Альманах «Север» Бор. СОЛОВЬЕВ занят исторической драмой А. Чиркова «Адмирал Макаров» и повестью Ю. Гер- мана «Большая семья». A. в Можно с уверенностью сказать, что со- чинение исторической драмы кахалось Чиркову делом нетрудным. Ведь собы- тия, характеры, действие -- все уже есть самом историческом материале. Автору остается «литературная техника». Но ее-то Чирков и не понял, и трудности ее недо- оц из ров нил. Внимачие Чиркова привлекли те тругода жизни адмирала Макарова, когда Мака- сблизился с Д. И. Менделеевым. трудничая, они изобрели бронебойный сна- ряд, который дал бы серьезные преимуще-   ли мя к ства русскому военно-морскому флоту, ес- бы подкупленные иностранными капи- талистами высшие чины адмиралтейства не продали изобретения Макарова за границу. Долгая и мужественная борьба за тех- ническое новшество; успенное преодоле- ние всех помех, чинимых сильными вра- гами; изобретатель, увенчиваемый не славой, а забвением, видящий гибель своего д ла, Конечно, эта жизненная тра- гедня может быть основой исторической драмы. му, что ему недостает литературного та- ланта и умения. Мы здесь не будем оста- навливаться на забавных нелепостях диа- лога, на том, что характеры и возможности всех действующих лиц полностью ясны с самого начала не только зрителю, но и каждому из персонажей; что все ослож- няющие моменты, едва начавшись, конча- ются впустую и не влияют на движение драмы, Скажем только о главном. Дело в том, что автор почел излишней для исто- рической драмы и определенность обще ственно-политического содержания. Общественный характер Макарова, об- щественное начение его мыслей и дея. тельностстественно должны были стать главной художественной о долько Монденвным, тононие тельности. Приведем этот разговор. му труженику бездымный порох? Макаров: Спокойный труд. Мир есть сон войны… Скорострельная пушка, заряжен- ная бездымным порохом, может служить острейшим резцом для прочерчивания гео- графических карт. Чарков нимало не задумался над тем, что войны, которые вел царизм, лишь ино… гда и лишь отчасти совпадали с националь- ными интресами России и чаще всего про- тиворечили интересам трудящихся. Он за- был о том, что этот вопрос нельзя сматривать «вообще», что всякий раз необходим конкретный исторический ана- лиз. Отделываясь в самом ответственном месте драмы набором плохо продуманных фраз, автор сам уничтожил свое литера- турное предприятие. Основной вопрос всякой исторической драмы- это субективное отношение ге- в роя к народу и обективная роль героя жизни народа, Если этого нет, остаются только анекдоты, костюмы, бутафория. Народ представлен в пьесе Чиркова дву- эпизодическими персонажами. Один это мастер судостроительного завода, другой - дежурный комендор на полиго- не. Оба хвалят адмирала Макарова за его доброе отношение к матросам и в благо- дарность верно служат ему во время ис- пытания брон бойного снаряда. Никакого сопоставления слов Макарова о войне в условиях царизма с народным отношением этому вопросу в пьесе нет. Никакого зна- чения эти слова Макарова не имеот и для столкновения с высокопоставленной По просьбе Макарова Менделеев рабо- тает над методом производства бездымно- го пороха. Впервые за всю жизнь он сом- невается в полезности своей работы: Менделеев: Что может принести мирно- его средой, потому что автор изо изобразил про- тивников Макарова просто ворами и взя- точниками, оставив без внимания их поли- тически-реакционные взгляды. Неудивительно, что при таком подходе к истории Чирков смог дать в своей пьесе вместо образа адмирала Макарова лишь не- что неясное и двусмысленное. Скорее мож- но было бы удивиться тому, что безнадеж- но плохая драма напечатана в альманахе; но на последней странице указано, что из трех мест в редколлегии одно занято А рковым, а другое Ю. Германом, авто- достойной печати, как и драма Чиркова. Ю. Герман обычно пишет в манере бо- «Большая семья» лее или менее сладкой, написана в манере сладчайшей. B вагоне ж лезнодорожного поезда встречаются несколько военных и один штатский, Между ними завязывается спор на т му: «одичали люди за время войны или не одичали», Штатский (хозяйствен- ник, толстяк, себялюбец) говорит, что да- же в себе самом он теперь ощущает мень- ше чуткости к людям. Военный моряк, ка- питан второго ранга, приводит в опровер- жение «целый ряд поступков и дел, кото- рые осуществлялись самыми разными то- варищами и без всякого давления и нажи- ма, или ещ чего, по собственному починуИз гающими друг другу, Автору нехватает чувства меры, и он сверх нужды громо- здит лишние аргументы- анекдоты. Воен- ный быт рождает миллионы случайностей; поэтому мы не будем говорить о натяжках, ли чего не бывает? Здесь надежней другая м рка. Хорошо к стакану чая один-два ку- ска сахару, Ю. Герман кладет десять-пят- надцать, Он немного чувствует сам, что пересластил, в особенно трогатель- ных местах его рассказчик-кавторанг

