Литературная

га

зета

№

34

(670)

РГ. КАЙТУКОВ

КАЛОВ

B.

П.

Ч

ИЗ

Лучшие

сыновья Чкалову, Байдукову, Белякову  Сон от меня в эту ночь увела Радость своею рукой. Но не нашел я строки, Что могла Подвиг прославить такой. Родина! Красная птица твоя Режет простор голубой. Родина, Любят тебя сыновья, Выращенные тобой.

КНИГИ

«ТРИ 

ДНЯ 

В

ВОЗДУХЕ» Рисунок с натуры А. Огорелкова. выделывал резкие, рискованные фи- гуры. Это был каскад самых разнооб- разных фигур, следовавших одна за другой без перерывов. С земли эта воздушная акробатика выглядела наверное довольно стран- ной. Но я добился своего. Швырнув машину с большой высоты, я так рез- ко выравнял ее, что лоб мой коснул- ся колен. На мгновение я потерял со- знание. Когда я пришел в себя, ма- шина находилась в вертикальном по- ложении, а застрявшая нога была вы- пущена. Я облегченно вздохнул. Взглянул на часы: оказывается, про- шло сорок минут. Зато я не только выпустил шасси, попутно испытал и самолет на проч- ность. Весь механизм подема шасси в этом самолете пришлось изменить. В полете на опытных, новых ма- шинах все может случиться. Нужно быть готовым каждую минуту встре- тить любой сюрприз и спокойно и бы- стро найти выход. Еще один случай, тоже с шасси, был летом 1935 года. Я повел новый самолет на максимальной скорости. Легко убрал шасси, а когда стал вы- пускать, то увидел, что одна нога шасси застряла. Такое положение со мной уже бывало, и я спокойно стал Внимательно осмотрел я все свое «хо- зяйство». Оказалось, что раз единило трос от стопора шасси. Надо искать выход. Решение пришло как-то само собой. Набрав высоту в две тысячи метров, я освободил себя от ремней, бросил управление, нагнулся, нащупал за- цепку, соединяющуюся с тросом, на- жал на него ногой и с большим тру- дом выпустил шасси Машина, предо- ставленная самой себе, стремительно падала вниз. Я успокоил машину и продолжал полет. Как-то зимой, во время испытаний, у самолета оторвалась лыжа. Она вер- телась вокруг своей оси. Я сделал не- сколько кругов, обдумывая положе- ние. Надо было садиться с одной лы- 

1.DEDH КАК Я СТАЛ ЛЕТЧИКОМ Если бы двадцать лет назад мне разали, что я буду летать, я бы не оверил. Детство мое прошло в небольшом ле на берегу Волги, называлось се- ю-Василевский затон. Зимой здесь монтировались пароходы. В этом втоне работал мой отец, котельщик. Здесь начал работать и я. Мне было ринадцать лет. Я помню себя здоровым, задорным ильцом в старом отцовском пиджа- иив отцовских валенках. Лицо мое руки покрыты густым слоем копо- g. Жили мы плохо, но я всегда был сл и жизнерадостен. Я очень обрадовался, когда отец по- лменя на работу. Вместе со мной работали и другие ребята -- мои дру- я. Я был первым среди них. Никто н мог так быстро, как я, переплыть Волу, так поднырнуть под плоты или удепиться за руль идущей полным ходом баржи. Вто время у нас в Василеве еще ив был обычай драться «стенкой». Бились на-кулачках и ребята. Я был предводителем самой силь- нй в селе группы ребят. И «горские» ибазарские» ребята никогда не вы- держивали наших кулаков. Вместе с приятелями мы уезжали рыбачить на лодках, зимой катались нлыжах и санках. К 12 годам я был ильным и храбрым. Работа на за- не еще больше укрепила и закали- меня. Каждый день по 10-12 ча- свя поднимал и опускал тяжелый молот. Мои мускулы развились. Че- рез год я уже работал кочегаром на замнечерпалке, а еще через год - на досажирском пароходе «Баян». В 17-м году мне было всего четыр- дцать лет. И я окончил только сель- сую школу. Трудно мне было разби- рться в жизни. Но нашлись това- рици, от которых узнал я о партии бльшевиков, о Красной армии о гра- жданской войне. В годы гражданской войны в Ниж- нм-Новгороде был расположен авиа- пнный парк, Изредка над городом пролетал самолет. Услышав шум мо- юра, я забывал о дисциплине и вы- саквал из кочегарки, где тогда ра- ботал Черномазый, потный, следил яза исчезающим на горизонте само- летом. Возвращаясь в свое «пекло», я меч- о полете. И какой несбыточной казалась мне эта мечта! Но осень 1919 года застала меня в пиемной комнате штаба IV авиаци- ного парка, Я пришел поступать в ряды Красной армии добровольцем. Мне шел в то время шестнадцатый год.

