ИСКУССТВО

СОВЕТСКОЕ

2

данова и

Ж

т.

Доклад 99 Звезда

*

Ленинград - ные, пошлые, реакционные, стал журналом без направления, стал журналом, помогавшим врагам разлагать нашу молодежь. А наши журналы были всегда сильны своим бодрым, революпп- онным направлением, а не эклектикой, не безидейностью и апо- литицизмом. Пропаганда безидейности получила равноправие в «Звезде». Мало того, выясняется, чтэ Зощенко приобрел такую силу среди писательской организации Ленипграда, чте даже покрикивал на несогласных, грозил критикам пролисать в одном из очередных произведений. Он стал чем-то вроде литературного диктатора, Его окружала группа поклонников, создавая ему славу. Спрашивается, на противоестественное и реакционное каком основании? Почему вы допустили это дело?

66

о

журналах  

ленинградском Парчасе, то остается толь- ко поражаться тому, до какой степени беспринципности, нетребовательности, невзыскательности и неразборчивости мо- гли дойти люди, прокладывающие дорогу Зощенко и поющие ему славословия! Позвольте привести еще одну иллюст- рацию о физиономии так называемых «Серапионовых братьев». В тех же «Лите- ратурных записк2х» № 3 за 1922 год другой серапионовец Лев Лунц также пы- тается дать идейное обоснование того вредного и чуждого советской литературе направления, которое представляла группа «Серанионовых братьев». Лунц пишет: «Мы собрались в дни революционного, в дни мончого политического напряжения. «Кто не с нами, тот против нас!» -- гово- рили нам справа и слева, -- с кем же вы, Серапионовы братья -- с коммунистами или против коммунистов, за революцию или против революции?» «С кем же мы, Серапионовы братья? Мы с пустынником Серапионом»… «Слишком долго и мучительно правила русской литературой общественность… Мы не хотим утилитаризма. Мы пишем не ля пропаганды. Искусство реально, как сама жизнь, и, как сама жизнь, оно без цели и без смысла, существует потому, что не может не существовать».J Такова роль, которую «Серапионовы братья» отводят искусству, отнимая у него идейность, общественное значение, провозглашая безидейность искусства, нс- кусство ради искусства, искусство без цели и без смысла. Это и есть проповедь гнилого аполитицизма, мещанства и пошлости. Какой вывод следует из этого? Если Зощенко не нравятся советские порядки, что же прикажете: приспосабливаться к Зощонко? Не нам же перестраиваться во вкусах. Не нам же перестраивать наш бытинаш строй под Зощенко Пусть он пе- рестраивается, а не хочет перестраивать- ся -- пусть убирается из советской лите- ратуры. В советской литературе но может быть места гнилым, пу- стым, безидейным и пошлым произведениям. (Бурные аплади- сменты). Вот из чего исходил ЦК, принимая решение о журналах «Звезда» и «Ленинград». Перехожу к вопросу о литературном «творчестве» Анны Ах- матовой. Ее произведения за последнее время появляются в ле- нинградских журналах в порядке «расширенного воспроизвод-

Товарищи!

