™
Среди русских писателей-реалистов.
века, изображавших дорефор-
менную жизнь, Гончаров выступает
как один из крупнейших. романистов.
Одно время порочные и вредные
взгляды на творчество Гончарова раз-
вивал меньшевистский вульгаризатор
Переверзев.
аетер руеевфго р
Общеизвестно, что в своёй знаме. <=
Нитой «трилогии», т. е; в. трех рома-
нах — «Обыкновенная история», «0б-
Ломов», «Обрыв», Гончаров дал изо-
бражение помещичьего быта, сойдал.
типичный облик русского помещика
ХГХ века. Переверзев же придумал
нелепый софизм.
По его мнению, все образы Гонча-
рова, Kak и он сам, — «вариации
одного’ и того же образа патриархаль-
ного буржуа». Что касается Волохова,
то он якобы также является «новой“
вариацией обломовского типа», а`ни-
тилизм — «локализацией исихологи-
ческой неприспособленности буржу&
к новой общественной роли». От про-‘
фессора вульгарной социологии ус-
кользнула демократическая `сущ-
ность так называемого нигилизма и
антидемократическая установка ху-
дожника по отношению к образу Во-
похова. Г }
Говорилось еще в критике, что Рон-
чаров «целиком патриархален», или
Что ОН «несомненный консерватор».
Пережитки вульгарного социоло-
тизма в литературоведческих работах
о Гончарове не искоренены до сих
пор.
Чтобы хоть в какой-то степени пра-.
вильно оценить художественное нас-
ледство Гончарова, как классика. рус-
ского романа, нужно учитывать тот
факт, что историческое и художест-
венное значение его образов и картин,
его художественное дарование шире
и тлубже его общественных взглядов,
хотя, конечно, не могло не испыты-
. вать на себе их влияния.
” Гончарова, как и всякого большого
художника, говоря словами Белин-
ского, «уловить... в. каков-нибудь ко-
ротенькое определение ^ трудновато»,
что вовсе не означает, что здесь во-
обще нельзя достичь определенности
в идейной характеристике писателя.
Весьма укоренившееся, представле-
ние о Гончарове, как о самоудовле-
творенном чиновнике—бюрократе, об-
ломовце, — совершенно неверно. В
письмах (как опубликованных, так и
еще неизданных) знаменитого наше-
го романиста можно найти. многочис-
ленные заявления о том, что ему не-
навистна казенщина и бюрократизм,
что он страдает как художник от ус-
ловий своей жизни и деятельности,
будучи материально подчинен необ-
ходимости служить.
В годы молодости мировоззрение
Гончарова характеризуется бодростью,
ему чужды мотивы дворянского пес-
симизма, «Я свободный гражданин
мира>,—восклицал он. («На родине»),
В 50-х тодах Гончаров стало уже
ощущать социальную неудовлетво-
В русской действительностью.
письме к Языковым от 1852 т; он
одним из фактов, «которые мешают
свободно дышать», называет «недо-
статок разумной деятельности и с03-
нание бесполезно гниющих сил и
способностей».
Романист сознавал причину. рус-
ской отсталости:
«Но ведь (как я показал в Обломов-
ке) обломовщина как эта, так и вся-
кая другая — не вся происходит по
нашей собственной вине, а от мно-
гих, от нас самих «независящих»
причин! Она окружила нас, как воз-
дух, и мешала (и до сих пор мешает
отчасти) итти твердо по пути своего
назначения, как бы сделал я в Ан-
тлии, во Франции и Германии», —пи-
сал Гончаров в 70-х годах («Необык-
новенная история»).
Гончаров возвысился своим твор-
чеством над дворянскими «гумани-
стами» эпохи «торжества фразы»,
дворянскими либералами’ 40-х гг.
Критикуя все виды дворянской ре-
акционной романтики (в. Адуеве, (6-
ломове, Райском), Гончаров. высказал
о них суровую правду. Именно эти
моменты, эта сторона его творчества
особенно богаты об’ективностью и
реализмом. Именно здесь он достиг
самой высокой художественной ти-
пичности своих образов.
Через критику всех видов дворян-
ской романтики Гончаров косвенно
произносил свой ‘приговор старой
жизни, крепостничеству.
В литературе 40—50-х годов «Обык-
новенная история» и «Обломов» сы-
трали свою положительную, прогрес-
сивную роль. Белинский, прочитав
‘(еще в рукопяси) «Обыкновенную ис-
торию>, с особой поспешностью отоз-
вался на нее в печати, назвав роман
«одним из замечательных произведе-
ний русской литёратуры», расценив
его, как «страшный удар романтизму,
Гончаров
Летом 1857 года, в месяцы напря-
женной работы над окончанием «0б-
ломова», началась переписка Гонча-
рова с Софьей Александровной Ники-
тенко (1840—1901), дочерью извест-
ного академика, историка литерату-
ры и автора мемуаров А. В. Ники-
тенко. Переписна эта продолжалась
тридцать лет, вплоть до последних
лет жизни писателя.