E. СТАРИНКЕВИЧ В ЗАЩИТУ БОЛЬШОЙ ЛЮБВИ своего героя называет ее «хорошей» и, очевидно, солидаризиру-тся с нею, если не по форме, то по сути ее высказываний. Вывод из своих рассуждений Люба делает один: Юрий потерял одну Ларису, но зато перед ним другая, вполне достойная его внимания, значит, не надо терять времени на оплакивание «разбитой любви». Как же ведет себя сам Юрий? «Покиснув» несколько дней, Соколовский всеиело отдался обсдам, танцам и выпив- кам в обществе Любы, Ларисы и ее весе- лых подруг и товарищей, музыкантов, «Он не то что сбросил с себя, а к к бы «отложна» на время свою грусть и отдался этому праздничному вихрю, как отдлетя пловец водне, подхватившей его», - собб- шает автор. «Неизвестно, что более опьяняло его - водка или удивительная свежесть этой де- вушки (т. е. Ларисы № 2.E. C.). cFe. жесть, которую она как будто излучала из стожов блонаника пробрачась и девушки-подпольщицы, Эта «очарователь- ница» встречалась нам и во «Взятии Бер- лина» В. Иванова, где она заслонила собою в глазах героя романа образ жены, рабо- гавш й в тылу врага; она ворвалась в семью «Товарища Анны» А. Коптяевой, чтобы пленить своею «изумительной свежестью» честного работягу Андрея. И вот с этой «старой знакомой» герой Л. Серпилина говорит о «душевном целомудрин». Правда, Лариса наделена чертами, каза- лось бы, радикально отличающими ее от примитивных «Эллочек-людоедок». И она и прочие действующие лица повести Л. Серпилина - это люди по внешним при- знакам «культурные». Они говорято Шостаковиче, о Симонове, об Анне Ахма- товой, если играют на рояле -- то не- гременно Дебюсси, если развлекаются инстоументальной музыкой, то создают лные стротеснить фитазии на те мы фокстротов. Даже пошлая Люба играет так, что мы- сли слушающего ее Соколовского уно- сятся «в какую-то слепящую даль -- не- ясную, неошутимую, подобную видению пректасного античного города над голу- бым лоном Эгейских вод». И все-таки мы бы не назвали этих пер- сонажей культурными советскими людь- ми в ом широком и значительном см сле этого слова, который обнимает не только образованность, а и высоту эти- ческих представлений, и внутреннюю дис- циглинированность чувства, и весь ствой душевной жизни человека. А ведь тема, положенная Л. Серпилиным в основу его повести, давала ему возможность глубоко и всесторонне вскрыть этот душевный строй, показать подлинное «лушевное це- ломудрие» и вместе с тем, здоровую, жиз- неутверждающую страстность советского человека, прошедшего через испытания войны и жестокие потери. своей сестрой: Л. Сергилин соблазнился внешними ат- рибутами «культурности» своих персона- жей и значительно обеднил, упростил их внутренний мир и тем самым снизил вы- сокую тому благоговейной памяти о тех, кто положил свою жизнь за эту самую на- шу культуру, Равнодушие, с которым пи- сатель то и дело касается этой темы, часто просто поражает нас. Напомним хотя бы квоме вышеприведенного диалога Любы и Югия, снену встречи Соколовского со «- Ты еще замуж не вышла, Точя? Она молча покачала гологой, Потом ска- … Он же погиб. Процесс возвращения к полноценной лич- ной жизни человека, пережившего горчай- шие утраты в Великой Отечественной вой не, сложен и глубоко значителен. Ведь в поисках равновесия между незабывае- мой скорбью о любимых, погибших в ге- роической борьбе за наше счастье, и жизнеутверждающим новым чувством дол жны отразиться душевные и этические свойства советского человека, тонкость и богатство его психики. Несомненно, что советский человек, сов- ременник и участник великой эпохитвор- ческого созидания, не может погрузиться в сфере личных переживаний в неиз- бывную скорбь об ушедших. Ощущение созидательного порыва, которым полна наша жизнь, не может не вызвать и в лич ных переживаниях человека новых сил, преодолевающих скорбь. Но было бы непростительным и недопу- стимым упрощением представлять этот процесс внутреннего исцеления и возрож- дени как ноки то жизнью куплено наше счастье. Разумеется, ничего общего с высокой этикой человека, идущего к коммунизму, такая картина не имеет. В своей повести «После войны» молодой писатель Л. Серпилин делает попытку най- ти некую среднюю, нравственно и психо- логически правильную линию в решении этой проблемы, Эта попытка своевременна и нужна. Повесть свидетельствует о бес- спорном даровании писателя, Она вызвала интерес и весьма различные оценки, Пого- ворить о ней стоит хотя бы потому, что она