ДРУГ ИСКУССТВА КукрыниКсЫ»39 Рис. кукрыникСы. лана кувалдой, она должна быть стройней и красивей». Сам Клим ни- каких возражений не вызвал у ав- тора. Кроме отдельных замечаний, Горький прислал общую записку, в которой была сформулирована его точка зрения ва всю работу. Он пи- сал, что мы внесли в иллюстрацию слишком много сатирических момен- тов, что рисунки слишком карика- реалистическими, без сатирической турны, что их нужно сделать более деформации. Отзыв Горького требовал от нас не простых доделок, а решительного пересмотра всей манеры, всего сти- ля иллюстраций. Надо было строить образы не на карикатурной остроте, а на более глубоких бытовых и пси- хологических характеристиках. Мы снова засели за работу. 20 рисунков мы переделали, а 23 сделали заново, и через полгода, 1 сентября 1933 го- да, очень волнуясь, мы вновь поеха- ли к Горькому. В то время он жил в Горках. Он внимательно, по порядку, про- мог нам в ее организации. Выставка была открыта в вступительной статье для каталога Горький писал о значении карика- туры: считают Так смот- «…Карикатуру многие

Ирма ЯУНЗЕМ Незабываемый вечер Тринадцатое июля 1935 года оста- нется в моей памяти на всю жизнь. В этот день я была в гостях × У Алексея Максимовича Горького. Как волновалась я, как ждала этой встречи! Но когда раздался голос Алексея Максимовича и на пороге показался он сам, когда его теплая мягкая рука пожала мою руку, когда я встретила его внимательный, добрый и привет- ливый взгляд, - мне сразу стало по- койно. Казалось, я его знаю долгие годы, как старого друга. Он улыб- нулся мне пригласил сесть и сказал: - Я вас вас знаю, слышал по радио и в концертах. Мы заговорили о Ромэн Роллане, а в это время в дверях показался и он сам высокий, худой, с прозрач- ным лицом, чуть заострившимся но- сом и совершенно необыкновенны- ми, ласковыми, лучистыми глазами. Мы долго беседовали. Потом Алексей Максимович попросил меня спеть. Я подошла к роялю и коротко рассказала содержание первой песни «Про татарский полон». Пела я, как во сне, и пришла в себя только тогда, когда кончила петь. Потом я пела песню, записанную мною в Сибири, потом украинскую «Чуеш, брате мiй», башкирскую, та- тарскую, грузинскую, армянскую, белорусскую, еврейскую… Не много ли я пою? Но мне ответили: Нет, нет, если только вы не устали, -- еще… И я опять пела… Прошло больше часа. Я была сму- щена тем, что мне уделили так много внимания, и предложила передох- нуть. За столом мы разговаривали о му- зыке, о песне. - Самая замечательная песня - первая, - сказал Ромэн Роллан, - про Полонянку. Во Франции есть аналогичная ей песня о Роланде, та- кая же эпическая, спокойная. К это- му мнению присоединился и Алексей Максимович. Им обоим понравились и как он звучали веселые, задорные песни, Алексей Максимович весь светился доброй улыбкой, ударял в ладоши… конфузился. А ударял он очень за- бавно, поворачиваясь ко мне всем корпусом, раскрывая широко руки, будто хотел обнять, и хлопал ладонью об ладонь, что-то одобрительно, а затем конфузился своей непосредственности. У него были при этом глаза широко ра- скрытые, как у ребенка. Вечером, за чаем, Алексей Макси- мович рассказывал много об италь- янцах, оцеломряде людей, которые были у него в тостях и с которыми знакомил Ромэн Роллана. Отзывался с востергом о парашю. тистках: также украинская, башкирская и ки- тайская песни. После обеда я опять пела. Когда Веселые, … бой девчата, а главное прость прыгнуть им с парашютом ничего не стоит. Говорят об ках. этом с простотой, как о пустя Коснулись литераторов. - Вот Шолохов знает замеча- тельные песни донских казаков, на-  до бы свести вас с ним, сказал, обращаясь ко мне, Алексей Макси- мович. Мы засиделись далеко за полночь. На прощанье Горький велел срезать побольше пионов и, передавая мне огромную охапку цветов, говорил: - Приезжайте обязательно еще! Через день я получила от Алексея Максимовича письмо и четыре чу- десные старинные песни, записан- ные им самим. В письме он мне пи- сал: «Вот, Ирма Петровна, посылаю Вам обещанные песни. Очень хочет- ся, чтобы Вы украсили Ваш богатей- ший репертуар и русскими старин- ными песнями. Сердечно благодарю Вас за прекрасный вечер, Хорошо вы поете. М. Горький».





