6 ЯНВАР

(6252).

6

№

Г.,

1935

Отк КОН Выст ратейся Блсалувш

ЯНВАРЯ

6

ПРАВДА.

4



ЗЕМЛИ. знает: каждый трудящийся

ВОСЬМОГО. Большого, Художественного, Камерного, им. Вахтангова, им. Мейерхольда. Афиши на- циональных театров-украинского, еврей- ского, армянского, цытанского, латышского. Широкие афиши театров, которые именуют- ся районными, однако известны всему СССР: театров ВЦСПС, Красной Пресни, Ленинского совета, им. Сафонова, Театра книги и Театра детской книги, Театра Сталинского района и Театра рабочих ре бят Сталинского района, Театра кукол и марионеток, Театра санитарно просвети- тельного, Осоавиахима, для детей… Добрый десяток театров артистической молодежи. Театры переполнены. Мало театров! Не- хватает оперы, балета, драмы. В орбиту театра вовлечены зрители, которые до революции понятия не имели о нем. Отром- ная дорога сквозь тьму, пыль, ухабы вела к этим зрителям на окраину. Деревянный сарай, набитый людьми, служил им жили- щем, Дым керосинок, Песнь об Алексан- дровском централе. Но вот прогремели пушки, выросли но- вые рабочие дома; вещи и книги двину- лись в квартиру рабочего. Пришел теат- ральный абонемент. Три четверти зданий, отданных ныпе театрам, было занято до революции шан- танами и игорными клубами. Перед нами московские афишки за сентябрь 1917 года. Большой, Малый, Художественный, теат- ры Зимина, Незлобина, Корша. «Рев- пость», «Стакан воды», «Лебединое озе- ро», «Осенние скрипки». Далее. «Дон По- меранцо и дон Помидоро», «Песни шу- та», «Слезинки Пьеро» там, где ныне находится Камерный театр. «Милый Жорж», «Дама Сам-третей» - в нынеш- нем детском театре. «Вова приспособил- ся», «Девушка с мышкой»-в нынешнем театре им. Мейерхольда. Купеческий игорный клуб--в нынешнем Театре рабочей молодежи и т. д. и т. п. В Москве существует 125 театральных зданий, целиком построенных революцией. В большинстве-это театры рабочих клу- бов. Обычно здесь нет постоянных трупп. Здесь происходят выездные спектакли мо- сковских театров. Нередко видит москвич грузовик, груженный необычной кладью. Декорации лесов и морей, полотняные комнаты, бутафорские скипетры и портфе- ли. Это-вещественная часть выездного спектакля. Вечером не знавшие до Ок- тября ни театра, ни кинематографов ви- дят Москвина в клубе «Искра» на Уса- чевке и Алису Коонен в клубе Дангауэ- ровки-«Серп и молот». B Москве 120 крупных рабочих клу- бов. Каждый из них работает ежевечерне: лекции, концерты, выездные спектакли центральных театров, самодеятельные спектакли. Так же, как и на централь- ных площадях столицы, здесь, на этих былых пустырях, шуршат в половине восьмого зеленые театральные протраммы. …Половина восьмого. Зритель входит в зал. Садится в кресло. Звонок. Гаснет свет. Дирижер, привстав, простирает ру- ки над малиновой впадиной оркестра. Струны и трубы. Занавес. ГАБРИЛОВИЧ.

