Павел АНТОКОЛЬСКИЙ

ТОРЖЕСТВО ЖИЗНИ   в том, чтобы узнать родные, кровно близкие чер- спутников собственной может быть, юно- года, рас- повешенных белогвардей- и живущих сегодня и благо народа на советской Олеге Ко- ние заключалось краснодонцах ты, узнать в них юности, безымянных, шей девятнадцатого-двадцатого стрелянных или цами, а может быть, работающих на земле. Их юность воскресла в шевом, в Сергее вился, что понял писатель. Это поучительный случай. ляю себе, с чем можно было его в истории мирового зии, Может быть, если бы стариков-декабристов захотел сверстниках Герцена или о его отношение к замыслу творческому пылу нашего может быть, никакая аналогия здесь, поскольку и без нее готов откликнуться на своим собственным, по-своему И есть все основания смене человеческих рится еще не раз, потому зано, мы предчувствуем будущем. Внутренний мир смутные и горячие на, ся, их при каждом Около года назад в сибирском городе с одним из ге- членом подполь- краснодонцев, Этот юно- живых, не был того он сражался год тому назад Первые части произвели на впечатление. Он вчиты- точно так же, как собственное недав- поразило одно обстоя- писатель всю прав- уже по- таких та- мне пришлось встретиться роев романа Фадеева, ной организации ша, по счастью, остался в схвачен немцами. После в рядах Красной Армии и еще не был демобилизован. неоконченного тогда романа него потрясающее вался в эти страницы можно вглядываться в нее прошлое. Прежде всего его тельство: откуда знает ду о нем лично и об его друзьях, гибших? Откуда знает он правду в точных и достоверных подробностях, кую сокровенную и полную? Конечно, этот юноша - читатель не простой, исключительный. Но к его свиде- тельству прислушиваешься не только за- тем, чтобы сверить произведение искусст- ва с жизнью, не только для того, чтобы убедиться, что реалистическое зеркало ни в чем не покривило и ничего не исказило. Свидетельство это симптоматично для мно- гих тысяч советских юношей и девушек- тержн», кторые ты когда и в глаза не видели не только героев романа, но даже не были в сходных с ни- ми условиях подпольной борьбы, опасно- сти, тревоги. Все эти молодые читатели прикоснулись к роману, как к источнику живой, играющей всеми цветами и оттен- ками, правды о них самих. О романе писали много, подробно, горя- чо. Писавшие оценили по достоинству мо- ральный пафос, которым проникнуто по- вествование. Они любовались размахом и живописностью картин, изображенных ху- дожником. Они находили во всемирно про- славленных героях Краснодона, живущих в романе новой, уже бессмертной жизнью, черты, характерные для всего героическо- го поколения нашей молодежи. Обо всем этом будут писать еще не раз, потому что поистине произведению совет- ского писателя предстоит долгая и светлая жизнь. Для нас же, современников и свидетелей капряженного авторского труда, по-особо- му дорог самый факт удачи, победы писа- теля. Если она, эта удача, оказалась пол- ной, если законченное к сроку, переписан- ное набело и не однажды уже размножен- ное печатным станком произведение нашло прямую дорогу к молодым человеческим сердцам, если все это произошло в недав- ние дни на наших глазах, - мы но можем свидетельствовать, какое ливое сочетание труда и вдохновения пред-  шествовало этой удаче.   доподлин- счаст- Давно уже было сказано, что всякому творчеству сопутствует удивление. Для того чтобы заново, свежими глазами, по- смотреть на жизнь и для того чтобы зано- во, свежими и единственно нужными сло- вами рассказать о жизни, нужно прежде всего заново ей удивиться. Думается, это самое и произошло с ав- тором «Молодой гвардии», - может быть, произошло в тот самый день сентября 1943 г., когда он прочел опубликованный в газетах Указ Верховного Совета СССР о посмертном награждении званием Героев Советского Союза руководителей подполь- ной организации Краснодона. И уже во всяком случае это удивление - первичная, зародышевая форма творческой радости … сквозит в каждой строке фадеевской статьи названной «Бессмер- о молодогвардейцах, тие» и напечатанной в те дни в «Правде». Чему же удивился писатель? Тому, что существует на земле героизм, самопожерт- вование, любовь к родине, стойкость ха- рактера? Но ведь Гастелло совершил свой подвиг в первые дни Отечественной вой- ны, и сколькие после него совершили не меньшее! Тому, что человеческое существо, как ни молодо оно, как крепко ни привяза- но к трижды благословенной жизни на зем- ле, все же окрылено доблестью и нравст- венным долгом, все же идет на смерть и смертные муки? Да, конечно, писатель, который почувст- вовал все это, прочитавши об этом между строк скупых информационных материалов, должен был потрястись прочтенным. На то он и живой человек. Но не только в этом было его удивление - наполовину уже творческое волнение, Оно было конкрет- нее и, если угодно, биографичнее. Ска- занное отнюдь не является нескромной догадкой или выбалтыванием чужого се- крета. Я говорю, как читатель Фадеева. Он неизбежно должен был узнать в ге- роях Краснодона родных сыновей своих старых героев, всех тех, которые населя- ют страницы «Разгрома» и «Последнего из удеге». Вот почему, думается, он с такой яростной энергией ринулся к труду. Он по- нял: это его тема. Таким образом, удивле-  