Из постановления ЦЕ ясно, что наиболее прубой ошибкой жур- нала «Звезда» является предоставление своих страниц для ли- тературного «творчества» Зощенко и Ахматовой. Я думаю, что мне нет нужды питировать здесь «произведение» Зощенко «Приключения обезьяны». Видимо, вы все его читали и знаете лучше, чем я. Смысл этого «произведения» Зощенко заклю- чается в том, что он изображает советских людей бездельниками и уродами, людьми глупыми и примитивными. Зощенко совер- шенно не интересует труд советских людей, их усилия и ге- раизм, их высокие общественные и моральные качества, Эта тсма всегда у него отсутствует, Зощенко, как мещанин и пош- ляк, избрал своей постоянной темой копание в самых низмен- ных и мелочных сторонах быта. Это копание в мелочах быта не  случайно. Оно свойственно всем пошлым мещанским писате- лям, к которым относится и Зощенко. Об этом много говорил в свое время Горький. Вы помните, как Горький на с езде совет- ских писателей в 1934 году клеймил, с позволения сказать, «литераторов», которые дальше копоти на кухне и бани ничего не видят. «Приключения обезьяны» не есть для Зощенко нечто выхо- дящее за рамки его обычных писаний. Это «произведение» по- пало в поле зрения критики только лишь как наиболее яркое выражение всего того отрицательного, что есть в литературном «творчестве» Зощенко. Известно, что со времени возвращения в Ленинград из эвакуации Зощенко написал ряд вещей, которые характерны тем, что он не способен найти в жизни советских людей ни одного положительного явления, ни одного положи- тельного типа, Как и в «Приключениях обезьяны», Зощенко привык глумиться над советским бытом, советскими порядками, советскими людьми, прикрывая это глумление маской пустопо- рожней развлекательности и никчемной юмористики. Если вы повнимательнее вчитаетесь и вдумаетесь в рассказ «Приключения обезьяны», то вы увидите, что Зощенко наде- ляет обезьяну ролью высшего судьи наших общественных по- рядков и заставляет читать ночто вроде морали советским лю- дям. Обезьяна представлена как некое разумное начало, которой дано устанавливать оценки поведения людей. Изображение жизни советских людей, нарочито уродливое, карикатурное и пошлое, понадобилось Зощенко для того, чтобы вложить в уста обезьяне гаденькую, отравленную антисоветскую сентенцию насчет того, что в зоопарке жить лучше, чем на воле, и что в клетке легче дышится, чем среди советских людей. Можно ли дойти до более низкой степени морального и поли- тического падения, и как могут ленинградцы терпеть на страни- цэх своих журналов подобное пакостничество и непотребство? Если «произведения» такого сорта преподносятся советским читателям журналом «Звезда», то как слаба должна быть бди- тельность ленинградцев, руководящих журналом «Звезда», что- бы в нем можно было помещать произведения, отравленные ядом зоологической враждебности к советскому строю. Только подон-  ки литературы могут создавать подобные «произведения» и только люди слепые и аполитичные могут давать им ход. Говорят, что рассказ Зощенко обошел ленинградские эстрады. Насколько должно было ослабнуть руководство идеологической работой в Ленинграде. чтобы подобные факты могли иметь место! Эощенко с его омерзительной моралью удалось проникнуть на страницы большого ленинградского журнала и устроиться там со всемп удобствами. А ведь журнал «Звезда» -- орган, который должен воспитывать нашу молодежь, Но может ли справиться с этой задачей журнал, который приютилл у себя такого пошляка и несоветского писателя, как Зощенко?! Разве редакции «Звез- ды» неизвестна физиономия Зощенко?! Ведь совсем еще недавно, в начале 1944 года, в журнале «Большевик» была подвергнута жестокой критике возмутитель- ная повесть Зощенко «Перед восходом солнца», написанная в разгар освободительной войны советского народа против немец- ких захватчиков. В этой повести Зощенко выворачивает наиз- нанку свою пошлую и низкую