B.
Л.
ВАСИЛЕВСКАЯ
СИМОНОВ
К.
М.
КУЛЕШОВ
А.
A.
A.
Т.
ТВАРДОВСКИЙ
СУРКОВ
А.
А.
М. Л. ЛОЗИНский
НАРОД НА ВОЙНЕ людей. И оба они выросли за военные го- ды. Как вся страна, как весь советский на- род.
2 Александр Твардовский в советской поэ- зни - воинствующий носитель горьков- ских мыслей о массовой и трудовой осно- ве всей человеческой культуры, о свобод- ном труде, как великом воспитателе ново- го, социалистического человека. При чтении его довоенных стихов, его поэмы «Страна Муравия» невольно вспо- минались те слова, которые, солидаризн- руясь с ними, приводит Горький в своих воспоминаниях о Коцюбинском. «Пужно бы вести из года в год «Летопись проявле- ния человечного», - ежегодно выпускать обзор всего, что сотворено за год челове- ком в области его заботы о счастье всех людей. Это было бы прекрасное пособие людям для знакомства их с самим собою, друг с другом». Книги Александра Твардовского и были такой «летописью проявления человечно- го», историей малых трудовых подвигов, малых перемен в личных и общественных отношениях, которые, слагаясь, вырастают в великое дело преобразования общества, человека, природы. Твардовский очень просто рассказывал о простых человече- ских судьбах. Но рассказ свой он умел строить так, что читатель вместе с авто- ром гордился делами этих людей, ощущал великую человеческую ценность каждого из них. Василий Теркин, герой поэмы Твардов- ского, сродни «мирным» героям поэта. Теркин - тоже рядовой участник боль- ших событий, советский «маленький чело- век», сын великого народа, осуществляю- щий свою часть общенародного дела. Он хлебнул горя в дни отступлений, сра- жался под Москвой, там, где ковались первые звенья победы: В глубине родной России, Против ветра - грудь вперед. - По снегам идет Василий Теркин. Немца бить идет. Все дальше и дальше его путь к Днеп- ру, к вражеской границе, к дороге на Берлин, где - …под грохот канонады, как из адовых ворот, На восток из мглы и смрада Вдоль шоссе течет народ. На Восток, сквозь дым и копоть Из одной тюрьмы глухой По домам идет Европа, Гух перин над ней пургой. на русского солдата Брат-француз, британец-брат, Брат-поляк и все подряд С дружбой будто виноватой И признательной глядят.
и
нОчи мантических эпизодов, основанных на по- рыве индивидуального подвига. Действи- тельность войны воспроизводится им реа- листически в больших и мелких, буд ничных и торжественных проявлениях. повести Симонова. Каждый день обороны закалял дух героев На первый взгляд кажется, что Симонов по преимуществу тонкий и наблюдатель- ный бытописатель будней войны. Действи- рошчесоверша ют свои героические дела скромно, сами воспринимают их как нечто повседневное, Но эта внешняя будничность каждоднев- ного подвига одухотворяется высокими идеалами, чувством личной ответственно- сти за судьбу родины. В Сабурове посте- пенно возрастает ощущение масштабности происходящей битвы. Его патриотическая решимость еще больше укрепляется от понимания, «какой тревогой в человече- ских сердцах звучало издали слово «Ста- линград». И читатель вместе с Сабуровым, внешне совершенно свыкшимся с исклю- чительной, даже для бывалых военных обстановкой, ясно чувствует, «как огромно было все, что творилось вокруг него и в чем он участвовал». Автор повести стремился раскрыть исто- ки мужества своих героев. Прежде всего они - советские свободолюбивые люди. Они твердо верят в справедливость своего дела, ненавидят фашизм, несущий рабство. В самое тяжелое время капитан Сабуров и его товарищи в Сталинграде, окру- женные немцами, думают о том, как они будут гнать врагов с родной земли обрат- но. И никто из них не мог за всю войну допустить возможность, при которой не будет этого «обратно». Так думают все. «Ох, и далеко же их гнать, сказал моло- дой связной, пуская дым колечками и глядя в потолок. -- Далеко, добавил он с уверенностью, что именно так и будет Видимо, его огорчало только расстояние до границы». В повести «Дни и ночи» живут и сража- ются близкие, хорошо нам знакомые люди. Они преданы социалистическому государ- ству. Таких солдат еще не имела ни одна армия в мире. Сабуров и его товарищи доказали на деле, что патриотический долг обороны Советского Союза-для них род- ное, кровное, личное дело, Они не мыслят своего существования вне советской стра- ны. Это подлинно социалистическое чувство воспитано в массах нашего народа совет- ской властью, партией большевиков, Лениным и Сталиным. В повести отражены существенные терде поведения советского человека. Большое значение и бесспорная заслуга Симонова-писателя, что он внимательно следит за новыми явлениями жизни и ста- рается их отразить в своем творчестве, не страшась на этом пути трудностей. Он любознателен и жаден к новым впечатле- ниям. А поэтому художественный мир монова широк и ярок. Этот мир близок на- шему читателю, так как талант автора «Дней и ночей» питается глубокими корня- ми современной жизни. Есть много писате- лей, творчество которых строится на ва- риациях одних и тех же, давно отживших тем. В отличие от них Симонов чутко под- хватывает возникающие и развивающиеся явления действительности и вводит их в литературу. «Дни и ночи» рисуют героев Сталинграда, тех кто прокладывал пути нашему отечеству в будущее. И естествен- но, что писатель, умело и талантливо отра- зивший значительнейшее событие в исто- рии нашей родины, получил народное при-
ЩЕРБИНА
B.
