ИЮЛЯ

1944 г., № 164 (9621) 

IPABД A  

ЛЕОНИД ЛЕОНОВ

Великошумска *

Взятие

В армию, форсировавшую Днепр и совершавшую перегруппировку перед новым, броском вперёд, прибывает гвардейский танковый корпус, в котором находятся главные герои повести - экипаж танка № 203. Центром очередной военной операции  становится безвестный городок Великошумск, где протекало детство командира корпуса генерала Литовченко, прошедшего сквозь тяжелые испытания войны. Предыдущие главы повести посвящены первым дням пребывания на фронте как самого генерала Литовченко, так и его однофамильца - самого юного среди героев танка № 203. танкового экипажа механика-водителя лег. …Множественный след гусениц сводил с дороги влезо, во мглу горелой сосновой рощи. Деревья стояли в дряблом, вислом снегу, как древние озябшие хвощи, По несмолкающему треску древесины и бор- мотне моторов можно было заключить, ка- кая уйма железа размещалась там на ноч- Наступил поздний по военному времени час, люди еще не спали. Тридцать седьмая пришла на место за- темно; нараставшие события удлинилч на- меченный маршрут, посдвинув её на край- нее левое крыло армии. Сразу по прибытии экипажам выдали неприкосновенный запас, а ротных командиров вызвали в батальоны. Пока, на ночь глядя, лазили они со штаб- ным начальством по артиллерийскому бу- релому на опушке и спускались в окрест- ные поля, откуда ждали немца, поступило приказание закопать машины. Ещё основа- тельней этих явных признаков подсказыва- ло старым танкистам особое обостренное чутьё, что утро застанет бригаду в огяе. Их невольная озабоченность, происходив шая от перерыва в боевой практике, пере- давалась и новичкам.