Едва ли в кому-либо другому автор
«Обломова» писал с такой откровенно-
стью, с такой охотой и искренним
расположением, как к «Мудрости
Александровне», как называл он
свою корреспондентку. «Вы одна т6-
перь можете извлекать из меня му-
зыку, и я всегда буду играть ее Вам,
BHAA, ITO никакие дары, ^ника-
кие обольщения не заставят Вас упо-
требить ее во 3л0...», ^
В письмах к ней рассыпано громад-
ное количество высказываний о его
собственном творчестве, о вопросах
литёратуры и искусства — вопросах,
интересовавших его с тех юных лет,
когда он «питался, как молоком ма-
тери», поэвией Пушкина, и до послед-
них лет жизни.
Мы печатаем здесБ одно из таких
высказываний и г.).
«Обращусь к литературе, потому
ato —on revient a ses moutons* —
с Вами особенно я охотно говорю.
Итак, если я строг к словесным про-
изведениям искусства; то это потому,
что по этой части вкус развилея у
Е
3 Воавращаются в своей теме,
К 125-ЛЕТИЮ СО’ДНЯ РОЖДЕНИЯ И. А; ГОНЧАРОВА
(18 ИЮНЯ 1812 Г.—18 ИЮНЯ 1937 Г.)
OMAHA
И. А. Гончаров — барельеф скульптора Н. Я, Тальянцева
мечтательности, сантиментальности,
провинциализму». ° м
Добролюбов одобрительно отозвал-
ся об «Обломове», подчеркнув, что ро-
ман, несмотря на все свои недостат-
ки, имеет «гораздо более обществен-
ного значения», нежели все так Ha-
зываемые обличительные «повести»,
Говоря, что в истории Обломова «от-
разилась русская жизнь», ЧТо «в ней
сказалось новое слово нашего‘ обще-
ственного развития», что слово обло-
мовщина — «служит ключом к раз-
тадке многих явлений русской жиз-
ни», Добролюбов вовсе не имел в ви-
ду сказать, что русский народ зара-
жен обломовщиной, что он является
«нацией Обломовых», как клеветал
подлый враг народа Бухарин.
Добролюбов увидел в типе Обломо-
ва страшный удар по либерализму,
по инертности, по лицемерию и лжи
либералов о народе.
Говоря об «обломовщине», Добро-
любов писал:
«Если я вижу теперь помещика,
толкующего о правах человечества и
о необходимости развития личности,
— я уже с первых слов его знаю, что
это Обломов.
Если встречаю чиновника, жалую-
щегося на запутанность и ‘обремени-
тельность делопроизводства, он — O6-
Ломов. Ms ,
Если слышу от офицера жалобы на
утомительность парадов и смелые
рассуждения о бесполезности тихого
шага и т. п., я не сомневаюсь, что—
он Обломов.
Когда я читаю в журналах либе-
ральные выходки против злоупотреб-
лений и радость о том, что наконец
сделано то, чего мы давно надеялись
и желали, — я думаю, что это все
пишут из Обломовки.
Когда я нахожусь в кружке образо:
ванных людей, горячо сочувствующих
нуждам человечества и в течение
многих лет с неуменьшающимся жа-
ром рассказывающих все те же самые
(& иногда и новые) анекдоты о взя-
точниках, о притеснениях, о безза-
кониях всякого. рода, — я невольно
чувствую, что я перенесен в старую
Обломовку...з. 1
ei
«Роман и повесть стали теперь во
тлаве всех других родов поэзии», —
писал Белинский в 1848 г. В этом
факте он видел огромную победу реа-
лизма, как обращения искусства к
действительности. «Это самый ши-
рокий, всеоб’емлющий род поэзии»,
— говорил о романе‘ великий критик
и именно в, этой связи рассмотрел
первый роман Гончарова. Позже сам
Гончаров неоднократно подчеркивал,
что именно в роман уходит все, вме-
щается вся жизнь и позволяет ху-
дожнику давать не только об’ективное
изображение действительности, но и
давать простор лирическим настрое-
ниям автора. i
Гончаров,. прежде чем создать рез-
листический ‘роман, т. е. роман, кри-
тически изображавший определенные
стороны жизни, прошел весьма дли-
`со всеми последствиями,
тельный путБ развития, проделал
своеобразную творческую эволюцию.
У Гончарова были опыты в поэзии
(романтические стихи 1835—1836 гг.),
далее — в конце 30-х годов — он
написал две повести, в которых уже
намечались идейные, сюжетные и об-
разные-типовые черты будущих’ ро-
манов («Счастливая ошибка»
«Обыкновенная история», «Лихая
болесть» —— «Обломов»). Романы Гон-
чарова представляют собой тип соци-
ально-бытового «семейного» романа,
традиции которого сложились на 38-
паде раньше, чем в России.
