ГЛАВА ИЗ ПОЭМЫ «ВАСИЛИЙ ТЕРКИН»*)

Переправа Этой ночи след кровавый В море вынесла волна… Было так: из тьмы глубокой, Огненный взметнув клинок, Луч прожектора протоку Пересек наискосок. И столбом поставил воду Вдруг снаряд. Понтоны - в ряд. Густо было там народу Наших стриженых ребят… И увиделось впервые, Не забудется оно: Люди, теплые, живые, Шли на дно, на дно, на дно… Под огнем неразбериха Где свои, где кто, где связь. Только вскоре стало тихо - Переправа сорвалась. И покамест, неизвестно, Кто там робкий, кто герой, Кто там парень расчудесный, А наверно ж был такой. Переправа, переправа! Темень, холод, ночь, как год. Но вцепился в берег правый, Там остался первый взвод. И о нем молчат ребята В боевом, родном кругу, Словно чем-то виноваты, Кто на этом берегу… Не видать конца ночлегу, За ночь грудою взялась Пополам со льдом и снегом Перемешанная грязь. И - усталая с похода, Что б там ни было - жива, Дремлет, скорчившись, пехота, Всунув руки в рукава. Дремлет, скорчившись, пехота, И в лесу, в ночи глухой Сапогами пахнет, потом, Мерэлой хвоей и махрой. Чутко дышит берег этот Вместе с теми, что на том, Под обрывом ждут рассвета, Греют землю животом, Ждут рассвета, ждут подмоги, Духом падать не хотят. Ночь проходит, нет дороги Ни вперед и ни назад… А, быть может, там с полночи Порошит снежок им в очи, И уже давно Он не тает в их глазницах И пыльцой лежит на лицах Мертвым все равно. … Стужи, холода не слышат, Смерть за смертью не страшна. Хоть еще паек им пишет Первой роты старшина. Старшина паек им пишет, А по почте полевой Не быстрей идут, не тише Письма старые домой, Что еще ребята сами На привале при огие

Тема фронта удара: надо было подавить пулеметы про- тивника, надо было сосредоточить для этого огонь батарей, надо было во-время доставить боеприпасы, надо было разбом- бить аэродромы врага, чтобы он не поме- шал подвозу их, и т. д. Идля того чтобы самый подвиг на поле сражения стал для читателя близок и памятен, необходимо показать, как стягиваются на поле сраже- ния все эти пространственные и времен- ные нити, чтобы превратиться в разящее движение штыка. А масса этих движений в свою очередь образует новые и новые сложности. В Бородинском сраженин 1812 года под командой Кутузова было 120 тысяч сол- дат, под командой Наполеона - 155 ты- сяч. Титаническая борьба этих великих полководцев явилась одним из значитель- нейших событий мировой истории. Но ка- кова же сложность событий, происходя- щих сейчас, когда каждый командующий армией, не говоря о командующих фрон- тами, имеет дело с еще большими челове- ческими массами, вождение которых тре- бует неизмеримо более сложных, сравни- тельно с прошлым, методов, поскольку но- вая техника необычайно сократила про- странство и уплотнила время. Современные сражения длятся неделями и месяцами, подготовка их требует слож- нейшей координации движений человече- ских и материальных масс, точнейшей связи, учета емкости дорог и мощностей десятков тысяч моторов, соответствующе- го расчета возможностей противника. И вот, когда накопленная армией энер- гия пришла в действие, как гигантская пружина, которая распрямляется тем сильнее, чем больше она была сжата; когда страсть полководца, сосредоточенная до такой степени, что она становится рас- четом и волей, бросает в бой тысячи лю- дей, идущих за ним, - тогда-то и от- крываются наиболее благоприятные усло- вия для индивидуального подвига Он ста- новитсяточкой приложения кдействитель- ности накопившихся бесчисленных сил, он нацелен ими, он - их сгусток, Вот почему созданный нашей литературой культ индивидуального подвига, - и мы глубоко благодарны за него нашим писа- телям, -- должен быть дополнен художе- ственным раскрытием тех общих путей, которые водут к подвигу. Вспомним, как стремился Лев Толстой в «Войне и мире» дать своему читателю ощущение тех законов войны, которые он пытался в ней уловить и в свете их по- казать смысл деятельности отдельноточе- ловека; как он при всем своем скепти- цизме по отнощению к полководцам ри- совал Кутузова, который в свои бессон- ные ночи обдумывал тысячи возможно- стей войны, вероятных передвижений на- полеоновской армии и именно этому от- давал все свои душевные силы. Между тем, почти все, произведения на- ших писателей говорят лишь об индиви- дуальной судьбе человека и лишь через нее показывают войну в целом. Их сюже- ты не охватывают более сложных ситуа- ций, не рисуют действий исобытий боль- шого, так сказать, обема, которые давали бы читателю представление о процессе войны и помогали бы ему яснее пони- мать свое место в нем. От индивидуаль- ного случая, изображенного писателем, мы как бы должны сразу приходить к обще- му выводу, А к этому выводу ведет еще ряд и более сложных ние понима- которых необходимо. Мы вправе ждать вые полно защищающей вобравших войны. произведения, В. А. что этот опыт осмысливается в достаточ ной мере глубоко. Но пока таких произ- ведений слишком мало. от наших писателей, которые впер- в истории мировой литературы так и неразрывно слились с армией, свою страну, произведений, в себя этот опыт, дающих но- вый, более широкий план изображения Появившиеся в последнее время в особенности, повесть Гроссмана «Народ бессмертен» и пьеса Корнейчука «Фронт», свидетельствуют, 