душонку, делая это с наслажде- нием, со смакованием, с желанием показать всем: -- смотрите, вот какой я хулиган. Трудно подыскать в нашей литературе что-либо более отвра- тительное, чем та «мораль», которую проповедует Зощенко в повести «Перед восходом солнца», изображая людей и самого себя как гнусных похотливых зверей, у которых нет ни стыда, ни совести. И эту мораль он преподносил советским читателям в тот перпод, когда наш народ обливался кровью в неслыханно тяжелой войне, когда жизнь советского государства висела на волоске, когда советский народ нес неисчислимые жертвы во имя победы над немпами. А Зощенко, окопавшись в Алма-Ата, в глубоком тылу, ничем не номог в то время советскому народу в его борьбе с немецкими захватчиками. Совершенно справед- ливо Зощенко был публично высечен в «Большевике», как чуж- дый советской литературе пасквилянт и пошляк. Он наплевал тогда на общественное мнение. И вот, не прошло еще двух лет, не просохли еще чернила, которыми была написана рецензия в «Большевике», как тот же Зощенко триумфально везжает в Ленинград и начинает свободно разгуливать по страницам ленин- градских журналов. Его охотно печатает не только «Звезда», но и журнал «Ленинград». Ему охотно и с готовностью предостав- ляют театральные аудитории. Больше того, ему дают возможность занять руководящее положение в Ленинтрадском отделении Со- юза писателей и играть активную роль в литературных делах Ленинграда. На каком основании вы даете Зощенко разгуливать по садам и паркам ленинградской литературы? Почему нартий- ный актив Ленинграда, его писательская организация допусти- ли эти позорные факты?! Насквозь гнилая и растленная общественно-политическая и литературная физиономия Зошенко оформилась не в самое по- следнее время. Его современные «произвеления» вовсе не явля- ются случайностью. Они являются лишь продолжением всего того литературного «наследства» Зощенко, которо ведет нача- ло с 20-х годов. Кто такой Зощенко в прошлом? Он являлся одним из заторов литературной группы так называемых «Серанионовых братьев», Какова была общественно-политическая физиономия Зошенко в дериод организации «Серапионовых братьев». Поз- вольте обратиться к журналу «Литературные записки» № 3 за 1922 год, в котором учредители этой группы излагали свое кре- до. В числе прочих откровений там помещен «символ веры» Зощенко в статейке, которая называется «О себе и еще кое о чем», Зощенко, никого и ничего не стесняясь, публично обна- жается и совершенно откровенно высказывает свои политиче- ские, литературные «взгляды». Послушайте, что он там говорил: и « Вообще писателем быть очень трудновато. Скажем, та же идеология… Требуется нынче от писателя идеология… Этакая, право, мне неприятность»… «Какая, скажите, может быть у меня «точная идеология», если ни олна партия в целом меня не привлокает?» «С точки зрения лютей партийных я беспринципный век. Пусть Сам же я про себя скажу; я не коммунист. не эс-эр, не монархист, а просто русский и к тому же политически без- нравственный»… «Честное слово даю че знаю до сих пор, ну вот хоть, ска- жем, Гучков… в какой партии Гучков? А чорт его знает, в ка- кей он партии. Знаю: не большевик, но эс-эр он или кадет - не знаю и знать не хочу» и т. д. и т. п. Что вы скажете, товарищи, об этакой «идеологии»? Прошло 25 лет с тех пор как Зощенко поместил эту свою «исповель». Изменился ли он с тех пор? Незаметно, за два с половиной десятка лет он не только ничему не научился и не только ни- как не изменился, а, наоборот, с циничной откровенностью про- должает оставаться проповелником безидейности и пошлости, беспринцинным и бессовестным литературным хулиганом, Это означает, что Зощенко как тогда, так и теперь не нравятся со- ветские порядки. Как тогда, так и теперь он чужд и враждебен советской литературе, Если при всем этом Зощенко в Ленинграле   стал чуть ли не корифеем литературы, если его провозносят на