Из образцов западной реалистиче-
ской литературы (Диккенс, Бальзак
и др.) он имел возможность извлекать
уроки об’ективного и живописно-
детального, тщательного изображе-
ния быта, обстановки, в которой при-
ходится действовать героям. Но сво-
ими основными образами (Адуевы,
Обломов, Райский, Ольга, Вера
и т, д.) романы Гончарова органи-
чески связаны с могучим потоком
именно русской литературы. Гонча-
ров обязан Пушкину и Гоголю не
только образами, но и художествен-
ным языком, который так высоко це-
нил-Белинский. Но его мнению язык
романов Гончарова — «язык чистый,
правильный, легкий, свободный,
льющийся.»...
Гончаров признавал идейность та-
ланта и отвергал как «ничего не вы-
ражающую фразу» лозунг «искусство
для искусства» («Искусство — для
искусства» — бессмысленная фра-
за...»). По мнению писателя даже са-
мая прекрасная техника, форма не
прикроют скудости содержания. Он
товорит о себе, что всегда заботился
«0 добывании содержания». Как ху-
дожник Гончаров был очень взыска-
телен к себе и другим, когда дело
касалось литературы. Будучи убе-
жденным противником всякого фор-
мализма, он даже в самую «отделку»
вкладывал «половину труда», назы-
вал себя тружеником, говоря, что ли-
тература поглощает, требует всего ху-
дожника.
С большим укором он говорил, что
«мы сами продолжаем относиться к
своему языку небрежно: в этом со-
стоит громадная наша ошибка...», Ху-
дожник не хвастал, когда, имея в
виду лучшие свои картины и образы,
товорил; «Отвожу много простора ра-
зумному и трезвому реализму». ‘
Придерживаясь «гласности», ‹при-
знавая право на «обличение», писа»
тель требовал, чтобы литература изо-
бражала правду, избегала односторон-
ности: «изображать одно хорошее,
светлое, отрадное Bs человеческой
природе значит скрадыватБ’ правду,
т, е. изображать непопно ‹и поэтому
неверно. А это будет монотонно, при-
торно, сладко. Света без тени изо-
бразить нельзя,..», Поэтому искус-
ство, по его мнению, должно предста-
влять Человеку «нельстивое зеркало
его глупости, уродливостей, страстей,
словом —
о рома
Из неизданной переписки
>
меня до болезненной чуткости, оскор-
бляющейся всяким недостатком. А
строг ли я к своим сочинениям? —
спросите Вы. He только строг, но
просто считаю их очень слабыми.
Пока пишу, я думаю 0 них много
(и это хорошо: иначе бы не дописал),
а когда напечатаю, то совешусь их, и
даже никогда не заглядываю на свой
страницы. По этой причине я никому
не даю права переводить их на ино-
странные языки...
Говоря о «Даче на Рейне» *, я был
строг потому, что у автора много си-
лы. Может быть, я ошибаюсь, но он,
кажется, взял или, по выражению
предисловия, «захватил» слишком
большое пространство в свою раму.
Даже такой обширный род искусства,
как роман, не может захватывать це-
лой жизни, и умственной, и нрав-
ственной, й социальной, и политиче-
ской, и придворной ит. д. и притом
целого общества в известную эпоху.
Нужно искусство гения, чтобы около
* Роман Бертольда Ауэрбаха, печа-
тавшийся °в «Вестнике Европы» в
1868 и 1869 гг. в переводе (с рукопи-
си) С, А. `Никитенко, с предисловием
Тургенева, и возбудивший присталь-
нов внимание Гончарова.
героев сгруппировались толпой › жи-
вые лица, с отражением всех фокусов
жизни: что-нибудь одно одолеет, A
прочее должно быть в тени. Свет ис-
кусства не распределяется ровно на
всех... Юоть такие громадные карти-
ны в живописи: например, «Взятие
Арабской Смалы» Opaca Верне, „в
Версальской галлерее: там представ-
лого племени. Все ярко, верно, жиз-
ненно,, Но кисть только и изображает
один момент — неподвижный, не за-
ботясь ви о предшествовавшем, ни 0
будущем, Тут ее границы во времени.