Старший в экипаже по возрасту, Обрядин имел немальй опыт для суждения о ближ- них, Службу кулинарному искусству он начал поварёнком с двенадцати лет; после- дующие двадцать пять он проплавал как бы в сладостной кухонной дрёме на боль- ших волжских пароходах, с каждым годом совершенствуясь как в добродетелях, так и в пороках,- с незначительным уклоном в последние! На вопросы простодушных, почему у него к твёрдой пище нет такого пристрастия, как к некоторым видам жид- кой, Обрядин сокрушённо отвечал, что ею он лечит одно коварное заболевание, под названием малярия, происшедшее от долго- го местонахождения у воды; малярия в нём сидела наредкость прочная, и борьбе с нею он посвятил всю свою жизнь. Все обрядинские меню носили резко вы- раженный антималярийный характер, при- чем иное блюдо способно было одним запахом отогнать на выстрел вред- ного комара… Бывший повар любил вспоминать былые достижения, и чле- ны экипажа охотно внимали ему, пото- му что и бахвальство развлекает во фрон- товых буднях, если достаточно цветисто и ненаправлено в ущерб или поношение другу. Загибаешь ты, Сергей Тимофенч,-- го- варивал при этом Алёшка Галышев, неизмен- но весёлый и добродушный, тот самый, кого сменил Литовченко на посту водителя двести третьей; не затем говаривал, чтоб попридержать размахавшегося артиста, а чтоб подзадорить на дальнейшее. Это всё красноречие твое. Кто ж поверит, что у те- бя волчатину от куропатки не отличишь! Обрядин лишь головой покачивал, горько усмехаясь на его преступное неверне. Разве ж я виноват, что таким красно- речивым зародился? Ведь я кто!… Я мастер- художник, и всё у меня крутится. Ты мне налима дай… не теперешнего дай, у зим- него-то у него тело самое хорошее. Ты мне летнего дай, когда он в норе сидит, млеет… и он у меня будет плавать в соб- ственном масле и смеяться! Я товарищу Семёнову Н. П. живых гусей к столу пода- вал… понятно? Я…-Он залпом перечислял свои изобретения, и если некоторые из них не были художественным преувеличеньем, значит целебный волжский воздух помогал пассажирам выносить их без вреда для здоровья.- И я могу сготовить из любого любое. А спроси меня --- почему, - я отвечу. Я всегда пою, когда готовлю… и весь паро- ход слушает меня. Он обводил глазами затихшую землянку. Это верно, голос у меня немножко сильный… запою -- лампа в каюте гаснет, но пою я хорошо. - Поёшь ты - ровно яишница скворчит на сковороде… вот как ты поёшь! поз- же, через год, прерывал его Андрей Ды- бок, новый радист на двести третьей.-- Те- бе только в печку петь… и то, как в Герма- нию взойдем, дляострастки населения. Свои могут слушать тебя только под хло- роформом… Протрезвись, милый русский человек! Поглаживая небритые щеки, Обрядин по- долгу глядел в грязный и натоптанный пол, прежде чем поднять глаза на обидчика. Эх, парень… гроб, и тот серебром ок- леивают, а тут сердце с тоской перед то- бою лежит… Соври, укрась, непонятливый!