20 МИНУТ В шесть часов вечера в театры приходят бутафоры. Они открывают полутемные бу- тафорские комнаты, где лежат ружья, ста- каны и портсигары, где деревянные ре- вольверы помещаются рядом с деревянны- ми яблоками и картонные чашки рядом с лампами из папье-маше, Час бутафории и костюмов! Склонившись под тяжестью, разносят в этот час костюмеры сорока мо- сковских театров костюмы по уборным ар- тистов: пальто комсомольца и фижмы Адриенны Лекуврер, косоворотку директо- ра стройки и панталоны Людовика Четыр- надцатого, цветные гоголевские фраки кургузые мопассановские канотье. и Сорок занавесов взлетают в Москве в половине восьмого вечера, Драмы, хроники и комедии пяти веков проходят перед зри- телями московских театров. «Хлеб» и «Уриэль Акоста», «Бойцы» и «Борис 1о- дунов», «Егор Булычев» и «Елизавета Пе- тровна», «Двенадцатая ночь», «Кармен», «Тартюф», «Евгений Базаров», огромное разнообразие событий, страстей, вещей и костюмов. Девятью театрами оперы, балета и дра- мы располагала Москва до революции. Те- перь их сорок. В семь часов на улицах появляются театральные зрители. Они едут в театр. Едут в такси, в трамваях, в автобусах, на пригородных поездах. С Арбата и с Маро- сейки, с Симоновки и с Усачевки, со стан- ций Лось, Новогиреево, Быково, Клязьма. Пятьдесят две тысячи зрителей ежевечерне! т вечер- Московские улицы кипят в этот ве ний час. Скорее! Стрелки часов не ждут. Бута- форы уже принесли и расставили жесть, картон и бумагу-модели вещей, плодов и животных. Уже воздвигнуты за сорока мо- сковскими занавесами избы, дворцы, шахты, луга и конторы, Восемь тысяч актеров гримируются в этот час перед зеркалами. Двадцать минут восьмого. Зрители вхо- дят в театр. В фойе они оправляют костю- мы. Сталевары с «Серпа и молота», тка- чихи с «Трехгорки», слесаря, токаря, по- жарные, бухгалтеры, дворники, штукату- ры, инженеры, кассиры, академики, сту- денты, домашние работницы, доценты, ми- лиционеры. Все они входят в зал. Легкий говор, поиски мест, встречи с знакомыми. Первый звонок. Шустрый помощник режис- сера пробегает по актерским уборным. «На выход!» - кричит он. Актеры натягивают парики. Парикмахеры стучат щипцами. Зрители усаживаются. Они переговари- ваются еще. Еще не стихло волнение, вы- званное спешкой, боязнью опоздать, трам- вайными и гардеробными неудачами. Вто- рой звонок… третий звонок… Гул смолкает. Свет, взятый на реостат, желтеет. Актеры за запавесом садятся на стулья и скамьи, предназначенные им. Помощник режиссера осматривает сцену. Нехватает стакана, из которого в середине акта должен, волнуясь, пить воду герой. «Стакан!»--- кричит по- мощник режиссера. Вот появляется и ста- кан. Свет гаснет. Занавес. Всмотритесь в московские афиши, рас- кленные на щитах. Белые, зеленые, синие афиши, украшенные эмблемами театров. Афиши театров, известных всему миру, -

СЕРДЦЕ Я ехал по нашей стране, в дожде, Свистящем со всех сторон. И вдруг я увидел - в ночи, в воде, С песпей идет эскадрон. Я мокрую кепку сорвал с Я ехал по нашей стране. Бойцы спросили меня: «Из Москвы?» головы. И улыбнулись мне.

