Михаил КОЗАКОВ
Главный
О муках творчества, о ‘тлубокой ответ-
ственности художника за свой труд и о
кеповторимой, особой силе его воздейст-
вия На читателей и театральных зрите-
лей — 060 всем этом писатели русекого
народа говорили не раз и говорили все.
«Ах, это Нисательское ремесло! -— BOCK-
лицал Салтыков-Щедрин. — Это. не толь:
ко мука, но целый душевный ад; Капля
по капле сочится писательская кровь,
прежде нежели попадет под печатный
станок». :
«Слово — STO He urpyureunDifi imap, 12-
тящий по ветру. — вел строгий разговор
с молодыми авторами В. Г. Короленко.—
Это орудие работы: оно должно поды-
мать за собой известную тяжесть. И толь-
ко по тому. сколько оно захватывает и
подымает за собой чужого настроения, —
мы оцениваем его значение и силу».
Лесков рассказывал oO таком случае.
Какой-то тайный советник Мережковский
повёз к Ф. М. Достоевскому сына своего,
занимавшегося литературными опытами.
Достоевский, прослушав упражнения мо-
лодого человека, сказал: «Вы пишете пу-
стяки. Чтобы быть литератором, надо
прежде всего страдать, быть готовым на
страдания и уметь страдать». Тогда тай-
ный советник ответил: «Если это так, то
лучше не быть литератором и He стра-
дать». Достоевский выгнал вон отца и
сына.
Бог литературы, Л. Толетой, знал лул-
ше всех силу писательских мук, когда пи-
сал: «Страшная вещь наша работа,
кроме нас, никто этого не знает. Длято-
го, чтобы работать, нужно, чтобы выро-
сли под ногами подмостки, и эти подмо-
стки зависят нё от тебя. Если станешь
работать 663 подмостков, только нотра-
тишь материал»...
Благороднейшее «страдание мысли», воз-
вышающие «подмостки» страстного вдох-
новения. цель и желание ежеминутная
потребность по-воински служить ей в ие-
кусстве и в жизни, — всего этого требует
всйна народа, всем этим оснастила она
советскую литератуфу, всегда и неизменно
ненавидевигую гитлеризм. А литература?
В достаточной ли мере она оснащает
войну? И как лучше она может это де-
лать? р
2% ‚
x
Недавно встретились мы, человек трид-
цать, и все, надеюсь, думали 06 одном
и TOM же слушая Фадеева. Эренбурга,
Маршака, Леонова, Федина, Суркова, Оси-
пова и других, взволнованных о жизнью
страны, товарищей:
. «Вы пишете пустяки, уходите вон», —
Ътого, как товорил в свое время разгне-
ванный Достосвский молодому беострает-
ному пошляку, ни O KOM, конечно, нель-
вя и непозволительно сказать из наших
современных писателей, поэтов и драма-
тургов. Советская литература от мала до
велика, в значительном и повседневном,
тражданском -п профессиональном своем
деле, предана отчизне, сражающемуся на-
роду и большевистоким знаменам его
борьбы. Она доказала это не только пе-
рем, но и отданной войне жизнью многих
и многих наших товарищей. Скорбь об
утратах горька ин неустранима. И речь —
нё 06 этом сейчас.
Я думал: прав Эренбург — блестящий,
оперативный труженик Эренбург, пламен-
` ный глашатай ненавистя к немецким чу-
идишам века. — Илья Эренбург. чьи статьи
И радиовыступления с жадностью. с лю-
бовью воспринимаются тысячами читате-
лей и слушателей. Свою правоту `Эрен-
6ypr доказывает самим фактом своего
действенного. горячего и злободневного
существования в политической литерату-
ре. Он отложил на «завтра» то из своего
творчества, что. очевидно. может мешать
ему сегодня воевать каждый день с фа-
LIH3MOM.