поднимает значительную этическую проблему, и потому, что некоторые ошиб- ки автора имеют принципиальное значение. Капитан Соколовский, по профессии ар- хитектор, возвращается после демобилиза- ции в Киев. Вначале он сомневается в силах, считает себя не способным ра- по спеши нес во время войны, Но вскоре встреча с товарищами-архитекторами и их увлече ние восстановительной работой помогают и ему возвратиться к любимому делу. Автор касается интересных, чрезвычай- но актуальных на Украине вопросов, за- тронутых уже раньше в пьесе А. Корней- чука «Приезжайте в Звоиковое». Это воч- росы стиля в архитектуре нового села, вопросы, в которых остро сказывается борьба прогрессивной мысли, направлен- ной на создание наилучших жизненных ус- ловий для колхозного крестьянства, про- тив национально-ограниченных, реакцион- ных тенденций роментизации старины, пре- словутой «соломенной стрехи». Однако суть повести Л. Серпилина все же не в этом. В центре внимания автора- романтическая история героя. Соколовский расстался со своей невес- той Ларисой накануне войны и ничего не знает о ее судьбе. По возвращении в Киев он слышит, что она будто бы «работала у немцев», затем узнает правду о ее герои- ческой смерти и получает от нее посмерт- ное письмо, полное бесконечной любви, Тем временем Соколовский познакомился с молодой женщиной, муж которой погиб на фронте. Эту женщину тоже зовут Ла- рнсой, а мужа ее (как и Соколовского!) звали Юрием. На последних страницах по- нести мы уже видим, как эти двое людей люди, Одинакова у них цель, одинаковы желания И прошлое приблизительно оди- каково, И одинаковые утраты за плечеми… И все они какие-то чужие друг другу, Как будто между ними стена. Не стена, а стек- лянная перегородочка. Видишь сквозь нее челобека, а попробуешь протянуть руку- подали друг другу руку - они, очевидно, соединят свою судьбу, Лариса говорит: «Вот люди… хорошие, честные советские и натолкнешься на перегородочку, И бы- вает больно…» Вот как разговаривает она с Соколов- ским о самых интимных его чувствах: «--Между прочим, вы вашу Ларису (де- ло идет о невесте Юрия.Е. С.) так и не разыскали? Она гогибла. Погибла? удивленно ппотянула Лю- ба и спроскла: - неужели погибла? -К сожалению, да. Героически погибла. Люба коротко вздохнула. Ну, теперь я все понимаю. Что, собственно? Вы решили и впредь сохранять вер- ность вашей Ларисе…» мительным цинизмом издевается над жела- нием Юрия «оплакивать потихоньку свою разбитую любовь» (!) и изрекает истину: «Я вашей Ларисы не зняла, Возможно, она была очень хорошая. Но ее же нет. Очень жаль да ＿ что поделаешь, А вы же человек живой Вот вы будете киснуть, киснуть, без конца киснуть … она ж от этого не воскреснет!» и т. д. и т. д. Что же создает эту «нерегородочку»? -- Автор устами Ююия говорит о «душевном целомудрии». Это тонко и верно сказано. Но, во-первых, неужели же только «цело- мудрием» следует об яснить мучительную трудность сближения, так сказать, у края могилы? И, во-вторых, неужели автор счи- тает, что своею повестью он показал это самое «душевное целомудрие» своих ге- ло «лушевного целомудрия» поедставляет- ся нам женщина, которая в повести играет роль «общего друга» Ларисы и Юрия, по- могая их сближению. Это жена бывшего командира Юрия, некая Люба. тльи с Так говогить о гибели героини может голько пошлячка, Однако автор устами

И. САЦ

Альманах «Север», изданный Архангель- ским областным издательством в 1946 г., представляет наредкость странную карти- ну. В статьях и очерках здесь живет хо- рошая литература; повесть, драма и стихи обжиты литературой плохой. Очерк «Беломорская сказительница Аг- рафена Крюкова» (1855--1921) принадле- жит фольклористке Э. Морозовой (Боро- диной), в чьей записи известно много старин и новин Марфы Крюковой, дочери Аграфены. Написан очерк свободно и точ- но. В нем говорится о том новом, что взято собирателями русского народного творче- ства от Аграфены Крюковой, Тонкое срав- нение вариантов рисует эволюцию фоль- клора, дает понятие о различных стилях в нем, С верным чувством меры автор пользуется народным словарем - так, что- бы сохранить правильность литературной речи и в то же время не приглушить без- различным обрамлением красочный язык фольклорных цитат. Из всех составных частей очерка: из биографических фактов, из характеристики творчества и исполни- тельской манеры Аграфены Крюковой, ненно доспрнно политный, непосред ственно воспринимаемый образ «талантли- лю русской женщины». Читатель чувствует кней уважение и симпатию, Он теперь знает ее. Общественный смысл материала в очерке настолько ясен, что каждый не- вольно сравнит печальную судьбу Аграфе- ны Крюковой с судьбой ее