СТАЛИНС КОЙ ПРЕМИИ

ЛАУРЕАТЫ

пережитым. предполагать, что в поколений это псвто- что, как уже ска- жизнь романа в героев Фадеева, их мечты о личном, меч- сождео быно сбыть юношеская любовь, вспыхивающая робком прикосновении, чистая любовь, которой уже никогда не суждено животворящим об яти- ем, изнутри освещен- ный необычайной интен- сивностью благородством. Но именно потому в своей под- линности на страницах книги, что ему про- тивоставлено черное крыло ранней гибели. Фадеев ни полусловом не обмолвился об этом вплоть до трагического финала. На- оборот! Все начало, да и вся середина ро- мана удивительно оптимистичны. Полуден- ное, жаркое солнце Украины шлет отвес-



Якуб Колас

A. С. Исаакян

A. М. Упитс

B. П. Катаев

советской Николай ТИХОНОВ сильном и живописном повествовании Упитс изображает события жизни латвий- ской деревни того времени, с рождения че… ловека до его печальной смерти. Вот они проходят перед нами люди не- легкой жизни, несчастной жизни. Кулак Иоргис Ванагс, хищнически ведущий свое дело накопления, живет под страхом того, что его непутевый сын разбазарит все на- копленное отцом, дочь -- тоже не помощ- ница. И напрасны все его труды - никогда не достигнет он того значения и богатства, какого достиг барон Зиверс. Напрасно, об манывая всех, хитря со своими батраками, копя каждую копейку, он надеется на сча- стье. Он умрет, и все пойдет прахом. на писателем с беспо- щадной последователь- ностью. Все чаяния его разбиты, жизнь искале- чена. В этом широком, И его издольщик Осис со своей большой семьей напрасно надеется что он своим рабским, долгим трудом добудет себе, на- конец, свой, хоть и ничтожный, кусок зем- ли. Не будет этого счастья. И кусок земли, приобретенный так мученически, отнимут унего. И настанет день когда он убедится что жизнь прожита, а они с женой так же бедны, как и были в начале своей жизни, страшной и убогой. «Начинать все сначала надо бы теперь», … говорит ему жена, но и у него и у нее нет больше сил. Женщины несчастны, каждая по-своему. И жена Осиса, пряха и ткачиха, работаю- щая день и ночь, и Лена Берзинь, потеряв- шая жениха, женившегося по расчету на другой, и вышедшая замуж за немца-коло- ниста, похожего на животное, - обе не устроены в темной и безвыходной жизни. Упитс, не отступая перед мраком, рисует нам этих людей, разглядывая во мраке жизни их жалкую тропу, которая никуда не ведет. Унижение, нищета, горе - вот дей- ствительность латышской деревни. Сильные характеры борются, напрягая все силы, но все равно победить этот мрак одиночкам невозможно. Добрая, нежная Лена после такой борьбы превращается в жестокого озлобленного человека, Анна Осис стано- вится старухой раньше времени. Дети Осиса уходят в город. Там им на- чинает слабо мерцать свет зари. Там есть с этим миром мрака онных идей в массах ства Латвии. люди, ведущие борьбу и нищеты, революционеры, восставшие против рабской жизни. Но до победы еще далеко. Таков кусок той жизни, что представил Упитс в своем общирном повествовании, представил грубо и резко, со всей правдивостью своего пре- красного таланта. Упитс наносит удар тем буржуазным пи- сателям старой Латвии, которые хотели до- казать наличие патриархального содруже- ства между батраками и хозяевами, хотели нарисовать