ТРЕТИИ СВОД. строиться, чтобы большой ломки не было. В пять часов утра звонок по телефону. Товарищ Каганович просит вас при- ехать. Я помчался в МК. Оказывается, Лазарь Моисеевич вмешался в это дело, ознакомил- ся с техническими условиями и решил: Если люди настаивают и уверены, что сроки не сорвут, нужно дать им воз- можность работать. Нам разрешили строить третий свод! Мы построили третий свод. Уже можно сказать, что постройка третьего свода стан- ции Красные Ворота дала очень много не только для практуки, но и для теории метростроения. Ведь за границей ничего подобного нет и никогда не было. Когда основное сдано и закончено, когда внизу уже готов к приему посетителей наш подземный дворец, легче говорить о прой- денном пути. Когда-то у нас на шахте было плохо с пожарной охраной, Везде валялись доски, стружки, и никак нельзя было заставить людей привести это в порядок. Лазарь Моисеевич был в это время в Сибири. И вот в один прекрасный день мы получаем от него телеграмму: до меня дошли све- дения, что у вас на шахте неблагололучно с пожарной охраной. Немедленно примите меры. Ну, конечно, назавтра же все было уб- рано и вычищено… О роли тов. Кагановича в строительстве метро можно говорить и говорить очень много. Но мне кажется, что даже малень- ким штришком все сказано о вожде и ру- ководителе московских большевиков. И. ГОЦЕРИДЗЕ. Третий свод, который мы запроектиро-  вали, отстаивали и рассчитывали стро- ить, это вестибюль, расположенный меж- ду двумя сводами - тоннелями, по кото- рым проходят поезда. Значительно удобнее для пассажира иметь 12 выходов на пер- рон вместо обычных двух. Предоставить такое удобство будущему пассажиру - в этом и было назначение третьего свода- вестибюля. Однако американская консуль- тация утверждала, что два свода - уже огромное богатство, что и подобного соору- жения нет нигде в мире и что американцы   не ручаются за безопасность и успех этого дела. Но мы настаивали. Даже с самим американским консультан- том рабочие начали заговаривать по этому поводу: станций с тремя сводами? Нет. - А почему у вас нет? - Потому что это сложно и дорого. -А почему у вас советской власти за границей нет? - Простите, я по-русски не понимаю, - Вот потому-то у вас и трех сводов нет. Мы не могли начать работу над третьим сводом без разрешения Московского коми- тета. Когда я уезжал на решающее сове- щание о третьем своде, вся шахта ждала моего возвращения в настроении совершел- но лихорадочном. На этом совещании, од- нако, строить третий свод нам не разре- шили. - Скажите, у вас за границей нет Вернулся я на шахту в три часа утра, признаться, в полном отчаянии. Ехать до- мой было поздно. Решили остаться в кон- торе и посовещаться. Начали уже прики- дывать, как дальше работать, как пере-  

И

- Сталин, Друг Ильича --- в Москве. Друг Ильича - через все преграды Ведет нас по ленинскому пути. Он так расставляет наши отряды, Чтоб враг нам с тыла не мог зайти, Он зорок - вождь пролетариев мира. И он любит Москву. Он без лишних слов Следит за ремонтом каждой квартиры, За каждым вагоном дров, За ростом домов, за работой советов, За жизнью глубоких шахт. И он говорит Кагановичу: Это, Это лишь первый шаг.

пр-

да Дh, На

BUTHIN Угрол ТОЛЬКО ползг

Не мог я узбекскую речь постичь, Поймать ее быстрый бег. Но если я говорил: «Москвич!», Меня понимал узбек. Над древним дувалом горел закат. Легкий струился дым. И слово «Москва» на всех языках Звучало родным, родным.

Я

И они обсуждают вопросы о стройке Подземных дорог и воздушных путей, О выпечке хлеба, Дальнем Востоке И о цветах для детей. И все проверяют своими руками, На их висках --- мороз седины. Она знаменита большевиками, Москва - академия нашей страны. И потому звучит это слово На всех языках --- родным.

Я был в Кузнецке в тридцатом году. Мороз убивал огни. Но люди вставали в дыму и в чаду. «Москва»,- говорили они. И шли с этим словом мои друзья, даже мороз сдавал. И На черноморских эсминцах я Слово «Москва» слыхал. И я узнал от седых бойцов, Чья молодость в песнях жива, Как опрокидывало врагов Советское слово «Москва!» И я слова телеграмм ловил. И слышал, тревогой томим, Плавая в золоте и в крови, - «Москва»,- повторяет мир. И это слово навстречу битвам Летит, как молния и как гром.

будут Остана:

Мы п

.

вому дественн р дли прибы. и

ЛЕ

И Пули свистят над планетой. Суровый, Военный стелется дым. Но, глядя на наши дела и победы, На наши славой покрытые дни, Снова встают горняки Овиёдо, Свинец из ран вынимают они. И, не сдаваясь фашистской тьме, Красную площадь и нас вспоминая, Тельман стоит, улыбаясь, в тюрьме злятся тюремщики, не понимая. Близится буря! Штурм назревает. И, защищая свои права, Идут пролетарии в бой, «Есть на свете Москва!» Москва! Идут по Москве в восемнадцатый год, Люди, которые непобедимы, Люди, которых Сталин ведет. И что же, что тучи проходят над нами, Что первые залпы грохочут вдали, Москва - это песня, Москва - это знамя, Москва - повторяя: Мой город, мой дом родимый. Это новое сердце земли! тр. ВИКТОР ГУСЕВ.

