3
АПРЕЛЯ 1937 Г., № 95 (7061)
ПРАВДА
1937
1812
Александр
Иванович А. И. Герцен. Рисунок художника Астафьева.
Герцен
ЧЕРНЫШЕВСКИЙ ГЕРЦЕНЕ комившись с «Современником», Герцеп писал М. К. Рейхель: «Новости из России и не такие узнаете; да, двигается вперед. В «Современнике» говорят обо мне и о Белинском, называют меня: автор «Кто виноват?» Еще запоем мы с вами: «Вниз по матушке, по Москве-реке». Столь же интересна и другая, мало по- пулярная статья Чернышевского «Стихо- творения Н. Огарева». Невинно название ее. На первый взгляд невинно и содержа- ние статьи, а между тем смысл ее в том, что под видом оценки поэзии ближайшего друга и соратника Герцена - Н. Огарева Чернышевский выражал в рецензии отно- шение молодого поколения революционеров к своим учителям. К этому времени Чернышевский, по его собственному свидетельству, уже имел образ мыслей, «не совсем одинаковый с по- пятиями Герцена…» Но вместе с тем он видел в нем и в Огареве прямых предше- ственников нового революционного слоя разночинцев, которые выступят на смену дворянскому поколению революционеров. В своей рецензии Чернышевский писал: «Быть может, многие из нас приготовлены теперь к тому, чтобы слышать другие ре- чи… речи человека, который становится во главе исторического движения с свежи- ми силами… И те, которые действительно готовы, знают, что если они могут теперь сделать шаг вперед, то благодаря тому только, что дорога проложена и очищена для них борьбою их предшественников, и больше, нежели кто-нибудь, почтут дея- тельность своих учителей». Из этих строк ясно видно, насколько сильно было у Чернышевского сознание заслуг Герцена перед молодым поколением революционеров, не забывающих о своей преемственной связи с Искандером. То, что гораздо позднее вся Россия чи- тала в «Былом и думах» о борьбе Герцена и Огарева с самодержавием, это Чернышев- ский мог передать в 1856 году лишь ци- татами из стихотворений Огарева «Старый дом», «Друзьям» и др. И все же в своей репензии Чернышевский довольно про- зрачно уподоблял Герцена Ахиллу, а Ога- рева - Патроклу, которые берут присту- пом Трою, т. е. твердыню самодержавия. Рецензия говорит о глубоком понимании Чернышевским исторической роли Герцена. Впоследствии образ мыслей Чернышев- ского становился все более революцион- ным. В политических идеалах он опередил своего учителя. «…Чернышевский, развив- ший вслед за Герценом народнические взгляды, сделал громадный шаг вперед против Герцена»,-говорит Ленин. К концу 50-х годов назревшие расхо- ждения между ними вылились в известное столкновение Герцена с радикальными раз- ночинцами. Оно отмечено статьей Герцена «Very dangerous!!!» («Очень опасно») и поездкой Чернышевского в Лондон для об яснения с Герценом. В 1862 году Чернышевский был аресто- ван, как и десятки других лиц, обвинен- ных в сношениях с «лондонскими пропа- Ближайшим поводом и пред- логом к аресту послужило письмо Герцена в Россию, в котором он выдвигал проект издания «Современника» за границей со- вместно с Чернышевским. Герцен в «Колоколе» неоднократно вы- ступал с гневными протестами против рас- гандистами». правы царского правительства над Черны- шевским, которого он, несмотря на разно- гласия, считал самым замечательным публицистом своего времени. H. БОГОСЛОВСКИЙ. От декабристов к Герцену, от Герцена к шестидесятникам протянуты живые нити русского революционного движения. Влияние декабристов на Герцена и его сподвижников было огромно. Известно, что Герцен еще в детстве зачитывался запре- щенными стихотворениями Рылеева и Пуш- кина, которого воспринимал прежде всего как поэта, выражавшего декабристские на- строения. В 1864 году Герцен писал: «Я помню, как… ударял, словно колокол… стих Ры- леева и звал на бой и гибель, как зовут на пир». Не этим ли юношеским впечатле- нием от стихов казненного поэта продикто- вано название герценовского «Колокола»? «Декабристы разбудили Герцена» (Ле- нин). Он хранил их образы и в изгнании. Велико было воздействие декабристов на Герцена. В свою очередь ощутительно его влияние на следующее поколение револю- ционеров-разночинцев во главе с Черны- шевским. В начале 50-х годов молодой Чернышев- ский уподоблял свою будущую судьбу судьбе