Сандро ШАНШИАШВИЛИ.

Михаил КОЗАКОВ

Грузинка-мать Мчатся темные тучи над башнями старой крепости Нарикала: -Враг напал на Картли; спасайтесь! Но Ираклий, царь знаменитый, закаленный в сраженьях воин, Духом смелым не устрашился, хоть вдали от войск пировал он. Посылает гонцов не медля, всю страну он оповещает: - Собирайтесь ко мне, мои дети, вы идите к царю, герои. Вы и ваши дома в опасности, ваши дети и милые жены, Над Картли нависла угроза. Надо родине жертвовать жизнью, грудью встать на ее защиту. Поднялась, зашумела долина, загудели темные горы, Все от мала и до велика за оружье отцов берутся. Старец дома сидеть не хочет, в табуне коня выбирает, Подыскал он меч и кольчугу, бодро стал во главе своих внуков. Возле крепости Нарикала сбор для всех бойцов протрубили, Чтоб с обоих склонов герои на великий совет собирались. У седой горемычной Мелано мужа в прошлой войне убили, Двух сынов закололи в битве, только малый Гиви остался. Гибкий, стройный, лев сероглазый, он совсем еще молод годами, Но хороший друг и товарищ, самый лучший пастух в округе. Любит Гиви девушку Цаю, но ни «да» ни «нет» он не слышит: Вот в селенье весть докатилась, что враги на страну напали. Цая бросила в угол чесалку, отодвинула прялку сурово И пошла, разыскала Гиви и такое слово сказала: - Ну, а ты, как всегда, с барантою? Дорогое время теряешь? Трудно стало родине нашей… Я тебя заменю возле стада.

Главный О муках творчества, о тлубокой ответ- ственности художника за свой труд и о неповторимой, особой силе его воздейст- вия на читателей и театральных зрите- лей - обо всем этом писатели русского народа говорили не раз и говорили все. «Ах, это писательское ремесло! воск- лицал Салтыков-Щедрин. Это не толь ко мука, но целый душевный ад, Капля по капле сочится писательская кровь, прежде нежели попадет под нечатный станок». «Слово - это не игрушечный шар, ле- тящий по ветру. - вел строгий разговор c молодыми авторами В. Г. Короленко.- Это орудие работы: оно должно поды- мать за собой известную тяжесть Итоль- ко по тому, сколько оно захватывает и подымает за собой чужого настроения, мы оцениваем его значение и силу». Лесков рассказывал о таком случае. Какой-то тайный советник Мережковский повез к Ф. М. Достоевскому сына своего, занимавшегося литературными опытами. Дестоевский, прослушав упражнения мо- лодого человека, сказал: «Вы пишете пу- стяки. Чтобы быть литератором, надо прежде всего страдать, быть готовым на страдания и уметь страдать». Тогда тай- ный советник ответил: «Если это так, то лучше не быть литератором и не стра- дать». Достоевский выгнал вон отца и сына. Бог литературы, Л. Толстой, знал луч- ше всех силу писательских мук, когдапи- сал: «Страшная вещь наша работа, кроме нас, никто этого не знает. Длято- го, чтобы работать, нужно, чтобы выро- сли под ногами подмостки, и эти подмо- стки зависят не от тебя. Если станешь работать без подмостков, только потра- тишь материал»… Благороднейшее «страдание мысли», воз- вышающие «подмостки» страстного вдох- новения, цель и желание, ежеминутная потребность по-воински служить ей в не- кусстве и в жизни, - всего этого требует вейна народа, всем этим оснастила она советскую литературу, всегда и неизменно ненавидевшую гитлеризм. А литература? B достаточной ли мере она оснащает войну? И как лучше она может это де- лать? Недавно встретились мы, человек трид- цать, и все, надеюсь, думали об одном и том же, слушая Фадеева. Эренбурга, Маршака, Леонова, Федина, Суркова, Оси- пова и других, взволнованных жизнью страны, товарищей. «Вы пишете пустяки, уходите вон»,- этого, как говорил в свое время разгне- ванный Достоевский молодому бесстраст- ному пэшляку, ни о ком, конечно, нель- зя и непозволительно сказать из наших овременных писателей, поэтов и драма- тургов. Советская литература от мала по велика, в значительном и повседневном, гражданском и профессиональном своем деле, предана отчизне, сражающемуся на- роду и большевистским знаменам его борьбы. Она доказала это не только пе- борабы, овно занью многих и многих наших товарищей, Скорбь об утратах горька и неустранима. И речь - не об этом сейчас. Я думал: прав Эренбург - блестящий, оперативный труженик Эренбург, пламен- ный глашатай ненависти к немецким чу- дищам века, - Илья Эренбург, чьи статьи и радиовыступления с жадностью, с лю- бовью воспринимаются тысячами читате лей и слузателей. Свою правоту Эрен- бург доказывает самим фактом своего действенного, горячего и злободневного существования в политической литерату- ре. Он отложил на «завтра» то из своего творчества, что, очевидно, может мешать ему сегодня воевать каждый день с фа- шизмом. Но правы, думал я, и другие, прокла- дывающие этот путь чести своими соб- ственными, им присущими художествен- ными средствами, Сейчас, во время вой- ны, самой страшной войны, слово ху- дожника будет воспринято и оценено на- ми по тому, сколько оно захватит и по- дымет за собой нашего настроения, дум, чувств и поступков. Но только наших чувств. Но только еслизахватит «вес» эмо- ций и поступков сегодняшнего человека, чтобы он сам, этот человек, увидел вис- кусстве хотя бы частицу всего этого се- годня, а не только впоследствии. когда уже отгремит битва за его право жить и побеждать. Вот. если возможен приход теперь же такой литературы (ее сулятне- ксторые, уже напечатанные повести и пьесы) - мы должны ее приветствовать как самое важное и знаменательное худо- жественное явление нашего времени. 

