д. влагой повесть О ЛОМОНОСОВЕ Книжка М. Муратова - увлекательно и очень доступно написанный рассказ о де- лах и днях одного из гениальнейших дея- телей русской культуры, все значение ко- торого стало очевидно именно теперь, в дни особого интереса к нашему великому прошлому. Автор несомненно обладает двумя важ- ными качествами: умением говорить про- сто о сложных вещах, связанных хотя бы с замечательными трудами и открытиями Ломоносова в области точных наук, и да- ром живого изложения. Его книжка инте- ресна и полезна не только для детей стар- шего возраста, которым она в первую оче- редь адресована, но и для взрослого чи- тателя. Сдержанностью тона, хорошей серьезностью и спокойной простотой от- личается это новое повествование о Ломо- носове. M. Муратов достигает поставленной це- ли - дать запоминающуюся могучую са- мобытную фигуру сына крестьянина-помо- ра Ломоносова на фоне его весьма своеоб- разной и причудливой исторической совре- менности. Без дурной тенденциозности, без ненужного грубого нажима излагает ав- тор и такие «злободневные» эпизоды био- графии Ломоносова, как знаменитая борьба его с немцами, пытавшимися захватить Академню наук в свои руки, не допустить русских людей к научной работе. Контраст между мелкими, но ловкими дельцами- чиновниками от науки, всеми этими шу- махерами, таубертами и бескорыстно пре- данным своему делу великим ученым-па- триотом - сам по себе слишком разите- лен, чтобы нужно было прибегать к шар- жу и карикатуре. Эпически величавы и в то же время по-настоящему волнуют стра- ницы, посвященные болезни Ломоносова и его кончине. Повествовательная манера автора «Ло- моносова» в какой-то мере следует тра- диции «Кюхли» Тынянова, тоже задуманно- го как детская книга. Белинский считал, . что одним из существеннейших признаков, отличаю- щих подлинно поэтическое создание от лишь образцом хорошей популярно-био- графической беллетристики. просто «беллетристики», является ощути- мое наличие в нем «пафоса» … «живой страсти» писателя, «влюбленного» в овла- девшую им поэтическую идею, «как в прекрасное живое существо, страстно про- никнутое ею». Таким, отнюдь не бросаю- щимся в глаза, глубоко сокрытым пафосом прогрета насквозь каждая строка романа Тынянова. Наоборот, «пафоса» мы не чув- ствуем в произведении Муратова, при всех своих достоинствах остающемся. всего из достоинств автора - внима- тельное и добросовестное изучение им ис- торических материалов, первоисточников и т. п. Тем досаднее те небрежности, кото- рые все же вкрались в его книгу. Сюда от- носится немало искажений в стихотворных цитатах из Ломоносова. Трагедия Ломоно- сова «Демофонт» почему-то упорно назы- вается «Демосфонт»: трактат Тредиаков- ского «Новый и краткий способ к сложе- нию российских стиховх в одном месте именуется «Новый способ сложения рос- сийских стихов», в другом - «Краткий и новый способ сложения российских сти- хов» и т д. Неверно, что «Езда на остров на гиналом, и прозой, и стихами. Недоста- ог-а преобразования Ломоносовым русского стихосложения и его работы в деле соз- дания русского литературного языка. Для второго издания, которое, вероятно, по- надобится, необходимо все это выправить Равным образом сейчас название книги шире ее содержания: в ней изложена жизнь и деятельность Ломоносова только по возвращении его из-за границы; детст- во Ломоносова и годы его учения были рассказаны автором в другой его книге, вышедшей в 1944 г., - «Юность Ломоно- сова» Для нового издания естественно и целесообразно было бы обединить обе книжки, придав им общее название «Ломо- носов», которое тогда окажется вполне со- ответствующим. Кстати, в «Юности Ломо- носова» надо будет также исправить один грубый ляпсус: в качестве стихов Тредиа- ковского, «написанных по-новому», приво- дится стихотворение, как раз написанное по старой силлабической системе.