дочери Марфы, при жизни получившей призиание и ува- жение в советском государстве. «Сер «Серебряная поэма» Г. Суфтина - очерк ® чеканщиках и черневщиках по серебру, Пусть читателя не отпугнет возвышенное заглавие - очерк дельный, без ложной поэтизации. Г. Суфтин рассказывает о художественном достоннстве и призмах мастерства. Читатель видит, сколько оно требует выучки, трудолюбня и изобрета- ототи е больше читатель унает о ето племаннные Митанте иконе мотоно дал свой секрет. Чирков доживает до свер- жения капитализма в России, Он продол- жает работать в советских условиях, но ему вначале нелегко, у него резко выра- женный характер мастера-одиночки. Та- кой тип хорошо известен и много раз описан в литературе. Однако Г. Суфтин сумел рассказать о Миханле Чиркове так, что мы с новым интересом читаем о слав- ном мастере, долго оберегавшем свой производственный секрет, но потом пере- давшем его советской артели. Автор не останавливается на том, как изменялись общественные взгляды Чиркова, Он вво- дит нас в повседневную жизнь артели «Сезерная Чернь», знакомит с душой этой артели художником Е. Шильниковским, с его художественным темпераментом, его рабочей и педагогической манерой. В оч рке появляется советская молодежь - ученики, преданные искусству. И весь внутренний строй, весь дух этого неболь- шого коллектива становится настолько по- нятен читателю, что он, как само собой разумеющееся, принимает в конце очерка сробщение автора, что покойного М. П. Чиркова следует благоларить за то, что он передал секрет артели, подарив его тем самым стране. Артель, описанная Г. Суфтиным, должна была увлечь Чир- кова, честного человека и подлинного художника. Очерк М. Рехачева и Б. Пономарева «Художественная резьба по кости» напи- сан в другой манере, более близкой к обычному журнально-газетному стилю. Но и это хорошая работа. На десяти стра- ницах авторы сумели дать краткие, но живые сведения об истории этой отрасли искусства, о ее расцвете в советском госу- дарстве. М. Рехачев и В. Пономарев не случайно взялись рассказывать о резчиках; ени ими интересуются давно. Еще в 1934 году, в тот день, когда праздновалось пя- тидесятилетие творческой работы замеча- тельного мастера В. П. Гурьева (умер в 1936 году), они записали с его слов собы- тия его жизни, Эта краткая автобнография принадлежит к общественно-ценным вос- поминаниям наших «бывалых людей», Включенная в очерк, она одушевляет обективные факты живой человеческой судьбой. В памяти читателя останется не только облик художиика, но и одного из интереснейших художественных произ- водств. Четвертое произведение этого раздела альманаха - статья Александра Морозова «Скоморохи на Севере». Может быть спе- циалисты будут оспаривать концепцию автора. Мы можем только сказать, что фактическим материалом статья богата, что автор группирует факты легко и увлека- тельно и что его мысль об отечественном происхождении скоморошьего словесного и музыкального искусства, полемика про- тив «теорни заимствования» кажутся нам вполне убедительными. Но, повторяем, оценить концепцию А. Морозова дело специалистов. Нас сейчас интересует другая сторона его работы, Выступая в альманахе, кото- рый изда тся для широких кругов, А. Мо- не отраничиться сухим изложением исто дов, а вызвать в воображении читателя живые образы русской старины, Автору статьи не везде удалось привести свой стиль к единству, Но в его статье много ярких, художественно пластических мо- ментов, которые полнее раскрывают на- шему современнику живой смысл прош- лого. К сожалению, мы расстаемся с искус- ством, переходя к драме, повести, стихот- воренням, - то есть к собственно худо- жественному разделу книги, Он почти весь

ментирует: «И заметьте, ни одного слад- кого слова», Этими оговорками дела не исправить. Автору показалось мало, чтобы бескорыстно помогли многодетной матери два, три, четыре человека, Он к ним при- соединяет еще и еще, устраиваст ристали- ще для благородных людей, потом посы- лает для услуг экипаж целого корабля. Но и это бы еще ничего, если бы не- обыкновенно густой экстракт благородства не превращался порою в повести в обык- новеннное неблагородство. Главная героиня - Зоя Гаврилова, жена Со-морского офицера, служащего на боевом корабле Северного флота во время Отече- ственной войны, «Весь ее секрет, - гово- рнт про Зою рассказчик-кавторанг, - заключался в простоте. В том, что она бы- ла тем, что она есть от природы, и ничем больше… Она была такая, как все, и вме- сте с тем она была лучше». «Как все», - и все «от природы» такие же, как Зоя. Как выглядел бы мир, насе- ленный такими жительницами? И героини всех повестей были бы, «как