жей. Ничего больше не придумаешь. А лыжа вертелась, словно издеваясь надо мной. Осторожно, на самой малой скоро- сти, я посадил машину, во-время вы- ключив мотор. Машина опрокинулась на спину, но осталась цела… Вот что такое испытание самоле- тов! Ко всяким неожиданностям надо быть готовым летчику-испытателю. Но несмотря на опасности, моя работа очень нравилась мне. 3.

Радость, Ты глубже и шире морей, Ты бездонна и велика. Тесно сердцу в груди моей, И мыслям тесна строка. Вслед самолету устремлены Взгляды в синий простор. Мощен, как сердцебиенье страны, Птицу несущий мотор. Родина! Красная птица твоя Режет простор голубой. Родина! Любят тебя сыновья, Выращенные тобой.

К цели желанной летит, как вихрь, Мчится вперед самолет. Славу отчизны На крыльях своих, Славу героев Несет. 

МЫ МЕЧТАЕМ О ДАЛЬНЕМ ПЕРЕЛЕТЕ Во время работы над испытанием самолетов я близко познакомился со многими нашими конструкторами. Это передовые и высокообразованные лю- ди. Сам я много читал и усиленно за- нимался. Мой авиационный круго- зор значительно расширился. Мои по- леты стали казаться мне обычными и простыми. Меня заинтересовали даль- ние перелеты, которые совершали иностранные летчики.   Как я взволновался, когда в 1927 году услышал о перелете Линдберга. Это был молодой летчик (ему было тогда, как и мне, всего 23 года). Линд- берг вылетел утром из Нью-Йорка, летел целый день и ночь над Атлан- тическим океаном и на другой день прибыл в Париж. - Вот это --- прыжок! --- восторгал- ся я, искренно завидуя своему амери- канскому собрату. - 5809 километров за 33 часа! В этом же году американец Чем- берлин перелетел океан и сделал по- садку под Берлином: 6294 километра! В 1928 году итальянцы Феррари и Дель Прэтэ пролетели без посадки из Рима в Южную Америку -- 7188 ки- лометров. В 1929 году французы Кост и Бел- лонт, вылетев из Парижа, достигли Цицикара (Манчжурия) - 7905 кило- метров. Целых два года этот рекорд не был побит. Два года думали мы, что Коет и Беллонт достигли предела. Но в 1931 году американские лет- чики Бордман и Полланд проделали путь из Нью-Йорка до Стамбула 8065 километров. В те годы у нас не было еще под- ходящих для дальних перелетов ма- шин. Наконец в 1933 году французские летчики Кодос и Росси пролетели из Нью-Йорка в Райак (Сирия), покрыв 9104 километра за 70 часов без посад- ки. Мы с моим молодым другом, летчи- ком-испытателем Георгием Байдуко- вым, мечтали о беспосадочном даль- нем перелете. Ведь наша авиапро- мышленность уже в состоянии дать нам подходящий самолет, считали мы. Мы встречались по вечерам и, как дети, мечтали о дальнем перелете. Мы часами обсуждали разные увле- кательные маршруты. Больше всего нас прельщал Северный полюс. Мы мечтали и работали. Александр Васильевич Беляков читал лекции в Военно-Воздушной академии, руко- водил обучением большого «авиаци- онного соединения», летал флаг-штур- маном за границу. перелете талантливый советский штурман и молодой ученый Алек- Вместе с нами мечтал о дальнем Георгий Филиппович Байдуков ле- тал в «хорошую» погоду. Хорошей он называл такую погоду, когда тучи или туман, непогода или шторм, пурга или непроглядная тьма закрывали земную поверхность. Мы называли Байдукова «богом» слепых полетов. Я попрежнему кружился над аэро- дромом, изучая оттенки поведения новых машин. Сначала я в воздухе, а потом конструктора в лаборатории укрощали непокорную машину. Мы побеждали.