ю.юзовский ) старых и новых друзьях НА СПЕКТАКЛЕ «СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ» Пьесу, о которой идет речь, написал критик, и мы не собираемся упрекать его, что он занялся не своим делом. Не пото- му, что он сделал его не хуже иных масте- ров, а потому, что иные мастера сами не занимаются своим же делом, А дело - со- ветская пьеса -- не ждет! Сидел критик с пером наперевес, обозревая театральные окрестности, - о какой пьесе ему бы напи- сать? Ждал, ждал и сам написал пьесу. Поздравляем его и тех, о ком бы он напи- сал, если бы они написали. Поздравим и зрителя. Успех «Старых друзей» бесспорен, и это можно заметить   и в театре Ермоловой, и на страницах пе- чати, которая единодушно хвалит спек- такль… И хотя иной критик порой хвалит, даже не взглянув как следует на то, что он хвалит, - похвала «Старым друзьям» вызывает наименьшее возражение. Чем же вызван интерес к спектаклю? Мы слышим порой разговоры мирных зрителей, когда они в своей семье гово- рят, почему стоит пойти посмотреть тот или другой спектакль. Один, оказывается, стоит, посмотреть потому, что там играет знаменитый артист, например Жаров, дру- гой, главным образом, потому, что это инсценировка знаменитого писателя, нап- ример Диккенса, третий… достаточно, в конце концов, и того, что это спектакль знаменитого театра, например МХАТ. В данном случае нет ни того, ни другого, ни третьего, - больше того, нет ничего особо выдающегося ни в пьесе, ни в ис- полнении, ни в самой теме. Успех в этих условиях есть верный признак того, что спектакль отвечает какому-то настроению зрителя, потребности зрителя, быть мо- жет, и не самой важной, но все же весьма существенной. Оторвитесь от сцены, и вы увидите улыбку, которая не сходит с лица зрителя все три акта. Потому ли это происходит, что в спектакле много «смешного» и что это комедия? Нет, не так уж много в нем смешного, и это не комедия. Это улыбка иного происхождения, она возникает от узнавания, от угадывания душевной жиз- ни героев. Эта жизнь раскрыта на сцене в многочисленных намеках, интонациях и жестах, в выхваченном из самой глубины сердца мгновенном взгляде, затаенной улыбке, неприметном или вовсе несказан- ном слове, и оттого, что вы расшифровы- ваете все эти намеки, возникает ваша улыбка. Если определить одним словом атмосфе- ру, в которую погружены и актеры и зри- тели, это будет «интеллигентность», атмос- фера интеллигентности, Сидят юноши и де- вушки в день окончания ими средней шко- лы, и не то важно, что они говорят ли- тературным языком, вспоминают любимо- го писателя, спорят о музыке или упоми- нают имя Фауста, а важно то, что годами прививаемая им культура уже вошла в их кровь, стала для них органичной и обна- руживается непроизвольно в их жизни во- обще, отпечатываясь, так сказать, в самом мизинце. Вот самое главное, что сумел по- казать А. Лобанов, и в этом весь секрет его блистательной постановки. Пьеса называется «Старые друзья», но ее вернее было бы назвать «Новые друзья», потому что ее герои только недавно поя- вились перед зрителем, Глядя на них, мы вспоминаем их предшественников, - от- цов и матерей этой молодежи, Мы вспомн-Я наем девушку из старой пьесы Погодина, которая говорила, что ей нравится музыка Страуса, - так она называла Штрауса, диковинное имя его она услыхала впер- вые в жизни. А сейчас среди персонажей только знает, что надо говорить «Штраус», не «Страус», но еще сыграет этого «Штрауса» на рояли. Мать восемнадцати лет от роду только выучилась грамоте, а дочь в восем семнадцать лет уже окончила среднюю школу. И в этой дистанции ＿ весь путь, пройденный страной. В пьесе Светлова «Двадцать лет спу- стя», рассказывающей о первых годах ре- волюции, выведены девушки и парни из рабочих, и с другой стороны - гимнази- сты и гимназистки, буржуазные сынки и дочки, Персонажи малюгинской пьесы, соб- ственно, ведь