ПРАВДА:

23 ФЕВРАЛЯ 1935 Г., № 53 (6299).



Краскомы Седьмой Союзной. ДНИ БОЕВЫЕ. ПРЕКРАСНАЯ ШКОЛА. Вот прошел В как я, не видёвший света батрак, путь до Толмачевской академии. 1916 году в нашем Ходжентском рай- оне забирали жителей мостных националь- ностей -- «туземцев», как нас тогда назы- вали, - на тыловые работы в царскую ар- мию, Меня, батрака, купил за 250 рублей богатый бай, чтобы отправить вместо своего сына, который должен был итти по разверстке. Но уехать в армию мне не при- шлось. Мобилизован- ные подняли бунт, нзбили чиновников и разбежались. школа. После революции вступил добровольцем в отряд Красной гвардии и участвовал в боях против басмаческих банд Кур Ширма- та, известного любителя крови трудящихся. В 1918 году вступил в партию. В 1920 го- чу участвовал в боях против эмирских войск под Чарджуем. Красная Армия - для меня прекрасная МУРАД ТАДЖИБАЕВ, политработник РККА. В КИШЛАКАХ ЛЮБЯТ КРАСНУЮ АРМИЮ. и Я был командиром взвода, когда наша часть уничтожала последние остатки ибра- гимовской банды. Однажды ночью наш отряд пришел в Байсун после труднэ- го перехода через зна- менитое ущелье Смер- ти. Темно. На улицах не видно ничего в двух шагах, Мелькают какие-то тени. В чай- ханах говорят шопо- том. Болтают, что Ста- линабад якобы захва- чен «армией Ислама». а Куляб взят спо- движником Ибрагима Кур Артыком и что советской власти ко- нец. Мы решили устроить митинг. Рассказал, за что сра- жается Красная Армия, Сейчас же после китинга 83 дехканина заявили о своем же- лании организовать отряд «кальтак-дорони- сурх» (краснопалочников). К утру число желающих достигло 250. Составился отряд вышел на охрану дорог и перевалов. АЛИ НАХАВОВ, политрук полковой школы. группы таджикской бедноты, иной раз вооруженные только палками, действовали бок о бок с регулярными частями Красной Армии в борьбе с бас- мачеством. Отряды росли, крепли, до- бывали себе в боях с басмачами ору- жие, вели партизанскую борьбу с ис- ключительным мужеством и отвагой. Из этих отрядов впоследствии формиро- вались части Красной Армии. Бойцы-таджики, граждане седьмой союзной республики, проходят в Крас- ной Армии великолепную школу поли- тического воспитания и большевистской заналки. Многие из них учатся сейчас на курсах, овладевают сложной воен- ной техникой, становятся босвыми ру- ководителями частей Красной Армии. Ниже мы помещаем краткие рассказы о себе отдельных командиров-таджиков. БЕССТРАШНЫЕ, НЕУТОМИМЫЕ, Моя часть долго бо- ролась с бандами Иб- рагима. Приходилось участвовать в жарких боях, Однажды я с групной в два десятка красноармейцев под- нялся на вершину сопки и увидел внизу банду Кур Артыка в 400 человек. Мы ки- нулись в атаку и взя- ли противника «на испуг». Басмачи убежали. Мы тогда забра- ли 42 лошади и оружие. Сейчас мне оказано высокое доверие я начальник полковой школы. Но если бы мне сказали об этом пять лет назад, я бы очень удивился: то- гда я был неграмот- ным человеком. Этот случай кожет показаться неправдо- подобным. Как могли два десятка бойцов атаковать банду в 400 человек? Но удиви- тельного здесь ничего нет. Наши красноар- мейцы были воодушевлены ненавыстью к тиранам-басмачам. Наши бойцы бесстраш- ны, неутомимы. Три дня, преследуя басма- чей, мы не могли выбраться на дорогу, нe знали, где находимся. Не имели во рту и кусочка сухой лепешки. Но я ни разу не слышал от свсих бойцов: «Я не спал, я не ел». Три с половиной месяца мы были в походе, и я не замечал даже намека на не- удовольствие. Красная Армия воспитывает несокруши- мых людей. начальник полковой шиоль. ШАРИФ АДИЛОв



