СОВЕТСКОЕ ИСКУССТВО а я про

Рис. Сицина.

В я л

Рис.

П.

Сипина.

за

Пушкинский спектакль в Московском Драматическом театре тил пластическую выразительность, экспрессию формы, потерял благо- уханную лирику чувств. И спектакль, по заключению Станиславского, «не справившись с пушкинским стихом, помимо воли создавал вывих, фальшь, детонировку». Но взыскательный художник Ста- ниславский умел быть строгим к ошибкам, употребив по отношению к Сальери такой решительный термин, как «провал», На самом деле это бы- ло, конечно, очень далеко от провала и дало исторически важный урок. Жаль, что молодой театр не покон- сультировал с Станиславским, хотя- бы по кните его. Конечно. опасен и другой «вы- вих»-превратить пушкинский спек- такль в любование стихом. ритмом, музыкальностью в ущерб содержа- нию. Это очень опасно. Это было бы тоже убийством Пушкина. И если театр боялся этого, особенно памятуя еще недавнюю склонность руководи- мого Н. Ф. Кавериным Нового театра Но на таком, правда, очень трудном «повороте», как пушкинский спека такль, театр утратил чувство меры и впал в упрощенчество. В результате спектакль вышел тяжелым, затяну- тым в темпе, излишне бытовым, пе- регруженным. Наиболее интересный и запоминаю- щийся образ в спектакле скупой ры- царь в исполнении талантливого Сво- болина. Особенно удается актеру третья картина Здесь образ скупого рыцаря, вырождающегося феодала, дан на высоте исторического обобще- ния и даконизма еникой рнил



Театр пвторил ошибку пушкин- ского спектакля Художественного те- атра в 1915 году. Урок этого спек- Пушкина надо играть и читать. В пушкинском спектакле должен преж- де всего звучать и играть пушкин- ский стих, как нерасчленимое, нера- сторжимое единство формы и содер- жания, как «следствие, по определе- нию Белинского,-глубоко истинного содержания, всегда окрывающегося в произведениях Пушкина». Эту «испи- ну» нельзя перевести в прозу там, где она у Пушкина написана стиха- ми. Пушкин перестает тогда быть Пушкиным и в содержании. Вот по- чему уменье читать пушкинские сти- хи, раскрывающие идейную истину и глубину образов, есть первое и необ- ходимое условие пушкинского спек- такля. К сожалению, с этой задачей на справился Московский Драматиче- ский театр, поставивший маленькие драмы: «Скупой рыцарь», Камен- ный гость» и «Русалка». Те- атр решил, что на сцене стих должен превратиться всего-навсего в логи- чески-синтаксическую форму. Иначе стихи, как прозу. такля замечательно проанализировал E. С. Станиславский в книге «Моя жизнь в искусстве». Сам Станислав- ский играл тогда Сальери. «Я старался, говорит Станислав- ский, до конца исчерпать внутрен- нюю суть драмы… Замысел наполнял- ся логи- все новыми и новыми психологи ческими деталями, от которых общие творческие задачи усложнялись… Но лишь только пережитое выражалось в движении и особенно в словах и речи, помимо моей воли создавался вывих, фальшь, детонировка, и я не узнавал во внешней форме своего внутреннего чувства… Главное былов том, что я не справлялся с пушкин- ским стихом. Я перегрузил слова ро- ли и придал каждому из них в от- дельности большее значение, чем оно может в себя вместить. Пушкинские слова как бы распухли. Это растяги- вало речь, и чем больше я вклады- вал чувства духовного содержания, тем невыполнимее была задача. Соз- давалось насилие., В результате вме- сто стихов получилась тяжелая глу- бокомысленная проза». То же самое случилось и в отчет- ном спектакле московского Драмати- ческого театра. Стих, превращенный в прозу, перестал просто и красиво, как у Пушкина, выражать большие мысли и чувства. Он «распух», утра-  

