Л. ТИМОФЕЕВ Tema фронта
Оценка всякой работы сейчас — в дни
войны — не только характеристика того,
что уже сделано, но и требование дать
еще больше, определение того, чего нехва-
тает, поиски решения новых задач, кото-
рые выдвигаются временем.
От краткого, наспех написанного очер-
ка, до больной повести (Либединский,
Панферов, Славин, Гроссман, Нилин, Ва-
силевская) и пьесы (Симонов, Корнейчук);
от беглых зарисовок людей до ярко и пол-
но очерченных характеров (например, Бо-
тарев в повести Гроссмана), от почти
документальных записей до обобщения
большого масштаба («Фронт» Корнейчука)
— вот наиболее наглядные образцы того,
как в ходе войны зрел опыт писателя.
Нашими писателями сделано много: Од-
ной из основных тем их творчества бы-
ла тема ненависти к врагу.
Надо было с первых же дней войны
показать, что несет с собой врат, зажечь
сердце каждого читателя пламенем гнева
и ненависти, которое. потаенет. только тот-
да, когда враг будет етерт с ‘лица земли.
И те созданные. нашими пиеателями стра-
ницы, на которых. кровью наших детей,
слезами наших женщин, отнем наших по-
жарнш запечатлен омерзительный облик
фашизма, навсегда пригвоздили гитлеров-
ских захватчнков к позорному столбу.
Всю свою любовь, всю силу своего пат-
риотического чувства отдали наши писате-
ли изображению советского бойца.
За четырнадцать месяцев войны в лите-
ратуре запечатлены такие героические об:
разы русских людей, которые сейчас ведут
в бой наших современников и будут
‘учить героизму потомков.
Но, чем большее количество дней и ме-
сяцев военной непогоды остается у нас за
плечами, чем больше опыта накапливает-
ся у нас, тем больший круг вопросов
встает перед литературой. И не всегда мы
получаем на них ответы,
Нанта литература уже теперь сумела
очень глубоко войти в то, что можно ус-
левно назвать эмоционьльной сферой вой-
ны, но еще почти не затронула ее интел-
лектуальной сферы. Другими словами, на-
ши писатели учат нас чувствовать войну,
но еще мало помотают нам понять слож-.
_ нейший ход военных событий. Между тем
пониманне колоссальной по своей сложно-
сти системы организаций войны и руко-
водства ею чрезвычайно важно, ибо оно
способствует развитию более ответственно-
то отношения человека к задачам, постав:
ленным перед ним войной.
В последнее время появились книги
очерков, печатавшихся в течение года и
собранных теперь авторами воедино (Ко-
жевников, Ямпольский, Тихонов, Соболев,
Кригер, Симонов и др.). Многие из этих
очерков в свое время читались с интере-
сом, с глубоким волнением, воодущевляли
читателя в трудные дни, и сейчас вепо-
минаются с блатодарностью. Но, читая те-
перь сборник таких очерков. читатель не-
редко ловит себя на чувстве какой-то не-
уловлетворенности, на том, что он жлал
от книги большего. Такое чувство возни:
кает потому, что, хотя очерки эти ярко
рисовали отдельные эпизоды, отдельных
людей. они не дают ощущения общего. хо-
да войны; а читатель вправе был ждать,
что за год у писателя собралось достаточ-
но материала для того, чтобы бросить свет
на события в целом. Почти во всех слу-
чаях получаетея так; что если человек на
поле сражения в таких очерках показан
ярко и убедительно, то само сражение в
целом осталось в тени. В первые месяцы
войны это было совершенно неизбежным
и необхолимым этапом развития военной
темы, общим для всех писателей, но те-
перь наступило время для нового, более
глубокого освещения материала.
В самом деле, прямой удар штыка,
направленного в грудь врага, требует до-
ли секунды для TOTO, чтобы пробить эту
трудь, Но какой точностью расчета нужно
обладать для того, чтобы наш пехотинец
мог оказаться в’ нужный момент против
своего врата на расстоянни штыкового
удара: надо было подавить пулеметы про-
тивника, надо было сосредоточить для
этото отонь батарей, надо было во-время
доставить боеприпасы, надо было разбом-
бить аэродромы врата, чтобы он не поме-
шал подвозу их, и т. д. Илля того чтобы
самый подвиг на поле сражения стал для
читателя близок и памятен, необходимо
показать, как стягиваются на поле сраже-
ния все эти пространственные и времен-
ные нити, чтобы превратиться в разящее
движение штыка.