тоже гимназисты и гимнази- стки, окончившие советскую гимназию юноши и девушки Однако происходят они от ребят и девушек, показанных в светлов- ской, и не только светловской, пьесе: от- цам тогда было столько же лет, сколько детям сейчас. Эта наследственность чув- ствуется чрезвычайно явственно, и даже если среди «детей» оказался потомок того светловского гимназиста, то можно с уве- ренностью сказать, что он уже не похож на своего папашу, Мы видим родственные черты отцов и детей, показанных в обеих пьесах, в которых есть и общность сюжета: Л. МАЛЮГИНА В МОСКОВСКОМ ТЕ АТРЕ ИМ. ЕРМОЛОВОЙ  что они вовее не жаждут услышать одни лишь междометия, которыми обменивают- ся Верка, Зинка, Васька и Санька, Они хо- тят слышать и слова. Да, слова, слова, сло- ва, за которыми они пришли к писателю. Если в зале сидят влюбленная Зина и влюбленный Вася, им для их чувства очень нужны, обязательно нужны, чрезвычайно нужны: глубина, тонкость, красота, а вы, бросая им вашу веточку ландыша, каждый шарик отдельно, напрасно думаете, что этого им хватает. Молодежь «Отчего дома» ничем не от- личается от молодежи, которую вывел Ка- таев пятнадцать лет назад в пьесе из эпо- хи первой пятилетки. Напомним и назва- ние той пьесы: «Время, вперед!» «Отчий дом» - пьеса «тыловая», а вот и «фронтовая»--«У стен Ленинграда» Виш- невского в Камерном театре, Бурный тем- перамент автора перехлестывает через рампу,-в этом счастливый и завидный та- лант Вишневского. Но кроме Вишневского, на сцене находятся еще и другие моряки, и в них мы сразу же узнаем старых знако- мых, которых мы видели на этой же сце- не пятнадцать лет назад в спектакле «Оп- тимистическая трагедия». Ничуть они не изменились. Мы хотим сказать не только отом, что в 41-м году у стен Ленинграда действовало новое поколение, родившееся и воспитанное в советское время, но что и сами «старики» не похожи на себя, ка- кими они были пятнадцать и двадцать и все двадцать пять лет назад. В пьесе Крона «Офицер флота» мы ви- дим и тех и других и осязательно чувст- вуем дистанцию времени, которое дало удивительный эффект. Для комсомольцев пьесы-офицеров и краснофлотцев-куль- тура становится, если позволительно так выразиться, их шестым чувством, столь же естественным, как все остальные. Процесс этот, конечно, далеко не закон- чен, и тот же Крон мог бы проявить здесь значительно больше любопытства. Моло- дых людей, о которых идет речь, вы може- те увидеть в жизни, они с удовольствием носят свою новую форму, они хотят быть в курсежизни общественной, международ- ной, художественной, хотят быть культур- ными, интеллигентными людьми, они нс- пытывают от этого удовольствие, есть по- рой в этом даже некоторое щегольство. Моряки Вишневского, надо сказать, ста- раются быть такими же и вместе с авто- ром делают все от них зависящее; плохо них это получается. Они смотрят испод- лобья на «эталон культуры», и кажется, что для многих это «ярмо». И хотя автор урезонивает их: «ничего не попишешь, ребята, время такое», это их не убеждает, потому что сам автор внутренне, как ху- дожник, не убежден, хотя, конечно, все «понимает». Мы видим, что это переодетые «братишки» 17-го года, которым тесно в их застегнутых бушлатах, им хочется распах- нуться, всячески распахнуться и выйти на «волю», туда, в ушедшую эпоху граждан- ской войны, где лежит авторское сердце. Вишневский спасает положение тем, что беспрерывно в течение пьесы оговаривает- ся по поводу традиций: да здравствуют традиции! Да здравствуют традиции! Он сравнивает портреты отцов и детей и гово- рит: смотрите, до чего они похожи, да их не отличишь! Они похожи, но их отли- чишь. Сегодняшний воин чтит традиции Первой Конной, но этот воин, он не про- стое повторение бойца Первой Конной, - есть тут гигантский путь: идейный, куль- турный, психологический. у Обедняя таким образом современную мо- пье- и