отцовских червонцев и чуть-чуть не союз сына-мота и ростовщика, гото- вого на преступление, - все это не дошло никак. Все это было актерски беспомощно, лишено и силы и стиля. И «Каменного гостя» театр не оси- лил. Не сумел об яснить ни бурной жизнерадостности, ни романтических волнений, ни гибели Дон-Гуана. Ли- шенный музыки стиха, искрометной легкости, увлекательного отиля теат- ра «плаща и шпаги», «Каменный гость» разыгран вяло и неубелитель- но, Ряд сцен, например, ужин у Лау- ры, дуэль и смерть Дон-Карлоса, вне общей трактовки пьесы, прозвучали немотивированно, без связи с целым. Совсем пропал изумительный поеди- нок Дон-Гуана (Вечеслов) и Донны- Анны (Эттинген). Не плохо играет Лепорелло Зиновьев. Сам Дон-Гуан- Вечеслов по началу что-то обещал, но быстро увял и вышел из образа. В «Русалке» театр ничего не пере- оценил по сравнению с невольно ас- социирующейся оперой Даргомыж-  «Русалке» уже звучит тема «бедных люден», сам «мельник» весьма и весьма «перекликается» с «станцион- ным смотрителем». Но обстановка, по сравнению хотя бы с «Скупым рыцарем», усложнилась. Человек все больше и больше становится жертвой растлевающей власти денег, В «Ру- салке» ее жертвами падают не толь- ко мельник и его дочь, но и князь. Идеи пушкинского гуманизма и на- родности выражены в «Русалке» до- статочно широко. Но театр не сумел их использовать, не ушел от тради- циошно-оперных штампов, не напол- образов «Русалки» новым и го- раздо более сложным содержанием. А там, где хотел проявить «народ- ность», аделал это местами достаточ- но наивно, … например, будущая русалка, которую князь осыпает жем- чугами и драгоценностями, ходит «лаптях». Из исполнителей «Русалки» не пло- хи Артемьева (дочь мельника), княги- ня (Москалева) и особенно мамка (Ли- дина). Сцена «в светлице» пожалуй лучшая и наиболее близкая к Пуш- кину. Не плохо играет мельника Оле- нин, но это всего-навсего смягчен- ный вариант оперного мельника. в Таковы итоги, Их никак нельзя назвать победой. Положительное в ре- жиссуре Н. Ф Каверина -- желание уйти от прежних эстетских увлечений и стать на путь реализма. Но пуш- кинского спектакля он поставить не сумел. ЭМ. БЕСКИН

-- Каттэ, Балукова - Эгуальда.

«Бабьи сплетни» в Траме. Рюмина

Зритель равнодушен «Бабьи сплетни» в ТРАМ  Идет комедия Гольдони «Бабьи вает нити интриги. Он восторженно апполирует удачам девушки и вместе с ней перелойвает ее горести. Одна- ко, чем дальше развертывается дей- ствие пьесы, тем яснее становится зрителю, что только З. М. Нарышки- на -- исполнительница роли Кекки- ны - живет и действует в этом спектакле. Остальные же актеры все до одного играют что-то надуманное, бесконечно далекое от Гольдони. Не- которые из них строят свои роли на оплошных штампах, некоторые пы- таются как-то «действовать», напри- мер, талантливый актер Всеволодов (Лелио). Но они не могут преодолеть ошибок режиссуры, не понявшей ко- медии Гольдони (постановщики спек- такля - В. Я. Станицын и Н. И. Раевский), B своей содержательной работе «Основшые элементы актерского ис- кусства» И. Я. Судаков, излагая ме- тод Отаниславского, указывал на це- лый ряд «болезней», творческих оши- бок актера. Он приводил известные выоказывания К. С. Станиславского о сценических штампах. В книге И. Я. Судакова есть трезвые слова о слишком молодых или уже испорчен- ных актерах, не умеющих «жить» на сцене, разговаривающих «белым голо- сом», «докладывающих публике текст» (выражение И. Я. Судакова). Не менее поучительны слова И. Я. Судакова об «актерском напряже- нии», о желании красоваться на пу- блике и о прочих пороках незрелого или испорченного штампами актер- ского исполнения. Но как странно! Почти все «поро- вн», перечисленные и. Я. Супаковым в его книге, дают себя чувствовать в последнем спектакле театра, где И. Я. Судаков числится главным режиссе- ром. Актер, исполняющий роль отца Кеккины, является как бы живой ил- люстрацией к книге Судакова. Сце- на его с Тони и Бепьо может слу- жить образцом сочетания всех ак- терских штампов - «напряжения», «белого голоса» и боязни «не дойти до арителя». Здесь кстали вспомнить еще об одном пороке, о котором го- ворит И. Я. Судаков, -- о слабом вла- дении сценической речью. Речь жна быть музыкальной, Она должна «журчать, как реченька». Ни в коем торов. Упомянутая «сцена троих» как раз отличается полной однотонно- стью. Актеры ведут сцену резкими, вымученными голосами, попадая в одну тональность, утомляя эрителя до предела. И. Я. Судаков говорит о том, что нельзя увлекаться внешней характер- ностью, которая должна лишь допол- нять внутреннюю. Но каким холодом веет от исполнения актрисой Малу- ковой роли торговки Сгуальды. «Ха- рактерная» походка, «характерный» смешок, «характерный» окрик, «ха- рактерный» грим - все это в выс- шей степени назойливо, все прово- дится с резким нажимом, И. Я. Судаков говорит о гипертро- фин «ощущения зрителя»… Но вот Арлекин (артист Иванов) приходит к двум модницам с поручениями от ба- рина. Сразу становится ясно, что это не Арлекин, а актер Иванов в костю- ме и гриме Арлекина, актер, вышед- ший на сцену побалаганить, вызвать дешевые аплодисменты. Иванов ста- рается, То и дело он бросает взгляд в зрительный зал - каково впечатле- ние? Увы, зритель равнодушен. «Бабьи сплетни» - в своем роде показательный спектакль. Именно о воспитании актера хочется говорить, когда смотришь, как молодые, спо- собные люди беспомощно барахтают- ся в штампах, теряют некогда приоб- ретенные основы мастерства, из кожи всн лезут -- и все впустую. Хочется, чтобы руководители театра взгляну- ли на дело беспристрастно, не счита- ясь с самолюбием, и помогли моло- дым актерам не только советом, но и хорошо поставленной учебной ра- ботой. Не стыдно начать снова с азов, пока не поздно. Не стыдно это и не страшно. Нельзя ни в коем слу- чае допуокать, чтобы трамовская мо- лодежь превратилась в «штамповщи- ков». А такая опасность ТРАМ угро- жает. Актер в теории провозглашен вла- стителем театра. Тем досаднее, что на практике его все еще сплошь да ря- дом незахонно обходят, и тем не- терпимее, что это делается в талант- ливом молодом актерском коллективе. дол-Студент ГИТИС И. МЕРЗЛЯКОВ