л. тимофтв

A. ТВАРДОВСКИЙ

Где-нибудь в лесу писали Друг у друга на спине… Из Рязани, из Казани, Из Сибири, из Москвы … Спят бойцы, Свое сказали, И уже - навек правы. И тверда, как камень, груда, Где застыли их следы… Может так, а может, чудо. Хоть бы знак какой оттуда … И беда б за полбеды, Долги ночи, жестки зори В декабре - к зиме седой. Два бойца сидят в дозоре Над холодною водой. То ли снится, то ли мнится Показалось, что нивесть. То ли иней на ресницах, То ли вправду что-то есть. Видят, маленькая точка Показалась вдалеке. То ли чурка, то ли бочка Проплывает по реке. … Нет, не чурка и не бочка … Просто глазу маята. … Не пловец ли одиночка? - Шутишь, брат. Вода не та. …Да, вода. Помыслить страшно. Даже рыбам холодна. - Не из наших ли вчерашних Поднялся какой со дна?… Оба разом присмирели, И сказал один боец: - Нет, он выплыл бы в шинели, С полной выкладкой, мертвец. Оба здорово продрогли, Как бы ни было - впервой. Подошел сержант с биноклем, Присмотрелся: - Нет, живой. … Нет, живой, Без гимнастерки… - А не фриц? Не к нам ли в тыл? Нет, а может это Теркин, … Кто-то робко пошутил. … Стой, ребята, не соваться. Толку нет спускать понтон. -Разрешите попытаться… - Что пытаться! Братцы - он! И у заберегов корку Ледяную обломав, Он, как он, Василий Теркин Встал живой, добрался вплавь. Гладкий, голый, как из бани Встал, шатаясь тяжело. Ни зубами, ни губами Не работает - свело! Подхватили, обвязали, Дали валенки с ноги. Пригрозили, приказали Можешь, нет ли, а беги. Под горой, в штабной избушке, Парня тотчас на кровать, Положили для просушки, Стали спиртом растирать, Растирали, растирали, Вдруг он молвит, как во сне: - Доктор, доктор, а нельзя ли Изнутри погреться мне, Чтоб не все на кожу тратить? Дали стопку - начал жить, Приподнялся на кровати: Разрешите доложить… Взвод на правом берегу Жив-здоров на зло врагу. Лейтенант всего лишь просит Огоньку туда подброеить. А уж следом за огнем, Встанем, ноги разомнем. Что там есть, перекалечим, … Переправу обеспечим… Доложил по форме, словно Тотчас плыть ему назад… Молодец, - сказал полковник, … Молодец! Спасибо, брат! И с улыбкою неробкой Говорит тогда боец: … А еще нельзя ли стопку, Потому как молодец?… Посмотрел полковник строго, Покосился на бойца. … Молодец, а будет много … Сразу две. -Так два ж конца… Переправа, переправа!