Не случайно, что в литературных журналах Ленинграда стали увлекаться современной низкопробной буржуазной литературой Запада. Некоторые наши литераторы стали рассматривать себя не как учителей, а как учеников буржуазно-мещанских литера- торов, стали сбиваться на тон низкопоклонства и преклонения пе- ред мещанской иностранной литературой. К лицу ли нам, совет- ским патриотам, такое низкопоклонство, нам, построившим со- ветский строй, который в сто раз выше и лучше любого буржу- азного строя? К лицу ли нашей передовой советской литературе, являющейся самой революционной литературой в мире, низко- поклонство перед опраниченной мещанско-буржуазной литерату- рой Залада?

Крупным недостатком работы наших писателей является также удаление от современной советской тематики, односторон- нее увлечение исторической тематикой, с одной стороны, а, с другой стороны, попытка заняться чисто развлекательными пустопорожними сюжетами. Некоторые писатели в оправдание своего отставания от больших современных советских тем гово- рят, что настала пора, когда народу надо дать пустоватую раз- влекательную литературу, когда с идейностью произведений мож- но не считаться. Это глубоко неверное представление о нашем на- роде, его запросах, интересах. Наш народ ждет, чтобы советские писатели осмыслили и обобщили громадный опыт, который на- род приобрел в Беликой Отечественной войне, чтобы они изобра- зили и обобщили тот героизм, с которым народ сейчас работает над восстановлением народного хозяйства страны после изгнания врагов. Несколько слов насчет журнала «Ленинград». Тут у Зощенко позиция еще более «прочная», чем в «Звезде», так же, как и у Ахматовой. Зощенко и Ахматова стали активной литературной силой в обоих журналах. Журнал «Ленинград», таким образом, несет ответственность за то, что он предоставил свои страпицы таким пошлякам, как Зощенко, и таким салонным поэтессам, как Ахматова. Но у журнала «Ленинград» есть и другие ошибки. Вот, налример, пародия на «Евгения Онегина», написанная неким Хазиным. Называется эта вещь «Возвращение Оногина». Говорят, что она нередко исполняется на подмостках ленинград- ской эстрады. Непонятно, почему ленинградцы допускают, чтобы с публичной трибуны шельмовали Ленинтрад как это делает Хазин? Ведь смысл всей этой так называемой литера- турной «пародии» заключается не в пустом зубоскальстве по поводу приключений, случившихся с Онегиным, оказавшимся в современном Ленинграде, Смысл пасквиля, сочиненного Ха- зиным, заключается в том, что он пытается сравнивать наш со- временный Ленинград с Петербургом пушкинской эпохи и дока- зывать, что наш век хуже века Онегина, Приглядитесь хотя бы к некоторым строчкам этой «пародии». Все в нашем совре- менном Ленинграде автору не нравится. Он злопыхательствует, возводит клевету на советских людей, на Ленинград. То ли дело век Онегина - золотой век, по мнению Хазина. Теперь не то, - появился жилотдел, карточки, пропуска, Девушки, те незомные эфирные создания, которыми раньше восхищался Онетин, стали движения, ремонтируют ле- теперь уличного

ющая всех людей, столь чуждая по духу «равеаству и братству» великой революции»… «Средневековье дорого нам потому, что обладало в высокой стопени чувством грани и перегородок»… «Благородная смесь рассудочности и мистики и ощущение мира, как живого равновесия, роднит нас с этой эпохой и побуждает чериать силы в произведениях, возникших на романской почве околс 1200 года». В этих высказываниях Мандельштама развернуты чаяния и -- таков общест- венный идеал этой аристократическо-салонной группы. Назад к обезьяне перекликается с ней Зощенко, Кстати сказать, и акмейсты, и «Серапионовы братья» ведут свою родословную от общих предков, И у акмеистов, и у «Серапионовых братьев» об- щим родоначальником являлся Гофман, один из основополож- ников аристократическо-салонного декадентства и мистицизма. понадобилось популяризировать поэзию Ахма- Почему вдруг