E

ВОЛ вре усл ЛИК где зна ЧИН пре бол ИМГ тер КОМ атр нео реп H ЛЮГ гла щё, бол лен Гор ПЛЯ ние

Люди нашего поколения хорошо знают, кем был Горький для русской молодежи. В детстве и юности, живя в различных провинциальных горо- дах, мы зачитывались произведения- ми Горького, он был нашим люби- мейшим писателем. Об этом нашем общем увлечении Горьким не раз говорили мы впоследствии, когда судьба свела нас во Вхутемасе и мы начали вместе работать. мечтать в детстве, случилось. Нам Но то, о чем мы не могли даже выпало большое счастье встречать- ся с Алексеем Максимовичем, и эти встречи оказали огромное влияние на нашу творческую судьбу. До встречи с Алексеем Максимо- вичем мы были карикатуристами преимущественно на писательские темы и печатались чаще всего в спе- циальных литературных изданиях. Правда, иногда мы делали плакаты, иллюстрировали детские книжки, но все это было случайно и эпизодиче- ски. Близость к литературной среде по- могла нашей первой встрече с Горь- ким, которая состоялась 24 августа 1931 года. китской и знали, что нам предстоит Втроем шли мы в особняк на Ни- серьезный разговор. Нас провели в приемную. Через несколько минут вышел Горький -- высокий, суту- лый, немножко угловатый; серый пиджак был свободно накинут на плечи. На голове чаплашка. Он улы- бался. - Здравствуйте, «исказители на- шей действительности». Проходите, пожалуйста. Мы вошли в кабинет. Он сел в свое кресло, а мы напротив него, по другой стороне большого письмен- прекрасные рисунки, но вам в своей работе нужно уже выходить на бо- лее широкую дорогу. Время от времени Алексей Макси- мович задавал нам вопросы, кого из карикатуристов мы знаем, любим, а бормочаобовать потом снова возвращался к основ- пои теме беседы. Он советовал по- свой силы в политической карикатуре, в работе над зарубеж- ными темами. Затем Горький просмотрел иллю- п наши плакаты и «массовые картины», ко- торые мы ему принесли. Алексей Максимович обращал внимание и на качество репродукции в массовых картинах, и на тираж их, интересо- вался, для кого они предназначены. Дал нам много полезных и интерес- ных советов. Алексей Максимович посоветовал нам тогда устроить персональную ного стола. На столе лежала бумага, карандаши, очки; видно было, что мы оторвали Алексея Максимовича от работы. Мы себя чувствовали очень сму- щенными, не решались задать приго- товленные вопросы, расспросить обо всем том, что нас волновало и беспо- коило. По Алексей Максимович заго- ворил сам, Со свойственными ему дружелюбием и строгостью одно- временно, когда речь шла об искус- стве, он сказал нам: -Вот что, товарищи. Мне хоте- лось бы поговорить с вами широко и о многом. И разрешите говорить немного нравоучительно. Вы делаете хорошее и большое дело, но вы не- множко застыли на литературных темах; пора вам браться за более высокие и более значительные темы, пора заглянуть за рубеж. Есть у вас выставку, а впоследствии очень по-

«кривым зеркалом» жизни. рят на нее люди, по адресу которых давно и убедительно сказано: «нече- го на зеркало пенять, коли рожа крива». значительное и полезнейшее искус- ство изображать различные не всег- глазом», да искривления в почтенном личике со- временных «героев» или кандидатов в «герои» (подразумеваю Гитлеров всех мастей)…». Эти слова Горького, сказанные в 1932 году, когда Гитлер еще только начинал свою «карьеру», мы вспоми- нали в дни войны, когда уже всем была ясна чудовищная роль «Гитле- ров всех мастей». В этом же предисловии Алексей Максимович писал: «…Честные люди Союза Советов,