Когда враг таджикского народа Файзула Максум ворвался из-за границы в преде- лы моей родины, я в числе девяти бойцов был послан на самолете-истребителе в Гарм, чтобы дать от- люр жестоким банди- там. Наше появление нз-за облаков было внезатным. Басмачи растерялись, Вместе с конными красноар- мейцами мы гнали их до селения Кала-п Ляби-0б. Наступаль всю ночь, к утру мы имели трофеи: сто ло- шадей, винтовки. Враг бежал, С груч пой красноармейце я был послан на но иски. Уехал вперед

один. Еду по тропин- ке между изгородями, слышу в саду шум, ржание коней, Приподнялся на стременах, заглянул в сад. Вижу- полно басмачей. Некогда было считать, сколько их, нужно, было скакать назад, чтобы сообщить своич о басмачах. Четыре версты гнались за мной, стреляти, но не догнали. Потом мы окружили банду и уничтожили ее. За это я был награжден первым орденом Красного энамени. Второй орден Красного знамени я по- лучил за операцию в пустыне Кара-Кум против банды Джинайда. В песках война особенно трудна. Три дня мы жили без воды. Последние капли отдавали лошадям. Особенно жаркий бой у нас разгорелся у колодца Таш-Берды. Замечаю: «первый по- мер» у пулемета убит, «второй номер» ра- нен, зовет. Подбежал под огнем и встал за пулемет. Стрелял два часа. Во рту пере- сохло, песок па зубах, жара. Когда враг пе- решел в наступление, я вынес пулемет из- под обстрела, захватил с собой и винтовки и клинки пулеметчиков. За это получил второй орден.

артиллерия.