А искусство слова должно сказать,
что было и что будет, Талант и изоб-
разит этих людей, их дальнейшую
участь, под влиянием одного события,
чувства, ощущений. А если он будет
потом изображать, что сложилось еще
далее, как расположилась жизнь всех
вообще и каждого в` особенности, &
затем нарисует третий’ фазис, опять-
таки под другими давлениями или лу-
‘чами чувств ит. д. Это будет уже дру-
гой и третий роман и т. д. Словом,
Ауэрбах захватил слишком много, Rak
будто целый департамент работал этот
роман. От этого он носит следы страш-
ной TOPONAMBOCTH..«
-
Литературная газета
1
®
> и
ee
Неизданный
отрывок *
осветить все глубины жизни, об’яс-
нить ее скрытые основы и весь ме
ханизм..» (Из крит. очерка 06 «0Об-
рыве»). 2
Будучи крупным мастером реали-
стического романа, Гончаров естест-
венно водил большое внимание
теории ре\лизма, говоря, что «реализм
есть одна из’ капитальных . основ
искусства» и состоит в том, что ху-
дожник должен «вносить жизнь В
искусство». Гончаров был против на-
туралистического изображения жиз-
НИ.
Последний роман И. А. Гончарова
«Обрыв», задуманный в 1849 тоду, вы-
нашивался и перерабатывался в те-
чение двух десятилетий и был напе-
чатан в 1869 году в «Вестнике Евро-
пы». За это. время произошли’ ‘боль:
шие перемены в общественной жизни
России} изменились и взгляды писа-
теля, и все это отразилось на идей-
но-художественной значимости рома-
на. В шестидесятых годах мировоз-
зрение Гончарова эволюционировало
вправо, и при дальнейшей работе над
романом писатель видоизменял своих
тероев сообраано со своими, поправев-
шими взглядами. Вера, например, по
первоначальнему замыслу, должна
была ехать в Сибирь вслед за Волохо-,
вым. Позднее Гончаров откинул этот
вамысел, уменьшил свободелюбие Be-
ры я в конце романа примирил её с
бабушкой. Решительным образом был
изменен и Марк Волохов. ‘
- В своей «Необыкновенной истории»
Гончаров признавался: «Вместо ниги-
листа Волохова, каким он вышел в
печати, у меня тогда был намечен в
романе сосланный под надзор поли-
ции, по неблагонадежности, › вольно-
думец. Но такого резкого типа, каким
въыцел Волохов, не было, потому что
в 40-х годах нигилизм еще не про-
явился вполне. А посылали по губер-
ниям часто заподозренных в вольно-
думстве лиц» 1. В шестидесятых го-
дах, когда в жизни и в литературе
появились нигилисты и когда Гонча-
рову, захотелось высказать к ним свое
отношение, < прежний вольнодумец
был заменен нигилистом.
В ранних главах рукописи «Обры-
‚жении было больше реализма.
ся автор к Волохову:
второй части романа, к ХУ главе,
В искренних и прочувстВованных
словах Волохова 0б «отыскивании»
прав во время пребывания его в уни-
верситете, в подаче «рапорта», когда
он был на военной службе, выражен
протест против самодержавного про-
извола. Волохов рвался к живому де-
лу, чувствовал «силищу в руках», ему
хотелось «простора и воли» и он гово-
рил об этом с пафосом.,
‚Во второй части романа, в ХУ’ гла-
ве, Райский вечером пригласил Воло-
хова к себе и за ужином высказал
3
В тице, в`типичности Гончаров ви-
дел результат правдивого отражения
действительности. «Если образы ти-
пичны, — читаем мы в «Лучше позд-
но, чем никогда», — они непременно
отражают на себе — крупнее или
мельче — и эпоху, в которую жи-
вут, оттого они и типичны, т. е. на
них отразятся, как в зеркале, и явле-
ния общественной жизни, и нравы, и
быт».
Какие же особые условия по мне-
нию Гончарова нужны, чтобы образ
стал типом? Прежде всего под типом
OH разумеет‘ «нечто очень коренное
и надолго устанавливающееся и об-
разующее иногда ряд поколений». 06-
раз становится типом с той поры,
когда он «повторился много раз или
много раз был замечен, приглядёлся
и стал всём знакомым», Не следует
поэтому, — советует. писатель, —
изображать те, явления, O которых
неизвестно, «во что они преобразятся
и в каких чертах застынут на более
или менее продолжительное время».
По поводу одного персонажа в
«Складчине» Достоевского Гончаров
писал: «Вели зарождается, то еще
не тиц».
Совершенно очевидно, что Гонча-
ров остаетея и тут верен своей тео-
рии реализма. Разумеется, современ-
ный реализм идет дальше и требует
изображать жизнь во всех ее про-
явлениях -— и не только как она
была, но. как есть и как становится.
В вопробе о характере Гончаров
вполне следует западным реалистам
(Бальзаку, Диккенсу). Он настойчи»
во выдвигает значение среды и с03-
дает тип «Обломова», как прямое про-
должение и продукт среды.
Очень существенную роль в созда-
нии правдивого типичного образа,
собеседник.