поступок  И прав был Фадеев: каждый изписате- лей, серьезно и талантливо потрудивших- ся до войны, имеет своих читателей, верящих именно ему, желающих услы- шать голос этого писателя, как друга и собеседника, как осведомленного человека и передового патриота, как публициста, трибуна. Поэтому радио и газета, центральная и местная, фронтовая и ты- ловая, - наилучшая и наибыстрейшая «почта» для писателя в его переписке с народом, его острейшее оружие в борьбе с рабовладельцами из Берлина. К этому оружию надо обращаться гораздо чаще, чем это мы делаем. Читатели знают своего писателя, любят его, потому что им близка тема его про- изведений, характеры, в них выведен- ные, потому что интересны читателямсю- жеты этого нисателя, его стиль, язык, мысли. И пусть,-говорим мы все,-редак- ции наших газет не «страшатся» этихосо- бенностей, отличительных черт художника (редь именно за это его и полюбил чи- татель!) Искусства нет, если снять с на- литры все краски, и, смешав их, поль- зеваться только одной. …Вот о чем думали мы все, собрав- шись недавно в писательском клубе. Ду- мали, в сущности, о войне, о разнообраз- ных оредствах ведения ее, о разнообраз- ном мастерстве, которого она настоятель- но требует от всех нас, от всей страны. О чем ином можно теперь думать, и чему другому захочет отдать себя сердце? Спустя несколько дней к участникам этой встречи неожиданно присоединился озадачивший всех Корнейчук. Но не в полуосвещенной комнате на улице Во- ровского, а со страниц «Правды». Внима- нием всех завладел Корнейчук. В его острых диалогах было сказано очень многое. Корнейчук явно отдал себя не столько обычному искусствутеатра, сколь- ко несравнимо более значительному: патриотизму и раздумьям страны, ее страстному желанию устранить все то, что мешает вооруженному народу ма- стерски, без лишних жертв одолеть, ист- ребить каннибала-завоевателя. «Как лучше сделать», «кто может луч- ше сделать», тема мастерства- важней- шая сейчас, оперативкая тема жизни всей нашей советской отчизны, а, стало быть, и одна из важнейших тем искус- ства, литературы, Об этом говорит «Фронт» Корнейчука и, знаю я, некото- рые другие произведения, которые еще и