… Вот, и красивый ты, а холодный, не погре- ешься о тебя. И слова твои жёсткие, колю- чие… из клопов них только настойку от делать! Разговор таким образом упирался в от- влечённые темы, и тогда, чтоб не плодить разногласий, вмешивался Собольков. - Ладно, хватит тебе, Обрядин. А ну… скажи зажигалка. - Ну… жижигалка,-старательно и сначала сосредоточась, чтоб не промахнуть- ся, выговаривал башнёр, и это служило вер- ным признаком, что уже завелась у него очередная приятельница в окрестности. Как всегда, Собольков пророчил в этом месте, что ещё доведется Обрядину пораз- влечь пехотку своими приключеньями, и бе- седа мирно возвращалась в прежнее русло: какова должна быть плотность электролита в аккумуляторе при морозе больше или меньше сорока, иличто завещество такое в нынешних снарядах… Обрядин любил песню, но слушать его полагалось в землянке, в ненастный вече- и, желательно, в канун большого во- енного дня, поэтому и невозможно было ему прославиться пением, равно как игрой на трофейном, с перламутровыми пуговица- ми, полбаяне, разбитом при бомбежке Сей незадачливый повар умел много песен. шуточных и сиротских, украннских, татар- ских, даже башкирских, в особенности ча- сто доставалось от него грузинке Сулико, и все получались у него на один манер, во всех одинаково поскрипывала старинная русская рябинушка. Голоса ему было отпущено достаточно. даже больше положенного по норме, но ре- пертузр свой он выполнял таким натужным и щемящим фальцетом, что всякий раз при- ходилось заново привыкать ко вступленью. То бывало не менее трудно, чем выйти из теплого дома за околицу и отдаться на милость мокрого осениего ветра. Зато при- выкнув, уже нельзя было оторваться от обрядинской песни, где каждый слышал свое, одному ему жоланное ни да Когда Сергей Тимофеич заводил ее, полу- закрыв глаза, укрепя локоть на колене и зачем-то кончиками пальцев держась за мочку уха, - чудилось всем: какой-то иной, прекрасный голос вториг певцу от своей беспокойной силищи, которой нипо- чем любой всемирный подвиг. Иностранец черта не понял бы в этой тайне - отку- оно берется, влекущее и странное очаро- ванье русской песни, потому что не в зву- ках тут дело, и не в словах; к тому же их без зазренья совести всегда перевирал Об- рядин. Нет, например, и не было такой песни на свете …в низенькой светёлочке огонёк горит, молоденькая пряха за столом сидит, а ветер занавесочку тихонько шевелит… как, равно, и припева к ней -- «лодка да се- ти сети да лодка», в рамку которого он неизмечно заключал начало и конец. Но не спроста однажды после такого сеанса об- ронил с затуманенным взором Собольков, что Россию следует любить именно в непо- году, а при ясном-то солнышке она и вся- кому мила… Плотный, плечистый, ще- кастый, Сергей Тимофеич всегда уставал ст песни.   Будучи женат, но по условням деятель- ности находясь в раз*ездах, Обрядин посто- янного местожительства не имел, но в лю- бом климатическом поясе мог бы он обрести верное пристанище под старость. Из всех больших и малых населенных пунктов, где случалась хоть трёхдневная стоянка, напе- ребой приходили к нему тихие и благодар- ные бабьи посланьица, без упрёков или на- прасных надежд; зная наперёд их содер- жанье, Обрядин их не хранил и, кажется, даже не читал: сердечные свои дела он считал нестоящими пустяками, Про жену он говорил со сдержанной жалостью, что она ещё подождёт его лет двадцать, а по- гом умоет проплаканные глазыньки и ещё лет десять подождет. (Продолжение следует).

