= 4 ammo} TPATESA B MOHACTBIPE НЕОПУБЛИКОВАННЫЙ ОТРЫВОК ИЗ. ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ «ЕМЕЛЬЯНА ПУГАЧЕВА» Обед происходил в монастырской тра- пезной торжественно. Трапезная, похожая своим убранством на церковь, была об- ширна, каменные столбы и стены расписа- ны в византийском вкусе. Под потолком небольшое паникадило. У восточной сте- ны иконостас, возле него аналой с пере- плетенным псалтырем, по нему во время трапезы монастырской братии молодой инок читал во всеуслышанье псалмы. Бра- тия закончила обед, час тому назад, пахло кислой капустой снетками, медом, лада- ном. Гости сидели чинно. Против Пугачева представительный чернобородый apxu- мандрит Александр в черном клобуке и мантии, справа и слева от. Александра — два седовласых иеромонаха и ключарь, рядом с ключарем — отец Иван. Юные служки в черных подрясниках, перехва- ченных по тонкой талии ременными пояса- ми, шустро и неслышно взад-вперед мель- кали, разнося питие и пищу. Подняты были, как водится, здравицы за государя, государыню и наследника с су- пругой, все шло, как по маслу. Но тут чорт дернул отца архимандрита блеснуть сво- им немалым красноречием. Он был мастер произносить проповеди, в основу которых клал призыв к чувствам монашествующей братии и приходивших богомольцев, убеж- дая свою паству творить добрые дела, ибо «вера без дел мертва есть». Архимандрит хотя и не блистал подвижнической жизнью, но и никогда не нарушал ни догматиче- ских правил, ни монашеского устава, ни строгого монашеского обета. Через многочисленных богомольцев-про- столюдинов, стекавшихся в обитель даже с отдаленных губерний, он прекрасно знал о всех жестокостях, ныне производимых крестьянами именем наря-батюшки над своими помещиками и прочими утесните- лями народными. А за последнее время, в том же Алатыре, суд и расправу над вра- тами крестьянства чинил сам государь. Да и здесь, в Саранске, уже были и вновь го- товятся немалые казни. Архимандрит Александр, приглялываясь к своему гостю, гадал в душе — царь он или не царь, и не Mor дать себе точного ответа. Ежели он царь, все обойдется благополучно, ежели он самозванец Пугачев, архимандриту не миновать кары от Синода, от правитель- ства. Поэтому он, архимандрит, решил за- готовить себе некую лазейку на тот слу- чай, ежели его призовут и.спросят: «Как ты смея принимать в святой обители ду- итегуба и разбойника?» Он тогда ответит: «Гого ради, чтоб наставить злодея на путь истинный». С другой же стороны, им в дан- ную минуту руководило сознание высокой обязанности христианина. И вот он полнялся, принял от послуш- ника посребренный посох, молитвенно сложил густые брови и морщины на вы- соком лбу, ласково и в то же время с внут- ренней твердостью уставился глубоким взором в лицо Пугачева и, крепко опира- ясь на посох, начал мужественным голо- сом: — О, царь благопобедный! (Сидевший на краю стола Дубровский вынул бумаж- ку и записал слово: «благопобедный» — пригодится.) Прими от меня, многогрешно- го, — продолжал отец Александр, — знаки благодарности за щедрое пожертвование твое на украшение святой обители нашей. Такожде и прочие пари христолюбцы де- лывали от времен древних и до днесь, при- нося лепту свою на храмы божия. («При- дется еще полсотни подсунуть, — подумал Пугачев, — красно говорит да и употчива- ли нас изрядно».) И аз, грешный, возьму на себя дерзновение напомнить тебе, све- те наш, что государи всероссийские быва- ли характером и делами своими разны суть. Одни, како Алексей Михайлович, ти- тайне. правили народом русским, другие, како Великий Петр, собственноручно ру- били корабли и устрояли свою державу на иноземный! лад, третьи — не корабли, а боярские головы крамольные рубили с плеч, како Иван Расильич Грозный. А вот ты, царь’ благопобедный... — архимандрит отвел свои смутившиеся глаза от Пугачева и опустил взоры в землю, затем, напрягая мысль и как бы готовясь сказать самое важное, он снова вскинул взор на Пугаче- ва: — Ты, свете наш, нежданно об’явился на Руси образом чудодейственным. Две- надцать лет будто бы и не было тебя, и вот ты, яко паки родившийся, снова при- сутствуешь своей персоной посреди верно- подданных твоих. Да, поистине чудо не- изреченное... Токмо не нам, не нам, грен- ным, знать, что сотворяется в нашем гре- ховном мире! — воскликнул