Но правы, думал я, и другие, прокая-
дывающие этот путь чести своими ©0б-
ственными. им присущими хуложествен-
ными средствами. Сейчас, во время вой+
ны, самой страшной войны, слово ху-
ложника будет воспринято и оценено на-
ми по тому, сколько оно захватит и по-
лымет за с0б9й нашего настроения, дум,
чувств и поступков. Но только наших
чувств. Но только. если захватит «вес» эмо-
ций и поступков сегодняшнего человека,
чтобы он сам. этот человек, увидел в ис-
кусстве хотя бы частицу всего этого ce-
гедня, а не только впоследствии, когда
уже отгремит битва за его право жить и
побеждать. Вот. если возможен приход
теперь же такой литературы (ее сулят не-
которые. уже напечатанные повести и
пьесы) — мы должны ее приветствовать
как самое важное и знаменательное худо-
жественное явление нашего времена.
—„»„»„х»Ух»Ухххх
В. ШКЛОВСКИЙ
Большой русский “Историк Ключевский
товорил, что «Недоросль» Фонвизина —
He полная правда, и Гринев из «Капи-
танокой дочки» представляет собой боль“
шую историческую правду, чем Митро-
фан Простаков.
Если взять русские мемуары того вре-
мени, в частности, мемуары артиллери-
ста Данилова и знаменитые мемуары Бо-
лотова, то мы увидим, что по своему ин-
теллектуальному уровню русский офицер
эпохи Екатерины был выше карикатуры,
остроумной и по-своему верно данной
Фонвизиным.
Русского командира первым в прозе по-
казал Пушкин в лице Гринева и Мироно-
ва. Демократичность Миронова много раз
подчеркивается Пушкиным.
Лермонтов начал описание командира с
очерка «Кавказец», который предназна-
чался для альманаха, издаваемого Ба-
шунцким. Альманах носил название «На-
ши, описанные русскими». В этом альма-
нахе работал Даль, который дал описа-
ние уральского кавака, работал сам Ба-
шуцкий. Но лермонтовская вещь не вы-
шла, и Лермонтов сам её переренгил. 00-
раз командира появился уже в другом
виде в «Герое нашего времени». Мы уви-
дели Максима Максимыча, спокойного в
бою человека, понимающего, что такое
храбрость.
Непосредственно у прозы Лермонтова
училея Толстой. В своих «Севастоноль-
ских рассказах» и в военных рассказах
он показал нам русского солдата и рус-
ского офицера. Сохранились наброски
Толстого с классификацией солдат. У
него была идея создать военный журнал
для солдат, и «Севастопольские расска-
зы» были начаты как материал для та-
кого журнала.
Толстовская проза не боится отступле-
ний, че боится анализа и обобщений. В
своих рассказах Толстой опять решил
вопрос о храбрости, о русской военной
храбрости. о том, как воспитывают в се-
бе люди презрение к смерти. Через мно-
то лет Толетой вернулся к теме команди-
унии НОЯ ЕАН НО н из иини или о юечих
2
ни
aaa nnnen
потеет нии ини жизне них»
ЛитеЕРАТУРА И ИСКУССТВО
И прав был Фадеев: каждый из писате-
лей, серьезно и талантливо потрудивших-
ся до войны, имеет своих читателей,
верящих именно ему, желающих услы-
знать голос этого писателя,
собеседника, как осведомленного человека,
и передового патриота, как публициста,
трибуна. Поэтому радио и газета, —
центральная и местная, фронтовая и ты-
ловая, — наилучшая и наибыстрейшая
«почта» для ьзписателя в его переписке с
народом, его острейшее оружие в борьбе с
рабовладельцами из Берлина. К этому
оружию надо обращаться гораздо чаще,
чем это мы делаем.
Читатели знают своего писателя, любят
ето, потому что им близка тема его про-
изведений, характеры, в них выведен-
ные, потому что Антересны читателям сю-
зжеты этого нисалеля, его стиль, язык,
мысли. И пусть, говорим мы все, — редак-
ции наших тазет He «страшатся» этих 060-
бенноетей, отличительных черт художника
(Редь именно за это ето и полюбил чи-
татель!) Искусства нет, если енать © па-
литры все краски, и, смешав их, поль-
зсваться только. одной.
..Вот о чем думали мы все, собрав-
шись недавно в писательском клубе. Ду-
мали, в сущности, о войне, о разнообраз-
ных ередствах ведения ее, о разнообраз-
ном мастерстве, которого она наютоятель-
но ‘требует от всех нас, от всей страны.