 

  

фашистских

На Западном фронте. Жители освобожденного от

захватчиков села

беседуют с бойцами Красной Армии. Кадр из Союзкиножурнала № 64~65. * *

Если ты меня любишь сердцем, если в жены взять меня хочешь, Ты ступай, покажи на деле, что достоин зваться героем. Не промолвил Гиви ни слова, но поспешно домой зашагал он. Подошел к своему подворью, двух коней оседланных видит, Серый тотчас узнал хозяина и заржал, затопал копытом, Будто молвить хотел: иди же, поспешим на бой с супостатом? Мать сняла со стены отцовский длинный меч, испытанный в битвах, И точила его о камень, лезвие боевое пытала: Хорошо ли врага порубит, разорителя милой отчизны? Посмотрела она на Гиви, очи Гиви, как солнце, сверкали, - Цая сердце ему открыла, в первый раз назвала любимым И поставила Гиви условьем совершить геройское дело. И Мелано, приветствуя Гиви, сыну радостно говорила: - Хорошо, что пришел ты, сын мой, я сама тебя кликнуть хотела. Для того я тебя растила, чтобы в горе был бы помогой. В наши двери стучится горе, враг напал на Картли изменой. Вот, сынок, тебе меч отцовский, для тебя я булат наточила. Знай, он часто в былые годы выручал из беды отчизну. Ныне ты ей защитником будешь, ты спасешь народ от позора, Верит мать, ты смел и отважен, меч отцовский срамить не станешь. А скажи мне, мать, для кого же ты другого коня заседлала? - Сын мой, радуйся, … для любого я другого коня снарядила, Для того, кто коня не имеет. Ну, а ты поезжай поскорее! Вот тебе на дорогу запасы. Над тобою - мои молитвы. И еще раз тебе говорю я: меч отца не покрой позором. Так с напутственным поцелуем сына мать проводила в битву. Третьи сутки на поле Аспиндском бой кипит беспощадный, кровавый Сам Ираклий без устали бьется во главе отважных хевсуров. Войско то наступает яро, то пред силою вражьей отходит.  Кто предскажет: чем кончится битва?

П. ЛУКНИЦКИЙ.

У ПЕРЕДНЕГО КРАЯ  НАШ ДОМ разделениях их любят и принимают, как личных друзей… Работы оказалось много. Сухой репор- таж с передовой линии, очерк, стихотво- рение, газетная шапка, передовица, ма- териал для художественной самодеятель- пости, а по ночам - дежурства или правка полос, - не было работы, какую с неизменной аккуратностью не выпол- пяли бы писатели… Всеволод Рождественский по заказу политотдела написал первую несню… Эта песня о Герое Советского Союза, пулемет- чике Смирнове имела огромный успех. не налечатали листовкой. Перед большим наступательным боем за пункт В. ее пе- ли бойцы… Рождественокий написал еще несколько песен. Все они разлетелись по батальонам и ротам листовками. Щеглов написал два больших сюжетных расска- за о разведчиках и о партизанах. Они печатались из номера в номер подвала- ми. У нас много радостей: -Павел! Редактор получил письмо из роты снайперов-истребителей. Бойцы про- сят напечатать песню, что ты сложил у них, на передовой… Песня напечатана в газете. Это - ра- дость… Всеволод! Вот тебе экземпляр бро- шюрки: твои песни напечатаны политот- делом в редакции «дивизионки»… Брошюрка - тонкая, и, выходя в ата- ку, боец оует ее в нагрудный карман. Это - радость. -Дмитрий! Красноармейцы обсуждали всю ночь твой доклад о Карле Марксе… Говорят: «Теперь Маркс перед нами - как живой». Радость! В перерывах между поездками на пе- редовые Щеглов подготовил немало док- ладов и лекций… Я помню вечер в од- ном из гоопиталей. Военком этого гос- питаля вдова писателя Сергея Семе- нова, артистка Наталия Георгиевна Во- лотова. В первые дни войны она пошла на фронт сандружинницей. Теперь она изкомиссар госпиталя. Хороший комис- cap, принципиальный, решительный, эпергичный, Она разыскала нас, и вот в маленькой деревушке, один за другим два литературных вечера… С каким вниманием слушали нас раненые бойцы! Какие интересные вопросы нам задавали о Маяковском и об Эренбурге, о те- атре, о Максиме Горьком… Эти вопросы подсказали нам мысль - устроить специальный вечер о Горьком. Рождественский выступил с личными воспоминаниями: ведь он в молодости жил в семье Алексея Максимовича, был репетитором… Я рассказывал об изда- тельстве «Всемирная литература», о том, как Горький, старался привить любовь к ценностям мировой культуры. Бойцы взволнованно заговорили. Темой затянувшейся беседы стала культура ге- роического Ленинграда, в боях за кото- рый они были ранены… Мы живем на разбитых воротах, в бо- лоте Мы пишем, отмахиваясь от кома- ров, примостившись к сырой коряге, к гнилому пню… Мы ходим с рюкзаком по передовым… Мы счастливы, что работа- ем здесь… Действующая армия.