смотрел все рисунки. По поводу не- его которых из них делал очень меткие беспощадно вскрывать, о рисунке «Николай II на Нижего- Кукрыник- и острые замечания, как, например, родской ярмарке» Горький спросил: «А где его встречают, в Москве или в Нижнем? В Нижнем? Ну, тогда в первом ряду не могут стоять такие купчики. Тут надо дать эдакого «ра- бочего»-гармониста в оранжевой ру- бахе и в сапогах в гармошку». Про одного персонажа он сказал: «Этот бородатенький у вас часто встре- человека с плюсом, чается. Нужно найти другой тип». часто этот плюс - просто бородав- Но общие выводы были положитель- ка на носу или опухоль непомерно ные. раздутого самообожания. - Хорошо, хорошо, ушли от ка- рикатуры. - Значит, можно печатать? - Ну, конечно, валяйте, - сказал Алексей Максимович. Тогда мы были очень счастливы. Но сейчас, нересматривая иллюстра- ции к «Климу Самгину», мы считаем, что Горький все же оказался снисхо- дительным. Мы сами видим, как много оставалось в иллюстрациях карикатурного, примитивного, как многое шло вразрез с романом ане дополняло его. Во время этой встречи мы стали расспрашивать Алексея Максимовича о его взглядах на наше современное искусство, Горький рассказал нам, что он посетил две юбилейные вы- ставки - «Пятнадцать лет советской живописи» и «Пятнадцать лет РККА». Замечания Горького об отдельных вещах были необычайно меткими: «Это не портрет человека, а порт- рет его кожи»- сказал Горький про одну работу. Алексей Максимович много гово- рил о недостатках культуры у неко- торых наших художников и о необ- ходимости всем нам много и по- стоянно учиться. На этот раз мы пробыли у Горького три с лишним часа. В последний раз мы видели Горь- кого на с езде писателей в 1934 году. Беседы с Алексеем Максимовичем глубоко сказались в нашем творче- стве, Мы перестали быть только «литературными» художниками. Ог- ромное значение для нас имела ра- бота над «Климом Самгиным». Кон- кретные указания Горького застави- ли нас внимательнее, пристальнее относиться к быту, к деталям его уклада, осмысливать каждую под- Общие впечатления были недоста- точно сильными. робность, вводимую нами в иллю- страции. После того как Алексей Максимович подчеркнул неумест- ность карикатурности в вещах не са- тирических, мы стали искать более широких средств выражения, боль- шей глубины образа. Горький при- учил нас быть более придирчивыми к своей работе, чувствовать ответ- ственность за нее. До сих пор мы часто вспоминаем Алексея Максимовича, завершая ту или иную вещь. А сейчас, работая в области живописи, над пейзажем, портретом и крупными композиция- ми, стремясь к созданию реалисти- ческих, жизненно-правдивых и пол- нокровных произведений, мы неиз- менно думаем о тех строгих словах, которые мы слышали от взыскатель- нейшего друга искусства - Алексея Максимовича Горького. 

ПОМ K

НОС Ma ВСТ ВНИ a

дан ГОВ жет рат го пан шат Гов УПО нуж нуж Ше век на КЛ. ста ле, Пут ВЫ ся СПИ ПОЭ все его пир Гет сер ПОХ фер MO) НО кОЛ ДВИ Mai сед Ф. M. МОЕ кла

A. ГЕРАСимов. (Масло), 1939 г.

И.

В.

Сталин

и

А.

М.

Горький.



