H. ВИЛЬЯМ-ВИЛЬМОНТ И

ПОЭЗИЯ

Бор. СОЛОВЬЕВ



МОЛОДОЙ АВТОР И ЕГО КРИТИКИ  Порою в книге обнаруживаются элементы неуместной стилизации; вот к примеру, как автор описывает немецкие укрепления: Чудо-юдо немецкий дог Крутит плоскою головой. Лысый черец его эловещ. Амбразурный оскален рот, Он бахвальную держит речь Против наших пехотных рот. Такого рода стилизаторские описания меньше всего способны раскрыть характер- и смысл борьбы с немецкими захватчиками. Некоторые стихи, вошедшие в сборник, худосочны, умозрительны, не передают под- линного значения тех событий, о которых говорит поэт. Вот солдат возвращается до- мой, но дом сожжен немцами, сын убит, Рядом уголье дымится, И на нем, обнажена, («Отпускной») У разрушенной криницы Тлеет мертвая жена Лучшие стихи небольшой книги Льва  Кондырева рассказывают о сильных, муже- ственных людях нашей страны, для кото- рых труд - это воплощение в жизнь своих огромных возможностей, для которых пу- тешествия и открытия -- это проверка сво- их сил, испытание своего мужества в борь- бе с раз яренной стихией, В аврале команда, и шкипер лют, Вода наливает ют. Простужен шкипер, а ночью в порт Привел-таки, смелый чорт! Мужество и упорство сочетаются с твор. ческим отношеннем к жизни, к труду, к своему делу. Наряду с темой мужества, во- левого преодоления препятствий автор ча- сто обращается к теме мастерства в самых разнообразных областях -- будь это мастер- ство камнереза или художника, мастерство кораблевождения или добычи угля. Поэт стремится передать чувство творца и создателя, увидеть вешь такой, какой видит ее мастер, вдохнувший в нее свою душу, ожививший ее своим творческим тру- дом: Возьми, прохожий, Камень у высот. Покорен он Руке твоей горячей. Согрей его - Он рожью прорастет, Шлифуй его - И камень станет зрячим!

