руками и разорвал, да,
разорвал бедняжьу пополам. Я видел
это собственными глазами. И так Bee
внутренности ребёнка вывалились вару-
Sais
м Иорвав малыша, Мунфельд
его в печь, Потом стал ласкать
собачонку-
‚ Впрочем; уезжая из лагеря на новое и
более высокое место, Мунфельд не взял
е собой собачки. Он нежно проетилея с
ней и бросил ее... в печь. Он и здоеь 9
бросил
свою
тался верен своей природе.
КРАСНЫ
^
Эсэсовец Тео Шоллин, захваченный
нами, занимал в лагере скромное место:
он был фюререм кладовой. Он принимал
одежду новоприбывших заключённых.
Он обыскивал толых людей. Заставаял
их раейрывать рты, У него быди сие:
циальные никелированные щипцы, — он
вырывал ими золотые зубы.
До войны Шолаин был млеником “Ha
бойне. Его призвали в армию, потом от-
пустили: мясники нужны были в Герма-
нии на бойнях, В 42-м году его все-таки
снова призвали и направили сюда, в ла-
герь. Теперь мясники были нужны здесь
Шоллин стоит сейчас перед нами в
плачет. Он пойман. Слёзы эсэсовца—ка-
кие 9т0 отвратительные слёзы!
Прежде Шоллин не плакал. Немцы” в
лагере на Майданеке любили смеяться
И ШУТИТЬ.
Вот одна из их
шуток:
Эсэсовец подхолил к
МУ — любому — и говорил:
—= Сейчас я тебя расстроляю!
Заключённый бледиел, но‘ поблушно
слановилея под выстрел. Эсэсовец тща-
тельно и долго прицеливался. Наводил
пистолет то на 200, то на серлие, словно
выбирал: как лучше убить. Потом от-
рывисто кричал:
— Паи!
Заключенный вздрагивал и закрывал
глаза.
Раздавалея выстрел. На голову жорт-
вы обрушивалось что-то тяжёлое, Он тс-
рял сознание и падал. Когда он че
несколько минут приходил в себя, он ви-
«добрых» немецких
заключенно-
дел склонённые над ним лица немцев:
того, который «расстреливал» его, и то-
го, который незаметно ударил его сзади
палкой Wo rose. ;
Эзэсовцы хохотали ло слёз.
= Ты умер! — кричали они своей
жертве. — Ты умер. и ты теперь на дру-
гом свете. Что? Видим? И на том свете
есть мы, Есть: немцы, Воть. С0!,
Да, они были уверены, эти гитдеров-
ские молодчики, что весь мир земной и
весь мир небесный принадлежит им.
Для этого нужно только истребить
пол-Европы. Сжечь в крематории.
Они строили лагерь на Майданеке
с тигантеким размахом, три года. Это бы-
‚ла только первая очередь стройки.
`Чатерь строили заключённые. Они
осушали болото, копали котлованы, ры-
ли канавы.
Они знали, что строят тюрьму для се-
бя. Бараки, чтоб им в них гнить. Про-
волочные заграждения, чтоб им не убе-
жать. Виселицы, Чтоб их там вешали.
Брематорий, чтоб их там сжигали. Про-
клятая немецкая система! Приговорён-
ные к смерти сами конают себе могилу.
Лагерь вырое на костях и крови за-
включённых. Умирали и на работе, м
в лагере. Замерзали зимой. Валились от
истощения.
Каждый вечер на поверке всех выетра-
ивали и осматривали. Тому, кто с тру-
дом держалея на ногах, приказывали:
лечь наземь. Несчастные ложились. Они
знали: это смерть. Встать они уже не
могли. Mie aes é
Так лежали они всю ночь в поле. Ут-
ром их—и мёртвых, и ещё живых —
уволакивали прочь. Зацепив крючками,
тащили к крематорию или жгли на kocT-
рах, — индийским ©10с0бом: ряд. брб-
вен — ряд трупов, и енова ряд. брёвен—
ряд трупов.
Волочить ‘трупы товарищей немцы
приказывали заключённым. Ето не под-
чинялея, сам тотчае же становился тру-
пом, Здесь были короткие расправы,
в этом лагере уничтожения. Человечес-
кая жизнь злесь стоила дешевле писто-
летного патрона. убивали железными
палками. А
Заключенные же посылались и на ра-
боту в крематорий. Туда выбирали самых.