Маргарита АЛИГЕР ПРИМЕТА ПОБЕДЫ раз, волнуясь и переживая всю прелесть стихотворения; порой его голос звенит от напряжения и волнения, порой он почти смеется вместе со слушателем, одновре- меннои неограниченно - управляя безраздельно подчиняясь ритму и музыке стиха. Вот в одну из таких наших встреч, ка- жется, это было в конце 1942 года,Мар- шак прочел мне один из первых чернови- ков драматической сказки «Двенадцать ме- сяцев». очень волновался и часто прерывал чтение, беспокоясь о том, как бы мне не опоздать на метро, как бы мне добраться до дома, но мне об этом уже и думатьне этом уже и лумать не могла не останавливаться в каких-то осо- бенно очаровывающих меня местах, не могла не волноваться судьбами героев, не могла не смеяться там, где этого хотел поэт. И именно этот вечер, когда Маршак читал «Двенадцать месяцев», вспоминается мне, как один из особенно дорогих моему сердцу. и Не помню, поспела ли я на метро или до- биралась пешком, но ясно помню тоощу- щение радости и легкости, которые вдох- нула в мою душу сказка Маршака, то не- изменное желание снова и снова восста- навливать в памяти и рассказывать другим отдельные, особенно запомнившиеся сце- ны, особенно пленившие выдумки, репли- ки, шутки и долго не оставлявшее меня возбужденное удивление и восхищение неиссякаемой, непобедимой силой, которая согревала человека отнюдь не юных лети не богатырского здоровья в его пустой и нетопленой квартире и помогала ему ежедневно с неистребимым вдохновением мастерством работать в газете, воюя с врагом, увлеченно и самозабвенно откры- вать нам тайны чудесной поэзии другого народа и, вдруг, легко и свободно, весело и тонко придумать и рассказать умную благородную сказку. В дни войны, особенно в самую труд- ную ее пору я, как коллекционер, искала и собирала «приметы победы». Это ложения, почти невероятные и почти не- они мыслимые, если учесть частные обстоя- тельства и международную обстановку, в которой они свершались. И тем не менее свершались, и мы бывали свидетеля- и почти соучастниками этих чудесных свершений. «Двенадцать месяцев» были безогово- рочно причислены мною к этой коллекции. Это была чудесная, редкая «примета победы»: в 1942 году в Москве, жившей еще на осадном положении, когда немцы, после зимнего затишья, снова начав на- ступление, пошли к Сталинграду и дошли до него, художник, кровно связанный с современностью, поэт, с первого дня войны великолепно работающий в трудном жанре политической сатиры, находит в своей душе неиссякаемый и неустанно бьющий источник творческих сил, фантазии и вы- думки. Этот источник не заглушали ни ежедневная утомляющая газетная работа, ни тяготы жизни и быта, ни тревоги дней отступления. Поэт влюбляется в чудесный сказочный сюжет и увлеченно и горячо, бесконечно радуясь неожиданным наход- кам и выдумкам, создает пленительную сказку-пьесу, которая вселяет в душу жегкость и веселье, заставляет снова и снова, как в детстве, поверить в то, что добро всегда побеждает, что чудеса обяза- тельно случаются в жизни, что толькоза- хоти, только будь хорошим, чистым, чест- ным, и зацветут для тебя подснежники в январе и будешь ты счастлив. Разве самый этот факт не есть самое убедительное до- казательство, самая явная примета того, что победа близка? Вот почему сейчас, когда оказалось, что сказка о двенадцати месяцах не была за- слонена никакими грандиозными собы- тиями, люди обрадовались ей и полю- били ее, и отыскали для нее местечко в своем сердце, несмотря на то, что пере- полнено это сердце и горем, и радостями безмерного величия и силы. Я не стану оценивать ее поэтические, литературные, сценические достоинства и недостатки, мне только хочется сказать, что я давно и лежно любло эту светаую и добрую, ум- ю и вебую врическю сму то она тем более дорога мне, что создана в военное время Яхочу поздравить Самуила Яковлевича Маршака с высоким признани- ем, которое знаменует собой то, ради чего стоит жить и работать, вопреки всем жи- тейским трудностям и невзгодам: то, что было нужно и дорого поэту, помогало ему жить, увлекало и радовало его, стало нуж- ным и дорогим его родине, его родному народу. 