Дождь, дождь - вчера и сегодня, и неделю, и месяц назад. В мокром лесу, на раскисших болотных кочках лежит створка разбитых ворот, привезенных в эту глушь из разрушенной немцами де- ревни… Рядом - трехсоткилограммовые рулоны отсыревшей газетной бумаги, ка- кие-то ящики, запасные части типограф- ских машин. Над всем этим - пробива- емый дождем тент большой палатки. Густой тучей в палатке звенят кома- ры. Костер жечь нельзя, чтобы не дема- скировать себя дымом, А на воротах, ук- рывшись шинелью, нахлобучив на упи развернутую пилотку, подложив под го- лову противогаз, спит драматург Дмит- рий Щеглов, Рядом с ним в моем ис- пытанном намирском спальном мешке сплю я… Ночью входит в палатку, ка- рабкается на ворота и, втискиваясь между нами во всей своей амуниции, за- валивается спать поэт Всеволод Рождест- венский. Он коротко сообщает нам последние новости и засыпает на полуслове. Он

В гуще войска гарцует наездник. Голова его шлемом покрыта, Драгоценной кольчугой сверкает стройный стан бойца молодого. На врага он кидается храбро, громким криком своих ободряет: - Эй, герои, бейтесь, как барсы, меч отцовский не посрамите!  Враг разбитый бежит с позором, И грузинам досталась победа.

не опубликованы. Самое мобильное в напих условиях и наиболее мобилизующее искусство -- ис- кусство театра - должно быть потому и самым смелым, вот что говорит«Прав- только что откорректировал очередной номер газеты. Всеволод Рождественский - корректор красноармейской газеты «Ленинский путь». Дмитрий Щеглов - литературный- сотрудник. Я - корреспондент ТАСС- в этой палатке лишь постоянный гость Разбитые ворота - наш дом, наш пи- сательский кабинет, наша спальня… Дождь и комары - непременные спут- ники нашей жизни… Но они не мешают нам горячо обсуждать написанное каж- дым из нас и только что принятую по радио сводку Информбюро и последние подрти пер нампри- Укром из сос Кородов и критик Лев Левин: Разведчики капитана Ибрагимова Разведчики капитана Ибратимова сегодня пришли из немецкого тыла. Кто поедет к ним? вае ждут минометчики, Вася… Звонили вчера… Сегодня что-то очень уж часто грохо- чут орудия… И над нами, выныривая тучи и сразу пятясь от наших зениток, уже в четвертый раз появляются самоле- ты… Может быть, и в самом деле сегодня завяжется новый бой? Надо ехать ско- рее!… Давим за палаткой болотную кочку: умываемся ржавой водой. Торопливо зав- тракаем в соседней палатке… Рабочий день начался. НАША РАБОТА да», публикуя пьесу А. Корнейчука. Это не олько внушительный совет руково- дителям театров, но и точный призыв к драматургам, ибо робость и творчество несовместимы. Творческий человек должен лить сейчас не в зависимости от войны, а в ней самой, в войне, Тогда он приоб- ретает моральное право и приобретет рно художника льно говорить обных от бесталанных, малодушных, мелкотравча- тых псевдогероях разоблаченныхи по-- бежденных ею. Для художника жить в войне, это не значит только надеть обязательно военную гимнастерку, мысль, творческий поступок отдай в ар- сенал войны. В чернила влей капли соб- ственной крови, чтобы перо оставалось чистым и быстрым, правдивым и разя- щим врага. Пиши о том, о чем не напи- сать не можешь, как не можешь не ды- шать, не двигаться. Театр нуждается в этом теперь особенно. И. Эренбург говорил своим товарищам по литературной профессии: «Не ждите, покуда вам закажут статью, сами пред- ложите редакции свой труд и свою мысль. Проявляйте неустанно инициати- ву, атакуйте ею редактора, - если это надо, подскажите ему то, что необходимо, кровно необходимо делать сегодня». Писатели видят, знают и чувствуют многое, что может оснастить оружием победы борющийся народ. Они обязаны неустанно снабжать народ этими мораль- ными боеприпасами в момент тягчайшего сражения с врагами России. «В труде - как в бою», Мы живем в предоктябрьские, пред- юбилейные недели. Двадцать пять лет мы совершали в стране Октябрьской ре- волюции разные поступки. Теперь каж- дый из нас, граждан России, должен на своем посту совершить в жизни в войне - главный поступок: сохранить, защитить и продолжить в нашем веке   это двадцатипятилетие.