A Macca этих движений в свою очередь
образует новые и новые сложности.
В Бородинском сражении 1812 года под
командой Кутузова было 120 тысяч сол-
дат, под командой Наполеона — 155 ты-
сяч. Титаническая борьба» этих великих
полководцев явилась одним из значитель-
нейнтих событий мировой истории. Но ка-
кова же сложность событий, происходя-
щих сейчас, когда кажлый командующий
армией, не товоря о командующих фрон-
тами, имеет дело с еще большими челове-
ческими массами, вождение которых тре-
бует неизмеримо более сложных, сравни-
тельно с прошлым, методов, поскольку но-
вая техника необычайно сократила про-
странство и уплотнила время. ^
Современные сражения длятся неделями.
и месяцами, подтотовка их требует слож-
нейшей координации движений человече-
ских и матернальных Macc, точнейшей
связи, учета емкости дорог и мощностей
десятков тысяч моторов, соответетвующе-
то расчета возможностей противника.
И вот, когда накопленная армией энер-
тия пришла в действие, как титантокая
пружина, которая’ распрямляется тем
сильнее, чем больше она была сжата;
кода страсть полководца, сосредоточенная
до такой степени, что она становитея рас-
четом и волей, бросает в бой тысячи лю-
дей, идущих за ним, — тогдато и от
крываются наиболее благоприятные усло-
вия для индивидуального подвига. Он ста-
новится точкой приложения к действитель-
ности накопивитихся бесчисленных сил,
он нацелен ими, он — их стусток. Вот
почему созданный нашей литературой
культ индивидуального подвига, — и мы
тлубоко блатодарны за него нашим писа-
телям, — должен быть дополнен художе-
ственным раскрытием тех общих путей,
которые ведут к подвиту.
Вспомним, как стремился Лев Толетой
в «Войне и мире» дать овоему читателю
ощущение тех законов войны, которые он
пытался в ней уловить и в свете их по-
казать смысл деятельности отдельното че-
ловека; как он при всем своем скепти-
цизме по отношению к полковолцам ри-
совал Кутузова, который в свои бессон”. мости русског человека, который незна-
ные ночи обдумывал тысячи возможно-
стей войны, вероятных передвижений на-
полеоновской армии и именно этому от-
давят все свои душевные силы,
Межлу тем, почти вез, произведения на-
итих писателей говорят лишь об индиви-
дуальной судьбе человека и лишь через
нее показывают войну в целом. Их сюже-
ты не охватывают более сложных ситуа-
ций, не рисуют действий и событий боль-
того, так сказаль, об’ема, которые дазали
бы читателю представление о процессе
войны и помотали бы ему яснее пони-
мать свое место ‘в нем, От индивидуаль“
ного случая, изображенного писателем, мы
как бы должны сразу приходить к обще-
му выводу. А к этому выводу ведет еще
ряд и более сложных звеньев, понима-
ние которых необходимо. Мы вправе
ждать от наших писателей, которые впер-
вые в истории мировой литературы так
полно ‘и неразрывно слились с армией,
залцищающей свою страну, произведений,
вобравших в себя этот опыт, дающих но-
вый, более широкий план изображения
войны, Появившиеся в последнее время
произведения, в особенности, повесть
В. Гроссмана «Народ бессмертен» и пьеса,
А. Корнейчука «Фронт», свидетельствуют,
что этот опыт осмысливается в достатоя“
ной мере глубоко. Но пока такнх произ-
ведений слишком мало.
—
‘-KPACHC®JIOTCKAS SCTPAJIA
Выходит из печати очередной — пятый
— номер сборника «Боевая краснофлот-
ская эстрада», издаваемого Политуправ-
лением Краснознаменного
флота. :
т МИХАЙЛОВ ГОЛОС ГРАЖДАН ИНА
Я син Крафни Рад—само!
правди син.
М. Рыльский.
