Литературная

газета

№

43

(679)

3

И.

СЕРОВ

- Заметки писателя ПОдЗЮ. ОЛЕША  Дневник В четвертом номере «Интернацио-  нальной литературы» напечатано не- сколько страниц из дневника Стен- даля. Они замечательны, как и все, что написал этот удивительный человек. Особая их ценность в том, что в них Стендаль высказывается о литерату- ре и театре. Получается своеобразное впечатле- ние, когда читаешь эти страницы. На первый взгляд, это-ряд критичес- ких заметок. Молодой Стендаль посе- щает театры и потом пишет в своем дневнике нечто вроде рецензии. Например: Тальма играет Сида не очень хорошо Ему недостает одного- смелости быть естественным. Но в этих рецензиях так сильно проявляется личность автора, что, со- единенные вместе, они создают яр- кий человеческий образ, создают ге- рбя. И дневник таким образом стано- бится похожим на роман. Да, это ро- ман! Роман о молодом человеке, кото- рый приехал в Париж, чтобы завое- вать славу, Каждая критическая за- метка полна тайных замыслов. А за- мыслы эти - писать лучше, чем все, «сделаться великим поэтом». Стендаль полон сил. Он высокоме- рен. Послушайте, что он говорит: Я ставлю ее (трагедию Корнеля «Родогуна»-Ю. О.) сразу же по- сле «Андромахи» и «Федры»; та- ким образом по степени красоты она является четвертой или пя- той французской пьесой. Я ставлю ее. Собственная оценка кажется ему единственно правиль- ной, абсолютной. Шекспиру, такому естествен- ному, страстному и такому силь- ному, недостает только сценичес. кого искусства Альфиери и кор- нелевского умения писать стихи, и. чтобы достичь вершины совер- шенства. Так свободно рассуждает он о Шек- спире. Претит ли нам это? Нет! Мы чувствуем, что это голос человека, имеющего право говорить, и он об- яоляет нам, откуда у него вто правос Впрочем, все, что я только что написал, не было бы понятно Тенсену или кому-либо другому, если б я им это сказал. Они не видят вещей, на которых основа- на эта истина. В этом нет ничего удивительного. Они ведь не ду- мали о них с самого детства, как я. (Подчеркнуто мною. -- Ю. О.). Многому Стендаль поклоняется, многое восхищает его, однако какое бы произведение он ни разбирал, он почти всегда замечает: Я чувствую, что мог бы сде- лать много лучше. Он исправляет про себя почти все чужие произведения! Раз десять встречается в дневнике это слово: переделать. Он переделывает Мольера, Корнеля, Вольтера. Какие надо ощущать в себе сизы, чтобы в программу будущей деятель- ности включать не только свои замы- слы, но еще и переделку чужих, уже прославленных, уже признанных со- вершенными произведений. Причем это желание переделать никогда не сопровождается у него иронией или раздражением. Нет, это высказыва- ется весело, с энергией. В «Сиде» многое можно испра- вить: стансы в конце первого ак- та-это только рассудочные мыс- ли человека о движениях его сердца, значит он взволнован не весь. Химена сразу же начинает обращаться к Сиду на «ты», а по- тому нет этого чудесного смеше- ния «ты» и «вы». Переделать! Ни больше, ни