Жданова 66 Звезда

Доклад то толь-

T.

иЛенинграп ные, стал журналом, помогавшим А наши журналы были всегда

журналах ленинтрадском

о

стал журналом без направления, врагам разлагать нашу молодежь. сильны своим бодрым, революци- а не эклектикой, не безидейностью и ало- получила равноправие в выясняется, чтэ Зощенко приобрел такую организации Ленинграда, чте даже несогласных, грозил критикам пролисать в одном Он стал чем-то вроде литературного создавая ему окружала группа поклонников,

остается

Парчасе,

Товарици!

ко поражаться тому, до какой степени беспринцильности,нетребовательности, гли дойти люди, прокладывающие дорогу невзыскательности и неразборчивости мо- Зощенко и поющие ему славословия! Позвольте привести еще одну иллюст- рацию о физиономии так называемых «Серапионовых братьев». В тех же «Лите- ратурных записках» № 3 за 1922 год другой серапионовец Лев Лунц также пы- тается дать идейное обоснование того вредного и чуждого советской литературс направления, которое представляла группа «Серапионовых братьев». Лунц пишет: «Мы собрались в дни революционного, в дни мощного политического напряжения. «Кто не с нами, тот против нас!» -- гово- рили нам справа и слева, - с кем же вы, Серапионовы братья -- с коммунистами или против коммунистов, за революцию или против революции?» «С кем же мы, Сералионовы братья? Мы с пустынником Серапионом»… «Слишком долго и мучительно правила русской литературой общественность… Мы не хотим утилитаризма. Мы пишем не для пропаганды. Искусство реально, как сама жизнь, и, как сама жизнь, оно без дели и без смысла, существует потому, что не может не существовать». Такова роль, которую «Серапионовы братья» отводят искусству, отнимая у него идейность, общественное значение, провозглашая безидейность искусства, не- кусство ради искусства, искуество без цели и без смысла, Это и есть проповедь гнилого аполитицизма, мещанства и пошлости. Какой вывод следует из этого? Если Зощенко не нравятся советские порядки, что же прикажете: приспосабливаться к Зощечко? Не нам же перестраиваться во вкусах. Не нам же перестраивать наш быти наш строй под Зощенко Пусть он пе- рестраивается, а не хочет перестраивать- ся -- пусть убирается из советской лите- ратуры. В советской литературе не может быть места гнилым, пу- стым, безидейным и пошлым произведениям. (Бурные аплоди- сменты). Вот из чего исходил ЦК, принимая решение о журналах «Звезда» и «Ленинтрад». Перехожу к вопросу о литературном «творчестве» Анны Ах- матовой. Ее произведения за последнее время появляются в ле- нинградских журналах в порядке «расширенного воспроизвод- ства» Это так же удивительно и противоестественно как если бы кто-либо сейчас стал переиздавать произведения Мережковского, Вячеслава Иванова, Михаила Кузьмина, Андрея Белого, Зинай- ды Гиппиус, Федора Сологуба, Зиновьевой-Аннибал и т. д. и т. п., т. е. всех тех, кого наша передовая общественность и литература всегда считали представителями реакционного мра- кобесия и ренегатства в политике и искусстве. свое время говорил, что десятилетие 1907-1917 Горький в годов заслуживает имени самого позорного и самого бездарного десятилетия в истории русской интеллигенции, когда после ре- волюции 1905 года значительная часть интеллитенции отвер- нулась от революции, скатилась в болото реакционной мистики и порнографии, провозгласила безидейность своим знаменем, прикрыв свое ренегатство «красивой» фразой: «И я сжег все, чему поклонялся, поклонился тому, что сжигал». Именно в это десятилетие появились такие ренегатские произведения, как «Конь бледный» Роншина, произведения Винниченко и других дезертиров из лагеря революции в лагерь реакции, которые то- рошились развенчать те высокие идеалы, за которые боролась лучшая, передовая часть русского общества, На свет выплыли  символисты, имажинисты, декаденты всех мастей, отрекавшиеся от народа, провозгласившие тезис «искусство ради искусства», проповедовавшие