Родину тысячи людей представляют себе
различно: у одного в памяти веплывает
при этом слове октябрьская демонстрация,
У лругого — родная природа, у третьего—
веселый, шумный круг друзей Для. мно-
гих, очень многих родина — это просто
родное село, речка, где было проведено
много счастливых часов, знакомый 10
мельчайшего пятнышка дом, два-три де-
ревца на пригорке. Так товорит одна из
тероннь Симонова. Вот и у Рыльского:
Там десь, у сйжнШ тьмь мое село
лежить,
Де сыт побачив я, де рч непросту —
Жить
Вивчав навпомацки, як цуцик
5 швлрозрлий,
- Tam рчка пропка, идыль напивсь
: я CHIH,
- Поля розкинулись, що хл!бом медяним
- Кршили хлопчика. Там вився добрий
у Дим
13 рлних комин!в, 1 я розмову просту
Жалюбно наслухав, спинаючись до
; зросту.
Это очень традиционная картинка, а
как будто ничего не потеряла она в своей
свежести. Есть в этом первоначальном
ошушении родины что-то такое, что обере-
тает его от влияния времени, что сообщает
ему из поколения в поколение новую и
новую ясность...
Рыльский — лирик по самому существу
своему. И этим перзоначальным впечат-
лениям бытия, этим ранним ошущениям
родины поэт уделяет много лучитих строк.
Вот белеют перед ним хатки родной ero
Романовки. Вот проходит он по празл-
ничному Крещатику с любимой, осторож-
но и нежно поддерживая ее руку. Вот он
наслаждается привольем, свежестью п
удивительной ясностью летнего дня в Го-
лосиевском лесу под Киевом. Bce эти
лучшие минуты детства, юности войлут
потом в понятие родины и встанут
перед глазами как ee живой образ.
И когда гроза навиенет Hay роди?
ной, когда кровь потечет по ee до-
рогам, покажется, %T0 именно HM.
этим твоим лучшим минутам. напесен
непоправимый удар; именно им, этим рол-
ным, знакомым местам, причинен страш-
иене етич
2
‘Каждое сообщение о зверствах и пытках,
_ЛитЕРАТУРА И ИСКУССТВО
В сборнике напечатаны стихи и рас-
сказы К. Симонова, Н. Брауна, М. Теве-
лева и других, отражающие героическую
Балтийского борьбу советского народа с немецкими
захватчиками.
ный ущерб. И тогда начинают товорить за
тебя все твой воспоминания. И Романовка
встает, залитая кровью. И твой Киев, раз-
рушенный врагом. И мирный, некогда, Го-
лосиевский лес начинает грозно шуметь;
подвиг его, похоронивитего под собой де-
сятки ненавистных врагов, гордостью на-
полняет твое сердце. Все это есть у Рыль-
ского, и все это понятно каждому совет-
скому человеку. Любовь к родине человек,
как говорится, впитывает с молоком ма-
тери. В ней и прошлое его и его буду-
щее, И изменить ей — это измемить са-
мому себе, лучшему, что ‘было в твоей
жизни, и лучшему, что в ней еще может
быть. 7 5
Разлука с родными местами, тяжкие ис-
пытания, которым подвергается твой край,
сразу обостряют ошущение родины. Ты-
сячи людей вдруг ощутили в cebe щемя-
шую, мучительную боль по родной Укра-
ине, по родному народу, по мягкой и пе-
вучей украинской мове. С упоением, с са-
мозабвением поют украинские песни рабо-
чие эвакуированных заводов; как близкие,
как друзья, ветречаются люди уже по од-
ному тому, что -0бА они — с Украины.
творимых немцами на Украине, причиняет
еше и особую, физическую боль. Нельзя
представить себе без содрогания, как топ:
чет поганый немец нангу родную землю.
Освободить родную Украину—эта мысль
ведет в бой украинцев на всех фронтах.