картину сытой жизни, испол- ненных желаний - постепенного роста ма- териального благополучия латвийского крестьянина. Упитс показывает и развитие революци- трудового крестьян- Роман Упитса с большим вниманием про- чтет широкий советский читатель мало знакомый с великолепным талантом этого прекрасного автора многочисленных боль- ших романов, народного писателя и выда- ющегося деятеля латышской культуры. Сталинскую премию по поэзии получили два выдающихся певца, два старых народ- ных поэта - Австик Исаакян и Якуб Колас. За их плечами--богатая поэтическими вдох- новеньями жизнь. Она богата и внешними событиями. Их голос звучал всегда, когда родина переживала исторические события глубочайшей важности. То, что один родился в знойной, каме- нистой Армении, а другой в лесной и тистой Белоруссии, не помешало им сое- динить свои голоса в поэтическом гимне советской зсмле и ее великому вождю, приведшему все народы нашей родины к всемирно-исторической победе. Такие стихи Аветика Исаакяна, как «Моей родине», «Великому Сталину» «Сердце мое на вершинах гор» и другие, широко извест- ны и в Советском Союзе и за его предела- ми. Молодые поэты Армении учатся у этого большого поэта-лирика силе и выразитель- ности стиха, глубине мысли и величию об- разов. Аветик Исаакян богат всевозможными стиховыми мотивами. Он пел и о годах на- родного горя, и о красотах родной страны, и о силечеловеческого чувства. Во время Великой Отечественной войны он страстно вкличился в борьбу, и его слово поэта, его слово публициста звучало с молодой све- жестью. Как в красочной симфонии полотен Сар яна, в этой неустанной, цветистой, поющей гимн родине живописной энергии, мы на- слаждаемся раскрытием подлинной Арме- нии, так в живописном многообразии сти- хов Аветика Исаакяна живет душа настоя, щей большой поэзии, и мы слышим голоса ее то в горных скалах Зангезура, то над просторами Севана, то в глубине старых селений в тени рощ Делижана, у подно- жия Арагаца. Музыка этих стихов удивительна. Свыше восьмидесяти произведений Исаакяна ком- позиторы превратили в песни и романсы. Богатство его стиха вмещает самые раз- ные формы - от песен ашуга до больших поэм. Над всеми темами возвышается тема ро- дины -- изумительной Армении. «Именно эту тему он хотел бы слышать в звучании самых далеких поэтов будущего. «И бу- дешь ты звучать, звучать, звучать в чудес- ных песнях - древен и велик - сердеч- ный, вечно юный мой язык!». Якуб Колас -- второй по силе, после не- забвенного Янко Купалы, голос белорус- ской поэзии, песенник и поэт простых, ис- кренних, глубоких красот. Стихи его похо- жи на весенний, задумчивый шум его род- ных лесов, на плеск тихих рек, на тихне дороги среди вечерних полей, на песни его земляков, песни о воле, о труде, о жизни, В годы войны он своим взволнованным словом вдохновлял белорусских партизан. Его стихотворения: «Майские дни», «Доро- гой славы», «Салар», «Родной путь», «На Запад», «Голос Земли» и другие, написан- ные во время войны, говорят о зрелости его творчества о самом задушевном, что выражено так безыскусно и с какой-то крайней выразительностью, со скрытой энергией страсти. Стихи Якуба Коласа аса знает советский на- род, знает и любит. Гне ный голос Якуба Коласа громил фашистских захватчиков,