Попович- - Евков, Парася - Впасова, Черевик -- Володин

«Сорочинская ярмарка».

Гоголь в оперетте   Молодой, лукавый, жизнерадостный Гоголь, писавший под псевдонимом Рудый Панько. Его яркий, юный, неподдельный смех обладал опром- ной заражающей силой. Пушкин в письме к А. Ф. Воейко- вой писал по поводу первой книги молодого Гоголя: окать и фыркать». «Сейчас прочел «Вечера близ Ди- каньки». Они изумили меня. Вот на. стоящая веселость, искренняя, непри- нужденная, без жеманства, без чопор- ности, А местами какая поэзия, ка- кая чувствительность! Все это так необыкновенно в нашей литературе, что я доселе не образумился. Мне сказывали, что, копда издатель во- шел в типографию, где печатались «Вечера», то наборщики начали пры- Одна из повестей этой книги Рудо- го Панько«Сорочинская ярмарка»- легла в основу либретто оперетты А. Рябова, Л. Юхвида и М. Аваха. ров. Идея обращения опереточного теат- ра к Гоголю, к задорному пасичнику Рудому Панько. принадлежит режис- серу спектакля Ярону. Во время своей поездки прошлым летом на Украину, в Киев, артист ознакомился с опереттой «Сорочинская ярмарка». А что, если поставить эту вещь в Чоскве? молькнна него мысль, Через несколько дней вопрос был ре- шен положительно. Ярон засел за Го- голя, Старицкого и др. Композитору -нбову был заказан ряд новых номе- Весь текст сперетты сделан (береж. но, внимательно и любовно) по Гого- лю. Кроме «Сорочинской ярмарки» использованы предисловие Рудого Панько к «Вечерам близ Диканьки» (розь поповича), «Майская ночь» (роль Грицько), и «Ночь перед Рож- деством» (сцена с мешком). Композитор Рябов автор «Колом- бины», ловко пародирующей венские изделия, на этот раз серьезно и вдум- чиво подошел к разрешению своей не- легкой задачи и, умело использовав мелолии украинских народных песен, написат музыку. не лишенную мяг- кого юмора, лирики и вкуса Парасю играет Власова, Честь «от- крытия» Власовой принадлежит без- условно Ярону. Ряд лет работала Власова в московском Театре оперет- ты старательно подготовлявшем ее к карьере «опереточной дивы», к Мари- це и Сильве, Роз-Мари и Гание Гла- вари. Но вот появился за режиссер- ским «пультом» Ярон, и недюжинное, свежее дарование Власовой развер- нулось неожиданно прекрасно. Ярон- режиссер. отрицающий многое из то- го, что утверждает на сцене Ярон-ак- тер научил Власову работать над ро- лью, раскрывать образ, осмысленно строить фразу, каждый переход, каж- дое движение. Случилось это первый раз в постановке Ярона «Как ее зо- вут», где Власова играла роль прак- тикантки Курстроя Жени Петровой. И играла превосходно. После Жени Парася. Лирическая, трогательная, взволнованная первой любовью, чуть- чуть лукавая девчина. Как удалась эта роль молодой артистке! Сколько чувства, темперамента, подлинного волнения и в то же время умного ху- дожественного расчета (это уж иск- лючительно от Ярона) демонстрирует даровитая артистка в этой роли. Что- бы перечислить наиболее удавшиеся Власовой места, надо по сути дела пересказать всю роль. Я остановлюсь лишь на одной сцене первой, «ро- ковой» встрече Параси с Грицько. Отец Параси Солопий Черевик «от- она, кто-то цернул ее за шитый ру- кав сорочки. Огланулась-и парубок в белой свитке, с яркими очами стоял перед ней». - Тату, - кричит Парася в сто- рону шинка. - «Не бойся, серденько, не бойся, говорит ей вполголоса Грицько, взявши ее руку: я ничего не скажу тебе худого». Тату,повторяет Парася, уже значительно тише, твердо зная, что отец ее не услышит. «Может быть это и правда, что ты не скажешь ничего худого»… - Тату, чуть слышно, «для при- личия», шепчет Парася, защищаясь от целующего ее Грицько. Вся эта сцена преводится Власовой c большим мастерством и искрен- ностью, Особенно очаровательны ее возгласы-Тату!