Переправа, переправа! Берег левый, берег правый, Снег шершавый. Кромка льда… Кому память, кому слава, Кому темная вода, … Ни приметы, ни следа. Ночью, первым из колонны, Обломав у края лед, Погрузился на понтоны Первый взвод. Погрузился, оттолкнулся И пошел. Второй за ним. Приготовился, пригнулся Третий следом за вторым. Как плоты, пошли понтоны, Громыхнул один, другой Басовым, железным тоном, Точно крыша под ногой… И плывут бойцы куда-то, Притаив штыки в тени. И совсем свои ребята Сразу - будто не они. Сразу будто непохожи На своих, на тех ребят. Как-то все дружней и строже, Как-то все тебе дороже И родней, чем час назад… Поглядеть и впрямь! - ребята. Как, по правде, желторот, Холостой ли он, женатый, Этот стриженый народ. Но уже идут ребята, На войне живут бойцы, Как когда-нибудь в двадцатом Их товарищи-отцы, Тем путем идут суровым, Что и двести лет назад Проходил с ружьем кремневым Русский труженик - солдат… Мимо их висков вихрастых, Возле их мальчишьих глаз Смерть в бою свистела часто, И минет ли в этот раз?… Налегли, гребут, потея, Управляются с шестом. А вода ревет, правее -- Под подорванным мостом. Вот уже на середине Их относит и кружит… А вода ревет в теснине, Жухлый лед в куски крошит. Меж погнутых балок фермы Бьется в пене и в пыли… А уж первый взвод, наверно, Достает шестом земли. Позади шумит протока, И кругом чужая ночь. И уже он так далеко, Что ни крикнуть, ни помочь. И чернеет там зубчатый, За холодною чертой, Неподступный, непочатый Лес над черною водой. Переправа, переправа! Берег правый, как стена. Полностью «Красноармеец».

Оценка всякой работы сейчас -- в дни войны - не только характеристика того, что уже сделано, но и требование дать еще больше, определение того, чего нехва- тает, поиски решения новых задач, кото- рые выдвигаются временем. От краткого, наспех написанного очер- ка, до большой повести (Либединский, Панферов, Славин, Гроссман, Нилин, Ва- силевская) и пьесы (Симонов, Корнейчук), от беглых зарисовок людей до ярко ипол- но очерченных характеров (например, Бо- гарев в повести Гроссмана), от почти документальных записей до обобщения большого масштаба («Фронт» Корнейчука) -вот наиболее наглядные образцы того, как в ходе войны зрел опыт писателя. Нашими писателями сделано много: Од- ной из основных тем их творчества бы- ла тема ненависти к врагу. Надо было с первых же дней войны показать, что несет с собой враг, зажечь сердце каждого читателя пламенем гнева и ненависти, которое погаснет только тог- да, когда враг будет стерт с лица земли, И те созданные нашими писателями стра- ницы, на которых кровью наших детей, слезами наших женщин, огнем наших по- жарищ запечатлен омерзительный облик фашизма, навсегда пригвоздили гитлеров- ских захватчиков к позорному столбу. Всю свою любовь, всю силу своего пат- риотического чувства отдали наши писате- ли изображению советского бойца. За четырнадцать месяцев войны в лите- ратуре запечатлены такие героические об- разы русских людей, которые сейчас ведут в бой наших современников и будут учить героизму потомков. Но, чем большее количество дней и ме- сяцев военной непогоды остается у насза плечами, чем больше опыта накапливает- ся у нас, тем больший круг вопросов встает перед литературой, И не всегда мы получаем на них ответы. Наша литература уже теперь сумела очень глубоко войти в то, что можно ус- ловно назвать эмоционьльной сферой вой- ны, но еще почти не затронула ее интел- лектуальной сферы. Другими словами, на- ши писатели учат нас чувствовать войну, но еще мало помогают нам понять слож- нейший ход военных событий Между тем понимание колоссальной по своей сложно- сти системы организации войны и руко- водства ею чрезвычайно важно, ибо оно способствует развитию более ответственно- го отношения человека к задачам, постав- ленным перед ним войной. В последнее время появились книги очерков, печатавшихся в течение года и собранных теперь авторами воедино (Ко- жевников, Ямпольский, Тихонов, Соболев, Кригер, Симонов и др.). Многие из этих очерков в свое время читались с интере- сом, с глубоким волнением, воодушевляли читателя в трудные дни, и сейчас вспо- минаются с благодарностью, Но, читая те- перь сборник таких очерков, читатель не- редко ловит себя на чувстве какой-то не- удовлетворенности, на том, что он ждал от книги большего. Такое чувство возни- кает потому, что, хотя очерки эти ярко рисовали отдельные эпизоды, отдельных людей, они не дают ощущения общего хо- да войны; а читатель вправе был ждать, что за год у писателя собралось достаточ- но материала для того, чтобы бросить свет на события в целом. Почти во всех слу- чаях получается так, что если человекна поле сражения в таких очерках показан ярко и убедительно, то само сражение в целом осталось в тени. В первые месяцы войны это было совершенно неизбежным и необходимым этапом развития военной темы, общим для всех писателей, во те- перь наступило время для нового, более глубокого освещения материала. В самом деле, прямой удар штыка, направленного в грудь врага, требует до- ли секунды для того, чтобы пробить эту грудь Но какой точностью расчета нужно обладать для того, чтобы наш пехотинец мог оказаться в нужный момент против своего врага на расстоянии штыкового

