По

поводу

полемики

одной

A. ЛУКИН ЛЮДИ БОЛЬШОГО СЕРДЦА Составители этой книги пишут в кратком предисловии: «Под пулями не лгут. Под разрывами снарядов не думают о том, ка- словами и в какой форме выразить мысли, Вот почему в этих

Презирать критику лигу

к. зЕлинский утРоман о казахской степи

ным знать историю мировой А. С. Пушкии. поэтому В последнее время наши литературно- сказал, художественные журналы не очень бало- вали читателя статьями оригинальными острыми. И вдруг «Октябрь» решил шить спокойное течение литературной

нарисовать таким, для Панферова--нечто отвлеченное, туман- как он есть в жизни, то мир обогатится од- ное. Ему и невдомек, что философия марк- и ним мопсом, а искусство ничем». Эта сизма-ленинизма по-новому решает вопрос нару- мысль, действительно, была высказана, но о не Флобером, а Гете. Что соотношении теории и практики,

беглых за- приставайте к нему с учебниками, а то писях… советский молодой человек, воин черепушках», претендующая на он бросит в вас каким-нибудь булыжни- и труженик, человек, сражавшийся за Ро- программный характер. Но, увы, так уж ком или булыжничком и обзовет при этом повелось издавна: не везет т. Панферову, «черепком» или «черепушкой». Мир при дину и победивший сильнейшего врага, и хоть тщится он стать учителем и настав- предстает перед нами во всей ником литераторов, а получается конфуз. Со этом «обогатится» полемическим рычанием, а коммунизм, освещает пути этой борьбы, является реальной силой, помогающей по- беждать. Зачем все это Панферову? Он за почвенность, за эмпиризм, эмпиризм-де, опасен для избранных на русском языке (Гослитиздат) и роман Мухтара Ауэзова - «Абай» («Советский писатель») Появление капитально издан- ного тома сочинений казахского классика ной «кочевой хорошо показывает душевное богатство народа, сумевшего в недрах родового строя и «ко- чевого феодализма» воспитать в своих людях такие качества воли, ума, сердца, ной красоте». Дневники и письма, вошедшие в книгу, венного редактора крупного литературно- писались бойцами и офицерами Красной твенного журнала Ф. Панферов Армии в госпиталях и медсанбатах в глу- поднялся на трибуну для того, чтобы с ее поучать истине советских литера- Однако читатель, не ознакомившийся с рассматриваемой нами статьей, вправе спросить нас: что же такое, наконец, пред- ставляют собой эти самые таинственные «черепки» и вот для писателя стихия. Отрицая значение теории, Панферов на- носиттеории, анферов на стоит в том, чтобы служить уже совер- шающемуся язык, менных казахских писателей не случай- ны Абай был не только глубоким поэтом. мыслителем и просветителем Всей ден которые, фольклоре, послужить примером воспитания. Однако роман Ауэзова оставляет изве- стную боких подземных сооружениях и под от- небом, в далеком тылу и в нашей стране великому делу духовного обновления людей, их очищения от всей грязнго осоркрытым их коммунистического Предоставим слово самому автору, Вот как образуются на пере- -уже самые разделы статьи, как и весь ее довой тон, выдают учительские намерения короткие передышки между боями, В них автора. выразились сокровенные думы и чувства советского молодого человека: страстная Особенно охотно и ретиво Ф. Панферов поучает литераторов тому, что такое хоро- правильный язык художественной «черепки»: «…вода, проникая через почву, забирает из нее некоторые соли и осаждает их на определенной глубине, образуя таким по- рядком корку- черепок. Корни дуба, ис- пользовав все питательные вещества над ванию сознания и коммунистического образа поведения» («Большевик»). И куда ведет панферовская пропа- ганда эмпиризма? Панферов повествует о своем сульманского передовой Перед нами пока первый том романа Ауэзова, показывающий юность Абая, Это исторический и психологический роман о степи, в некотором смысле, быть имел ния се- редине прошлого столетия, казахский на- род переживал не только эпоху тяжело- го феодального и колониального порабо- развития человека -- его культурному ро- сту, его положению, его профессии, его, наконец, характеру». Бесспорно, что язык соответствует куль- уровню и характеру человека. «черепков» - зеленая, веселая, тенистая и вдруг начи- нает сохнуть». Жалостная эта картина воз- никает в результате зловредности «череп- ков». застал их врасплох. «Генералы задума- лись», - пишет Панферов, Оказывается, воевать-то они воевали, а думать и не ду- мали. Возведя к труду, трогательная сердечность, изуми- тельное великодушие, непреклонность и настойчивость, мужество и выносливость. степных родов, а ныне ставшим советским писателем и действи- тельным членом Академии наук Казахской ССР. пред- метов домашнего обихода, которые могли появиться в степи только в результате свя- зей казахов с русским городом, людьми. напраслину на наших гене- ралов, Панферов пытается сам ответить на вопрос-в чем источники нашей победы «Год назад, - писал в 1942 году старший лейтенант Баубека Булкишев, погибший в 1944 году в Восточной Пруссии,-я был Я мечтал об учебе, Нечто подобное, - раз ясняет нам автор смысл своей аллегории, - происходит и в Тринадцатилетний Абай после несколь- ких лет прилежных занятий в семипала- тинском медрессе возвращается в родной по требованию отца -- властного од- «князя степи» Кунанбая. Юноша Первая часть романа Ауэзова не дает от- вета на вопрос о взаимосвязи казахского и русского народов, и это мы считаем его изяном. Более того, Мы думаем, что этот вопрос