ту молодежь, в пьесах впе- ред» и «Оптимистическая трагедия» власт- вовала над нашими сердцами, Есть такое понятие: «диалектика», … никуда от нее не денешься. И сейчас возможны пьесы об эпохе гражданской войны или эпохе реконст- рукции, но это будут пьесы исторические. они тоже очень нужны сегодня нашему зрителю. Однако это вовсе не означает, что сегодняшний день надо перетягивать на вчерашнюю колодку. Конечно, ты мо- жешь изображать время, которое хорощо знаешь, и вчерашний день, и позавчераш- ний, и тот, который был двадцать лет на- зад, и который был сто двадцать лет на- зад, - почет тебе и слава! Но если ты хо- чешь быть сегодня поэтом сегодняшнего дня, а завтра - завтрашнего, - это бес- покойное дело, это значит смотреть в оба на магнитную стрелку «время, вперед» не давая ей отклоняться! Ведь вот получается, что два видных писателя поставили свои пьесы в двух видных театрах, и все же очень многие люди, которые не заворожены «именами», а прислушиваются к своему сердцу, отда- ют предпочтение мало известному театру и автору. И больше всего они ценят чут- кость, которую обнаружили артистиче- ская молодежь театра им. Ермоловой и ее художественный руководитель. Я не предлагаю в качестве образца ге- театра Ермоловой. то ме же роев спектакля «Старые друзья» - -ни уровень их интеллигентности, ни автор- скую манеру ее изображения, - все это только намек, расшифровывающий для нас будущие пьесы. Подобные же пьесы появ- лялись и раньше, - были там удачи и не- удачи, мы в них искали то зерно, которое уже более заметно блеснуло в спектакле Общий недостаток этих пьес можно об- наружить и в «Старых друзьях». Еслиесть пьесы о «жизнерадостной» молодежи, где ничего кроме этой жизнерадостности нет, о малюгинской пьесе можно сказать, что в ней есть «интеллигентность», и кро- этой «интеллигентности», самочувствия интеллигентности, интеллектуальности, то- ничего нет Вопросы, которые как будто поднимает автор, настолько слабо намече- ны, что о них не стоит серьезно говорить. Да и для самого автора главное было - создать атмосферу, настроение интелли- гентности, которая всем пришлась по душе. Это удача. И все же этого мало, сегодня уже маловато, а завтра тем более будет мало. Достаточно ли сказать, например, о «Трех сестрах» и «Дяде Ване», только то, что там выведены прекрасные, благород- ные, интеллигентные люди. Нет, там есть еще великие мысли, великие мечты и ве- ликие надежды. «Интеллигентность» --- это только условие, только лестница, которая должна нас ввести в, так сказать, широ- кую анфиладу идей, тем, конфликтов и судеб. К тому же речь идет о молодежи, которой предстоят воистину величайшие дела. Вы нашли чудесную ноту, но если вы облюбуете только эту ноту, вы рискуете, что от вас отвернется слушатель. Великий мир превратится у вас в миниатюрный ми- рок, и он не будет той каплей, которая отражает солнце Не уместится в этом мир- ке ни большая мысль, которая превратится в мелкое умничание, ни большое чувство, которое выродится в так называемое само- чувствие, в пресловутое мое, ваше и их- нее самочувствие, в тот тепловато-интим- ный лиризм, за которым еще шаг-два, и уже донесется душный запах мещанства… Вот мысли возникающие у нас, когда мы стоим, так сказать, перед вышеназванной лестницей Но все это только предостере- жения. Ибо начало прекрасно. отцам предстояло показать себя в граждан- ской войне, детям предстояло испытание в войне с фашизмом, и дети оказались до- стойными своих отцов. Но есть и нечто новое в детях, и ради этого нового для своих детей отцы всту- пили в борьбу. Десятки исотни тысяч мо- лодых людей с раннего возраста прошли через школы, библиотеки, театры, лекто- рии, концертные залы, Многие из них по- бывали в Художественном театре, следи- ли за шахматным турниром и просили сыг- рать по радио концерт Чайковского для фортепиано с оркестром.