О чем ином можно теперь думать, и чему
другому захочет rae себя сердце?
*&
Спустя несколько дней к участникам
этой встречи неожиданно присоединился
озадачивший всех Корнейчук. Но не в
полуосвещенной комнате на улице Во-
ровского, а со страниц «Правды». Внима-
нием воёх завладел Корнейчук. В ето
острых диалогах было сказано очень
многое. Корнейчук явно отдал себя не
столько обычному искусству театра, околь-
ко — несравнимо более вначительному:
патриотизму и раздумьям страны, ве
страстному желанию устранить все TO,
что мешает вооруженному народу ма-
стерски, без лишних жертв одолеть, ист-
ребить каннибала-завоевателя.
«Как лучше сделать», «кто может луч-
ше сделать», тема мастерства — важней-
шая сейчас, оперативвая тема жизни
всей нашей советской отчизны, а, сталэ
быть, и одна из важнейших тем некус-
ства, литературы. 06 этом товорит и
«Фронт» Корнейчука и, знаю я, некото-
рые другие произведения, которые еще
не опубликованы.
Самое мобильное в наших условиях и
наиболее мобилизующее искусство — ис-
кусство театра -— должно быть потому и
самым смелым, — вот что говорит «Прав-
да», публикуя пьесу А, Корнейчука. Это
не только внушительный совет руково-
дителям театров, но и точный призыв к
праматургам, ’ибо робость и TROpYecTBO—
несовместимы. Творческий человек должен
жить сейчас не в зависимости от войны,
а в ней самой, в войне. Тогда он приоб-
ретает моральное право и приобретет
право художника одинаково правдиво и
сильно товорить 0б умных, отважных и
честных — о победителях в войне, и о
бесталанных, малодушных, мелкотравча-
тых псевдогероях — разоблаченныхи по-
бежденных ею. Для художника жить В
войне, это не значит только — надеть
обязательно военную THMHACTepRY,
мысль, творческий поступок отдай в ар-
сенал войны. В чернила влей капли соб-
ственной крови, чтобы перо оставалось
чистым и быстрым, правдивым и разя-
щим врага. Пиши о том, о чем He. HAI:
сать не можешь, как не можешь неё ды-
птать, не двигаться. Театр нуждаетея в
этом теперь особенно.
И. Эренбург говорил своим товарищам
по литературной профессии: «Не ждите,
покуда вам закажут статью, сами пред-
ложите редакции свой труд и свою
мысль. Проявляйте неустанно инициати-
ру, атакуйте ею редактора, — ебли это
надо, подскажите ему то, что необходимо,
кровно необходимо делать, сегодня».
Писатели видят, знают ‘и чувствуют
многое, что может оснастить оружием
победы борющийся народ. Они обязаны
неустанно снабжать народ этими мораль-
ными боеприпасами в момент тягчайшего
сражения с врагами России. °
«В труде — как в бою>. °
Мы живем в предоктябрьские, пред-
юбилейные недели. Двадцать пять лет
мы совершали в стране Октябрьской ре-
волюции разные поступки. Теперь каж»
дый из нас, граждан России, должен на
своем посту соверигить в жизни — в
войне — главный поступок: сохранить,
защитить и продолжить в нашем веке
это двадцатипятилетие,
ра в «Войне и мире». Для Толстого че-
ловеком, от имени которого он говорит
в романе, был Андрей Болконский. От
издания к изданию колебался Толстой,
являются ли рассуждения о роли коман-
дующего в войне авторскими замечания-
ми или мыслями Андрея Болконского.
Лев Толстой показал нам в «Войне и
мире» много русских офицеров всех гра-
даций — примерного артиллериста Туши-
на, умеющего находить свое решение во
время боя, рубаку-армейца Ростова, бу-
дущего партизана Денисова, Долохова. В
1812 году русская армия была в пре-
красном состоянии. У нее был молодой
тенералитет, были суворовские традиции.