архимандрит, сокрушенно потряхивая головой. — Ска- зано бо есть: высь земная падает, высь небесная созидается. — Высь небесная падает — это царицы любодейной трон восколебался, — гукнул в бороду отец Иван и опустил очи. — И не ведомо нам, — продолжал ар- химандрит, — по какой стезе соверигаешь: ты, царь-государь, свое шествие. Но аз, многогрешный, зрю в руце твоей караю- ший меч и предваряю тебя, великое чадо мое, ибо аз есмь пастырь христовой церк- ви. — Отец архимандрит, опираясь Ha посох, простер правую руку с янтарными четками в сторону Пугачева и громким голосом, чтоб все слышали и запомнили слова его, сказал: — Паки и паки реку те- бе, о царь благопобедный, не проливай напрасно крови людской, обсемени серд- це свое добром и милостью! Не иди тро- пой царя Грозного, а прилепляйся к де-! лам добрым!... И тогда... — Стой, отец Александр! — прервал его Пугачев, уперев ладонями в стол и отбро- сив назад корпус. Все гости враз насто- рожились, будто почуяв в словах его бое- вой призыв. — Ты уж не учи меня и в на- ши дела не суйся, — продолжал Пугачев, БЕЧЕР ПАМЯТИ НИСАТЕЛЯ русской северной деревни к берегам Чер- В день первой годовщины смерти Вяче- слава Яковлевича Шишкова, 6 марта, Пре- зидиум ССП СССР и Совет клуба писате- лей устроили вечер его памяти. После вступительного слова В. Бахметь- ева, говорившего о жизни и творчестве В. Пиипкова, доклад. о работе писателя над историческими произведениями сделал проф. К. Базилевин. Анализируя эпопею «Емельян Пугачев», докладчик подтверждает научно-исследова- тельский подход писателя к исторической теме. В. Шишков глубоко и всесторонне изучил материалы эпохи.— Содержание ро- мана «Емельян Пугачев», — говорит проф. Базилевич‚, шире ero названия, это не жизнеописание Пугачева, а историческое повествование о России ХУП века. Несмот- ря на то, что автор в своем романе описы- ARR ee поднимая свой голос. — Маши кадилом да бей за нас поклоны перед богом. А уж мы не с добром, не с милостью, а с топором да петлей шествуем... Добро опосля само собой придет. — Сказано в писании, — закричал отец Иван, выглянув из-за спины Пугачева и косясь на архимандрита.— Сказано: «Я не мир принес на землю, а меч. — И допреждь нас пробовали, ваше свя- щенство, и добрым словом и милостью, — ввязался атаман Овчинников, покручивая кудрявую бороду, — да толку мало: поме- щик к мужику все равно как волк к овне, Лютого волка добрым словом не прой- мешь... . 4 — А кого слово не берет, с того шкуру дерут! — пришлепнул Пугачев ладонью в столешницу. Архимандрит не на шутку испугался: сразу сник, и вся величественность его слиняла. , — Послушать бы мне тебя, отец Алек- сандр, — молвил Пугачев, откидывая ‘со лба волосы, — что ты станешь балакать, когда катерининские генералы, ежели за- минка у нас выйдет, за казни примутся? Да уж и принялись кой ла где!.. У меня дворянская кровь HO ‘каплям исходит, у них мужичья ушатами потечет. Ну таки молись, чтобы держава моя крепла. — Чарь благопобедный! — перелав по- COX послушнику и приложив к груди хо- леные руки, воскликнул архимандрит. Ли- по его сложилось в плаксивую гримасу.— вает мрачные стороны жизни того време- ни, «Емельян Пугачев» оставляет у чита- С тоской и душевным трепетом помышляю ‚о будущем. И, предчувствуя его, вижу в нем оправдание пути твоего. Путь твой есть путь правды, ибо в святом писании сказано тако: «Вырви из пшеницы плеве- лы и сожги их, тогда хлебная нива твоя утучнится!».. Нива — это народ, плевелы — это супротивники народные, — Ну, то-то же, — проговорил Пугачев. Вот ты все толкуешь-правда, о прав- да... А ответь-ка мне по правде истинной, как перед богом:-за. кого, меня принима- ешь? Кто. я есть? isi Архимандрит стоял, а все сидели. Лино его вдруг побледнело, сердце затрепыха- лось, он’ с опасением взглянул на двух си- девших возле него иеромонахов и, опу- стив. глаза, тихо, черёз силу, молвил: — Вы император Петр Федорыч Третий. В это время раздались ‘3a открытыми окнами шумливые крики и топот множе- ства ног по монастырскому, выложенному кирпичом двору. — Допустите до царя-батюшки! — кри- чали во дворе. — Он нас рассудит! Пугачев быстро подошел к окну, гля-: нул со второго этажа вниз и видит: боль- шая возбужденная толпа крестьян — по- жилых‘ и старых — подступала к закрытой двери, а стоямние на