все», одина- ковыми, То-то веселая была бы литература! но Ю. Герман тут же подправил свою У нее к началу войны было трое своих детей. Она взяла на воспитание еще двоих сирот. Узнав об этом, два офицера, сослу- живцы ее мужа, начали переводить Зое по аттестату положенную часть своей зар- платьТворчеству платы. «Распространяться на эту тему я не бу- ду, но вы сами знаете, какие трудные вре- м на мы пережили, и отлично можете се- бе представить, чего стоит поднять пяте- рых детей мал-мала меньше, при характе- ре Зри, которая никуда ничего не ходила просить, утверждая, что не она одна жена фронтовика, и что если все пойдут за при- вилегиямя, то что же тогда получится. И не ходила». Насмотря на этотоворит суроно Все это очень хорошо, хотя совер- озабонен»бразы енно недостаточно, чтобы считать всех более замученных и озабоченных хуже Зон по человеческой натуре. Но это еще куда ни шло. кавторанг и автор повести третируют как любительниц попользоваться привилегия- ми в военное время? Надо же совесть иметь. Советское государство всегда стремит- ся. насколько возможно, улучшить мате- рас-риально-бытовое положение граждан. Но здесьправительство не сентиментально и не благотворительно, оно действует, исходя из пользы для социалистического общества и из справедливости. Каждый в нашей стране знает, что помощь, которую госу- дарстве в состоянии было дать семьям лю- дей, призванных в армию и не могущих Но вот вопрос о «привилегиях» - это дело серьезное. Жены рядового и сержант- ского состава получали во время войны государственное пособие. Этих, что ли, женщин, самоотверженно трудившихся и выходивших миллионы детей, рассказчик- материально обеспечить своих жен и де- тей, - эта помощь деньгами, дровами, до- бавочной одеждой, продовольствием спас- ла многих детей от голодной и холодной смерти, матерей от истощения и отчая- ния Семьи фронтовиков имели право--не только юридическое, но и моральное пра- во - эту помощь и принимать и требо- вать: они требовали и брали, Но вот кто дал право писателю их оскорблять, считая поступком, возвышающим женщину над общим урознем, откаэ от этих «привиле- попро- шайки? Автор «Большой семьи» зачаровал, по- видимому, самого себя своим сладкогла- и не заметил, о ком и о чем он забыл, сием гоняясь за дутой и мнимой добродетелью. Таковы два левиафана художественного раздела альманаха «Север», занимающие в нем 127 из 173 страниц. В них нет ни верной общественно-ценной мысли, ни дей- ствительного интереса к людям, ни умения их изобразить, Только одна вещь в альма- нахе напоминает о том, что у беллетристи- ки есть лучшие возможности, Это - от- рывки из повести П. Пунуха «Злая лю- бовь», много выигрывающие от соседства с нов стью Ю. Германа. В них рассказано ое, колхознице Танеии чуркиной хозник из ее села. Она, выданная замуж 18 лет, не любит своего мужа и не сдру- жилась с ним, и детей у нее нет. Но Но она н хочет ни разорять чужое гнзздо, ни обижать своего мужа изменой. Она сказала своему другу, что его любит, но встречаться с ним на будет. Он ответил: «Злая любовь у тебя», и уехал из села. Они не встречаются долгие годы, но помнят и любят друг друга. Каждый из них живет своей совсем отдельной жиз- нью, У обоих жизнь достойная. В конце повести они становятся мужем и женой. Празда, автору пришлось для этого умо- рить ее нелюбимого мужа и его нелюби- мую жену. всей стихотворной части альманаха  внучкой в ролное село, отклифицированные цы еще только выбивают фашистов, Сти- хотворение Г. Суфтинапример того, ч о, что иногда одной искренности и простоты бы- вает достаточно, чтобы появилась поэзия. то в альманахе Север» ей почти не оставили места и разрешили вход толь- ко в будничных одеждах описательной прозы. Мы были бы несправедливы, если бы не сказали о работах художника С. Пис Писахова, Их поэтичность видна даже в посредствен-

им. В Москве в 29-й женской средней школе А. С. Грибоедова интересную работу дова, собраны Грибоедова, истории тых Грибоедова ежегодно посвя- щаются литературные вечера с докладами и сценическими иллюстрациями. кружковцы изучением творчества Грибоз- В литературном кабинете школы редкие издания произведений материалы по сценической «Горя от ума», портреты знамени- исполнителей главных ролей комедии. НА СНИМКЕ: литературный кабинет школы, внизу - редкие издания Грибое- дова, хранящиеся в кабинете. - B. ГОЛЬЦЕВ мученасвоих рузии Константин Лордкипанидзе принадлежит к числу наиболее одаренных и острых прозанков Советской Грузии. Начало его пути относится к периоду напряженных классовых битв на литературном фронте. С самого начала Лордкипанидзе проявил себя, как писатель идейно-взыскательный, как натура цельная и