Bee будущие декабристы, образованней-
шие люди своего времени, люди, любив-
шие Россию так, как не любили ee До
них, — занимали командные посты. Тол-
стой увидел ученика Суворова не только
в Багратионе, но и в забитом, затравлен-
ном армейском командире Тимохине, то?
варище Кутузова по штурму Измаила.
Любопытно сравнить три описания атаг
ки у Толстого. Вот атака Багратиона:
«Велено было остановиться и снять
ранцы. 4
Балратион об’ехал прошедигие мимо ето
ряды и слез с лошади. Он отдал казаку
поводья, снял и отдал бурку, расправил
ноги и поправил на голове картуз. Голо-
ва французской колонны, © офицерами
впереди, показалась из-под Topi.
Толстой продолжает:
«Атака. 6-го етерского обеспечила
ступление правого фланта», т. е.
ратион выполнил задачу.
В следующей главе Толстой описывает
панику в русской армии: раздаются кри-
ки: «Обошли»>. Генерал пытается восста-
новить порядок, мчится Ha то место, где
бегут солдаты. Все усилия бесполезны.
Но положение спасает Тимохин:
«Генерал закашлялся от крика и поро-
XOBOTO дыма и остановился в отчаянии.
Все казалось потеряно. Но в эту минуту
французы, наступавшие на наших, вдруг,
от-
Bar-
ринит ии и иво из унот чину ни низу и я путник жир»
аня я рут ВВ ВНЕ РЕЧЕ И ЧЕТ НОВО АХО ВОИ ВНУ ЗИ ЗЕЕ ОИЯИ АВЕ ВКО СЕВА ОВЕН АННЕ ИЕН ИНК иин
как друта и’
На Западном фронте. Жители освобожден ного от фашистских
беседуют с бойцами
ae
НАШ ДОМ
Дождь, дождь — вчера и сегодня, и
неделю, и месяц назад. В мокром. лесу,
на раскисших болотных кочках лежит
створка разбитых ворот, привезенных в
эту гаушь из разрушенной немцами де-
ревни.. Рядом — трехсоткилограммовые
рулоны отсыревшей газетной бумаги, ка-
кие-то ящики, запасные части тинограф-
ских машин. Над всем этим —= пробива-
емый дождем тент большой палатки.
Густой тучей в палатке звенят кома»
ры. Костер жечь нельзя, чтобы не дема-
скировать себя дымом. А на воротах, ук-
рывигись шинелью, нахлобучив на уши
развернутую пилотку, подложив под 1№-
лову противогаз, спиф драматург Дмит-
рий Щеглов. Рядом © ним в моем ио-
пытанном памирском спальном мепке
сплю я.. Ночью входит в палатку, Ка»
рабкается на ворота и, втискиваясь
между нами во всей своей амуниции, за-
валивается спать поэт Всеволод Рождест-
венский. a
Он коротко сообщает нам последние
новости и засыпает на полуслове. Он
только что откорректировал очередной
номер газеты.
Всеволод Рождественский — корректор
краеноармейской таветы «Ленинский
путь». Дмитрий Щеглов — литературный
сотрудник. Я — корреспондент ТАСС —
в этой палатке лишь постоянный тость.
Разбитые ворота -— наш дом, наш пи-
сательский кабинет, наша спальня..,
Дождь и комары —- непременные спут-
ники нашей жизни.. Но они не мешают
нам горячо обсуждать написанное каж
дым из нас и только что принятую по
радио ‘сводку Информбюро и последние
новости с передовой линии...
Утром из соседней палатки к нам при-
дут художник Вася Королев и критик
Лев Левин:
— Разведчики капитана Ибрагимова
сегодня пришли из немецкого тыла. Кто
поедет к ним?
А Bat жлут минометчики, Вася...
Звонилй вчера... .
’Сегодня что-то очень уж часто грохо-
зут орудия... И над нами, выныривая из
‘тучи и сразу пятябь от наших зениток,
уже в четвертый раз появляются самоле-
Ты
Может быть, и в самом деле сеюдия
завяжется новый бой? Надо ехать ско-
peel. {
Давим за палаткой болотную кочву:
умываемся ржавой водой. Торопливо зав-
тракаем в соседней палатке... Рабочий
день начался.
