газета № 15 (651)

Литературная 

A. С. Новикову-Прибою писателя «22 мая. Если бог даст, гоэвратим- ся мы все благополучно на родину, то вранья будет по горло. А истина опять будет неизвестна для России. Я хочу сказать, что тунеядцы и без- дельники опять возьмут безнаказан- но все выдающиеся места и снова поведут Россию к разорению и ги- бели. Печально и жутко!» В новом свете предстанет перед читателями фигура вестового адми- рала Рожественского. В прежних изданиях А. Новиков-Прибой дал ее эскизно, так как не имел достаточно данных для более обстоятельной ха- рактеристики. Но весторой Пучков, столько знающий о семейной, быто- вой обстановке грозного адмирала, оказывается, жив. Он работает про- водником на железной дороге. И все те же внимательные и заботливые читатели навели Новикова-Прибоя на след. Старые приятели встретились. В памяти писателя воскресли ин- тересные эпизоды, связанные с Роже- ственоким, в том числе и такие. героем которых являлся сам весто вой Пучков. И вот написана новая большая глава об адмиральском ве- стовом с обычными для Новикова- Прибоя юмором и деловитостью. Ее нельзя читать без смеха и гнева она блестяще дополняет весь фон, с такой силой воссозданный в «Цу- симе». * Будет очень досадно, если сужде- ния критики и впрадь будут бази- роваться только на старых изданиях «Цусимы». Многие существенные дополнения и изменения, внесенные писателем в книгу за последние го- ды, остались незамеченными и не- учтенными. А ведь в общей слож- ности с тем, что Новиков-Прибой подтотовил для нового издания, эти дополнения составляют четыре пе- чатных листа! Я. РОЩИН. веты. Не без их помощи подготовил  я и новое издание «Цусимы», Поля обемистого тома испещрены поправками. Достаточно беглого оз- накомления с ними, чтобы увидеть, какую кропотливую и упорную ра- боту ведет писатель. В одном слу- чае он уточняет, что дело было «у Ладуана, около острова Борнео», не на острове Борнео, как указано во всех предыдущих изданиях; в другом месте устанавлигает, что за- держки вследствие повреждения кот- лов, механизмов и рулей произошли не 73, а 81 раз, что лейтенант Бур- дашев не орловский помещик, а кур- ский, в третьем случае между сло- вами «испортил турбину» вставляет слово «водоналивную» и т. д. * Но кроме этих мелочей к которым Новиков-Прибой относится так стро- го, есть и дополнения другого, уже капитального порядка. Они состав- ляют целые главы, перепечатанные на пишущей машинке и вклеенные в книгу, Здесь события, мельком упомянутые в прежних изданиях, разрастаются в сложные драматиче- ские коллизии, образы, данные рань- ше беглыми штрихами, становятся конкретными и волнующими. Так, по-иному будет эвучать в следующем издании «Цусимы» глава о трагиче- ской гибели «Изумруда». - Видите эти увесистые папки? Это все материалы, присланные в последнее время цусимцами: днег- ники, воспоминания, письма и т. п. Огромная руда, из которой нужно было выплавить вот эту главу. Среди новых материалов есть по- трясающие документы, показываю щие как события русско-японской войны революционизировали не толь- ко моряков, но и честных предста- вителей офицерской среды. Вот, на- пример, выдержка из дневника пра- порщика механической части «Изум- руда» Шандренко: Мих. РОЗЕНФЕЛЬД

лет

60

В лаборатории Английский вице-адмирал Усборн, оложительно расценивая «Цусиму» Зовикова-Прибоя, не может, однако, римириться с мыслью, что бывший атрос осмелигается так беспощадно азоблачать бездарную царскую офи- ерню. И поэтому почтенный вице- дмирал язвительно замечает в своей татье в «Сэндей таймс», что Нови- сов-Прибой, очевидно, питался «па- убными сплетнями». «Догадливый» адмирал «не заме- ил» в книге того, что легко увидеть i неопытному читателю: необычайно тветственное отношение автора «Цу. имы» к каждому своему слову, ко- юссальное -количество проработан- ого материала, детальное знание нографии каждого персонажа. Ху- ржник не полагается только на вою память и личные наблюдения. Весьма характерно, что А. Нови- юв-Прибой и после выхода «Цуси- ы», принесшей ему мировую славу, е считает свою работу законченной. Эн продолжает дополнять книгу, от- плифовывать ее, вносить многочис- енные поправки, уточнять некото- ые моменты с беспримерной терпе- ивостью. Свидетельством этого труда явля- этся экземпляры «Цусимы», разло- кенные на письменном столе Алек- жя Силыча. Это экземпляры разных зданий, И каждое новое издание тнюдь не ягляется копией предыду. цего. Я перелистываю страницы, равниваю отдельные сцены, описа- ия, биографические показания, - труд писателя вызывает одновре- ценно удивление и восхищение. Мне очень помогают сами чита- и,- говорит Новиков-Прибой. - рудно представить себе какой за- отой умеют они окружать писателя, ак трогательны и вместе с тем прак- ичны бывают их указания. Они все емя не забывают обо мне, и я с лагодарностью использую все их со-  