меньше, как пере- делать «Сида»! Стендаля Об одной «ничего не стоящей» пье- се Стендаль говорит, что не мешает ее переделать, чтобы иметь удоволь- ствие видеть ее на сцене. Вот какое хозяйство было у этого с которое пьесами Гольдони. Стендаль связан для нас с Толстым. Толстой сам говорит о том влиянии, оказал на него Стендаль. Примеры известны, В «Пармском мо- настыре» юноша Фабриций мечтает увидеть Наполеона Ради исполнения этой мечты он идет на рискованную авантюру, Но в тот момент, когда судьба показывает ему Наполеона, юноша пьян и даже не знает, что в группе всадников проскакал перед ним Бонапарт. человека! Он заявляет, например, что мог бы переделать много сюжетов Гольдони на французский лад. И притом его пьесы ничего не имели бы общего Толстого поразила эта сцена. Она была «в его духе». И впоследствин она проступила в «Войне и мире». Образ Фабриция на поле Ватерлоо родственен образу Пьера Безухова на поле Бородина. Также много общего между поведением затесавшегося в битву Фабриция и экзальтацией Ни- колая Ростова, наблюдающего свида- ние монархов в Тильзите. Об этом пи- салось не раз. Теперь возьмем днев- ник. Разве не характерно и для Тол- стого это желание исправлять, пере- делывать? Разве Толстой в глубокой старости не занимался тем, что ста- вил отметки авторам, которых про- читывал? Причем произведения раз- ратуре! Каждую деталь! бирались по отрывкам, и за каждый отрывок автор получал особую от- метку. Известно, что Толстой переде- лал рассказ Мопассана «Порт» в рас- сказ «Франсуазу». Излагая содержание «Короля Ли- ра», Толстой замечает относительно одной из сцен: В этом четвертом действии сцена Лира с дочерью могла бы быть трогательна, если бы ей не предшествовал в продолжении трех актов вкучный, однообраз- ный бред Лира. Сцена могла бы быть трогательной. Не значит ли это, что Толстому захо- телось самому написать заново эту шексцировскую сцену? Какое ревнивое отношение к лите- То же и у Стендаля: Я переделывал про себя каж- дую деталь пьесы во время игры. Эти два писателя более, чем кто- либо, были именно-профессионапы. Определяя, в чем причина успеха одной пьесы, Стендаль говорит, что пьесе идет речь о жизни, а жизнь в любят все. Стендаль был участником наполе- оновской эпопеи. Он не создавал ее, он был захвачен ею и двигался вместе с ней Мы совсем близко видели Бо- напарта. Он проехал верхом в пят… надцати шагах от нас, он был на прекрасном белом коне, в кра- сивом новом костюме, в шляпе без украшений, в форме полков- ника своей гвардии с аксельбан- тами. Он много раскланивался и улыбался. Театральная улыбка: показывает зубы, а глаза не сме- ются. Таков портрет Наполеона, создан- ный молодым Стендалем. Дата запи- си--1804 год, 14 июля. Уже все есть в этом отрывке, что впоследствии де- лает Стендаля великим писателем-ре- алистом. Следует всем, особенно тем, кто за- нимается литературой, прочесть эти страницы дневника Стендаля. Про- честь с тем ревнивым отношением к литературе, которое так поразитель- но в авторе дневника.