Береговая



Василий Андреевич Степанчонок. В квартире дорожного мастера Андрея Степанчонка, на Кн- тайско-Восточной дороге, среди других ребят рос некогда маль- чуган Вася. В те годы Блерио перелетел Ламанш, саксонская принцесса Луиза ославила на весь мир коронованного папашу, выскочив замуж за совершенно простого смертного, а многочисленные про- куроры, присяжные поверенные и общественные деятели царской России ожесточенно спорили в городе Киеве, замешивают ли св- реи мацу христианской кровью или обходятся без нее. По поводу всех этих событий в журналах «Нива» и «Роди- на» опубликовано было немало корреспонденций и иллюстрации. Дорожный мастер выписывал оба журнала. Мальчик Вася с ве- ликой жадностью вычитывал отсюда все, что касалось авиации, и срисовывал на толстую бумагу, помимо монопланов и бипла- нов, также васнецовских богатырей, репинских запорожцев, пе- тербургских и киевских черносотенцев и портрет скандальной Луизы в огромной шляпе, засеянной, как опытный огород, вся- кими злаками. На классический вопрос старшего поколения: «Кем ты хо- чешь быть?»--мальчик хмуро отмалчивался: ему еще в одинако- вой мере хотелось быть и художником и летчиком. Семь-- восемь лет спустя, когда отгремела война и нача- лась революция, подстарший ремонтный рабочий Василий Сте- панчонок был арестован. Колчаковские офицеры повезли его в Никольск-Уссурийск. Молодому человеку удалось бежать. Оп скрылся в тайге и несколько позже, в знаменитом бою с колча- ковцами и японцами под Спасском, окончательно определил свою будущую профессию. Живой! Настоящий! --- воскликнул он в самый разгар боя и, как зачарованный, смотрел на высоко паривший самолет первый увиденный им «живой» самолет. Чудесная птица, покру- жив над головами бойцов народнореволюционной армии, быстбо унеслась в сторону Никольск-Уссурийска. тех пор, где бы ни был Василий Степанчонок - в Харби- не, во Владивостоке, в Чите, он не оставлял мысли об авиации. Организуя союз молодежи на Китайско-Восточной дороге или обу- чаясь военному искусству в Красной Армии, он неизменно думал о самолетах, о моторах, о высоких пространствах, он выстроил из жердочек и полотна, по чертежам случайно попавшего к нему немецкого журнала, планер-балансир. На станции Сло-Лин, близ Харбина, в ветреный день Стапанчо- нок выволок планер и уселся на жердочках. Ветер вздувал по- лотно. Степанчонок ерзал из стороны в сторону, чтобы держать в равновесни балансир. И вдруг башня водокачки низринулась, лесок в стороне подпрыгнул, земля ушла из-под ног. - Полетел! ра сорвал его с холма и бросил о земь. отваж-Степанчонок как бы с силой оттолкнулся от земли,и мир, пространство, воздух пришли в движение, такое быстрое и вол- нующее, что человек закрыл на минуту глаза. Он летел все вы- ше! Так казалось ему, В следующую минуту Степанчонок, мор- щась от восторга и боли, осмотрелся. Увы, он не был высоко. На- против, он лежал ушибленный на земле, под обломками баланси- и, насколько можно было догадываться, не летал вовсе: ветер Это былю в 1922 году, а со следующего, 1923, года начал Василий Степанчонок обучаться летному делу в теоретической школе воздушного флота, потом в летной школе, пютом в школе воздушного боя, Уже давно он не был ни новичком, ни учеником ь летном деле, а все продолжал учиться, Он непрерывно учится и теперь, работая летчиком-испытателем в Научно-исследова- тельском институте воздушных сил в Москве. Степанчонок раз навсегда выбрал профессию -- защищать с воздуха социалистическую родину. И, выбрав ее, он мастерски овладел искусством пилотажа и, непрерывно совершенствуясь, ставит один за другим мировые рекорды. В 1929 году он поставил свой первый всесоюзный рекорд на продолжительность полета: 10 часов 22 минуты на планере. В следующем году инженер-конструктор Королев привез в Коктебель новый тип планера, Королев серьезно заболел и слег в больницу. Степанчонок увидел однажды, что некий аппарат, совершенно новой конструкции, осиротело покоится на земле, меж тем как десятки других свободно реют в воздухе над Коктебелем. Он осмотрел планер. Кто автор, никому не было известно. Где автор, тоже никто не мог сказать, Степанчонок, осматривая аппарат, пришел в восхищение перед незнакомцем-конструктором. Он знал уже, что конструктор находчив, остроумен, точен, хоро- шо знает свое дело, любит его, он ловок, изобретателен, гибок. Так, не повидав еще человека, Степанчонок познакомился с ним. Разумеется, он продолжил свое знакомство с таинственным конструктором и в воздухе. «Умница!» - восхищался Степанчо- нок, чувствуя, как предельно послушен и гибок аппарат. «Ах, какой умница конструктор!». И тут ему пришла в голову дерзкая мысль. Никто в мире еще не пробовал на планерe мертвых по- тель, «А ну-ка, товварищ, попробуем…» Степанчонок сделал подряд три петли -- первые петли в мп- ре и пошел на снижение. - Чей это аппарат? -- спрашивал Степанчонок на земле. Он увидел инженера Королева много спустя, худого, бледного, с ввалившимися, после брюшного тифа, щеками. Он увидел его впервые, но давно уже был его другом. Прошло еще два года, Степанчонок делал на планере все фигуры высшего пилотажа - и петли, и штопор, и перевороты. 115 петель сделал он в один полет, 184 петли насчитали зрители на земле в другой полет. ухо-Уверенность, точность, виртуозное знание своего дела, сме- лость, мужество, находчивость в воздухе - такие качества вос- питал в себе Василий Андреевич Степанчонок, летчик-испыта- тель, Он не раз уже спасал машины, терпевшие аварии в по- лете. B. А. Степанчонок награжден двумя орденами Красной звезды и высшим знаком отличия Осоавиахима. Рисовать он почти перестал: некогда. A. ЭРЛИХ.