отупевших и уже сломанных аюдей. Их
щедро поили водкой, хорошо кормили,
Пьяные, одуревшие от смертного емра-
да, они, ничего не сознавая, кононилиеь
у печей дьявола. Они знали, что через
месяц сами пойдут в печь. «Неудобные
свидетели» — так немцы официально
называли их, 3 р ы
Ну, что ж! Печь тав печь. Они знали,
что всё равно печь сожрёт их поздно
или рано. Из этого лагеря нет выхода.
Пусть это будет раньше. И они работали
У проклятых печей, заливая дунгу водкой.
ерез месяц их всех отправляли в га-
зовую камеру и залем — в печь...
Ненавытные ^ печи! пожирали всё. Они
пымились ‹кругаые сутки, Пять печей
сжигали в день тысячу четыреста трупов.
Немцы думали 0 строительстве вто-
рой очереди лагеря. Им мерещилея ги-
гантский комбинат. смерти; Если б дать
им волю, они всю Польшу превратили бы
® крематорий...
Ераеная Армия стремительным Насту-
плением положила конец адской работе
печей дьявола.
г Пришло ‘время ‘расчёта и ответа...
6.
Человек, попадая_в лагерь на Майда-
неке, переставал быть человеком; он ста-
новилея предметом, о подлежащим. уни-
чтожению. У него отбирали ‘личные вещи,
ценности, одежду. У него отнимали имя.
Ему выдавали жестяной номер на иро-
волоке для постоянного ношения на шее”
и полосатое арестантское рваньё. На
куртке масляной краской намазывалея
красный, чёрный или жёлтый треуголь-
ник и буква, обозначающая националь-.
ность заключенного: ПШ -- поляк, Ф—
‘француз. Национальность определяла
отношение к нему тюремщиков. Человек
мог ‘забыть в этом лагере собственное
имя, но палачи никогда не позволяли
ему забывать, что он «елавянекая сви-
ня», «польская скотина», «руссише
швайн» или <«юде» — еврей.
С жестяным номерком на шее, с про-
волокой, . вевшейся в тело, проходил
заключённый Bech свой крестный путь
от карантина до крематория. Этот путь
мог быть очень коротким, Мог растя-
нуться на много долгих, мучительных
месяцев медленного умирания, но он
Н
й ФЛОТ
<
всегда приводил к печам обершарфюрера
Мунфельда — в печам дьявола.
Отсюла не выходят:
Из Италии пригнали в лагерь катор-
Жжников серных копей. Говорят, эти ко-
Но
эти итальянцы выжили и в серных ко-
max, “Тогда их прислали в лагерь под
Люблином. Здесь они стали быстро уми-
пи — самое страшное место мира.
рать. Машина комбината смерти на Май-
данеке действовала безошибочно и бес-
пощадно, с тупым азартом топора.
Она приходила в движение уже в ка-
рантине.
Вновь прибывшие должны были отбы-
вать карантин... в бараке для больных
туберкулёзом в открытой форме. Двад-
цати дней «карантина» было. достаточ-
но для самых крепких. Туберкулез те-
перь прочно сидел в них, они несли его
дальше, в общие бараки. 3
В одном только марте 1944 года, по
официальным документам немецкой ад-
от туберкулёза
миниетрации
умерло 1.654 человека; Среди них 67
итальянцев, много поляков,
чехов, есть албанцы, ютославы, греки,
хорваты, словенцы, сербы,
затыши.
Туберкулёз не лечили в лагере. Здесь
вообще не лечили, здесь — убивали. Но
лазарет в лагере был, и даже блиетаю-
лагеря,
щий чистотой специально лая немецких
фотокорреепондентов и всё время ожи-
давшихея, но так ни разу и не приехав-
ших «международных комиссий». В
этом лазарете были аккуратные дощеч-
ки на дверях: «аптека», «операцион-
ная», но не было самых элементарных
медикаментов, самого необходимого ин-
струментария.
прочем, это и не было нужно, Среди
убеждение:
в лазарет попадать нельзя. Из лазарета
заключённых жило стойкое
в барак не возвращаются.
Если ‚человек хотел протянуть
земное существование, он должен
скрывать, что он болен!
В лазарете были медицинские весы.