ЛИТЕРАТУРЩИНА вут, кзк при Екатерине, молебны служат, урожаев ждут». Но пока, может быть, и прекраснейшее чувство облеклось здесь в слово, его накал остыл, Осталась только холодная, взятая на прокат оболочка. Галину Николаеву, видимо, поразила на войне та ломка, которую претерпел мир ее довоенных привычных женских чувств. «Женская тема», естественно, должна была занять достаточно заметное место в систе- ме ее поэтических образов, К сожалению, и эта, столь, надо думать, дорогая и близкая ей тема воспринята поэтессой сугубо «ли- гературно», Обращаясь к ней, Г. Николаева заодно воскрешает ходовые литературные штампы, неразрывно связанные с достаточ- но хорошо знакомой сферой узко-индивиду- альных женских переживаний, Насколько эти штампы, заимствованные из совсем другого, по сути чуждого Николаевой ду- шевного мира, заглушают и искажают ее еще не окрепший поэтический голос, на- сколько они профанируют ее собственный, несомненно богатый жизненный опыт, поэ- тесса, видимо, еще не осознала. В этом заблуждении одинаково сказы- ваются литературная неопытность и поэти- ческая чесамостоятельность Галины Нико- лаевой, Искусство - вещь трудная и овла- деть собственным опытом не так-то просто. Когда со сложными впечатлениями войны сталкивается уже зрелый художник, он (при непременном, разумеется, условии, чтоуне- го сохраниаись в свежести дир сочувствияи неподкупность понимающего зрения) знает все же более отчетливо, как одолеть, как выразить средствами искусства этот опыт. куМуки творчества в полной мере знакомы и ему, но число «нечзвестных величин» здесь сокращено выработавшейся с годами способностью к об ективному, то-есть ху- дожественному, восприятию действитель- ности, Так, к примеру, Твардовский хотъ и «сквозь магический кристалл», а всегда ви- дел внутренним оком, как должна была его Василий Теркин; короче, он знал как ху- дожник, чего он хочет пролечь дорога, которой шел сквозь войну В другом положении участник войны, ко- торого только война и приобщила к лите- ратуре, Но и здесь правдивость и непос- редственность впечатлений часто приводят к большим удачам. Достаточно в этой свя- зи назвать хотя бы П. Вершигору, которо- му здравый смысл, проницательный юмор, наконец, нопросту бесспорный талант пове- ствователя и идейная зрелость не дали упустить главное за обилием многообраз- ных впечатлений об ективную тему пар- тизанского движения во всей конкретности ее воплощения. Ясность восприятия собст- венного опыта позволила ему овладеть и художественными средствами для ее выра- жения. Галине Николаевой как художнику еще неясен ее собственный опыт, В ее книге имеются строки и отдельные признания, по которым мы догадываемся о нем. Мы уве- рены, что и она, подобно всем советским людям на войне, мужчинам и женщинам, умела преодолевать в себе случайные сла- бости, минуты упадка физических и нрав- ственных сил. Но так в жизни. В стихах она нередко предпочитает рядить в слова именно эти упадочные настроения, Ей это кажется более поэтичным… Я так устала, так устала, Дай руку, мама, помоги, И нельзя меня спасти Ни лекарствами, ни травами Ни врачам, ни колдунам… Неужели эти переживания - слова уча- стницы Великой Отечественной войны, за- вещанный ей голос погибших товарищей? Минутный упадок физических и нрав- ственных сил никого, разумеется, не порочит. При одном, однако, непременном условии, если он был тут же преодолен, тут же от- брошен, как не совместный с нравственной природой нашей душевной жизни, с логией советского человека. Советский че- ловек сознательно строит свою дущевную жизнь, укрепляя в себе определенные нрав- ственные качества. Если так было в жизни, то надо, чтобы так было и в стихах. Жаль, что Галина Николаева, автор та- лантливого рассказа «Смерть командарма», где о страданиях, потерях, тяжелых испы- таниях рассказано строго и мужественно, жаль, что поэтесса в книге сти- хов «Сквозь огонь» противопоставила своему жизненному опыту сомнитель- ные литературные вкусы. Жаль, ибо и з ее стихах имеются зачатки самостоя- тельного поэтического дара и даже по-сво- ему прочувствованная женская тема, полу- чившая достойное отражение в таком сти- хотворении, как «О любви и ненависти». Поэтесса вспоминает здесь о своих бы- лых тревогах, когда ее муж в далекое мир- ное время запаздывал с работы. Ей казалось тогда, что с ним случились все беды, кото- рые бывают в чире. Да, было так, Но камнями ложатся Теперь на сердце не часы, а годы. Все жду тебя, Все не могу дождаться Тебя с войны. С войны. а не с работы. И на окоп твой танки, не трамваи, Идут не мимо, точно по маршруту, И тонны бомб, не кирпичи, взрывают Вокруг тебя камней и балок груду. А я живу, Живу, Не умираю. Я двигаюсь, Шучу, Я улыбаюсь, Одна любовь в разлуке нссушила б, Ты для меня, что вешний дождь для сада. Но в сердце есть теперь другая сила, В нем ненависть живет с любовью рядом, Такая в сердце ненависть к влодеям, Что с ней смогу прожить еще два века, Не утомясь, Не славшись, Не слабся, Стих несовершенен и здесь, но это … не выдумка, не литературщина, это, пожалуй, и вправду рождено «хриплым и трудным дыханьем войны». К сожалению, таких весомых стихотвор- ных строчек в книге слишком мало, и авто- ру надо будет еще очень основательно по- работать, чтобы отбросить то, что ему ме- шает.