Иллюстрации А. Кузненова к книге Ивана Франко «Избранное» (Детгиз).  

НЕРВАЯ КНИГА Л. СКОРИНО ственно подтягивает своих героев к некое- му умозрительному образцу положи- тельного советского героя, В силу этого, например, едва наметившийся в повести ха- рактер героини зачастую приходит в про- тиворечие с теми поступками и словами, какие ей навязываются автором. И там, где героиня действует так, как это вытекает из ее характера, - она жизненна и прав- дива, там же, где побеждает автор, На- талья превращается в некий эталон, «иде- ал» советской женщины, алгебраическую формулу, Так, например, когда ее муж уходит на фронт, Наталья не позволяет себе отдаться естественному чувству горя и действует по строгим правилам «хоро- шего тона», допущенным для положитель- ных персонажей: «Наташа не плакала. Она сухими глазами смотрела на мужа и гово- рила о родине, о семье; своих слов На- таша не помнит, помнит только, что эти слова помогли сердцу мужественно встре- тить разлуку». Герои повести ни на минуту не забы- вают о том, что за ними следит недрем ное око автора. Поэтому они вынуждены сопровождать свои поступки морализиру- ющими сентенциями и пояснениями, Отец пишет дочери с фронта: «Я, как командир Красной Армии, с оружием в руках приз- ван защищать свободу нашего народа…», хотя это и так совершенно ясно. Герои по- учают друг друга на каждом шагу.Зина, подруга Наташи, кстати сказать, от нее частенько почти неотличимая, неосторожно выразила желание уехать на фронт. Но ее тут же поправили: «Мы тут на фрон- те… Мы поможем Красной Армии остано- вить фашистское бронированное чудови- ще».   Действие повести происходит в Ярос- лавле, старинном русском городе, в кото- ром своеобразно соединилось старое и новое, - памятники старины с современОдно сти нет, этого особого облика Ярославля, здесь нарисован город вообще, город, ли- шенный каких-либо примет, которые поз- волили бы отличить его от других городов город. нашей страны. Это отвлеченный, безликий Персонажи повести говорят серым газет- языком. Отличить одного героя от стара-друтого на основе речевого материала не- возможно. Безликость, словесный штамп присущи языку автора. Разлука у Ольги Груздевой обязательно «тяжелая, мучи- тельная», слезы -- «обильные». боец, ко- «лежала его. Так, Груздева пишет, что на лице офицера печать усталости и ромного напряженного труда, каким живут фронтовики». Представить себе выражение этого лица невозможно, так как здесь од- но неизвестное обясняется другим неизве- стным. Яркие неповторимые детали, какими бо- гата действительная жизнь, отсутствуют в повести О. Груздевой. Повесть «Большое ожидание» - первая книга Ольги Груздевой, начало ее литера- турного пути. Ольга Груздева рисует среднего челове- ка, тот «винтик», который подчас незаме- тен в жизни страны, но является ее не- отемлемой составной частью. В повести нет героических событий, перед читате- лем проходят картины повседневной жиз- ни тыла, картины трудного военного бы- та рядовых людей, на долю которых не вы- пало счастья подвига. Но героика не исче- зает из повести Груздевой: ее персонажи видят за своими скромными «малыми» де- лами общее дело борьбы с врагом, они черпают свои силы в общем стремлении к победе, в несокрушимой любви к родине. Героиня повести Наталья Герасимовна - обыкновенная советская служащая. Собы- тия ее жизни, о каких рассказывает автор, самые простые, обыденные и одновремен- но типичные для военного времени. На- талья остается в прифронтовом городе, участвует в борьбе с воздушными налета- ми, работает на стронтельстве оборонных укреплений. У нее умирает мать-старуха. Наталья остается с двумя детьми -- род- ной дочерью Таней и приемышем, сиро- той Гришей, у которого мать погибла во время бомбежек. Приходит письмо из воинской части: муж Натальи пал смертью храбрых. Эта весть надломила ее, она не хочет жить. Но жить надо, надо поднимать детей. И преодолев свое горе, Наталья продолжает жизненную борьбу, проявляя подлинное мужество. Необходимо выстоять, выстоять во что бы то ни стало, не дать себя побе- дить страданиям и тоске, Надо сохранить себя, остаться полноценным гражданином своей родины. Такова задача, и женщина находит в себе силы ее решить. O. Груздева взволнованно повествует о переживаниях и трудах своей черты, неповторимо присущие военному времени, Таковы некоторые сценки из бы- та на строительстве укреплений, таков рассказ о горе Натальи Герасимовны, о ее попытке уйти из жизни, когда она поте- ряла любимого человека. И вот тут-то проявляется основной не- достаток повести «Большое ожиланым O. Груздева скупится на яркие зарисовки, на жизненные детали. Писательница тельно обедняет себя, выбрасывая из пове- сти все конкретное и подчеркивая только общее. Дело здесь отнюдь не в неумело сти и неопытности автора, а в том непра- вильном творческом принципе, какой из- мом начале се творческого пути, О. Груз- дева не ищет характерного, а идет по ли- нии натуралистической регистрации мно- жественного. Из поступков персонажей, их мыслей, их речи из яты индивидуальные, своеобразные черты. Груздева насиль- O. Груздева. «Большое ожидание». Ярослап- ское обл. изд-во, 1945, стр. 164, цена 4 р., тираж 6.000 экз. 