Родился я 12 марта (по ст. ст.) 1877 г. в селе Матвеевском, Спасско- го уезда, Тамбовской губ. Отец мой был из кантонистов николаевского времени. Прослужил на военной службе 25 лет. За отказ от производ- ства в офицерский чин получил не- большую пенсию. В родное село он вернулся с женою, - привез с со- бою плохо говорившую по-русски польку, чем удивил своих односель- чан. Отец был широк костью, физи- чески силен, весь от земли. Жил дол- го и крелко, не поддаваясь разру- шениям времени, Смерть встретила Мой его, когда он перевалил на девятый десяток. Мать, будучи значительно мо- ложе его, не отличалась таким здо- ровьем, а непривычный крестьянский труд состарил ее раньше времени. Она была мечтательна, увлекалась сказочным миром, в мыслях устрем- лялась к небу. Село наше глухое, отсталое, окру- женное стеной дикого леса. Школы не было. Грамоте начал учить меня отец. Старинную азбуку я выучил шу- тя, но когда дошел до складов, дело затормозилось, Мне настолько опро- тивела грамота, что потом никакими мерами не могли заставить меня учиться, Отдали к дьячку, Это был крупный человек, в лохматом седом волосе, всегда угрюмый. Внешностью своей он напоминал библейского Са- ваофа, и это очень пугало меня. Но и с ним я нисколько не подвинулся вперед в грамоте. -А ну-ка ты, непокорная тварь, выходи! Я знал, что это ко мне относится, и ниже напибался над партой. Тогда священник подходил ко мне, брал ме- ня за подбородок и закидывал мне голову назад. Под его пытливым взглядом, остро упирающимся в мои глаза, я окончательно обалдевал, В мозгу не оставалось ни единой мыс- ли, точно голова моя превращалась в пустой горшок. - Врешь! Я вышибу из тебя дья- вола! Каждый день я возвращался до- мой с красными ушами, Меня удив- ляло, что небольшие пухлые руки священника могут причинить такую боль. После этого я попал в школу со- седнего села. Напрасно учительница злилась и старалась наказаниями за- ставить меня учиться, Мое сопротив- ление росло, увеличивалось. Я стал метить ей разными озорными выход- ками. Наконец сбежал домой. Мать плакала, а отец, сокрушенно качая головою, говорил: - Эх, Алеша! Несуразный ты уро- дился у нас… Затрет тебя жизнь… В продолжение трех лет мучился я над складами, Каждое печатное сло- во вызывало во мне отвращение. Я проклинал тех, кто выдумал азбуку, Однако родители мои никак не мог- ли примириться с тем, что я останусь непрамотным. Попробовали еще раз отдать меня в другое село, находив- километров десять. шееся от нас за Учительница, молодая и окромная де- вица, с белокурыми локонами, при первой же встрече хорошо улыбну- лась мне, по-материноки обняла, при- ласкала, Я сразу почувствовал, что в груди моей растаял ком накопив- шейся злобы, и потянулся к ней до- верчиво. В две зимы кончил церков- верниво, В двв знмы кончил перков-всем но-приходскую школу первым учени- ком. И тогда-то во мне проснулась сильная жажда к знанию, но дальше учиться не пришлось. Запрягся в земледельческую работу. И только вместе со старшим братом, постоянным спорщиком с духовенст- вом, я читал тогда все, что попадалось под руку: приложения к журналам, по астрономии, о Джеке-Потрошителе, уголовный кодекс, но больше всего- религиозные книги. Мать моя, очень религиозная жен- щина, определенно готовила меня в монахи, Может быть, я и действи- тельно попал бы в монастырь, если бы случайно не встретился с одним матросом (о котором у меня написан особый рассказ- «Судьба»). Матрос много мне порассказал о флоте. Под влиянием этой встречи с моряком и моя жизнь сложилась совершенно по- иному, В мыслях я после не расста- вался с морем, с кораблями, вообра- жая себя моряком. Рассказы матроса окончательно оторвали меня от зем- ли: ее не было больше в моих меч- тах, неудержимо увлекавших меня от сухопутной действительности в ве-