Рыльский отозвался на эту боль своето
народа не олним прекрасным стихотворе-
нием. Если Киев сто раз растерзан, то
поэт чувствует себя двести раз распятым,
— говоря словами Тычины. Личные пе-
чали и невзгоды отходят далеко asad,
остается одна мысль, одно чувство — тТо-
цина. В стихотворении «Сон», отвечая ово-
им грустным мыслям о минувшей моло-
дости, Рыльокий говорит:
Ще ирший жаль, стокротно тлибший
смуток
Мене охопить, як згадаю я,
Що рудний лан 1 весь Його набуток
Слизька, потворна обвила з\я,
В тяжелые и напряженные дни прош-
логолнего вражеското наступления, 26 но-
ября 1941 г. прозвучал на митинге пред-
ставителей украинского народа мужествен-
ный голос поэта. Он возтласил славу и
бессмертие украинской земле, исхоженной
Street i ee и унии ужи течи инея ea aeerer
2
чину ваеьия
с anon mes cite КАНЕВ ЕВЕ ВУЗЕ ВВЕЛ ЗЕНИТЕ ЕВЕ ЕАК ESSA HE RYO
Наблюдатель-зенитчик на’ боевой вахте.
Этюд худ. К. ДОРОХОВА.
фам и ивнии ня вания ели ово превед я поле лолича т» кала вот вок линки ро рии члена
БОЕВОИ
СПЕКТАКЛЬ
«Русские люди» в постановке
фронтового агитвзвода.
Театральный коллектив под художест-
венным руководством. 5. Бродянского
сформировался в Ленинграде в самом Ha-
чале отечёственной войны. Он создавался
в недрах армии народного ополчения и
сейчас, как фронтовой атитационный
взвод, действует уже больше года, Ero
хорошо знают в частях наших армий.
Кто уважают бойцы. Они. ценят не толь-
ко мастерство и темперамент актеров, но
и отвагу этих людей; многие из них но-
CAT Ha гимнастерках золотые и красные
нашивки — знаки полученных ими ране-
НИЙ. : ME
За год работы над разнообразнейшим é
репертуаром театральный агитвзвод вы-
рос. в крепко спайнную творческую груп-
Wy. / ! : :
Театральный агитвавод, поставив «Рус-
ских людей» К. Симонова, создал спек-
такль (режиссер В. Лебедев) высокото
героического пафоса. В полном соответет-
вии с пьесой это спектакль о непобеди-
ет страха смерти и который ради своей
отчизны, во имя ее счастья и свободы
умеет пройти через любые испытания.
‚Тема бесстрашия народа, его бессмертия
выражена в пьесе Симонова верно я
СИЛЬНО. 2 aa
0. Чайка дает замечательный o6pa3
Марфы Сафоновой. В каждом ее слове,
месте, в самой ee фигуре превосходно
выражен непреклонно волевой, неподкуп-
ный и тордый характер русской женщи-
ны. С особой силой сыграна актрисой’
сцена в фелгистском застенке, когда мать
Сафонова, гордая и гневная, с
закинутой толовой идет на муку в
смерть. Тонко. сыграна артистом Вадимо- .
вым роль журналиста Панина Это, не-
сомненно, лучшие актерские достижения!
спектавля,
Значительно слабее сыграны
фенова (артист Степанов)
ли Са-
ются только лирические. сцены,
Высокой оценки
Ленинградцу, давно уже
не профессиональный спектакль, к KOTO-
рому можно подходить без всяких CKH-
лок. Ленинградцу радостно
и привычных драматических
такой театр рождается сегодня:
бенно радостно ленингралцу при мысли,
что завтра этот опектакль будет показан
частям Ленингралекого фройта. :
Батальснный комиссар
‚Ал. ДЫМШИН.
Ленинградский фронт.
великим Тарасом и неспокойным Сковоро-
дою; украинской песне, воплотившей пе-
чаль и радость народа; блеску оружия и
ржанию боевых коней украинского рыпар-
ства; молоту Великого Каменяра и стру-
нам бессмертного Лысенко; труду народа,
родившего новую Украину, и чудесной ее
природе. В речи Рыльского отозвалась ве-
ковая сила «Слова о полку Игореве» —
телосом истории, голосом великого прош-
лого Украины заговорил поэт. Торжествен-
но и грозно звучат слова надежды н
близкое освобождение родины. :
Настане день, настане час,
Т розллеться анов медами
Земля, що освятив Тарас
Свотми муками-д1лами,
Земля, що окрилив Тарас
Громовозвукими словами!
. . . . * ‚я = 5 s. 6 © © @-8 ®
O gemae pigua! Suaent TH at
Св шлях у 6ypi, y Herogi.