5 Литературная газета 3 «В то время как Россия была до поло- вины завоевана и жители Москвы бежали вдальние губернии, и ополчение за опол- чением поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди, отмала до велика, были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, опи- сания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, лю- бви к отечеству, отчаяньи, горе и геройст- ве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется, это только так потому, что мы видим из прошедшегоОн один общий исторический интерес того времени, и не видим всех тех личных, че- ловеческих интересов, которые были улю- тересов которые были улю- IV тома «Войны и мира». Пройдут десятилетия, и наше время, наша война и отдельные судьбылюдей, по-свое- му существующих в этой войне, также предстанут перед потомками, слившись воедино, четко очерченные яркой краской, безусловно самой главной и дорогой для нас и для нашего времени, но нисколько не единственной. И я порой с грустью ду- маю о том, что, отдавая все свои силы на то, чтобы запечатлеть наше время и на- шего человека во всем его величии и зна- чении, мы растеряем и позабудем какие-то чудесные частности, радости, удивления, т. е. неожиданные оттенки и цвета, кото- рыми была неизменно окрашена наша жизнь, даже самые суровые, трудные полосы ее. И порой для самой себя, в собственной памяти перебирая какие-то, дорогие сердцу эпизоды, встречи, которые на первый взгляд, казалось бы, и вовсе не имели прямого и непосредственного отношения к тому громадному, что твори- лось в мире, к тому великому, что проис- ходило на наших фронтах, к тому боль- шому, чем жил и горел каждый из нас, я неизбежно вспоминаю, как зимами 41-го, 42-го, 43-го годов военной, затемненной холодной Москвой я пробиралась к Са- муилу Яковлевичу Маршаку. не и с ла ным ем ет не тать Эти встречи на фоне тогдашннего нашего существования были для меня чем-то вро своеобразных оазисов. Своеобразных потому, что трудно сравнить с тем, что обычно принято называть оазисами, почти отопленную квартиру, в которой жил бесконечно много, непостижимо много работал Маршак. И все-таки это были оази- сы, потому что вся наша трудная, холод- Си-ми сообщениями с фронтов, с ожиданием «Последнего часа», вдруг точно отступа- куда-то в сторонку, оттесненная силь- потоком чудесных стихов, впервые полнозвучно зазвучавших по-русски со- нетами Шекспира, стихами Китса, Бернса, пленительными английскими народными маршаковскими, неподражаемыми в сво- обаянии, детскими стихами. И чита- Маршак удивительно --не бесстрастно, равнодушно, как иногда стараются чи- поэты, а увлеченно, горячо, в каждом
99 дни
Читая повесть Константина Симонова «Дни и ночи», чувствуешь в ней пульс под- линной жизни. Перед нами встает величе- ственный Сталинград, овеянный порохо- вым дымом и славой. Вновь переживаешь незабываемые дни, обозначившие перелом войны: не напрасно начало великого тыся- чекилометрового наступления до Берлина современное человечество ведет от Ста- линграда. По свежим следам событий не- утомимый писатель создал свое произве- дение, где рассказал о силе духа и силе оружия советских людей, выстоявших на- смерть против сильного врага. Симонов не ставил своей целью дать всеобемлющую картину героической бит- вы: он повествует только о «днях иночах» одного батальона- батальона капитана Сабурова. Однако автор сумел в малом раскрыть существенные черты большого, в частном- общего. Правдивое повество- вание Симонова уже заслужило симпатию и доверне читателя. Повесть «Дни и ночи» воспринимается как живое свидетельство участника и очевидца грандиозных собы- тий. Пройдут годы, о Сталинградз будет написано еще много произведений, но жи- вая и искренняя книга Симонова не забу- дется. Сталинград для всего человечества стал символом торжества справедливости над варварством, света над мраком. Симонов шел навстречу глубокой потребности на- рода ближе и лучше узнать людей, спас- ших мир. Он не стал