ства», Это так же удивительно и противоестественно, как если бы идеалы акмеистов. «Назад к средневековью» кто-либо сейчас стал переиздавать произвеления Мережковского, Вячеслава Иванова, Михаила Кузьмина, Андрея Белого, Зинаи- ды Гинпиус, Федора Сологуба. Зиновьевой-Аннибал и т. д. и т. п., т. е. всех тех, кого наша передовая общественность и литература всегда считали представителями реакциснного мра- кобесия и ренегатства в политике и искусстве. Горький в свое время говорил, что десятилетие 1907--1917 годов заслуживает имени самого позорного и самого бездарного десятилетия в истории русской интеллигенции, когда после ре- волюции 1905 года значительная часть интеллитенции отвер- нулась от революции, скатилась в болото реакционной мистикиИз и порнографии, провозгласила безидейность своим знаменем, прикрыв свое ренегатство «красивой» фразой: «И я сжег все, чему поклонялся, поклонился тому, что сжигал». Именно в это десятилетие появились такие ренегатские произведения, как «Конь бледный» Ропшина, произведения Винниченко и других дезертиров из лагеря революции в лагерь реакции, которые то- ропились развенчать то высокие идеалы, за которые боролась лучшая, передовая часть русского общества, На свет выплыли символисты, имажинисты, декаденты всех мастей, отрекавшнеся от народа, провозгласившие тезис «искусство ради искусства», проповедовавшие безидейность в литературе, прикрывавшие свое идейное и моральное растление погоней за красивой формой без содержания. Всех их обединял звериный страх пород гряду- щей пролетарской революцией. Достаточно напомнить, что одним из крупнейших «идеологов» этих реакциенных литературных грядущую пролетар- скую революцию «грядущим Хамом» и встретивший Октябрь- скую революцию зоологической злобой. Анна Ахматова является одним из представителей этого без- идейного реакционного литературного болота. Она принадлежит к так называемой литературной группе акмеистов, вышедших в свое время из рядов символистов, и является одним из знаменос- нев пустой, безидейной, аристократическо-салонной поэзии, аб- солютно чуждой советской литературе. Акмеисты представляли из себя крайне индивидуалистическое направление в искусстве. Они проповедовали теорию «искусства для искусства», «красо- ты ради самой красоты», знать ничего не хотели о народе, о его нуждах и интересах, об общественной жизни. По социальным своим истокам это было дворянско-буржуаз- ное течение в литературе в тот период, когда дни аристократии и буржуазии были сочтены и когда поэты и идеологи госполст- вующих классов стремились укрыться от неприятной действи- тельности в заоблачные высоты и туманы религиозной мистики, в мизерные личные переживания и копание в своих мелких ду- шонках. Акмеисты, как и символисты, декаденты и прочне представители разлагающейся дворянско-буржуазной идеологии, были проповедниками упадочничества, пессимизма, веры в поту- сторонний мир. органи-Тематика Ахматовой насквозь яндивидуалистическая, до убо- жества ограничен диапазон ее поэзии, - поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной. Основное у нее -- это любевно-эротические мотивы, переплетенлые с моти- вами грусти, тоски, смерти, мистики, обреченности. Чувство обреченности, -- чувство, понятное для общественного сознания вымирающей группы, -- мрачные тона предсмертной безналеж- ности, мистические переживания пополам с эротикой -- таков духовный мир Ахматовой, одного из осколков безвозвратно ка- нувшего в вечность мира старой дворянской культуры, «добрых старых екатерининских времен». Не то монахиня, не то блуд- ница, а вернее блудница и монахиня, у которой блуд смещан с молитвой. «Но клянусь тебо ангельским садом, Чудотворной иконой клянусь И ночей наших пламенных чадом…» (Ахматова, «Anno Domini»). чело-Такова Ахматова с ее маленькой, узкой личной жизнью, нич- тожными переживаниями и религиозно-мистической эротикой. Ахматовская поэзия совершенно далека от народа. Это -- по- эзия десяти тысяч верхних старой дворянской России, обречен- ных, которым ничего уже не оставалост, как только вздыхать по «доброму старому вромени». Помещичьи усальбы екатери- нинских времен с вековыми личовыми аллеями, фонтанами, ста- туями и каменными арками, оранжереями, любовными беседка- ми и обветшалыми гербами на воротах. Дворянский Петербург; Царское Село; вокзал в Павловске и прочие реликвии дворян- ской культуры. Все это кануло в невозвратное прошлое! Оскол- кам этой далекой чуждой народу культуры, каким-то чудом сохранившимся до наших времен, ничего уже не остается телать, как только замкнуться в себе и жить химерами. «Все расхише- но, предано, продано», - так пишет Ахматовз. Об общественно-политических и литературных итеалах акмеи- стов один из видных представителей этой группки, Осиц Ман- дельштам, дезалосго о револющии диеоЛюборветское и организации акменсты разделяют с физиологически гениаль- ным средневековьем»… «Средневековье, определяя по-своему удельный вес человека, чувствовало и признавало его за каж- дым, совершенно независимо от его заслуг»… «Да, Европа про- шла сквозь лабиринт ажурно-тонкой культуры, когда абстракт- ное бытие, ничем не прикрашенное личное существование цени- лось как подвит. Отсюда аристократическая интимность, связу-