Красная птица их к цели несет, Будет достигнута цель. Бурю под крылья подмял самолет, Преодолел мятель. Тучи, туман ледяной высоты, Все одолеть он смог. Горы пред ним Наклоняли хребты, Расстоянья Сжимались в комок.

Родина! Стол им накрой, как мать! Полный бокал им налей! Руки ты к ним протяни, Чтоб обнять Лучших своих сыновей!

Перевел с осетинского Александр МИНИХ.

A. ЭРЛИХ

порядке» -- ступности». пы и Америки, но попрежнему неиз- вестным оставалось, в каких краях находятся Чкалов, Байдуков и Беля- ков, несущие с собой славу нашей ро- дины по ту сторону «полюса непри- Тогда мы решили ловить иностран- ные станции. Всеволновой радиопри- емник рычал, гудел, свистел под на- шими пальцами. Мы не задержива- лись долее нескольких секунд на всех станциях мира - всюду звучала му- зыка, а мы искали слов, речи, сооб- щений. Париж - скрипичный кон- церт Мендельсона, вой эфира, гудение фона; Берлин - саксофон, тарелки, труба - пронзительный свист, басо- вый гул; Будапешт -- нечто брамсо- образное, новый поворот регулятора Милан, Ла-Скала… И здесь мы услышали отрывок фра- зы по-итальянски - «… слушайте в антракте». Мы терпеливо дождались, когда смолкли тенора и сопрано в итальянской опере «Феодора» из рус- ской жизни, Антракт. Человек из Ми- лана развязным, конферирующим го- лосом сообщил, что сию минуту будет передаваться «атака националистов под Бильбао», «Глория! - сказал он. - Победа!». И ошеломленные, мы в следующую секунду услышали рев пушек, раз- рывы немецких снарядов, захлебыва- ющийся вой итальянских пулеметов. Каннибальская, фашистская сенса- аверя… о Поздно ночью связь с самолетом была восстановлена. Еще до появле- ния утренних газет страна, ликуя, обменивалась новостью: В дой. Пересекают Скалистые горы. Вы- ходят на побережье Тихого океана. В те самые дни, когда фашистские за- щитники своих домов, своих полей, своей свободы истекают кровью под превосходящих во много раз сил фашистских интервентов, когда «цивилизованные» каннибалы услаж- дают слух свой ужасами далеких боев и разрушений, -- в эти самые дни советский самолет прокладывает для человечества впервые в его истории кратчайший путь из Европы в Амери- ку через Северный полюс. «Все в порядке». Какая выразительная характеристи- ка двух противостоящих миров, мира социализма и мира фашистской буржуазии! В звериной ненависти к трудящим- ся всего мира одни готовы превратить в пепел и прах все завоевания чело- веческой культуры, лишь бы приоста- новить или только задержать неми- нуемый ход человеческой истории. В великой, священной заботе о бу- дущем всех трудящихся мы умножа- ем наши силы, наши культурные и материальные богатства, мы отвоевы- ваем у природы одну неприступную позицию за другой, мы утверждаем за наукой все новые победы, мы движем человеческую историю к достойным, торжествующим вершинам коммуниз- ма, свободы, культуры. «Все в порядке». Проклятием навеки отмечен будет в истории фашизм. Вечную благодарность заслужит в поколениях наша страна, и неисся- каемую любовь будут возбуждать на- ши люди. Северный полюс - самая суровая, самая недоступная часть земли - за- воеван советскими людьми. Есть ли там жизнь? Теперь есть. Там живут четверо отважных советских людей. Чистик еще залетел туда, потом чай- ка. Потом первые жители Северного полюса услышали над собой, над гу-