Встае народ, гудуть мости,
Рокочуть раки яоновод!...
ЛисицЕ брешуть на щити,
Та сонце уставе — на Сходи
Во славу родной Украины, страждущей
и истекающей кровью под пятой врата,
громовым призывом к освобождению ее,
на старинный лад запели-заговорили стру-
ны бандуры, выпевая древнюю думу:
Ой, настала, браття, та велика година,
Дзвоном-золотом дзвонить Украна,
Давоном давонить, словом промовляе,
о лав 1скликае,
До бою ззивае, :
До розплати грзно! волае.
В годину смертельной опасности, навис-
шей над родиной, уже не домик с берез-
ками, не речка с песчаным бережком, не
улица родного города, где тулял с люби-
мой, и даже не твоя родная, незабвенная
земля-—Украина ли, Белоруссия ль-—вос-
станет перед глазами, Духовный взор че-
ловека об’емлет с этой минуты всю роз
дину — великую советскую родину, един:
ственную на свете, ту, за которую шли в
тюрьмы, на каторгу лучшие сыны народа,
ту, которую грудью отстоял советский. на-
род в гражданскую войну, ту, здание ко:
торой ценою огромных лишений и уси
лий возводил он в течение четверти века,
Эта советская родина связует в одну
семью все наши народы. За нее дерутся
казахи на Украине и украинцы на Дону,
и грузины под Ленинградом, и русские на
Северном Кавказе. Для человека, проник-
нутого чувством этой родины, нет страха
смерти, ибо ему не нужна жизнь, если не
Полностью
` «Красноармеец».
высоко
и али (ap-
тистка Осокина). Игра Степанова несколь: .
ко олнотонна и манерна. Осокиной уда- ’
заслуживает работа.
художника С. Мандель, написавшего хо-
ротшие реалистические эскизы декораций.
не посещав»
шему театров. приятно видеть этот. впол:
сознавать,
что в ето городе, где сейчас нем любимых
театров;
И -. oce- Е
с $
Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый,
Снег шершавый. Кромка льда...
Кому память, кому слава,
Кому темная вода, — .
Ни приметы, ни следа,
Ночью, первым из колонны,
Обломав у края лед,
Погрузился на понтоны
Первый взвод.
Погрузился, оттолкнулся
И пошел. Второй за ним.
Приготовился, пригнулся
Третий следом за вторым.
Как плоты, пошли понтоны,
Громыхнул один, другой
Басовым, железным тоном,
Точно крыша под ногой..,
И плывут бойцы куда-то,
Пратаив штыки в тени,
И совсем, свои ребята
Сразу -- будто не они.
Сразу будто непохожи
На своих, на тех ребят.
Как-то все дружней и строже,
Как-то все тебе дороже _
И родней, чем час назад,
Поглядеть и впрямь! -— ребята.
Как, по правде, желторот,
Холостой ли он, женатый,
Этот стриженый народ,
Но уже идут’ ребята,
На войне живут бойцы,
Как когда-нибуль в двадцатом
Их товариши-отцы,
Тем путем идут суровым,
Что и двести лет назад
Проходил с ружьем кремневым
Русский труженик — солдат... *
Мимо их висков вихрастых,
Возле их мальчишьих глаз
Смерть в бою свистела часто,
И минет ли в этот раз?..
Налегли, гребут, notes,
Управляются с шестом.
А вода ревет, правее -=
Под подорванным мостом,
Вот уже на середине
Их относит и кружит...
А. вода ревет в теснине,
Жухлый лед в куски крошит.
Меж погнутых балок фермы
Бъется в пене и в пыли...
А уж первый взвод, наверно,
Достает шестом земли.
Позади шумит протока, x
°И кругом чужая ночь.
И уже он так далеко,
Что ни крикнуть, ни помочь:
И чернеет там зубчатый,
За холодною чертой,
Неподступный, непочатый
Лес над черною водой.
Переправа, переправа!
Берег правый, как стена.
поэма печатается в журнале
«Допрос Зон Космодемьянской»
А. ТВАРДОВСКИЙ \ Пе ре Ш О a B а :
Этой ночи след кровавый
В море вынесла волна...