НАША РАБОТА
Когда группа писателей впервые явн-
лась в редакцию этой газеты, её встре-
тили с некоторым холодком: «Что за лю-
ди такие? А как еше будут они pa6o-
тать?..». Писатели держались скромно и
решили, что лучшей рекомендацией им
станет сама их работа.. Большую под-
держку оказал им политотдел. Работа
пошла...
Вместе с другими сотрудниками редах-
ции писатели охотно ездили на передо-
вые. Выяснилось, что люди они обстре-
лянные и ничуть He «стесняются» хо-
дить Под артиллёрийским или миномет-
ным огнем... Материал, ими добытый, —
всегда свеж, остер, своевременен... В под:
БОРОЛИНО В РОМАНЕ «ФОНА И МИР
без видимой причины, побежали назад,
скрылись из опушки леса, и в лесу WO
казались русские стрелки. Это была рота
Тимохина, которая одна в лесу удержа-
лась в порядке и, васев в канаву у леса,
неожиданно атажовала французов. Тимо-
XHH с таким отчаянным криком бросился
на французов и с такою безумною и пья-
HOW ренгительностью, с одной шпажкой,
набежал на неприятеля, что французы, не
успев опомниться, побросали оружие и
побежали. Долохов, бежавигий рядом с
Тимохиным, в упор убил одного фран-
цуза и первый взял ва воротник, сдавше-
гося офицера. Бегущие возвратились, ба-
тальоны собрались, и французы, разде-
лившие было на две части войска левого
фланга, на мгновение были оттеснены:
Резервные части успели соединиться, и
беглецы остановились».
Это примеры удавшегося полвита.
Здесь человек храбр тогда, когда надо
быть храбрым.
Иная судьба у подвига Андрея Болкон-
ского.
Андрей Болконский, по первоначально-
му замыслу романа, должен был уми-
рать, совершив подвиг на полях Аустер
лица. `
Андрей Болконский мечтал о Тулоне.
«Ребята, вперед, — крикнул он детски:
пронзительно. «Вот оно»! думал князь
Андрей, схватив древко знамени и с на-
слаждением слыша свист пуль, очевид-
но, направленных именно против него.
Несколько солдат упало. \
— Ура! — закричал князь Андрей, ед-
ва удерживая в руках тяжелое знамя, и
побежал вперед с несомненной уверенно-
стью, что весь батальон побежит за ним,
Действительно, он пробежал один толь-
кс несколько шатов. Тронулся один, дру-
той солдат, и весь батальон с криком
«ура!» побежал вперед и обогнал ето.
Унтер-офицер батальона, подбежав, взял
колебавшееся от тяжести в руках князя
Андрея знамя, но тотчас же был ‘убит.
П. ЛУКНИЦКИЙ.
У ПЕРЕДНЕГО КРАЯ
захватчиков села
Красной Армин.
Кадр из Союзкиножурнала № 64—55.
и — : 3
разделениях Их людят и принимают, как
личных друзей... -
Работы оказалось много, Сухой репор-
таж с передовой линии, очерк, стихотво*
рение, газетная шапка, передовица, Ma-
териал для художественной самодеятель-
ности, а по ночам — дежурства или
правка полос, — не было работы, какую
с неизменной аккуратностью не выпол-
няли: бы писатели...
Всеволод Рождественский по заказу
политотдела написал первую песню... Эта
песня о Герое Советского Союза, пулемет-
чике Смирнове имела огромный успех,
Ее налечатали листовкой. Перед большим
наступательным боем за пункт В. ее пе-
ли бойцы... Рождественский написал еще
несколько песен. Все они разлетелись по
батальонам и ротам листовками, Щеглов
налтисал ABA больших сюжетных раоска-
Ba о разведчиках и о партизанах. Они
печатались мз номера в номер подваля-
ми. 6 i .
У нас мното радостей:
— Павел! Редактор получил письмо из
роты снайперов-истребителей. Бойцы про-
сят напечатать’ песню, что ты сложил у
них, на передовой...