Искандера (псевдоним Герцена). В дневнике Чернышевского есть интересней- шая запись его разговора с невестой. Он предупреждает ее обо всех опасностях, ко- торые ожидают ее, если она решится стать его женою. Проводя параллель между собой и Герценом, он кратко рассказывает ей историю семейной жизни Герцена, подвер- гавшейся тяжелым испытаниям в годы ссылки и изгнания. «Я не равняю себя, например, с Искандером по уму, но должен сказать, что в резкости образа мысли не уступаю [ему] и что я должен ожидать подобной участи». Но Чернышевский не только не уступал Герцену, а, наоборот, превосходил его в резкости образа мыслей, участь его была много горше участи и Герцена. Ленин говорит: «Герцен развернул рево- - люционную агитацию. Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры - разночинцы, начиная с Чернышевского…» Ленин же указывает, что Чернышевский умел и «подцензурными статьями воспиты- вать настоящих революционеров…» Когда даже самое имя Герцена (не говоря о его сочинениях) было под строжайшим запретом в России, Чернышевский все же сумел в двух своих статьях передать чита- телям «Современника» всю псторию идей- ного развития Герцена и его друзей. Более того, Чернышевский по-своему пересказал в этих статьях соответствующие главы «Былого и дум», которые незадолго до того Герцен начал печатать в Лондоне. Шестая глава «Очерков гоголевского пе- риода русской литературы» Чернышевского И Герцен по достоинству оценил эту смелую попытку Чернышевского. Она вы- звала у него новый прилив веры в воз- можность расширения революционного дви- жения в России. 30 ноября 1856 г., озна- была смелой попыткой в сжатой и завуа- лированной форме передать самые яркие эпизоды из истории русской общественной мысли 40-х годов. Не имея возможности называть имена тех лиц, которым посвя- щена эта часть «Очерков», Чернышевский c изумительным мастерством описывает историю их внутреннего развития, прибе- гая к различным намекам и иносказаниям. Несмотря на все цензурные рогатки, Чернышевскому удалось рассказать не только о повороте Белинского к Фейербаху, но и о политическом эмигранте Герцене. В этой статье Чернышевский напомнил тогдашним читателям о лучших заветах и традициях тогдашней русской политиче- ской публицистики.
ХУДОЖНИК-ПУБЛИЦИСТ ВЕЛИКИИ B. И. Ленин всегда с любовью и гор- достью вспоминал писателей революционно- освободительного движения в России: Бе- Уже в беллетристических произведени- ях 40-х годов Герцен, искусно обойдя «кнутобойную» полицейскую цензуру, рас-
линского и Герцена, Чернышевского и Добролюбова, Некрасова и Салтыкова- Щедрина. сказал о тяжелом положении народных масс в крепостнической России. В «Былом и думах» художественная Творчество Герцена-художника-страст- ный обвинительный акт против действи- тельности, в которой он жил и от которой много страдал. критика николаевской России прозвучала с небывалой дотоле силой. Гневными слова- ми и в ярких образах обличал Герцен в «Былом и думах» дворянство и высшую
Политические и литературные враги Герценаего современники, как и поздней- шие буржуазно-либеральные литературове- бюрократию во главе с царем. «Во всей России,писал Герцен,-от Берингова пролива до Таурогена--людей пытают». ды, не хотели признать в нем большого писателя. Они писали о «незначительном творческом даровании» Герцена. А когда иные из них готовы были поставить Герце- на в ряд великих имен русской литерату- ры, то неизменно пытались тут же отри- цать его заслуги как революционера, де- мократа, политического борца. Белинский первый высоко оценил Гер- цена-писателя, назвал его «большим чело- веком в нашей литературе». Чернышевский говорил о «блестящем литературном талан- те» Герцена, а Лев Толстой указывал, что Герцен--писатель, «равный нашим первым писателям». А. М. Горький писал: «Его (Терцена. И. Н.) умум исключительный по силе, как его язык исключителен по красоте и блеску…» Герцен писатель вошел в литературу как автор романа «Кто виноват?», повестей «Сорока-воровка» и «Доктор Крупов», «Писем из Франции и Италии», очерков «С того берега» и классического произве- дения--«Былое и думы». Произведения Герцена--художественные документы идейно-политической борьбы в России. Они