чена под Орлом, а сквозная, от болванки, рана в обе боковые плоскости, тотчас за Валуйками, а пушку почти на локоть обрезали на Днепре когда противотанко- вая пуля вырубила её нарезку, но и куль- тяпая, машина ухитрялась приставлять е вплотную, как пистолет, ко вражескому виску… Ей доводилось также возвращаться на буксире у тягача или даже вовсе без ленив- ца, выкинув лишние траки и закрепив гусе- ницу через каток… Эти пробоины, зашитые электрокузнецом из ремонтного батальона, выглядели, как ордена и медали на груди ветерана; их было девять. «Пускай доби- рает до десятка!» -- решило начальство.   Такая привязанность экипажа к своему гременному жилищу обяснялась не только воинским тщеславием. Броневая кровля, вторично пройденная по швам электросвар-- кой в ПРБ, казалась хозяевам осо- бенно надёжной. Даже теплилась в них уверенность, хоть и не признались бы в ней, что война уже заприме- тила их машину и в дальнейшем пощадит её, со всех боков исковырянную танковой смертью. Вдобавок лейтенант обещал лично присмотреть за ремонтом, который, к слову, производили тоже очень злые на немца люди. Новая пушка грозно выгляну- ла из бойнипы, свежий мотор мог без уста- ли носить её по становищам врага. Кроме орудия и мотора, они заменили рацию и ко- робку перемены передач, и Собольков дважды опробовал машину на заводском танкодроме, прежде чем вернулся с нею в часть. Так чачалась вторая молодость две- сти третьей… К бою за родные горы родившие её ме- талл, за людей, её создавших, за Сталина, который повелел ей быть, двести третья была готова. И если человеческий инстру- мент, каким добывается независимость по- колений, заслуживает такого слова, то была последняя её спокойная ночь перед  рывком в бессмертие. Ей уже не довелось показать свои почтенные раны на большом параде по окончании войны; всеeже ее удел был счастливей, чем у тех, чьи распи- ленные тела отдали огню на переплавку, как прах героев возвращают в материнское чрево земли. Советскому танкиету некогда было забо- титься об отдельном куске даже качествен- ной стали и хотя бы он весил двадцать во- семь с половиной тонн. Но будь время обдумать заранее, как умнее обозначить в веках победу, он сохранил бы это дырявое железо, как образчик вещества, из кото- рого творится истинная слава Он поста- вил бы эту тридцать-четвёрку на высоком уральском мраморе, чёрную и страшную, как она стала выглядеть через двое суток, с развороченным лобовиком, с листами порванной бортовой брони, раскинутыми, как крылья, точно и мертвая она собира- лась лететь на полчища врага… Похвала танку означает похвалу его экипажу и в первую очередь его команди- ру… Войну Собольков начал водителем на двести третьей. Тогда в бой с ним ходили другие; полностью их имена мог теперь пе- речислить только он один, и так хотелось ему порою попировать с ними когда-нибудь потом за дружеским пол-литром!… У него как-то вышутилось не без горечи однаж- ды, что жизны его выбрала мишенью для своей иронии. стяшими глазами начинал речь привычным словесным завитком - «мы, танкисты, осо- бый народ, бензиншики… и не зря нам за- видует пехотка, хоть и не обожает стоять рядом, когда нас бомбят», люди верили, будто он затем и родился под солнышком, чтобы век гулять в газолевом чаду, Со- больков обучался на агронома, но стать им  И правда, желания его исполнялись, но всегда в несколько исправленном виде. К примеру, он обожал сады, и в любой его сказке, какими он коротал и без того ма- лый досуг танкиста, непременно и под раз- ными предлогами осыпался яблоневый цвет. Судьбя же два года водила его мимо чужих и горелых садов; даже выпал такой  вечер в прошлом году, когда двести третья на полном газу и стреляя прошла по цве- тущим плодовым деревьям, и вихорь боя не сдул с нее налипших кое-где к мазуту лепестков. И когда на торжественных со- браньях части он как бы с вызовом и бле-рок не смог по причинам семейных обстоя- тельств… В каждой сказке у него появлялось юное светловолосое существо всевозможных до- стоинств и нетронутое даже нескромным взором; а жениться ему довелось на одной пышной огневолосой вдове с целым вывод- ком чужих и рыжих племянников. Семья жила на Алтае, куда он и отсылал целиком свой денежный аттестат Взамен и изредка приходили треугольные писульки с детски- ми каракулями; заметили, что разбирать их лейтенанту нравилось наедине и вслух, и чтобы, по возможности, листва шумела над головой при этом Конверты бывали скле- ены из синей тетрадочной обложки, и он про- читывал всё подряд, вплоть до таблицы умножения, напечатанной на обороте… Кроме непреклонной храбрости, этот су- ровый, в свои тридцать лет, советский воин владел ещё удивительным даром русской сказки; истоки её терялись, верно, в таеж- ном дымке ещё ермаковского костерка, Повествуя, он обычно глядел в огонь по- ходного очага, и у всех создавалось впе- чатленье, что рассказывает её не им, а в розовое ушко кому-то пятому- там, у да- леких алтайских предгорий. Этот человек заслуживал уваженья товарищей, которое на войне труднее зара- ботать, чем приятельство или даже любовь. Когда Литовченко пришёл сюда из тан- ковой школы, Обрядин отвел его после первого ознакомленья в уголок. Как зовут тебя, парень? - Васильем,-- отвечал Литовченко. - Вася, значит?… Так вот, милый ты мой Вася, сказал Обрядин и показал глазами на лейтенанта, который правил бритву на ремешке, тянись и уважай этого дядька, парень. Он два раза горел на своей желез- ной квартере… понятно? Про него, погоди, еще песню с еще песню составят… и твои детки будут её на первое мая петь тоненьким голоси- шечком. Он этих самых ганцев массыю по- губил! Из кремня сделан, но имеются в нем розовые прожилочки… Всегда себе на уме и насмешливый даже в опасную минуту, он произнёс это с ред- кой для него серьезностью. Товарищеская оценка соответствовала воинским качест- вам Соболькова. Обрядин потому и принял свое перемещенье без обиды на судьбу и на- чальство, что честному человеку роль баш- нера на двести третьей должна была пред-  ставляться повышением в его человече- ской должности.