Иногда заключённых
чем? Немцы любят порядок. Они акку-
ратно заносили в книгу: вес заключённо-
взвешивали. 3a-
го (взрослого) — 32 килограмма.
Тридцать два килограмма вес взросло-
то человека! Это вес его костей, обтя-
нутых сухой желтой кожей.
заключённые получали «сун» из тра-
BH, скошенной тут же на поле, у бара-
вов. Эту траву узники Майданека с горь-
ким юмором обречённых называли «ви-
тамином СС».
От голода и истощения умирало
больше, чем от туберкулёза. Люди пада-
ли на работе, эсэсовцы добивали их же-
лезными налками. №
Заключённые врачи в вечерних рапор-
тичках скрывали умерших за день. Мерт-
вых не уносили. вивые лежали рядом,
ка одних нарах с мертвецами. На дру-
паек мертвецов доставалея
TOH день
RUBE,
1.
Человека, заключенного в «лагерь унич-
тожения», мог убить всякий принадале-
жащий к лагерной администрации: на-
чальник картофельного поля Мюллер и
самый последний капо. Капо — вепомо-
гательная полиция,
‘заключенных немцев-уголовников.
соревновались в убердии с эсэсовцами.
Убийство . заключенного не считалось
преступлением, оно было доблестью, дол-
гом, службой.
Эвзсовцы хвалились перед гестаповца-
ми своими подвигами в лагере. Гестапов-
цы не оставались в долгу.
`У каждого CC, y каждого кано был
свой метод истязаний. Один ‘убивал уда-
ром сапога в глотку, другой любил плясать
костля-
женского поля изби-
на животе жертвы. Длинная
вая эсэсовка 3
вала бичом, Она била женщин по соскам,
по половым
завехала женщин до смерти.
Были среди СС и любители острых шу-
ток. Одни травили заключенных еобака-
ми, другие забавлялись у басвейна. Эти
заставляли узников нырять в воду и, до-
ждавшиеь, когла жертва вынырнет, били
палкой по голове. Если заключенный не
еуу разрешалось
выползать из бассейна и одеваться. Олеть-
ея он лелжен был в три секунлы, Нет, —
утопал после этого,
снова ныряй в воду, снова удар паакой
по голове, снова три секунды на одева-
ние... И так до тех пор, пока жертвы или
погибали в басеейне, или одевались в три
секунды. Чаще: — погибали.
— Я видел, — рассказывает Влади-
слав Скавронек, возчик, — я на собет-
венные очи видел, как немка-эсэсовка
привела в крематорий шестерых детей:
двух мальчиков и четырех девочек, Это
были крошки: четыре — восемь дет. На-
чальник крематория Мунфельд сам, раз-
дел их догола, расстрелял из револьвера
и отправил в печь. Я видел потому, что
правез досви для овлада,
— Я вилел, —- показывает Becaas Cro-
пыва, — что они сделали с моим знако-
мым Чеславом Бшечковеким. Ему было
42 года, он был дропкий человек. Но он
неровно стоял в строю, и его стал бить
гестаповен. Он ударил его ногой в жи-
вот.. Потом палкой... Потом прыгал на
его животе... Но Кшечковский все еще
жил. Он был крепкий человек. Тогда ге-
сталовец взял палку с заостренным кон-
цом, воткнул Ишечковскому в рот и с си-
Joi рванул... Оя разорвал ему все лицо,
внутренности... Ашечковский был еще
жив... Все его тело содрогалось... Его
положили на носилки и унесли в крема-
торий.
— Я видел, — говорит Пётр Дени-
сз. — как СС убил человека. Я инже-
нер-люблинец, Работал в лагере по про-
ведению канализации. Этот СС наблюдал
за заключёнными. Он был совсем маль-
чик. 19-—20 лет. У него было нежное,
женственное лицо. Я бы никогда не по-
думал, что он СС. Он выбрал срели за-
ключенных одного молодого, сильного
еврея и сказал ему: нагни голову! Тот
нагнул. Тогла СС начал бить его пал-
кой по шее. Еврей упал, <«Оттащите
его!> — приказал СС. Еврея потащили
липом по земле... По мерзлым грудам...
Был снежок на земле, и он стал краеным.