рассказывать о своей прошлой жизни,
Волохова не включен и заменен дру-
тим эпизодом: Волохов берет у Рай-
ского деньги взаймы и ведет ‘себя дер-
зко и грубо. По ходу диалога, дан
ный отрывок расположен между
строк:
— Что вы
ский... *).
`В тоичаровском [
ратурного архива», издаваемом Ин-
ститутом литературы Академии наук
СССР, отрывок о юности’ Волоховь
‚такое?-—повторил Рай-
- неизданными тлавами, набросками й
вариантами «Обрыва». о‘
В. ЗЛОБИН
1, «Форник Российской Публичной
Библиотеки», П., издательство Брок-
тауз-@фрон, 1924, стр. 15.
ИА, Гончаров, «Обрыв» Гослит-
издал, 1935, стр. 223.
. Фифеть Фолюховя
Печатается впервые _ ;
¢,.— Вы поэт, художник, —сказал
он потом.—Кое-что верно схвачено в
этом очерке героя, как я; и это прав-
да, нас много, имя наше легион... Но
не все, однако, вы угадали. Я вам
скажу, в’ чем вы ошиблись. Где я
лягу?—спросил он, т
— На моей постели, вот здесь, я
как-нибудь на диване.
— Нет, вы” оставайтесь ина постели,
а я как-нибудь на диване, нз столе,
мне все равно; я привык. у
ните, какое внечатление’ вынесет он,
когда к нему его не подвели постепен-
но, не приготовили? Как оно примет-
ся им, как подействует? Вспомните
нескладицу детских речей, суждений,
выходок дикой воли, характера, тира-
нии над слабыми, над животными,
пытания всего глазом, ухом, рукой,
умом и чувством. Вы, конечно, видали
примеры слепой злости, присвоение
чужого себе... Все это проходит в гла-
«QD Фр ПВ».
Ба» писатель ие проявлял Gok He-
приязни`к Волохову, и в его изоб и
позднее писалась та или другая гла
ва, тем холодней и суровей относил”
Публикуемый отрывок относится ко
предположение, кем же является ‚его
После этого Волохов стал
В печатный текст «Обрыва» рассказ
«— Скажите же, что я такое, =
сборнике +Лите-
публикуется мною вместе о другими
№ 31 (667)
п
м
As
кву, к профессору, тотовить в уль
верситет. Мне было лет шестнадцат
а у профессора трое друтих готов,
лись в студенты-й была еще дочь.
Я коб-как с помощью профессора, вел,
кими неправдами вступил в унив),
ситет, и на иных лекциях спал, x
другие вовсе не ходил. Мне все каз,
лось, что не то понадобится и чу
все профессора притворяются, т,
есть знают сами, что большую заст,
не нужно учить, а учат **); слу,
ешпь, бывало, так гладко товорят у
‘правах, о наказаниях 3% нарущени
их, оглянешься — В жизни в(е м.
дишь, одни нарузнения, & наказывау
больше за отыскивание, а не за нар,
шение прав! Учатся, учатся матемет,
ке, все, кажется, метят в. Ньютоны, {
выйдут—смотришь, како вашим 1.
дожникам, есть нечего! Вон Леонтий!
нЕ на голове страшный столп у.
ности, а ему нужен только малень
кий колпак, латинская трамота, (у,
чего же это?— рассуждал я и слушы
только кое-кого, так, почти случайно.
Я просто не знал, чему учиться, yy
нужно именно мне, & 10, чему учит,
или притворялись, что учили, мне we
нравилось, казалось много, ненухно..
‚сказал 06 этом профессору: он т».
тел мне об’яснить назначение и цели
права и начал говорить 060 всех
разованных нациях; я вижу, что и
замораживает ‘дело, тоже притворяы.
ся: я перестал верить ему и не пи
слушать. Зато я занялся его дочерью
мы оба влюбились друг в друга-—Я в.
шел, что мы оба имели право пост.
пить, как. хотим, и стал об’яснять tt
теорию этого права.
— Hy?—c нетерпением
Райский.
— Ну, и об’яснил: мы ушли с в
только недалеко, ни у меня, ни у м
не было денег, и хозяйка, где мы п
селились, донесла на нас. Сашеньху
взяли, а меня тоже взяли домой, Отд
хотел было вдруг сломить мою вм
силой...
— Ну, у меня оказалось больше
лы... Потом, меня определили в пол,
Только я недолго пробыл. Вы две
правду сказали: я нагрубил эскадр:
ному командиру, меня посадили 101
арест, я ушел; привели к полковия
ку и тотчас поскорее отвели; я №
помню, что сказал ему, только хотел
отдать под военный суд, но «по Mod
дости лет» частным образом послал
на житье и службу в В.