возбудили яростные нападки и доносы реакционеров типа Булгарина. «Камергеры от литературы» боро- лись с Герценом-писателем, ибо видели в его произведениях, особенно в «Былом и думах», ненависть к власти, духовенству, дворянству, чиновникам и проповедь уничтожения существовавшего «образа правления». Белинский писал, что главная сила та- ланта Герцена писателя - в могуществе МЫСЛИ. Герцен был великим художником-публи- цистом. Он не принадлежал к типу писате- лей, холодно и «беспристрастно» относив- шихся к окружавшей действительности. Да, он был художником «злобы дня»! Среди грохота больших исторических со- бытий писал Герцен. Он горячо участво- вал сво м пером художника-публициста в жизни. 1го творчество было остро и глу- боко насыщено пафосом борьбы. Ему была безмерно чужда та примиренность, которую его современник Тютчев считал истинным назначением поэзии: Среди громов, среди огней, Среди клокочущих страстей, В стихийном, пламенном раздоре, Она с небес слетает к нам-- Небесная к земным сынам, С лазурной ясностью во взоре И на бунтующее море Льет примирительный елей. Как презрительно говорил всегда Гер- цен о писателях-«книжниках», держав- шихся в стороне от «треволнений житей- ских»! Начиная с романа «Кто виноват?» образ помещика-угнетателя не сходит со страниц произведений Герцена. Он глубоко и прав- диво показал уродство и паразитизм по- мещичьего быта, воспетого в многочислен- ных стихах, повестях, романах того време- ни. Герцен изобразил жизнь помещиков, ужасающую своей застойностью, скукой, пустотой, развратом, невежественностью. («Кто виноват?», «Былое и думы»). Одна из глав «Былого и дум» заканчи- вается словами: «Да будет проклято цар- ствование Николая во веки веков…» В романе «Кто виноват?» Владимир Бельтов, полный сил и благородных стре- млений, жаждущий деятельности на благо общества, становится «лишним человеком», «умной ненужностью». Помещичье обще- ство сломило Бельтова. Страдает героиня романа Любонька Круциферская. Доктор Крупов (в повести того же названия) ста- новится скептиком и пессимистом, прихо- дящим к выводу, что «история авто- биография сумасшедшего». В «Сороке-во- оовке» талантливая, человечески-обаятель- ная крепостная актриса Анета гибнет в неравном поединке со своим угнетателем- крепостником. Кто же виноват? Герцен обвинял совре- менный ему общественный строй. Он меч- тал о свободе человеческой личности и уничтожении рабства. B своих западноевропейских письмах, очерках, в «Былом и думах» Герцен воз- высился до критики буржуазии. Револю- ционной страстью веет от его рассказов о революции 1848 года. 0 герценовских очерках «С того берега» Некрасов писал Тургеневу: «Я плакал, читая «После гро- зы», это чертовски хватает за душу». Для Герцена-художника не существова- ло «мимо идущего мира». В своих худо- жественных произведениях Герцен высту- пает, как непосредственный или едва скры- тый участник действия. Революционная агитация, борьба с рус- ским крепостничеством и самодержавием, критика западноевропейского буржуазного общества были жизненным делом Герцена, делом его личной судьбы. Герцен искал и воплотил в «Былом и думах» свою особую художественную фор- му, соединяющую реальные факты и поэ- тический вымысел, мысль и фантазию. Герцен-художник создал в русской лите- ратуре своеобразный литературный жанр, в котором органически сочетались две мощ- ные струи: художественная образность и публицистический пафос. У Герцена впер- публицистика вые в русской литературе стала искусством в подлинном смысле слова. В «мемуарах» Герцена больше бытовой, Его стиль стиль страстной лирической испо- веди, гневного сатирического обличения, резко устремленной, экспрессивной речи. Герцен критиковал многих литераторов своего времени за внутренний холод их произведений. Он находил, что им недоста- вало «того, что было в таком избытке у Белинского… того вечно тревожащего де- мона любви и негодования, которого вид- но в слезах, и смехе». Им «недоставало такого убеждения, которое было бы делом… жизни, картой, на которой все поставле- но,страстью, болью». Для Герцена, как и для Белинского, искусство было подлинной страстью. Его искусство служило интересам народа. И. НОВИЧ.