Алексей Васильевич Разгуляев. Лето. Раннее утро. Город еще спит. В городе тихо, как в квартире. Два человека идут по утренней улице. Вот они оста- новились, закурили. - Здесь, -- говорит один, -- здесь подождем. Они ждут чего-то, молчат, они взволнованы. Приближается день. Оживают стекла домов и начинают перемитиваться. Слышен  гул. Ожидающие вглядываются вдаль. Гул нарастает. - Это наши! Показываются танки. Танковое соединение идет на парад на Красную площадь. Два человека машут кепками, кричат «ура», С танков слы- шатся ответные приветствия. Отряд прошел, два человека гля- дят ему вслед. Они, эти люди, год назад были красноармейцами этого от- ряда. Они встали сегодня очень рано и вышли встретить свой отряд, поглядеть на него. * * * Командир одного из частей танкового соединения Алексея Васильевич Разгуляев - партиец, мечтатель, спортомен и организатор- пять лет назад пришел в Красную Армию. Был вечер нового года. Мороз. Туман. Товарищи, с которыми Разгуляев дружил и работал многие годы, встречали сейчас вда- леке новый год. Тренькала мандолина. Кто-то смеялся, кто-то пел, кто-то говорил девушке: «Какой вы все-таки странный че- ловек, Маруся, совершенно не хотите меня понять». Потом тан- цовали, целовались, и кто-то спросил вдруг: «А где теперь нали Разгуляев?» Перестали смеяться, затихла мандолина. Стали говорить Разгуляеве. А он в это время сидел на койке в казарме и думал о них, о товарищах своих. Это было уже прошлое. Прошлое каза- лось теперь простым и ясным. Город Буй. Детство. Город Буй, тенистый и уютный. А, может быть, он совсем и не такой, но ведь он расположен в стране, именуемой детством. А в этой стране все города тенистые и уютные, все города теплые, все… на берегу моря. Потом Москва, учеба на слесаря, Комсомол.С Работа на заводе. Партия. Хорошее, радостное прошлое. А вот каким станет будущее? Подошел человек из будущего. Это был командир Мар- ков, Он сел на койку рядом с Разгуляевым и спросил молодого бойца, покушал ли он, как себя чувствует в новой написал ли письмо домой. Потом подошел командир Каба- ков, и завязался общий разговор, товарищеский, хороший. И прошлое Разгуляева слилось с будущим Разгуляева в одну жизнь. Марков и Кабаков нарисовали Разгуляеву перспективы буду- щей жизни. Они сказали Разтуляеву и о том, что из танка виден весь мир. И в этот вечер он полюбил замечательную машину, ное, сильное орудие, которым можно защищать любимую родину. Эта любовь не прошла. Нет. С каждым днем она крепнет. Разгуляев стал одним из лучших механиков-водителей, Его ма- шина не знала ни аварий, ни поломок. Вечерами он работал в политкружке. Прорабатывая материа- лы XVII партийной конференции, он понял, что знания его еще сырые, что многое он недостаточно хорошо понимает. Но он знал, что из танка человек видит весь мир только тогда, когда он многое знает, когда он хорошо политически развит. Дни сливались с вечерами так просто и легко, как сливаются они только в молодости. * * * 3 поября 1933 года на слете ударных экипажей РККА на- чальник мехализации и моторизации РККА тов. Халепский, под- водя итоги социалистического соревнования, охватившего тан- ковые части, зачитал приказ, из которого явствовалю, что ме- ханику-водителю Алексею Васильевичу Разгуляеву присва- ивается звание среднего командира. Разгуляев был инициатором этого соревнования и лучшим его участником, Через централь- ную военную газету «Красная звезда» вызвал он на соревнова- ние товарищей танкистов других экипажей. Итак, Разгуляев предложил соревнование, целью которого бы- ло укрепление мощи Красной Армии. И вместе с тем он предло- жил соревнование, целью которого была радостная и умная жизнь, Пункты соревнования слились в замечательную повесть о настоящей жизни, о настоящем советском бойце и человеке, и каждый захотел стать героем этой повести. обстановке,Однажды * *



В Красную Армию я поступил доброволь- цем. Мой отец -- ему 68 лет -- работает на кирпичном заводе в Ура-Тюбе. Он силь- но огорчился, когда узнал, что я поступил вармию. Шесть раз он приезжал в часть и требовал, чтобы меня отпустили обратно.  Но это было пятнадцать лет назад. А сейчас в кишлаке на Красную Армию смо- трят иначе. Призывника провожают, как почетного гостя. Колхоз устраивает угоще- ние. Принятого в ряды Красной Армии счи- тают важным человеком. АЛИМ ПОЧАЕВ,

  

командир взвода, орденами Красного знамени.