-в которых страх, волнение и лукавство тонко соедине- ны воедино. Также хорошо играет Новикова Хиврю. Сварливая мачеха, своенрав- ная дородная щеголиха, бой-баба сде- лана артисткой сочно, крепко и увле- кательно. Вытовые ролисфера Но- виковой (вспомним хотя бы почталь- она Аристину в «Продавце птиц»). Салонные героини, блестящие дамы полусвета и роковые женщины уда- ются ей значительно меньше. Хивря большая удача Новиковой, видимо немало поработавшей над этой ролью. Обе артистки -- Власова и Новико- ва--хорошо справились с вокальной стороной своих партий. Значительное место, куда большее, чем в опере, отведено в опереточной «Сорочинке» поповичу, Эту трудную, характерную роль переиграло множе- ство артистов. Особенно запомнился Николай Федорович Монахов, кото- рый в Свободном театре в санинской постановке Сорочинской ярмарки» дал незабываемый образ бурсака Афанасия Ивановича. Запомнился и последний из московских исполните- лей этой роли-Остроумов из театра им. Немировича-Данченко. Москов- ский Театр оперетты поручил эту роль молодому артисту Евкову. И ду- мается, поступил правильно. Евков играет поповича пока еще не очень твердо, но зато без профессионально- го штампа. достаточно свежо, молодо, с хорошим внутренним юмором, не впадая в шарж, не нарушая общий приятный лирический тон спектакля. Солопий Черевик Володина -- это альбомная зарисовка большого худож- ника. Это эскиз, набросок, сделан- ный рукой талантливого мастера. Мягко, лирично играет Володин тер- пеливого незадачливого мужа и неж- ного отца. трогательно любящего свою дочку, свою гордость («очи-то ка- кие!»), свою красавицу Парасю. Качалов (Грицько) неплохо поет и, увлеченный внсамблем, старательно играет. Оформлял спектакль художних Н. Соболь. Это его дебютная работь в Моокве Соболь, вместе с идеей по- становки, вывезен с Украины - его деятельность протекала в харьковских театрах Революции, Оперетты и др. Соболь показал себя интересным ху- дожником, очень приятно разрешив- шим задачу оформления Гоголя в оперетте. Танцы, которым в спектакле уделе- но весьма большое место. отлично поставлены балетмейстером И. Бой- ко. В украинском танце следует от- метить братьев Москвиных. «Сорочинская ярмарка» несомнен- ная победа Театра оперетты. ВИКТОР ЭРМАНС

кальной одержимости. Это неверно. Спена в подвале - страшна своей внутренней силой, трагическим пафо- сом стяжания Недаром барон произ- носит здесь Я выше всех желаний, я спокоен, Я знаю мощь мою: с меня до- вольно Сего сознанья… Остальные роли в «Скупом рыца- ре» не продуманы режиссерски ни- как. Они пусты, не говорят ничего зрителю. А меж тем, в лаконичности каждой из них достаточно материала, слов, красок и характера, чтобы сде- лать их заметными и нужными. Пер- вая сцена, разговор Альбера (Тере- хов) с Соломоном (Родионов), жажда