«Все в ослепительно сверкали полярные льды, и безмолвная арктическая пу- стыня простиралась под крыльями. «Все в порядке» - одинаково ра- портовали герои своей стране от пункта к пункту. Этозначило, что в наша техника выдерживает блестяще самые суровые испытания, что наши люди отмечены самыми высокими ка- чествами победителей. 19 июня, в 11 часов 15 минут, Беля- ков радировал: «Все в порядке. Пере- хожу на связь с Америкой. Путевая скорость 200 километров в час. Рас- считываю быть в 10 часов 40 минут (по гринвичскому времени) над ост- ровом Патрика» - и с этих пор связь с самолетом была потеряна… Все ли в порядке? Миновал день. Томительно прохо- дил вечер Где находится самолет? Из Америки поступали радиограммы, которых сообщалось, что правитель- ственные организации, в том числе и военное уделяют мно- налаживанию связи с «Все в порядке» - эти слова неиз- менно повторялись в каждой радио- грамме с борта краснокрылого само- лета «АНТ-25». Позади остался материк; волны Ба- ренцова моря сменились ледяными полями океана; полюс уходил в сто- рону под мощными облаками; стрел- ка магнитного компаса совершила полный оборот вокруг оси; самолет, не изменив направления, мчался уже  не на север, а на юг, но попрежнему министерство, го внимания воздушным гостем. ние известия… Вот оно! Сию минуту снова прозву- чат желанные слова: «Все в порядке». Диктор читал, как готовился эки- паж в славный полет. Диктор сооб- щил, что американские рации обелу- живают героев Советского Союза свод- ками о погоде. Диктор обявил:натиском - На этом заканчиваем передачу «Последних известий». Следующий выпуск слушайте в 23 часа. Передачу вел… Где же самолет? В 23 часа «Последние известия» пе- речисляли газеты всех стран мира, в которых на видном месте большими буквами публиковалось о перелете, величайшем по свому значению в ис- тории культуры и техники. Можно было узнать, как оценивают перелет виднейшие летчики Западной Евро- В квартирах настраивались радио- приемники. - Говорит Москва. Радиостанция  тами, в которых государственная муд- рость сочеталась с сердечной забо- той о людях. «Иосиф Виссарионович доказывал, что мы еще недостаточно изучили все материалы и что к этому делу нуж- но еще крепче подготовиться, что нужно как следует изучить метео- рологические условия. Нужны еще метеостанции. С этим нельзя риско- вать, нужно делать все без «авось», наверняка». Достоинство записей Байдукова в том, что автор почти никогда не го- ворит о своих чувствах, убеждениях, настроениях, но вместе с тем они не остаются загадкой для читателя. Пос- ледний улавливает интонации, кото- рые сквозят во всех воспоминаниях о Чкалове и других отважных летчиках Советской страны. Такие интонации возможны только у того, кто умеет