ждать, чтобы его впе- чатления очевидца грандиозной битвы отстоялись в течение длительного време- ни и писать стало бы легче. Большое напря- жение чувств, свойственное натуре Симо- нова, отзывчивость ко всему значительно- му в жизни народа заставили его смело отозваться на властно входящую в искус- ство тему. Симонов - писатель огромной творче- ской энергии и трудоспособности. Талант его выделяется смелостью и живым чув- ством нового. Он неотступно идет по сле- ду событий, стремясь немедленно ото- зваться на волнующие запросы дня. Эти выдающиеся свойства творчества свмоно- ва отчетливо видны и в повести «Дни и ночи». Образы героев- Сабурова, комис- начальника штаба Маслении- сара Ванина, кова, командира полка Бабченко, команди- ра дивизин Проценко и других произво- дят такое впечатление, будто бы автор лично был знаком с ними. В них воплоще- ны черты подлинных защитников Сталин- града, с которыми не раз приходилось встречаться Симонову в боевой обстанов- ке. Они показаны в дни самой напряжен- ной борьбы, когда требовалось максималь- ное напряжение всех сил. Борьба шла бук- вально за каждый метр земли, каждый дом, каждую канаву: «Отдельные дома фи- гурировали в сводках не только батальон- ных, но в штабных и армейских». Все су- щество героев повести Симонова подчине- но одному: выстоять и не дать врагу пройти. Симонов выразительно передал критиче- скую напряженность обстановки. Сабуров и большинство других героев повести «Дни и ночи»- простые, рядовые советские люди. Они честно и самоотвер- женно выполняли свой долг. И величиеих духовных идеалов следует искать не в ри- торических рассуждениях о родине, а в их подвигах, которые были под силу толь- ко патриотам советской отчизны. Читатель смотрит на происходящее как бы глазами очевидца. Автор здесь прежде всего стремится к правде. Он чужд пред-
Нигде рост, возмужание советского че- ловека в дни войны не ощущается так от- четливо, как при сопоставлении двух глав из первой и третьей части поэмы, гово- рящих о борьбе бойца со смертью («Тер- кин ранен» и «Воин и смерть»). И там и здесь раненый Теркин остается один, без товарищей, без помощи и поддержки - первый раз в захваченном им вражеском дзоте, во второй раз - на поле боя. Итам и здесь он не сдается боли, не поддается смерти. Но первая из глав - это рассказ о мужестве советского бойца. Вторая почти символическое изображение бес- смертия народа, который бьется за правое дело. Теркин победил смерть не только своей волей, своим жизнелюбием, а итем, что советский человек в борьбе никогда не остается один. Защищая от смерти свою жизнь, он защищал вместе с тем и свое завоеванное кровью право разделить по- слевоенные радость и труд советского на- рода.
Я не худший и не лучший, Что погибну на войне. Но в конце ее, послушай, Дашь ты на день отпуск мне, Дашь ты мне в тот день последний, В праздник славы мировой, Услыхать салют победный, Что раздастся над Москвой? Дашь ты мне в тот день немножко Погулять среди живых? Дашь ты мне в одно окошко Постучать в краях родных? И как выйдут на крылечко, Смерть а, смерть, еще мне там Дашь сказать одно словечко? Полсловечка? - Нет, не дам. Дрогнул Теркин, замерзая На постели снеговой. - Так пошла ты прочь, косая, Я солдат еще живой. В поэме Твардовского сочетается не только лирическое и повествовательное начало, в ней ладно и естественно ужива- ются шутка и серьез, трагизм и юмор Песня, сказка, прибаутка - на устах героя поэмы в самые трудные дни войны, Если в мирные дни шутка, гротескно-бравур- ное обыгрывание трудностей помогало че- не ловеку жить и работать, то на войне, где работа и жизнь тяжелее, значение такой шутки еще более возросло. Не всякая книга о войне останется на- долго жить в сознании и памяти людей в дни мира, Но я думаю, что «Теркину» наз- начен долгий век, потому что вся поэма говорит о том, как война, подобно земле- трясению, вынесла на поверхность те «ге- ологические пласты» воли, мужества, чело- вечности, которые складывались в народ- ных недрах в годы мирного существова- ния нашей страны.