На марше тридцать седьмая попала под бомбёжку, которую нельзя ещё было счи- тать боевым крещеньем. Прямых попада- пий не было- бригада увеличила дистан- цию и скорость. Кроме заклиненной оскол- ком башни да разбитого баяна призязан- ного с барахлишком снаружи, поврежде- ний на всю колонну не оказалось. Но про минутку, когда в открытом люке мелькиу- ли немецкие штурмовики, причем вери- лось, все целились в него одного, Литов- ченко неоднократно будет впоследствии рассказывать своим затихшим внучаткам. Смущенья от этой первой встречи он не испытал, а только боялся, что само тело дрогнет и выдаст товарищам его понятное волненье. Ему помогло одно из собольков- ских наставлений, какими не первый годтот воспитывал новичков: мысленно, с пре- дельной живостью представить себе данного конкретного врага, как бы раздеть его из фальшивой славы, а затем и крушить в полную силу русской оплеухи. Литовченко так и поступил, и опасенье, что не удастся ему довести задуманное до конца, рассеялось, и он увидел за штурва- лом белесое, помятое злобой и бес- сонницей лицо лётчика, бескостное h гнусное, точь в точь как у сверчка по выходе из личинки где-нибудь на гнилой картошке. И заглянув так в его черные, расширенные движением зрачки, он понял, что этот человек умрет, не до- стигнув цели… Так и было. Машину слег- ка шелохнуло, обдало горячим ветром и глиной, и у всех было торжественное ощу- щение, будто война напутствовала их дру- жеским шлепком по броне, как рекрута бы- валый солдат, принимая в свое кровное братство. Ей немедленно отсалютовали крупнокалиберные зенитные установки; Литовченко впервые видел вблизи, каK самолёт врылся в землю, стремясь зако- пать в неё свой огромный и шумный огонь… Местность позволила быстро рас- средоточить колонну, ранние сумерки по- мешали авиации повторить заход. Когда капонир был готов, лейтенант лично опробовал боевые механизмы; Обря- дин светил ему переноской. Всё находи- лось в исправности, не считая лопнувшего ролика ведущего колеса, но это означало лишь, что экипаж получасом позже отпра- вится на отдых. К особой удаче для три- диать седьмой, в лесу обнаружились до- бротные землянки немецкой работы, по- строенные в начале войны, когда Германия рассматривала поход в Россию, как увесе- лительную прогулку по славянским запо- ведникам. Послушав мотор, пока двести третья спускалась на дно земляного стой- ла. Собольков отметил, что тот работает как часы, и незачем ковыряться в нём больше. Какое число у нас сегодня?-- вспом- нил он вдруг, не обращаясь ни к кому. Двадцать первое кончается,- отве- тил из потёмок радист и поднес лампу к его лицу, различив незнакомую нотку в голосе лейтенанта.- Не обедали нынче… вот он тебе и показался за неделю, нынеш- ний день. А что? Лейтенант раздумчиво улыбнулся, с та- кой недоверчивой пристальностью вгляды- ваясь в глубину леса, что и радист неволь- но оглянулся туда же. Нет… это хорошо.- неопределенно сказал Собольков и прибавил обычным то- ном, что, кроме радиста, который после ужина вернётся сюда с автоматом, все смо- рут выспаться до рассвета; охрану нёс мо- торизованный батальон, но лейтенант всег- да считал, что предосторожность- стар- шая сестра отваги. Сам он ушёл от машины последним. Она а в земе, в уровень с основанием башии; ходовые чернорабочие части были сквозь ветви, уже округлял впадины на лём. Ничего нельзя было разобрать во тьме, но Собольков видел еб всю двести третью, как в полдень. Сейчас она лишь отдаленно напоминала ту, что два месяца  назад уходила в тыл, на поправку. Та бы- ла старая; семь летних месяцев перед тем, когда жара и пыль вдвое изнашивают ци- линдры, она не выходила из боя. Нельзя было понять из формуляра, сколько про- бежал этот воин по пути к победе; паспорт танка в его холшевом мешке был одновое- менно с командиром пробит осколком. Ка- шель слышался в моторе, вонючий черно- ватый дым валил из сапуна, стучали вы- ношенные подшипники коленчатого вала. После каждой ездки жирная горячая испа- рина покрывала стенки выхлопной трубы, потому что сработались и поршневые коль- на, едва хватало силы довести стрелку асного маномстра до двух атмосфер. Сдавало танковое сердце, расшатанное приключеньями жаркой бранной жизни. В ту пору ничего грозного не оставалось в двести третьей, кроме надписи мелом по башне смерть фашизму. На осмотре, перед уходом в тыл, кто-то выразился в том смысле, что полудохлый этот танк годит- ся если не на переплавку, то лишь под долговременную огневую точку. Экипаж встретил обещанье помпотеха выдать но- взамен таким угрюмым моллат по вую взамен таким угрюмым молчаньем, что никто не решился нарушить дружбу людей и машины Двести третья осталась в строю. Биография танка была написана на его броневой шкуре. Прежде чем приступить к починке, старики завода долго и почти- тельно читали эту краткую родословную корпуса, где каждая битва оставила свой беистовый и неизгладимый росчерк. И один, сам бывший солдат и отец трех тан- кистов, молча сдернул шапку с лысой го- ловы при этом. То была высшая награда ганку… Так, вмятина на башне была полу- *) Главы из повести.