C-
K-
0- ще
Биографическая справка В 1843 году Герцен получает отказ на просьбу о выезде за границу. Через не- сколько лет, после смерти отца, он полу- чает заграничный паспорт и в 1847 году с семьей уезжает за границу. В Паризе Герцен непосредственно на- блюдал революцию 1848 года. B начале пятидесятых годов Герцен закончил «Письма из Франции и Ита- лии» и написал статью «Русский на- род и социализм» -- горячий протест про- тив ложного представления о России, как о стране сплошного варварства В 1852 году Герцен приехал в Лондон и надолго остался здесь. В Лондоне Герцен начинает основной труд своей жизни - «Былое и думы». В 1853 году Герцен организовал в Лон- доне «Вольную русскую типографию». В 1856 году к Герцену в Лондон при- ехал Огарев. Вместе с ним Герценв 1857 г. приступил к изданию знаменитого журна- нала «Колокол». В начале 1870 года Герцен простудил- ся, заболел воспалением легких, и 21 ян- Тваря 1870 года его не стало. ДНИ В МОСКВЕ пизованная Государственным литературным музеем совместно с союзом советских пи- сателей. В крупнейших библиотеках столицы чи- тателям будут продемонстрированы спе- пиально подобранные материалы и издания, характеризующие жизнь и творчество А. И. Герцена. Всесоюзный радиокомитет проводит цикл передач, посвященных творчеству Герпена. (ТАСС).
Александр Иванович Герцен родился в Москве 6 апреля 1812 года. В 1829 году Герцен поступил в Мо- сковский университет. Год спустя в уни- верситет поступил Огарев. Вскоре вокруг Герцена и Огарева образовался тесный кружок, члены которого находились под сильным влиянием идей утопического со- циализма. 1834 год год крутого перелома в жизни Герцена, Огарева и их друзей. Тай- ная полиция «накрыла» кружок, Герцен и Огарев были арестованы, началось «де- ло». Девять месяцев пробыл Герцен в тюрьме, Затем он был сослан в Пермь и вскоре отправлен в Вятку. В начале 1838 года Герцен был переведен во Вла- димир. В 1840 году Герцен с семьей переез- жает в Петербург, где поступает на службу. Вскоре полиция перехватывает одно из «крамольных» частных писем Герцена, и в 1841 году его вновь ссылают, на этотраз в Новгород. Здесь Герцен написал ряд фи- лософских статей и начал роман «Кто ви- новат?». В 1842 году Герцен возвращается в Москву.
Чи- 0a-
бpe- еще вод- дГО- БТО
раб- 30- 38- MTC B кур- Oвa- пра- pаз- E.