Выдающиеся произведения замечательно могли бы жить после того, как кончилась война и они вернулись бы в мирную Мы живем уже в дни мира, по новому пятилетнему плану, принятому на истори- ческой сессии Верховного Совета. Замолк- ли глухие залпы, потрясавшие землю. Кровь впиталась в почву. Развалины по- крылись травами. Окопы сравнялись с зем- лей. Идет первое мирное лето. Начинает- ся огромная созидате. ательная работа. Эту ра- боту делает советский человек, обладаю- щий чудесным опытом неповторимых де- сятилетий борьбы за новое социалистиче- ское общество. Литература тоже жила на поле сраже- ния, Она изображала героев сначала бег- ло, как самое первое свидетельство оче- видца, она дышала высоким пафосом не- посредственного обращения к герою в пы- лу битвы. Советский человек, покрытый славой, прошел через испытание страшной войны и вернулся на путь мирного труда. Защитник мировой культуры, он снова в облике труженика, искателя, покорителя природы, усмирителя стихий, творца ново- го. Писатели, возвращаясь к дням войны, ищут уже не беглого изображения героя, а тщательно, продуманно, со всей силой изображающего правду искусства, вскры- вают внутреннюю жизнь героя и не ску- пятся на подробности. И темы их уже вы- ходят за пределы простого сочетания крат- ко наблюденного и узко описанного под- вига. В произведениях, которым присуж- дены Сталинские премии за 1945 год, мы найдем тему советской молодости, велико- лепной комсомольской молодости, . тему советского гуманизма, тему судьбы детей, брошенных на военные дороги суровой действительности тех дней. В стихах, которым присуждена премия, перед нами пройдет великолепное вдох- новение народных поэтов, создававших прекрасные строки о величии родины, о силе патриотизма, о мужестве и непобе- димости советского человека. Александр Фадеев создал большую эпо- пею о краснодонских комсомольцах-под- польщиках. Он назвал свой роман «Моло- дая гвардия». Эти юноши и девушки, дей- ствительно жившие, имевшие имена всем известные, повторенные всем советским народом с волнением и благодарностью за их подвиг - и Олег Кошевой, и Иван Земнухов, Ульяна Громова, Сергей Тюле- нин, Любовь Шевцова и другие ожили со всей силой жизни на страницах рома- на. И хорошо, что роман написан не холод- ным, эпическим стилем, где неизбежен хо- лодок бессмертия, а с жаром, с горестью, с ожесточением. Мы видим, какими были замечательными эти молодые люди, кото- рых жизнь поставила перед лицом борь- бы и смерти, мы слышим их звонкие го- лоса, видим их поступки, идущие из самой глубины их советской души, непримири- мой и непобедимой. День за днем мы следим за отчаянной работой подпольщи- ков, которых не может смутить ни сила врага, ни его зверское, исступленное, бес- пощадное сопротивление. Они прославили свой маленький Красно- дон, и он стал большим, близким, победо- носным для всего советского народа. Эта книга захватывает читателя потому, что он видит правду каждого часа жизни, пол- ной широкого дыхания, человеческого тепла, сильной веры в нашу победу, веры в будущее нашего народа. Он видит в действии, что такое комму- нистическое воспитание, какие превосход- ные человеческие характеры рождает на- ше социалистическое общество. Фадеев по- казал только группу молодых борцов Краснодона, но эти герои характерны для тысяч и тысяч советской молодежи, также боровшихся на просторах нашей земли с фашистами-захватчиками и палачами. Ря- дом со старыми большевиками, такими, как Шульга и Валько, они, молодые кад- ры, показывают, какого высокого роста до- стигает мужество обыкновенного нашего человека, как светло сознателен он, как горячо и прекрасно его сердце. Советский народ непобедим - эта фор- мула написана самым действенным обра- зом героями Краснодона, всей их жизнью и смертью. При обширном захвате темы Фадееву неизбежно пришлось столкнуться с труд- ностями изображения множества событий и множества людей. Тут он обнаружил выдающуюся способность показывать в действии самые разнообразные характеры. Людей в романе «Молодая гвардия» так много, что они пестрят, как в жизни. Ме- сто действия все время переносится, и дра- матичность является в самом неожиданном виде. Кроме того, столкновение двух ми- ров обязывает показывать и врага под- робно, реалистически, без условных зари- совок, столь примелькавшихся в военной литературе. И немцы в романе, именно по- ому, что они представимы, осязаемы, будничны, обыкновенны, живут во всей своей враждебной обособленности, и каж- дое их движение таит угрозу, они отвра-га. тительны и чужды во всем советским лю- дям. Преображение городка при оккупации, печаль, опустившаяся облаком на его до- ма, улицы, сады, очень хорошо передана в романе, как и то смутное ощущение со- противления во что бы то ни стало, что проносится в юных сердцах сначала с почти бессознательной силой, а потом пре- вращается по мере развития действия в гимн торжествующей над врагом бессмерт… ной непобедимой молодости. Этой героической молодежи веришь, по- тому что перед нами не святые мученики, погибающие с нимбами над головой, а про- стые люди, жизнь которых мы следим, как жизнь наших хорошо знакомых дру- зей, со всеми подробностями быта. Мы ви- дим, как они живут, страдают, странству- ют, борются, любят, погибают. Лирические  отступления автора, вторгающиеся в эту эпопею несколько неожиданно, еще боль- ше подчеркивают осязаемую теплоту жиз- ненных положений, сближающих этих мо- лодых людей с героическими цами дней гражданской войны, с парти- занской молодостью самого автора. Когда эти молодые герои погибают так  мучительно и гордо, их жалко всем серд- цем, потому что погибают самые лучшие, самые хорошие, здоровые, красивые со- ветские юноши и девушки, которые так 2 Литературная газета 27