карауле казаки гна- ли их прочь. Среди толпы вихлялся тол- стобрюхий монах. Крестьяне хватали его за полы, тянули к двери, он вывертывался, орал: «Прочь, нечестивны!» Крестьяне за- дирали вверх бороды, продолжали взы- вать: «Эй, допустите до царя!» — Давилин! — высунувшись из окна, прокричал Пугачев вниз. — Пусти народ! И вот, грохая по лестнице каблуками, шаркая олаптями, ввалилась в трапезную пыхтящая толпа, покрестилась на иконы, отдала глубокий поклон архимандриту и пала Пугачеву в ноги. — Встаньте, мирянушки! С чем пришли? — С жалобой, надёжа-государь, с жа- лобой!.. На монахов, на гладкорожих... Баб да девок... Жеребцы!... Прямо жеребны стоялые... — раздались со всех сторон раз- розненные голоса. — Да не галдите разом-то! — прикрик- нул на крестьян Овчинников. — Толкуй, кто ни то один. Емельян Иваныч расчесал гребнем боро- ду и волосы, сел в кресло, приготовился слушать. Выступил вперед седобородый, крепкий дед с ястребиным носом, с глаза- ми горящими. —Надёжа-государь, эвот чего вчерась теля чувство уверенности в силе и мощи русского народа,. который воплотит в жизнь свою заветную мечту о свободе. С воспоминаниями о Вяч. Шишкове вы- ступил М. Пришвин. Он говорил о покой- ном писателе, как о человеке, прожив- шем прекрасную жизнь, которая достойна быть примером для других. Несколько эпизодов, характеризующих общественную деятельность Вяч. Шишко- ва, привел Н. Каржанский, Контрадмирал Ф. Крылов рассказал © личной дружбе и творческой связи Вяч. Шишкова с советскими подводниками, Воспоминаниями о встречах с писателем поделился Н. Тихонов. — Вячеслав Яковлевич Шишков,—сказал Н. Тихонов, — был настоящим русским самородком. Любовь к родной стране, ин- терес к жизни родного народа вели его из Иллюстрации Б. Дехтеревва к «Детству» М, Горького (Детгиз). oo $5 содеялось, — начал он, кланяясь Пугаче- ву. — Ведомо ли тебе, кормилец, что у нас два монастыря? Один вот этот самый, Петровский называется, а другой в пяти верстах. отсель, на Инзаре на реке. Ну тот, правда что небольшой монастырек... ,, — Даром, что небольшой, — подхвати- ли в толпе, — а монахи молодые, здоро- вецкие! — И оба монастыря на заливных лугах покосы имеют, — продолжал старик. — Покосы у них рядышком. А наш, крестьян- ский, покос, впритык с монастырским... — Впритык, впритык, батюшка, — снова ‘подхватил .народ. — Вот этак ихние поко- сы, а этак наш. — На нашем покосе. одни девки © моло- дыми бабами робили, да.на придачу ста- рики, а парни-то да середовичи быдто сдурели, все в бунт, в мутню ударились: кои в твою армию вступили, кои по уезду разбрелись помещиков изничтожать... — Изничтожать, изничтожать лиходеев- бар, согласуемо царского, твоей милости, веленья! — шумел народ. — И вот слушай, царь-государъ! — клю- . нув ястребиным носом, громко сказал ста- рик и покосился на приведенного толпой гладкого высокого монаха, смиренно сто- явшего поодаль. — И как заря вечерняя потухла да стала падать сутемень, бабы с девками домой пошлю Гладь-поглядь: за ними краснорожие монахи бросились. Жен- щины от них ходу, ходу, монахи за ними дуй, не стой... Мы кричим: «Бабы, девки, лугом бегите, луговиной!» А они, глупые, к кустарнику несутся. Они к кустарнику, монахи за ними, как кони, взлягивают, го- гочут... — Догнали? — нетерпеливо спросил Пу- гачев, пряча в. усах улыбку. — Нет, что ты, батюшка! — отмахиваясь руками, в один голос откликнулась тол- па. — Наши молодайки на ногу скорые, а девки того шустрей.. Убегли, убегли, отец. Все до одной убегли! Да их на конях на- до догонять... Царь-государь, — опять заговорил старик с ястребиным носом, — положи за- прет монахам, чтоб напредки они не заби- жали наших женщин-то... Вот он, царь- государь; пред тобой, этот самый игумен того монастыря. Его монахи-то охальни- чали, — и старик стролтиво взмахнул в сторону смиренно стоявшего гладкого игу- мена. — Отвечай, отец Ермило, чего мол- ЧишЬ? — Не мои монахи, — отрицательно. по- тряс головой отец игумен, охватив руками живот и устремив к потолку жирные мас- ляные глазки. У него загорелые пышные щеки,. между ними задорно торчит крас- ный носик пуговкой, на скулах и подбо- родке реденькая, словно выщипанная, тем- ная бороденка. —Как так, не твои? — зашумели кре- стьяне, надвигаясь на игумена. — Так чьи жа? — Не мои монахи... — Ну, стало быть, твой, отец архиман- дрит, твоего монастыря... — Нет, братия, — возразил отец Алек- сандр. —. Мы посылаем на покос монахов. богобоязненных и годами преклонных. А молодые трудняки в лесу дрова заготов- ляют. ‘ — Не мои монахи!