безидейность в литературе, прикрывавшие свое идейное и моральное растление погоней за красивой формой без содержания. Всех их об единял звериный страх перед гряду- щей пролетарской революцией. Достаточно наломнить, что одним из крупнейших «идеологов» этих реакционных литературных течений был Мережковский, называвший грядущую пролетар- скую революцию «грядущим Хамом» и встретивший Октябрь- скую революцию зоологической злобой. Анна Ахматова является одним из представителей этого без- идейного реакционного литературного болота. Она принадлежит к так называемой литературной группе акмеистов, вышедших в свое время из рядов символистов, и является одним из знаменос- цев пустой, безидейной, аристовратическо-салонной поэзии, аб- солютню чуждой советской литературе. Акменсты представляли из себя крайне индивидуалистическое направление в искусстве. Они проповедовали теорию «искусства для искусства», «красо- ты ради самой красоты», знать ничего не хотели о народе, о его нуждах и интересах, об общественной жизни. По социальным своим истокам это было дворянско-буржуаз- ное течение в литературе в тот период, когда дни аристократии и буржуазии были сочтены и когда поэты и идеологи госполст- вующих классов стремились укрыться от неприятной действл- тельности в заоблачные высоты и туманы религиозной мистики, в мизерные личные переживания и конание в своих мелких ду- шонках, Акмеисты, как и символисты, декаденты и прочие представители разлагающейся дворянско-буржуазной идеологии, были проповедниками упадочничества, пессимизма, веры в поту- сторонний мир. Тематика Ахматовой насквозь индивидуалистическая. До убо- жества ограничен диапазон ее поэзии, -- поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной. Основное у нсе это любовно-эротические мотивы, переплетенные с моти- вами грусти, тоски, смерти, мистики, обреченности. Чувство обреченности, -- чувство, понятное для общественного сознания вымирающей группы, -- мрачные тона предсмертной безнадеж- ности, мистические переживания пополам с эротикой - таков духовный мир Ахматовой, одного из осколков безвозвратно ка- нувшего в вечность мира старой дворянской культуры, «добрых старых екатерининских времен». Не то монахиня, не то блуд- ница, а вернее блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой. «Но клянусь тебе ангельским садом, Чудотворной иконой клянусь И ночей наших пламенных чадом…» (Ахматова, «Anno Domini»). Такова Ахматова с ее маленькой, узкой личной жизнью, нич- тожными переживаниями и рельтиозно-мистической эротикой. Ахматовская поэзия совершенно далека от народа. Это -- по- эзия десяти тысяч верхних старой дворянской России, обречен- ных, которым ничего уже не оставалось, как только взлыхатьимею по «доброму старому времени». Помещичьи усадьбы екатори нинских времен с вековыми липовыми аллеями, фонтанами, ста гуями и каменными арками, оранжереями, любовными беселка- ми и обветшалыми гербами на воротах. Дворянский Петербург; Дарское Село; вокзал в Павловске и прочие реликвии дворян- ской культуры. Бее это кануло в невозвратное прошлое! Оскол- кам этой далекой, чуждой народу культуры, каким-то чудом сохранившимся до наших времен, ничего уже не остается делать, как только замкнуться в себе и жить химерами. «Все расхище- но, предано, продано», - так пюшет Ахматова. Об общественно-политических и литературных идеалах акмеи- стов один из видных представителей этой группки, Осин Ман- дельштам незадолго до революции писал: «Любовь к организму и организации акмеисты разделяют с физиологически гениаль- ным средневековьем»… «Средневековью, определяя по-своему удельный вес человека, чувствовало и признавало его за каж- дым, совершенно независимо от его заслуг»… «Да, Европа про- шла сквозь лабиринт ажурно-тонкой культуры, когда абстракт- ное бытие, ничем не прикрашенное личное существование цени- лось как подвиг. Отсюда аристократическая интимность, связу-