Галина Николаева принадлежит к поко- лению советских поэтов, впервые выступив- печати во время войны, под живым ее впечатлением. Уж это одно привлекает вни- мание к ее творчеству, Книга стихов Николаевой озаглавлена «Сквозь огонь». И, действительно, фоном переживаний, по- лучивших отражение в ее поэтических опы- тах, почти всюду служит война. Поэтесса говорит о том, как у нее на ру- ках хрипит умирающий друг, как на Волге горит нефтевоз, как парень с девушкой жмут друг другу руки перед тем, как разехаться в разные стороны -он с эшелоном, уходящим на запад, она--с эшелоном, уходящим на юг. Все это знакомо читателю и по лич- ным фронтовым воспоминаниям, и по кадрам многочисленных военных фильмов, и по сти- поэтов-фронтовиков. Галина Николаева претендует на большее, чем бесхитростные зарисовки памятных сцен военной поры, О своих поэтических задачах она сообщает в таком вступительном вось- мистишии: Для вае, закрывших Родину телами, Смотревших в омерть, не опуская глаз, Правдивыми, горячими словами Учуссь пнсать, Хочу пнсать для вас. В час отетупленья, боли и печали Ряды редели, падали друзья, Погибшие мне голос завещали, Чтоб с вами им заговорила я. ли намерения выполнению? Ответственное обязательство! Отвечают Под выполнением мы понимаем здесь не мастерстно, не изощренность техники, Га лине Николаевой принадлежат между про- чим такие стихи: Друг, прости этих строк торопливых тоску: Я иначе пнсать не могу, Это хриплым и трудным дыханьем войны Были песни мои рождены. Это радость и боль через край пролились, И слова, не догнавшие мысль, Опустев, позабыты на смятом листке. Словно гильзы на взрытом песке. Формальное несоворшенство книги слиш- ком очевидно, и ее редактор С. Обрадович оказал дурную услугу автору, отнесшись столь снисходительно к ее литературным промахам, Нельзя считать рифмами такие якобы рифмующиеся окончания, как «вста- нет» - «слезами», «навстречу» - «легче» и даже «кусты» - «дым», Недопустимы та- кие речевые обороты, как «мне телеграм- мы летели» и т. д. Но, повторяем, нам не хотелось бы произ- носить приговор книге Галины Николаевой. ссылаясь хотя бы на самый внушительный список литературных осечек. Поэзия мо- жет сверкать и в груде мусора. Золото всегда остается золотом. Беда Галины Николаевой не в том, что ее стихи шершавы, не обработаны, а в том, что они слишком литературны при всем их ли- тературном несовершенстве, Не от «тороп- ливой тоски» прибегает поэтесса к неопрят- ным рифмам, а потому, что она знает о су- ществовании «ассонанса», И хотя неряшли- вая рифмовка Г. Николаевой нисколько не похожа на изысканную стихотворную технику, скажем, того же Пастернака, в основе ее формального неряшества, несом- ненно, лежит дурно понятая чужая по- этика К сожалению, не только формальная сто- рона, но и самое содержание поэзии Галины Николаевой проникнуто различнейшими ли- тературными реминисценциями: Я приготовила алые фляги, Скатерть с расшитой каймой. Может быть, именно потому, что эти сти- хи принадлежат к удачным строчкам в кни- ге «Сквозь огонь», особенно хочется отне- стись возможно серьезнее к поэтическим олытам Николаевой, не свести весь разго- вор к перечислению формальных из янов. Жйаны веселой, играющей брагн, Састлый нярят голубой. Песню готовлю, чтоб счастьем звучала, Чтобы лилась, как у птип, Атые, белье розы достала Из заповедных теплиц Алые, белые розы победы Броury ковром на порог, ты, ролимый? Любимый мой, где ты остныйй час нелалек! шет Галина Николяева своему воз- ному или мужу, которого ждет пос- ле победоносного завершения войны. Но разве слова, которыми она здесь заговори- ла, не отдают чужим словарем? Мы не сом- неваемся, что в основе этого стихотворе- ния лежит прекрасное, здоровое чувство, достойное советской женщины, как не ссм- неваемся и в том, что у Галины Николаевой нет никаких «заповедных теплиц», что все это литературные штампы, почерпнутые из совсем другого, усадебного мира где «жи- Гялина Нпколаева, «Сквозь огонь», «Советский нисатель», 1946. 

Разве эти бойкие, легковесные стихи спо- собны хоть в малейшей степени выразить переживания нашего солдата, у которого самые близкие и дорогие люди замучены врагом?! Бывает, что автору нехватает средств художественной выразительности, вкуса; его, например, «натюр-морты» свидетельст- вуют об эстетском любовании условной кра- сотой: Подымем тост за гроздья фруктов ярких, За перья птицы с атого мольберта! Их написал чахоточный Альберто - Художник с площади Святого Марка. Эти ученические, подражательные стихи воспринимаются как мало удачные упраж- нения на заданную тему. Оторванные от нашего времени, от нашей действительнэсти, они совершенно чужды советскому чита- телю. Вызывают досаду и такие стихи, как 1946). неМолодого стро-Обсуждалась «Концерт ночью»: неужели автор не пони- мает всей пошлости звукоподражаний «ко- шачьим сопрано», «страстным ариям», рас- певаемым котами на крышах! Нельзя же такую бессмыслицу преподносить читате- лю как нечто, заслуживающее внимания! В таком же духе написано и стихотворе- ние «Лезвие», где трагическое описание близящейся смерти оборачивается шутов- ством. И все же хотя многсе в этой книге отме- чено чертами явной незрелости, характери- зующей молодость поэта, мы можем про- следить в ней, как автор постепенно нащу- пывает свой творческий путь. В заключение хотелосъ бы сказать не- сколько слов по поводу истории этой не- большой книги, уже успевшей вызвать большие разговоры. Обсуждение стихов Л. Кондырева состоялось на областной ко- миссии ССП с участием автора (сокращен- ная стенограмма этого обсуждения опубли- кована в журнале «Сибирские огни» № 2, поэта серьезно критиковали более опытные товарищи, но одновременно они отметили: «он поэт, у него настоящее поэтическое ощущение материала» (М. Али- гер); «это не протокольные стихотворения, а стихотворения, в которых есть элемент маленькой, хорошо закованной в стихотвер- ную форму новеллы» (П. Антокольский); «я люблю, когда человек в стихах умеэт рассказать последовательно события, т. е. го, что образует новеллу, Если при этом стихи показывают свои поэтические до- стоннства, я от этого получаю двойное удо- вольствие Л. Кондырев умеет это де- лать. Его с этим нужно поздравить», - го- ворила Вера Инбер. книга Льва Кондырева и на собрании писателей и журналистов Ново- сибирска. Участники обсуждения сказали немало верного о недостатках целого ряда стихов Л. Кондырева - идейных и худо- жественных. Попутно некоторые участники обсуждения утверждали, что в этих стихах содержится «клевета на советскую действи- тельность». Собрание новосибирских писа- телей и журналистов постановило, что книга Л. Кондырева «издана ошибочно-. Конечно, необходимо резко говориь об ошибочности опубликования некоторых стихов, но можно ли так говорить о книге в целом? Неудачные стихи Л. Кондырева нельзя рассматривать как «клевету на советскую действительность» Нельзя критику подме- нять необоснованными обвинениями - этэ меньше всего стимулирует творческий рост молодого писателя, несомненное дарование которого отмечено квалифицированными по- этами, участвовавшими в обсуждении егс творчества.