2. Валерий Чкалов. ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ВОЗДУХЕ Несколько лет я работал в авиача- стях военных воздушных сил. Налетав первые сотни часов, я вдруг заскучал: не захотелось уж мне Однажды в течение сорока минут я больше летать в строю вместе с мо- ими товарищами. Стоило больших трудов заставлять себя итти в строгом строю самолетов, Я ловил себя на желании неожиданно «пикнуть»* вниз к земле или сделать на глазах изумленных товарищей какую-нибудь замысловатую фигуру. Часто я уходил самовольно в сто- рону от аэродрома и там «накручи- вал» одну фигуру за другой. Мне нравилось выводить машину из штопора, делать резкие пике, не- ожиданно перевертывать самолет и лететь вниз головой. Я ставил себя и машину в трудные и рискованные положения. сделал двести пятьдесят «мертвых» петель. Самым резким нарушением дисциц- лины был мой трюк, проделанный в Ленинграде. Я пролетел под Троиц- ким мостом на обычном колесном са- молете, едва не коснувшись колесами воды. В другой раз, увидев два дерева, расстояние между которыми было меньше размаха крыльев, я поставил машину на ребро и проскочил между деревьями. Воздушная акробатика нравилась мне. Я думал, что это и есть риск, но только много позже, ко- гда стал овладевать искусством ис- пытания машин новых конструкций, я понял, что настоящий трезвый риск не имеет ничего общего с этаким ли- жачеством. Да, надо приучать себя к смелости, уметь рисковать, если это необходи- мо, но в то же время надо щадить и себя и машины. * Пике - «пикнуть».

Летчики-испытатели - народ осто- рожный. И это естественно: стоит сде- лать одно неправильное движение - и машина разбита. А разбить опыт- ную машину - значит свести на-нет многомесячную работу целого коллек- тива людей и погубить себя. Конструктор ждет от летчика-испы- тателя правильной оценки машины. Работа летчика-испытателя очень сложна. На чутье полагаться нельзя. Надо твердо знать и законы механи- ки, и физические основы авиации, и сопротивление материалов, и многое другое. Что значит - испытать новую ма- шину? Вот ее выводят на веленое поле аэродрома. Летчик-испытатель сна- чала «рулит» по аэродрому и преж- де чем подняться в воздух, делает взлеты на метр-полтора от земли. Во время первого полета пилот совер- шает один-два круга над аэродро- мом. Затем машину тщательно осма- выяснившиеся в тривают и устраняют полете мелкие недостатки. После это- го начинаются так называемые тре- нировочные полеты. Я стал летчиком-испытателем. Тут я нашел себя. бывать во всяких переделках. Однажды я испытывал самолет с убирающимися шасси. В полете при выдвижении шасси застряла его левая «нога». Случилось это оттого, что трос, который подтягивал шасси, ос- лаб и свернулся в петлю. Чтобы рас- путать эту петлю, пришлось «бросать» машину из стороны в сторону. Сорок минут выделывал я над аэродромом различные фокусы, пока, наконец, «нога» не была выдвинута. Люди, стоявшие внизу, видели, что случилась беда, но были бессильны помочь мне. Я делалдвойные перево- роты, внезапно разворачивал маши- ну то вправо, то влево, бросал ее ко- лесами вверх. У меня темнело в гла- зах от усталости, но я попрежнему