Наблюдатель-зенитчик на боевой вахте. Этюд худ. К. ДОРОХОВА.  БОЕВОЙ СПЕКТАКЛЬ «Русские люди» в постановке фронтового агитвзвода. Театральный коллектив под художест- венным руководством Б. Бродянского сформировался в Ленинграде в самом на- чале отечественной войны, Он создавался в недрах армии народного ополчения и сейчас, как фронтовой агитационный взвод, действует уже больше года, Его хорошо знают в частях наших армий. Его уважают бойцы. Они ценят не толь- ко мастерство и темперамент актеров, но и отвагу этих людей: многие из нихно- сят на гимнастерках золотые и красные нашивки- знаки полученных ими ране- ний. За год работы над разнообразнейшим репертуаром театральный агитвзвод вы- рос в крепко спаянную творческую груп- пу. Театральный агитвзвод, поставив «Рус- ских людей» К. Симонова, создал спек- такль (режиссер В. Лебедев) высокого героического нафоса. В полном соответст- вни с пьесой- это опектакль о непобеди- мости русского человека, который незна- ет страха смерти и который ради своей отчизны, во имя ее счастья и свободы умеет пройти через любые испытания. Тема бесстрашия народа, его бессмертия выражена в пьесе Симонова верно и сильно. 0. Тайка дает замечательный образ Марфы Сафоновой, В каждом ее слове, жесте, в самой ее фигуре превосходно выражен непреклонно волевой, неподкуп- ный и гордый характер русской женщи- ны. С особой силой сыграна актрисой сцена в фашистском застенке, когда мать Сафонова, гордая и гневная, с высоко закинутой головой идет на муку и смерть, Тонко сыграна артистом Вадимо- вым роль журналиста Панина, Это, не- сомненно, актерские достижения лучшие спектакля. Значительно слабее сыграны роли Са- фонова (артист Степанов) и Вали (ар- тистка Осокина). Игра Степанова несколь- ко однотонна и манерна. Осокиной уда- ются только лирические сцены. Высокой оценки заслуживает работа художника С. Мандель, написавшего хо- рошие реалистические эскизы декораций. Ленинградцу, давно уже не посещав- шему театров, приятно видеть этот впол- не профессиональный спектакль, к кото- рому можно подходить без всяких ски- док. Ленинградцу радостно сознавать, что в его городе, где сейчас нет любимых и привычных драматических театров, такой театр рождается сегодня. И осо- бенно радостно ленинградцу при мысли, что завтра этот опектакль будет показан частям Ленинградского фронта. Батальонный комиссар Ал. ДЫМШИЦ. Ленинградский фронт.

поэма печатается в журнале





КРАСНОФЛОТСКАЯ ЭСТРАДА

В сборнике напечатаны стихи и рас- оказы К. Симонова, Н. Брауна, М. Теве- лева и других, отражающие героическую борьбу советского народа с немецкими захватчиками.

Выходит из печати очередной - пятый -номер сборника «Боевая краснофлот- окая эстрада», издаваемого Политуправ- лением Краснознаменного Балтийского флота.

Пушки бьют в кромешной мгле. Бой идет святой и правый; Смертный бой не ради славы, Ради жизни на земле!

«Допрос Зон Космодемьянской»

Пастель художников кукрыниксы.