К

МИРНОМУ Плакат работы В. Иванова.

СОЗИДАТЕЛЬНОМУ

ТРУДУ



Издательство «ИСКУССТВО».

 E. СТАРИНКЕВИЧ



СТИИ ЧИКОЛАЯ УАКОВА Повесть о минувших годах, годах Вели- стая повседневность, описанная со свойст-  кой Отечественной войны-такова тема но- вой книги стихов Н. Ушакова, Она носит знаменательное название «Летопись». По- следняя в ряду его книг, она воспринима- ется, как первый опыт по-новому, шире увидеть мир, Этот первый опыт далеко не во всем удачен. Но он поучителен, и о нем следует поговорить. Поэзия Н. Ушакова в годы 1941--1914 (к которым относятся стихи этой книжки) это поэзия наблюдателя, пускай сочув- ственного и взволнованного, но все же ско… рее созерцателя, чем делателя, И если ав- тор «Летописи» не отказался бы повто- рить за Тотчевым его возглас «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роко- выех, то ударение он все же сделал бы на слове посетил, понимая его как созерца- нис, а не как деятельное участие. Эта созерцательность проскальзываетво множестве мотивов поэзии Н. Ушакова. В его программном стихотворении «Поэ- зия», где он очерчивает облик своей музы, есть такие строки: Ты - эта минута (хоть знаю, Она лишь непрочная связь Меж той, Что уже наступает. И той, Что уже унеслась). венной Н. Ушакову тонкой и изящной про- стотой, космическому звучанью «какой-то другой звезды». А ведь сам поэт прекрасно знает, что, от- ступая, мы лишь-  Тетиву оттягиваем лука, чтоб стреле вперед. вперед лететь!

Когда Л. Кондырен говорит об уральских самоцветах, которые искрятся и мерцают в руках старых гранильщиков, когда он пи- шет о топазах и хризолитах, об аметистах и опалах, - в его стихах нет созерцательно- го любования камнями. И здесь зоркость художника сочетается с тем отношением к материалу, которое свойственно мастеру. …Волшебный найди аметист, В нем цвета сирени Весенние тени. А сам он По-зимнему льдиет. У каждого камня Иные приметы: Осаньа, Характер И взгляд. Разведчик, умножь, Допиши их портреты, И труд гвой Они озарят.