Было так: из тьмы глубокой,
Огненный взметнув клинок,
Луч прожектора протоку
Пересек наискосок.
И столбом побтавил веду
Вдруг снаряд. Понтоны — в Ряд.
Густо было там народу —
Наших стриженых ребят...
И увиделесь впервые,
Не забудется оно:
Люди, теплые, живые,
Шли на дно, на дно, на дно...
Под огнем неразбериха —
Где свои, где кто, где связь.
Только вскоре стало тихо —
Переправа - сорвалась.
И покамест, неизвестно,
Кто там робкий, кто герой,
Кто там парень расчудесный,
А наверно ж был такой,
Переправа, переправа!
Темень, холод, ночь, как Год,
Но вцепился в берег правый,
Там остался первый взвод.
› И о нем молчат ребята
В боевом, родном кругу,
Словно чем-то виноваты,
Кто на этом берегу...
Не видать конца ночлегу,
За ночь грудою взялась
Пополам со льдом и снегом
Перемешанная грязь.
И — усталая с похода,
Что 6 там ни было — жива, —
Дремлет, скорчившись, пехота,
Всунув руки в рукава.
Дремлет, скорчившись, пехота,
_И в лесу, в ночи глухой
Сапогами пахнет, потом,
Мерзлой хвоей и махрой.
Чутко дышит берег этот
Вместе с теми, что на том,
Под обрывом ждут рассвета,
Греют землю животом,
Ждут рассвета, ждут подмоги, &
Духом падать не хотят.
Ночь проходит, нет дороги -
Ни вперед и ни назад...
А, быть может, там с полночи
Порошит свежок им в очи,
‘И уже давно
Он не тает в их глазницах
И пыльцой лежит на лицах —
Мертвым все’ равно.
Стужи, холода не елышат,
Смерть за смертью не страшна,
Хоть еще паек им пишет
Первой роты старшина,
Старшина паек им пишет,
А по почте полевой
Не быстрей идут, не тише
Письма старые домой, ~
Что еще ребята сами
На привале при огне
Пастель художников КУКРЫНИКСЫ.
будет жить Советская страна, ибо ни в, М. Рыльскому принадлежит замечатель-
какой другой стране, ни при каком дру-
гом` строе не мыслит он своего существо-
вания,
Й если трус или негодяй отмежевывает-
ся от своей родины, то настоящий совет-
ский человек с гордостью присягает wa
верность ей. Именно сейчас, в эту труд-
‚ную минуту, когда решается ee судьба, с
гордостью подчеркивает он свое советское
гражданство. Эта гордость советского чело-
века продиктовала М, Рыльскому в дека
бре прошлого года замечательные строки:
Я — син Крыни Рад. Ви чуете, 1уди,
Ви ве, шо Кайна горить на вас печать?
Отчизни 11101 нема в Hac i He буде,
Ми кров’ю матер! не вм!ем торгуваль!
‚ Не ‘ильки знесена на кам!нь п’едестала,
Квтками в!нчана 1 кроплена вином, —
Стокрот милиною вона для серця стала,
Грудьми стрчаючи рутну 1 погром.
Надо понять силу этих строк порта.
Рыльский в украинской поэзии, в украин-
ской культуре вообще — представитель
старой интеллитенцни, впитавшей в себя
все сокровища вековой культуры украин-
ского народа. И устами Рыльского говорит
сейчас украинская история, украинская
культура в высших ее ценностях, высших
достижениях. Из числа этой старой интел-.
литенции выходили в минувшие годы ко-
леблющиеся, сомневающиеся люди, и враг
надеялся на это, рассчитывал на них. А
встала она могучей стеной вокруг своей
родины, а заявила она на весь мир о. сво-
ей верности новому, социалистическому
отечеству. Многим памятно, как остро и
резко опровергла Академия наук УССР
нелепую гитлеровскую выдумку о какой-то
украинской академии, оставшейся в Ки-
эве на службе у немцев. Нет. Не нашлось
среди достойных людей нашего народа
предателей. И эта верность, продемонстря-
рованная старшим поколением интелли-
тенции, — еще одно свидетельство крепо-
“CTH и нерушимости советекото строя,
Как пример беззаветной преданности
родине, делу народа, как пример героиче-
ской самоотвержениости, как олицетворе-
ние нашей великой революционной иден
возникает в стихах Рыльского образ
Ленина, Наша родина — родина великого
Ленина. Как можно быть недостойным ее,
Йото портрет — в селянськ!и хат!
expomniti,
Horo портрег-в землянце у @Ийця, —
Портрет того, хто в прац: неутомни
З’еднав народ!в золот! серия.