путь

и рях. дущий мир грез Тогда весь мир пред- ставлялся мне одним сплошным без- брежным и бескрайним океаном, и жизнь там только на кораблях - вол- ны и корабли, и больше нет ничего на свете, Деревенская глушь порою отрезвляла меня от мечтаний о морях кораблях, а порой и усиливала их. Так сложился из меня здоровый от сельской работы деревенский парень, не видавший еще большой воды, но упорно мечтавший о неведомых мо- На двадцать втором году жизни ме- ня призвали на военную службу. Я сразу назвался охотником во флот. Сверстники мои - новобранцы горевали от разлуки с родным селом и если веселились, то скорее от от- чаянного горя, чем от радости, а я горел от счастья. Служил я в Балтийском флоте. Здесь я усиленно занялся самообра- зованием. Одно время я посещал в Кронштад- те воскресную школу. До сих пор я с благодарностью вспоминаю о ее пре- подавателях. Через них я впервые познакомился с нелегальной литера- турой, здесь началось мое политиче- ское и социальное пробуждение. Из этой школы, как от прожектора, был направлен в мрак царского флота яр- кий луч знания. Но мое обучение в этой школе продолжалось не долго. Вскоре школу закрыли, некоторых преподавателей арестовали. Начались аресты и во флоте. Мне хотелось подготовиться к экзамену на аттестат зрелости и постучить в университет, но попал вместе с другцми матросами в дом предварительного заключения. На литературный вуть меня натол- кнуло знакомство о биографиями та- ких писателей-самоучек, как М.Горь кий, А. Кольцов, Суриков, Решетни- ков и др. Я понял, что можно сде- латься писателем, не обучаясь в выс- шем учебном заведении. Но дело это оказалось чрезвычайно трудным. Те- перь имеются высшие литературные школы, доступные для всех. При каж- дом издательстве есть для начина- ющих писателей литконсультации. Тонда ничего подобного не было. Мно не к кому было обратиться за сове- том. Я был предоставлен самому се- бе, Приходилось как бы заочные кур- сы брать, читая по истории литера- туры и учась по образцам лучших художественных произведений как русских, так и зарубежных класси- ков. Нужно было исполнять те или иные служебные обязанности и в то же время работать над собою, рабо- тать упорно, работать за счет отдыха и развлечений, ибо другого времени у меня не было. Первая моя статья, в которой я призывал матросов посещать воскрес- ную школу, была напечатана в газе- те «Кронштадский вестник». Это ме- ня окрылило. Я стал мечтать о лите- я ратурной деятельности, С этой целью. когда я плавал с эскадрой адмирала. Рожественского на Дальний Восток, вел дневник C 1907 по 1913 год скитался за стему». А о праницей как политический эмигрант: жил в Англии, Франции, Испании, Италии и в Северной Африке В Ан- глии прошел через «потогонную си- Писал мало, лишь в часы отдыха. во время империалистической вой- ны и в первый период революции со- забросил литературную работу. В 1906 г. я написал две брошюры пусимском бое: «Безумцы и бес- плодные жертвы» и «За чужие гре- хи». Но они немедленно были кон- фискованы. В 1914 г. «Книгоиздатель- ством писателей в Москве» была при- готовлена к печати моя первая кни- га - «Морские рассказы». Но гря- нула война, а по военному времени книга оказалась нецензурной, Приш- лось разобрать набор. И только в 1917 году, после свержения царизма, тем же издательством она была вы- пущена в свет. В литературе я работаю немного больше тридцати лет. Но из них од- ну треть нужно выкинуть. За это время, зажимаемый царской цензу- рой, я с трудом проникал в периоди- ческую печать. А так как кроме двух брошюр у меня не было издано ни одной книги, то я считался как бы незаконнорожденным писателем или, как раньше в деревнях говорили, «за- уголышем». И только при советской власти для меня наступила возмож- в миллионных тиражах. ность выпускать овои произведения A. НОВИКОВ-ПРИБОЙ