Из постановления ЦК ясно, что наиболее грубой ошибкой жур- нала «Звезда» является предоставление своих страниц для ли- тературного «творчества» Зощенко и Ахматовой. Я думаю, что мне нет нужды цитировать здесь «произведение» Зощенко «Приключения обезьяны». Видимо, вы все его читали и знаете лучше, чем я. Смысл этого «произведения» Зощенко заклю- чается в том, что он изображает советских людей бездельниками и уродами, людьми глупыми и примитивными. Зощенко совер- менно не интересует труд советских людей, их усилия и ге- роизм, их высокие общественные и моральные качества, Эта тема всегда у него отсутствует. Зощенко, как мещанин и почп- ляк, избрал своей постоянной темой копание в самых низмен- ных и мелочных сторонах быта. Это копание в мелочах быта не случайно. Оно свойственно всем пошлым мещанским писате- лям, к которым относится и Зощенко. Об этом много говорил в свое время Горький. Вы помните, как Горький на сезде совет- ских писателей в 1934 году клеймил, с позволения сказать, «литераторов», которые дальше копоти на кухне и бани ничего не видят. «Приключения обезьяны» не есть для Зощенко нечто выхо- дящее за рамки его обычных писаний. Это «произведение» по- пало в поле зрения критики только лишь как наиболее яркое выражение всего того отрицательного, что есть в литературном «творчестве» Зощенко. Известно, что со времени возвращения в Ленинград из эвакуации Зощенко написал ряд вещей, которые характерны тем, что он не способен найти в жизни советских людей ни одного положительного явления, ни одного положи- тельного тиа, Как и в «Приключениях обезьяны», Зощенко привык глумиться над советским бытом, советскими порядками, советскими людьми, прикрывая это глумление маской пустопо- рожней развлекательности и никчемной юмористики. Если вы повнимательнее вчитаетесь и вдумаетесь в рассказ «Приключения обезьяны», то вы увидите, что Зощенко наде- ляет обезьяну ролью высшего судьи паших общественных по- рядков и заставляет читать нечто вроде морали советским лю- дям. Обезьяна представлена как некое разумное начало, которой дано устанавливать опенки поведения людей. Изображение жизни советских людей, нарочито уродливое, карикатурное и пошлое, понадобилось Зощенко для того, чтобы вложить в уста обезъяне гаденькую, отравленную антисоветскую сентенцию насчет того, что в зоопарке жить лучше, чем на воле, и что в клетке легче дышится, чем среди советских людей. Можно ли дойти до более низкой степени морального и поли- тического падения, и как могут ленинградцы терпсть на страни- пах своих журналов подобное пакостничество и непотребство? Если «произведения» такого сорта преподносятся советским читателям журналом «Звезда», то как слаба должна быть бди- тельность ленинградцев, руководящих журналом «Звезда», что- бы в нем можно было помещать произведения, отравленные ядом зоологической враждебности к советскому строю. Только подон- ки литературы могут создавать подобные «произведения» и только люди слепые и алюлитичные могут давать им ход. Говорят, что рассказ Зощенко обошел ленинградские эстрады. Насколько должно было ослабнуть руководство идеологической работой в Ленинграде, чтобы подобные факты могли иметь место!

«Звезде», силу среди писательской покрикивал на из очередных диктатора. Его славу.

el

каком основании? Почему вы допустили этэ

Спрашивается, на и реакционное дело? Не случайно, что в литературных увлекаться современной низкопробной Занада. Некоторые наши литераторы не как учителей, а как учеников торов, стали сбиваться на тон ред мещанской иностранной литературой, ским патриотам, такое низкопоклонство, ветский строй, который в сто раз выше азного ствоя? К лицу ли нашей являющейся самой революционной поклонство перед ограниченной рой Залада?

журналах Ленинграда стали буржуазной литературой стали рассматривать себя буржуазно-мещанских литера- низкопоклонства и преклонения пе- К лицу ли нам, совет- нам, построившим со- и лучше любого буржу- передовой советской литературе, литературой в мире, низко- мещанско-буржуазной литерату-

FCK

Крупным недостатком работы наших писателей является также удаление от современной советской тематики, односторон- с одной стороны, а, с попытка заняться чисто развлекагельными Некоторые писатели в оправдание отставания от больших современных советских тем гово- что настала пора, когда народу надо дать пустоватую раз- влекательную литературу, когда с идейностью произведений мож- но не считаться. Это глубоко неверное представление о нашем на- роде, его запросах, интересах. Наш народ ждет, чтобы советские опыт, который на- род приобрел в Беликой Отечественной войне, чтобы они изобра- зили и обобщили тот героизм, с которым народ сейчас работаст над восстановлением народного хозяйства страны после изгнания врагов.