Северо-западнее Полоцка. Захваченный нашими войсками немецкий склад боеприпасов Фото военного корреспондента «Правды» Я. Рюмкина.   Барановичи (От военного корреспондента «Правды»)   Бои за Отличную поддержку оказали танкам нескольких батарей, разбили не менее 30 железноло- му времени сильный удар нанесли по гар- низону и танкисты Родиюнова, действовав- шие левее. Они перерезали путь отхода из Сморгони на Вильно. К четырём часам дил немцы были выбиты из города. рожных вагонов и 4 паровоза. Немецкая авиация пыталась оказывать но получила крепкий от- противодействие, но пор. Только за один день «Яковлевы» в воздушных боях сбили 17 «Мессершмит- тов».



Антанас ВЕНЦЛОВА Вильнюс Железный волк*) завыл недаром На Гедиминовой горе. Отбушевала ночь пожаром, Туман растает на заре. С зарею боевые роты Войдут в раскрытые ворота. О, Вильнюс, город величавый, - ыхание и жизнь Литвы, Твои могучие дубравы, Певучий говор их листвы И ветер в сумраке зеленом - Всё встретит нас победным звоном. А солнце зажигает знамя И озаряет синеву, Свободный Вильнюс будет с нами. Мы возвращаемся в Литву. Красноармейской светлой славой Овеем город величавый. Перевела с литовского Сусанна МАР.

Еще на-днях немецкое командование успонаивало своих солдат: «Мы задержим русских на подступах к Барановичам», По это была уже не надежда, а иллюзия, в которую никто не верил. Наши войска двигались с поразительной бастротой. Танки не задерживались даже там, где враг возводил преграды. Путь от Слуцка до Барановичей наши войска прошли за пять дней. Казаки, тан- тисты, артиллеристы, пехотинцы на везде- ходах пожинали плоды того разгрома, кото- рому подвергся враг в битвах за белорус- скую землю. Огненные стрелы наших войск прони- зывали уже троснувшую и пошатнувшую- ся оборону противника, расходились на север, на северо-запад, на юг, на юго-за- пад, вспарывали немецкие боевые порядки там, где они еще сохранились. На Варшавском шоссе еще сохранились узлы сопротивления, и наши танкисты да- вили их, проявляя исключительную манев- ренность, умение наносить быстрые и со- крушительные удары. Тем временем наши войска были брошены к важнейшим узлам дорог, которыми еще мог воспользоваться враг, Казаки ворвались в Несвиж, танки- сты захватили Клецк. Отступающим не- мецким отрядам оставались лишь проселки, леса и болота. Северо-восточнее города Барановичи на- ши войска вышли к реке Неман. Здесь на переправах завязались бои. Немцам каза- лось, что они еще смогут удержать не- реправы и отвести остатки своих дивизий. Это была отчаянная попытка, стоившая врагу немалых жертв. К Неману из Бара- новичей были брошены танки и конница немцев. Они предпринимали яростные контратаки, по полевым радиостанциям пе- редавались вопли: «Не сдавайтесь, мы идем на помощь!», Но к вечеру 4 июля наши войска разгромили и эти силы врага -- переправы оказались в руках советских танкистов и пехотинцев, Неман, предста- влявшийся немцам рубежом спасения, был Форсирован. После захвата и уничтожения танкиста- ми узлов сопротивления на линия Клецк- Несвиж началось стремительное движение к городу Барановичи, Наши войска шли всю почь по полям и болотам, с боями. с тем высоким напряжением, какое бывает у людей, приближающихся к побеле, К ут- ру они заняли город Своятичи, С высот уже видны были Барановичи. Крупный узел дорог, уходящих на север, юг, восток и запад, являющийся жизнен- ным нервом на том театре военных дей- ствий, где развертывались бои за белорус- скую землю, стал центром ожесточенной борьбы. Город всегда жил кипучей и на- сыщенной деятельностью железнодорожного узла, который еще в годы первой мировой войны называли «стратегическим пере- крестком». За последнее время Барановичи играли важную роль в системе немецкой обороны как мощный укрепленный район, прикрывающий направление на Белосток и Брест. И враг всеми силами пытался удер- дат этот горот Бои десь развернулись еще на дальних подступах -- к северо- востоку, к востоку и юго-востоку от го- рода. Нашим пехотинцам, а затем и артилле- ристам удалось захватить пландарм на за-