литературы призывал к мести за разорение родных краев, шел с победоносными войсками, ос- вободившими Минск, дальше на запад, до самого поверженного Берлина. В стихах Якуба Коласа живет вековая народная мудрость. Он слушал так много народных песен, так глубоко ощущал все песенное богатство своего народа, так пре- клонял ухо к родной земле, что в стихах своих породнился с этой песенной стихией, присягнул ей на верную службу. Певец родных мест удаленный силой прозных обстоятельств от родины, живя в далеком городе на востоке нашей страны, он в проникновенном стихотворении «Са- лар», сквозь задумчивую лирическую кра- соту новых мест, окружающих его, вспо- минает далекое и родное с такой великой грустью, с такой человеческой нежностью, что его поэтические размышления незамет- но входят в душу. Свою жизнь он вкладываетB стих, и слово для него -- факт его жизни. Биогра- фия его стиха -- есть накопление фактов его биографии. Он и его песни нераздели- мы. Якуб Колас народен в лучшем смысле этого слова. Превосходный украинский поэт Микола Бажан, непосредственный участник Ста- линградской битвы и битвы за освобожде- ние Украины, в стихах точных, крепко сде- ланных, энергичных и кипящих вдохнове- нием, воспел дни боевой страды в «Сталин- градской тетради» и других стихах, посвя- щенных Великой Отечественной войне. Поэт опытный, ищущий, серьезный, Микола Бажан принадлежит к той поэтической ли- нии, что скрывает за тяжестью стиха глу- бокую мысль и широкое поэтическое раз- думье. В исторической поэме «Даниил Гадиц- кий» он изобразил с большой впечатляю- щей силой разгром на Волыни, под городом Дрогичином, войска немецких рыцарей-ме- ченосцев. Когда я сказал выше, что Микола Бажан - поэт мысли, я хотел сказать, что рабо- тая над стихом, он тщательно работает над словом, насыщает стих содержанием и ук- рашает его плотной тканью образов, весо- мых и красочных, но прозрачных. Тогда мы видим событие, являющееся нам в дейст- вии. Собрание сталинградских стихотворе- ний- тому прямое доказательство.   к ский меридиан». В дни, когда немцы с осо- бой жестокостью хотели уничтожить куль- турные ценности нашей родины, разрушить великий Ленинград, она выступила с поэ- мой, пде голос советского гуманизма, на- правленный против новых варваров, звучал с убеждающей искренностью. Стоит взять хотя бы одно из них: «На берегу», чтобы проникнуться всей реально- стью и грозной суровостью представленной нам действительности. В этом стремлении раскрытию и насыщению образа поэти- ческой мыслью есть нечто сближающее его стихи со стихами Боратынского. Но Бажан нисколько не арханчен и менее всего скло- нен к стилизации. Он современен и ориги- нален. Вера Инбер в дни осады Ленинграда написала свою известную поэму «Пулков- От русских сел до чешского вокзала, От крымских гор до Ливии пустынь, Чтобы паучья лапа не веползала На мрамор человеческих святынь, Избавить мир, планету от чумы Вот гуманизм! И гуманисты - мы. В поэме она описывает свою жизнь в осажденном городе, исключительные испы- тания, выпавшие на долю ленинградцев, страшную голодную зиму выдающееся мужество защитников Ленинграда. Стойко перенося долгие месяцы осады, под бом- бежками и обстрелами, Вера Инбер не- устанно работала над своей поэмой, и ей удалось закрепить в стихах многие карти- боло-леповторимой героической эпопей. Она неошей коненной победе в труд- нейшие времена родного города, и эта уве- ренность живет и в ее поэме и в страчи- цах ее ленииградского дневника - «Поч- ти три года», - где она записывает подроб- но со всеми мелочами быта день за днем свои переживания и ощущения от пребы- вания в блокаде и дает беглые зарисовки осажденного города, его жителей, его быта. В области драматургии Сталинская пре- мия присуждена пьесе Бориса Лавренева «За тех, кто в море» и исторической пьесе «За тех кто в море ий государь», Владимира Соловьева «Великий государь». Борис Лавренев старый, опытный дра- матург известный еще своей пьесой «Раз- лом», имевшей очень большой успех в свое время. Он много писал о флоте в граждан- скую войну и теперь его пьеса посвящена морской теме, - морякам, сражавшимся с немцами в Великую Отечественную войну. Это пьеса о боевых делах, хорошо рисую- щая подлинное геройство, о сложном эпи- зоде морской войны, о современных мор- ских командирах. Из пьес посвященных морской теме, пьеса Лавренева выгодно от- личается живыми характерами, знанием подлинной боевой обстановки и настоящей Пьеса Владимира Соловьева - одна из многочисленных пьес, посвященных эпохе Ивана Грозного. Эта тема как известно, стала господствующей за последние годы среди исторических тем. Написано на эту тему достаточно и пьес, и романов, и сце-   нариев. После Алексея Толстого пьеса Владимира Соловьева имеет наибольший успех. Она идет во многих театрах, и ее ус- драматичностью положений. пех обясняется красочной театральностью и драматическими эффектами, щедро в ней присутствующими. Не раз еще будут возвращаться писате- ли, поэты и драматурги к советским лю- дям, с оружнем в руках отстаивавшим честь  и независимость нашей родины.Не раз еще будут возвращаться к людям нашего тыла, о которых еще нет настоящего большого произведения, не сказано впечатляющего большого слова. Но уже герой перешел с полей сражений к мирному восстановитель- ному труду, и можно ждать, что наряду с Героем Советского Союза встанет и новый Герой Социалистического Труда, и в лето- писи советской литературы они будут стоять рядом, как два равных по силе и правде образа, исполненные с настоящей страстью подлинного мастерства. Ежегодно в день присуждения Сталин- ских премий мы испытываем гордое чув-  ство, чувство праздника, потому что вн- дим как непрестанно совершенствуется и растет советская литература во славу на- шего народа, такого фантастически талант- ливого, идущего вперед - к новым и но- вым достижениям!