ГЕРЦЕНОВСКИЕ Общественность столицы широко отме- чает 125-летие со дня рождения знамени- того русского писателя-революционера Але- ксандра Ивановича Герцена. В доме № 25 на Тверском бульваре где 125 лет назад родился Герцен, 8 апреля откроется выставка, устраиваемая Литера- турным институтом при союзе писателей. Завтра в Доме советского писателя откроет- ся большая выставка памяти Герцена, орга-
Д. ЗАСЛАВСКИЙ
жуазного общества. Он звал живых. Когда живые вышли, он не узнал в них своих. Разночинная молодежь показалась слиш- ком радикальной Герцену, воспитанному в преданиях 40-х годов. Размолвка с Чернышевским и Добролю- бовым не охладила революционного пыла Герцена. Реакция, наступившая после польского восстания 1863 г., снова про- верила и наново закалила Герцена. Он опять оказался в одиночестве. Прежние либеральные друзья осыпали его насмеш- ками и бранью. Он был непоколебимо ве- рен революции. Герцен шел вперед. Он не освободился до конца от своих буржуазно-демократиче- ских иллюзий. Но он разошелся с Бакуни- ным как раз в то время, когда Бакунин вел двурушническую борьбу против Интер- национала Маркса и Энгельса. Бакунин ставил своей целью взорвать изнутри Интернационал и разложить его. А Герцен в 1869 г. именно с Интернационалом, с борьбой международного пролетариата свя- зывал свои надежды на освобождение че- ловечества. Новая линия намечалась в развитии по- литических взглядов Герцена, новые поты слышались в его слове. Но смерть оборва- ла эту линию при самом ее начале. Вольное русское слово, впервые сказап- ное Герценом, уж не замолкало больше. У Герцена учились все другие представители зарубежного вольного русского слова. Воз- никали и революционные типографии в самой России. Но до Ленина вольное рус- ское слово не имело такого мастера, как Герцен, не имело и такого влияния, как при Герцене. Ленинская «Искра» зажгла пламенем широчайшие массы пролетариата, подняла их на борьбу и претворила рево- люционное слово в революционное дело. Вольное слово коммунизма звучит те- перь на необ ятных пространствах нашей страны. Рабочий класс обладает мощными печатными машинами, бумажными фабри- ками. Он создал свою печать, свою публи- цистику, своих величайших мастеров слова. Мы вспоминаем с благодарностью о скром- ном печатном станке в Лондоне, о «Вольной русской типографии», в которой зазвучало русское слово, не знавшее царской цен- зуры. И какое бы расстояние ни отделяло нас от Герцена, он остается и для нас мастером живого, одухотворенного, насы- щенного страстью политического слова.
образ. Его фраза поистине «стреляет». Герцен бичевал больших и маленьких са- трапов, и «Колокола» боялись в провинци- альном чиновничестве больше, чем сена- торской ревизии. «Колокол» звонил регулярно, властно. Он звал живых на борьбу. Но Герцен не сразу разобрался и со своей стороны в том, кто жив, а кто помер в России. Он опи- рался сначала на свои дружеские связи. Он будил Аксакова, Боткина, Тургенева и других. Он требовал освобождения кре- стьян, отмены телесных наказаний, свобо- ды слова. «Но Герцен принадлежал к помещичьей, барской среде. Он покинул Россию в 1847 г., он не видел революционного на- рода и не мог верить в него. Отсюда его либеральная апелляция к «верхам». Отсю- да его бесчисленные слащавые письма в «Колоколе» к Александру II Вешателю, ко- торых нельзя теперь читать без откраще- ния. Чернышевский, Добролюбов, Серно-Со- ловьевич, представлявшие новое поколение революционеров-разночинцев, были тысячу раз правы, когда упрекэли Герцена за эти отступления от демократизма к либерализ- му. Однако, справедливость требует ска- зать, что при всех колебаниях Герцена между демократизмом и либерализмом, де- мократ все же брал в нем верх». (Ленин). «Колокол» звал и будил новых людей, новое поколение, не знакомое Герцену, ино- го, чем он, классового происхождения. «Герцен развернул революционную агита- цию. Ее подхватили, расширили, укрепи- ли, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского…» Ленин). Герцен был первым воспитателем револю- ционной молодежи 60-х годов. Вольное русское слово звало, будило, подымало на бой. Оно требовало действий. Оно влекло за собой революционные вы- ступления. Герценовский «Колокол» ста- новился знаменем революции. Но сам Гер- цен был только революционером-публици- стом. Его вера в силу вольного слова бы- ла безгранична, и он был действительно властителем дум революционной молодежи. Но действия требуют организации, борьба нуждается в партии, имеющей программу и руководителей. Революционные демократы-разночинцы читали с увлечением «Колокол». Но они не находили в «Колоколе» той политиче- ской определенности, какой требовала бур- жуазно-демократическая революция. Герцен на себе испытал драму отцов и детей бур-