надном берегу реки Шара. Немцы подбро- сили сюда на автомашинах пехоту, егер- скую дивизию и венгерскую конницу. Они попытались отвоевать ту узкую полоску земли, которая уже называлась плацдар- мом, хоть там не было еще ни укрепле- ний, ни крупных сил. Но уже переправля- лись наши танки. Враг отбрасывался на юго-запад. И в степях, на белорусских по- лях, в рошах остались лишь трупы нем- цев и коней да пылающие орудия и тап- ки. И земля вся в цветах теперь обугли- лась, почернела от огня и дыма сражений, от пламени авиационных ударов. Войска геперала Лучинского устремились вдоль до- роги к Барановичам. С севера к городу пробивались казаки генерала Плиева и танки, С востока подходили войска гене- рала Батова. Огромным железным полу- кольцом охватывались Барановичи. С не- умолимой силой, давившей на своем пути все барьеры и укрепления, двигались наши войска, Казаки генерала Плиева при под- держке танков и артиллерии ночью захва- тили деревню Одоховщизна - крупный узел сопротивления немцев. Тогда враг по- пытался прикрыть южный сектор обороны, бросив туда бронепоезд с десантом автомат- чиков. Но утром 6 июля и здесь были отби- ты все контратаки. На реке Шара наши войска также с боями отбросили врага. К востоку от горо- да был окружен и полностью упичтожен батальон немцев. К юго-востоку от Бара- повичи наши танки с автоматчиками на броне вступили в бой с самоходными ору- диями врага и одержали победу, Битва до- стигла своего наивысшего напряжения, ко- гла в дыму и пламени открылся перед на- шими воинами город, к которому они рвались. И армия, не отдыхая, не задержи- ваясь, движимая вперед не только волей талантливых генералов, но и порывом сво- его сердца, - пошла на штурм. Битва за Барановичи завершилась под- линным триумфом наших войск, Здесь с необычайной силой еще раз проявилясь храбрость, выносливость и мастерство рус- ких солдат, оперативное искусство и сме- лое дерзание наших генералов. Нельзя не рассказать о боях, которые ве- ли войска геперала Батова. Их операция, проведенная на подступах к Барановичам, ускорила взятие города. Генерал Батов бро- сил свои силы к северу и югу от города и завязал фланговые бои. Немцы сконцен- трировали почти все свои войска на флан- тах, думая, очевидно, что здесь им нано- сится главный удар. Тогда генерал Батов направил основной, решающий удар центр, с востока, где враг меньше всего ждал атаки. Наступающие ворвались в го- род. Танки, конница, пехота и артиллерия нощным потоком хлынули на улицы, уни- чтожая бегущих или прячущихся гитле-   ровцев. тодия вля Баратовиии пол в ностью очищен от немецких захватчиков. (Доставлено рожный узел, мощный укрепленный рай- он обороны, преграждавший путь нашим войскам к Белостоку и Бресту. О. КУРГАНОВ. 1-й Белорусский фронт, 8 июля. на самолете летчиком лейте- нантом И. И. Афанасьевым).