 

ушшкин в Деатре народного творчества «Реквием» была самой удачной, Здесь была не только «читка», но и то полное низана вся советская детская пуш- киниана. слияние с Пушкиным-другом, близ- ким, родным, «своим», которым про- Отметим еще одну участницу это- го спектакля - Ралю Брук, уже кон- чающую школу и почти овладевшую трудной задачей донесения пушкин- ского стиха со сцены. Она прочла письмо Татьяны к Онегину с той скупой. но мягкой музыкальной, сдержанной силой и пластичностью, которыми не владеют многие профес- сиональные деятели театра. Ее не- сомненное трагическое дарование обе- щает очень много. Очень плохо читает стихи Маяков- ского, посвящениые Пушикину сту Беледохоразвио ностью, отсутствием такта и аи непони- манием смысла и интонаций. Тускло и бледно оформлены сцены «в рабочем клубе» и «Михайлов- ском», хотя некоторые исполнители, и в особенности Тамара Герасимова, прочитавшая «Зимнее утро», показа- ли несомненную одаренность. Хорошо звучал оркестр театра под управлением М. Зельцера, исполнив- ший ряд номеров из опер на сюжеты Пушкина. В целюм пушкинский спектакль Те- атра народного творчества не дает чувства полного удовлетворения, за исключением блестящей детской ча- сти программы и пролога. Из огромного резервуара талантов и дарований, вдохновляемых ныне гением Пушкина, он сумел показать лишь очень немногое, М. ЗАГОРСКИЙ Илея, замысел этого спектакля вы- том поэта исполняется ражены двумя словами его назва- ния: «Народный поэт». Показать, как любят, понимают и читают Пушкина в Советской стране - у пионеров, в колхозах, в рабочих клубах, на по- Моцарта и читаются гневные строки Лермонтова «На смерть поэта». Театр адесь сумел передать ту «светлую печаль», с которой поминала в эти дни вся страна своего погибшего ге- ния. И еще одно сильное, незабываемое впечатление. Мы говорим об исполнении детским речевым хором ЦПКиО им. Горького отрывка из «Сказки о золотом пе- тушке» под руководством В. В. Су- ренского. Такой тонкой и изумитель- ной по овежести и оригинальности трактовки, такой подлинной близости к традициям и приемам народной сцены, такой прозрачной и чистой интонационной раскраски каждого пушкинского слова мы, признаться сказать, не ожидали встретить ни у трех исполнителей центральных «ро- лей», ни у всего хора в целом. В осо- бенности поразила нас «игра» восьми- летней девочки, которой поручили изображение «Шемаханской царицы». Казалось бы, «что ей Гекуба» и ка- кая-то там восточная «девица», пле- нившая Додона и обоих его сыно- вей? Но прелесть пушкинской сказ- ки, ее прозрачная, ключевая «живая вода» сделали почти невозможное - с большей працией, лукавством, оча- рованием и тонкостью почти невоз- можно передать этот образ на сце- не… Дети дошкольники и учащиесявсех классов вот кому обязан прежде всего этот спектакль Они донесли до зрителей не только стих Пушкина, но и ту взволнованность, лиричность и проникновение в его народную сти- хию, которую мы хотели бы видет во всех частях этой программы, В этом отношении сцена «у пноперов» враничных заставах, на далеком Се- вере, даже на льдине челюскинцев «средь трозных волн и бурной тьмы», вот цель, которую поставил себе, повидимому, Театр народного творче- ства. Достиг ли он ее? Лишь отчасти. Чувствуется, что театр слишком позд- но пристушил к подготовке этой «ком- позиции», к выбору лучших само- деятельных чтецов, певцов, к рас- пределению между ними текстов и даже, отчасти, пошел за ними в вы- боре материала - в спектакле сов- сем не представлен Пушкин-прозаик, драматург, автор сверкающих эпи- грамм и собиратель народных песен и сказаний, в нем мало Пушкина- фольклориста, подслушавшего все вздохи и шопоты порабощенной стра- ны и ее удивительного народа. В нем слишком много того, что поют и чи- тают все профессионалы на пушкин- ских концертах, и мало того, что лишь один Театр народного творче- ства мог бы извлечь и показать силь- но и ярко. В нем много мелодий Чайковского, но нет песен - черкес- ской, татарской и молдавской, вве- денных Пушкиным в «Кавказского пленника», «Бахчисарайский фонтан» и «Цытан». И все же в этом спектакле есть несколько волнующих и замечатель- ных эпизодов. Очень удачно и умно, торжественно и «величаво» оформлен постановщиком И. Н. Берсеневым и художником В. Н. Мюллер пролог к спектаклю, в котором перед портре-