Так почему же это страшное и грозное напряжение стрелка находит в поэзии Н. Ушакова столь бледное, явно ослаблен- ное отражение? Почему, описывая движе- ние эшелонов на фронт, поэт говорит: И глядели из окон на них в этот день еще штатские люди, o дорогах гадая своих, Правда ли, что «штатские люди» в 1941 году только гадали о своих дорогах? Как китайские тени, верблюды тихо движутся сквозь снегопад… так живописует поэт новогоднюю ночь 1942/43 г. в Ташкенте. Да, с точки зрения той поэзии, в атмос- фере которой жила и развивалась муза H. Ушакова довоенных лет, это стихотво- рение («С новым годом») совершенно, Оно пленяет новизной поэтического видения, изысканной простотой слова, легкостью рутма. Но это ли голос музы, способной вое- петь могучий и неудержимый порыв на- рода! Прислушаемся к «Новогоднему тосту», провозглашенному в ту же ночь 1 января 1943 года: Пьем за сдержанное в битвах слово! Пьем за Сталинград и за Моздок, за цеха завода номерного, переехавшего на восток. Пьем за путь на запад, за победу! Пьем за все победные пути! и Широта значительность мыслей, вто- женных в эти слова, помогают нам снисхо- дительнее отнестись к известной примитив- ности поэтического выражения (если не считать ритмически интересной строки-- «переехавшего на восток»). Но такая упрощенность, такой отказ от требовательности к поэтической форме на- чинает внушать беспокойство, когда мы встречаем новые и новые образцы этого не свойственного Н. Ушакову стиля. Без интереса и волнения читаем мы заяз-   ления о том, что

Поэта влекут к себе суровые просторы Арктики, «полярных скал заснеженный узор, крик альбатроса, качка килевая», - Летяие на мачтах вымпела, Эсминец, весь израненный в походах. Великие и малье дела Радетелей отчизны--мореходов. Романтика дальних путешествий и откры- тий связана у него с любовью к природе, особенно к природе Сибири и Урала, кото- рой посвящено немало стихов. Природа в стихах Льва Кондырева -- статический фон, не «слепок», не «бездуш- ный лик», - она активна, она живет, дей- ствует: Ушелье ливень долго штриховал, Потом, с визовкой спор затеяв лютый, Расссрженный. ушел за перевал По горному зубчатому маршруту. Поэт смотрит на мир глазами человека, поэтому вос- принимающего е в движении как живого участника своих переживаний, Вот почему так внутренне активен пейзаж, возникаю- щий в этих стихах, очерченный точной и твердой рукой. Тему труда и борьбы Л. Кондырев стре- мится разрешить в стихах внутренне гих, лаконичных, композиционно завершен- ных, В этой «прибранности» и организован- ности стиха, в тяготении к афористичности, к стихотворной новелле, к тому, чтобы за- печатлеть мысль в предельно четком рисун- ке. своеобразие Л. Кондырева как поэта. В таком плане написаны удачные стихотво- рения «Стрела», «Клинок», «Камень», «Мост», «Бинокль» и др. Творческие поиски автора интересны и порой плодотворны, но не всегда его сти- хи художественно зрелы; иногда афори- стичность превращается в аллегоризм, где образы играют лишь подчиненную служеб- но-иллюстративную роль, Иногда тяжело- ват сам стих - в нем нет непринужденно- сти и естественности, без которых он ста- новится угловатым и неуклюжим («Бес- смертие»). 

Именно с позиции созерцателя настоящее («эта минута») может представиться «не- прочной связью» в ряду несущихся мгно- вений Думается, что для активного дея- теля и борца «за будущность наших детей» (как определяет Н. Ушаков один из обли- ков поэзии) «эта минута» гораздо весо- мей и зримей. Ведь именно «в эту минуту» решается для борца судьба будущего, от «этой минуты» зависит, удастся ли сохра- нить «ясное небо над нами», и «все, чго разделишь с друзьями», и «все, что врагам не отдашь»,-как говорит в этом же стн- хотворении поэт. Примеры такой пассивной созерцатель- ности в стихах Н. Ушакова можно было бы значительно умножить: именно она и составляет эмоциональную доминанту его поэзии. Вот тал талантливое, проникнутое нежной любовью к родному городу стихотворение психо-о уишам, украшенным осошнки золотом деревьев, проходят на фронт бойцы. Лист осенний … вот он на зенитке, вот он на шинели у бойца, …

подмечает внимательный взгляд поэта. И в сердце его рождается теплое сочувствис: Пожелаем. чтоб для них была боевая трудная дорога все-таки не слишком тяжела. Только ли напутственное пожелание, действительно, рождается в сердцах совет- ских людей, провожающих бойцов на за- щиту родины? Не естественнее ли здесь более активный порыв, стремление сделать так, чтобы трудная дорога прямее и легче вела к победе? Одно из лучших стихотворений сборника - «Что мы видели, что видали» Интересен своим поэтическим своеобразием сбраз во второй строфе: Бомбы хлопали, еловно двери, на какой-то другой звезде. Но космичность, с которой поэт живопи- сует бой, соединена с такой эпической успокоенностью, что трагическая напря- женность темы (а дело идет об отступле- нии 1941 г.) снимается и переходит в «ка- мерную интимность».  И мы женам писали: «Пишите», за молчание их браня. «Что молчите?» писали нам жены. на молчание наше сердясь. Очень длинны у нас перегоны. и неважно работает связь. Так дела и дни на «нашей звезде» ока- зываются противопоставленными, как про- Ник, Ушаков, «Летопись», 1941--1944 гг, Дер- жавне видавництво художньоi лiтератури. Киiв, 1946.