И В О Й О Г О Н Б Горький и Роллан! Как я волно- вался! Вот они, два мудрых кори- фея. Роллан - почти фарфорово- прозрачный, утонченный, прекрасные руки музыканта, с длинными тонки- ми пальцами, бледность, оттеняемая темной одеждой, строгой и элегант- ной в своей простоте. И Горький, сидящий с ним рядом, как будто вы- точенный из могучего дуба, уходя- щий корнями в самую глубину зем- ли, знающий тайное и полный жиз- ненных соков. Каким хрупким казал- ся Роллан и каким могучим и силь- ным Максим Горький. - О, да, -- говорил Роллан, это очень мило, это очень хорошо- «Кола Брюньон» в русском кино. Да, да. Я согласен, я совершенно согла- сен… Но как можно снимать этот фильм?! Это можно сделать только во Франции, только в Кламси, только с французскими актерами. Я помогу, я знаю. Это было бы очень хорошо. А иначе, по-моему, это невозможно. Алексей Максимович все время поддакивал ему, что весьма и весьма меня встревожило. Потому что меньше всего я предполагал осуще- ствлять постановку за границей, а главное, не с нашими актерами, тем более, что я уже представлял себе распределение ролей. Но каково же было мое радостное удивление, ког- да после ухода Роллана Алексей Максимович, поглаживая усы гово- рил улыбаясь и глядя на нас из-под бровей: «Нельзя его волновать. Вот мы и не спорили с ним. Не правда ли А только я вам на Волге одно местечко покажу, много интереснее этого самого Кламси, ежли, конечно, теров тожео домен, то (именно о нем и я думал для этой роли, собственно только в этой связи и хотелось поставить фильм). Щукин, - продолжал Алек- сей Максимович, - не только луч- ше любого француза может сыграть эту роль, но может быть, и самого Брюньона перебрюньонит. Есть у русских этакая черта: чего ни кос- нется - оживлять духом живым и к новому воскрешать и преображать. Вот хоть Шекспира возьмите, … не возрожден ли он у нас? И нашему новому человеку не стал ли спут- ником? Теперь они все ушли от нас - и Горький, и Шукин, и Роллан. В дни войны, в тревожные часы налетов немецких стервятников, заканчивал я свою работу над «Делом Артамо- новых» по роману Алексея Максимо- вича. В день с емок артамоновской свадьбы началась война. Тяжелые годы прошли по нашей родной зем- ле. Великим гением вождя, великой волей народа, великой кровью добы- ли мы победу и открыли путь миру в мир. Мы у трачи новых великих трудов и побед. И Горький с нами. Его живой огонь согревает нас. И  во веки веков ему не угаснуть. ругает, других похвалит или по- здравит с чем-нибудь, третьим на судьбу пожалуется (раньше он был знаменит своим купеческим буйст- вом и всяческими безобразиями, да- же небывалыми для города). Ну, и что же?… А то, что через некоторое время у него под окошком образова- лось нечто вроде клуба, к нему на собеседования многих потянуло, и даже весьма. Умен был. Ведь как сказать… Космическая игра на блю- дечке в своем роде, конечно. Тоже ведь огонь… человеческий огонь, большая сила. Я вспомнил весь огненный путь ко? Алексея Максимовича. И впрямь, не пылающее ли сердце нес он перед собою, свое пылающее сердце Дан- - Вот вас вопросы, связанные с кинематографом, привели ко мне, а ведь я в этом деле совсем не спе- циалист. И на ряд ваших вопросов, должно быть, ответить не сумею. Вот, к примеру, о драматургии. Уже не знаю, что вам сказать, какая ки- нематографии драматургия нужна. Пожалуй, оно еще не ясно. Искус- ство ваше очень молодое, только из пеленок выкарабкалось, а дел сдела- но много и прекрасных, и безобраз- ных. Во всем этом разобраться сле- дует, Сами ли вы долины сочинять? Рассказы ли экранизировать? За рома романы ли брать атьсяМаксимо ром аться: Или, как неко- торые думают, переносить на экраны стихи и поэмы? Или, что, пожалуй хуже всего пьесы в сценарии втис- кивать? Не знаю Но одно скажу твердо: надо вам жизнь во всей ее правле постичь и показать так, тобы каждый в повседневности раньшеувидел что хотьШукин… вроде как у меня с Тархановым. И главное - люди. Ведь у вас в кино и человек, и жизнь за рампу не спрячется ивкулисы не убежит, так что у вас за человека и за жизнь от- ветственность большая, чем, напри- мер, в театре, и это ясно. Особен- но за нашего человека и за нашу жизнь. Вот мне, например, все инте- ресно: на Днепрострой народ сез- жается - интересно, Москву пере- страивают - интересно, ветер над степью новыми цветами пахнёт интересно, а самое интересное, как смотрят, думают и мечтают наши люди! Я наблюдал, - очень инте- ресно. Необыкновенные люди, а ни- чего в них необыкновенного нет. И так вся наша жизнь. Молодеющая жизнь наша. Мне кажется, что все к старости растут, а мы в молодость. Еще один разговор памятен мне. Это было уже через несколько лет. Я предполагал поставить «Кола Брюньона» по роману Ромэн Ролла- на. Сценарий был уже написан, и вот с разрешения Алексея Максимо- вича мы должны были все встретить- ся с Ромэн Ролланом, который в это время гостил у него на даче.

Г.