A. С. Новиков-Прибой в конце девяностых годов. 

К. ПАУСТОВСКИЙ КРЕПКАЯ ЖИЗНЬ Прежде всего я должен оправдать заголовок этой статьи, Слова «креп- кая жизнь» ни в коей мере не озна- чают жизнь, крепко сколоченную, благополучную, устойчивую. Здесь слово «крепкий» должно пе- редать понятие свежести. Так мы говорим - скрепкий соле- ный ветер», «крепкая снежная кру- па», «крепкий яблючный сок», Поня- тие силы и свежести вызывает у нас представление о крепости. Такое же представление вызывает у меня жизнь Алексея Силыча Новикова- Прибоя. Очень часто мы испытываем жесто- кое сожаление из-за того, что чужая жизнь не принадлежит нам. Это так- же относится к Новикову-Прибою. Хотелось бы целые куски этой жиз- ни пережить самому. Это чувство мы испытываем всегда, когда сталкива- емся с настоящей человеческой био- графией. природу - один из самых великих стимулов к оздоровлению человека. Немыслим человек социалистического общества, равнодушный к природе. Имя Новикова-Прибоя крепко свя- зано с «Цусимой». Но до «Цусимы» Новиков-Прибой создал цикл книг, пде быт, борьба и страдания моряков старого флота переданы со скупой, но выразительной силой, цикл рас- оказов, пропитанных запахом гава- ней, океанов и соли. писателя, Здесь тема настолько по- трясает, что перестаешь замечать все то, что принято замечать у писате- лей: язык, стиль, композицию. Ког- да книга поражает настолько, что пе- рестаешь улавливать, как она напи- сана, - это удача, Это значит, что она сделана на основании еще не ра- скрытых нами во всей полноте зако- нов подлинного литературного ма- стерства. «Цусима» стала великой удачей   Сила «Цусимы» не только в про- стоте и точности, Сила ее - в оби- лии захватывающего материала и в теме - громадный флот, великая и бестолковая армада идет на смерть, как под топор палача, и об этом зна- ют все. Идет через весь мир, через душные океаны, экватор, тропики, штормы и синие штили. Трагичность этого погребального плавания так велика, что хочется читать о нем все больше и больше, и каждая частность приобретает в общем свете этой трагедии значи- тельность и особую силу. Массовый читатель и мы, писате- ли, должны быть благодарны Нови- кову-Прибою за его тромадный твор- ческий труд, за прямоту и честность его писательской мысли, за пример простоты, скромности и дружбы, ко- торый он дает нам всей своей жиз- из нью. Новикову-Прибою на-днях испол- няется шестьдесят лет Я желаю Алексею Силычу, чтобы жизнь его и в дальнейшем вызыва- ла у нас ту благородную зависть, которая толкает человека к усовер- шенствованию самого себя.