обстановку. Сталинская премия присуждена и рома- ну «Навои» узбекского писателя Айбека. Айбек - поэт, прозаик, академик. Он на- писал роман об Алишере Навои. Алишер Навон - гениальная фирура XV века, че- ловек, чье имя неразделимо связано с ис- торией развития культуры народов Сред- ней Азии. Он был поэтом, философом, композитором, государственным деятелем, Он был родоначальником узбекской лите- ратуры. Многосторонний, удивительный по характеру человек. Его время мало изучено. В художественной литературе роман Айбека - первое глубокое, всесто- роннее проникновение в эту чрезвычайно интересную эпоху. Айбеку удалось показать много картин этого далекого времени, много характеров и, главное, историческое значение Навон, как передового человека своего времени, В условиях нестерпимой деспотии Хусей- на Байкара Навои остается всегда верным своим идеалам о лучшем устройстве ми- ра и о совершенствовании человеческой личности. Айбек дал читателю почувствовать весь аромат эпохи и всю трагедию великого че- ловека. Широкие круги читателей ив это- го романа узнают больше о жизни Сред- ней Азии того времеыи, чем из десятка ис- следований. Айбек вводит читателя в самую гущу событий, отделенных от нас веками, Он показывает нам дороги, караван-сараи, дворцы, села, площади, кишащие народом, и кельи, где происходят философские спо- ры, поля битв, деревенскую действитель- ность и городскую жизнь. Навои, первый начавший писать на уз- бекском языке, отец узбекской литерату- ры, прекрасно говорит о значении и силе родного языка, когда ему доказывают, что иранский язык - первый язык в мире по богатству и красоте. Навои отвечает уче- ным муллам: «…превосходство нашего языка для меня - великая истина. Я с детства храню его в сердце и сохраню эту любовь до кончины. Имея в видуувкус и нрав нашего народа, я пишу на его языке, чтобы наполнилось его сердце цветами мысли: я пою на тюркские напе- вы, чтобы пришла в волнение душа наро- да. Да будет и наш народ счастливым хо- зяином в саду своего наречия - оно, не- сомненно, стоит гораздо выше иранского, чуждого нашему народу…». Айбек сегодня показал нам рождение первого исторического романа на узбек- ском языке -- «в саду своего наречия», в советское время, в расцветающем, прекра- сном Узбекистане, перед лицом великих достижений Сталинского века; он открыл большой путь узбекским писателям к ре- алистическому изображению древней и новой жизни своего народа. B повести Валентина Катаева «Сын полка» маленький мальчик Ваня Солнцев находит замечательный коллектив, спасаю- щий его от гибели. Этот боевой коллек- тив -- артиллерийский полк, собрание со- ветских людей, облединенных великой присягой. И в этом коллективе Ваня, зате- рянный на дорогах войны, маленький мальчик, не приемыш, которого пригре- ли, а самый маленький воин. Он советский мальчик, и нет никакой сентиментальности в его характере, а все его детские черты показывают, какой большой души человек может вырасти из этого крохотного артиллериста-разведчи- ка. Катаев имеет талант веселого и зани- мательного рассказчика. Но под этой ве- селостью и занимательностью скрыты очень глубокие вещи, Может быть, по- весть о мальчике и полке грешит некото- рой поучительностью, мальчик мог и не итти в Суворовское училище, но сам мальчик именно один из тех, кто, вырос- ши, несомненно, станет хорошим защит- ником родины. Он именно из тех, кто знает с детства трудные испытания и сво- им путем пробивается в жизнь. Мы знаем таких мальчиков, бывших в Красной Армин, бывших в партизанских отрядах, испытавших все превратности войны и теперь сидящих на школьной парте. Но виденное никогда не изгладит- ся из их души. Катаев нарисовал нам первый портрет такого мальчика и нарисо- вал правдиво. роме мальчика, в повести мы находим  очень запоминающихся капитана Енакие- ва и лихого, несмотря на годы и седину, наводчика Ковалева, Героя Севетского Со- юза. Все мы знаем, помним и любим не- забываемый образ капитана Тушина из «Войны и мира». Скромный, героический капитан вошел в нашу память, потому что мы увидели его в решительный день его жизни и полюбили, как старого дру- Так и капитан Енакиев является нам в действии ограниченном боевой обстанов- кой. По и этого краткого срока достаточ- но, чтобы мы поняли, что он нам близок и очень приятен. В нем отражается и харак- тер советского, русского человека и харак- тер той великой воспитательной школы, ко- торую мы зовем Красной Армией. Наводчик Ковалев дан тоже в действии, вместе со своей «техникой» - пушкой, ко- торую он знает, как никто. Он мастер точ- ной стрельбы. Артиллерия изменилась так же, как и люди. Но изменились не только пушки. Изменилось и другое. В первой империалистической войне Ковалев тоже стрелял из пушек, но только сейчас понял, что такое родина - во всем значении этого слова. И мальчик Ваня -- сын полка самого со- временного, нашего полка. Были мальчики и в другие времена, становившиеся тоже сыновьями полка. Их еще называли иногда кантонистами, когда отдавали в музыкант- скую команду. Катаеву удалось сделать со- комсомоль-временную, не условную, а живую повесть о людях нашего времени. Сталинскую премию получил народный писатель Латвии Андрей Упитс. Его роман «Зеленая земля» назван самим автором ро- маном культурно-историческим. Действие его происходит в канун революции 1905 года. Латышская деревня конца прошлого века. Кулаки, цепко державшиеся за каж- дый аршин земли, выжимающие последние соки из тех несчастных, что назывались издольщиками. Мечта такого издольщика зажить самостоятельной жизнью прослеже-