Наши летчики летали на устарев- ших, непрочных самолетах. Бело- тардейцы же - на новеньких анг- И все же наши голодные герои-лет- чики побеждали сытых, прекрасно во- оруженных белогвардейцев. Как мне хотелось летать вместе с ншими летчиками, как хотелось сра- иься с врагами в воздухе! Но в то время на всю Россию была одна авиа- понная школа. Попасть в нее да еще монм сельским образованием, было нвозможно. В годы гражданской вой- н усиленно читал, беседовал со знакомыми летчиками и авиационны, имотористами, постепенно готовился к школе. И в 1921 году был наконец коман- дирован в город Егорьевск в авиа- шолу Называли мы ее очень смеш- н: «терка», что означало: теоретиче- ская школа. С какой жадностью принялся я за ученье! За первый год я несколько раз по- бывал в воздухе, и чувство полета ста- по для меня знакомым и близким. 15 апреля 1923 г. я уже был в чис- же учеников --- летчиков Борисоглеб- ской школы. Сейчас для нашей молодежн ши- роко открыты дороги, ведущие в воз- дух Сотни школ и аэроклубов разбро- саны по всей нашей стране. Но в те годы, когда я учился, стать летчиком было трудно. На всю жизнь запомнился день ко- гда я впервые полетел на самолете ОдиН. В одно июльское утро наш суровый читель - «бог», как мы его авали между собой, - неожиданно сказал  - Приготовиться к самостоятель- ному полету. Тот, кто сам испытал такую мину- ту поймет, какое у меня было заме- чательное настроение. Тететь одному, без инструктора! приготовил машину к полету. чтрвался от земли, сделал две по- садки и два подема - и все один, поймите, один, без чьей-либо по- мощи. Летал я первый раз всего-на- всего десять минут. Но летал непло- 10. Инструктор крепко пожал мне руку. ного полета и С этого десятиминутного качинается моя летная жизнь. Скоро я окончил школу, и меня ко- мандировали в Серпуховскую школу летчиков. Здесь меня, рядового пи- лота, превратили в военного летчика. Я научился владеть не только са- молетом, но и оружием, применя- емым в воздушных боях. Учился я хорошо. В награду меня оправили в московскую Высшую школу авиации. Искусство высшего пилотажа - «петли», «штопора», «пе- ревороты» и другие сложные фигуры я постиг быстро. В ноябре 1923 г. я стал настоящим, полноценным военным летчиком. Мы печатаем здесь первую главу из книги «Три дня в воздухе», напи- санную славными героями Советского Союза В. Чкаловым, Г. Байдуковым А Беляковым, Авторы рассказы- вают в ней о своем всемирно-извест- ном полете по Сталинскому маршру- ту совершенном ими в 1936 году на амолете «АНТ-25». Книга выходит в ближайшие дни Детиздате ЦК ВЛКСМ.

ЗАПИСКИ ГЕОРГИЯ Георгий Байдуков. дов. ности. щий собой, даже когда он рассказы- вает об очень драматических обстоя- тельствах, - большое впечатление в этом смысле производит описание ги- бели самолета, совершившего вынуж- денную посадку на болото - Байду- ков становится неузнаваемым, когда он говорит о великом вожде наро- Стиль дневника отличается здесь искренной взволнованностью, каждое слово согрето той особенной нежно- стью, на которую так способны толь- ко мужественные сердца. Здесь за- писи Байдукова достигают и наи- большей художественной выразитель- На недавней дискуссии о романе Панферова «Творчество» кто-то ска- зал, что по силе воздействия на чи- тателя страницы романа, где фигу- рирует Сталин, уступают мемуарам Байдукова. Нам думается, что в этих словах нет преувеличения. Байдуков очень хорошо схватил и некоторые внешние особенности товарища Ста- лина, но особенно тепло он су- мел оценить основные черты Стали- на, как человека и вождя. Байдукова при первой встрече с вождем больше всего поразило то, что, выслушав соображения о само- летах новой конструкции, Сталин все время допытывался об одном: «А как этот самолет, не опасен ли при вынужденной посадке? Можно ли из него свободно выпрыгнуть с парашютом? Удобно ли экипажу ра- ботать?» И если получал отрицатель- ный ответ, начинал спокойно, внушительно доказывать, что советский самолет, что его нужно вы- бросить или переделать так, чтобы люди, - самый ценный капитал в жизни, - были окружены максималь- ными удобствами». Эта же сталинская забота о челове- ке сквозила и в доводах, которые вождь народа привел в ответ на просьбу Чкалова, Байдукова и Бе- лякова - разрешить им полет через Северный полюс.