нию и профессии, свыше двух десятков лет работающий в литературе, Ф. Панферов не знает основ русской речи, вплоть до элементарных правил грамматики. Ф. Пан- например, ничего не стоит сказать, «люди выходили друг за друга по люб- Общеизвестно, литературе, когда между его В питательной средой «народом, жизнью, «Как партией - залегает черепок». Ф. Панферов очень много пишет о «че- репках», возмущается их злокозненнностью, гневно разоблачает каких-то редакторов, критиков, называя их главе под обязывающим названием писать о героях» он касается этой темы. Увы, кроме нескольких общих фраз о том, что герой не должен быть «фотогра- фичен», что в литературе недопустима ни- велировка, все содержание этой главы све- юношей, о работе и что греха таить о славе. Я мечтал о мно- гих профессиях. Мне хотелось быть поз- том, я с упоением читал Пушкина и Лер- монтова, Гете и Гейне, Байрона и Шелли. Они мне нравились, и я читал их днями и ночами. аул ноглазого с наслаждением вдыхает вольный ветер степей. Он уже слышит лай собак, блеянье овец и ягнят, окрики пастухов, запах ки- зяка, подымающийся над мирным аулом. Так начинается является центральным для исторической романистики. которая сейчас возникает во многих литературах народов СССР. Нельзя сегодня правильно представить се- бе ход исторического развития народов и племен СССР в прошлом, не показав так или иначе связь их истории с историей русского народа. дено к агитации за то, чтобы рисовать вра- га человеком умным, хитрым и стойким. Так разговор о герое переходит… в раз- говор о враге, как о «живом талантливый роман Ауэзо- ва. Отец призвал своего сына для участия сложных и хитроумных спорах, которые он ведет с соседними родами из-за паст- Ведь хорошее джайляу, или зимоб- это новый скот. А новый скот- это «черепками». По- слушаешь его: повсюду сплошь залезли у нас «черепки»! Однако никого из ненавист- ных ему «черепков» он не называет по имени, ни одной статьи не цитирует, я Мне хотелось быть музыкантом и с восхищением слушал Чайковского и Глинку, Бетховена и Шопена. Я был жад- ным человеком, и мне хотелось стать и по- и композитором в