--гулко бросал ury- мен; будто топором рубил. — Ха, хорошенькое дело, — возмути- лись мужики. — Мы своеглазно видели — твои! — Не мои монахи! — вновь затряс го- ловой и брыластыми щеками сварливый игумен. — Отец Ермил;—начал Пугачев.—Да лы не страшись, говори правду. В том, что за бабами твои монахи гнались, шибкой вины нету на тебе, — Не мои монахи! — Ну вот, заладил, как филин на дубу: не мои да не мон... — осердился Пугачев, И все старики с пыхтящей злобой устави- лись на отца Ермилу. — Твое царское упрямый игумен, и лицо его тоже стало злым и дерзким.—Я правду говорю: не мои монахи! Я знаю своих. Мои баб с дев- ками всенепременно догнали бы... Как пить дать — догнали бы! А это не мои, — и отец игумен, выхватив платок, порывисто отер им вспотевшие загривок и лицо. Первым прыснул в горсть смешливый Иван Александрыч Творогов. А вслед за ним и всем прочим стало. весело. Даже ар- химандрит Александр улыбнулся, и прн- хихикивали в шляпенки пришедние с жа- лобой старики. Лишь один отец Ермило, столь ретиво вступившийся за честь своих монахов, с видом победителя щурил на всех хитренькие глазки. Старик с ястреби- ным носом, кланяясь Пугачеву, молвил: — Заступись за нас, сирых, батюшка. Пугачев подумал и сказал: — Дело это несуразное, путанное. Ведь ‚ежели б монахи вас, стариков, ловили, а то ваших девок с бабами. Ну, так женские и с жалобой должны были придтить, а не вы, люди старые... Может статься, девки- то сказали бы: «Надежа-государь, вздрючь монахов, что нагнать нас не могли...» Снова все заулыбались. На этот раз улыбнулся и отец Ермило. Крестьяне разошлись. Стали собираться и гости. Явился Перфильев, тихо сказал Пугачеву: — На воеводском дворе, твое величест- во, все готово! Крестьянство ждет. Пугачев и гости поблагодарили отца архимандрита за угощенье, направились к выходу. Архимандрит, радуясь за спасение монастыря и‘своей жизни, приказал про- водить гостей трезвоном во все колокола. ного моря .С котомкой в руках он прошел пешком Ленинградскую область. До само-’ го последнего времени для Вячеслава Яков- левича не существовало. ни расстояния, ни усталости, он пренебрегал трудностями. Как гражданин и художник, он был своем посту в тяжелые дни ленинградской блокады. Не покидая города в самые труд- ные дни, он продолжал работать над мате- риалами об Емельяне Пугачеве. Есть лю- ди, которых невозможно представить себе мэртвыми, и Вячеслав Яковлевич навсегда останется в моей памяти живым. Верность Шишкова русскому языку, русскому слову, родной природе, художественной правде жизни делает его произведения нужными нам на долгие годы. В художественной части вечера были исполнены рассказы и отрывки из произве- дений В. Шишкова. величество! — начал на. Иллюстрации _ А, Ермолаева к роману К. Федина «Первые радости» («Молодая гвардия») $ >. `В. ГОФФЕНШЕФЕР Ни одна страна не знает той активности о котором мы говорили; литературная эво- масс и того благородного творческого не- ! люция самого Овечкина. Еще до войны он спокойства, которые присущи стране обратил на себя внимание интересными социализма, ее народу в труде, в борьбе, очерками и рассказами о колхозной жизни. в заботе об общем деле, в стремлении к Это были произведения, высшим человеческим идеалам. большой жизненной правдой и прекрасным Характерным для народа-хозяина и сози- знанием колхозного труда и быта. В них дателя является то, что победа, познание ощущалась хорошая традиция проблемного правильности своего пути и неисчерпаемо- очерка о крестьянстве, возникшая в рус- сти своей силы породили не торжествую- ской литературе со времен писателей-на- шую самоуспокоенность, а творческую! родников. неуспокоенность. Мы уверенно глядим Во время войны Овечкин был на фронте. вперед, и ощущение силы, принесшей нам! Вначале он, как и герой его повести Спи- победу, не туманит нам глаза, а, наоборот, вак был полковым агитатором. Потом ра- дает возможность смело и трезво судить о ботал в армейской газете, том, что мы должны нести и приумножать Мне довелось наблюдать работу Овеч- на нашем пути в будущее и что на этом! пути