ВЖНО

рторыж Пус цибылей стред ии пдорват

Начальник шахты 21---21-бис «Красные Ворота». 

тутся, п

Так почему же он стал знаменитым, Мой город зеленый, мой светлый дом? Может, вместил он в свои концы Лучшие в мире дворцы? Может, он краше других городов? Может, в нем больше садов? Да! Он возводит, лесами покрыт, Дворцы --- один к одному! Гранит и мрамор. Но знаменит Мой город не потому.

что

РАБСНСТВ при тате

радическ рактера) и р ля

привиле разумны ТЬ братсть прибыле четны. стрепны Пере фактом, прежне чстьб ЧИСЛИТ Бремя с боль мую распад 10. С «По reперт сейн EYAC 

Да! Восход над Москвой горит. Кремль в рассветном дыму. Цветы просыпаются. Но знаменит Мой город не потому. Он знаменит потому, что вспенен Мир прибоем московской волны. Стоят часовые. Владимир Ленин Лежит у Кремлевской стены. Над ним знамена склонились в Над ним бомбовоз в синеве. печали.

Я-МОскВИч.

находит в Москве благоприятную почву. Здесь имеются кадры физиков. Оборудуя наш институт, мы в значительной степени опираемся на производство московских за- водов и московских технических институ- тов, Здесь находятся такие сокровищницы, как Ленинская библиотека и библиотека Московского университета. Все это значи- тельно помогает нам превратить небольшую лабораторию в первоклассный Физический институт, который должен стать всесоюз- ным научным центром в области физики. Москва встретила Академию наук на-ред- кость гостеприимно и дружелюбно. В част- ности Физический институт получил от- личное помещение. а его сотрудники квартиры. За все это я благодарен Москве!

B Москве перед нашим институтом встают новые задачи. Нам придется пере- строить свою работу в соответствии с теми требованиями, которые пред*являются столичному институту. Для этого институт Я - москвич. Здесь, в Москве, про- шли мое детство и моя юность, я учился в университете, здесь протекала значитель- ная часть моей научной работы. Большие перемены я вижу за последние годы. На моих глазах рос город, он быстро терял свой долголетний вид грязной деревни, ста- новился таким, каким должна быть величе- ственная столица Советского Союза. После Октябрьской революции центром научной мысли был Ленинград. Сейчас, с переездом Академии наук в Москву, поло- жение меняется. Этот переезд много даст и руководимому мной Физическому институту, В Ленингра- де институт представлял собой лишь не- большую лабораторию.

ЖИЗНЬ СТАЛА ИНТЕРЕСНОЙ. Пала единственная лошадь, и я уехала из деревни в Москву на заработки. Тогда еще была безработица. Только через полто- ра года удалось устроиться на завод «Крас- ный пролетарий» ученицей. Мастер и инструктор внимательно по- могали. Завком дал общественную работу. Я стала ежедневно учиться на курсах. Началась интересная жизнь. Каждый день узнаешь новые вещи. Никогда не за- буду, как на демонстрации впервые увиде- ла на Красной площади товарища Сталина. До того нак-то об этом не думала, а с тех пор в сознание вошшло, что живу в одном городе с нашими вождями, в городе, где стоит мавзолей Ленина. Хочется быть до- стойной этого города! Сдала на «отлично» экзамен по техниче-  скому минимуму. Теперь я … токарь 4-го разряда. Продолжаю еще учиться. Недавно писала сочинения о книтах Максима Горь- кого: «Детство» и «В людях». Сейчас трудно без книги и театра. Раз в месяц обязательно бываешь в театре. Люб- лю очень Художественный театр, хожу в Мюзик-холл, Театр рабочей мостодежи. Еще чаще хожу в кино. Правда, кино уже и в нашей деревне теперь есть; там у нас создали крепкий, богатый колхоз. Меня часто зовут ехать обрално, но уехать уж никак нельзя, поскольку я избрана рабочи- ми в депутаты ленинского районного со- вета. П. БОЛОТИНА. Работница завода «Красный пролетарий».

C. ВАВИЛОВ.

Анадемин, директор Физического института.

У гостиницы Московского совета в Охотном ряду.

Фото Н. Кулешова.