На всех морях и океанах  Как-то раз в одном из дальних лаваний, нанявшись матросом вто- ого класса, автор этих строк беспри- инно попал в число бесславных травильщиков» («травлей» называет- я вранье). Произошло это на кор- е, во время воспоминаний старого одшкипера, участника пусимской рагедии. Заканчивая свой рассказ, подшки- ер заявил: - Лучше всего это описано у Но- икова-Прибоя. Я рассказываю лишь в, что видел на овоем корабле, а пи- атель дал полную и верную карти- И моментально разговор перешел к роизведениям Алексея Силыча. Читали?--раздались восклица- ня, действительно полная картина! -Что и говорить, Мовиков-Прибой -сам соленый моряк, на себе испы- вл. Потому и пишет так. Бывалый словек! - Морская душа,--авторитетно за- етил один из стариков. - Что ни зьмется описывать, бой гибель скадры, подводников, «Коммуниста» шторме, все верно до последней вклепки. Но как это ему дается? Ты, оди, думаешь он в Москве сидит, не ылазит из кабинета? Можешь не еспокоиться, он везде побывал на воем веку и знает всех старых мо- яков, на всех морях. - Совершенно верно,подхватил ругой матрос, он знает моряков и юдится только с моряками, В Мос- ве в его доме всегда полно нашего ароду. Как только моряк приезжает Москву, он гребет к Новикову-При- ою, и живет у него, и ест, и пьет … иви, сколько хочешь, как свой че- ювек. ал? - А ты сам, случаем, не пробо- Смех прокатился по корме. Я счел уместным сообщить о том, ат новиков-Прибой любит морское бщество. Не надо, мол, преувеличивать, но в вартире писателя очень часто мож- ю встретить матросов, кочегаров с Герного моря, Балтики и Дальнего Востока. В большинстве это участни- и Пусимы Увлекшись, я рассказал о его жиз- и, скитаниях и приключениях, о На каждом пароходе советского торгового флота есть библиотека. Самые популярные, любимейшие книги моряков это произведения Алексея Силыча Новикова-Прибоя. «Цусиму» на судах называют «кни- гой-невидимкой». Новшкова-Пошбоя никовла не найдешь на полке библиотечного шкафа, и «Цусима» невидимкой пе- релетает из каюты в каюту, из куб- рика в кубрик. Книг Новикова-Прибоя нет в шка- фу. Матрос еще в начале рейса взял «Цусиму», «Подводников» или «Жен- щину в море» и зап записал на свое имя. Но, прочтя книгу, он передал ее близкому приятелю, а тот не мог от- другу, и казать своему вот, к отчая- нию библиотекаря, которому эту ра- боту поручили в качестве обществен- ной нагрузки, произведения Новико- ва-Прибоя загадочно исчезли. Но нет автора, который бы пользо- вался такой любовью, как Новиков- Прибой. Правдивость, простота его пленяют моряка, он чувствует Алек- сея Силыча своим писателем и как патриот моря, превозносит его пе о перед друтими. Прочитав хорошую книту доселе неизвестного ему автора, мо- ряк, похвалив ес, обязательно доба- вит: Моряки в большинстве своем - культурный, начитанный народ, лю- бят литературу и свободные часы от- дают чтениюжизнь, - Отличный писатель! Здорово сработано! Конечно, это не Новиков- Прибой, новполне толковый писа- тель. Но если произведение выше всяких похвал,товорят: … Пишет, как Новиков-Прибой! …В Атлантическом и Тихом океа- нах, в полярных морях, на Земле Франца Иосифа, у берегов Шпицбер- гена, в тропиках, у берегов Чукот- ки, Камчатки и Сахалина, ва всех океанах и морях, где плавают суда под флагом великого Советского Сою- за, мужественные славные советские моряки знают, любят и горлятся сво-ее им большим писателем-Новиковым- Прибоем. том, как писалась «Цусима», и о эло- ключениях этой рукописи. Я рас- сказал далее, как ныне неутомимо ра- ботает писатель и как он скрывается из Москвы за город, чтобы его не отрывали от занятий телефонные звонки и письма. Я рассказал, что это жизнерадост- ный, простой, веселый, юный по характеру человек, страстный охот- ник и путешественник. Никто не перебил меня, в глубокой тишине слушали меня моряки. Ночью, когда все уже спали, прия- тель-матрос подсел ко мне на на койку и спросил: - Она у тебя с собой? -- Кто,- не понимая вопроса, уди- вился я,кто она? Книга. Книга о Новикове-При- бое? … У меня нет такой книги. Я лич- но знаком с Новиковым-Прибоем… - Ты это брось,-рассердился мат- рос, и его лицо мгновенно стало уг- рюмым и подозрительным -Я же те- бя по-приятельски прошу, Ведь мы же с тобой с глазу на глаз… Станет такой большой человек водить с то- бой знакомство. Другое дело- старые моряки, им есть что рассказать, это я понимаю, Я тебя прошу в натуре… Как название? Не получив ответа матрос оскорб. ленно хлопнул дверью. Со следующего дня большая поло- вина команды парохода относилась к моим словам с холодной, рас- сеянной вежливостью. Стоило мне, забывшись, что-либо рассказать, слу- шатели с веселым огоньком в глазах перемитиватись, и кто-нибудь обяза- тельно, как бы невзначай, об являл: - Бывает! Ты все знаешь. У тебя, гляди, такие знакомые, как Новиков- Прибой Только в последние дни по возвра- щении из рейса мне кое-как удалось восстановить свою репутацию. В конце рейса, котда, списавшись с парохода, я уезжал в Москву, про- вожавший меня приятель-матрос ска- зал: - Может быть, ты действительно знаком с Новиковым-Прибоем, но… не может быть, чтобы о нем не былокни- ги.