 В ваших руках тюбик, скажем, вазелином. Спокойно и безжало- стно нажимаете пальцами, Содержимое тю- бика сочится капля за каплей. Уже в тю- бике ничего нет. Перед вами жалкий, смор- щенный кусок цинка. Живой человек, брошенный в царскую казарму, попадал в положение тюбика. Из него упорно и нас и настойчиво пытались выда- вить все человеческое, все разумное, все имысли и думы, все мечты и страсти. Его стремились превратить B по- слушный механизм. Он должен меха- нически маршировать, механически за- учивать «словесность». Механически мар- шировать, распевая «Чубарики-чубчи- ки». В строю «есть начальство глаза- ми». Штыком колоть соломенное чучело. И кесь мир, кроме царя и «отцов-команди- ров», должен был выглядеть в его глазах тем соломенным чучелом, которое надо ко- лоть по первому слову начальства. Во взеслужебное время он имел право оправлять свои естественные нужды, посе- щать полковую церковь и дешевый сол- датский дом терпимости, горланить похаб- ные песни и, если грамотен, читать жития СВЯТЫХ. Вот весь его мир, очерченный царской властью. Здесь рождались послушные ста- да усмирителей народных восстаний, сол- даты с медалями. Царская Россия считалась тюрьмой на- родов. Царская казарма -- тюрьмой в тюрьме. Пойти в солдаты считалось в ту ненаст- ную пору-пойти на каторгу. Горе свое но- вобранцы заливали вином. По городам, по деревням, в дни «призыва» черной тучей плыла песня, полная слез и рыданий: «Последний нонешний денечек гуляю с ва- ми я, друзья…» Годные, близкие провожали рекрута, словно покойника: «…А завтра рано, чуть светочек, заплачет вся моя семья». Между нами и этим стоном русских го- годов и деревень - расстояние в восем- вадцать лет. Но кажется, что это было давным-давно, где-то в глубине седых ве- ков. Наше молодое поколение и понятия не имеет о том, что такое царский солдат, что такое царская казарма. Перед нами ряд архивных документов, рисующих скупымя штрихами эти оконча- тельно зачеркнутые революцией нравы проклятого прошлого. Солдат-- серая скотинка. Он не имеет права заявлять о своем человеческом достоинстве. Его бьют, - он обязан весело рапортовать: «рад стараться » Виесто пищи дают грязное пойло,он дол- жен молодцевато глядеть на начальника: «покорнейше благодарю, ваше высокоблаго- родие!». В июле 1911 года в 9-м пехотном Ин- германландском нолку несколько нижних чинов во главе с ефрейтором Аристовый заявили полковнику Кукульскому жалобу на плохую пишу. В ответ на эту жалобу последовал приказ бравого полковника: «Заявление ефрейтора Аристова нахожу ложным. Ефрейтора Аристова за заявление неудовольствия по поводу дурной пищи и разговор, недостойный хорошего солдата, по поводу дурной пищи, когда последняя признана хорошей начальствующими лица- ми, лишаю ефрейторского звания и аресто- вываю на 30 суток усиленным арестом. Начальнику пулеметной команды вну- шить нижним чинам, что если бы даже пища и была плоха, то солдату недостойно об этом говорить. Негодный тот солдат, который жалуется по пустякам,-на войне и господа офицеры задушить в чижнем ча- не человеческое достоинство и классовое самосознание, это им не всёгда удавалось, Огненное зарево «пятого» года, позор русско-японской войны заставили даже са- забитых солдат переоце- нить свое отношение к самодержавной формуле: «За веру, царя и отечество». Приглушенный шопот в казарме перера- стает в ропот. Рождаются в казарме прото- сты и даже бунты и восстания. Порой эти протесты - глатным обра- зом протесты одиночек - принимают наив- ную форму. Перед нами письмо солдата Д. Иваноза на имя военного министра: «Я вернулся с Дальнего Востока с по- терей ноги под Мукденом. Должен вам за- явить: 1) о трусости наших офицсков, В 2) о сдаче 50 тысяч человек в плен. следующем бою солдаты решили сдаваться без боя в плен. Причина эта состоит в отомщеним за 9 января… Вся действующая армия поклялась мстить бюрократам и правительству за это забаву.оскорбление… Вы-первое лицо к государю императору, то поторопитесь доложить не- медленно, что в войсках идет тоже смута, как и в пароде…» На письме имеется резолюция господина министра: «Пельзя ли разыскать этого негодяя». В мыслях таких Ивановых еще туман. Они еще верят, что военный министр доло- жит царю, а тот срочно примет меры. Но Иванов-- уже не бездушная и безро- Ивановы начинают В больше- вистской газете «Казарма» почти в каждом номере ряд заметок о солдатских бунтах и восстаниях. НИ ЖНИЕ ЧИНЫ. наполненный,m Г. РЫКЛИН..