Герцена. «Vivos voco»-зову живых,-эти слова были напечатаны на первой страни- це журнала под изображением колокола. Они дошли к Герцену через Шиллера: шиллеровским идеалистическим духом были проникнуты и некоторые статьи. К кому обращался Герцен? Он оставил в России своих друзей, пылкую и мечта- тельную молодежь 40-х годов, поклонни- ков Шиллера и немецкой идеалистической философии. Прошло десять лет с тех пор, как Герцен бросил последний взгляд на царских орлов на русской границе. Он сторвался от России. Россия казалась ему теперь страной, которая может избежать буржуазного раб- ства. В патриархальной крестьянской об- шине, знаменующей отсталость русской экономики, Терцен увидел оплот «социа- лизма», спасение русского народа. На руи- нах буржуазно-демократических иллюзий распускались иллюзии народничества. Это были мечты Герцена, лишенные историче- ской почвы. Россия была взволнована слу- хами о переменах, о реформах, об освобож- дении крестьян. Буржуазные иллюзии расцветали, как лопухи. Среди дворянского общества образовались смехотворные пар- тии «александровцев» и «константинов- нев»,- по имени царя и его брата. Волновались крестьяне. Страх перед ними действовал на царя сильнее, чем дво- рянские либеральные заниски. Ненависть к помещикам и непримиримую волю к борьбе выражали разночинцы-демократы. Во царская цензура заглушала всякий честный голос. В России говорили шопотом и намеками. Все готовились и ждали… И вдруг впервые прозвучало вольное русское слово! Герцен говорил в Лондоне словно перед микрофоном, о котором и не мечтали тогда. Терцен говорил в Лондоне, его читали в России, и все цензурные и жандармские рогатки были бессильны. Гер- нен заставил себя слушать. «Колокол» по- являлся регулярно на столе царя во двор- це, и его передавали из рук в руки в уни- верситетах, в редакциях, в канцеляриях.
у-
163)- )
Вольное русское слово с зии Кавеньяк. Он был свидетелем того, как парижская буржуазия издевалась над про- возглашенным революцией «правом на труд». Он видел баррикадные бои. Он слышал, как солдаты Кавеньяка расстре- ливали рабочих. Он постарел в один день, но и вырос сразу как революционер. Двадцать лет на- зад он и Огарев, восторженные и мечта- тельные юноши, приносили историческую свою клятву на Воробьевых горах в Мо- скве. Садилось солнце, под горами рассти- лался огромный город, за ним необ ятная, закрепощенная в рабстве страна. Герцен и Огарев клялись отдать всю свою жизнь для освобождения России от рабства. Теперь в Париже, прижавшись лбом к стеклу окна, в бешенстве и тоске он слу- шал отдаленные равномерные залпы. Бур- жуазия убивала рабочих. Классовая прав- да предстала во всей своей наготе. И Тер- цен давал клятву: до конца своей жизнй не забывать этих дней, хранить в душе святую ненависть. В Лондоне его окружала холодная об- становка буржуазного парламентаризма. Герцен был «свободен». Но пелена раз на- всегда спала с глаз. За внешними форма- ми буржуазной демократии он различал все тот же обман. Он излил свою страсть и свою тоску, гнев и любовь в очерках «С того бе- рега». Эта политическая элегия в прозе привлекла внимание всей читающей, всей прогрессивной Европы. Стиль Герцена пле- нял еще прежде, чем привлекали его мыс- ли. В публицистике никто до него не мог такой силой выразить душевное волнение. Глубокая политическая лирика подымала очерки Герцена на ступень выдаюшегося художественного произведения. Реакция, наступившая после 1848 г. была для революционной интеллигенции того времени жестоким испытанием. В ра- зочаровании и в вынужденном бездействии эмигрантской жизни проверялись люди. Одни закалялись для будущих боев, кри- тически оценивали прошлое, делали вывод для себя и для своей партии. Другие сги- бались под тяжестью поражения. Револю- ционный налет быстро сходил, обнажая