Е
Mi
русских,
литовцы,
свое
быт
ещё
навербованная из
Капо
органам, по ягодицам. Ее
бич со сладострастным свистом падал на
тело. Она была садистка и психопалка и
фецком лесу. гле работализвоеннонаенные
нек
Но еврей еще жил. Тогда СС взял бетон-
ную трубу — 60 килограммов — и брэ-
сил её на спину еврея. И ещё раз и еще...
Я услышал страшный хруст костей...
И крик... Я сам закричал... Я не хотел
смотреть; но ие смотреть не мог, А этот
СС подошел к еврею; поднял палкой
веко — мёртв... И закурил... У него было
такое женственное лицо, но оно не ноб-
леднело даже,
Человека убить легко. Для этого же-
лезной палки хватит. Человечество ист-
ребить немысаимо.
Но именно’ этой маниакальной идеей
задался Гитлер. Истребить всё человече-
ство, не угодное ему, непокорное, одухо-
творённое, свобололюбивое. Или по край-
ней мере — истребить все человеческое в
оккупированной Европе.
Даля свершения такой диверсии против
человечества немцам и поналобилиеь ги-
гантекие механизированные комбинаты
вмерти типа Люблинского лагеря.
- Миллионы людей нельзя застрелить из
автоматов. Нужен ‘комбинат веех извест-
ных аюдям средств уничтожения.
Это и было сделано в лагере на Май-
данеке — этом комбинате массовото про-
изводетва смерти.
Расстреливали в лесу. Расетреливали
BO рвах. Засекали бичами, Травили coda-
ками. Убивали палками. Дробили черепа.
Тотили в воде. Запихивали в «лушегуб-
ки». — Плотнее! Паотнее! — Чтоб боль-
ше вопло. Морили голодом. Убивали тубер-
кулёзом. Душили в серых бетонных ка-
мерах. Напихивали людей побольше, Две-
сети пятьдесят. Триста. — Нлотнее! Плот-
нее! — Душили циклоном. Orpapasan
хлором. Через стеклянный глазок смот-
рели, как корчатея умирающие. Строили
Новую газовую камеру. Душили газом.
тали на кострах. Жгли в старом. крема-
тории. Пролускали поодиночке через y3-
кие двери. Оглушали ударами железной
палки. Ло черету. Тащили в печь. Мёрт-
вых и живых. Потерявших — сознание.
Старались набить печь плотнее. — Плот-
нее! Плотнее! — Разрубали трупы. Смот-
рели через синий глазок в печь, как
’еживаются и обугливаются люди. Уби-
вали поодиночке: Убивали партиями.
Уничтожали целыми транепортами. Сра-
зу восемнадпать тысяч человек. Разом
трилнать тысяч человек. Пригоняли пар-
тии поляков из Ралома. евреев из вар-
тавского тетто. Евреев из Люйлина.
Гнали через латерь. Окружали собзками
и автоматчиками, Шелкали бичами быст-
рее! Быстрее!
Через лагерь на пятое поле поихотили
бесконечные вереницы евреев. Молча. Ря-
дами. Взявшиеь за руки. Дети прижима-
лись к фодителям. Молча. Молча. —
Шнель! — «Быстрее!» — подгоняли нех-
цы. Рычали собаки, Хлопали бичи. Ряды
убыстряли шаг. Задние логоняли перед-
них. Бежали. Спотыкались. Падали. За-
дыхались.
Вдруг начинали треметь все репродук-
‘торы лагеря. Весвлые фокстроты, танго,
АДагерь замирал от ужаса, Знали: значит
большие расстрелы сегодня. Начинал ра-
noe трактор. Фокстрот оменялся рум-
‘00K,
На пятом поле обречённые фаздевались.
Догола: До нитки. Все. Мужчины. жен-
цины, лети. Их гнали ко рту. Быетрей!
Быстрей! Ложились в рвы. Тело к телу.
Покорно, Безропотно. — Илотнее! Илот-
нее!-— приказывали немцы. Спрессовы-
вались плотней. Сплетались. Руки. ноги,
головы уже не принадлежали человеку.
Они существовали отдельно, придавлен-
пые, разбагые Смятые. На первый ряд
ложился второй. Потом третий. Гремели
фокетроты. в репродукторах. Стучалт грак-
тор. Весь ров теперь был до краёв напол-
нен живой трепетной, стонушей и нро-
хлинающей убийц ‘человеческой маесой.