Л. Орданская в роли Тони и В. Якут в роли Александра Зайцева. Фото Б. фабисовича. Повторяем, это не единицы … это ты- сячи, тысячи и тысячи. Это новая форма… ция советской молодежи. Это советский молодой человек, фундаментом которому служат все завоевания Октября. Видим ли мы этого молодого человека в литера- туре и на сцене? Заглянем в некоторые московские театры. В спектакле «Отчий дом» в Театре дра- мы бодрым шагом шагает по сцене ком- сомолка, так же, как шагала она на той же сцене пятнадцать лет назад. Ничего в ней не изменилось Она была тогда очень жиз- нерадостна и сейчас очень жизнерадостна, и главная цель театра, как мы понимаем, заключается в том, чтобы мы не усомни- лись в ее жизнерадостности, и, действи- тельно, мы в этом не усомнились, но мы этого и не добивались. Тогда-пятнадцать- двадцать лет назад-она демонстрировала свою жизнерадостность в пику нытикам, маловерам, скептикам и сомневающимся, всевозможным размагниченным интелли- гентам. Однако этого рода интеллигенты уже давно сошли со сцены, они кое-чему успели поучиться у этой комсомолки, Но самой комсомолке разве нечему было по- учиться? Очевидно, было. В чем же это заметно? смотрю на эту девушку, которую в своем плане прекрасно играет Карпова, и думаю: прочла ли она хоть одну книгу, была ли в театре, слышала ли по радио, как поет Обухова? Нет, по-моему, она не читала, не видела и не слышала, иначе иначе она из яснялась бы не только жеста- ми, междометиями, но также еще словами и интонациями. Но, может быть, мы говорим о разных девушках, и Зина из «Отчего дома» вовсе не та девушка, и мы зря пристаем к ней со своими требованиями? Нет, она именно та девушка, о которой мы говорим, и сам автор не сумел этого скрыть. Зина, кото- рой восемнадцать лет также какее брат Вася, которому девятнадцать лет, оба де- ти железнодорожного машиниста, знатно- го машиниста. В их доме еще до войны, среди прочей мебели, была, оказывается, «этажерка с книгами, тетрадями и глобу- сом», а «у стены находилось пианино, по- крытое гарусной салфеткой». На этом пиа- нино Зина сейчас, в 1944 году, когда про- исходит действие, со своей подругой Ве- рой играет в четыре руки и даже преду- преждает ее, что надо играть «нежно, му- зыкально», Как видим, это как раз та де- вушка, о которой мы с самого начала тол- куем. Зина спрашивает Веру: «Верочка, пом- нишь, как нас учили играть в музыкаль- ной группе…» Верочка ничего не отвечает, и мы тем более не решаемся утверждать, что она училась в музыкальной группе, мы как раз сомневаемся, училась ли она в музыкальной группе, мы даже не увере- ны в существовании этажерки с книгами, тетрадями и с глобусом, по которому никто, конечно, никогда не путешествовал. Можно привести примеры из пьесы; в конце концов, почти всё, что говорят Зина, Вера и Вася. Ограничимся наименее при- мечательной в этом смысле фразой, Вера зательно. А у автора есть здесь момент обязательности! Девушка из «интеллиген- ции» у того же автора не сказала бы так, и автор устанавливает разницу, больше то- го, подчеркивает ее, не замечая, что раз- ница уже стирается. В том, что она сти- рается, все дело! Директор завода, поселившийся в доме Зины, предлагает ей деньги за квартиру, и Зина отказывается: «Ой, что вы! Я да- же покраснела. Что мы - спекулянты?… Я от вас этого не ожидала, товарищ дирек- тор. Довольно стыдно!» Вот оно пресловутое «довольно стыдно», пародийное «довольно стыдно» в устах нашей Зины, играющей музыкально и неж- но на рояли вальс Джульетты!? Довольно говорит Зине об их бывшей подруге Са- не: «Она проявила себя, как проститутка». Мы не придираемся к словам, можно, ко- нечно, сказать «проявила себя», но не обя- стыдно так писать! Весь стиль Зины это та бойкая, залих- ватская «трепотня», которую иные авторы до сих пор считают хорошим тоном сов- ременной молодежи и которого сами, пра- вда, не придерживаются. Но это - ревший тон, дурной тон, и если он еще су- устa- ществует, то чем же тут восхищаться? же на веточку ландыша. Каждый шарик отдельно. Верно?». Слова эти автор подарил героине от своего богатства. Но, право, героиняне нуждается в этой милостыне, она сама достаточно богата, и в данном случае толь- ко от автора зависело, чтобы она «проя- вила» себя. Я вспоминаю, как насторожились зри- тели при этой реплике, как они хорошо ее поняли, с какой улыбкой они перегля- нулись, - и уже не было слышно той «сме- хоты», которую вызывала указанная «тре- потня», - и на миг возник другой зри- тельный зал, понимающий и чувствующий, выросший, интеллигентный. Мне могут возразить: разве девушки, подобные Зине, говорящие «довольно стыд- но» и изясняющиеся междометиями, несу- ществуют в жизни? Существуот в жизни, но зачем же, ликуя, показывать на них пальцем: вот они, вот они! Существуют в жизни, допускаем, в немалом количестве, представляем себе даже, что они приходят в Московский театр драмы на спектакль Только под самый занавес Катаев дает Зине реплику, на которую она вправе была рассчитывать с первого же своего появления. По радио передают московские позывные, и Зина говорит: «Знаешь, на что это похоже? Это похо- «Отчий дом». Приходят и уходят. С чем же? Мы уле видели, с чем Уверяем вас,