Несколько слов насчет журнала «Ленинтрад». Тут у Зощенко позиция еще более «прочная», чем в «Звезде», так же, как у Ахматовой. Зощенко и Ахматова стали активной литературной силой в обоих журналах. Журнал «Ленинград», таким образом, несет ответственность за то, что ол предоставил свои стралицы таким пошлякам, как Зощенко, и таким салонным поэтсссам, как Ахматова. Но у журнала «Ленинград» есть и другие ошибки. Вот, например, пародия на «Евгения Онегина», написанная неким Хазиным Называется эта вещь «Возвращение Оногина». Говорят, что она нередко исполняется на подмостках ленниград- ской эстрады. Непюнятно, почему ленинградцы допускают, чтобы с публичной трибуны шельмовали Ленинград, как это делает Хазин? Ведь смысл всей этой так называемой литера- турной «пародии» заключается не в пустом зубоскальстве по поводу приключений, случившихся с Онегиным, оказавшимся в современном Ленинграде. Смысл пасквиля, сочиненного Ха- зиным, заключается в том, что он пытается сравнивать наш со- временный Ленинград с Петербуртом пушкинской эпохи и дока- зывать, что наш век хуже века Онегина, Приглядитесь хотя бы к некоторым строчкам этой «пародии». Все в нашем совре- менном Ленинграде автору не нратится. Он возводит клевету на советских людей, на Ленинград. То ли дело век Онегина -- золотой век, по мнению Хазина. Теперь не то, - появился жилотдел, карточки, пропуска, Девушки, те неземные эфирные создания, которыми раньше восхищался Онегин, стали регулировщиками уличного движения, ремонтируют ле- теперь нинградские д. т. п. Позвольте дома и т. и процитировать одно только место из этой «пародни»: В трамвай садится наш Евтений. О, бедный, милый человек! Не знал таких передвижений Его непросвещенный вок. Судьба Евгения хранила, Ему лишь ногу отдавило, И только раз, тодкнув в живот, Ему сказали: «Идиот!» Он, вспомнив древние порядки, Решил дуэлью кончить спор, Полез в карман… но кто-то спер Уже давно его перчатки, За неименьем таковых Смолчал Онегин и притих. Вот какой был Ленинград и каким он стал теперь: плохим, некультурным, грубым и в каком неприглядном виде он пред- Онегиным. Вот каким представил Ленинград и ленинтрадцев пошляк Хазин.

До

ющая всех людей, столь чуждая по духу «равенству и братству» великой революции»… «Средневековье дорого нам потому, что обладало в высокой стопени чувством грани и перегородок»… «Благородная смесь рассудочности и мистики и ощущение мира, как живого равновесия, роднит нас с этой эпохой и побуждает черпать силы в произведениях, возникших на романской почве около 1200 года».

p

3

T D)

В этих высказываниях Мандельштама развернуты чаяния и идеалы акмеистов. «Назад к средневековью» - таков общест- венный идеал этой аристократическо-салонной группы. Назад к обезьяне … перекликается с ней Зощенко. Кетати сказать, и акмеисты, и «Серапионовы братья» ведут свою родословную от общих предков. И у акмеистов, и у «Серапионовых братьев» об- щим родоначальником являлся Гофман, один из основополож- ников аристократическо-салонного декадентства и мистицизма. Почему вдруг понадобилось популяризировать поэзию Ахма- советским людям? ллибуду этим товой? Какое она имест отношение к нам, Почему пужно предоставлять дитературшую реем упалочным и глубоко чуждым нам литературным направлениям? Из истории русской литературы мы знаем, что не раз и не два реакционные литературные течения, к которым относились и символисты, и акмеисты, чытались об являть походы против великих революционно-демократических традиций русской ли- тературы, против ее передовых представителей; пытались ли- шить литературу ее высокого, идейного и общественного значе- пошлости. Все эти «модные» течения канули в Лету и были сброшены в прошлое вместе с теми классами, идеологию которых они отражали, Все эти символисты, акмеисты, «желтые кофты», «бубновые вале- ты», «ничевоки», - что от них осталось в нашей родной рус- ской, советской литературе? Ровным счетом ничего, хотя их походы протиз великих представителей русской революционно- демократической литературы -- Белинского, Добролюбова, Чер- нышевского, Герцена, Салтыкова-Щедрина - задумывались C большим шумом и претенциозностью и стаким же эффектом проваливались.