Обороты речи, употребляемые Панферо- вым, способны вызвать даже некоторое остолбенение. Вот как разговаривает он неугодившим ему критиком: «А не превратились ли вы в ту даму ни- каких фактов не сообщает. Анонимная са- мокритика - это такая же пародия на са- мокритику, как и вся статья Ф. Панферова-- пародия на литературную полемику. Впро- чем, он делает одно человеке». Не- ужто в этом сейчас главная цель нашей ли- тературы и неужто она была так беспо- мощна, как это кажется Панферову, в изо- бражении врага, Необходимо ему напом- нить, что наша советская литература ми». этом одновременно. Я ви- дел своих старших братьев, которые выш- ли из институтов инженерами и врачами, педагогами и историками, и мне хотелось овладеть также и этими специальностя- бищ. ка, богатство, власть. Уже первое появление мальчика Абая на совещании родовых старейшин в от- цовской люди где-то на закраинах романа. Образ зрелого Абая стоит в центре вто- рой книги романа, над которой сейчас и неот- ступно выполняла свою роль антифашист- ского трибуна, разоблачая античеловеч ность собственнического мира, показывая омерзительное лицо фашизма. В докладах и выступлениях товарища Сталина дана исчерпывающая характери- стика подвига, свершенного советским на- родом, блестящий анализ всемирно-истори- ческого значения великой победы над фа- шизмом. Панферову представляется, что «наша армия, еще не обученная современному военному искусству», была бессильной и бездеятельной, - словно и не Живя большими человеческими мечтами, разносторонними и многогранными обще- ственными интересами, наша молодежь умеет глубоко и тонко понимать искусст- во, чувствовать красоту природы, В днев- нике сержанта Николая Бутенко это чув- ство выражено с большой проникновенно- стью: «Никогда не забуду того сладостного чувства покоя, радостного удовлетворения собой и жизнью, которое охватило меня по- сле боя. Накинув шинель на плечи, вышел я из палатки. Большой мир лежал передо мной. Он был особенно прекрасен сейчас, ночью, когда ярко плавились юрте вовлекает его в атмосферу жестокой борьбы, показывает ему проти- воречия между бедняками и богатыми ско- товладельцами, Душе Абая претит всякая несправедливость, ложь. Ему по-человече- ски ближе жизнь простого народа. ИИвыра- жая пока молчаливо свой протест, Абай уходит в лагерь матери и бабушки, живу- щих отдельным аулом. Вместе с чувством добра в нем просыпается чувство красо- ты, поэзии, природы и любви. Сюжет романа движется не только по- вествованием о душевной жизни Абая, но и рассказами и сценами, рисующими коче- жизнь. После одного открыто раз- нападения людей Кунанбая   работает Мухтар Ауэзов, глубокий знаток истории родного народа и талантливый со- ветский писатель. Вышедший почти одновременно с рома- ном Мухтара Ауэзова и отлично изданный Гослитиздатом том избранных сочинений самого Абая Кунанбаева в русских пере- водах может дорисовать для читателя облик замечательного сына казахского на- рода, В книгу вошли его стихи, поэмы и, наконец, «гаклии», то-есть своеобразные притчи-назидания. В произведениях Абая нам раскрывается щедрая и большая душа глубоко переживавшего страда- своего родного народа. Борьба с с (ожиревшую от безделья), которая любит почитывать книжки так же, как посасы- вать леденец. Завалилась на диван, почи- тала романчик, затем пососала леденец: не поумнела и не поглупела… того и ждала. Да нет, вы как будто не из тех -- дамских. Вы… чорт те что». «Вы не из тех дам», - повидимому, хо- тел сказать наш полемист своему литера- турному противнику. Но, для пущего уязвления и сарказма, - сказал: «Вы не из тех дамских». Это все равно, что сказать, к примеру, вместо «вы не из тех детей» … исключение из этого своего не слишком мужественного прави- ла: он цитирует статью тов. А. Эрлиха о романе Аркадия Первенцева «Огненная земля», напечатанную на страницах «Лите- ратурной газеты». А. Эрлих является для Ф. Панферова средоточием всех отрица- тельных явлений в жизни нашего искусства. Статью А. Эрлиха Ф. Панферов считает наиболее типичным примером зловредно- сти «черепков». И именно этот пример с головой выдает нашего грозного разобла- чителя, обясняет истинный «пафос» всей его