ржут лошади, загорелые девушки купают- ся в реке. Бойкая, разбитная полурусская- полуукраинская речь людей всех возрастов сливается в мощную многоголосую симфо- нию жизни. Раньше еще, чем можно вник- нуть в смысл этой речи, знаешь, что надо всем господствует, всегда торжествует, все кроит и сшивает по-своемуона, бессмерт- ная жизнь. В конечном счете - что для нее бомбежки, тяжесть эвакуаций! Все вы- несет на своих сильных молодых плечах, все выдюжит, всему противопоставит свою веселую энергию. И если немцы липнут на ней, как трупные и навозные мухи, жизнь отчетливо знает, как недолог срок этих насекомых. Только о жизни начало романа. И между тем, для всякого читателя неизбежно с са- мого начала предчувствие катастрофы. Чем интенсивнее изображенная жизнь, тем глубже это предчувствие. И в этом тоже искусство писателя, глубина и верность этого искусства. Вот почему, кажется мне, конец романа идет в таком убыстренном темпе. Он пре- дуказан предыдущим развитием. Послед- ние страницы не столько сменяют друг друга, сколько рушатся! Тут уже не до подробностей. Так кончаются пятые акты у великих трагиков, у Шекспира, у испан- цев. Искалеченные, окровавленные тела ге- роев летят в искалеченный шурф шахты. Очень немного рассказал об этом писате Pe 1. но это немногое, скупое и жесткое, рав- носильно протоколу о крушении мира. И в этом тоже совершенство авторского ис- кусства. Уже не художественная интуиция, а по- просту инстинкт деятельного человека дик- товал автору это немногословие: на смерти нельзя, грешно останавливаться. Об этом знали еще греки. В этом принципиальная разница между советским искусством и тем, по-своему сильным и острым, которое господствова- ло и заражало собой людей в послевоен- годов. О, мы его хорошо помним! Думается, что Фадееву и незачем было сознательно противопоставлять свою работу и свою творческую установку каким бы то ни было предшественникам. Наверно он и не вспомнил об экспрессионистах, о гри- масах предсмертного ужаса, которые на- воднили выставки и книжные витрины на- чала двадцатых годов. Его пронесла ми: горячая волна любви и уважения к собст- венному читателю. И если говорить о последней, решающей черте, определившей успех этого замеча-- тельного произведения, то, думается, она именно здесь: в любви автора к читателю. Любовь эта такого свойства и такой чи- стоты и бескорыстия, что на нее можно только - -ответить.