A. КОЛОСОВ.

в вечер семь подвод за кирпичом ушли. А Евдоким выступил еще несколько раз и, сколько я им в сельсовете-то говорил: если одному колхозу не под силу, так давайте на общих наях завод построим: и наш кол- хоз и «Пятилетка». Свой кирпич будет. молоденькая очень. Не смотри что! - возразил Евдо- ким. - Я людей унюхиваю. Девка - дай бог. дудов. - А куда? - В читальне заседание: новых членов обсуждают. Вот оно что. У амбаров дежурит Петр Сущиков. Евдо- киму сменять его в полночь, а до полуночи - Педавно тут прошла, - сказал Семи- - Вот погоди! --- сказал Евдоким. --- Новый-то парторг -- девка больно дошлая. Она до всего дойдет. Дошлая-то она дошлая, только уж еще два часа. Старик идет в читальню. * * -Внутри себя или общественное? - спросил Евдоким, оглядывая собрание. - Садись, садись, дедка, -- улыбну- лась ему Роза Штерн, новый парторг.- Разве не видишь, что тут весь беспартий- ный актив? Евдоким, действительно, увидел Егора Крутова, Матвея Вязалина и других. Старик сел в сторонке, в полутьме, и стал слушать. Речь шла о Гремине Якоге рекомендовать ли его в новый сельсовет. 0 Якове говорили четверо, и все одно и то же: человек преданный, грамотный, в про- изводстве старательный. Евдоким откашлялся, спросил: речи? нулась ему Штерн. Евдоким сказал: - - Пайдется местечко для малой моей - Пожалуйста, пожалуйста! --- отклик- - Теща у него, у Якова-то Гремина, - у-у, гадюка. Такая гадюка, что ни-ни-ни. Такую силу в семействе забрала, что на- медни какому-то орловскому спекулянту двух овец продала. А он, Яков-то, домо- хозяин. Ну, какой же это будет вам член, если он в собственном своем семействе у такой гадюки под полной властью? Мало ли что, что старательный. Старательный, а характера нет. Это верно, -- подтвердил Шубин, председатель прежнего совета. - Человек он слабовольный. характеризуя того или этого кандидата в совет, он говорил либо о пропавшем хомуте, либо о том, как человек укрывал на току от дождя колхозное зерно, либо вот о теще, и кандидат вставал перед собранием, словно просвеченный насквозь. «Вот это знание живого человека!» - написала Штерн представителю районной избирательной комиссии. Канлидатура Шубина, прежнего предсе- дателя сельсовета, обсуждалась последней. Иван Журавликов, бригадир из «Красного луча», заволновался и нетерпеливо и зна- чительно поглядывал на Никиту Гришаева, своего председателя. Тотнасупился и молчал. Все говорили о Шубине как-то неопре- деленно: «сельсовет с кампаниями справ- лялся» и «особых недочетов как будто бы не наблюдалось». Лишь свинарь Пестриков, поднявшись с табурета, хмуро сказал: - Я его работы по-настоящему не ви- дел, а как он в животноводстве бюрокра- тизм разводил и работать нам мешалэто да. Это я подтверждаю. -То есть как? -- спросила Штерн. - А очень просто, Накрутили ему как- то в районе хвост, что сельсовет животно- водством не занимается, так он что? При ехал и организовал животноводческую группу. А кто в этой группе? Я, Матвеев, Крутиков Михаил, доярки, Ки- заметил: таиха Анастасия да Семен Пантелеев. У нас раз в пять дней производственное со- вещание. Это уж обязательно-раз в пять дней. И нынче, к примеру, обсуждаем мы утепление помещений, вентиляцию и обра- ботку кормов. Так. Обсудили. А на дру- гой день он, Шубин, едет. «Созывай депу- татскую группу». Или всех к себе вызовет. Так. Сидим мы все те же люди, как и на производственном совещании. Только уж называемся депутатской группой. Какие в группе вопросы? Те же самые: утепление помещений, вентиляция, обработка кормов. «Да ведь обсудили мы это, товарищ Шубин. До наималейшей точки обсудили. И правле- нию доложили…» А товарищ Шубин свое: «Это, - говорит, -- по колхозной линии и по партийной, а теперь давайте обсуждать по советской». И вот сидим и, как азбуку, грызем. Ну, и довел до того, что никто не стал к нему ходить. Никита Гришаев, председатель «Луча», - И в полеводстве то же наблюдается.