Нужна ли писателю хорошая би- ография? Об этом спорят, но мне кажется азбучной истиной, что хоро- шая биотрафия - это полноценная жизнь, а прекрасная книга рождает- а прекрасная книга рождает- ся только как плод этой полноцен- ной и созидательной жизни. Биография не бывает случайной. Биография - это человек. Никто не сможет доказать, что Горький слу- чайно стал писателем, а не пекарем или железнодорожным стрелочником. Поэтому, когда возникают законные разговоры и тревоги о слабости лите- ратуры, о среднем качестве книг, то разгадку следует искать прежде все- го в биопрафии каждого отдельного писателя. Новиков-Прибой соединил лучшие две профессии в мире- морскую и писательскую, Может быть, морю он и обязан тем, что стал писателем. Но у Новикова-Прибоя есть еще третья профессия. О ней равнодуш- ные горожане учоминают с уомеш- кой, а люди, у которых вместо ума и сердца - толетые портфели с «дело- выми отношениями», считают долгом презирать. Новиков-Прибой охотник. Это значит, что он знает и любит

 

ную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Би- ли потому, что это было доходно к сходило безнаказанно» (Сталин). Роман «Цусима», раскрывший чость причр лость на примере войны 19041905 гг., крупный вклад в советскую литературу. Роман рассказывает о гибели старо- го, но он мобилизует на борьбу с вра- гом сегодня. Наша армия и флют сов- сем не похожи на старые царские флот и войска, Они нанесут сокру- шительный удар каждому, кто посме- ет нарушить границы Советской стра- ны. Мы вправе сейчае ждать от Нови- кова-Прибоя книги об этом новом Красном флоте. Новое произведение, которое пишет сейчас Новиков-Прибой, будет посвя- щено судьбе человека, прошедшего каторгу старого флота, а ныне счаст- ливого командира на одном из со- ветских кораблей. А. С. Новиков-Прибой прошел длин- ный путь учебы у жизни, от матро- са «Затертого» (таков его первый псе- вдоним) до любимейшего массами со- ветского писателя. Хочется закончить статью строками самого Новикова-Прибоя. Он написал их для «Литературной газеты». «Я прожил 60 лет, но мне кажется, что родился я только 20 лет тому на- зад. Как писатель, я рос и совершен ствовался вместе с Советской стра- ной, Моя родина дала мне все. горжусь, что дни моей жизни проте- кают в Советском Союзе. Сталин для меня является нодосягаемым идеалом. Он знает, любит и понимает писате- лей, Под руководством Сталина соз- дана мощь нашей страны, Будем бла- годарны ему и большевистской пар- тии, преобразившим нашу жизнь. Я обещаю сделать все, чтобы оружием сил, опособство- вать дальнейшему процветанию вели- кого социалистического госудадства».

зумии правящей клики, о разложе- нии, пнилости и пибели самодержа- вия В 1904-1905 году обнаружилось точно и непререкаемо, что самодержа- вие прогнило насквозь. Путь россий- ской эскадры в Японокое море чуть сленых, чуть росеийокого дво- рянско-буржуазного строя. Ни геро- изм матросов, ни безумная храбрость отдельных офицеров не смогли спа- сти обреченной на слом оистемы во-  енно-феодального империализма. Книта Новикова-Прибоя высоко па- триотична, ибо она показывает вели- кий русский народ, боровшийся с иноземным врагом. Народ, который не победил потому, что был опутан пре- дательством, овоекорыстием и бездар- ностью правящего класса, Достаточно вспомнить страницы, посвященные героическому командиру Блохину и всей команде крейсера «Дмитрий Донской». Крейсер один отстреливалоя от ше- сти японских крейсеров, а два из них вывел из строя. «Донской», весь избитый, с проса- чивающейся в трюмы водой, с кре- ном на пять градусов, продолжал свой тяжкий путь. На нем мало осталось пушек, но он упорно отбивался от японцев. Передняя труба на нем бы- ла вся продырявлена осколками, а вадняя оказалась развороченной сни- зу доверху, Тига упала, ход умень- шилоя, но крейсер, словно обеспоко- снный своей собственной судьбой, продолжал двигаться вперед, унося на себе трупыы, кровь и бой, отчаяние и надежды всех, кто топтал его палу- буз Насквозь протнивший режим рож- дал командиров, ведших войска на поражение. Адмиралы Макаровы бы- ли трагическими исключениями.