Сборник песен Джамбула

В Гослитиздате в ближайшее время выхо- дит из печати большой сборник (около 10 печ. л.) - «Избранные песни» Джамбула. Сборник открывается популярной песнью акына «Родина моя». Цикл песен посвя- щен прошлым выборам в Верховный Со- вет, Сталинской Конституции. Таковы пес- ни «12 декабря», «Песня ликования», «Ве- ликий Сталинский закон» и другие. Зна- чительная часть произведений, включенных в сборник, связана с темой Отечественной 

войны («Ленинградцы, дети мон», «В час, когда зовет Сталин» и др.). Песни даны в переводах П. Кузнецова, И. Сельвинского, М. Алигер, М. Матусовского, А. Адалис, М. Зенкевича и др. Редактор-составитель Евг. Мозольков. Одновременно с этой кни- гой Гослитиздат готовит однотомник Джамбула. В однотомник, кроме стихотво- рений акына, войдут поэмы и его выступ- ления на айтысах (состязаниях пев- цов).



М. Муратов, Ломоносов, Детгиз. М.-Л. 1945.

К. ЗЕЛИНСКИЙ Джамбул В поэме «Моя Родина» Джамбул делает своеобразный исторический обзор того, что произошло на его памяти: «Девяносто Джамбулу лет, много в памяти черных мест». «В белой юрте из белой кошмы этого бая видели мы». А как жили его рабы, слу- ги, батраки? Бедный джигит, сын бедняка, Голодные подтянув бока, На голое тело надев чекмень, Байский скот пасет целый день Летом в жару, зимою в буран. Да, так жил в детстве и сам Джамбул, купая байских ягнят, а его мать раздувала костер байбише (то-есть старшей жены хозяина). В казахской и киргизской литературе эта эпоха (вторая половина XIX века) полу- чила характерное наименование - «эпоха скорби». В фольклоре сохранилось мно- жество таких «скорбных песен» - «зар- заман». Казахские акыны, борцы, как, на- пример, Мурат, Шортамбай, Дулат и дру- гие, звали народные массы к борьбе с ца- ризмом и феодальной знатью. Были, одна- ко, и другие акыны и писатели - «книж- ники» (Шаады и др.), которые станови- лись подголосками своих угнетателей, вос- левали их богатства, сочиняли эротические стихи для сытых. Джамбул принадлежал к тем передовым акынам, чье поэтическое слово на протя- жении всей его жизни будило революци- онную энергию народа. И подобно тому как губернаторы и дворяне на севере жда- ли со страхом прихода новой книжки «Ко- локола» Герцена, боясь появления там ра- зоблачительной заметки, так в степи в те же годы многие баи ждали со страхом рождения новой песни Джамбула. Творчество Джамбула в советские годы может быть живой иллюстрацией тех глу- боких изменений, которые произошли в устной народной поэзии в эпоху великого преобразования народной жизни. За советские годы Джамбул сложил бо- за- лее сотни песен и поэм. Почти все они за- писаны стенографами, секретарями-фоль- клористами и неоднократно издавались отдельными книгами. Тираж произведений Джамбула на его родном и на русском языках измеряется миллионами экземпля- ров. Если раньше темой его поэтических импровизаций были по преимуществу во- инские дела казахских батыров, круг ро- довых интересов и родовой борьбы, нако- нец, переработка казахских и вообще во- сточных легенд и сказок, то теперь, в со- ветские годы, в поэтическое сознание Джамбула входит жизнь всего советского народа и даже зарубежных стран. Джамбу- лу читают, пересказывают газеты, книги. Джамбул сам часами слушает радио на ка-

Народу его навсегда отданы Богатства великой счастливой страны. Медь Карсакпая, свинец Каратау. Долины цветущего Ала-тау, Сокровища белой алтайской руды И черное золото Караганды… Наконец, четвертая заключительная часть представляет собой здравицу в честь Сталина и его соратника Молотова. Такая здравица составляет почти обяза- тельную концовку большинства советских песен Джамбула. Общий тон их патетиче- ский, радостный. Это оды и песни ликова- ния, рожденные чувством великой народ- ной победы. В «Песне о Москве» акын го- ворит: Горд и счастлив я, старый Джамбул Мое сердце поет, как струна. Ай, как родина хороша, Ай, как город Москва пригож! Замирает от счастья душа… В песнях о Ленине и Сталине и их сорат- никах Джамбул выразил любовь народа к своим вождям, те представления народа о человеческом идеале, какие в прежние времена народ вкладывая в образы своего героического эпоса. Слово о Ленине было первым словом Джамбула, после того как он вновь снял после долгого перерыва со стены кибитки свою старую, почерневшую от времени домбру, чтобы рассказать людям о новых мыслях и чувствах, родившихся в его ду- ше. Ленин -- это сам народ. Ленин -- это олицетворение народного гения. Ленин - это символ народного освобождения. Мой Ленин! Тебе эта песня сейчас. Мой Ленин, живешь ты в каждом из нас, Как солнце, согрев миллионы, Миллионы тех, кто с нуждой дружил. Миллионы тех, кто без родины жил, Миллионы людей угнетенных! Первые песни Джамбула о Ленине, на- ряду с «Сами» Н. Тихонова, стихами Н. По- летаева, А. Безыменского, поэмой Маяков- ского «Владимир Ильич Ленин», наряду с произведениями Сулеймана Стальского - были свидетельством того, что образ Ленина для поэзии всех советских народов явился воплощением народных представ- лений о сущности Великой Социалистиче- ской революции. В 1936 году, когда Джамбул приезжал в Москву, он посетил ленинский мавзолей. Это посещение произвело на него глубо- кое впечатление. В ряде своих последу- ющих поэм («В мавзолее Ленина», «Ленин и Сталин» и др.) он неоднократно возвра- щается к образу Ленина. В песне «В мавзолее Ленина» Джамбул говорит: Я завещанье оставлю им - Правнукам, внукам и детям своим, Чтоб такими, как ты, они стали И отдали сердце и каждый свой шаг Тому, чье имя - Сталин! Тому, в ком пылает твоя душа, «Сталин - это Ленин сегодня», - эти слова Анри Барбюса мог бы сказать и Джамбул, потому что именно эта мысль является одной из центральных в его пес- Диямбул в мавволее у Ленина был.бине Джамбул в мавзолее у Ленина был, Седую голову низко склонил И тихо шепнул ему: «Ленин, ты жив,