«вы не из тех детских», «вы не из тех учи- телей» «вы не из тех учительских» и т. д. Что жекасается оборота: «Вы чорт те что», - то и это выражение вряд ли спо- собно вызвать у советского читателя вос- хищение культурностью писателя, знанием приличий, бережливым отношением к соб- ственному достоинству и достоинству со- ветской печати. Ведь после этого, как го- ворится, полемического приема Ф. Панфе- простой наших! В передовой статье «Большевика» (№ 9) указывалось, что наша научная и художе- ственная критика «не должна приспособ- ляться к тем или иным личным, группо- вым, либо узко ведомственным интере- сам». К крайнему прискорбию, только групповым «пафосом» можно обяснить все существо и весь тон злобной «поле- мики» Ф. Панферова с А. Эрлихом. совершались ею операции, похоронившие еще на первом этапе войны фашистскую теорию «блиц- крига», а потом «при страшном ударе вра- га, при упорном нажиме с его стороны» наша армия «обучилась, стала первоклас- сной армией в мире и нанесла врагу такой сокрушительный удар, что враг пал на ко- лени». Не обяснив, как накапливались силы Красной Армии, Ф. Панферов утверждает, тихой звезды, мягким голубоватым светом снял тонкий, хрупкий серп луны, а в лицо мне дышал ароматом влажной земли вечер. Я стоял, жадно вдыхая свежий воздух, а на душе У меня было светло и хорошо… Жизнь с мелкими и скучными делами, тревогами, волнениями, заботами и всякими пустяками повседневности есть и на войне. По в вую бойничьего на аул соседнего племени старику прихо- дится ехать в город Каркаралинск. Ауэзов хорошо показывает, как всесильный в степи Кунанбай становится пешкой в ру- ках уездной царской администрации. В распрях, подкупах, пиршествах, бедствиях проходят годы. Абая женят на дочери степного феодала человека, ния бай- ской эксплоатацией, с невежеством, с ро- довой знатью, положение девушки, бу- дущее молодежи- вот что в центре его внимания, как и общечеловеческие темы - любви, старости. С особенно пылкой нена- вистью Абай пишет о баях, мирских за- хребетниках, в которых он видит главных врагов казахского народа, Между прочим Как ной циализм будто мы стоим перед загадкой, перед сфинксом величия победы, что это-де только «черепкам» и «черепушкам» все представляется ясным и определенным. Горький писал: «Писатель обязан все знать - весь поток жизни и все мелкие струи потока, все противоречия действи- тельности: ее драмы и комедии, ее героизм и пошлость, ложь и правду». Горький на- ставлял советских писателей познавать в движении жизни неуклонное торжество нового, он укреплял в литературе чувство героического, чувство веры в будущее. же решает вопрос о художествен- правде Ф. Панферов? Он пишет: «со- и в быту» находится в воина, все душа, свободной, большое крови как в сердца. должен выходят почему книга «Жизнь солдата» смертельной борьбе с остатками прошлого«вонючего, грязненького, как болотная тина, и цепкого, как репей». И вот это «грязненькое, воню- «Жизнь создата», Пад во «Молодая твардня», чее и липкое, словно лишай», «кидается на 1946. Стр. 255, цена 5 руб. ведущее». Это, по завоевала широкие круги нашего читателя. «черепушками», в каковом за- ятии он обвиняет других, а просто уж грубую брань Ф. Панферова по адресу тов. А. Эр- лиха, советского камнями и камушками! Ф. Панферов рекомендует литераторам не слушаться тех, кто изучил такие труды, как учебник литератора и коммуниста. Ф. Панферов доходит в своем гневе до обвинения А. Эрлиха в том, что последне- му «за пятьдесят лет», и предрекает … Сиповского, и с их позиций поучают писателей. Однако было бы по- редактору Эрлих умрет. Все мы, конечно, смертны. Когда-то говорили, что зато глупость лезно журнала «Октябрь» не поучать писателей, а учиться самому. Мо- жет быть, тогда он перестал бы «бросать- ся» словами, не вдумываясь в их значе- ние. «Снимать классиков», - пишет, на- пример, наш разоблачитель учебников, пытаясь снять с себя обвинение в пренеб- режении к классическому наследству, - «это… тупая бессмертна. Хочется надеяться, что это не так. Истощив запас своей полемической яро- А. Эрлиха, сти бранью по поводу личности Ф. Панферов не дал нам никакого пред- ставления о том, чем же, собственно, вы- зывает в нем негодование его противник, как литератор? Чем плоха статья о романе глупость». Напрасно он дума- ет, что глупость может быть острой! При всей безграмотности и даже дикости Аркадия Первенцева, с какими положения- ми этой статьи Ф. Панферов не согласен, всё это остается тайной. своего «литературного» языкаФ. Панфе- ров яростно Но, может быть, в чем-то другом, Алшинбая Дильде. Вся сцена сватовства, свадьбы, первой встречи никогда не видевших друг друга «мужа» и «жены» в свадебной юрте живописно и психологически тонко изображена авто- ром. Вот и сам Кунанбай под старость берет себе новую жену, хорошенькую Нурганым, Но годы льются, как песок сквозь пальцы, Что создал Кунанбай? Ни- чего! И сын его Абай собирается снова в Семипалатинск учиться, искать выхода из тесноты, казалось бы, вольной степи, Так ся кончается первая книга романа. Ауэзов не прикрашивает степной быт, в романе показаны его уродливости и же- стокие часть своих произведений (и стихи и про- зу) Абай посвятил животрепещущему то- гда для казахов вопросу: взаимоотноше- ниям с русскими, положению казахского народа «относительно России». И в этом вопросе Абай последователен и решите- лен. Он знает, что казахам навечно жить вместе и дружить с русскими, и горячо защищает эту мысль: «Русские видят мир, - пишет он в одной «гаклии».- Если ты будешь знать их язык, то на мир откроют- и твои глаза. Изучай культуру и искус- ство русских. Это ключ к жизни, Если ты его получил, жизнь твоя станет легче». Так учил и писал казахский противоречия. Но поставленная автором задача вскрыть поэзию степной поэт, люби- мыми учителями которого были Пушкин и Лермонтов. Совещание писателей Крыма