« сиша» у метростроевцев Спектакль метростроев- ского коллектива очень неровен, не чувствуется направляющей руки ре- жиссера. Особенно это относится к первому и второму актам. Некото- рые исполнители не ов- ладели еще самыми эле- ментарными сценически- ми навыками. Лучше других - двад- цатитрехлетний монтер Тряпко, уверенно и чет- В предреволюционные годы была весьма попу- лярна не лишенная сце- нической эффектности мелодрама Ю. Беляева «Псиша». Теперь c помощью «Крестьянской газеты», издавшей массовым ти- ражом пьесу Беляева в переделке Е. Корсаковой под новым названием «Лиза Отонькова», кис- ло-сладкая мелодрама.

«Псиша» нашла распро- странение в художествен- ной самодеятельности. Едва ли эта поверх- етростроя. Лиза - Марченко, ко играющий самодура- помещика Калугина. Запоминается также Степанида - табельши- ностная пьеса может обо- работница Метростроя. на Большакова. гатить сценический опыт участников художественной самодея- тельности. Тем не менее централь- ный театральный колхектив Метро- строя остановил свой выбор на «Лизе Огоньковой» и отдал ей около пяти месяцев работы. Лизу Огонькову играет работница Метростроя Марченко; ит- ра ее отличается простотой и искрен- ностью. К этому и сводится весь «актив» спектакля. Ненужная затея. Б. Б.



Михаил Нестеров

чем плакался, о чем скорбел тогда роде, о ее особом «призвании», ркла- страстный, отненный Потому, может быть, краски В. И. «светятся» внутренним светом, излучая теплоту подлинной жизни. А как любил он жизнь! Ту жизнь, которая оботащала его кар- тины, Исторические темы, им выби- раемые, были часто лишь «ятлы- ком», «названием», так сказать, его картин, а подлинное содержание их было то, что видел, пережил, чем был поражен когда-то ум, сердце, глаз внутренний и внешний Сури- кова, и тогда он в своих изображе- ниях, назывались ли они карти- пами, эюдами или портретами, - доститал своего «максимума», когда этому максимуму соответствовала оила, острота, глубина восприятия. Суриков любил «композицию», но и эту сторону своего искусства он не подчинял слепо установленным тео-  риям, оставаясь во всех случаях сво- бодным, исходя от жизни, от ее ве- лений и лишь постольку считаясь с теориями, поскольку они носили в себе законы самой жизни. Он был враг высасывания теорий из пальца, Суриков в хорошем и геликом, равно как и в несуразном, был самим собой, Был свободен. Василий Ива- нович не любил делиться своими замыслами, темами ни с кем. Это было его право и он им пользовал- ся до того момента, когда считал картину конченной, когда онсам сде лал все возможное, когда творческие силы были изжиты, когда дух его переселялся в картину и уже она жила им, а В. И. оставался лишь свилетелем им содеянното - не больше. Помню, он позгал меня смотреть «Ермака». Слухи о том, что пишет Суриков, ходили давно, года 2 3. Говорили разное, называли разные темы и только в самое последнее время стали увереннее называть «Ермака»… И вот завтра я увижу его… Наступило и ато «завтра», Я пошел в Исторический музей, где B. И., галяясь у могилы в снегу, -- кто знал, о чем тосковала душа его. дывал свой темперамент.  Но миновала эта пора, как мино- вало многое в его незаурядной жна- ни. Успокоились нервы, прошли приступы тоски-печали, Стал В. И. жить, работать, как и раньше. Напи- сал, как финал, как заключение к пережитому, свое «Исцеление слепо- го», Целая полоса жизни миновала, упла в вечность. Иные пошли раз- говоры. Опять мы вспомнили об нс- кусстве, о старине, о том, как жи- лось там, в Красноярске. Помню рас- сказ В. И. о том, как дед его в по- рыве ярости закусил ухо своему ста- рому, служилому коню. Рассказал о том, как пустился он путь с обо- зом в Питер и как обоз на пово- роте раскатился, и В. И. из нето вылетел… Вспомнил и последнее расставание со своей матушкой, как весь в слезах, десятки раз отрывал- ся он, прощаясь с ней, и, как зверь, 8ывопил напоследок: «Ма-амынька»!!. и на долгие годы покинул любезный свой Красноярск, променяв его на холодную, важную петербургскую Академию художеств, с ее Шамши- ными, Басиными, Марковыми, Бру- ни - этими жрецами им любимого искусства. ровичем Чистяковым, единственным, кто мог оценить скрытые еще так глубоко залежи огромного таланта молодого сибиряка. Как отродил душу с Павлом Пет- Пет- Говорилось нами о любимой Сури- ковым живописи, о рисунке, кото- рый он тоже умел любить, когда хо- тел любить, когда по его расчету не любить его было нельзя. Говоря о живописи, о красках, он, как никто, газбирался в них. И это не было «лабораторное» отношение к ним. Суриков и краску и живопись лю- бил любовью живой, горячей. Он и