Зощенко с его омерзительной моралью удалось проникнуть на страницы большого ленинградского журнала и устроиться там со всеми удобствами. А ведь журнал «Звезда» -- орган, который должен воспитывать нашу молодежь, Но может ли справиться с этой задачей журнал, который приютил у себя такого пошляка и несоветского писателя, как Зощенко?! Разве редакции «Звез- ды» неизвестна физиономия Зощенко?! Ведь совсем еще недавно, в начале 1944 года, в журнале «Большевик» была подвергнута жестокой критике возмутитель- ная повесть Зощенко «Перед восходом солнца», написанная в разгар освободительной войны советского народа против немец- ких захватчиков. В этой повести Зощенко выворачивает наиз- нанку свою пошлую и низкую душонку, делая это с наслажде- нием, со смакованием, с желанием показать всем: - смотрите, вот какой я хулиган.

 



Трудно подыскать в нашей литературе что-либо более отвра- тительное, чем та «мораль», которую проповедует Зощенко в повести «Перед восходом солнца», изображая людей и самого себя как гнусных похотливых зверей, у которых нет ни стыда, ни совести. И эту мораль он преподносил советским читателям в тот период, когда наш народ обливался кровью в неслыханно тяжелой войне, когда жизнь советского государства висела на волоске, когда советский народ нес непсчислимые жертвы во имя победы над немцами, А Зощенко, окопавшись в Алма-Ата, в глубоком тылу, ничем не помот в то время советскому народу в его борьбе с немецкими захватчиками. Совершенно справед- ливо Зощенко был публично высечен в «Большевике», как чуж- дый советской литературе пасквилянт и пошляк, Он наплевал тогда на общественное мнение. И вот, не прошло еще двух лет, не просохли еще чернила, которыми была нацисана рецензия в «Большевике», как тот же Зощенко триумфально везжает B Ленинград и начинает свободно разгуливать по страницам ленин- градских журналов. Его охотно печатает не только «Звезда», но и журнал «Ленинград». Ему охотно и с готовностью предостав- ляют театральные аудитории. Больше того, ему дают возможность занять руководящее положение в Ленинградском отделении Со- юза писателей и играть активную роль в литературных делах Ленинграда, На каком основании вы даете Зощенко разгуливать по садам и паркам ленинградской литературы? Почему партий- ный актив Ленинграда, его писательская организация допусти- ли эти позорные факты?! Насквозь гнилая и растленшая общественно-политическая и литературная физиономия Зощенко оформилась не в самое по- следнее время. Его современные «произведения» вовсе не явля- ются случайностью. Они являются лишь продолжением всего того литературного «наследства» Зощенко, которое ведет нача- ло с 20-х годов. Кто такой Зощенко в прошлом? Он являлся одним из органи- заторов литературной группы так называемых «Серапионовых братьев». Какова была общественно-политическая физиономия Зощенко в период организации «Сералионовых братьев»? Поз- вольте обратиться к журналу «Литературные записки» № 3 за 1922 год, в котором учредители этой группы излагали свое кре- до. В числе прочих откровений там помещен «символ веры» и Зощенко в статейке, которая называется «О себе и еще кое о чем», Зощенко, никого и ничего не стесняясь, публично обна- жается и совершенно откровенно высказывает свои политиче- ские, литературные «взгляды». Послушайте, что он там говорил: « Вообще писателем быть очень трудновато. Скажем, та же идеология… Требуется нынче от писателя идеология… Этакая, право, мне неприятность»… «Какая, скажите, может быть у меня «точная идеология», если ни одна партия в целом меня не привлокает?» «С точки зрения людей партийных я беспринцинный чело- век. Пусть. Сам же я про себя скажу: я не коммунист, не эс-эр, не монархист, а просто русский и к тому же политически без- нравственный»… «Честное слово даю - не знаю до сих пор, ну хоть, ска- жем, Гучков… в какой партии Гучков? А чорт его знает, в ка- кой он партии. Знаю: не большевик, но эс-эр он или кадет - не знаю и знать не хочу» и т. д. и т. п. Что вы скажете, товарищи, об этакой «идеологии»? Прошло 25 лет с тех пор, как Зощенко поместил эту свою «исповедь». Изменился ли он с тех пор? Незаметно. За два с половиной десятка лет он не только ничему не научился и не только ни- как не изменился, а, наоборот, с циничной откровенностью про- должает оставаться проповедником безндейности и пошлости, беспринципным и бессовестным литературным хулиганом. Это означает, что Зощенко как тогда, так и теперь не нравятся со- ветские порядки. Как тогда, так и теперь он чужд и враждебен советской литературе, Если при всем этом Зощенко в Ленинграле стал чуть ли не корифеем литературы, если его превозносят на *) Сокращенная и обобщенная стенограмма докладов т. Жда- нова на собрании партийного а ого актива и на собрании писателей в Ленинграде. 2 Литературная газета № 39