C. РОЗОВ

отарытом море в долгие дны оди- них люди. Новиков-Прибой хоро- шо знает матросскую среду, но он не ползучий бытописатель, а подлин- ный реалист. Вюпомните одну из его самых удач-ком. ных повестей - «Женщина в море». ночества обнажаются человеческие страсти, тоска переходит в безумие, а страсть в неистовство, Новиков- Прибой показывает и грубую физио- логию, но он находит яркие и лири- ческие слова о том, как прекрасен человек, как умеет он побороть низ- менные и низкие чувства, Героичен и прекрасен человек. Чувство гордости за человека, вы- шедшего из народа, не покидает пи- сателя на всем протяжении его твор- ческой жизни, «Подводники», «Ера- лашный рейс», - это та же реали- стическая линия, правда о людях и жизни. У Новикова-Прибоя вы не найдете вылощенной и выхолощенной фразы, не найдете словесных изысков и по- брякушек, Слово для него - прав- да, правдивым словом он рассказы- вает о жизни, рассказывает безыскус- ственно, честно и прямодушно, Ли- тературные эстеты не любят Новико- ва-Прибоя. Страшная правда его книг лежит вне эстетского восприя- тия. 3

чтоб сильнее любить сегодняшний и завтрашний день. Многомиллионный читатель Страны советов считает Но- викова-Прибоя подлинным художни- Художественную зрелость, полно- кровное мастерство Новаков-Прибой обнаружил, создав замечательную книгу «Цусима», Эта книга разош- лась в сотнях тысяч экземпляров, она известна не только в СССР, анакомы с нею широко и за границами Совет- ской страны. Смысл этой книги, ее основную идею отражает следующее место из первой книги «Цусимы»: «Перегруженная углем и запасами, измученная походом и дезорганизо- ванная духом безверия, она (эскадра) медленно подвигалась к пропасти. Это понимали все, начиная с любого командира и кончая последним галь- юнщиком. И все-таки мы не повер- нули обратно. Почему? Потому, что младшие флагманы не противодейст- вовали командующему, а судовые командиры не осмеливались возра- жать младшим флагманам, а офи- церы не могли ослушаться команди- ров, а кондуктора, боцманы, капралы и матросы просто были не в счет. Ка- залось, никто уже не мог предотвра- тить приговора истории. Все люди находились на своих местах, все ис- полняли свои обязанности, Из труб вываливал дым, за кормой вращались винты, бурля незнакомые воды, и корабли, черные и молчаливые, с ви- дом бесстрастного покоя, шли вперед, чтобы похоронить в пучине чужого моря раздутую славу Российской им- перии и последнюю надежду нашей манчжурской армин»1. Матрос броненосца «Орел» второй тихоокеанской эскадры Новиков-При- бой выдает свидетельство о бедности российскому царизму. Книга нашисана «кровью сердца», здесь - итог пережитото, передуман- ного, запечатленного, В «Цусиме» правда о закате самодержавия, о бе- 1 «Цусима», книга 1-я, стр. 410,

ОRиков-ВиооИВ миром старые - крестьянские и мат- росские - счеты, Он ненавилит от- вратительное, нажившееся на бедняц- ких слезах российское кулачество. В рассказе «Порченый» автор изоб- ражает бывшего солдата П. Колдоби- на - паука, кровососа. Показывает одним-двумя штрихами, описывая обстановку жизни Колдобина. У Кол- добина есть все - и кисейные за- навески и искусственные цветы в фарфоровых кувшинчиках. «В перед- нем углу, на божнице, заблестели но- вые иконы в посеребренных оправах, больших киотах с золотым виногра- дом, а на стенах - пестрые лубоч- ные картины: стральный суд, генера- лы, голые женщины. В простенках между окон, выходивших на улицу, висело овальное зеркало, правда, кри- вое, уродовавшее лицо, но зато боль- шое и в раме, окрашенной в вишне- вый цвет, с резьбой наверху». Лого- вище зверя выписано спокойной ру- кой художника. Эта безвкусица жилья кулака отражает внутренний мир ми- роеда, который хочет внешне жить «как все», который под ширмой бла- голешия окрывает темные и злые де- ла, Кулак дан не как размалеванная карикатура, а как отвратительное жизненное явление. В творчестве A. Новикова-Прибоя есть и элементы романтизма. Некото- рые неудачливые критики зачисля- ют его в «певцы моря», Нет ничего ошибочнее этой оценки, А. Новиков- Прибой- певец человека, его радо- сти, страданий, побед над самим со- бой и окружающей действительно- стью прошлого. Море в произведени- ях писателя - лишь фон, лишь хо- знакомый пейзаж. Главное в