Царь Ираклий велел, чтоб воздали боевые почести павшим. Тело Гиви нашли средь убитых, меж десятками вражеских трупов. Там другой стоял уже всадник, И когда он поднял забрало, все ободрял товарищей криком. узнали тотчас Мелано. По седым ее длинным косам мать грузинку бойцы узнали.

Перевел с грузинского В.

ЛЕВИК.

ТАНК ,БЕСПОЩАДНЫЙ  Три месяца назад фронту был передан тяжелый танк, построенный на средства лауреатов Сталинской премии худож- ников Кукрыниксы (М. Куприянов, Н. Крылов, Н. Соколов) и писателейB. Гусева, С. Маршака, С. Михалкова и Н. Тихонова. На башню бронированной крепости с двух сторон над надписью «Беспощад- ный» художники Кукрыниксы трафаре- том нанесли рисунок (тяжелый танк, рас- стреливающий Гитлера) и посвящение поэтов Маршака и Михалкова: Штурмовой огонь веди, Наш тяжелый танк, В тыл фашисту заходи, Бей его во фланг. Экипаж бесстрашный твог Не смыкая глаз, Выполняет боевой Сталинский приказ. Стихи и рисунок в уменьшенном виде были выгравированы на медной таблице внутри танка у места командира. Уже через месяц экипаж танка вступил в первые бои с фашистами. Ниже мы приводим письмо, недавно полученное ху- дожниками и писателями - лауреятами Сталинской премии, из гвардейского сое- динения, в состав которого входит танк «Беспощадный»: «Исключительное мужество и отвагу по- казывают в боях с немецким фашизмом члены экипажа танка «Беспощадный»: гвардии старший лейтенант Хорошилов, гвардии младший воентехник Царапин, гвардии старший сержант Фатеев, гвар- дии младший сержант Егоров и гвардии сержант Филиппов. Ведя жестокие бои, танк ны врага, громил их, беспощадно уничто- жал живую силу и технику. Так, напри- мер, в ночь с 11 на 12 августа экипаж получил приказ в составе взвода встре- тить прорвавшиеся танки и пехоту про- тивника. Враг, сконцентрировавший много войок на узком участке фронта, не взи- рая на огромные потери, лез вперед. Хо- рошиловцам пришлось встретиться с про- тивником на пути к пункту Д. Неожи- данность появления противника не сму- тила советских танкистов. «Беспощад- ный» спремительно ринулся вперед и в этом бою метким огнем уничтожил: два средних и один легкий танк, две бро- немашины, пять автомашин с боеприпа- сами, два тяжелых и два легких орудия, миномет и десятки фашистов. О тяжелых и кровопролитных боях сей- час свидетельствуют одна пробоина лобо- вой брони танка и 23 вмятины на корпу- се от прямых попаданий вражеских сна- рядов. Три осколка и по сей день торчат в броне танка. Отвага и настойчивость дали возмож- ность хорошиловцам выйти победителями из многих неравных боев, сохранить свой танк и нанести большие потери врагу. несколько дней ими уничтожено: 7 тан- ков, 6 бронемашин, 5 автомашин с бое-. припасами, 4 самоходных противотанко- вых ружья, 4 орудия, 1 склад с боепри- пасами, 3 мотоцикла, 1 пулемет, 1 мино- мет и несколько десятков фашистов. В настоящее время «Беспощадный» на- колится в строю действующих машин и. продолжая громить фашистскую нечисть, отлично выполняет данный вами наказ. Командир части СКУБА. Комиссар ПАРШУТИН».