борется с редакторами и кри- тиками, стремящимися, как он выражает- ся, «установить гладенький язычок». Но мы имеем все основания опасаться, под ненавистным ему, «гладеньким исклю- это Панферову, и есть чая разговор о языке и состоянии совре- правда жизни, правда художественная. По- менной критики, Панферов ушел вперед? тому-то и «трещат плечи» от такой правды. Может быть, его суждения о современно- Художественная правда, защищаемая Книги о путешествиях сти и насущных задачах литературы отме- Панферовым, иная, чем горьковская, чем Государственное географическое изда- чены зрелостью мысли? Крымский в Алуште совещание писателей, посвящен- группируются вокруг газеты «Красный ное организации Крымского отделения черноморец». ССП. Вступительное слово произнес сек- О своей работе над книгой «В крымском ретарь что язычком» наш «учебникоборец» подразу- мевает просто грамотный русский язык, которому он не хочет учиться, несмотря на то, что когда-то ему указал на необходи- мость овладения русским языком не кто иной, как А. М. Горький. Статья Ф. Панферова неграмотна не только в прямом, элементарном смысле. Она неграмотна в самом своем существе, неграмотна всячески: литературно, эмо- ционально и, к сожалению, политически. Свыше двух десятков лет проработав в литературе, Ф. Панферов не считает нуж- та, тельство Нет, рассуждения автора статьи о совре- ской бескрылая рию менном этапе жизни и о литературе подчас и героическая. венников: легкомысленны, а подчас и просто невеже- Статья Панферова дошла до читателей в ственны. канун горьковских дней, когда каждый со- вне Поистине завидное постоянство обнару- ветский человек по-особому остро почув Пржевальский «Монголия и страна тангу- живает Панферов, повторяя, как и пятнад- ствовал живую силу слова Горького, зову… тов» (описание путешествия в Монголию цать лет назад, что «надо жизнь прощу- щего «вперед и выше», утверждающего и северный Тибет в 70-х годах прошлого пать собственными руками», а голова, дес- бесценность всего завоеванного социали-, века), П. К. Козлов «Монголия и Кам» (пу- кать, здесь не при чем, «ведь только быки стической революцией. Тем неприятнее бы- гешествие по Монголии и северо-восточно- подойдут к стогу сена и давай его лбами ло обнаружить, что статья Ф. Панферова му Тибету в 1899 1901 гг.) и др. бодать». Оставив на совести автора это по свосму содержанию, стилю и тону, по В серии «Русские путешественники» вый- сравнение. мы должны будем отметить то нравам, которые она утверждает в лите- дет книга Л. Г. Каманина «Первые исследо- истинно бычье упорство, с которым по- ратуре, противоречит заветам Горького. ватели Дальнего Востока». агитации ред гово- рил недав- нее во- площения произведениях. Областное зна- чительной из- дает опубликован- ные идейном оживленные с прения. Поэт-черноморец Н. Кириллов ка». рассказал о творчестве краснофлотцев и СИМФЕРОПОЛЬ. (От наш. корр.). Неуправляемое слово 1. «Твоя победа» - лирический монолог, долгий и страстный рассказ о жизни, поч- поч- исповедь. Это щедрый поток лириче- Д. ДАНИН рических битв недавнего прошлого звучат в поэме, но вся она - поэтическое эхо той внутренней борьбы, какую всегда ведет каждый честный перед самим собой чело- век за «личное совершенство» И полно в ней огромных возможностей, если не отличит себя со всей определенностью от простого цикла лирических стихотворе- ний и от длинного стихотворения. Поэзия ХX века приучила нас ничему не удив- ляться в делах стихотворства. Нам было доказано, что поэма может быть какой- угодно: безгеройной, как «Двенадцать» Блока, и бессюжетной, как «Хорошо!» Мая- ковского, монологической, как «Флейта- позвоночник», и диалогической, как «Поз- ма конца» вовал бы, для человека с большим серд- цем и вечным стремлением к действенному самовыражению в жизни - это вопрос ог- ромный. Итак, он поставлен. Его нужно решить. Для Маргариты Алигер, как поэта, здесь заключена этическая проблема общего значения, выходящая за пределы индиви- дуальной судьбы ее лирической героини. А кроме того, этот вопрос должен был бы иметь для нее еще и женщины, подобной героине поэмы, такая завязка сулит печальную судьбу, Поэту, который хочет итти рука об руку с прав- дой жизни, открывается перспектива соз- дания жестокой и горестной, но правди- вой и потому прекрасной повести о горь- ком счастье жертвенной любви… Или о разрыве. 4. Так мстит поэту его собственный замы- сел, когда он не продуман в самой своей основе, когда не найдено дляянего ясное воплощение в действии. Так мстит непре- одоленный сублективизм. Так форма лири- ческого монолога, емкая и таящая в себе соблазн какого угодно суб ективного про- извола, превращается в бесформенность, когда она не дисциплинирована ясностью судьбы героя, произносящего ских словен и сложен. Лирическая героиня Алигер повествует о своей судьбе и судь- своего поколения, о днях мира и днях Нет мы сражались не с одним врагом. не только с немцем, сильным, всеоружным, со всем, что было мелкого кругом, со всем пустым, и лживым, и бездушным. Со всем ничтожным, что таилось в нас… именно доказано! Всякий раз поэт как бы говорил читателю: «Смотри,- это необы- чно, но ведь цельно, пластически отчетли- во, мотивировано, необходимо, ни циклом, ни ный, конструктивный, если можно так вы- разиться, интерес: ведь после решения его героиня должна еще долго жить и рассказывать свою жизнь, т. е. строить свой монолог - лышали мы, содержится не столько раз- решение возникшей драматической кол- лизии, сколько начало новой драмы. Но Маргарита Алигер хочет рассказать о монолог, и композиции. 5. Вся творческая работа поэта - его «большое злое ремесло» - состоит в не- ческая история любви. самую поэму, Вот почему решение так существенно важно и для «содержания» и для «формы» «Твоей побе- ды». На мой взгляд, Алигер дает ответ, про- тиворечащий жизненной правде и нрав- облику ее героини, и это роко- Серьезность - основное и бесспорное достоинство «Твоей победы». В этой поэ- ме выразилось стремление рассказать о живом, мыслящем человеке, который не может и не хочет жить иначе, как в не- престанной борьбе с материалом. И мате- риал жизни и материал слова сопротивля- ются поэту. А у него есть двойное ору- жие, с помощью которого преодолевает он это сопротивление, - талант и труп. Маргарита Алигер подлинно талантлива. отвагой и серьезностью, редкими у поз- пространным стихотворением я бы тут никак не обошелся!» Так, даже самое не- обычное в искусстве доказывает свое пра- во на существование. Вот в этом все дело. Но Алигер свой прекрасный замысел не воплотила в ясном, продуманном счастье, о жизни «надежной, большой», «единственно возможной и верной». Вот здесь-то и обнаруживается непоследова- тельность ее ответа, ее «этического обоб- щения», Так же как и в действительности нельзя построить на таком основании «на- жизни», полной плодотворного