РОШАЛь＿

Горького занимает самое почетное место в нашей мастерской и постоян- но напоминает нам о трогательном внимании со стороны великого писа- теля. Горький посетил также нашу вы- ставку. Осматривал он ее очень вни- мательно, По поводу наших тоглаш- них опытов в живописи сказал: «Это у вас не вышло, это пока еще не ваша область». Внимание Горького к нашему творчеству, его советы, присылка книг, помощь в организации выстав- ки вызвали желание работать лучше, серьезнее, рождали уверенность в собственных силах. Хотелось перей- ти к большим и новым для нас те- мам. Мы решили делать иллюстра- ции к трехтомному изданию «Жизни Клима Самгина». Издательство отне- слось к нашим планам с некоторым Но нельзя ограничиться изображе- нием только рыжих или только брю- нетов. Мы живем и работаем в стра- не и в условиях, которые дают нам исключительное право осмеивать и смеяться… Мне кажется, что Кукры- никсы должны почаще заглядывать в Европу, за океан, за все наши ру- бежи. Смешного там так же много, как подлого». Во время нашей первой встречи Алексей Максимович интересовался, есть ли у нас литература по истории карикатуры, и обещал нам кое-что выслать. Присланное им превзошло все наши ожидания. Это была нелая библиотека редчайших книг по исто- рии мировой карикатуры, англий- ской, французской, монография о Домье, комплекты «Симплициссиму- са» с года основания журнала по 1931 год. Замечательный подарок недоверием, и заказ мы получили лишь благодаря поддержке Алексея Максимовича. В течение шести месяцев упорно работали мы над иллюстрациями книги и, сделав 50 рисунков, решили показать их Горькому. Так как Алек- сей Максимович в ту пору болел, мы послали ему все рисунки. Ровно через неделю мы получили нашу работу обратно с подробней- шими напечатанными на машинке замечаниями по каждому рисунку отдельно. Только семь рисунков Горький принял без поправок. Ука- зания Алексея Максимовича были исключительно конкретны. В рисунке «Клим Самгин у белошвейки» мы в углу комнаты поместили икону, хотя в тексте о ней ничего не было сказано. Горький написал по этому поводу: «Если вешать икону, то туда, где она должна быть, а в этом углу она висеть не может. И белошвейки никогда не бывали толсты- ми». О рисунке с голубями было написано: «Куда смот- рят люди, якобы смотря- щие на голубей?». Не удов- летворяли его и отдельные образы: «Марина у вассде-  

Встречи с Алексеем Максимовичем оставили глубокий след в моей памя- ти, и не потому, что в этих встречах было нечто необычное или поража- ющее. Простота и дружеская тепло- та этих встреч сделали их очень до- рогими для меня и очень памятны- ми. Говорили мы об искусстве и Алек- сей Максимович, слушая нас, спра- шивая и отвечая на наши вопросы. все время был занят еще и другим делом. Он сжигал в пепельнице бу- магу, отрывая от газеты кусок за куском и поджигая их. Он неотрыв- но смотрел на небольшое пламя и то и дело поправлял пальцами горя- щие бумажки. расскажу вам об одном необыкновен- происшествии в искусстве… Это случилось со мной самим… Вот недавно смотрел я в Художествен- сти. Вы, должно быть, видели. В этом спектакле нечто поразило меня весьма и весьма. Видите ли, Тарха- нов так играл моего приснопамягного хозянна, что у меня по телу вновь пробежала дрожь отвращения и да- же, пожалуй, страха. Особенно точ- но он за ухо драл, до покрасне- ния и позора. Я некие новые черты и черточки стал в моем булочнике вспоминать, глядя на эту игру Ми- хаила Михайловича. Вспоминать, че- го и не помнил раньше и что, мо- жет быть, и не замечал. Но что бы- ло - обязательно было, и не мэгло не быть… Так вот, как это понять?… Ион зажег новую бумагу.-Пости- жение - великое актерское пости- Да, - говорил он, - вот я и жение Ведь не видел он его ни- когда, а в самую суть проник, по- нял и показал другим. Почему бы? И он взглянул на нас не без лу- кавства. - Не потому ли, что меня прочи- тал правильно, этак изнутри, но са- мой сути прочитал, и такое подме- тить сумел, что и я потом из памяти выпустил. Не так ли? - Вы, должно быть, удивляетесь, для чего я это бумагу жгу, устраи- ваю на столе иллюминацию, - гово- рил Алексей Максимович, отодвигая, наконец, пепельницу и откладывая спички. - Люблю в огонь вгляды- ваться, - тянет он меня, костры те- перь не зажжешь по климатическим соображениям, так вот хоть бы так, он указал на пепельницу. - Так сказать, космическая игра на блю- дечке. И он улыбнулся, чуть виновато, чуть ласково и совсем по-детски. А ведь это большое дело -- огонь! Вот, я помню, был у меня один знакомый. Паралич его прико- вал к креслу. Вот и потребовал этот полуживой человек, чтобы его под- возили к открытому окну, смотрел он на улицу и со всяческим ехид- ством прохожих задевал: одних об-