целеустремленная. дальнейшем проза К. Лордкипанидзе неизменно была проникнута зрелой поли- тической мыслью. Чувство нового вот что владело писателем, В дни Великой Отечественной войны Константин Лордкипанидзе был на фрон- те. Сборник рассказов и очерков, издан- вый недавно издательством «Заря Восто- ка», характерен для к. Лордкипанидзе му- жественным стилем, наблюдательностью и стремлением выявлять типические черты советского человека. Однако этот сборник содержит в себе материал, весьма разно- родный и по тематике и по качеству. Едва ли стонло составлять книгу таким обра- зом, Здесь мы находим, например, извест- ный нам еще до войны цикл отличных «Белорусских рассказов», написанных ма- стерски, с большой теплотой и искренней симпатией к братскому народу Белорус- сни. А далее помещен отрывок из второй так и оставшейся незавершенной) части романа «Имеретия». Фрагмент «Зимней ночью» не имеет самостоятельного значе- ния. 1 если читатель не знает молодого имерстинского крестьянина Меки и других персонажей по всему предыдущему тексту романа, то их образы останутся недоста- точно ясными, «Возврашение Дахундары» тоже взято из второй части «Имеретии» и тоже мало вяжется с предшествующими произведениями, помещенными в рецензи- руемом сборнике. хами. Военная беллетристика Константина пордииланидзе представлена рассказон та способных на беззаветные подвиги и самопожертвование. Но скажем по-товари- щески прямо: рассказ не блещет ориги- нальностью, сюжет его довольно схемати- чен. «Майское утро», «Как давалась побе- Лучшей вещью во всей книге является «Горийская повесть». Она посвящена тому памятному дню 1892 года, когда А. М. Горький присутствовал на казни двух кре- стьян в г. Гори. Очевидцем этого мрачно- го события Сталин, учив- шийся в то время в Горийском духовном училище. Автор сумел создать колоритный специфически грузинский городской пей- заж и нашел ряд верных, жизненно прав- дивых деталей для обрисовки различных бродньшего тогда по простов воссоздан слержанно и облучанно скупо, K. Лордкипанидзе удалось живо передать его особую привлекательность, огромное внутреннес достоинство, непоколебимую силу и неистребимую любовь ко всем че- стным и несправедливо угнетенным людям. Юный Сталин нарисован еще более сдер- жанно, но художественно убедительно и правдиво, буквально двумя-тремя штри- «Как умирал старик»-о советских патрио- газетно-журнальные очер- ки. Они, несомненно, были полезны в дни войны. Но сейчас, когда уже больше года прошло после нашей победы, невольно об- ращаешь внимание на трафаретность не- которых образов, на бледность ряда эпи- тетов, От Константича Лордкипанчдзе мы вправе ожидать более сложного и глубо- кого отражения военной действительностя. Константин Константии Лордкипанидае, Рассказы, Фрон- товые очерки, Авторизованный перевод с гру зниского Корисева, Изд. «Заря Востока».







- Кто? - но сразу же вспомнил: у То- ни был жених, военный инженер-мостовик. Тоня писала, что он погиб…»



Вот с каким безразличием, невниманием отнесся брат к тяжелой потере сестры, А между тем автор хочет нас уверить, что Соколовский нетерпеливо стремился к лю- бимой семье - даже «погорячился», когда его не пускали домой из части. Не видим мы, как он «горячился», потому что нет в его образе той внутренней логики, той убедительности, которая сопутст- вует подлинно реалистическому образу. вует подлинно реалистическому образу. то, что образ «первой» Ларисы очерчен тоже противоречиво, искусственно, 1щет- но стали бы мы искать в этой капризной, экспансивной девушке, какою описывает ее автор, знакомые и дорогие нам черты героической советской молодежи. Неуди- вительно, что Юрий готов был поверить в ее предательство, как готовы были ве- рить и мы, ибо у нас не было никаких дан- ных для противоположного суждения. Удивляет только то, что после прочтения трогательного предомертного письма не- весты Юрий так легко переходит к очеред- ным делам своего романа с «похожею на русалку» Ларисой № 2. Есть что-то оскор- бительное и в самом тождестве имен двух Ларис и двух Юриев: оно как бы подчер- кивает легкую «заменимость» утрат. В своем письме к Юрию Лариса № 1 на- зывает свою любовь «маленькой, ничтож- ной, бессильной». Думается, что скромная девушка ошиблась: именно ее чувство за- служивает быть названным большой лю- бовью, хоть автор повести и уделил ему мало внимания, А вот любовь Юрия стоя- шая в центре повествования, обращен, она к Ларисе № 1 или к Ларисе № 2.… это мелкая, ничтожная любовь, Есть, ко- нечно, в жизни и такая, Но в повестио людях наших дней, о советских людях пос- ле победы, хотелось бы услышать рассказ большой любви, рожденной большим сердцем.