Он стоит, освободитель, Набок шапка со звездой. Я, мол, что ж, помочь любитель, Я насчет того простой, Мол, такая служба наша, Прочим флагам не в упрек. За четыре года в жизни Теркина было много встреч, малых и больших событий. Но пересказ немудрого, «бессюжетного» сюжета поэмы не даст о ней представле ния. Дело не в эпизодах - дело в той ог- ромной, согретой лирическим жаром, кар- тине, рисующей советского человека, со- ветский народ на войне, которая дана в поэме. На переднем крае, в приф прифронтовых се- лах, на дорогах войны кипит своя жизнь, создается суровый, своеобразный быт. Миллионы людей обживают войну, как ни мало она приспособлена для жизни, при- внося в свои фронтовые навыки иотноше- ния все те черты, которые были свойствен- ны советским людям в дни мира. Миллионы молодых стриженых ребят, милых и живых, идут по дорогам войны, по родиому, а затем по чужому краю, уп- рямо, уверенно осваивая тяжелый труд войны, ложась в родную и чужую землю. Они идут с песней и шуткой, пляшут на привале под гармонь, со страстью парятся в бане, едят за двоих, по-хозяйски учатся тем новым профессиям, которые им дала война, по-товарищески, без лишних слов, помогают друг другу. Неся смерть врагу и не щадя своей жизни, они остаются мо- рально здоровыми, полными жизнелюбияи веры в жизнь людьми. Это сама Россия, сам советский народ, вставши во весь рост, идет по дорогам войны, защищая жизнь против смерти, свободу против рабства, человека против фашистского зверя. Война в поэме такова же, какой она была и в жизни, не «специальность сол- дат», не «чисто-мужское занятие», а всена- родное дело. Старик, ребенок, женщина в дому, даже дерево в лесу и колос в поле - все поднялись на войну - «ради жиз- ни на земле». На фоне этой общей картины становится понятным и сам Теркин - с его постоян- ной удачей, душевной бодростью, жизне- любием. Он -- сын народа, защитивший свое советское самосознание и драгоцен- ные свои черты несмотря на все невзгоды и испытания. Поэму «Василий Теркин» Твардовский начал писать в конце 1941 года -- в самые трудные для страны Советов дни. Для со-
И еще. Фашизм всеми средствами стремился уничтожить ценность человече- ской жизни, ценность созданной руками трудового народа культуры. Он мечтал превратить в удобрение для «расы гос- под» миллионы жизней, миллионы тех великих «малых людей», вместе с каждым из которых уходила богатая, полная тру- да, счастья, доблести драгоценная чело- веческая жизнь. Фашизм считал смерть на миллионы. За это он несет и будет нести жестокую ис- торическую кару. Мы же считаем на мил- лионы жизнь. Советская государствен- ность, культура, искусство неустанно ут- верждали и утверждают ценность трудо- вого человека, ценность человеческой лич- ности и жизни. И этим советским, социа- листическим гуманизмом проникнута поэ- ма Твардовского.