Чем была «Кузница» попотоно закономерно, картона. Вполне 4 щиту, об явив его марксистом-литературоведом». Замкнувшись в узкую секту «ма- стеров» и все более уклоняясь от пу- тей развития советской литературы, «Кузница» не вела борьбы с троц- кистско - воронскими «теориями» и, наоборот, пыталась сблокироваться с Воронским, не вела борьбы с перевер- зевщиной и, наоборот, пыталась взять В под защиту Переверзева. Внутри «Кузницы» насаждалась неприкрытая групповщина, не раз- вивалась вовсе самокритика, культи- вировалось, рекламное самовосхвале- ние. Пресловутый лже-профессор Ефремин был одно время членом «Кузницы» и ее ведущим критиком. своей книжечке «Пять портретов» он писал о Г. Никифорове, что «со сжатыми челюстями и с горящим взо- ходит Никифоров по улицам го- рода», «Рассказ о кандалах» Н. Ляш- ко напоминал Ефремину «лучшие произведения Горького», 0 В. Бах- метьеве Ефремин писал, что «Пре- ступление Мартына» «построено в напряженном темпе, чувствуется вибрация революции, и это хорошо, но многочисленные страницы отя- гощены долгими разговорами, и это плохо». Ф. Березовского Ефремин называл «неутомимым правдоиска- телем» и сравнивал с Толстым и До- стоевским. «Кузнецы» и не подумали о том, чтобы дезавуировать эти чу- довищные благоглупости, и прини- мали их как должное. Время от времени «Кузница» пере- живала расколы и отходы от нее той или иной группы членов. Время от времени, под напором критики, под давлением событий она пересма- тривала и подновляла свою плат- форму, пытаясь сохранить в непри- косновенности все тот же «дина- мизм», ту же цеховщину, то же меньшевиствующее сектантство. Те- ряя связь с жизнью страны, с рево- люционной действительностью, с ли- тературной общественностью, «Куз- ница» в то же время пыталась ком- пенсировать свою оторванность обра- щением к рабочим литературным кружкам. Предвоехищщая вредитель- Соховский лозунг спризыва феврале 1980 года пыдвигала важ- нейшим условием своего слияния с РАПП «орабочивание рядов РАШП».  Развитие советской литературы под руководством большевистской партии пошло, разумеется вопреки трэдюнионистским установкам «Куз- ницы» и привело «Кузницу» к бес- славному концу, В 1930 году «Куз- ница» окончательно раскололась, и верными ее потрепанному «знамени» остались только некоторые упорству- ющие «могикане». Вскоре после этого «Кузница» вли- лась в РАПП, сопровождая это всту- пление всевозможными маневрами и попытками сохранить свои «взгля- ды», дискредитированные всем хо- дом развития советской литературы. Авербаховско-троцкистская группка по самой своей троцкистской приро- де была неспособна дать правильную оценку «теорий» и практики «Куз- ницы», ибо сами авербаховцы пита- лись из того же источника, что и «Кузница», росли из тех же меньше- вистских теорий. Между тем декла- рации «Кузницы» и ее практика сви- детельствуют о том, что это была меньшевиствующая, антиленинская литературно-политическая организа- ция. Задача нашей критики - на творчестве отдельных участников этой группы показать, как в нем про- явились порочные установки «Куз- ницы». Было бы ошибкой считать, что «установки» этой группы не жи- вут еще в творчестве писателей, на- ходившихся под ее влиянием. Литературно-политическая группа Кузница», возпикшая в конце гра- жанской войны, в первый период квего существования сыграла неко- юую роль в собирании и об едине- нии сил пролетарской литературы. Однако с первых же шагов своей дятельности «Кузница» неправиль- н ориентировала об единяемые ею задры писателей и в ряде своих до- тментов проводила неверные, пленинские литературно-полити- ческие установки. Выйдя из недр Пролеткульта, Куница» восприняла от этой орга- нзации ее меньшевистско-богданов еневзгляды упорствуя в них вплоть до полного своего распада. Наиболее ярко основные принципы «Кузницы» были выражены в статье Ляшко об основных отличитель- и признаках пролетарской литера- ты опубликованной в 1922 году, честве таких признаков Н. Ляш- выдвигал, во-первых, функцию ганизации «хаоса жизни» (что было ваком заимствовано из махистско- бдановской «организационной нау- ) во-вторых, трудовую стихию и вделение даже явлений природы удовми процессами, причем труд актвался только как физический уд В качестве третьего признака ыдвиался машинизм и металличе- тема, проникновение «в душу мпллов, в их историю, в их интим- ый мир и характер». Наконец, чет- ерым признаком пролетарской ли- пратуры Н. Ляшко выдвигал коллек- ивизм и планетарность.