ком-ных репродукциях. Тбилиси, 1916, 240 стр. «В тчизна», 1946, № 5. из героев Достоевского. который гово- рит: «Пьешь собственную грусть и как бы уливаешься ею». Вот именно это «упоение собственной грустью», неумение найти ей исход при- вело поэта к стихам глубоко пессимисти- ческим, мрачным, к «сумрачным ямбам», созданным, по утверждению самого авто- ра, «на горе ближним». Нечего и говорить о том, насколько та- кие стихи чужды задачам нашей литера- туры. Гоголь говорил, что поэты - это ис- кры, из народа излетевшие, передовые вестники сил его. Сейчас эти слова приобретают особен- но глубокий смысл. Каждый писатель дол- жен критически проверить свое поэтиче- ское хозяйство, свой художественный ар- сенал, чтобы определить: что ему надо оставить «на вооружении», что ему надо совершенствовать, а от чего решительно и бесповоротно отказаться как от уста- релого. неприемлемого, не отвечающего потребностям развития литературы. Подлинно народное искусство несовме- стимо ни с отвлеченной риторикой, ни с поверхностной эффектност о двухмерных картин, лишенных глубины и настояшей страсти; оно несовместимо также с литера- турщиной, смысловой невнятицей, вычур- ностью, нарочитой изысканностью, с без- исходным пессимизмом, сказывающимся б икых стихах поэта. условно-поэтического шифра, который ед- ва ли будет понятен широкому читателю. Но даже если и подобрать ключ к этому шифру, то окажется, что наш труд не оп- раздан, ибо за темными и вычурными ме- тафорами мы не найдем ничего, кроме стремления к изысканности и оригиналь- ности. В целом в стихотворении этом мы не вилим Берлина, столицы фашистской Германии, павшей под ударами Советской Армии; картина, нарисованная поэтом, на- помина т послеверсальскую Германию, Германию времен Носке и Шейдема- на, а это совсем не одно и то же. И в других стихах книги порою слиш ком явно сказывается тяготение к брос- кой эффектности рисунка, осуществляе- мой за счет глубины замысла. Чем иначе можно обяснить появление такого сти- хотворения, как «Леди Гамильтон» В нем рядовую (хотя и весьма профессионально сделанную) кинокартину, не имеющую от- ношения к подлинно большому искусству, автор стремится связать с самыми глубо- кими переживаннями наших бойцов, Он обращается к ним. Пусть устал и небрит, раньше времени сел, Пусть огнем опален, ло костей пропылен- Защищающий Родину-трижды ваюблен. Поистине только влечение к внешним эффектам заставило автора обединить «прелестную леди», любовницу адмира- ла Нельсона, с темой защиты нашей ро- дины! В стихотворении «Памяти Тургенева» один из немецких захватчиков («герр оберст») принимает советского партизана за Тургенева, - -«и партизан его не оп- роверг». Не опровергает этого и автор Можно по-разному проявлять уважение к Тургеневу, но зачем превращать его в советского партизана, «товарища Т.», - непонятно… А сколько в этих стихах голой ритори- на выразительна, образы запоминаются, но слишком многое принесено в жертву поверхностной эффектности. В произве дении не обнаруживается ни зрелости художественного замысла, ни ясности по- литической мысли, без которой нельзя по-настоящему осветить тему борьбы с фашизмом В этой «кинохронике» перед нами--пол- ковник «розовый, как семга», который «не знает, быть или не быть ему», Прямо- таки - принц Гамлет, а не заядлый фа- шист. Далее мы читаем о нем: К виску приставил парабеллум, Но нерешительно топоршится, И с солдафоном оробелым И-рает в жмурки совесть-спорщица, Что значит «нерешительно топоршит- ся»? Это- тот неряшливый и вычурный язык, который свидетельствует о небреж- ном отношении к слову. Что же касается того, что «оробелого солдафона» мучает «совесть-спорщица», то это явное чедора- зумение, ибо наделять фашиста столь раз- витым чувством совести - не значит ли это воздавать ему слишком много неза- служенной чести?! Дальше в «кинохронике» идут какие-то туманные картины с «инфернальным» от- тенком: Уже один берлинец трясся При виде собственного призрака, Любая вочь грозут расплатой. И с каждой ночью мир туманиее. Будь гарпией шестикрылатой. Не уле-ит он из Германии. Гарпии, призраки - к чему все это? Зачем наводить столь романтический ту ман на дела и людей фашистской Герма- нии? Следует ли говорить таким темным и аллегорическим языком э фашизме и его приспенниках? Вот мы читаем о самом процессе «кинэ- семки»: Странна, смешита, неутомима, Она хранит свое инкогнито. Чуовищная пантомима Идет все хлеще в линзе вогнутой. Эти строчки производят впечатление ки, рифмованных перечислений, оставляю- щих нас совершенно равнодушными! Да здравствует каждый с оружьем в руках Кто действует без проволочек в дремучих лесах, в грозовых облаках-- Танкнет, автоматчик, летчик! («Двадпать третье февраля сорок