*) Железный волк - символ могущества Вильнюса. Встреча (От военного корреснондента «Правды») Партизанский отряд Героя Советского Союза Гришина был грозой для немцев во многих районах Могилевской области За два месяца- апрель и май - бойцы Тришина пустили под откос 71 вражеский эшелон. Перед началом наступления Крас- ной Армии, в ночь на 20 июня, партизаны получили задание организовать «рельсо- вую войну». И вот на железнодорожные линии в немецких тылах стали выходить по ночам группы партизан с толом и гра- натами. Они действовали на сотнях участ- ков- на разездах, у мостов. действо- вали стремительно и дерзко. Движение немецких эшелонов к линии фронта было прервано. Началось наше наступление. Партизаны помогали наступающим войскам, били немцев с тыла. Под Белыничами гитлеров- цы, бежавшие под ударами наших частей в леса, наткнулись на знаменитый парти- занский отряд Матяша и были истреблены. По проселочной дороге двигались двн немецких броневика, самоходная пушка и четыре мотоцикла. Партизаны-бронебойщи- ки совершили налет из лесной засады, положгли броневики и мотоциклы и за- хватили самоходную пушку. В одном из броновиков был найден обгорелый труп немецкого штабного офицера. Трофейная самоходная пушка немедлен- же пошла в дело. Уничтожая отступав- но ших немцев, партизаны стремились к со- единению с нашими регулярными частями. И вот эта минута настала. С утра ко- миссар отряда выехал на разведку. Отряд вышел на опушку леса, и вдруг из-за бугра показался танк. Партизанские броне- бойш бойщики насторожились. Но впереди танка терист партиван и кричал: «Наши, наши!» Танк приблизился, на нем жили могучую боевую машину, и впервые за долгие месяцы в лесу торжественно вольно зазвучала песня: - Широка страна моя родная… И танкисты пели вместе с партизанами. Они стояли рядом у машин- загорелые, мужественные, сильные. Братья встрети- лись после долгой разлуки. Действующая армия, 8 июля. (По телеграфу). Ал. ИСБАХ. и «Яковлевы» бьют «Мессершмиттов» ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 8 июля. (Всен. керр, «Правды»), Летчики генерал- лейтенанта авиации Полынина оказывают активную помощь войскам 1-го Белорусско- го фронта. Штурмовики «Ильюшин-2» под при- крытием истребителей «Яковлев» наносят удары по отступающим немецким час- тям. Одновременно наши бомбардировщики и штурмовики совершают налеты на же- лезнодорожные станции и перегоны во вра- жеском тылу, препятствуя немцам эвакул- ровать штабы, склады и техникувую В результате одного только налета на- ши летчики уничтожили и повредили не- сколько десятков автомашин с войсками и грузами, 3 бензоцистерны, подавили огонь артиллерийских и минометных

Победа

танкистов

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 8 июля. (ТАСС). С наблюдательного пункта коман- дира танковой части был отлично виден весь городок, раскинувшийся за извилиной реки Вилия. Танки Асланова ворвализь в город и стали энергично продвигаться центру, Немцы, выставив своих «Тигров» и «Фердинандов», сопротивлялись отчаянио. Через Сморгонь лежит путь отходящих немецких прямая дорога крытый ставлял ны. В семи ся немецкий частей. От Сморгони открывается на Вильно. Сам город, при- водной преградой с востока, пред- удобный рубеж для упорной оборо- километрах от города располагал- аэродром, и авиация противни-

вначале скрытно переправились танки гвардии лейтенанта Шуйдина и гвардии младшего лейтенанта Данилова. Обе маши- ны замаскировались в лесу за деревней. Ночь прошла спокойно, но утром немецкие автоматчики обнаружили машины и пыта- лись подорвать иу градатамипо были отбиты.

Ночью же через Вилию успешно пере- правились рота автоматчиков, бронебойщи- ки и расчёты противотанковых орудий, а утром под прикрытием машин Шуйдина и Данилова и штурмового отряда на западный берег перешёл танковый батальон Борисо-

ка держала под контролем основные дороги ва. Завязался ожесточённый бой. Продви- жению наших машин мешали засады нем- цев. Тем не менее танкисты продвигались вперёд. Особого напряжения достиг бой к 12 часам дня. и переправы. по шоссе, а шли к городу была лия. Река рину, но чаный. Были найдены Поэтому танки двигались не просёлочными хорогами и подо- скрытно с севера. Тотчас же разведана переправа через реку Ви- здесь достигает 100 метров в шп- глубина её невелика, а групт пес- отлогий спуск в воду и выход из нее на западный берег, Для этого танкам пришлось удлинить путь и итти по отмели серединой реки. На западный берег