Песня напечатана в тазете. Это — ра-
AOCTE... i
— Вевволод! Вот тебе экземпляр бро-
шорки: твои песни напечатаны политот-
делом в редакции «дДивизионки»...
Брошюрка — тонкая, я, выходя в ата-
ву. боец сует ее в нагрудный карман.
Это — радость.
— Дмитрий! Красноармейцы обсуждали
всю ночь твой доклад о Карле Маркее...
Говорят: «Теперь Маркс перед нами —
как живой».
Радость! ‘
В перерывах между поездками на пе-
редовые Щетлов подготовил немало док-
ладов и лекций... Я помню вечер в од-
HOM ив тосопиталей. Военком этого гос-
питаля — вдова писателя Сертея Ceme-
вова, артистка Наталия Георгиевна Во-
лотова. В первые дни войны она пошла
на фронт сандружинницей: Теперь она
— комиссар госпиталя. Хоропгий комис-
сар, принципиальный, решительный,
энергичный. Она разыскала нас, и вот
в маленькой деревушке, один за другим
— два литературных вечера... С каким
вниманиём слушали нас раненые бойцы!
Какие интересные вопросы ‘нам задавали
— о Маяковском и 0б Эренбурте, о те-
atpe, 0 Максиме Горьком...
Эти вопросы подсказали нам мыель —
устроить специальный вечер о Горьком.
Рождественекий выступил с личными
воспоминаниями: ведь он в молодости
жил в семье Алексея Максимовича, был
репетитором... Я рассказывал 06 изда-
тельстве «Всемирная литература»; о том,
как Горький, старался привить любовь к
ценностям мировой культуры.
Бойцы взволнованно заговорили. Темой
затянувшейся беседы стала культура fe-
роического Ленинграда, в боях за кото-
рый они были ранены...
сы *
Мы живем на разбитых воротах, в 6бо-
лоте. Мы пишем, отмахиваясь от кома-
ров, примостивигись к сырой коряте, к
тнилому пню.. Мы ходим © рюкзаком по
передовым... Мы счастливы, что гработа-
ем здесь...
‚Действующая армия.
золоча ето за древко, бежал с батальо-
HOM>.
Эта атака великолепна. Подвигу удив-
ляется Наполеон.
Толстой решил оставить в живых сво-
его героя. И образ Андрея Болконского
принимает новое значение.
Андрей Болконский соверлнает сложный
путь. Он идет к Сперанскому.
Сперанский не удовлетворяет ero. B
кампании 1812 года Андрей Болконский
приходит к идее о народной войне.
Сам Андрей Болконский идет в сторо-
ну людей, которые становятся декабри-
стами. :
Если в эпоху Аустерлица аристокрал
Андрей Болконский невольно пользуется
свсим положением и служит, подчиняясь
той неписанной субординации, но кото-
рой ад’ютант старше заслуженного гене-
рала, то в эпоху 1812 года Андрей Бол-
конский идет в полк и батальонным
командиром его становится Тимохин.
Толстой еще не совершил всего. своего
пути от великого барина к великому му-
жнку. Но Андрей Болконский совершает
путь от Набюлеона и от мечты о личном
подвиге к Тимохину.
Вместе с этим у самого Толстого
растает образ Кутузова.
Кутузова недооценивали в современной
Толстому военной литературе.
Бородинокий бой вызывал удивление.
Казалось, что это был бой без маневра,
если не считать демонстрации казаков в
тылу французов. Кутузов в этом бою ка-
зался бездеятельным. Толстой описал
точно поведение Кутузова и вскрыл не
обходимость такого поведения.
Он дал картину более об’ективную, чем
сам собирался дать, полемизируя с казен-
ной историей.
М. И. Драгомиров в кните «Разбор ро-
мана «Война и мир» доказывал, что Ку-
тузов вел себя в бою так, как должен
себя вести военачальник.
Он приводит мнение маршала,
Саксонского. «...Он (тлавнокомандующий)
яснее будет видеть происходящее, сохранит
независимость *ума и будет более сносо-
бен пользоваться теми мгновениями боя,
в которые неприятель станет в невытод-
ное положение; и когда он дождется од-
ного из таких мгновений, он должен
броситься во весь дух к слабому месту,
BBI-
a marten neni intra ners eerste evens = er
спасайтесь!