Ты в полном расцвете сил. Мы в Сталине видим твои черты: Цели немерянной высоты, Мысли невиданной широты, Речи неслыханной простоты… B Сталине ожил ты!» ходившийся в июне 1941 года на своем летнем жайляу, прискакал на буром ино- ходце, узнав о войне, в урочище Май-Тю- бе, он призывал к победе. В эту же ночь Джамбул сложил песню «В час, когда зовет Сталин». Мысль о Сталине, образ Сталина прохо- дят через все произведения Джамбула по- следнего десятилетия. К образу Сталина Джамбул приходит всякий раз тогда, когдa говорит о сущности советского строя, о достижениях социализма, о родине, о Крас- ной Армии, о чаяниях народных. Начиная с того дня, когда Джамбул, на- Родину Сталин ведет на врага, Родина светлая всем дорога. Кровью батыров добыта она, Дружбой народов она скреплена - Непобедимая наша страна. В юрте спокойной останусь ли я, Грудью за землю не встану ли я, Звонких стремян не достану ли я, Вместе с народом устану ли я Петь свои песни в труде и в боях? Эй, сыновья, оседлайте коня, Вместе со Сталиным - песня моя! Когда престарелому акыну сообщили о гибели сына, слеза скатилась по его избо- рожденному морщинами лицу. Но после долгого молчания он взялся за домбру и Одними из первых значительных произ- ведений Джамбула в дни Отечественной войны были его широкоизвестные песни- послания Ленинграду и Москве. Столь же широко известны обращения Джамбула к «Советскому воину», «Совет- ским гвардейцам», его стихи о Сталин- граде, о Воронеже, «Светлый праздник наш недалек», «Дружба народов» и др. Несколько песен Джамбул посвятил детям своим, находившимся в рядах Дей- ствующей армии. Один из младших сы-, новей его, Алгадай, сражался под Сталин- градом. Алгадай оказался бесстрашным и славным воином, достойным сыном своего отца Он был пулеметчиком, и в газетe «Сталинский воин» не раз помещались за- метки о его боевых делах. 22 февраля 1943 года Алгадай погиб в бою под горо- дом Синельниково. ответил гостям песней: За родину смерть - продолжение жизни, Пример молодым, как стоять за отчизну, И клятву свою Алгадай оправдал, Без страха за родину смерть он принял. Песни, сложенные Джамбулом во время Отечественной войны, составили целую книгу, вышедшую отдельным изданием на русском языке. В ней запечатлены со- бытия войны, великие народные подвиги. Когда Джамбул был на Кавказе, то в Махач-Кала он спел песню о Сулеймане Стальском, другом замечательном ашуге советской эпохи, Он сказал о нем: «Су- лейман умер, но песням его смерть не страшна. Они бессмертны, как народ, в глу- которого рождались». Эти слова мож- но с полным правом отнести к самому Джамбулу.



захском языке. Путешествия и многооб- разные встречи Джамбула - все это ши- роко раздвигает его умственный горизонт. По содержанию и по жанру своему пеc ни Джамбула советских лет также значи- тельно отличаются от его дореволюцион- ных произведений, Джамбул мог бы в прежние годы повторить о себе слова Сул- тана Махмуда Торайгырова (1893-1920), талантливого писателя-демократа Казах- стана:

Живу не за тем, чтоб, посеяв цветы, Увидеть расцвет живой красоты: Живу, чтобы песней потомкам помочь, Чтоб были пути их легки и просты. Но вот, наконец, наступил «расцвет живой красоты». Именно так воспринял Джамбул победу советской власти, борьбу за социализм; свою задачу он, как поэт, прежде всего видит в том, чтобы воспеть этот расцвет. Вот типическое построение новой советской песни Джамбула. Место прежнего запева с его легендарными и сказочными мотивами занимает обычно взгляд на прошлое: Песни рождались в аулах степных. Песни истерзанной рабством страны, Песни в столетьях ползли, как пески, Песни печали, нужды и тоски… Семьдесят лет я сквозь слезы пел… («Привет народа»). Затем идет поэтическое описание рево- люции, пережитой казахами: Радость моя пришла в Октябре. Радость принес московский декрет, Я с новой песней пришел на котан* И вместе с Джамбулом запел Казахстан, С тех пор, как юнец, я от счастья горю, Я родине лучшие пеёни дарю. Третья часть песни представляет описа- ние того, что революция принесла народу: * Котан- площадь в центре аула.

ОТ РЕДАКЦИИ. Публикуя статью Ю. Юзов- ского редакция «Литературной газеты» пригла- шаст писателей, драматургов, критиков, деяте- лей театра высказаться по вопросам современ- ной драматургии на страницах газеты.  3



Литературная газета

№ 10