тогда устроился В И. в одном из запасных неконченных зал, отгоро- див себя досчатой дверью, которая замыкалась им на большой, вися- чий замок. Стучусь в досчатую дверь, «Войдите». Вхожу и вижу что-то длинное, узкое… Меня напра- вляет В. И. в утол, и когда место найдено, - мне разрешает смотреть. Сам стоит слева, замер, ни слова, ни звука: смотрю долго, переживаю событие со всем вниманием и пол- нотой чувства, мне доступной, чув- ствую слега, что делается сейчас с автором, положившим душу, талант и годы на создание того, что сей- час передо мной развернулось со всей силой грозного момента, чувст- вуя, что с каждой минутой я боль- ше и больше приобщаюсь, стано влюсь если не участником, то сви- детелем отромной человеческой дра- мы, бойни не на живот, а на смерть, именуемой «Покорение Си- бири»… Минуя живопись, показавшуюся мне с первого момента крепкой, гу- стой, звучной, захгаченной из суще- ства действия, вытекающей из необ- ходимости, я прежде всего вижу са- мую драму, в которой люди во имя чего-то бьют друг друга, отдают свою жизнь за что-то им доротое, заветное. Суровая природа усугубляет суро- вые деяния, Вглядываюсь, вижу Ер- мака. Вон он там, на втором, на третьем плане; его «голя, непреклон- ная воля, воля не момента, а неиз- бежности», «рока», над обреченной людской стаей. Впечатление растет, охватывает меня, как сама жизнь, но без ее ненужных случайностей, фотографи- ческих подробностей. Тут все глав- ное, необходимое. Чем больше я смотрел на Ермака, тем значитель- ней он мне казался как в живопи- си, так и по трагическому смыслу своему. Он охватывал все мои ду- шевные силы, отвечал на все чуг- ства, Суриков это видел и спросил «Ну что, как?» Я обернулся на

то, увидел бледное, взволнованное, вопрошающее лицо его. Из первых же слов моих он понял, почуял, что нашел во мне, в моем восприятии его творчества то, что ожидал. Сво- ими словами я попадал туда, куда нужно. Повеселел мой В. И., начал сам говорить, как говорил бы Ер- мак - покоритель Сибири. Наговорившись досыта, я просил В. И. разгешить мне сказать то ма- лое, что смущало меня. Надетый на Ермака шишак, мне казалось, слиш- ком выпирал своей передней частью вперед, и затем я не мог мысленно найти ног Ермака… Василий Ивано- гич согласился, что в обоих случаях что-то надо «поискать». Конечно, он ни тогда, ни после и не думал ни- чего искать, да и прав был: такие ошибки всегда почти бывают худож- ником выстраданы и тем самым оп- равданы. Прощаясь еще более дружелюбно, чем встретил, В. И. сказал, что «Ер- мака» из посторонних якобы видел пока один Савва Иванович Мамон- тов, бывший тогда во всей слаге своей. Года через два-три был напи- сан «Сувогов», я тоже видел его один из первых, но того впечатле- ния, что от «Ермака», не испытал. «Разина» видел я на Международ- ной выставке в Риме, картина бы- ла дурно погешена, да в ней и не было прежнего Сурикова, Сурикова «Стрельцов», «Меншикова», «Морово- вой», «Ермака», - годы брали свое. Нарушая последовательность поя- вления суриковских картин, скажу о своей самой любимой - о «Мен- шикове в Березове». Появление ее когда-то вызгало большое газногла- сие как среди художников, так и среди общества. Умный, благород- ный, справедливый, равно требова- тельный к себе и другим, Крамской. убидав «Меншикова», как бы расте- рялся, встретив, опускаясь с лест- ницы, идущего навстречу ему на не-Окончание на 6 стр выставку Сурикова, остановил его,