Руководства со стороны совета нет, а от формалистики задохнешься. - Найлется местечко для моей речи?- спросил Евдоким. Он начал с депутатской животноводче- ской группы. Это стыд и срам, если зель- совет не может найти для нее работу. За- чем животноводческой группе толковать про утепление свинарников или коровни- ков, если о том уже все сказано на засе- даниях правления, и на производках, и в партийной организации, и на общем кол- хозном собрании? Зачем? А вот видел нын- че Евдоким котух Татьяны Дымовой. Кз- кие там прекрасные белоанглийские от емыши! Но один хряк, вероятно, уже сдох. Почему? Потому, что депутатская эт группа и сельсовет еще ни разу не обсу- дили толком, как и чем помочь подворно- му животноводству. А уже давным-давно надо бы обойти все дворы и особо при- глядеться к тем, на которых до коллекти- визапии не водилось ни коров ни свиней. И еще видел Евлоким Прова Семидудо- ва. Хочет Пров вести бычка-калечку на базар. А коллективный откорм? А мясоза- готовки? Обсуждала этот вопрос животно- водческая группа? Если бы обсуждала, то семидудовский бычок уже давно стоял бы на откорме, потому что от того выгода и селу и государству. Евлоким повернулся к Шубину и при- грозил ему пальцем: - А ведь ты, Иван Иваныч, как раз на перепутке государства с колхозом стоял. Твое дело было ясное: связь колхо- зов с государством держать. Взять поставьи молока, или яйца, или шерсть, или мясо работы, если работать по-хорошему, во-от сколько! По уши! А ты только видимость делал, а не работу. Или возьмем кирчич. Какой бы завод можно построить, если ы сельсовет на этом делеоба колхоза соединил! Евдоким говорил долго,- ему был о чем сказать: и о линамо, которое могзо бы купить село, и о чайной, и о ребятит- ках, и о непахатоспособных землях, торые можно бы превратить в рылко пруды, в лесные питомники, в богатство. Роза Штерп, просияв от удовольствия, выводила карандашом: «Вот это самокритика! Это критика! Это советская демократия. Сколько будет по- бед!… Побед!…» Писала, зачеркивала и опять писала.