бан-

может случиться, что не будет и дурной мых отсталых и пищи». Этот приказ не является случайной «пробой пера» самодура-полковника. Таков был режим. Такова была система. Отцы-командиры заботились не только о пище солдат, но и об их внешнем виде и здоровье. В газете «Казарма», органе военной ор- ганизация большевиков (1906--1907 гг.), находим в хронике такую заметку: «Капитан 2-го ранга Покровский недав- но издал приказ остричься всем коротко. Через некоторое время заметил, что портар- турец, георгиевский кавалер с ампутиро- ванными ногами, этого не сделал, капитан Покровский избил его и посадил в карцер… В 7-м гренадерском полку у некоторых солдат появилась на голове парша. Их на- чали лечить выдергиванием волос. В око- лотке устроили из этого лечения Выдергивали по одному волосу. Больной неистово кричал. Но чем больше он кра- чал, тем больше издевались над ним. Сот- даты перестали ходить в околоток на лече- ние. Это сочли бунтом, и чх судили в пот- ковом суде. Присудили: «Отдать в дисцин- линарный батальон сроком на два года каждого с переводом в разряд штрафовая ных». Солдата можно было безнаказанно бить, пороть. Это было в порядке вещей. Казарма - тюрьма. Но была еще воен- ная каторга. Она называлась дисциплинар- ной ротой. смешной…» На имя одного из членов Государственной думы поступило в 1913 году письмо от солдата дисциплинарной роты, из Примор- ской области. Приведем несколько отрыв-казачьи ков из этого документа: «Я перестал уважать себя, слишком уж унижен, слишком оскорблен. Только заман- чивый призрак свободной доли впереди призывает меня к жизни и заставляет тя- нуть эту лямку…» «Здесь даже самая мысль, что можно оскорбить нижнего чина, кажется нелепой, «2 января я, находясь в карпере, видел 7 высеченных в тот день заключенных. Исполосанные ударами розог, их ягодицы имели ужасный вид, местами сочилась кровь…» Как ни старались царское правительство == Рисунок худ. Кукрыниксы.

тся

а

po-

30-

его

pa-

M

Червь сомнения начинает точить даже сердца. А ведь казаки считались наиболее верной опорой трона. о Генерал-лейтенант Одинцов доносит царю том, что несколько казачьих батальонов отказалось выступить против восставшего народа. Огорченный Николай Романов «изволил начертать» на этом донесении такую резо- люцию: «Вот не ожидал, чтобы пластунов могла коспуться пропаганда».

Командир Разгуляев много читает, много учится. Он готовится в академию. В уютной его комнате живут вместе с ним тропик Козерога, бином Ньютона, «Евгений Онегин», форму- лы и чертежи… Иногда вечером он покидает их и уходит в ка- зарму. Он знает: там, на койке, сидит человек и глядит в окно. Что чувствует этот человек? Командир Разгуляев знает, что если он настоящий командир, то он командует не только делами бойцов, но и чув- ствами их. Разгуляев подсаживается к бойцу и завязывает с ним разговор. Он спрашивает бойца о доме, о семье, совсем так же, как пять лет назад его, бойца Разгуляева, расспрашивал обо всем этом командир Марков. Разгуляев говорит бойцу о перспективах, он говорит о танках, о Красной Армии с такой нежностью и любовью, как говорят о девушке. * * Танковое соединение идет на парад, скоро Красная площадь. Разгуляев улыбается. Он всномнил двух товарищей, приветство- вавших отряд на пустынной утренней улице. «Хорошие ре- бята, - думает он, - наверно, хорошо работают на заводе. Кстати, надо достать комплект тульской газеты». В прошлом году один товарищ, прощаясь с танкистами, дя из армии на оружейный тульский завод, сказал: - Насчет центральной прессы не ручаюсь, но что ка- сается тульской газеты, ждите обо мне обявления, как о лучшем ударнике. «Нало будет завтра проглядеть комплект тульской газеты, думает Разгуляев и улыбается. - Сколько нас, таких ребят, на советской земле!…». Танки идут плавно. Скоро Красная площадь. K. ФИН.

Но царь не отделывался одними смехо- творными резолюциями. В той же газете «Казарма» то и дело попадается такая хро- ника: «Владикавказ. Приговором суда осужде- ны к двенадцатилетней каторге четыре и в диециплинарный батальон десять солдат. Бобруйск. Из 28 арестованных солдат бобруйского дисциплинарного батальона 13 приговорены к расстрелу». Не помогло. Вместе со всей империей начала гнить и царская казарма. Вплоть до семнадцатого года, вплоть до Октябрьских дней господа офицеры пытались выдавли- вать из солдата, как из тюбика, все его чувства и стремления. Уже после свержения самодержавия от группы солдат пришло в Ленинградский совет письмо: «Офицеры об ясняют солдатам, что госу- дарь уехал как будто на отдых, на время, и за него оставлен Михаил, и говорят, что все будет по-старому». Эта наглая ложь была последним словом обвиняемых. Рухнул самодержавный строй. А вслед за ним и власть калиталистов и помещиков. Рухнула под победную песню пролета- риата и мрачная царская казарма.



Царский офицер.