ГОЛОС ГРАЖДАНИНА ный ущерб. И тогда начинают говоритьза тебя все твои воспоминания. И Романовка встает, залитая кровью. И твой Киев, раз- рушенный врагом. И мирный, некогда, Го- лосиевский лес начинает грозно шуметь; подвиг его, похоронившего под собой де- сятки ненавистных врагов, гордостью на- полняет твое сердце. Все это есть уРыль- ского, и все это понятно каждому совет- скому человеку, Любовь к родине человек, как говорится, впитывает с молоком ма- тери. В ней и прошлое его и его буду- щее, И изменить ей - это изменить са- мому себе, лучшему, что было в твоей жизни, и лучшему, что в ней еще может быть. Разлука с родными местами, тяжкие ис- пытания, которым подвергается твой край, сразу обостряют ощущение родины. Ты- сячи людей вдруг ощутили в себе щемя- щую, мучительную боль по родной Укра- ине, по родному народу, по мягкой и пе- вучей украинской мове. С упоением, с са- мозабвением поют украинские пеони рабо- чие эвакуированных заводов; как близкие, как друзья, встречаются люди уже поод- ному тому, что оба они - с Украины. Каждое сообщение о зверствах и пытках, творимых немцами на Украине, причиняет еще и особую, физическую боль. Нельзя представить себе без содрогания, как топ- чет поганый немец нашу родную землю. Освободить родную Украину- эта мысль ведет в бой украинцев на всех фронтах. Рыльский отозвался на эту боль своего народа не одним прекрасным стихотворе- нием. Если Киев сто раз растерзан, то поэт чувствует себя двести раз распятым, - говоря словами Тычины. Личные пе- чали и невзгоды отходят далеко назад, остается одна мысль, одно чувство - ро- дина. В стихотворении «Сон», отвечая ово- им грустным мыслям о минувшей моло- дости, Рыльский говорит: Ще гiрший жаль, стокротно глибший смуток Мене охопить, як згадаю я, Що рiдний лан i весь його набуток Слизька, потворна обвила змiя. В тяжелые и напряженные дни прош- логоднего вражеского наступления, 26 но- ября 1941 г. прозвучал на митинге пред- ставителей украинского народа мужествен- ный голос поэта, Он возгласил славу и бессмертие украинской земле, исхоженной   2  великим Тарасом и неспокойным Сковоро- дою; украинской пеоне, воплотившей пе- чаль и радость народа; блеску оружия ржанию боевых коней украинского рыцар- ства; молоту Великого Каменяра и стру- нам бессмертного Лысенко; труду народа, родившего новую Украину, и чудесной природе. В речи Рыльского отозвалась ве- ковая сила «Слова о полку Игореве» голосом истории, голосом великого прош- лого Украины заговорил поэт. Торжествен- но и грозно звучат слова надежды на близкое освобождение родины. Настане день, настане час, I розiллеться знов медами Земля, що освятив Тарас Сво ми муками-дiлами, Земля, що окрилив Тарас Громовозвукими словами! О земле рiдна! Знаеш ти Свiй шлях у бурi, у негодi. Встае народ, гудуть мости, Рокочуть piки яоноводi… Лисицi брешуть на, щити, Та сонце устае -- на Сходi! Во славу родной Украины, страждущей и истекающей кровью под пятой врага, громовым призывом к освобождению ее, на старинный лад запели-заговорили стру- ны бандуры, выпевая древнюю думу: Ой, настала, браття, та велика година, Дзвоном-золотом дзвонить Украjна, Давоном дзвонить, словом промовляе, До лав iскликае, До бою ззивае, До розплати грiзной волае. В годину смертельной опасности, навис- шей над родиной, уже не домик с берез- ками, не речка с песчаным бережком, не улица родного города, где гулял с люби- мой, и даже не твоя родная, незабвенная земля Украина ли, Белоруссия ль вос- станет перед глазами. Духовный взор че- ловека обемлет с этой минуты всю ро- дину - великую советскую родину, един- ственную на свете, ту, за которую шли в тюрьмы, на каторгу лучшие сыны народа, и ее - ту, которую грудью отстоял советский на- род в гражданскую войну, ту, здание ко- торой ценою огромных лишений и уси- лий возводил он в течение четвертивека. Эта советская родина связует в одпу семью все наши народы. За нее дерутся казахи на Украине и украинцы на Дону, грузины под Ленинградом, и русские на Северном Кавказе. Для человека, проник- и нутого чувством этой родины, нет страха смерти, ибо ему не нужна жизнь, если не