войну до победы ведем, - за будущее молодежи, -

или что Девушки - верная смена братьям отважным своим, … здесь истина мысли не претворилась истину поэтическую. Правда, значительная часть стихов «Ле- тописи», отмеченных излишнею упрощен- ностью формы, относится к циклу «песен», а песня, по самому существу своему, дол- жна быть доходчивее, проще по звучанию и по системе образов, нежели стихи. Но раз- ве жанр песни противится новым мыслям, чувствам? От такого мастера хорошей про- стоты, как Н. Ушаков, мы вправе ожидать, что и в песне он скажет свое, не «запетое» еще слово, а не будет просто повторять истины, вроде:

Лев Кондырев. «Стрела». Стихи. «Советский писатель», 1946.

Дело и славы и чести Наша отвага, наш труд. Не в отказе от совершенства и своеоб- разия формы лежит путь такого мастера, как Н. Ушаков, путь из узкой ограничен- ности его камерной лирики к широкой, современной гражданской теме (а без нее нет подлинной поэзин!), а в органиче- ском перевоплощении его музы. Тогда она сможет полным голосом гове- рить от лица тех, кто не только был сви- со- детелем великих дел, но и тех, кто вершал их сам. Так, как в последних стро- ках одного из лучших стихотворений «Ле- тописи»: За противотанковыми рвами, За скрещением дорог вдали Харьков вырастает перед нами. Мы идем. Мы входим. Мы вошли!

Обложка работы А. Кокорина (Военгиз). 

Иллюстрации Н. Вышеславцева к книге

М. Муратова «Заморский гость» (Детгиз).

 только при совершенном знании то- го, о чем он пишет. Интересно то возражение, которое встре- тил Глеб Успенский, когда убеждал кре- стьянина Ивана Ермолаевича в необходи- мости хозяйствовать сообща. «- Скажите, пожалуйста, неужели нель- зя исполнять сообща таких работ, которые не под силу в одиночку? Ведъ вот солдат, ваш работник, который сплетничал, и дру- гие -- каждый из них мучается, выбивается из сил, врет и обманывает, и в конце кон- цов, нищенствуют все… Но соединив свои силы, своих лошадей, работников и т. д., они были бы сильней самой сильной семьи… Ведь тогда незачем отдавать малолетних детей в работу и т. д. - То-есть, это сообща работать? Да. Иван Ермолаевич подумал и ответил: - Нет! Это не выйдет… Еще подумал и опять сказал: … Нет! Куда! Как можно… Тут десять человек не поднимут одного бревна, а один-то я его как перо снесу, ежели мне потребуется. Нет, как можно! Тут один скажет: «Бросай, ребята, пойдем обедать!» А я хочу работать… Теперь как же бу- дешь -- он уйдет, а я за него работай! Да нет -- невозможно этого! Как можно! У од- ного один характер, у другого другой!» И вот Овечкин показывает, как именно разные характеры сочетаются в борьбе за расцвет общего хозяйства. Как творческая жизнь колхоза снимает эти возражения, ка- завшиеся такими убедительными. И то, что характеры у парторга, заведующего агро- лабораторией «Маяка революции» Капитона Печерицы, звеньевой Паши Кульковой, куз- неца Михайлы Коржова, конюха Замятина, доярки тети Васи, деда Чмелева, деда Штанько («Гости в Стукачах»), деда Ошибки («Ошибка»), Афони Переверзева, Бородули («Слепой машинист») беско- нечно разнообразны, делает их совместную работу полноценней, более всеобемлющей и интересной, И то, что в небольшом рас- сказе действует столько людей с разными запоминающимися характерами, говорит о точном глазе художника и его мастерстве. Как-то в обществе инженеров я спросил можно ли написать интересный рассказ о том, как колхозники одного колхоза выбра- ли бригаду для проверки договора по соц- соревнованию с соседним колхозом и как эта бригада справилась с порученным ей де- лоМ. - Нет, нельзя! -- был почти единоглас- ный ответ, - скучно будет читать! И тогда я прочел этим инженерам один из рассказов Овечкина. Чтение прерыва- лось смехом (у Овечкина много настояще- го народного юмора) и прошло при не- обычайном внимании аудитории. Даже скептики вынуждены были признаться, что они слушали рассказ с большим интересом. Оказывается, такой рассказ можно написать. И он написан -- это «Гости в Стукачах». Мы не случайно цитировали здесь Глеба Успенского, Многое в творчестве В. Овеч- кина --- его пристальное внимание к мело- чам деревенской жизни, к процессам, совер- шающимся в деревне, любовь к рядовому крестьянину, ощущение поэзии земледель- ческого труда - роднит его с творчеством Г. Успенского. И даже, казалось бы, есть совпадающие темы. Например, рассказ «Родня» о тирании родительской власти, ныне ставшей невозможной, так как труд каждого члена семьи вознаграждается инди- видуально, рассказ «Болезнь» о дергвенском воре. Но, конечно, тут нет и тени той ду- шевной боли, того порой безысходного от- чаяния, которое овладевало Успенским, не видевшим никакого реального выхода из тя- желой, одуряющей, унижающей человече- ское достоинство жизни послереформенной деревни. Выход, данный жизнью, социали- стической революцией, всей политикой партии, ясен В. Овечкину и эмоциональ обоснован в его творчестве. Пристальное изучение жизни в самой де гуще, большой талант, идейность автого дают нам право надеяться на появление ег. новых книг о советской деревне, в которы будет показано, как угнетающая «власть земли» переходит в возвышающую чело- века власть над землей.  Литературная газета  № 5 3