БАЙДУКОВА

Записки Героя Советского Союза Георгия Байдукова, помещенные в №№ 4 и 5 журнала «Октябрь», не претендуют на последовательность из- ложения. Факты запечатлевались ав- тором по мере того, как они воскреса- ли в его памяти. Это - разрозненные эпизоды, наблюдения, зарисовки. Их писал не профессиональный литера- тор, а человек, который пожелал про- сто, не мудрствуя, не вдаваясь ни в какие психологические комментарии, зафиксировать отдельные моменты, приковавшие его внимание. Но правда всегда действует неотра- зимо, хотя бы она была выражена и  в несовершенной форме. А дневник   Байдукова дает очень многое для по- стижения быта советских летчиков, их взаимоотношений, их внутреннего мира, природы их героизма, со вом, для познания той правды, коло рую пока еще не сумели убедительно отразить писатели, пишущие о красной авиации и ее людях. За незначительными, на первый вагляд, фактами раскрывается образ Байдукова, его сильный характер, большевистское отношение к своему делу. Это не сразу пришло. Были свойственны будущему Герою Совет- ского Союза и черты партизанщины, авиаухарства, летный «индивидуа- лизм». «Мой непокорный характер долго не поддавался, -- признается автор за- писок. - Воспитание, которое я по- лучил на степных озерах Сибири и на безлюдных полустанках Сибирской магистрали, давало себя знать. Дис- циплинарные взыскания, «губа», на- ряды пока еще не оказывали на меня должного действия. Больше действо- вали уговоры своих же товарищей. Это куда серьезнее окриков или взыс- каний». Но решительный перелом пришел после первой аварии, явившейся ре- зультатом озорства. Байдуков пере- смотрел свое отношение к дисципли- не. Он понял, как преступно бесцель- но жертвовать народным достоянием и особенно жизнью, которая может оказаться нужной для более значи- тельных дел. Укреплению этих новых чувств в отважном летчике особенно содей- ствовали личные встречи с товари- щем Сталиным. Неизменно владею-  

стым, непроницаемым слоем облаков, радоваться успехам своих друзей, то-   шум мотора - советского мотора. «Все в порядке». Жизнь утвердилась над мертвыми просторами. Правительственная ко- миссия по организации беспосадочно- го перелета из Москвы в Соединенные Штаты Америки через Северный по- люс заканчивает свое сообщение так: «Исключительное искусство, боль- шевистскую отвагу и мужество проя- ком природы». «Все в порядке». Наша техника и наши люди вы- держали историческое испытание. Это - блестяще прошедший экзамен нашей материальной и моральной мо- щи, которую не в силах подорвать самые заклятые враги -- диверсанты и шпионы. «АНТ-25» продемонстрировал высо- чайший уровень нашей авиационной культуры Его экипаж- Чкалов, Бай- дуков и Беляков -- достойные сыны своей родины, родины героев, кото- рые приводят мир в восхищение сво- ими победами, своим бесстрашием, своей выносливостью, своей настой- чивостью - всеми этими качествами победителей, воспитанных партией Ленина-Сталина. варищей по профессии,черта, ко- торой, например, так недостает мно- гим советским писателям. Читатель убеждается от страницы к странице в том, что он имеет дело с новым типом человека, для которого нормы большевистского поведения это уже не результат логических построений - эти нормы вошли в кровь, в инстинкт, они становятся его природой. ной будущности советской авиации, в характеристике быта гиляков, наро- да, который «вздохнул теперь полной грудью и зажил по-человечески», в впечатлениях, вынесенных из посе- щения международной авиационной выставки в Париже. наро- Сознание принадлежности к наро ду-победителю, народу, прокладываю- щему новые пути для человечества, отдающему все свои раскованные творческие силы делу культуры, ин- тересам трудящихся, ни на минуту не покидает Байдукова. Это сознание и вдохновило его, совместно с его не- разлучными друзьями - Чкаловым и Беляковым, на величайшие в истории человечества подвиги. Я. РОЩИН.

Рисунок А. Огорелкова. щи не замедлили «воспользоваться» обстановкой, чтобы попытаться убе- дить товарища Сталина - дать сог- ласие на полет через Северный по- люс. Но снова и снова им пришлось столкнуться со оталинскими аргумен-

пребывании знаменитой тройки на курорте, Сталин, пригласил их с женами в гости. Молодежь пела, танцовала, развлекалась, все чувство- вали себя, благодаря подкупающему гостеприимству хозяина, счастливыми

и радостными. Чкалов и его товари- Дело происходило, в Сочи. Узнав