будет жить Советская страна, ибо ни в какой другой стране, ни при каком дру- гом строе не мыслит он овоего существо- вания. И если трус или негодяй отмежевывает- ся от своей родины, то настоящий совет- ский человек с гордостью присягает на верность ей. Именно сейчас, в эту труд- ную минуту, когда решается ее судьбас гордостью подчеркивает он свое советское гражданство. Эта гордость советскогочело- века продиктовала М. Рыльскому в дека- бре прошлого года замечательные строки: Я - син Крайни Рад. Ви чуете, iуди, Ви всi, що Кайна горить на вас печать? Отчизни iншоi нема в нас i не буде, Ми кровю матерi не вмiем торгувать! Не тiльки знесена на камiнь педестала, Квiтками вiнчана i кроплена вином, - Стокрот милiшою вона для серця стала, Грудьми стрiчаючи руiну i погром. Надо понять силу этих строк поэта. Рыльский в украинской поэзии, в украин- культура в высших ее ценностях, высших ской культуре вообще - представитель старой интеллигенции, впитавшей в себя все сокровища вековой культуры украин- ского народа. И устами Рыльского говорит сейчас украинская история, украинская достижениях. Из числа этой старой интел- лигенции выходили в минувшие годы ко- леблющиеся, сомневающиеся люди, и враг надеялся на это, рассчитывал на них, А встала она могучей стеной вокруг своей родины, а заявила она на весь мир о сво- ей верности новому, социалистическому отечеству, Многим памятно, как остро и резко опровергла Академия наук УССР нелепую гитлеровскую выдумку о какой-то украинокой академии, оставшейся в Ки- еве на службе у немцев. Нет. Не нашлось среди достойных людей нашего народа предателей. И эта верность, продемонстри- рованная старшим поколением интелли- генции,-еще одно свидетельство крепо- сти и нерушимости советского строя. Как пример беззаветной преданности родине, делу народа, как пример героиче- ской самоотверженности, как олицетворе- ние нашей великой революционной идеи возникает в стихах Рыльского образ Ленина, Наша родина - родина великого Ленина. Как можно быть недостойным ее. Пого портрет - в селянськй хатi скромнiй, Його портрет-в землянцi у бiйця,- Портрет того, хто в працi неутомнiй Зеднав народiв золотi серця. Коли кипить за волю бiй великий. Ми бережем i в попелi руiн Його портрет, шо поруч став навjки 3 портретом другим--рiдним, як i вiн.

М. Рыльскому принадлежит замечатель- ная статья о родине Рыльский рассказал, как красноармейцы-казахи, освободив часть украинской земли, встали на колени и поцеловали освобожденную землю. зали они. - Здравствуй, родная Украина! - ска- Поэт увидел в этом великое свидетель- отво нерушимости советского строя. Друж- ба народов нашей родины, их готовность стать грудью друг за друга, их горячая любовь к единому, общему отечеству Советскому Союзу, - превыше всего, В псслании к Янке Купале поэт говорит: Мой брат, певец! Враги хитры, Но знаем мы: идя сражаться, Две наших матери-сестры Клялись мечом не разлучаться. (Перевод Я. Городского). Чувство братства народов распространяет поэт на всех, кто борется вместе с нами против ненавистного гитлеризма. Его по- слание польскому народу («Братьям»), его стихи о единстве славян («Великая пере- кличка», «Чаша дружбы»), его письмо ук- раницам Америки укрепляют наш общий братский союз. Когда угроза нависла над Москвой, Рыльский создал стихи, в которых Москва предстае ловевества, сератем народов нашей земли: Брат, мы в Москве собирались не раз В деле едином и в дружной беседе. Там обнимал Украину Кавказ, Там наших песен гранился алмаз, Там мы мечтали о нашей победе. правдолюбца Толстого следы, Там Грибоедов воинствовал, споря, Там Маяковского дни и труды, Будто потоки весенней воды, Встретились с Пушкиным, с мудростью моря. Там не угаснет свободы рубин, Светит он миру сняньем знакомым. Там --- все надежды и гор, и долин, Кровлю находит там вольности сын, Сталинский голос разносится громом, Пусть же звучит наша песня, жива, Землю обемля, парит величаво, Пусть разнесутся повсюду слова, Что пред врагом не склонилась Москва, Что не умрет наше сердце и слава! (Перевод Я. Городского), Тяжелые дни переживает наша страна. В опасности Сталинград, в опасности Кав- каз И в эту тяжелую минуту снова при- сягаем мы на верность нашему братству народов, нашему советскому строю, на-