Акмеисты провозгласили: «Не вносить никаких поправок в бы- тие и в критику последнего не вдаваться». Почему они были против внесения каких бы то ни было поправок в бытие? Да потому, что это старое дворянское, буржуазное бытие им нра- вилось, а революционный народ собирался потревожить это их бытие. В октябре 1917 года были вытряхнуты в мусорную яму истории как правящие классы, так и их идеологи и песнопевцы. И вдруг на 29-м году социалистической революции появля- ются вновь на сцену некоторые музейные редкости из мира те- ней и начинают поучать нашу молодежь, как нужно жить. Пе- ред Ахматовой широко раскрывают ворота ленинградского жур- нала и ей свободно предоставляется отравлять сознание молоде- жи тлетворным духом своей поэзии.

Дурной, порочный, гнилой замысел у этой клеветнической народии! Как же могла редакция «Ленинграда» проглядеть эту злост- ную клевету на Ленинград и его прекрасных людей?! Как мож- по пускать хазиных на страницы ленинградских журналов?! Возьмите другое произведение … пародию на пародию о Не- красово, составленную таким образом, что она представляет из себя прямое оскорбление памяти великого поэта и обществен- ного деятеля, каким был Некрасов, оскорбление, против кото- рого должен был бы возмутиться всякий просвещенный человек. Однако редакция «Ленинграда» охотно поместила это грязное варево на своих страницах. Что же мы еще находим в журнале «Ленинград»? Загранич- ный анекдот, плоский и пошлый, взятый, видимо, из старых затасканных сборников анекдотов конца прошлого столетия. Разве журналу «Ленинград» нечем заполнить свои страницы? Разве не о чем писать в журнале «Ленинград»? Возьмите хотя бы такую тему, как восстановление Ленинграда. В городе идет великолелная работа, город залечивает ралы, нанесенные бло- кадой, ленинградцы полны энтузиазма и пафоса послевоенного восстановления. Написано ли что-нибудь об этом в журнале «Ленинград»? Дождутся ли когда-либо ленинградцы, чтобы их трудовые подвиги нашли отражение на страницах журнала? Возьмите далее тему о советской женщине. Разве можно куль- тивировать среди советских читателей и читательниц присущие Ахматовой постыдные взгляды на роль и призвание женщины, не давая истинно правдивого представления о современной со- ветской женщине вообще, о ленинградской девушке и женщине- героине, в частности, которые вынесли на своих плечах огром- ные трудности военных лет, самоотверженно трудятся ныне над разрешением трудных задач восстановления хозяйства? Как видно, положение дел в Ленинградском отделении Сооза писателей таково, что в настоящее время хороших произведе- ний для двух литературно-художественных журналов явно не- партии решил за- крыть журнал «Ленинград» с тем, чтобы сосредоточить все луч- шие литературные силы в журнале «Звезда», Это, конечно, не значит, что Ленинград при надлежащих условиях не будет иметь второго или даже третьего журнала, Вопрос решается количест- вом хороших высококачественных произведений. Если их по- явится достаточно много и им не будет хватать места в одном журнале, можно будет создать второй и третий журнал, лишь бы наши ленинградские писатели давали хорошую в идейном и ху- дожественном отношении продукцию Таковы грубые ошибки и нелостатки, вскрытые и отмечен- ные в постановлении ЦК ВКП(б) относительно работы журналов «Звезда» и «Ленинград». В чем корень этих ошибок и недостатков? Корень этих ошибок и недостатков заключается в том, что редакторы названных журналов, деятели нашей советской лите- ратуры, а также руководители нашего идеологического фронта в Ленинграде забыли некоторые основные положения ленинизма о литературе, Многие из писателей и из тех, которые работают