— Враг напал на Картли;
Над Картли нависла угроза.
Любит Гиви девушку ЦПаю, но ни «да»
Трудно стало родине нашей...
Я тебя заменю возле стада.
Мать сняла со
— Хорошо, что пришел ты, сын мой, я
Вот тебе на дорогу запасы. Над тобою
Кто предскажет: чем кончится битва?
Враг разбитый бежит с позором,
И грузинам досталась победа.
Три месяца назад фронту был передан
тяжелый танк, построенный на средства
лауреатов Сталинской премии —- худож:
ников Кукрыниксы (М. Куприянов,
Н. Врылов, Н. Соколов) и писателей В.
Гусева, С. Маршака, С. Михалкова и Н.
Тихонова.
На башню бронированной крепости с
двух сторон над надписью «Беспощад-
ный›> художники Кукрыниксы трафате-
том нанесли рисунок (тяжелый танк, ‘раб:
стреливающий Гитлера) и посвящение
поэтов Маршака и Михалкова:
Штурмовой огонь веди,
Напг тяжелый танк,
В тыл фашисту заходи,
Бей его во фланг.
Экипаж бесстраный тво?,
Не смыкая глав,
Выполняет боевой
Сталинский приказ.
Стихи и рисунок в уменьшенном виде
были выгравированы на медной таблице
внутри танка у места командира,
Уже через месяц экипаж танка вступил
в первые бои с фашистами. Ниже мы
приводим письмо, недавно полученное ху-
ложниками и писателями — ‘лаурезтами
Сталинской премии, из гвардейского. сое-
динения, в состав которого входит танк
«Беспощадный»:
«Исключительное мужество и отвагу по-
казывают в боях с немецким фашизмом
члены экипажа танка «Беспощадный»:
гвардии старший лейтенант Хорошилов,
гвардии младший воентехник Царапин,
гвардии старший сержант Фатеев, гвар-
дии младший сержант Егоров и твардии
сержант Филиппов.
Ведя жестокие бои,
7 танк «Беспощад-
ный»
смело врезалея в танковые колон-
войска, двинуть их быстро и не щадить
себя (payer de 8a personne): Bor or 4ero
зависит выигрыш и решение боя».
Можно подумаль, что Лев Николаевич
прямо цитировал маршала Саксонского,
когда приводил слова Кутузова о том,
что ему самому придется платить за раз-
битые горшки, и о том, что хороша ли
или плоха его голова, но он сам должен
принимать на себя всю отвественность.
Интересно заметить, что необыкновен-
но упорный Бородинский бой дал сходст-
во в тактике Наполеона и Кутузова, как
это ни кажется неожиданным.
Кутузов в диспозиции писал:
таюсь на известную опытность
главнокомандующих армиями и потому
предоставляю им делать соображения
действий на поражение неприятеля... При
сем случае не излишним почитаю прело-
ставить господам главнокомандующим, что
резервы должны быть сберегаемы сколь
можно долее; ибо тот генерал. который
сохранил еще резерв, — не побежден».
Приказания Наполеона кончаются слова.
ми: «Все должно делаться в порядке и
методически. Должно стараться сохранить
большую часть войска в резерве».
Кутузов своею волей связал волю На-
полеона.
Но Наполеон не был бездеятелен и ру-
ководил сражением. :
Русские ждали Наполеона, расположив-
шись за рекой Колочей.
Наполеон с0 всеми своими силами
явился на левом фланте и первый день
давил всей массой своей армии на один
Шевардинский редут. :
Толстой формулирует это так:
«Бородинское сражение не произошло
на избранной и укрепленной позиции с
несколько только слабейшими со сторо-
ны русских силами, & Бородинское сра-
жение, вследствие потери Шевардинско-
го редута, принято было русскими на
открытой, почти не укрепленной местно-
сти с вдвое слабейшими силами против
французов...» (том VI, crp. 166, 1829 1).
В этом решении сказался талант На-
полеона.