должно быть преодолено и отверг-. нуто. Мне кажется, что и наша послевоенная литература должна быть очень беспокой- ной и беспокоящей, что она должна будо- ражить чувства и мысли читателя, помогая ему еще глубже познать процессы, проис- шедшие в нашей жизни во время войны, еще четче осознать значение нашей побе- ды и еще непримиримее относиться ко все- му, что мешало нам и может мешать в на- шем движении к будущему. И не случайно, повидимому, появление к концу войны такого произведения, KaK повесть В. Овечкина «С фронтовым при- ветом», некоторые существенные особен- нобёти которой, недостаточно выявленные нашей критикой, хотелось бы здесь под- черкнуть. <Увидим мы или нет ту жизнь, какая на- ступит после войны, но свое слово о ней сказать должны. Жизнь начинается заново. Входите, друзья, в новый дом, оботрите. ноги на; ступеньках. Не повторяйте старых ошибок, „.Пиши, что в новой жизни, на освобож- денной земле хотим мы видеть после всех ужасов войны много красоты и радости. Если не сразу создашь ее, красоту, на ме- сте вырубленных садов и выжженных сел, пусть будет она в отношениях между людьми и в их трудовых подвигах. Хотим мы, чтобы никто и ничто не мешало пере- довым труженикам развернуться во всю силу. Хотим, чтобы во все закоулки дошла радость победы и восстановления совет- ской жизни и чтобы не было у нас опять. через несколько лет этой старой болячки— отстающих колхозов. Хотим в партийных армейской газете. Овечкину ‚лось «перестраиваться» в поисках образа его старые герои—те же колхозники, ко- торые взялись за оружие, чтобы защищать свою родину и свободу. И характерным для них, ла и для самого писателя, было то, что о событиях войны, о военном деле, о поведении бойнов и командиров они су- дили, исходя из опыта, фактов и примеров своей довоенней колхозной жизни. И вот примечательно то, что в новой по- вести Овечкина «С фронтовым приветом» мы наблюдаем обратный процесс: старая «мирная» жизнь рассматривается здесь в свете опыта войны, который позволил нам шире судить о том, что было и что должно было быть. «Петренко. как строевой командир, стал за три года более военным человеком, чем Спивак, и многие его мысли и сравнения шли от армии, от фронта»,—говорит Овеч* кин об одном из своих героев. Так, напри- мер, Петренко сейчас и смешит и раздра- жает понятие «отстающий колхоз». В каж- дом районе были из года в год свои «от- стающие> колхозы, как явление, практиче- ски узаконенное. «Почему в армии у нас нет этого термина--отстающий полк, от- стающий батальон?» Когда’ заходит разговор о трудностях, стоящих перед людьми, восстанавливаю- щими. разоренное немцами хозяйство, о том, что «там пугают людей развалины», Петренко советует поднимать дух колхоз- ников «так, как мы здесь поднимаем дух солдат. еще не получивших боевого кре- организациях видеть только вожаков и щения». строителей и ни одного шкурника. Многое Это лишь самые простые примеры, ха- хотим. Много крови пролили на этой зем. рактеризующие ‘практический организа- ле, но и многого хотим от будущей жизни. Иначе быть не может, За что и воюем. Мы ведь не оборону держим. Мы уже давно наступаем. Не сохранять старые рубежи залача наша, а новые занимать». -В. этих < словах—смысл. всей повести Овечкина. аа Мало что ноймет в этой повести тот, кто увидит в ней лишь родившиеся на четвер- том году войны во воемя наступательных боев у Карпат думы бывшего инструктора райкома партии, полкового агитатора Спи- вака и бывшего районного агронома, ком- бата Петренко о героических подвигах, о прошлых недочетах и о будушем людей своего ‘района. Она гораздо. шире по. сво- ему смыслу и значению и охватывает. са- мые существенные стороны нашей жизни. ’Что нового в этой повести по сравнению с другими произведениями, рожденными войной? применить к строительству мирной жизни. а политработник, этот опыт сказывается в не меньшей степени, но в более осложнен- ном — идейно и психологически — виде. Именно ему принадлежит ведущая роль в повести, и именно он является рупором са- мых сокровенных авторских мыслей. Спивак—агитатор не только по должно- сти, а по всему своему умонастроению и ста, который, где бы он ни находился, по- хозяйски болеет за то, чтобы советским ‘людям жилось лучше и яснее, и считает своим долгом вментиваться во все, что