Геннадий ФИШ САМОЕ ГЛАВНОЕ талантом надо обладать для того, чтобы даже при поддержке государства изо дня в день вести вперед огромное коллективное хозяйство, Это рассказ о советской женщи- не, ее воле, ее характере, ее растущем орга- низаторском умении. Читая этот рассказ, написанный в 1939 году, начинаешь лучше понимать, какие люди вели на трудовой подвиг колхозное крестьянство во время войны, кто организовал этот подвиг, став- ший одним из важнейших слагаемых нашей небывалой победы. В колхозе Прасковью Максимовну мно- гие не любят. Даже председатель колхоза и секретарь райкома жалуются на ее не- уживчивый характер Сама она готова с этим согласиться, В действительности же это такой характер, о котором с восхище- нием писал Глеб Успенский в своем очерке «Крестьянские женщины». Прасковья Мак- симовна - достойная дочь Василисы Анд- реевны и Акулины из деревни Серейкова - голько все ее способности смогли раскрыть- ся в полную меру благодаря тому, что она живет в советское время, при колхозном строе. Не любят же ее многие лишь пото- му, что она отказывается сама и заставляет других отказаться от привычных, укоре- нившихся методов работы. Работая же по- новому, надо рисковать. И ведь неизвестно еще, выйдет ли? А планы и без того выпол- нятся. Люди, удовлетворенные тем, что ужеесть сегодня, меньше всего идут на риск. Они сравнивают сегодняшний день с вчерашним, и это сравнение успокаивает их. Прасковья Максимовна идет на риск по- тому, что она тоже хорошо помнит, как было вчера, и видит, как за короткий срок мы дошли до сегодня. Она новатор. Она рвется в завтра, потому что у настоя- щего «стахановца душа не терпит поско- рее притти к такой жизни, какая нам еще и не снилась, За то кладет он свои силы, чтобы и нам всем довелось еще при комму низме пожить». И несмотря на все сопротивление и труд- ности, именно ее избирают массы своим было таково, что и те, кто чувствовал не- ловкость от невозможности уложить но- вую книгу на уже заранее приготовленную полочку и приклеить к ней ярлык с точным обозначением жанра, вынуждены были как бы согласиться со словами Л. Толсто- го: «Что же это такое? Ни повесть, ни сти- хотворение, ни роман, Что же это? Да то самое, что нужно», Но и тем, кто принимал повесть В. Овеч- кина безоговорочно, и тем, кто внутренне с ней полемизировал, могло показаться, что это случайная удача, первая талантливая книга писателя, Настолько неизвестным еще было имя В. Овечкина. Вышедшая недавно в издательстве «Со- ветский писатель» книга Валентина Овеч- кина, несмотря на то, что большинство рас- сказов, составляющих ее, написано задолго до войны, говорит о неслучайности писа- тельской удачи, о том, что удача эта … лишь новый шаг на его многртрудном и плодотворном пути. В повести «С фронтовым приветом» пол- ковой агитатор Спивак мечтает о том, что- бы после войны не было отстающих райо- нов, комбат, до войны - агроном Петрен- коо тысячепудовых урожаях, о том, что хлеборобы могут создавать сами новые растения и управлять их ростом. Об этом же мечтает и звеньевая Прас- ковья Максимовна Бондаренко (рассказ «Прасковья Максимовна»). Мне думается, что не напиши В. Овечкин в 1939 году это- го рассказа, он не мог бы написать в 1945 году повесть «С фронтовым приветом». Денствие рассказа происходит в отстающем районе. Трудами звена Прасковьи Макси- мовны Бондаренко и подобных ей район может стать передовым. Разве ее работа не воплощение мечты Петренко? «Прасковья Максимовна» … блестящий рассказ о том, какие трудности и какие сложности надо преодолеть передовым лю- деревни, какой незаурядной волей, ка- дям ким цельным характером и организаторским Как только появилась книга Валентина Овечкина «С фронтовым приветом», всем стало ясно, что в советскую литературу пришел новый своеобразный и талантливый писатель, Казалось бы, повесть лишена за- хватывающей фабулы, и тем не менее от нее нельзя было оторваться. Эта книга, пере- груженная десятками, сотнями мелочей обыденной жизни района, разговорами о посевной кампании, о ремонте тракторов и прочих вещах, считавшимися, главным об- разом, принадлежностью сухой газетной за- метки, вызвала любовь и уважение к ее ге- роям. Она заставляла задумываться над важнейшими вопросами нашего обществен- ного бытия. Некоторые считали все же, что главная причина успеха повести в злободневности ее тематики. Не имея возможности отнести книжку к тому или иному точно определен- ному жанру, они находили повесть даже не повестью, а растянутым очерком, считали, что публицистичность наносит ущерб ее художественности и нарушает каноны ком- позиции. Но ведь еще Лев Толстой ска-  История русской литературы со вре- мен Пушкина не только не представляет много примеров такого отступления от ев- ропейской формы, но не дает даже ни одно- го примера противного, Начиная от «Мерт- вых душ» Гоголя и до «Мертвого дома» До- стоевского, в новом перходе русской лите- ватуры нет ни одного художественного прозаического произведения, немного выхо- лящего из рамок посредственности, которое бы вполне укладывалось в форму романа, поэмы или повести». Как будто бы понятие художественности ивляется неизменным! И разве не задача рнтики улавливать те изменения критерия происходят художественности, которые общества истории. читателя каждый раз, когда новые слои выходят на передовую линию Однако воздействие книжки на «Советский   «Рассказы», ситин Овечкин, писатель», 1946.