товой, Почему нужно предоставлять литературную трибуну всем этимм нинградские дома и т. д. и т. п. Позвольте процитировать одно только место из этой «пародии»: В трамвай садится наш Евтений. О, бедный, милый человек! Не знал таких передвижений Его непросвещенный век. Судьба Евгения хранила, Ему лишь ногу отдавило, И только раз, толкнув в живот, Ему сказали: «Идиот!» Он, вспомнив древние порядки, Решил дуэлью кончить спор, Полез в карман… но кто-то спер Уже давно его порчатки, За неименьем таковых Смолчал Онегин и притих. Вот какой был Ленинград и каким он стал теперь: плохим, некультурным, прубым и в каком неприглядном виде он пред- стал перед бедным, милым Онегиным. Вот каким представил Ленинград и ленинградцев пюшляк Хазин. упадочным и глубоко чуждым нам литературным направлениям? истории русской литературы мы знаем, что не раз и не два реакционные литературные течения, к которым относились и символисты, и акмеисты, пытались об являть походы против великих революционно-демократических традиций русской ли- тературы, против ее передовых представителей; пытались ли- шить литературу ее высокого, идейного и общественного значе- ния, низвести ее в болото безидейности и пошлости. Все эти «модные» течения канули в Лету и были сброшены в прошлое вместе с теми классами, идеологию которых они отражали, Все эти символисты, акмеисты, «желтые кофты», «бубновые вале- ты», «ничевоки», - что от них осталось в нашей родной рус- ской, советской литературе? Ровным счетом ничего, хотя их походы протиз великих представителей русской революционно- демократической литературы - Белинского, Добролюбова, Чер- нышевского, Герцена, Салтыкова-Щедрина --- задумывались C большим шумом и претенциозностью и с таким же эффектом проваливались. Акмеисты провозгласили: «Не вносить никаких поправок в бы- тие и в критику последнего не вдаваться». Почему они были против внесения каких бы то ни было поправок в бытие? Да потому, что это старое дворянское, буржуазное бытие им нра- вилось, а резолюционный народ собирался потревожить это их бытие. В октябре 1917 года были вытряхнуты в мусорную яму истории как правящие классы, так и их идеологи и песнопевцы. И вдруг на 29-м году социалистической революции появля- ются вновь на сцену некоторые музейные редкости из мира те- ней и начинают поучать нашу молодежь, как нужно жить, Не- ред Ахматовой широко раскрывают ворота ленинградского жур- нала и ей свободно предоставляется отравлять сознание молоде- жи тлетворным духом своей поэзии. В журнале «Ленинград», в одном из номеров, опубликовано нечто вроде сводки произведений Ахматовой, написанных пе- риод с 1909 по 1944 год. Там наряду с прочим хламом есть одно стихотворение, написанное в эвакуации во время Великой Отечественной войны. В этом стихотворении она пишет о своем одиночестве, которое она вынуждена делить с черным котом. Смотрит на нее черный кот, как глаз столетия, Тема не новая. О черном коте Ахматова писала и в 1909 году. Настроения оди- ночества и безысходности, чуждые советской литературе, связы- вают весь исторический путь «творчества» Ахматовой. Что общего между этой лоэзней, интересами нашего народа и государства? Ровным счетом ничего, Творчество Ахматовой -- дело далекого прошлого; оно чуждо современной советской дей- ствительности и не может быть терпимо на страницах наших журналов. Наша литература-не частное предприятие, рассчи- танное на то, чтобы потрафлять различным екусам литератур- ного рынка, Мы вовсе не обязаны предоставлять в нашей лите- ратуре место для вкусов и нравов, не имеющих ничего общего с моралью и качествами советских людей. Что поучительного мо- гут дать произведения Ахматовой нашей молодежи? Ничего кро- ме вреда, Эти произведения могут только посеять уныние, уна- док духа, пессимизм, стремление уйти от насущных вопросов общественной жизни, отойти от широкой дороги общественной жизни и деятельности в узенькый мирок личных переживаний. Как можно отдать в ее руки воспитание нашей молодежи?! А между тем Ахматову с большей готовностью лечатали то в «Звезде», то в «Ленинграде», да еще отдельными сборниками издавали. Это грубая политическая ошибка. Не случайно ввиду всего этого, что в ленинградских журна- лах начали появляться произведения других писателей, которые  стали сползать на позиции безидейности и упадочничества. имею в виду такие произведения, как произведения Садофьева и Комиссаровой. В некоторых своих стихах Салофьев и Комисса- рова стали подневать Ахматовой, стали культивировать настрое- ния уныния, тоски и одиночества, которые так любезны душе Ахматовой.