Стремление к наиболее полному само- выражению, к раскрытию всего, чем богата

ее душа, вот, пожалуй господствующая черта характера героини поэмы. Перед маячит «синяя звезда дальней цели», неясной, отчетливо не представимой, как некий «благородный разрывном единстве со своим временем, служа ему и горя на его огне. И человек этот должен был предстать перед нами со всем драматизмом его индивидуальной судьбы, Алигер хотела, дей- ствии, хорошо найденную монологическую форму не разработала как следует ни композиционно, ни сюжетно. И, наконец стихотворная строка носитель подкупаю ственному вым образом сказывается на дальнейшем течении поэмы. Изменяя своему характеру, героиня идет дежной труда и осуществления прекрасных стрем- лений, так нельзя сделать этого и в поэме. И в самом деле, с того момента, как реше- тов ее поколения, идет она на раскрытие своего внутреннего мира. И ей всегда есть что сказать современникам. на смирение, на жертву, в поисках «покоя сердца», покоя, который она до тех пор неизменно отвергала и позже будет с той же последовательностью отвергать. Но сейчас драматическое столкновение в люб- ви она разрешает вопреки своему собст- венному представлению о «достойной и гордой» жизни, Она только требует непре- менной сознательности в этом принесении любимому, трезвой и бесстраш- ние принято, лирическая героиня, в сущ- ности, перестает рассказывать о том, «что же дальше?» В известной мере это делает честь Алигер, у которой чувство жизнен- ной правды всегда было неподкупным. Но поэме от этого, очевидно, не легче. С этого момента она превращается в по- ток сплошных отступлений. «Дом дру- зей»… гостиница «Москва»… историческая еврейского народа… приметы гря- Но труд, труд! Недостаточность труда сказалась в поэме «Твоя победа». Отчет- ливее всего это проявилось в ее стиле. Алигер не сумела до конца преодолеть со- противление материала жизни, но в еще большей степени не смогла она выйти по- бедительницей из борьбы с материалом слова. Слишком многословна и растянута не вся поэма, Это пороки алигеров- нею цели но постигаемой, идеал» человеческого счастья, удовлетво- ренной любви на «высокий лад», с которой сливается преданное служение долгу пе- ред временем и народом. Все в ее жизни - и любовь, и творческие усилия - проник- нуто движением к этой цели. И это, разу- меется движение по неустановленному маршруту, Оно полно исканий, «непокоя», чтобы жизнь, и, прежде всего, жизнь военного времени выступала в поэме не как декопания, на фоне которой разыгрыывается личная пря- ма героини. Она стремилась сделать жизнь равноправной участницей драмы. В этом- оправдание формы монолога- лирическо- го рассказа- исповеди, Эта форма, как нельзя лучше, могла бы послужить цели, поставленной автором. ще искренней интонации этого монолога- оказалась сплошь и рядом столь каненной», столь слабой, что во местах обнаружила неспособность нести нагрузку, какую возложил на нее поэт. 3. Лирическая основа поэмы Алигер-рас- сказ о любви. Он драматичен едва ли не