Коли кипить за волю @ШИ великий,
Ми бережем 1 в попел! рун
Його портрет, шо поруч став намки
3 портретом другим-—дним, як вн.
>
ная статья о родине. Рыльский paccKasan,
как красноармейцы-казахи, освободив
часть украинской земли, встали на колени
и поцеловали освобожденную , вемлю.
— Здравствуй, родная Украина! — ска-
вали они.
Ноэт увидел в этом великое свидетель-
отво нерушимости советского строя. Друж-
ба народов нашей родины, их готовность
стать грудью друг за друга, их горячая
любовь к единому, общему отечеству —
Советскому Союзу, — превыше всего. В
послании к Янке Купале поэт товорит:
Мой брат, певец! Враги хитры,
Но знаем мы: идя сражаться,
Две наших матери-сестры
Клялись мечом не разлучалься.
(Перевод Я. Городского).
Чувотво братства народов распространяет
поэт на всех, кто борется вместе с нами
против ненавистного гитлеризма. Его по-
слание польскому народу («Братьям»), его
стихи о единстве славян («Великая пере-
кличка», «Чаша дружбы»), его письмо ук-
раинцам Америки укрепляют наш общий
братский союз.
Когда утроза нависла над Москвой,
Рыльский создал стихи, в которых Москва
предстает светочем человечества, сердцем
народов нашей земли:
Брат, мы в Москве собирались. не раз
В деле едином и в дружной беселе,
Там обнимал Украину Кавказ,
Там наших песен граннлся алмаз,
Там мы мечтали о нашей победе,
правлолюбца Толстого следы,
Там Грибоедов воинствовал, споря,
Там Маяковского дни и труды,
Будто ‘потоки весеннея воды,
Встретились с Пушкиным, с мудростью
моря.
Там не угаснет свободы рубин,
Светит он миру сияньем знакомым,
Там — вое належды и гор, и долин,
Кровлю находит там вольности сын,
Сталинский голос разносится громом,
Пусть же звучит наша песня, жива,
Землю об’емля, парит величаво,
Пусть разнесутся повсюду слова,
Что пред врагом не склонилась Москва,
Что не умрет наше сердце и слава!
(Перевод Я. Городского),
Там
Тяжелые дни переживает наша страна.
В опасности Сталинград, в опаености Кав.
каз. И.в эту тяжелую минуту снова при-
сягаем мы на верность налпему братству
строю, на-
народов, нашему советскому
ГЛАВА ИЗ ПОЭМЫ
«ВАСИЛИЙ ТЕРКИН»*)
Где-нибудь в лесу писали
Друг у друга на спине...
Из Рязани, из Казани,
Из Сибири, из Москвы —
Спят бойцы, Свое сказали,
И уже — навек правы,
И тверда, как камень, груда,
Где застыли их следы...
Может так, а может, чудо.
Хоть бы знак какой оттуда --
И беда б за полбеды,
Долги ночи, жестки зори
В декабре — к зиме седой.
Два бойца сидят в дозоре
Над холодною водой.
То ли снится, то ли мнится —
Показалось, что нивесть,
То ли иней на ресницах,
То ли вправду что-то есть.
Видят, маленькая точка
Показалась вдалеке.
То ли чурка, то ли бочка
Проплывает по реке.
— Нет, не чурка и не бочка —
Просто глазу manta, :
— Не пловец ли одиночка?
— Шутишь, брат. Вода не та,
— Да, вода. Помыслить страшно.
.Даже рыбам холодна.
— Не из наших ли вчерашних
Поднялся какой со дна?..
Оба разом присмирели,
И сказал один боец:
— Нет, он выплыл бы в шинели,
С полной выклалкой, мертвец,
Оба здорово продрогли,
Как бы ни было — впервой,
Подошел сержант с биноклем,
Присмотрелся: — Нет, живой.