Когда группа писателей впервые яви- лась в редакцию этой газеты, ее встре- тили с некоторым холодком: «Что за лю- ди такие? А как еще будут они рабо- тать?…». Писатели держались скромно и решили, что лучшей рекомендацией им станет сама их работа… Большую под- держку оказал им политотдел. Работа пошла… Вместе с другими сотрудниками редак- цин писатели охотно ездили на передо- вые. Выяснилось, что люди они обстре- лянные и ничуть не «стесняются» хо- дить под артиллерийским или миномет- ным огнем… Материал, ими добытый, всегда свеж, остер, своевременен… В под-

 войска, двинуть их быстро и не щадить себя (рayer de sa personne): вот от чего зависит выигрыш и решение боя». Можно подумать, что Лев Николаевич прямо цитировал маршала Саксонского, когда приводил слова Кутузова о том, что ему самому придется платить за раз- битые горшки, и о том, что хороша ли или плоха его голова, но он сам должен принимать на себя всю ответственность. Интересно заметить, что необыкновен- но упорный Бородинский бой дал сходст- во в тактике Наполеона и Кутузова, как это ни кажется неожиданным. Кутузов в диспозиции писал: «…пола- гаюсь на известную опытность господ главнокомандующих армиями и потому предоставляю им делать соображения действий на поражение неприятеля… При сем случае не излишним почитаю предо- ставить господам главнокомандующим, что резервы должны быть сберегаемы сколь можно долее; ибо тот генерал, который сохранил еще резерв, не побежден». Приказания Наполеона кончаются слова- ми: «Все должно делаться в порядке и методически. Должно стараться сохранить большую часть войска в резерве». Кутузов своею волей связал волю На- полеона. Но Наполеон не был бездеятелен и ру- ководил сражением. Русские ждали Наполеона, расположив- шись за рекой Колочей. Наполеон со всеми своими силами явился на левом фланге и первый день давил всей массой своей армии на один Шевардинский редут. Толстой формулирует это так: «Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции несколько только слабейшими со сторо- ны русских силами, а Бородинское сра- жение, вследствие потери Шевардинско- го редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местно- сти с вдвое слабейшими силами против французов…» (том I, стр. 186, 1829 г.). В этом решении сказался талант На- полеона. Кутузов выдержал натиск и сохранил армию. Всe действия Наполеона в Мос- кве, все бедствие его отступления обяс- Очень давно Денио Давыдов и Лип- ранди доказали, что мороз не уничто- жил наполеоновских войск. Морозы на- чались тогда, когда армия Наполеона уже фактически развалилась. Армия Наполесна была разбита п уничтожена потому, что Кутузов сохра- нил русскую армию и дал испытать На- полеону ее силу и крепость. Он сковал волю французов. Это удалось потому, что Кутузов сам принимал основные и главные решения и потому, что у него были превосходные помощники - группа генералов, таких, как Багратион, Дохтуров, Тучковы, Раев- ские… Прекрасные были и младшие командиры. На Бородине понимает, что такое вой- на разгневанного народа, Андрей Болкон- ский. На Бородине героически вели себя русские солдаты и русские командиры. B рассказе о Бородинском сражении, Записанном в 1830 г. от унтер-офицера Тихонова и напечатанном в «Чтениях» (1872 г., кн. 1), описывается русский командир на Бородине. «Начальство под Бородином было та- кое, какого нескоро опять дождемся. Чуть, бывало, кого ранят, глядишь, сей- час на его место двое выскочат. Ротного у нас ранили, понесли мы его на пере- вязку, встретили за второй линией рат- ников. «Стой!» кричит нам Ротный (а сам бледный…). «Меня ратнички снесут, а вам баловаться нечего, ступайте в ба- талион! Петров! Веди их в свое место!» Простились мы с ним, больше его не видали. Сказывали, в Можайске его сфранцузы из окна выбросили, от того и умер, А то Поручика у нас картечью ра- ваем шинель, чтобы на перевязку нести. Лежал он с закрытыми глазами; очнул- ся, увидал нас и говорит: «Что вы, брат- цы, словно вороны около мертвечины со- брались, Ступай в свое место! Могу и без вас умереть!» Во время Бородина русский народ за- нял новое место в мировой истории. Это поняли люди, ранные и близкие по свое- му развитию Андрею Болконскому. Народ, имеющий в своем прошлом Бо- родино, бессмертен и непобедим.