четвертого года»). Пафоса здесь немало, но он носит хо- лодный, отвлеченный характер. Между прочим, в этом же стихотворении Крас- ная Армия празднует свой «приход двад- цатипятилетия». Каким образом вышло, что родившаяся в 1918 году Красная Ар- мия празднует свое двадцатипятилетие в 1944 году -- непонятно, Во всяком слу- чае, ошибки такого рода непроститель- ны, Слишком много в стихах П. Антоколь- ского общих мест, отвлеченных рассужде- ний, не преломленных сквозь личное вос- приятие, слишком много невнятных и пу- танных фомулировок, стремления к зву- чности стиха и неожиданности метафор, осуществляемых за счет смысла. Все это приводит к ходульности и риторичности, к литературщине. Эти же особенности сказываются и в стихотворении «Не вечная память» («Зна- мя» № 7, 1946 г.), в котором современный советский поэт почему-то счел нужным стать в позу древнееврейского пророка и не только стать в позу, но даже и ис- пользовать соответствующий словарь («Шима, Исроэль»…). Он предрекает вся- кие ужасы и беды; и не столько вдохнов- ляет читателя на дальнейшую борьбу за осуществление нашего дела, сколько запу- гивает: «…Если вышел в путь, смотри, не мешкай: «Последний перевалеще страш- ней». Эти пророчества полны мрачного симизма, безнадежности и сдобрены изряд- ной долей невнятицы и аллегорических абстракций. Не к преодолению страдания зовет поэт в этих стихах, - он упи- вается этим страданием, подобно одному

ЕЕ ТЕНЬ Вот и вернулся юноша бессмертный! Он правлу человеческую спас. И эта «правда человеческая» сильнее лю- бого личного горя, сильнее всего, ибо она вмещает и впитывает в себя все стремления, все помыслы, все мечты и пе- реживания миллионов людей. В ней - бессмертие человека, отстаивающего ее. В этом -- основа лирики П. Антоколь- ского, нашедшая свое выражение и в луч- ших стихах рецензируемой книги. Но, говоря языком образов, у музы П. Антокольского есть своя тень, свой двойник, очень похожий на нее и в то же время являющийся воплощением всех ее недостатков, Двойник этот зачастую ме- шает поэту заговорить «во весь голос», сужает и мельчит значение многих его произведений. Тень его лирики -- риторика. Этот сильный противник музы Анто- кольского нередко торжествует над ней полную победу: в этих случаях поэзия Антокольского меняется на наших глазах, ибо ее достоинства переходят в гранича- шие с ними недостатки: изощренное ма- стерство становится ремесленничеством, оригинальность - вычурностью, стремле- инем к нарочитой изысканности, пафос ка- жется неестественным, ходульным, вместо широты обобщений - отвлеченное и путан- ное философствование; красноречивая вы- разительность заменяется театральной по- зой. Когда в стихах отсутствует подлинно художественный и глубокий замысел, поэ- ту на помощь приходят опыт, профессио- нальное уменье, могущее ввести в заб- луждение не только читателя, но, может быть, и самого автора. Возьмем, к примеру, такое стихотворе- ние, как «Берлинская кинохроника». На первый взгляд все здесь на месте; карти-

МУЗА И У лирики П. Антокольского есть свое лицо, свой голое, который мы можем различить среди множества других поэти- ческих голосов. Мы и без подлиси узнали бы, кому принадлежат эти напря- женные, исполненные пафоса и гнева строки, в которых сочетаются и размыш- ления о судьбах мира, жизнеутверждаю- щее начало и глубокое личное горе; все элементы его стихов подчинечы суровой дисциплине и проверены на слух, на вкус, на глаз. Таков поэт в лучших стихах этой кни- ги, таков он и в поэме «Сын», нашедшей глубокий отклик у читателя и удостоен- ной Сталинской премии, В этой поэме личное горе, не ждущее и не жаждущее утоления, ведет к большим обобщениям, помогающим еще глубже понять правду жизни, правду того дела, которое отстан- вал герой поэмы, Испытав самую боль- шую и трагическую потерю, рассказчик говорит, обращетсь к самому себе: Нау грана у тебя ни ка какую Особую отдельную тоску… Трагическое начало, явственно сказы- вающееся в последних стихах П. Анто- кольского, оборачивается гневом против тех, кто принес неисчислимые бедствия, кто отнял миллионы жизней, хотел порабо- лить свободных сынов нашей родины, Его муза принимает облик «Девы Обиды», ко- торая считает «убиенных», - но не толь- ко для того, чтобы наполнить сердца скор- ью и печалью о них, а чтобы вдохнуть в душу ненависть к врагам, ибо «Дева Оби- да -- Сестра Победы». Сквозь все испытания прошли бойцы нашей армии, чтобы нанести окончатель-  ное поражение врагу:

Именно в преодолении этих недостат- ков залог его дальнейшего роста, за- лог укрепления его связи с нашим боль- пес-требовательным читателем. 3

Литературная газета № 40

Павел Антокольский, «Третья книга войны», Стихи, «Советский писатель», Москва, 1946.