C 01.

Сергей ГЕРАСИМОВ

Героическая молодость Еще и года не прошло с тех пор, как роман Фадеева «Молодая гвардия» появил- ся в печати. Но уже миллионы советских читателей знают, читают и перечитывают эту прекрасную книгу. Всенародное при- знание нового романа Фадеева заслужено  и понятно. Он раскрывает перед читате- характер молодого советского челове- ка; юноши и девушки, читающие книгу, уз- нают в героях романа те думы, те чувст- ва, которыми волновалась вся советская страна в дни минувшей войны «Молодая гвардия»- роман о молодежи. Однако в руках талантливого, зрелого и умного писателя эта тема далеко переросла свой традиционные грани. Фадеев создал обширное полотно, по-новому обясняю- щее побуждения, поступки и подвиги ря- довых советских людей - и молодых и взрослых. эта   Как и у всякого большого писателя, у Фадеева есть своя постоянная тема. Тема - новый человек, создатель коммуни- стического общества. Все его книги глу- боко партийны. В каждом своем герое Фа- деев стремится разыскать основное ядро, определяющее его характер, каждому сво- ему герою он задает вопрос: С кем ты? С нами или против нас? И задавая этот во- прос с убежденной искренностью комму- ниста, он заставляет своих героев раскры- ваться с той же искренностью и до конца. Быть может, именно поэтому подвиг моло- дых краснодонцев с такой силой прозву- чал со страниц его романа. Обратившись к жизни своих героев, Фа- деев ни разу не оскорбляет их подвига па- тетическим суесловием или испытанной ге- ройческой схемой. Он всматривается в каждого из краснодонцев с чувством глу- бокого уважения, с неиссякаемым внима- нием честного художника, знающего, что жизнь богаче всякого воображения. Страница за страницей в книге выраста- ют наши герои-современники. Это - ин- теллигентные и умные люди, растущие для того, чтобы прожить содержательную и полезную жизнь. Быть может, потому-то с такой острой болью воспринимается траги- ческая гибель молодогвардейцев, что все они живут не для смерти - пусть даже ге- роической, … но для героической жизни. Подвиг их -- не результат детской экзаль- тации или отчаяния. Они выполняют свой долг с не покидающим их чувством созна- тельной ответственности за судьбу своей родины, за будущее. А ведь писателю так легко было увлечь- ся внешним драматизмом, самой ситуаци- ей, где юноши и девушки, совсем еще де- ти, совершают героические поступки, на которые способен далеко не каждый взрос- лый человек. Но книга тем и сильна, что юноши и девушки у Фадеева прежде все- го мыслящие люди. Он ни разу не под- черкивает возраста своих героев слаща- вым сюсюканьем. Он смотрит на них, как на равных, а иной раз восхищенно удив- ляется им, словно открывая для себя и для своих читателей те как бы не замечен- ные ранее, но живые, существующие чер- ты, которые отличают нашу советскую мо- лодежь от дореволюционной или буржу- азной молодежи. И читатель узнает по этим чертам своих сыновей, братьев и сверстников. Да, они такие и есть: совсем незаметные, совсем простые, когда идут из своих школ по улицам наших городов сел. А достаточно присмотреться, погово- рить с ними, и увидишь, что за внешно- стью, часто еще грубоватой, скрывается пытливый ум мыслящего образованного человека и отважное сердце патриота. Многие и многие страницы книги напи- саны с той отчетливостью стиля, который приближает слово к музыке. Таковы пере- права через Дон, первый приход Сережки Тюленина домой, сценa в доме у Олега Кошевого, в которой раскрывается трога- тельный и поэтический образ матери Олега. Так же трогательна и прекрасна сцена ок- тябрьского праздника в Краснодоне. а а иинал придают книге поистине рожикальную суровость и величие. Отсутствие ложного орнамента с самого же начала становится как бы принципом всего произведения, и ни разу Фадееву не нзменяет чувство благородного вкуса ин описаниях, ни в лирических отступлени-  ях, ни в действии, ни в диалоге. Таким об- разом, книга воспринимается с двойной силой - как документ героической эпохц и как совершенное художественное про- изведение. Книгу эту будут любить, будут читать и перечитывать многие поколения