Евдоким Шерстобитов и Роза Штерн. . теперь… у них «программа», если поперек улицы лед…» Во дворе Татьяны Дымовой тревожные голоса: шИТСЯ. - В избу его надо несть. В избе отды- В котухе, кое-как обмазанном глиной, лежат поросята-отемыши белой английской крови. Там и сям глина отвалилась, про- рехи заложены соломой, и когда Татьяна опускает лампу к подстилке, огонек дро- жит: сквозняк. У обледеневшего корытца лежит хрячок и еле дышит. 0 нем и ведут речь хозяева. Евдоким похлопал по хрячку, пощекотал его: «Это ты что же, уважаемый?» Хрячок даже глаз не открыл. Евдоким покосился на кормушку. Там овсячая мука, отруби и, судя по стенкам, сюда же накладывали вареную свеклу. Все это промерзло, перемешалось с грязью, с навозом. -A считаешься ударница,укорно сказал Евдоким. -- Такую золотую жи- вотную в таком дерьме содержишь. - Да ведь вот никогда не заводила, а - Ну-ну-ну,- раздумчиво проговория Евдоким.--- Этот вопрос придется поднять, Он идет за ворота и спускается к Мыти- це, узловатой речонке, делящей село на- двое. Недавно у сельсовета, и у читальни, и возле колхозных служб поставлены ке- росиновые фонари, и теперь тот берег по- хож на улицу маленького городка. Евдоким спускается к речке, к мосту, и складывает в уме речь. В ночные часы, когда старик дежурит у семенных амбаров, он любит мыслить речами: «Дорогие това- рищи! Если касаться данного вопроса, то скажу вам такое словечко…» Сейчас, спускаясь к реке, он мыслит сердитой речью о многих и очень досадных недоделках на селе. Ему представляется Москва, слет, а он, Евдоким Шерстобитов, рассказывает притихшему залу о своей деревне. Во Владыкине два колхоза «Красный луч» и «Первая пятилет- ка». Поля их лежат смежно, и от пра- нет. Или… - А сельсовет? вления до правления рукой подать. Тут и там дела идут споро и ладно: пшеница- десять центнеров на гектаре, скотину за- вели добрую, -- швицы, симменталы, айр- ширки. Птичники «Пятилетки» вызвали не- давно птичников «Красного луча» на кон- курс: «Чьи яйца крупнее и чья курица несет больше». В «Пятилетке» -- плимут- роки, а в «Луче» - лехгорны и юрловки. Словом, зазолотилась жизнь всячески, и теперьесли блин, так подай, хозяйка, и масло. А блин не из покупной муки, а со своего поля. Вот оттого и видны, оттого и невмочь больше терпеть всякие недоделки. Скажем, душа. Душу одним блином не на- кормишь: она требует разговора, общения. Тебе, скажем, скучно, и никакого безотла- гательного дела у тебя нет, и душа твоя тоскует по человеку, Вот берешь ты дву- гривенный и идешь в чайную: тут тебе и услада, и политическое обсуждение, и вся- кий хозяйственный разговор. А где она, чайная! Или взять ребятишек. Коньки за- вели, а о местечке, где кататься, заботы На берегу -- пожарный сарай. Возле него стоит Пров Семидудов и, прислонив- шись к бочке, словно нюхает звезды: го- лова запрокинута к небу. - Ай, что там загорелось? -- пошутил Евдоким и тоже посмотрел на небо. - Да чорта ли! - угрюмо откликнулся Семидудов.-- Хотел завтра бычка в Тулу вести, а Яков возьми да и захворай. Теперь я один на всю команду. ты бы его на коллективный откорм: на мясные заготовки. - А-а!- раздраженно протянул Семи- дудов. Поди сговорись с ними. Этот не хочет, другой: «Я еще подумаю, дело не к спеху…» - Да ну! - отмахнулся Семидудов.- Покуда не подошли заготовки, он и не че- шется. Вот когда подойдут, тогда забе- гает… Помолчав, заговорил горячей: - Бычка? -- удивился Евдоким. -- Да Сельсовет! Ты смотри: вот за нынче Сегодня Евдокиму Шерстобитову иття к амбару на ночное дежурство. Старик слав- но выспался, поел щей, каши и хотел было раздуть самовар, но подумал-подумал и на- пился воды: чаевать одному мало инте- ресно. Взял ружьишко, повесил на грудь «ин- фантерию», то есть свисток на шнуре, и пошел. В прогале меж изб звякают ведерками, кричат вперебив малые, совсем крохотные ребятишки. Евдоким повернул к колодцу и-хлоп плашмя наземь, Что за шут! Под- нимаясь, ощупал лед. От бугорка до самой  завалины тропа полита водой: ребята за- теяли каток. … Это вы что же сделали, охальники, а? Людей хотите калечить, а? На колодезном срубе сидит Андрейка Каплунов и кричит пронзительно: Я есть Блюхер. Ваньк! Сёмк! Я есть товарищ Блюхер. Евдоким взял мальчонку за нос, потя- нул к себе: Ты куда залез, а? Вы это тут что? Марш отсюда все! Андрейка спрыгнул с колодца и до того разгневался, что слова его перемежались бульканьем: … Ты… а тебе… ты тут… Так и не выговорил, что хотел. А когда к колодцу сбежалась вся ватага, паренек решительно качнул малахаем: А ну-ка, пойдем к новому парторгу. Она-те покажет, как мешаться в программу. И норовит взять Евдокима за шнур: - А ну-ка, пойдем. Евдоким снял рукавицу и потряс ею над  андрейкиным малахаем: - Вот, как хвачу… И тут почувствовал, что его тянут в две стороны за полы, за двухстволку, за кар1 мацы. Ну-ка, пойдем. … Ишь, гусь какой определенный. Отбившись от ребят, Евдоким шагает дальше. Ему и смешно и удивительно: «Ну-ну-ну, ребятенки! За нос не бери, а