Дурной, порочный, гнилой замысел у этой клеветнической пародии! Как же могла редакция «Ленинграда» проглядеть эту злост- ную клевету на Ленинград и его прекрасных людей?! Как мож- но пускать хазиных на страницы ленинградских журналов? Возьмите другое произведение - пародию на пародию в Не- красове, составленную таким образом, что она представляет из себя прямое оскорбление намяти великого поэта и обществен- ного деятеля, каким был Некрасов, оскорбление, против кото- рого должен был бы возмутиться всякий просвещенный человек. Однако редакция «Ленинграда» охотно поместила это грязное варево на своих страницах, Что же мы еще находим в журнале «Ленинтрад»? Загранич- ный анекдот, плоский и пошлый, взятый, видимо, из старых затасканных сборников анекдотов конца прошлого столетия. Разве журналу «Ленинграл» нечем заполнить свои страницы? Разве не о чем писать в журнале «Ленинград»? Возьмите хотя бы такую тему, как восстановление Ленинграда. В городе идет великоленная работа, город залечивает раны, нанесенные бло- кадой, ленинградцы полны энтузиазма и нафоса послевоенного восстановления. Написано ли что-нибуль об этом в журнале «Ленинград»? Дождутся ли когда-либо ленинградцы, чтобы их трудовые подвиги нашли отражение на страницах журнала? Возьмите далее тему о советской женщине. Разве можно куль- тивировать среди советских читателей и читательниц присущие Ахматовой постыдные взгляды на роль и призвание женщины, не давая истинно правдивого представления о современной со- ветской женщине вообще, о ленинградской девушке и женщине- геройне, в частности, которые вынесли на своих плечах огром- ные трудности военных лет, самоотверженно трудятся ныне над разрешением трудных задач восстановления хозяйства? Как видно, положение дел в Ленинградском отделении Союза писателей таково, что в настоящее время хороших произведе- ний для двух литературно-художественных журналов явно не- хватает, Вот почему Центральный Комитет партии решил за- крыть журнал «Ленинград» с тем, чтобы сосредоточить все луч- шие литературные силы в журнале «Звезда». Это, конечно. не значит. что Ленинград при надлежащих условиях не будет иметь второго или даже третьего журнала, Вопрос решается количест- вом хороших высококачественных произведений, Если их по- явится достаточно много и им не будет хватать места в одном журнале, можно будет создать второй и третий журнал, лишь бы наши ленинградские писатели давали хорошую в идейном и ху- дожественном отношении продукцию Таковы грубые ошибки и недостатки, вскрытые и отмечен- ные в постановлении ЦК ВКП(б) относительно работы журналов «Звезда» и «Ленинград». В чем корень этих ошибок и недостатков? Корень этих ошибок и недостатков заключается в том, что рлакторы названиых журналов, деятели нашей советской лите- ратуры, а также руководители нашего идеологического фронта в Ленинграде забыли некоторые основные положения ленинизма о литературе. Многие из писателей и из тех, которые работают

Нечего и говорить, что подобные частроения или проповель подобных настроений может оказывать только отринательное влияние на нашу молодежь, может отравить ее сознание гнилым духом безидейности, аполитичности, уныния. А что было бы, если бы мы воспитывали молодежь в духе уныния и неверия в наше дело? А было бы то, что мы не побе- дили бы в Великой Отечественной войне. Именно потому, что со- государство и наша партия с помощью советской лите- ратуры воепитали нашу молодежь в духе бодрости, уверенности в своих силах, именно поэтому мы преодолели величайние труд- ности в строительстве социализма и добились победы над немца- ми и японнами. Что из всего этого следует? Из этого следует, что журнал «Звезда», помещавший на своих страницах, наряду с произве- дениями хорошими, идейными, бодрыми, произведения безидей-

*) Сокращенная и обобщенная стенограмма докладов т. Жда- нова на собрании партийного актива и на собрании писателей в Ленинграде. 

Окончание см. на 3 стр.