поб 191 при сел ВИЛ при Ma Ma Он

ПОЗ

E

ШЛ. ла1 Чай Гли B Але его гла ему «Со рИН Bаз СИб На»

ПЬЕСЫ ГОРЬКОГО НА БОЛГАРСКОЙ СЦЕНЕ Исключительной популярностью пользуется Горький у болгарского читателя, который считает его своим родным писателем. Он оказал боль- шое влияние на рабочее движение и сознание болгарской народной ин- теллигенции. Горький доставляет не только художественное наслажде- ние, но и учит борьбе, самоотвер- женной великой борьбе за свободу и право народа, и портреты его можно увидеть во многих домах Болгарии. Почти все произведения Горького переведены на болгарский язык- Его пьесы начали евое триумфальное ществие по Болгарии сейчас же и не сходили с нашей сцены до 1941 года. Пьеса «На дне» шла во   ходит» распевалась болгарской мо- лодежью.

А. М. Горький.

Тетерев. И нам его не жалко. Елена. Вам не жалко? Тетерев. И вам. Елена. Да, вы правы…». ** крытие в следующей пьесе Горького ворим… а там, может быть, умирает Тема «жаления», тема ходовой мо- рали получает еще более яркое рас- - «На дне». На первом представлении этого замечательного спектакля «патри- арх» народничества Н. Н. Златоврат- ский во всеуслышание возгласил: - А ведь Лука-то ---- наш! он иронически согласился: и старался. Пьеса «На дне» - произведение высокого строя. Она перевернула эстетические каноны театра. «Высо- кое и прекрасное» она бросила в смрадный подвал ночлежки, где рушены законы логики и морали, утрачено человеческое достоинство, опрокинуты навзничь смысл и цен- Горький откровенно признавался Чехову, что терпеть не может всей этой умилительности мужицких «бо- гоносцев», вроде Акима из «Власти тьмы». Но из этого предольно канного человеческого бытит нании зрителей возникал образ Человека … грядущ Человека - грядущего, япо- его, твердая по по- ступь которого уже слышалась на пороге 1905 года. Пьеса, поистине, бессмертна, Она сыграна за 44 года не меньше десяти тысяч раз. Есть основание предпола- гать, что в основу речевого звуча- ния спектакля в Художественном те- атре залегла очень памятная всем манера чтения самого автора. Я дважды слушал чтение Горького, Первый расартире . Ан- дреева, в Грузинах, для московских литераторов. Чтение не отличалось обилием красок, но выразительность его была тем ярче и доходчивей, чем скупее были технические усилия чтеца Это была подлинно художест- венная манера автора, не претенду- ющая на игровые эффекты, но тон- ко, мальми средствами, вскрываю- щая глубинную суть пьесы ее сокро- венные подтексты. Запомнилась одна особенность горьковской манеры: своеоб- разный носовой звук, точно провер-

ка своего резонатора. Этот звук воз- никал преимущественно в моменты юмористические или острой мета- форы, вроде «в карете прошлого далеко не уедешь». Вспыхивала ре- акция слушателей, а на лице Горь- кого возникала этакая нарочито- хмурая гримаса иего голубые глаза поблескивали лукавой улыбкой. тель проо жизнь входил писа ник мировой демократии, свободный расвкая всею мощью своего твор- ческого слова две эпохи. этот же спектакль я смотрел в Ма- лом театре. Уровень актер- ского мастерства в Малом значительно выше, но разница каче- ства слектаклей в целом (я отлично помню этот давний спектакль) для меня совершенно неощутима. Мне кажется что это можно обзяснить только высоким драматургическим достоинством пьесы. на-Для театра, для актеров это ма- териал высокой ценности. Для само- ге Горького это альбом зарисовок, этюдов, плоды работы «на натуре», заготовки для дальнейших капиталь- ных замыслов. Одной из таких капитальных пьес, написанной в эти же ранние годы, но сыгранной только после Октября, является пьеса «Враги». В Москве три театра играли спектакль: Малый, Художествен- ный и театр МОСПС. Все три спек- такля удались. В нашем театре, Малом, сразу потянуло суровыми ветрами 1905 года. Ощущение этой первой рево- люционной грозы в стране для же нас, актеров, в большинстве современ- ников играемых событий, было крепким подспорьем. Спектакль сразу же заладился дружно и уве- зу то, ренно. Еще более важным условием, обеспечивающим этот лад работы, было драгоценное качество драма-м турга - умение организовать четко, для всех видимо, данный человече- ский комплекс пьесы: в его противо- стояниях ив его характерах, му и в спектакле в силу такой дра- матургической конструкции зрителю очень легко ориентироваться и сра же запомнить не имена и не , оэтоЭту кто кому и кем приходится, а ту