В. И. Суриков для обоих. Нам обоим казалось, что ряд пережитых нами душевных со- стояний был доступен лишь нам, так сказать, товарищам по несча- стью. Лишь мы могли понять неко- торые совершенно исключительные откровения, лишь перед нами на какое-то мгновение открылись тай- ны мира. Мы тогда, казалось, с сло- ва, с намека понимали друг друга. Мы были «избранные сосуды», Бе- седы наши были насыщены содер- жанием и содержанием до того ин- тимным, нам лишь доступным, что, войди третий, ему бы было нечего с нами делать.Он бы заскучал если бы не приянл нао за одержимых манья- ков в бредовом состоянии. Мы же, вероятно, думали бы, что этот не- очастный, попавший в наше сообще- ство, был на первых ступенях чело- веческого состояния, и постарались бы от него поскорей избавиться. Так высоко парили мы тогда над этой убогой, обиженной судьбой, такой прозаической, земной планетой. Вэт чем мы были топда. подруге, страстно, почти исступлен- но, бился о плиты церковные горя- чим лбом… Затем, иногда в вьюгу и мороз в осением пальто бежал на Ваганьково и там, на могиле, плача горькими слезами, взывал, мо- лил покойницу - о чем? О том ли, что она оставила его о сирота- ми, о том ли, что плохо берег ее? Субективно В. И. поздней и по- иному переживал свое горе. Тогда гогорили, что он после тяжелой, му- чительной ночи вставал рано и шел к ранней обедне. Там в своем при- ходе, в старинной церкви он пла- менно молился о покойной своей изошло в юношеские мои годы, ко- где мне было 23 года, в пору пер- вой женитьбы, когда писалась мной на звание «класоного художника» картина «До государя челюбитчики», когда для этой картины мне нуж- ны были костюмы XVII в., и меня надоумили обратиться за советом по этому делу к автору «Боярыни Мо- розовой», тогда писавшейся. Вот к каким временам нужно отнести на- шу первую встречу. Я знал и пом- ню супругу Василия Ивановича Ели- завету Автустовну. Дочь его Ольту Васильевну Кончаловскую и сестру ее Елену Васильевну я знал деть- ми, в возрасте в-7 лет, в том воз- расте, когда был написан В. И. с Олыи Васильевны прекрасный этюд в красном платьице с куклой в ру- было. ках у печки… Как давно все это Наши ранние отношения с В. И. были наилучшими. Я бывал у не- го, он также любил бывать у меня, видимо, любуясь моей женой, любо- вался ею не он один тогда. Ского наступили для нас с В. И. тяжелые годы, В июне 1886 г. умер- ла моя Маша. Через год, или два, не помню, не стало и Е. А. Сури- ковой. С этих памятных лет наши отношения, несмотря на разницу лет углубились, окрепли на многие го- ды, вплоть до тото времени, котда дочка В. И. Ольга Васильевна не стала Кончалорской, а сам П. П. Кончаловский занял в душе В. И. первенствующее и никем неоспори- мое место, Тогда же, в ранние го- ды, в годы наших бед, наших тяже- лых потерь, повторяю, душевная близость с Суриковым была под-

В 16-м году, в ближайшие дни по- сле смерти В. И. Сурикова, по прось- бе, обращенной к нам, художни- кам, «Русскими ведомостями», я на- писал следующие немногие строки: «Суриков умер. От нас ушел в мир иной гениальный художник, торже- ственный, потрясающий душу та- лант. Сугиков поведал людям страш- ные были прошлого, показал героев минувшего, представил человечеству в своих образах трагическую, зата- дочную душу своего народа. Как прекрасны эти образы! Как близки они нашему сердцу своей многогран- ностью, своими страстными порыва- ми. У Сурикова душа нашего наро- да падает до самых мрачных ни- вин: у него же душа нагодная под- нимается в горнии вершины - к солицу, свету. Суриков и Достоев- ский, два геликих национальных та ланта, родственных в их трагиче- ском пафосе. Оба они прошли свой земной путь как великий подвиг Прими наш низкий поклон, великий русский художник». Строки эти были напечатаны, и мне тогда же газета предлагала на- писать о Василье Ивановиче Сури- кове статью больших размеров, от- водя для нее два воскресных фелье- тона. Я отказался от такого щед- рого предложения тогда потому, что о Сурикове можню было в то гре- мя, сейчас же после его смерти, или говорить сжато, сдержанно, так, как принято говорить о только что умерших, или говорить полно, широ- ко пользуясь всем тем, что давала собой яркая личность славного ху- дожника, Для последнего тогда еще не наступило время. Мое знакомство с Суриковым про-

 

линная, может быть, необходимая Любя искусство больше жизни, о тут, в беседе о живописи, о ее при-