пре- пятствует нашим людям жить, бороться и строить. И чем иным, как не активным вмешательством в жизнь всей страны, является письмо, которое Спивак сочиняет ` Пафосом борьбы, который вдохновлял вместе с Петренко, письмо с фронта в тыл нас во время Великой Отечественной вой- © том, что нужно сделать, чтобы избегнуть ны, был пафос защиты того, что состав- прежних недостатков, «не омрачать сейчас ляет основу нашей жизни—защиты совет- ЛЮдям радость от наших побед», облег- ской родины, социалистического строя, чить их тяжелый труд на развалинах! движения к коммунизму от нависшей над Спивак размышляет о состоянии челове- ними смертельной угрозы. ческих душ на пороге четвертого года Война нарушила нормальный ход нашей! войны. Он «мысленно отмечал про себя, жизни. И, обороняясь от наседавшего вра- что, видимо, чем ближе подходит дело к га, видя разрушения, принесенные войной, концу войны, тем болыне люди думают о мы с болью думали о том, что война не личных своих судьбах, о разбитых семей- только прервала нормальное развитие на- ных очагах, о легших на плечи народа шей страны, но и отбросила нас назад от тяжелых задачах восстановления разру- достигнутого уровня. «Была хорошая шенного на месте вчерашних боев, о по- жизнь, пришел проклятый враг, нарушил правимых и непоправимых последствиях ‘ее. Сколько крови проливается, сколько войны». Он побывал у себя в районе и созданного потом нашим погибает!» С го-! видел, как живут люди в тылу, как тяжело речью и гневом думал об этом советский трудятся на разоренной земле старики, ‘воин, сражаясь за сохранение того, что бы- женщины и дети. То, что обычно ло создано к тому моменту, когда на нас! обобщается в фразе «героическая работа ‘напали фашисты. И мечта о победе была \ тыла», раскрывается перед ним в конкрет- для него мечтой о воссоздании той жизни, ном проявлении, И он—фронтовнк— испы- ‘которая существовала раньше. Послевоен- тывает огромное уважение к тем; кто са- Hoe будущее представлялось как восста- моотверженно совершает эту работу. ‘новлзенное прошлое. И когда сквозь огонь И на фронте и в тылу идет тяжелая войны взор его устремлялся дальше этой борьба за победу. «За социализм люди в цели, то следующая ступень представля- пятом году погибали, в семнадцатом году ‘лась ему такой, какой она ему виделась за него на смерть шли. За социализм раньше с высоты «мирной», довоенной сту- Ленин и Сталин лучшие свои‘годы в ссыл- ‘пени. Сказанное относится и к художествен- ся,—за него, за социализм». ‘ной литературе военных лет, изображав- Так говорится в повести. И разговор шей первый этап войны. Вместе со своими идет не о далеком идеале, а о реально героями она черпала свой пафос, гнев и творимом, о том, что уже воплошено в силу в сознании необходимости противо- нашей жизни и помогло нам громить и стоять той смертельной опасности, кото- разгромить врага. Социалистический строй рая нависла над всем, что было нами до- настолько органичен для советских людей, стигнуто до войны в результате трех пятИ- что вне его они себя не мыслят. Колхоз- леток. Так же, как и. для ее героев, мысль ник сознает это не в виде отвлеченного об этих великих достижениях прошлого умозаключения. Сама жизненная практика была и источником вдохновения в борьбе сделала советского крестьянина привер- и мечтой, женцем социалистического строя. Спивак В то время, в первые годы тяжелой видел, как восстанавливались на Полтав- борьбы за победу, иначе быть и не могло! И мы напоминаем об этом для того, чтобы указать на интересный и знамена- щине разоренные немцами колхозы. Они возрождались, как нечто естественно при- сущее организму советского народа, воз- тельный процесс, происшедший в на- рождались, как свежая кожа, затягиваю- шей жизни и в нашей литературе. щая рану. Ибо как только наметился перелом Война вовлекла в борьбу за социализм и в ходе войны, как только представление о нашей победе и уверенность в ней смени- лись реальным наступательным движением на запад, умонастроение воинов, их мысли и чувства все чаше стали обращаться к бу- сделала его героическими поборниками и защитниками огромные массы людей. Она вызвала к жизни новые силы, таившиеся в недрах народа. Разве не типична рядовая колхозница Ольга Рудыченко, о которой дущему. И в свете опыта войны, осознавая рассказывает