 1 газетная и журнальная работа, По- настоящему писателем Новиков-При- бой становится только при советской власти, хотя пишет уже 30 лет; кни- га, создавшая ему заслуженную по- пулярность, - «Пусима». Новиков-Прибой - оптимистиче-

Шестьдесят лет назад, 12/24 марта 877 года, в глухом селе Матвеевском, пасского уезда, Тамбовской губер- ми, родился А. С. Новиков-Прибой. Лальчику, копда он начал учиться, рамота давалась туго, ибо безграмот- ые и жестокие педагоги отбивали якую охоту к знанию, Стоило толь- мальчику поступить в учение к ало-мальски чуткому человеку, кото- ый сумел его приголубить, прила- жать и внушить ему веру в себя, как овиков-Прибой становится одним из амых талантливых учеников. В нем проснулась безмерная жажда кзнания мира и людей, Мальчик чи- ал все, что попадало под руку, на- иная с Джека-Потрошителя и кон- ая астрономней. Случайная встреча озбуждает в нем любовь к морю, ождает мечту стать матросом, При- ыв на военную службу эту мечту существил. Новиков-Прибой попадает в Бал- гийский флот. Служит и учится, учится и служит. Служит со скреже- том зубовным, учится любовно, глу- боко и по-настоящему. Книги раскры- вают ему глаза на гнусную окружаю- щую действительность. Самое страшное событие, оставив- шее впечатление на всю жизнь: рус- жо-японская война, Цусима. Страш- дое, потому что народ расплачивался жизнью за прехи царизма. Баталер Новиков выжил среди страданий и стонов, предсмертных хрипов герой- ских моряков, отбивавших яростные атаки японцев, Потом бесконечные скитания (Англия, Франция, Испа- чня, Северная Африка), случайная

ский писатель, Человек, прошедший его тяжкую и суровую жизнь на кораб- лях царокого флога в годину бесче- ловечной бойни, он всегда верит в че- ловека, он подлинный гуманист. У него находятся ярюие и гневные сло- ва по адресу придворного льстеца и беадарного военачальника Рожест- венокого, Но о большой любовью пи- шет он о рядовом матросе, погибаю- щем в далеком и безвестном Корей- ском проливе. Все расоказы и романы Новикова- Прибоя крепко посолены шуткой и юмором. У него нет абстрактных об- разов, он всегда конкретен, люди его живут подлинной жизнью. Он пока- зывает, как в страшных и тяжелых условиях закаляются и заново рож- даются люди. Возьмите, например, «Цусиму», вторую книгу, Она расска- зывает о смерти и умирании, но яс- но видишь и ощущаешь, читая ро- ман, что в грохоте канонады, среди взрывов онарядов прозревают матро- сы. Они, или их младшие братья, в 1917 году, в Великую Октябрьскую Пролетарскую революцию, вместе с большевиками, под их руководством будут штурмовать старый калиталк- спический мир.  2

Когда вышли первые рассказы Но- викова-Прибоя, критический влликуша Ю. Айхенвальд писал: «Эти рассказы … пнетущая правла, Эта правла ло важнее литературы, но все же не ли- тература». Эстетствующий буржуа ставил писателя вне литературы. Рабочие и крестьяне нашей страны по-другому расценивают рассказы, по- вести и романы Новикова-Прибоя. Они любят, они читают и перечиты- вают по многу раз его произведения. Они видят в писателе человека, про- думавшего и прочувотвовавшего жизнь прошлого, проклявшего былое, показавшего ужас вчерашнего дня

Царокая Россия была бита, «За от- слова, в меру моих сталость военную, за отсталость куль- турную, за отсталость государствен-

Новиков-Прибой ненавидит старый мир насилия и ала, У него е этим рошо