Ранняя драматургия Горького М. НАРОКОВ но, в эту историческую метрику вписано имя А. П. Чехова. Сейчас спустя 45 лет, все это представляет- ся почти легендой, некиим символи- ческим знамением на переломе двух эпох. бурге весной 1902 года. Спектакль, тщательно процежен- ный самим театром и прошедши ос- новательнуюобраболы ры, имел успех средний. Сам кор- ректнейший Владимир Иванович бегал предварительно по «верхоту- ре» и умолял студентов не срывать спектакля, не устраивать никаких демонстраций, поберечь Горького для театра впредь. В результате всей этой профилак- тики и под охраной усиленных на- рядов полиции, обескровленный и тщательно причесанный, спектакль прошел без инцидентов и вполне спокойно. Это же «благополучие» продолжалось и на московской сце- не, вследствие чего спектакль на 27-м представлении сошел со сцены. Возрождение «Мещан» наступило только после Октября. И сейчас поч- ти по всему Союзу играют этот спектакль, и миллионы зрителей вос- принимают его не только как доку- мент «вчерашнего», но и как жи- вую разновидность явлений, бытую- щих до сих пор. Необходимо, однако, отметить, что в тот же период времени, когда «Мещане» были обречены на вре- менное небытие в России, в Париже этот спектакль состоялся в гаст- рольной поездке петербургского Нового театра на сцене театра ся Антуана, Разумеется, без всяких сок- ращений - в полной авторской ре- дакции. Зрительный зал театра Антуана был в этот вечер на добрую полови- ну занят русской революционной эмиграцией. В воздухе, как говорит- чувствовалось электричество. Волновались и мы. Труппа, надо сознаться была не очень сильная, и самый спектакль был приготовлен наспех по планировкам, заимство- ванным у МХАТ. Но творческий за- ряд спектакля восполнялся чувством особой ответственности за честь по- цулярнейшего русского имени, за ки, шум и движение зрителей. Неко- торые фразы взрывали целые шква- аплодисментов, криков и смеха. «И грянул бой…» Горьковский сло- варь, выражаясь на парижский ма- нер, сверкал и звенел, как рапира. фразы вызывали мгновенные вспыш- Нет такого расписания движе- ния, которое бы не изменялось! - Хозяин тот, кто трудится! - Права не дают, права берут! и т. д., и т. д. ресу бессеменовского дома «про- клятне дому сему!», весь зри- тельный зал загрохотал такой ＿ыа прог наголо ворвутся в это бушующее людское море. Я вынужден был вы- ходить на поклоны среди акта три раза, совершенно переконфуженный, и принимать эту дань зрительского энтузиазма на себя, поневоле отлич- но понимая его источники. Это была глубоко волнительная демонстрация. Все это перекрывалось возрастаю- щей бурностью оваций. А когда ваш покорный слуга, игравший роль Те- терева, изрек во втором акте по ад- На опыте этого парижского спек такля ясно определилась, как мне кажется, истинная природа горьков- ских «Мещан», как революционно- политического жанра, построенного на комедийно-бытовой основе. Ка- жется, тронь только стрелку чуть- чуть влево - и засвистит сатириче- ский хлыст Щедрина. Я думаю, что это могло бы быть неплохо, если иметь в виду, что собственно «стра- дательная» сторона спектакля не рождает ни морального оправдания, ни особого сочувствия потерпевшим. Это решительно подчеркнуто Горь- ким в сцене Елены и Тетерева после неудачного отравления Татьяны:этой «Елена. Вот мы с вами сидим, го- …В беллетристике Горький начал с «Макара Чудры», где старый цыган рассказывает юноше-бродяге яркую быль о любви и смерти гордой кра- савицы Радды и смелого Лойко Зо- бара. В театр молодой писатель пришел с «Мещанами». Это было несколько неожиданно, Спрашивали себя: что это-быт, са- тира, комедийный жанр? От Горь- кого уже привыкли ждать дерзких сюрпризов. ренностью. Жил он в эту пору удесятеренной «фантастической» жизнью. Был влюблен в Чехова, в его прекрасный талант, в его театр. Проливал слезы на «Дяде Ване», на «Чайке», разделял элегическую печаль с «Тремя сестрами» и восхи- щался одновременно бравурными гасконадами Сирано-де-Бержерака, «Настало время нужды в героиче- ском, - писал он Чехову: - все хотят возбуждающего, яркого, та- кого, чтобы не было похоже на жизнь, а было выше ее, лучше, кра- сивее!…» Четвертого марта в Питере он участвует в кровавой демонстра- ции у Казанского собора. Затем по- падает в тюрьму и, выйдя вскоре из нее, тотчас же садится за «Мещан», которые были очень «похожи на жизнь». В это именно время я очутился в Нижнем. Я не принадлежал ни к ли- тературным кругам, ни к видным фигурам в театре - был я просто молодой человек, взиравший широ- ко отверстыми очами на тот чудес- ный мир, в центре которого нахо- дился Горький, Случайно же ока- зался я свидетелем и того, как при- ехавший из Москвы к Горькому Вл. Ив. Немирович-Данченко - ев- ропейски щеголеватый, в блестящем цилиндре - принял из рук «Макси- мыча», облаченного в черную су- конную блузу и сапоги, рукопись «Мещан» и деликатно направил ее в портфель. Так, на моих глазах, свершился этот акт обручения Горького с те- атром. В качестве свата, как извест- Горький подходил к этому перво- му своему драматургическому опы- ту с великим смущением и неуве-