Автоматчики поливали ров огнём из-авто-
матов. :
Ш все пять печей нового крематория
разевали свои жадные пасти. Они рабо-
тали с алекой нагрузкой. И лнём, и ночью.
Тысяча четыреста трупов ежесуточно. Ма-
16! Набивали печи плотнее. Вместо пгес-
ти -—— семь трупов в печь, Полымали тем-
цературу в печах. 1.500 гралусов. Мало!
Убыстряли процесс ежигания. 45 минут.
40. 30. 25. Деформировался кирпич в пе-
чах от неверолтной жары. Оплавлялись
чугунные шибера. Высокая труба каема-
тория дымиза круглые сутки. Чёрный
cMpal стоял нал лагерем смерти. ;
Ветер с Майханека разносил трупный
запах по всей округе.
9.
Можно ли было уцелеть в этом лагере
уничтожения? Отсюда не выходят.
Многие сами искали смерти. чтобы пре-
кратить бесконечные муки. Бросались гл
электрифицированную проволоку и уми-
рали на ней, почернев и скрючившись.
Инженер Денисов рассказал нам ещё
ий 0 таком случае добровольной смерти,
происшедшей на. его глазах.
`Двее закаючённых подошли: к эсэсовцу
и попросили повесить их, и.
— Повесьте нас!
Эсэсовец удиваённо посмотрел. на ни
и усмехнулся.
— Яволь. Пожалуйста.
Он сделал летлю» сам накинул её на
шею желающему умереть. поставил его
у рва, бросил концы верёвки двум своим
помощникам ‘и. крикнув им: лержите
крепче. ударил заключённиг» ногой пол
колено. Тот унад в ров, подёргался в пет-
ле и умер. ,
Второй заключённый немелденно поло-
тёл ко рву. Он сам расстегнул евой во-
ротничок, сам надел петлю на шею,
эттолкнулся — и последовал за товари-
шем,
Мы нашли на стене барака двё каран-
лашные надписи. Нервая: «Ваня Иванов
дурак в том, что не может себе ничего
слелать» и вторая — словно отвечая на
первую: «Умри так, чтоб от смерти твоей
была польза».
Можно ли. было убежать из лагеря?
Мы слышали о «антурме лонатами» и о
«побеге восьмидесяти». В обоих случалх
действуют русские пленные. Видно. рус-
скому, советскому человеку наиболее при-
суш тух борьбы за свободу. _
«Итурм лопатами» произошёл в Врем-
из лагеря, Семналцать русских лопатами
убили немецкую охрану и убежааи.
братском союзе с советскими
встает из пепла новая, свободная Польша,
am
we
«Побег 80» произошёл позже. Ему
предшествовал настоящий митинг в бара-.
ке, Обсуждалось: бежать или не бежать.
Восемьдесят решили бежать, пятьдесят —
остаться.
Решили бежать ночью. Оставшиеся
обещали не выдавать. И не выдали.
Ночью побег состоялся. Набросив пять
олеял на проволоку (тогла ешё не элек: _
трифицированную). пленные переползли
через неё и убежали. Е.
Оставшихся немцы в ту же ночь вы-
вели из барака, уложили наземь и раест-
persia,
Я знаю ешё один случай побега. Ero
совершил люблинец Давилсон. еврей. Он
бежал в тот момент, как их гнали из ла-
геря на работу, Он знал. что его застрелят
при побеге. Но он знал также. что его и.
без побега застрелят. Ему не из чего бы-
ло выбирать. Он побежал, ожидая пули
в затылек. Но пули миновали
спасся.
Его приютила знакомая польская
семья. Два года и тринадиать дней —
вплоть до прихода наших войск в 1юд-
дин — поляки скрывали еврея у себя На -—-
чердаке и кормили его. Вее эти два года
и 13 дней он пролежал влёжку. чтобы
щумом шагов не выдать себя и семьи, ег)
приютившей. Все эти два года он никого
не видел, ни © кем не разговаривал. Ему`
забрасывали пищу — и всё. Он разучился
говорить. Он отвык от солнечиого света.
Но он сохранил жизнь. Мы вилели его.
И так же, как он на своём чердаке,
так и тысячи людей в лагере жали смут-
ной надеждой...
Мы видели на стене барака в лагере
рисунок синим карандащом. Без подписи.