ставления о войне как совокупности ро- E. УСИЕВИч КНИГАОМОЛОДОТИ тературу, наряду с беспощадным реализ- знание. сти, а чистоты и ясности отношений. А своем чтении, словно опять, в который нем Саня, задумчивые детские глаза и мом, такое уважительное, бережное шение к душевному богатству, к переживаний, к чувству человеческого стоинства людей из так называемых «ни- зов» общества. До Горького -- у Диккен- са, например, - это была благородная, но подчиненная деталь общественной и отно- тонкости до- лите- ратурной концепции. Горький сделал эту среду, ее бедствия и ее человеческое стоинство центром своей картины люционного общества. И, читая про из «Матери» мы понимаем предпосылки советской социалистической морали. В детской жизни Сани Григорьева есть до- дорево- Павла психологические такие «горьковские люди». Некоторые из них, как его отец и мать, тут же погибают трагически, оставляя на всю жизнь след своей гибели в его душе; другие, как ста- рик Сковородников и тетя Даша, проходят через всю книгу и органически входят в новую, советскую жизнь. Страшная несправедливость обрушилась в раннем детстве Сани на его семью, раз- била и разметала ее. Ребенок знал правду, но не мог защитить ее перед лицом слепой и глухой силы, придавившей жизнь об- щественных низов. Это детское воспоминание навсегда оста- вило след в психике Сани Григорьева, сде- лав основной чертой его характера нена- висть к неправде, стяжательству и гнету, стремление защищать попранную справед- ливость. менно с этой пертой тероя снязан ос Сульба этого капитана и судьба оснротев- шей дочери напоминают судьбу самого Сани Григорьева, его семьи, хотя Саня и не думает об этом сходстве. Борьба за восстановление доброго име- ни капитана Татаринова и за разоблачение погубивших его негодяев, втершихся в со- ветское общество, на долгие годы опреде- ляет всю жизнь героя. Эта борьба закан- чивается победой лишь тогда, когда герой становится уже вполне зрелым человеком, советским полярным летчиком, героем градоланскИстероем венной войны советского народа. На жизненном пути героя постигают де- сятки горьких неудач. Он видит и счастье и горе: Он делает десятки ошибок рые обрушиваются на него своей такие отношения не создаются сами собой ни в социальной действительности, ни в личной жизни. Они создаются трудом и именно людьми типа Сани Григорьева. Весь первый том романа Каверина за- хватывающе интересен не столько своей приключенческой стороной, сколько внут- реннешовной и умственной жизнью Сани теми вопросами человеческих взаи моотношений которые ему приходится ре- шат темнак решает их он как их ре- шаютто товарии ровесцикидрудти, Собственно говоря, в книге нет ни одного «приключения», то-есть ни одного крупно- го или мелкого события весь смысл кото- рого не заключался бы в его влиянии на развитие человеческих характеров. Друзья Сани Григорьева, молодые люди его возраста, очень разнятся между собой по характеру, поступкам, по кругу своих интересов, Но при всех этих индивидуаль- ных различиях у большинства юношей в романе есть нечто общее, роднящее и обединяющее их всех, знакомых и не зна- комых между собой, в единый, раскинув- шийся по всей стране коллектив. «Бороться и искать, найти, не сдавать- ся» - этот детьми и детскими словами сказанный лозунг определяет лишь одну сторону характера Сани Григорьева и Пе ти Сковородникова, которую они с детст- ва решили сознательно в себе развивать. Глубокая внутренняя деликатность, живой и реполененино науке, в искусстве, во всем, что делается в мире, - все это ни мальчики, ни Катя в себе не замечают; они свойственны им, как дыхание, а дышать они могут голько чистым воздухом. Само собой зумеется, среди этих юно- шей есть краные, быонди- нысивые и недра парни и неты, высокие, ки и все же когда семнадцатилетний Петя Сколорс когда смся живописью, пока пока Сане портрет своего товарища не в нате - мальчика, который вообще лиц тупает в качестве действующего романе, нам почему-то кажется, что о портрет именно кого-то из персо- так он характерен для Сани Гри- и подросшего с ним поколения. Был чудесный портрет, - говорит о решительный лоб с прямыми, сросшимися бровями». Это общий портрет мальчиков, которых взрастила революция, которые на нашей памяти, двадцать лет назад, неся барабаны и знамена, с напряженными от сознания ответственности и важности мо- мента лицами и сияющими глазами прохо- дили по улицам наших городов, шумели на площадях и в своих домах, сражаясь с предрассудками и родительской тиранией, всем интересовались, во все вмешивались и потом, взрослыми, стали лучшим опло- том справедливого строя, гордостью стра- ны и отстояли ее