— Нет, живой. Без гимнастерки...
— А не фриц?. Не к нам ли в тыл?
— Нет, а может это Теркин, —
Кто-то робко пошутил.
— Стой, ребята, не соваться.
Толку нет спускать понтон.
— Разрешите попытаться...
— Что пытаться! Братцы — он!
И у заберегов корку
Ледяную обломав,
Он, как он, Василий Теркин
Встал живой, добрался вплавь,
Гладкий, голый, как из бани
Встал, шатаясь тяжело.
Ни зубами, ни губами
Не работает — свело!
Подхватили, обвязали,
Дали валенки с ноги.
Пригрозили, приказали —
Можешь, нет ли, а беги,
Под горой, в штабной избушке,
Парня тотчас на кровать,
Положили для просушки,
Стали. спиртом растирать,
Растирали, растирали,
Вдруг он молвит, как во сне:
— Доктор, доктор, а нельзя ли
Изнутри погреться мне,
Чтоб не все на кожу тратить?
Дали стопку — начал жить,
Приподнялся на кровати:
=— Разрешите доложить...
Взвод на правом берегу
Жив-здоров ‘на зло врагу. f
Лейтенант всего лишь просит
Огоньку туда подброснть, —-
А уж следом ‘за огнем,
Встанем, ноги разомнем.
Что там есть, перекалечим, —
Переправу обеспечим...
Доложил по форме, словно
Тотчас плыть ему назад...
— Молодец, — сказал полковник, =
Молодец! Спасибо, брат!
И е улыбкою неробкой
Говорит тогда боец:
— А еще нельзя ли стопку,
Потому как молоден?.,
Посмотрел полковник строго,
Покосилея на бойца.
— Молодец, а будет много —
Сразу две. На
— Так два ж конца...
Переправа, переправа!
Пушки бьют в кромешной мгле,
Бой идет святой и правый; ;
Смертный бой’ не ради славы,
Ради жизни на земле!
Пили ;
шему красному знамени. И в этой при
сяте по-новому прозвучат мужественные,
недротнувшие строки Рыльского,
Невиданная еще стойкость требуется
сейчас от советокого воина, от каждого COs
ветского человека. Сдержаль и опрокинуть
врата сейчас — значит отвести опасность
от нашей родины, сохранить путеводную
ввезду человечества. Дрогнуть сейчас, поч
даться хоть на шаг — значит предать
свою родину в руки врагам. Но как бы
ни было сейчас тяжело, советский народ
уверен в победе. Эта непоколебимая вера
дана только людям, до последнею удара
сердца верным своей родине, И в этой
вере, проходящей через вое стихи Рыдь+
СКоГЮ, — огромная, неумирающая их сила.
В превосходном стихотворении «Виде
ние» Рыльский рассказывает о том, как
однажды, возвращаясь с рыбной ловли,
остановился он с друзьями тде-то побли“
зости от берега, Над рекой навис тяжел
Ab туман и укрыл город. Холодная се
рость, молчаливая и недобрая, легла на
всем, И вдруг — один луч солнца уда“
рил, прорвал мокрую завесу тумана, про-
яснилось небо, и на горах возник во всем
своем блеске красавец Киев:
I вн устав на горах. перед нами,
Наш Huis — переливами сад,
Гарячими верх!в’ями дэвмниць,
Будовами, як марево, легкими,
Ожив, затрепетав, замайорв,
У золотЬ, у србль у всон
т ‚батраниц: слави й лшоти!
Мы знаем— дрогнет туман, разойдутся
тучи, и во всей красе основа восстанет
перед нами вся наша отчизна, Эта вера и
поддерживает советского человека в тяже-
лую минуту. Но, чтобы соверитилось это,
чтобы приблизилось скорее долгожданное,
желанное время освобождения советской
земли, нужно, чтобы каждый советский
человек любил свою родину и ненавидел
$е врагов с такой необычайной силой, как
лучшие люди народа, посвятившие ему
свою жизнь.
Нужно, чтобы каждый советский чело-
век мог жизнью свозй осуществить вели»
вую присягу сердца:
Bina Я ошв 1 кров, моя отчизна мила,
кров, що ти дала, за св, якого
р punta!