И если Алигер поставила себе целью рассказать в поэме «о времени и о себе», она, сама того не сознавая, уподобила те- чение поэмы течению жизни самой герой- Она дробит ее лирический монолог на куски, старается обо всем 2. Итак, казалось бы, многое, что было не- обходимо для достижения безусловной удачи, слилось воедино: глубоко значите- до войны и разлуки, до гибели любимого человека, в жизни еще нет того «естественного дра- матизма», какой сопутствовал военным го- дам. Между тем, в лирических признаниях героини поэмы уже жертвы ной оценки того, что ждет всякую женщи- ну в таком положении: …трудные неласковые руки в свои ладони бережно возьмешь. и, разглядев, как долго, трагедия дущей победы, раскрывающиеся в малом… И многое другое входит в лирический мо- нолог героини для того, чтобы еще и еще раз в тысяче строк риторически утвердить только ской строки, Поиски точного образа не стали для Алигер незыблемым законом. Слишком часто место изобразительности заступают ее суррогаты - описательное как далеко ты рядом с ним обязана пройти, ни слова сожаленья и упрека не смея никогда произнести… перечисление признаков, нанизывание не- притязательных эпитетов, имеющих силу только номенклатурных определений. Воз- дух -- «бодрящий, добрый, старый»… Лю- бимый человек - «живой, родной, горя- чий»… Ничтожное в душе человека связы- вает его «мысли, руки, ноги»… Люди- громко звучит нота беспокойства, «неразгаданности поворота» в любви. лен замысел, счастливо пришлась к делу монологическая форма лирической поэмы, верно найдена интонация взволнованной исповедальной искренности… Почему же безусловной удачи нет? Почему нет ее при несомненном обилии счастливых нахолок, отличных мест, интересных наблюдений и размышлений? Если вкладывать строгий смысл в эти слова, они прозвучат еще бо- лее жестоким вопросом: почему нет поэ- мы Потому, что «Твоя побела» лишена цельности и того, что Генрих Гейне назы- вал «пластической отчетливостью»!. Мне кажется важным и необходимым говорить прежде всего именно об этом, а не о частных удачах Алигер, не об отдель- ных многозначительных главах поэмы, до- стойных, быть может, специального раз- говора. Мы живем в такую пору, когда большим формам поэзии суждено большое плава- ние. Война придала эпический размах че- ловеческим судьбам. А возвращение к ми- ру не укоротило этот размах но только перевело его в иной план - созидания жизни, Наша поэзия «в долгу и перед бродвейской лампионией и перед вами, багдадские небеса», но всего более в дол- гу она - перед человеком, перед «душой современности». Для поэмы - необятный простор. Она отстала от «малой» лирики. Но поэма никогда не раскроет таящихся серьезность и честность ее образа мыслей и для того, чтобы картины военного време- ни выступили, как фон, на котором должна была бы разыгрываться ее лирическая драма. Но драма эта перестает быть пси- хологическим и композиционным стерж- нем, она просто перестает развиваться, и уже видели, почему это ни. распадающиеся рассказать, поведать все свои мысли и до- гадки: но, всегда помня о своей цели, не знает точного маршрута, ведущего к ней. Она как бы выбирает его на глазах у чи тателя, не заботясь о цельности и компо- зиционной стройности поэмы. В смене разнородных отрывков, в раз- ой степени содержательных нельзя уло- вить какую-нибудь одну главенствующую идею. Можно утверждать только, что все они пронизаны единым психологическим лейтмотивом. Алигер нашла для него точ- ное и лаконичное выражение, поставив в пиграф знаменитую блоковскую строку: …И вечный бой Покой нам только снится. Как всякая поэтически воплощенная мысль, эта строка из Блока богаче того «голого смысла», какой можно из нее лег- ко извлечь. Своеобразное тревожное на- сроение. влекущая атмосфера напря- женного поэтического размышления -- вот в чем заключается соответствие этого эпи- графа духу поэмы. А в поэме все дышит «непокоем». Стра- стная заинтересованность отличает инто- нацию этого лирического мополога, И в центре интересов героини стоят этические  вопросы, какие естественно возникали в дня войны у людей, взыскательных к себе и не равнодушных к чужим радостям и пе- чалям, Не только отзвуки великих исто- жертвенность, «ничтож- веление слепой мы происходит. больше ничего «жили, каждом шагу. Те же стены, потолки полы, те же окна, сгулья и столы, все удобно, слажено, надежно.