спроси
лен момент поражения и бегства це-
Гончаров отводил требованию иИз0-
бражать пенхологию. человека. ‹ Без
изображения обстоятельств, среды не
может быть достигнута верность
«психической стороны». В равной
мере одна «подвижная картина внеш-
них условий жизни», так называемые
нравоописательные, бытовые очерки
никогда не произведут сглубокого\
впечатления на читателя, если они
не затрагивают самого человека, его
психологической стороны. Это чрез-
вычайно „существенное требование
реалистической эстетики.
Гончаров стремился , по-своему
синтезировать творческие достижения
Гоголя и Пушкина, прямо говоря, что
от них, т. е. от Пушкина и Гоголя
в русской литературе еще пока «ни-
куда не уйдешь».
В своих романах Гончаров показал
окончательный итог «слабого» харак-
тера «лишнего человека», конец тур-
геневских «безвыходных положений»,
Старая Россия, та полоса истори-
ческой жизни, которая была обрисо-
вана Гончаровым, отошла в прошлое.
Но художественное, наследство писа-
теля сохранилось для будущего. На-
следство Гончарова, как и других
классиков, берет и над этим наслед-
ством работает наша современность,
К творчеству Гончарова неодно-
кратно обращался Ленин, клеймя по-
нятиями Обломов и обломовщина пе-
режитки прошлого в поступках и
психологии людей.
Именно имея в виду эти пережитки
в сознании и деятельности людей,
Ленин говорил, что во многих еще
«.. старый Обпомов остался, и надо
его долго мыть, чистить, трепать и
драть, чтобы какой-нибудь толк вы-
шел». Ленин подчеркивал политиче-
ское значение борьбы с обломовщи-
ной, как синонимом халатности, без-
делья, отсталости, говоря, что обло-
мовщина «губит дело» и требовал
от коммунистов умения различать и
отметать «гнилые, барски-обломов-
ские иллюзии».
‚ Творчество Гончарова до сих пор
не утеряло своего значения. Оно по-
могает нам познавать прошлое; оно
воспитывает в массах стремление до
конца искоренить пережитки старо-
то, мешающие жить, творить, строить
социализм. sy
А. РЫБАСОВ _
— Нет, вы гость., .1
— Хуже татарина, —прибавил ©мб-
ясь Марк,—пожалуйста, оставьте це-
ремонии: вы опять ва свое!
Он лег на диван, положил под ло-
коть подушку и придвинул к себе
чашку с ромом, который все еще пы-
лал. р
— Вот с этих нежностей и на®ну,—
сказал он/—вы тут насказали, что я
избалован поклонением слуг,. нянек,
дьорни в родительском дому: ниче-
ro этого не было. Мне не льстили, не
ухаживали за мною, не берегли: на-
против. Отец рано овдовел и уехал в
Москву, а меня оставил на попечение
деревенской бабы. Мне было лет. во-
семь; я целый день, бывало, на дворе,
на берегу Оки, в лесу, с мужиками, с
мальчишками и. приходил домой
только есть. Не знаю, каково было ва-
ше детство, но у всех есть нечто об-
щее. Овобода, полный простор сбли-
зили меня с природой; я ничего и
никого не боялся—ни в лесу, ни в по-
ле, ни чертей, ни разбойников; рос,
крепчал и здоровел. Чего ни захочу,
все делалось. А чего я хотел? Лазать
на деревья, плавать по реке, мог хоть
утонуть, сорваться с дерева—ничего!
Ни страха, ни узды не было. Оно бы
хорошо: ‘я здоров, силен, смел и готов
на все. Но тут и Кончается ‘хорошая
сторона. Зато—помните ли это хаоти-
ческое брожение детских впечатле-
ний, понятий, порывов воли? Помни-
те ли, как это выражается беспоря-
дочно, странно, дико, иногда впадазт
в абзигаит? Помните ли нежную дет-
скую чувствительность и восприимчи-
вость? И беда, коли некому подстере-
гать, уравновешивать и направлять
ее! Еще пуще беда, когда кругом толь-
ко подстерегают, вызывают и употреб-
ляют во зло эти порывы и проявле-
ния! Что станет с этой чувствитель-
ностью, с этим умом? А пытливость
ребенка? Помните, как он зорко иног-
да вдруг взглянет в глубину какого-
нибудь природного таинства и даже
за пределы природы, когда случайно
подвернется его взгляду факт? Пом-
=
«Подле огромного развесистого вя-
за, с стнившей скамьей, толпились
вишни и яблоки; там рябина; там
шла кучка лип, хотела было образо-
вать аллею, да вдруг ушла в лес и
братски перепуталась с ельником, бе-
резняком. И вдруг все кончалось 06-
рывом, поросшим кустами, идущим
почти на полверсты берегом до Вол-
ги... 4 ‘
Многочисленные описания обрыва
в романе уроженца Симбирска И. А.