или иную характерность, типаж- ность, отличимость одного от дру гого. Сразу же определяется основ- ной признак, так необходимый для зрителя, условно говоря, определяет- ся цвет человека. тона: белый и красный, хозяева чие. Густеют и блекнут эти тона. идет борьба, пролилась уже первая Я кровь, кто-то колеблется, кто-то думаю, что ни в одном психо- логически утонченном спектакле не ощущается так глубоко про- девала нашим сознанием все крепче и повелительней. И когда дыхание надвигающейся бури стало нашим собственным дыханием, мы подняли занавес и вышли на сцену. **

Чен Якс ще

па

Произведения Горького явились хорошей школой для актеров Бол- гарии. Известные артисты творче- ски выросли, работая над его пье- сами. Болгарская публика еще пом- нит талантливых исполнителей Ог- нянова и Залотовича-в роли Баро- на, Стаматова в роли Сатина, Ива- на Дымова и Порфирия Велкова в роли Васьки Пепла. С приходом немцев в Болгарию русские пьесы и особенно пьесы Горького были запрещены. Но пос- ле освобождения страны от фаши- стов первым русским писателем, вновь пришедшим на нашу сцену, был Максим Горький. Голос буре- прозвучал для возрожден- ного народа с новой силой. Софийский народный театр по- ставил «Враги». В спектакле приня- ли участие наши лучшие артисты Сарафов, Трандафилов и Зорка Юрданова. Профсоюзная труппа артистов иг- рала «Мещан», и, несмотря на то, что в составе труппы нет профес- сиональных актеров, пьеса имела большой успех-

Завершая эти беглые столбцы об- зора, материала которого хватило бы на целую книгу, необходимо по- ставить итоговый вопрос: каково то наследство, которое оставил нам Горький-драматург? Оно огромно. Охватывая это на- следство суммарно, в целом, надо сказать, что оно выразилось не только в приливе свежей и кипучей крови современности, но и обогати- этотвестника По театральной традиции счита- лось, что чем дальше спрятана идея пьесы, тем выше достоинство спектакля, Бывало при этом, чго идею упрятывали столь «искусно», что и вовсе ее теряли. Советский театр гордится высокой идейностью своих спектаклей это то новое, что принесла в театр со- ветская современность. Эту новизну глубоко возлюбил Торький и, будучи великим писате- мыслителём, всегда и везде сочетал идею с острым бичующим бины и юмора. словом, полным одновременно глу- именно новизну насыщен- ность спектакля идеями, неугомон- ной работой постижения все ус- ложняющейся жизни-и приводил на подмостки великий художник миро- вой демократии.

Радиотеатр Софии поставил не- сколько сцен из «Вассы Железно- вой». Вассу играла известная актри- са Ольга Кирчева. C большим успехом на экранах Софии демонстрировались две ча- сти из трилогии Горького «Детст- во» и «В людях». М. БЕНИЕШ.