Драматизм -- в столкновении двух силь- поймешь, что нет тебе на свете нути иного и судьбы иной. ных характеров. Это все, что мы узнаем. «Для двух людей немаленького роста, C упрямством, нравом, волею своей» оказа- лась нелегкой задача построить жизнь на «высокий лад», В превосходных стихах очерчен образ человека, «гнету» которого что ты согласна быть за все г ответе-- покойно сердце, разум чист и светел. тогда и назови себя женой. Так соглашается она на на «крестную муку», на судьбу ной рабы». И это -- не ное решение. И слова о будущем которые она произносит, «побледнев чуть- чуть», звучат уже не как заклинание ис- полненного горячей веры в человека, но как выражение иллюзорной надежды. Таково «этическое обобщение» самого поэта. Алигер зовет свою героиню к этой односторонней жертвенности в любви и восхищается этим смиренным «нравствен- ным героизмом»: Я не устану, я готова едва не подчинилась «веселая свобода» героини Алигер, В этих стихах - намек на причину драматической коллизии: Какою музой будешь ты воспета, отчаянна, страшна и хороша, исполненная сумрака и света душа ребенка странника, поэта, таинственная русская душа? Кто может столько на земле увидеть, так полюбить и так гознепавидеть, так резко остывать и пламенеть? Кто может так безжалостно обидеть и так самозабвенно пожалеть? …За внешней гладью облика простого такая схватка исподволь идет… И И вот перед героиней, «открывающей в муже все новые и новые черты», встает нелегкий вопрос: «такой тебе по силам?» -спрашивает она саму себя, «не сва- лицься под этой грозной ношей», не ста- нешь ли «ничтожною рабой» своей любви? хотя драматизм не раскрыт в ясном дей- ствии, нам понятна его глубина, потому что мы уже знаем господствующую черту характера героини. Для маленькой души этот вопрос, вероятно, просто не сущест-

страсти! Это-- взвешенное, рассудком дан- с такой готовностью сча- счастье, («Здравствуй, стье!») ушла еще задолго до роиня поэмы. Ей кажется монологе-исповеди всего четыре ки уделить тому, что предшествовало вой- не -- «и годы проходили за годами…» По- том - начало войны. «Он» уезжает сразу на фронт. Потом-его краткий приезд. По-

ства. Как родная сестра этой расхлябанности изображения живет в поэме синтаксическая невзыскательность: «сделать чтоб во что бы то ни стало». Где же борьба со словом, величествен- ные примеры которой в таком обилии дает история русской поэзии и старого и ново- го времени? Маргарита Алигер - поэт больших раз- думий. Все ее творчество - непрерывный рассказ «о времени и о себе», говоря сло- вами Маяковского. И не всуе звучит здесь это великое имя: для современной поэзии - оно символ не только великих намерений, но и великого труда, плодот- ворных исканий, без которых нет искус-  Литературная газета 26 3

в путь. трагической любви. гим- и были «строителям Но поколение это, ра- челове- как угодно них. Для общностью настроения. том - известие о его смерти. Обещанной жизни не было и нет. Ее и не могло быть. Элемент драматического действия (а не только драматической риторики), какой присутствовал в начале поэмы, почти сов- сем исчезает и появляется вновь с изве- стием о гибели героя. Так течение поэмы теряет стройность и ясность, а смена от- ступлений и признаний -- обязательность, необходимость и внутреннюю мотивиро- ванность, Поэма расползается на части, в иных местах превращаясь просто в цикл раз-лирических стихов, объединенных только

и воинам подстать».

личны. Вот мы узнали одну из