Гончарова петеносят читателя в име-
ние, владелица которого названа В
романе Татьяной Марковной Береж-
ковой. :
В пяти-шести километрах к югу от
г. Ульяновска находилось когда-то
имение Киндякова, где часто в дет
стве и взрослым бывал И. А. Гонча-
ров. ;
06 этом имении в книге краеведа
П. Мартынова «Селения Симбирского
уезда» (1896 т.). говорится:
«Деревня Винновка остается в ро-
де дворян Киндяковых, из какового
рода происходит и нынешняя мест»
ная помещица — дочь великобритан-
ского подданного Е, М. Перси-Френч.
Ей принадлежит роща, приобревшая
известность тем, что в ней находится
«обрыв», описанный И. А. Гончаро-
вым в его романе того же названия»,
Е. М. Перси-Френч была, последней
представительницей рода Киндяко-
вых. Её прапрабабущика, не имея де-
тей, взяла на воспитание двух пле-
мянниц, которые и послужили Гон-
чарову прототипами Марфиньки и
Верочки.
Отражена в романе И, А. Гончарова
и среда, которая окружала его на ро-
дине, в Симбирске, где он провел
первые десять лет жизни, служил не-
которое время по окончании универ-
ситета и куда он приезжал в в годы
не
Несмотря на Ваш прекрасный пё-
ревод, скажу, что надо читать вещь
в оригинале: вероятно и роман этот
представился бы иначе, Язык — ог-
ромная разница, почти бездна, разде-
ляющая автора от читателей, И вот
это — вторая причина, почему я не
люблю, чтобы меня переводили. По-
русски, может быть, как я видел, Me-
ня читали с одобрением (чем я и
счастлив и довольствуюсь этим), а в
переводе выйдет — просто жалко... >»:
*
Исключительная строгость Гончаро-
рова к своим собственным произведё-
ниям чрезвычайно для него харак-
терна. В старости его иногда’ «коро-
бит> от тех или иных мест в «Обры-
ве» и «Обломове». Он говорит о «неук-
люжести концепции» этих романов,
об’ясняя ee «неумелостью создать
стройный архитектонический о план
романа» и размышляя — «не две ли
это различные стороны талантов: од-
ним дается умение стройно, ловко и
заманчиво созидать план, а другим,
напротив, даются отдельные части,
детали отделки, а гармонии в целом
нет, как у меня да и у многих дру-
гих тоже..:»,
Полностью письма Гончарова к
С. А, Никитенко появятся в подтотов-
ляемом к печати гончаровском томе
«Литвратурного архива» Института
литературы Академии наук СССР.
: П, УТЕВСКИЙ
зах ребенка без указания, без урока
и само, собай работает в нем. И как ра-
природные
добрые инстинкты—прямой взгляд »
детской логики: «Кан ono допжно Дали,
и как бывает на деле»? И ряд Искал,
в шадей, возился с ними,
ботает! Вспомните еще
быть
противоречивых примеров тянется
уме, опять-таки без урока, без ариад-
ниной нити, Он ищи его в себе, это-
то урока, уразумей без сйособов! Ко-
нечно, если есть провидение для пья-
ниц, то для детей и подавно! ’
Марк замолчал.
— Да, это правда, это верно!—скя-
зал Райский.—Ну, что же отец?
— Отец приехал лет через шесть и
ахнул от удивления: я черен, грязен,
груб, что от меня воняет*) и дико
тляжу, не умею войти, поклониться,
ничего не знаю, Он меня отвез B HADI
тород и отдал учителю притотовить в
гимназию. Я дома набрался в лесах и
полях воли и силы и, конечно, пробо-
вал применять ее к делу ив городе.
Скоро класс. Степана Андреича и весь
дом затрещал от меня: мальчики по-
робчее разбежались, родители не cTa-
ли пускать их, а.бойкие пристали ко
мне. Я их стал воспитывать по-сво-
ему. Учился я плохо, но был не без
способностей, и когда явился в гим-
назию, то меня назвали разбойником,
но приняли. Меня засадили за ла-
тынь, за арифметику, за. географию.
Я учил только то, что мйе нравилось...
меня раза два высекли;, я перебил
стекла, научил товарищей разным
штукам, Между прочим, ‘однажды
после акта в гимназии был обед, ди-
‚ректор, учителя, так называемые по-
четные лица (в сущности все рожи!)
трескали, а. мы глядели, я предложил
‘своим. угоститься; мы отправились в
(палатку, к прянишнику, и все с’ели
у него и разбежались, а его послали к
директору просить денег за угощение.
Меня высекли, наконец, отослали к
отцу: чтоб тоже высек и отвез в Мос-
*) Последние три слова’ написаны
над строкой более яркими чернилами
и являются, повидимому, позднейшей
припиской. .
своего учения в Москве, и впослед-
ствии — из Петербурга.