Hi
7,
душу мещанина. Пессимистический инди- видуализм заполнял пустоту. И целыми стадами ренегаты шли, как блудные сыны, к родительской буржуазии. Герцен был среди тех, кого закаляла борьба. Герцен не ушел в одиночество, что- бы перестрадать свою драму. Перегорели многие его либеральные иллюзии. Окрепла его воля, его жажда борьбы, его страстная любовь к русскому народу, Революционная Европа потерпела крушение социализм Сен-Симона и Фурье обнаружил в ней свое бессилие. Но Россия оставалась как и была, мрачным парством крепостничества, оплотом жандармского насилия для всей Европы. Оттуда, из царской России, из ненавист- ной канцелярии III отделения пришел при- каз Герцену: вернуться немедленно, чтобы подвергнуться расправе. Герцен опублико- вал свой насмешливый отказ. В 1851 г. сенат «изгнал» Герцена из России и ли- шил его оставшегося в России имущества. Это все, что мог сделать царь в сознании своего бессилия. В 1853 г. Герцен основал «Рольную русскую липогаб Лонлоне Он пололи начало певолошношной публи, цистике, как организованному делу. Русское министерство иностранных дел домогалось от европейских правительств мер борбпатаниями Гернена, Но они проникали сквозь все германские, француз сние и русстие жантаренне догали колай I умер за поптода до вахода в свет первого номера герценовской «Полярной звезды». На обложке этого журнала были поме- щены портреты казненных декабристов. «Полярной звездой» назывался альманах Рылеева. Так устанавливалась прямая связь Герцена с декабристами. Крымская война и смерть Николая всколыхнули Россию. Тишина тюрьмы была обманчивой. Со сцены сходило поколение либеральных дворян. Нарождалось и выхо- дило новое поколениереволюционных демократов-разночинцев. В утреннем тума- не 60-х годов очертания новых классов и групп казались неопределенными. В этом тумане зазвучал «Колокол»
уча- зайо- x
Пушкин тщетно рвался за границу. Царь не пускал его. Он долго не пускал и Гер- цена. На прошении Герцена о выдаче ему заграничного паспорта Николай I собствен- поручно положил резолюцию: «рано». Жандармский генерал граф Бенкендорф за- ботливо закрепил эту резолюцию лаком. Но Герцену удалось провести жандармов. Николая I не обмануло его чутье сыщика: Герцен оказался на свободе слиш- ком «рано» Ему было всего 35 лет, он не угасал в чахотке, как Белинский, не поте- рял веры в жизнь, как Грановский, не проклял царскую Россию, как Чаадаев, как Печерин. Он был здоров и полон страстной ненависти к парю и жандармам, к про- дажной, гнилой бюрократии, к подлому крепостничеству. Герцен увозил с собой русский паспорт с царской печатью и ненасытную жажду воли и борьбы. Начинался 1847-й год. В России было тихо, мрачно и тоскливо, как в тюрьме В Пруссии было тихо и чин- но, как в канцелярии, как в казарме. Но во Франции, в Италии кипела, бурлила предреволюционная жизнь. Герцен словно попал из приемной генерала Дубельта в наэлектризованные борьбой социалистиче- ские кружки Парижа. Здесь собрались самые восторженные го- ловы Европы. Здесь можно было встретить первых учеников Сен-Симона и Фурье. На рабочих собраниях выступал сам Кабе, «папаша Кабе», как его называли, любовно и Фамильярно, парижские пролетарии. Здесь среди германских эмигрантов Гер- цен узнал Маркса и Энгельса. Воздух был насыщен социалистическими утопиями и буржуазными иллюзиями. Маркс и Эн- гельс относились к ним критически. Гер- цен окунулся с головой в эту атмосферу, опьяненный словами о свободе и респуб- лике. Разочарование было гак же глубоко, как и увлечение. За несколько месяцев Герцен прошел основательную школу буржуазной демократии, увидел ее фасад со словами «свобода, равенство, братство», увидел ес подлинную классовую изнанку. Он видел, как буржуазного болтуна-республиканца Ламартина сменил деловой генерал буржуа-
гуce-
(OH73
ьНЫ! гек-
38 1ежa?
жаю
B.
НЧЯть Свое
тгели-
Его читали офицеры и чиновники, про- I фессора и студенты. В «Колоколе» Герцен развернулся во всем своем публицистическом блеске. Его статьи волновали глубокой своей искрен- ностью и убежденностью, гневом и сар- казмом, любовью к народу и ненавистью к его врагам. Герцен был выдающимся ма- стером коротких заметок, в которых каж- дое слово -- убийственный эпитет, меткий
Игяде. при
1,700
троцкиСТЫ Идинц