В журнале «Ленинград», в одном из номеров, опубликовано нечто вроде сводки произведений Ахматовой, написанных в не- риод с 1909 по 1944 год. Там наряду с прочим хламом есть  одно стихотворение, налисанное в эвакуации во время Великой Оточественной войны. В этом стихотворении она пишет о своем олиночестве, которое она выпуждена делить с черным котом. Смотрит на нее черный кот, как глаз столетия. Тема не новая. О черном коте Адматова писала и в 1909 году. Настроения оди- ночества и безысходности, чуждые советской литературе, сбязы- вают весь исторический путь «творчества» Ахматовой. Что общего между этой лоэзией, интересами нашего народа я государства? Ровным счетом ничего, Творчество Ахматовой - дело далекого прошлого: оно чуждо современной советской дей- ствительности и не может быть терпимо на страницах наших журналов, Наша литература-не частное предприятие, танное на то, чтобы потрафлять различным вкусам литератур- ного рынка. Мы вовсе не обязаны предоставлять в нашей лите- ратуре место для вкусов и нравов, не имеющих ничего общего с моралью и качествами советских людей. Что поучительного мо- гут дать произведения Ахматовой нашей молодежи? Ничего, кро- ме вреда, Эти произведения могут только посеять уныние, упа- док духа, пессимизм, стремление уйти от насущных вопросов общественной жизни, отойти от широкой дороги общественной жизни и деятельности в узенький мирок личных переживаний. Как можно отдать в ее руки воспитание нашей молодежи?! А между тем Ахматову с большой готовностью лечатали то в «Звезде», то в «Ленинграде», да еще отдельными сборниками издавали. Это грубая политическая ошибка.

Не случайно ввиду всего этого, что в ленинградских журна- лах начали появляться произведения других писателей, которые стали сползать на позиции безидейности и упадочничества. Я в виду такие произведения, как произведения Садофьева и Комиссаровой, В некоторых овоих стихах Салофьев и помисса- рова стали подповать Ахматовой, стали культивировать настрое- ния уныния, тоски и одиночества, которые так любезны душе Ахматовой.

Нечего и говорить, что подобные настроения или проповедь подобных настроений может оказывать только отрицательное влияние на нашу молодежь, может отравить ее сознание гнилым духом безидейности, аполитичности, уныния.

А что было бы, если бы мы воспитывали молодежь в духе уныния и неверия в наше дело? А было бы то, что мы не побе- дили бы в Великой Отечественной войне. Именно потому, что со- нетское государство и наша партия с помощью советской лите- ратуры воспитали нашу молодежь в духе бодрости, уверенности в свои сила именно поэтому мы преодолели величайшие труд- ности в строительстве социализма и добились победы над немца- ми и японнами. Что из всего этого следует? Из этого следует, что журнал «Звезда», помещавший на своих страницах, наряду с произве- 1дениями хорошими, идейными, бодрыми, произведения безидей-

Окончание см. на 3 стр.