шему красному знамени. И в этой при- сяге по-новому прозвучат мужественные, недрогнувшие строки Рыльского. от ни Невиданная еще стойкость требуется сейчас от советского воина, от каждого со- ветского человека. Сдержать и опрокинуть врага сейчас - значит отвести опасность нашей родины, сохранить путеводную ввезду человечества. Дрогнуть сейчас, по- даться хоть на шаг - значит предать свою родину в руки врагам. Но как бы было сейчас тяжело, советский народ уверен в победе. Эта непоколебимая вера дана только людям, до последнего удара сердца верным своей родине. И в этой вере, проходящей через все стихи Рыль ского, … огромная, неумирающая их сила. В превосходном стихотворении «Виде- ние» Рыльский рассказывает о том, как однажды, возвращаясь с рыбной ловли, остановился он с друзьями где-то побли- зости от берега, Над рекой навис тяже- лый туман и укрыл город. Холодная се- рость, молчаливая и недобрая, легла на всем, И вдруг - один луч солнца уда- рил, прорвал мокрую завесу тумана, про- яснилось небо, и на горах возник во всем своем блеске красавец Киев: I вiн устав на горах перед нами, Наш Киiв -- переливами садiв, Гарячими верхiв ями дзвiниць, Будовами, як марево, легкими, Ожив, затрепетав, замайорiв, У золотi, у срiблi, у вiсoнi, I баграницi слави й лiпоти! Мы знаем--дрогнет туман, разойдутся тучи, и во всей красе онова восстанет перед нами вся наша отчизна, Эта вера и поддерживает советского человека в тяже- лую минуту. Но, чтобы совершилось это, чтобы приблизилось скорее долгожданное, желанное время освобождения советской вемли, нужно, чтобы каждый советский человек любил свою родину и ненавидел ее врагов с такой необычайной силой, как лучшие люди народа, посвятившие ему свою жизнь. Нужно, чтобы каждый советский чело- век мог жизнью своей осуществить вели- кую присягу сердца: Вiддам я опiв i кров, моя отчизнамила, За кров, що ти дала, за спiв, якого вчила!

 

Е.михлилов 

Я син Краjни Рад--самой  правди син. M. Рыльский. Родину тысячи людей представляют себе различно: у одного в памяти всплывает при этом словеоктябрьскаядемонстрация, у другого -- родная природа, у третьего- веселый, шумный круг друзей, Для мно- гих, очень многих родина - это просто родное село, речка, где было проведено много счастливых часов, знакомый до мельчайшего пятнышка дом, два-три де- ревца на пригорке. Так говорит одна из героинь Симонова. Вот и у Рыльского: Там десь, у снiжнiй тьмi, мое село лежить, Де овiт побачив я, де piч непросту - жить Вивчав навпомацки, як пуцик пiвпрозрiлий. Там рiчка протiка, вiдкiль напивсь я сили, Поля розкинулись, що хлiбом медяним Крiпили хлопчика. Там вився добрий дим Iз рiдних коминiв, i я розмову просту Жадiбно наслухав, спинаючись до зросту. Это очень традиционная картинка, а как будто ничего не потеряла она в своей свежести. Есть в этом первоначальном ошущении родины что-то такое, что обере- гает его от влияния времени, что сообщает ему из поколения в поколение новую и новую ясность… Рыльский - лирик по самому существу своему, И этим первоначальным впечат- лениям бытия, этим ранним ощущениям родины поэт уделяет много лучших строк. Вот белеют перед ним хатки родной его Романовки. Вот проходит он по празд- ничному Крещатику с любимой, осторож- но и нежно поддерживая ее руку. Вот он наслаждается привольем, свежестью и удивительной ясностью летнего дня в Го- лосиевском лесу под Кневом. Все эти лучшие минуты детства, юности войдут потом в понятие родины и встанут перед глазами как ее живой образ. И когда гроза нависнет над роди- ной, когда кровь потечет по ее до- рогам, покажется, что именно им. этим твоим лучшим минутам. напесен непоправимый удар; именно им, этим род- ным, знакомым местам, причинен страш-  2

 

   

 

Литература и ИскуссТВо