Без текста. Рисунок изображал простой и
тихий украинский пейзаж. Сколько готь-
кой тоски по родине, по вольной волюн-
ке было в этом рисунке! Сколько на-
дежлы
Да! Даже здесь. в лагере уничтожения.
люди продолжали надеяться... Свои на-
лежды они связывали с наступлением
Ирасной Архии.
Красная Армия не обманула их надежд.
10.
Сейчас на Майданек приходят тысяча
люблинцев. Приходят увидеть ‘страшный
лагерь. :
Три гола был он их кошмаром. Три
гола дышали они трудным запахо»ж его
печей. Пять лет жили под кнутом немца,
Чёрным смрадом и тайной был окутан
этот лагерь смерти. Теперь нет больше
тайн. Вот печи дьявола. Вот рвы. где рас-
стреливали. Вот останки полусожжённых
трупов в крематории:
Люди смотрат и уже не плачут. Вое
слезы выплаканы. Слёз больше нет. Толпа
кричит,
Во рву работают немцы, захваченные
в лагере. Палачей заставили выкопать
трупы их жертв.
Тлухо звенят лопаты 0 землю, Немця
работают молча. Они только испутанно
взлрагивают, когда слышат яростный рев
толны, и ешё ниже склоняются Е своим
топатам.
Толпа кричит.
Лопаты стучат о землю. С ужасом
вокрикивает женщина. Из груды разворо-
ченной глины фва& выглянула ножка ре-
бенка,
— Убийцы! стонет толпа. — 0!
Убийцы!
Мимо провотят пленных немцев, солдат
п офицеров. Их больше восьмисот. Чтоб
оградить их от народной ярости. их велут
по другой стороне рва. Конвоиры показы-
вают им лело их рук. Труп ребёнка уже
весь извлечён из земли и положен рядом-
в лругими трупами.
Немцы молча идут мимо. Одни — отво-
рачиваются. Другие — тупо рассматри-
вают трупы. Eanes
— Рандиты! — кричит им толпа. —
Yoni!
Толпа густеет. С дороги. из окрестных
сёл сбегаются люли. Только ров отделяет
людей-от их палачей. Во рву среди тру-
пов замученных — маленький, детский
трупик.
Немцы идут, согнув шем. уткнув глаза
в землю. Руки — за спиной. Толиа неп-
етоветвует, Словно хлыст, свистят и. пада-
ют на спины убийц её крики: c=
— Убийцы! Дегенераты! Салисты! ^
Старик-поляк Петр Рожанский. поды-
мает палку над головой м кричит: — Чем,
чем заплатите вы мне за мвего сына?
Чем?
Снова стучит в окна ветер с Майданс- _.
ка: помни о печах дьявола, поляк, ном-
ни о лагере смерти! Номни о миллионах.
замученных, расстрелянных,
ных! Помни и мети!
На площадь перед замком Люблинским
стекатотся огромные толпы. Повлониться
праху мучеников.
Хор поет «Богородицу» — мелитву. 6
которой шло Войско Польское на поля
Грюнвальда бить немцев. ^
Рыдает площадь... Девочки в белых
платьях несут венки на могилы. Прицали
к земле женщины в черном — вдовы за-
мученных.
Обнажив головы. стоят солдаты Войску
Польского. ° Взяли винтовки на-караул
бойцы Красной Армии.
Торжественно-траурную мессу служит
псенлз Крущинекий. Перед прахом муче-
ников он призывает соотечественников к
единению. Член Польского Комитета На-
пионального Освобождения В. Ржимов-
ский открывает мемориальную доску на
стене Пюблинского замка, На ней краткая
надпись:
«Миллионам жертв, замученным немец-
кими преступниками на Майданеке и в
Замке,
6 августа 1944 гола.
Польский народ».
Бывшие заключённые несут урну. В
ней — пепел из крематория Майданека.
Урна замтровывается в стену замка. Де-
легация Врасной Армии возлагает зенки
от дрмии и правительства CCCP.
Лвадцать пять тысяч собравтихея на
площяли поют старую антинемецеую пес-
ню «Рота» (Присяга).
Как присяга, звучат слова’
Не будет немец нам в лицо плевать,
Не будет немечить ваших детей
На крови мучеников. в огне борьбы. в
HAbOTaMyD
COMMREH-
(«Правда»).
его. Он“