шкловский БОРОДИНО В РОМАНЕ «ВОЙНА ИМИР» Большой русский историк Ключевский говорил, что «Недоросль» Фонвизина - не полная правда, и Гринев из «Капи- танской дочки» представляет собой боль- шую историческую правду, чем Митро- фан Простаков. Если взять русские мемуары того вре- мени, в частности, мемуары артиллери- ста Данилова и знаменитые мемуары Бо- лотова, то мы увидим, что по своему ин- теллектуальному уровню русский офицер эпохи Екатерины был выше карикатуры, остроумной и по-своему верно данной Фонвизиным. Русского командира первым в прозепо- казал Пушкин в лице Гринева и Мироно- ва. Демократичность Миронова много раз подчеркивается Пушкиным. Лермонтов начал описание командира с очерка «Кавказец», который предназна- чался для альманаха, издаваемого Ба- шуцким. Альманах носил название «На- ши, описанные русскими». В этом альма- нахе работал Даль, который дал описа- ние уральского казака, работал сам Ба- шуцкий. Но лермонтовская вещь не вы- шла, и Лермонтов сам ее перерешил. Об- раз командира появился уже в другом виде в «Герое нашего времени». Мы уви- дели Максима Максимыча, спокойного в бою человека, понимающего, что такое храбрость. Непосредственно у прозы Лермонтова учился Толстой. В своих «Севастополь- ских рассказах» и в военных рассказах он показал нам русского солдата и рус- ского офицера. Сохранились наброски ского офицера. сь него была идея создать военный журнал для солдат, и «Севастопольские расска- зы» были начаты как материал для та- кого журнала. Толстовская проза не боится отступле- ний, не боится анализа и обобщений, В своих рассказах Толстой опять решил вопрос о храбрости, о русской военной храбрости, о том, как воспитывают в се- бе люди презрение к смерти. Через мно- го лет Толстой вернулся к теме команди-   2 ра в «Войне и мире». Для Толстого че- без видимой причины, побежали назад, ловеком, от имени которого он говорит в романе, был Андрей Болконский. От издания к изданию колебался Толстой, являются ли рассуждения о роли коман- дующего в войне авторскими замечания- ми или мыслями Андрея Болконского. Лев Толстой показал нам в «Войне мире» много русских офицеров всех гра- даций -- примерного артиллериста Туши- на, умеющего находить свое решение во время боя, рубаку-армейца Ростова, бу- дущего партизана Денисова, ДолоховаB 1812 году русская армия была в пре- красном состоянии. У нее был молодой генералитет, были суворовские традиции, Все будущие декабристы, образованней- шие люди своего времени, люди, любив- шие Россию так, как не любили ее до них, занимали командные посты Тол- стой увидел ученика Суворова не только в Багратионе, но и в забитом, затравлен- ном армейском командире Тимохине, то- варище Кутузова по штурму Измаила. Любопытно сравнить три описанияата- ки у Толстого. Вот атака Багратиона: и «Велено было остановиться и снять ранцы. Багратион об ехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади, Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голо- ва французской колонны, с офицерами впереди, показалась из-под горы». Толстой продолжает: на скрылись из опушки леса, и в лесу по- казались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержа- лась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимо- хнн с таким отчаянным криком бросился французов и с такою безумною ипья- ною решительностью, с одной шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом Тимохиным, в упор убил одного фран- пуза и первый взял за воротник сдавше- гося офицера. Бегущие возвратились, ба- тальоны собрались, и французы, разде- лившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, беглецы остановились». Это примеры удавшегося подвига. Здесь человек храбр тогда, когда надо быть храбрым. ского. Андрей Болконский, по первоначально- у замыслу романа, должен был уми- рать, совершив подвиг на полях Аустер- лица. Иная судьба у подвига Андрея Болкон- Андрей Болконский мечтал о Тулоне. «Ребята, вперед, - крикнул он детски- пронзительно. «Вот оно»! »! думал князь Андрей, охватив древко знамени и с на- слаждением слыша свист пуль, отевид- но, направленных именно против него. Несколько солдат упало. - Ура! - закричал князь Андрей ед- ва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенно- стью, что весь батальон побежит за ним. Действительно, он пробежал один толь- ко несколько шагов. Тронулся одиндру- гой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер-офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять охватил знамя и,