«..С одной стороны — Волга кру*
тыми берегами и Заволжьем; с дру+
гой — широкие поля, обработанные
и пустые овраги, и все’ это замыва-
лось далью синевших гор, С третьей
стороны видны села, деревни и часть
города. Воздух свежий, прохладный,
от которого, как от летнего купанья,
пробегает по телу дрожь бодрости...»
Нетрудно в этом опибании узнать
вид, открывающийся с высокого хол-
ма Винновской рощи.
В 1912 году, в ознаменование сто-
летия со дня рождения И, А. Гонча-
рова, там, где некогда стоял дом, бы.
ла построена беседка-памятник,
Винновские колхозники помнят
день его открытия. *
На крутом обрыве был разби .
глийский Вр я . “i
.
— Вот видите, вы тут сами вин»
#
ваты,—заметил Райский.
Да, пожалуй. Только вы не уп.
сказавиги, что я хотел подвиюу
роли. Совсем нет: я любил 10
лучил. Если 6
меня не трогали, может быть, я @
был: «хороший офицер», или, по край.
ней мере, «хороший берейтор», зав
бы манеж, учил верхом... А меня в
отрывали, заставляли по суткам
деть затянутым в мундир в пусм\
комнате, без всякого дела, зевать, KM зе
раулить, не проедет ли кто... Мик п
Тут показалось, что они притвора зто
ся; что ничего этого не нужно, что д це
‚ла тут никакого ‚нет. Я чувствовы py
силищу в руках, в голове же шумел ру
—не от этого, от POMA,—A TOI y;
NOCh Obl BOT KYAa-TO, ITO-HHOYAb O10 5
леть, с чем-нибудь сладить, куда-ни
будь отправиться далеко, словом, ло
телось простора и воли, —голова тай },
и горит, сердце бьется, руки зудят 1,
мне велели. держать их по 1ва\ т,
Эскадронный командир находил, 90 Ted
я.. непочтителен, не вскакиваю, как,
укушенный, со стула, когда он BO i
дет, и не ежусь перед полковым к
мандиром в три потибели, гляж A
слишком как-то смело ‚или свободи ‚
хожу при них и махаю руками, гро\-
ко смеюсь... Вот, видитё ли, в il
штука!” Началось с этого, а кончи:
лось... Да, я забыл, что я подал р
порт, что солдат скверно кормят, ч14
фураж стоит дешевле...
— Вот видите, неправду ли Я 05%
зал, что вы находили BCe He 10 Bat,
— Да, вы отчасти угадаля., 1
— Ну, что же там, куда вас посл №
ли? га
— Ничето, всё то же, что spect! Org
притворяются, что дело делают, п’ ‘8
шут, скрипят перьями... мне скучна 9
стало, я выпросился к отцу», %
**) Здесь имеется зачеркнутый BA
риант: «Зачем эти разные права, #71.
да ни у кого нет никакого права?
все отыскивал своего права», В. 3.
_ На крутом ‘обрыве...
Памятник представлял собой коло“
наду, увенчанную сверху купол00б
разной крышей. Посреди колонналы №
был установлен обелиск о барельзф №)
ным портретом Ивана _Александровие Pe
ча. р
Ныне колхоз имени ОГПУ прозад \
обосновался. на вемле бывших поме’ >
щиков Киндяковых. По обрыву раб №
кинулись прекрасные яблочные сады ›
колхоза, т
4
Живописнейшая роща стала люби- в
мым местом ульяновцев для прогу“ „,
лок в выходные дни, о
Выветривание и оседание почвы т,
привели к тому, что обрыв осел и 011,
не выглядит уже так живописно, ка py,
при жизни Гончарова. › ny
К сожалению, частично разрушае“ др
ся и памятник. Барельеф кем-то дез в
но сорван. y
Винновский сельсовет, несмотря 1 1
неоднократные напоминания, не при.
нимает мер по реставрации памятни* },
ка и приведению в культурный ВД д
всей прилегающей площадки,
Многочисленные экскурсия уль
новцев и экскурсии из других rop™
дов, посещающие каждое лето одиЕ =
из интереснейших исторических 1!»
тературных памятников, свидетель „
ствуют о’ большой любви к т80рчв*
ству Гончарова. 7
Здесь, на краю когда-то очень KPY
того обрыва, на лонё природы WNC
Иван Александрович” лучигие Тлави,
“своего романа.
Попрежнему так sxe xopoml BAA, ot №
крывающийся с обрыва,
Только Волга изменила свое рубл
отошла в сторону, дав место pocrolll: y
ным заливным лугам колхоза, и №
другом ее берегу — в Заволжье = 1
красиво переливаются в вечерий
темноте огни электрифицированны!
колхозов,
: ЛЮДМИЛА КЕРВ