Кутузов выдержал натиск и сохранил
армию. Все действия Наполеона в Мос-
кве, все бедствие его отстунления об’яс-
‹...пола-
госнод
Князь Андрей опять схватил знамя и, схватить первые попавшиеся под рувуняются не тем, что наступила зима. ;
Сандро ШАНШИАШВИЛИ.
‚ Грузинка-мать
Мзатся темные ль старой крепости Нарикала:
Но Ираклий, царь знаменитый, закаленный в сраженьях воин,
Духом смёлым не устрашился, хоть вдали от войск пировал он.
Посылает гонцов не медля, всю страну он оповещает:
— Собирайтесь ко мне, мои дети, вы идите к царю, герои. .
Вы и ваши дома в опасности, ваши дети и милые жены,
Надо родине жертвовать жизнью, грудью встать на ее защиту.
Поднялась, запумела долина, загудели темные горы,
Все от мала и до велика за оружье отцов берутся. =
Старец дома сидеть не хочет, в табуне коня выбирает,
Подыскал он меч и кольчугу, бодро стал во главе своих внуков.
Возле крепости Нарикала сбор для всех бойцов протрубили,
Чтоб с обоих склонов герои на великий совет собирались.
У седой горемычной Мелано мужа в прошлой войне убили,
Двух сынов закололи в битве, только малый Гиви остался.
Гибкий, стройный, лев сероглазый, он совсем еще молод годами,
Но хороший друг и товариш, самый лучший пастух в округе.
ни «нет» он не слышит:
Вот в селенье весть докатилась, что враги на страну напали. ..
Цая бросила в угол чесалку, отодвинула прялку сурово
И пошла, разыскала Гиви и такое слово сказала:
— Ну, а ты, как всегда, с барантою? Дорогоё время теряешь?
Если ты меня любишь сердцем, если в жены взять меня хочешь,
Ты ступай, покажи на деле, что достоин зваться героем.
Не промолвил Гиви ни слова, но поспешно домой зашагал он. ,
Подошел к своему подворью, двух коней оседланных видит, ;
Серый тотчас узнал хозяина и заржал, затопал копытом,
Будто молвить хотел: иди же, поспешим на бой с супостатом! :
стены отцовский длинный меч, испытанный в битвах,
И точила его о камень, лезвие боевое пытала:
Хорошо ли врага порубит, разорителя милой отчизны? Is
Посмотрела она на Гиви, очи Гиви, как солнце, сверкали, —
Цая сердце ему открыла, в первый раз назвала любимым”
И поставила Гиви условьем совершить геройское дело. f
И Мелано, приветствуя Гиви, сыну радостно говорила:
‘
сама тебя кликнуть хотела.
Для того я тебя растила, чтобы в горе был бы помогой. :
В наши двери стучится горе, враг напал на Картли изменой.
Вот, сынок, тебе меч отцовский, для тебя я булат наточила.
Знай, он часто в былые годы выручал из беды отчизну. =
Ныне ты ей защитником будешь, ты спасешь народ от позора,
Верит мать, ты смел и отважен, меч отцовский срамить не станешь.
— А скажи мне, мать, для кого же ты другого коня заседлала?
— Сын мой, радуйся, — для любого я другого коня снарядила,
Для того, кто коня неё имеет. Ну, а ты поезжай поскюрее!
—_ мой молитвы. 2
И еше раз тебе говорю я: меч отца не покрой позором.
Так с напутственным поцелуем сына мать проводила в битву.
Третьи сутки на поле Аспиндском бой кипит беспощадный, кровавый
Сам Ираклий без устали бьется во главе отважных хевсуров.
Войско то наступает яро, то пред силою вражьей отходит.
В гуще войска гарцует наездник. Голова его шлемом покрыта,
Драгоценной кольчугой сверкает стройный стан бойца молодого,
На врага он кидается храбро, громким криком своих ободряет:
— ЭЙ, герои, бейтесь, как барсы, меч отцовский не посрамите!
}
Царь Ираклий велел, чтоб воздали боевые почести павшим.
Тело Гиви нашли средь убитых, меж десятками вражеских
Там другой стоял уже всадник, ободрял товарищей криком.
И когда он поднял забрало, все узнали тотчас Мелано.