Спивак? Беспартийная кол- глубокие процессы, рожденные ею, люди хозница не только прячет от немцев акт стали не только вдохновляться довоенным, на вечное пользование землей, но и уни- прошлым, как идеальным пределом, за ко- чтожает забытые головотяпом списки чле- „К НОВЫМ РУБЕХ отличающиеся. кина на фронте и проследить характерную черту его произведений, печатавшихся в, не приходи- героя-бойца. В его очерках фигурировали, ционный и воспитательный опыт, который Петренко приобрел в огне войны и готов характеру. Это тип подлинного коммуни- ке провели. И сейчас эта кровь, что льет- свою деятельность в этом прошлом, с тем, чтобы она соответствовала новым требо- ваниям жизни, с тем, чтобы нести в буду- щее все хорошее и отмести все плохое,” что мешало и мешает нам жить и двигать- ся вперед, с тем, чтобы скорее подняться на следующую ступень, ибо движение жизни, рост нашей страны He останавли- вались! Люди стали осознавать, что их` борьба за сохранение существующего—это в то же время и движение вперед, а не простое восстановление того, что существовало ло войны, «Не сохранять старые рубежи за- дача наша, а новые занимать». Вот этот сложный процесс поступатель- ного движения жизни в огне войны, среди развалин и огромных трудностей, исныты- заемых нашим народом во время войны и в послевоенный период, и уловил автор «С фронтовым приветом», и именно этим определяется новизна повести. Интересна в отношении того процесса, торый они боролись, но и оо ам, нов партийной и комсомольской организа_ ций. После освобождения села она’ стано- вится одной из лучших и наиболее ини- циативных звеньевых в колхозе. А рассказ о старухах, которым пора на покой, но ко- торые по собственной воле организовали звено, выполняющее на пахоте помторы нормы? Или рассказ о трактористке Паше Ющенко. которйя собственными руками собрала из разных найденных деталей трактор и выполняет на нем более двух норм. Муж ее погиб на войче, сестра yr- нана в Германию, отец—на фронте. Тоска и упорство, ненависть и воля к победе нве- дут ее трактор по родной степи, по ското- МОГИЛЬЕ* ку, на котором белеют вышвыр- нутые сюда кости фапистских «завоевата- лей». И прослытав про ее героический ‚Труд, незнакомый гвардеец шлет с фрогта ‚ письмо, где говорит, что готов отдазь Па- “ше свой гвардейский значок. «Это не повторение, нет‚,—заключает “Спивак. —И горе, и кровь, и разруха— и новые силы в народе поднимаются», Спивак думает о том, что сейчас, как ‘никогда раньше, нужна особая забота о душе человеческой, что нужен особенно чуткий подход к ней, так как большую тяжесть несет на себе советский человек. А между тем среди районных и колхозных работников, призванных руководить людь- ми, он встретил и таких, которые не толь- ко не способны поддержать дух людей, но, насборот, бездушием своим усложня- ют и без того сложную жизнь. И Спивак рассказывает о них Петренко с раздраже- ‚нием и гневом. Несколько раз на протяжении повести разговор возвращается к работникам, ко- торых Спивак называет «холодными са- пожниками», к людям, делающим свое дело без души и бюрократически относящимся к другим. С раздражением Спивак гово- рит и о делягах, для которых забота о плане и инвентаре заслоняет заботу о че- ловеке. Нетерпимы и руководители «дис- петчеры», которые, сидя у себя в районном ` кабинете, руководят селом по ‘телефону. Это особенно недопустимо сейчас, когда люди в трудных условиях создают жизнь заново и ждут от руководителя, чтобы он поговорил с ними по-душам, раз’яснил наболевшие вопросы. Возмущают Спивака и руководители, которые, вернувшись из эвакуации и увидев развалины, безнадеж- ‘но разволят руками. «Ходит, ноет, а его `настроение, конечно, по детонации и кол- хозникам передается». В разговорах между Спиваком и Пет- ренко упоминается еше и тип такого ра- \ботника, который вообще ничем не спосо- .