в трудах и боях от вра- жеского нашествия. Это родные дети на- рода, эти мальчики «с задумчивыми гла- зами и решительным лбом», родные дети и наследники дореволюционных борцов ста- рого поколения - и в свою очередь родо- начальники нового «гордого племени». Недаром маленького немого Саню на- учил говорить бежавший из ссылки боль- шевик, доктор Иван Иваныч, которого они с сестрой с детской жалостливостью и до- бротой приняли и отогрели в своей полу- развалившейся избушке. Недаром, когда впоследствии, во время Отечественной войны, в тылу у немцев, изнемогший от ран, истекавший кровью летчик, капитан Григорьев, доползает до избушки стрелоч- ника, его встречают два маленьких реши- тельных мальчика, вооруженных старым ружьем и ножиком, готовых достойно леньких домов. Тысячи мальчиков стоят на коленях перед табуретами, на которых лежат ружья. Тысячи других прячутся за ситцевыми занавесками с ножами в руках. На великой русской равнине, от горизон- та до горизонта, в каждом доме, в глубине темноватых комт мальники жлут драга Ждут, чтобы убить его, когда он войдет». Таков герой книги, таковы его друзья, нежные и храбрые, решительные и чистые мальчики, борцы и мечтатели, готовые в любой момент отдать свою кровь за осу- ществление своей мечты. Именно тем, что эта картина рисует ста- новление советского человека, что она ставит и решает страстно интересующие советского человека моральные вопросы, обясняется живой и страстный интерес. пробужденный ею в читательских массах.№
и Роман В. Каверина «Два капитана» - это увлекательная история жизни одного мальчика, история развития заброшенного обездоленного сироты в зрелого совет- ского гражданина. Это история развития человека, ярко характеризующая наше
время. В короткое время роман успел завоевать жадно меньший огромную читательскую аудиторию, его читают сотни тысяч молодежи. Не интерес вызывает он и у взрос- лого читателя. Были попытки об яснить огромный чи- тательский интерес к книге Каверина тем, что это, мол, «приключенческий» роман. Но кто так писал, тот показал лишь свою чрезвычайную бедность понимания. В книге «Два капитана» есть, разумеется, элемент приключений, естественный в жизни каждого мальчика и юноши, если это не окончательно обезличенный «воспи- танием» маменькин сынок. Особенно естественен этот элемент в то время, когда рос и действовал герой книги, Саня
DC
ветской литературы этого периода не Григорьев, с 1916 по 1944 год. Можно, конечно, представить себе жизнь челове- только для поэзин, но и для прозы -- ха-
рактерна, я бы сказала, мобилизация ли- ка, который прожил это время без всяких ризма, звенящей и напряженной страсти, характерно непосредственное присутствие авторского «я» в своем произведении. В поэме «Василий Теркин» рядом с ее героем «русским тружеником-солдатом» - все время стоит поэт Александр Твардов- ский. И не только потому, что главы по- вествовательные перемежаются в ней с Кто - Теркин или Твардовский сквозь вательных главах. всю войну проносит в себе желание вновь, с поклоном и благодарностью, войти в тот дом, куда его в дни отступления завела военная дорога и где его и товарищей с лаской, приветом, почетом встретила доб- рая, простая женщина? Кто в поэме-Теркин или Твардовский - напутствуют старую русскую мать, иду- щую домой из немецкой неволи? Трудно сказать, да и не надо. Художника и бойца нельзя в поэме от- делить друг от друга. И Твардовский име- ет право договорить мысли советского бойца, потому что у них общие чувства, вера, гнев, и радость. Они вместе прошли военный путь, они неразрывно связаны друг с другом круговой порукой советских приключений, без событий. Но роман о таком человеке - это уже другой роман,c совершенно другой темой, В. Каверин пи- шет о молодом человеке, активно участ- вующем в общественной борьбе, о строи- теле новой, справедливой жизни и побор- нике свободы на земле. Таким мы видим Саню Григорьева, со- нетсного нетины, но втором бой, затисканного всем бесчеловечным строем жизии на ее задворки и обреченно- го, казалось бы, всеми условиями на жал- кое будущее. Саня Григорьев - не чудо-ребенок, не герой-одиночка. Он изображен в нераз- рывной связи с породившей его средой. И уже с первых страниц книги нам бросается в глаза, сколько чудесных людей, впечат- лительных и по умному добрых, чутких ко всему прекрасному и справедливому, сколько душевно богатых людей в этой среде, забитой беспросветной нуждой, темнотой и бесправием. В этом отношении первые главы «Двух капитанов», посвященные раннему детству героя, перекликаются с творчеством Мак-
сима Горького. Ведь именно он внес в ли- жестью. Но Саня ищет в жизни не легко-а