волоча его за древко, бежал с батальо- ном». Эта атака великолепна. Подвигу удив- ляется Наполеон. Голстой решил оставить в живых сво- его героя. И образ Андрея Болконского принимает новое значение. Андрей Болконский совершает сложный пу Он идет к Сперанскому. Сперанский не удовлетворяет его. В кампании 1812 года Андрей Болконский приходит к идее о народной войне. Сам Андрей Болконский идет в сторо- ну людей, которые становятся декабри- Если в эпоху Аустерлица аристократ Андрей Болконский невольно пользуется своим положением и служит, подчиняясь той неписанной субординации, по кото- рой алютант старше заслуженного гене- рала, то в эпоху 1812 года Андрей Бол- конский идет в полк, и батальонным командиром его становится Тимохин. Толстой еще не совершил всего своего пути от великого барина к великому му- жику. Но Андрей Болконский совершает путь от Наполеона и от мечты о личном подвиге к Тимохину. eстами. Вместе с этим у самого Толстого вы- Толстому военной литературе. Бородинский бой вызывал удивление. Казалось, что это был бой без маневра, если не считать демонстрации казаков в тылу французов. Кутузов в этом бою ка- зался бездеятельным. Толстой описал точно поведение Кутузова и вскрыл не- обходимость такого поведения. Он дал картину более обективную, чем сам собирался дать, полемизируя с казен- ной историей. растает образ Кутузова. Кутузова недооценивали в современной М. И. Драгомиров в кните «Разбор ро- мана «Война и мир» доказывал, что Ку- тузов вел себя в бою так, как должен себя вести воепачальник. Он приводит мнение маршала Саксонского. «…Он (главнокоманлующий) яснее будет видеть происходяшее сохранит независимость ума и будет более спосо- бен пользоваться теми мгновениями боя, в которые неприятель станет в невыгод- ное положение; и когда он дождется од- ного из таких мгновений, он должен броситься во весь дух к слабому месту,

«Атака 6-го егерского обеспечила от- ступление правого фланга», т. е. Баг- ратион выполнил задачу. В следующей главе Толстой описывает панику в русской армии: раздаютсякри- ки: «Обошли». Генерал пытается восста- новить порядок, мчится на то место, где бегут солдаты. Все усилия бесполезны. Но положение спасает Тимохин: «Генерал закашлялся от крика и поро- хового дыма и остановился в отчаянии. Все казалось потеряно. Но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг,

 2 ЛитЕРАТУРА И ИскУССТВО

схватить первые попавшиеся под рукуняются не тем, что наступила зима.