бен руководить, разорял своей бестолко- востью любой колхоз, куда его назначали. ‚И до войны и во время войны он упорно перебрасывался из одного колхоза в дру- гой и в третий, как руководитель, в то ‚время, как его надо было бы от роли та- кового освободить и поставить на рядо- вую работу, Но, возразят нам, что же Спивак сказал нового? Ведь такого рода отрицательные типы работников давно известны, а. наша пресса ежедневно бичует и «холодных са- пожников», и деляг, и «диспетчерский» ‚ стиль руководства. Да, многие недостатки, о которых так горячо говорит Спивак, известны. Но по- ‘новому звучит разговор о них, требование изжить их. Прямо и резко говорит об этом сержант Фомин. Фомин говорит о том, что в отстраивае- мом Сталинграде «самый сейчас беспечный человек не посмеет плюнуть на тротуар. Там вся земля нашей кровью омыта... Ста- ‚ линграл—-это место, где в нашей жизни совершилось что-то огромное. К нему мы ; У Спивака, хотя он и не строевой командир, не все пришли хорошими бойцами и людь- ми. Но кто остался жив и пошел оттуда дальше воевать,—с другой луной пошел, другим стал человеком...» И когда боен Корженевский, проявивший себя в бою, как шкурник, из-за которого погибли два бойца, выразил сомнение в такого рода «перерождении» («Как это понять: после Сталинграда мы стали другими людьми? Какими же другими советскими, ‘чтоли? ‘А раньше--какими были—не советски- ‚ ми?>), Фомин отвечает ему со сдержан- ным гневом: «Я не говорю о перерожде- нин. Просто пообчистились маленько: кой- чего добавилось в нас, а кой-чего отбави- лось ненужного... Там мы за все кровью` расплатились. За всю подлость, что оста- лась еще в таких людях, как ты. И за тех расплатились, кто Крым бросил, на Кубань бежал, и за тех, кто Ростов отдал без боя, ворота на Дон открыл. Там мы, Корженев- ский, многое поняли. Другими глаза’ги смотрим теперь на свет и на людей». Герои повести Овечкина хотят, чтобы народ вошел в послевоенную жизнь очи- щенным не только от жуликов, шкурни- ков и «холодных сапожников», нои от ста- рых недостатков честных и преданных де- лу социализма, но ме понявших требо- ваний новой обстановки работников, вроде секретаря райкома Сердюка. Они хотят, чтобы имеющиеся еще в нашей жизни не. достатки были отметены беспошадно, бес- поворотно. Иначе не смогут полностью развернуться те новые людские силы, ко- торые народились за время войны и на ‚ фронте и в тылу. Многое разрушено и многое нало вос- создавать. Но, воссоздавая,— совершенст- вовать. Замечателен в этом отношении пример, приводимый командиром полка майором Горюновым. В его родном Ро- стове-на-Дону вокзал был расположен в месте, неудобном для пассажиров. «Так вот я думаю: когда ростовские архитекто- ‚ры будут восстанавливать вокзал и при- вокзальный район, неужели все по-старо- му сделают? Неужели йе сообразят что- нибудь передвинуть, переставить, путь куда-нибудь в сторону отвести или вокзал на другом месте построить? А?» Горюнов мечтает о реконструкции при строительстве разрушенных › городов (к слову сказать, этот реконструктивный eee и положен сейчас в основу ут- вержденного правительством плана вос- становления городов); Спивак и Петрен- ко—0б — усовершенствовании между людьми и руководства людьми, о том, чтобы устранить все, мешающее им бороться за счастье и это счастье позна- вать. Это одно и то же стремление—сде- лать жизнь еще лучше, чем она была, спо- собствовать ее под’ему на новую ступень. Разговор о прошлом, настоящем и бу- дущем ведут коммунисты, которые за раз- валинами и трудностями восстановления видят торжество передового человече- ства. «..He назад мы отброшены, а вперед ушли по ленинским заветам —гово- рит Петренко.—Далеко вперед! Развалины конечно, страшные мы видели... Громадный труд надо вложить в восстановление хо- зяйства. Будем строить, конечно, ничего не поделаешь. Но что значит раздавить злей ших врагов социализма—фашистов? Это же победа из побед! Побе I да на гла - го человечества». и Разговор о прошлом, настоящем и буду- щем ведут воины. Он начинается перед боем за прикарпатское село и продолжа- ется после боя. Овечкин изображает ге- роев своих в боевой обстановке. И эта об- становка отнюдь не является лишь канвой ee фоном, на котором развертывается публицистический диалог. составлякаций основную стилевую особенность повести Овечкина. Нет, это не фон, а аргументация сказанного в разговорах, аргументация пролитой кровью. И потому так вески каждое слово re- роев, каждая мысль, выношенная ими. И ‹ потому так горячо и эмокионально звучит в. повести публицистическая речь. Высокая честь для художественного про- изведения—быть непосредственно ползз ным советскому народу в его самопозна. нии и в решелии грандиозных i ых задач, стоя- щих сейчас перед нами. р отношений ©