ред, жаком. В этом сегодня уже победа завтраш- сателю него. Стоит вспомнить, как в большинстве про- изведений изображался момент начала вой- ны: люди находились, главным образом, на прогулке, в доме отдыха, на именинах, на свадьбе, на вечеринке и т. д. Сплошная идиллия. Словно довоенная жизнь не веда- ла больших коллизий, не была жизнью ог- ромного трудового и духовного напряже- ния, Сплошные цветочки, грибочки, шелко- вые платья, фокстроты, сиропы, лимонады. И когда читаешь книжку рассказов В. Овеч- кина, словно вспрыснутая живой водой встает настоящая большая жизнь, на кото- рую посягнули фашисты. Счастье этой жизни не только в отдыхе и в праздниках, а прежде всего в творческом напряженном труде, в радости осуществления и сверше- ния самых трудных замыслов на благо че- ловеческому обществу. Не все рассказы В. Овечкина равноценны, наряду с превосходными есть и слабые, Но даже и в менее удавшихся мы ощущаем биение самой жизни и кровную заинтересо- ванность автора в судьбе своих героев. Пе- ред нами трактористы, доярки, инспектора качества, кузнецы. Разговоры о ремонте тракторов, о посевной, о всхожести семян, о глубине пахоты, об экономни горючего, С первого взгляда может показаться стран- ным, что эта книжка, казалось бы, посвя- щенная злободневным мелочам десятилет- ней давности, стала одной из тех окрылен- ных книг, которые зовут к творческому по- знанию жизни, увлекают за собой впе- И это потому, что писателем осмыслены и художественно раскрыты коренные про- блемы нашей жизни, молекулярно идущий и уже повсеместно сказывающийся процесс уничтожения противоположности между ум- ственным и физическим трудом, между го- родом и деревней. Максим Горький находил причину многих неудач современных литераторов в том, что кони знакомы с идеями, но у них идеи взве- шены в пустоте, эмоциональной основы не имеют». В рассказах В. Овечкина идеи не взвешены в пустоте, они имеют жизненную во-эмоциональную основу, которая дается пи-