что с переходом к новой экономической политике мнимые революционеры Кириллов и Герасимов обнаружили свою глубокую

«крупнейшим

Порочные

взгляды

шли

«Кузницы» на- свое выражение во всей ее

зация, По отношению к прошлой культуре накопленной человечеством, «Кузница» выступала с антиленин- скими установками. «Искусство ста- рого рого строя, -- писала «Кузница» в декларации 1923 года, -- вступило в фаву окончательного распада, мы поднимаем тяжелый рабочий молот заколотить наглухо дверь это кой «храмины», мы вбидаем посто ний гвоздь в крышку этой раскро шенной гробницы искусствая Таром образом, не усвоение, не ку, не предлагали «кузнецы», а похороны этих богатств. Они разоружали этим рабочий класс. . По-цеховому, по-меньшевистски, с явным привкусом махаевщины, от- из носились «кузнецы» к писателям среды буржуазной и мелкобуржуаз- ной интеллигенции. Вместо того что- бы завоевать лучшую часть этих пи- сателей и повести ее за собой (что и было достигнуто вопреки «Куани- це» в результате правильной лите- ратурной политики нашей партии),

- А чьи все эти книги? - Мои! - ответил Павел.

Издательство «Academia» выпускает «Мать» М. Горького c иллю- страциями Б. В. Иогансона. и За время с 1898 по 1903 г. семь книг Горького (пять томов рассказов пьесы «Мещане» и «На дне») разо- шлись в количестве около 450.000 эк- земпляров. Это был невиданный для России писательский успех. ден некоторый талант, обязан своей славой преимущественно наделавшей много шуму автобиографии. Этот успех молодого писателя был настолько удивителен и настолько иснугал реакционные круги, что эти венчать славу Горького. Меньшиков («Неделя», 1900, № 9) пытался доказы- вать, что Горький, хотя в нем и ви- Однако, критика из другого лагеря тогда же опровергла эти потуги реак- ционных борзописцев, указав, что ав- тобиография Горького появилась в печати лишь в конце 1899 года («Семья», № 35), а произведения его обратили на себя внимание уже за несколько лет до этого. Тогда же бы- ло подчеркнуто, что Горький при встплении в «большую литературу» был сразу признан не только читате- лями, но и самой критикой: за время с 1895 по 1900 год о Горь- ком было написано в русской и за- граничной печати около 100-статей. Реакционные круги царской России сразу почувствовали, что творчество Горького - это не просто «романти- ческая игра», а настоящая революци- онная проповедь. Критик из архи- реакционного «Русского вестника» Н. Я. Стечкин пррямо писал: «Он (Горький) в таких вещах своих, как «Буревестник» и «Человек», под лож- но-поэтической формой скрыл при- зыв к восстанию против существую- щего уклада жизни, влил отраву ра- стления и бесплоднейшего противле- ния всему сущему… Все эти Орловы, Коноваловы, Ежовы, Гордеевы - только аксессуары, гарнир к горькому блюду похода на су- ществующий строй. Без них пропо- Каких только грязных обвинений не возводили на Горького, чтобы очер- нить его имя в общественном мнении. Пустили даже слух, что вся биогра- фия Горького выдумана, что он вовсе не пролетарий, а «посланец и уполно- моченный франкмасонства и еврей- ства…». Когда же легенда о Горьком - «уполномоченном франкмасонства» не вызвала желательного поворота в общественном мнении, тогда решено было прибегнуть к старому испытан- ному средству. Тогда выступил цар- ский прокурор и за первую часть ро- мана «Мать» (опубликованную в ведь М. Горького была бы похожа на прокламацию, призывающую к на- сильственным действиям, и не могла бы получить желаемого автором рас- пространения. А в том виде, как про- новедь эта преподнесена теперь, она пегко усвояется читателем сквозь призму повествовательного приема». «православного христианина» и рев- нителя собственности, когда он вспо- минает о «чрезвычайном успехе, ка- кой имела драма Горького «На дне» в исполнении московской труппы г.г. Станиславского и Немировича-Дан- ченко». сборниках «Знание» в 1907 г.) при- влек к уголовной ответственности «нижевородского цехового малярного цеха мастера Алексея Максимовича Пешкова (Максима Горького) за рас- пространение сочинения, возбуждаю- щего к совершению тяжелых пре- ступных деяний, вражды со стороны рабочих к имущим классам населе- ния, подстрекающего к бунту и со- вершению бунтовщических деяний». Критики из «Нового времени» и «Русского вестника» должны былн быть дбвольны. Однако, Горький был по счастью в это время за пределами царской России, и рука, готовая его схватить, повисла в воздухе. ВЛ. Н. Травля Горького в царской России

Простое сопоставление этих поло- ний Н. Ляшко с писаниями про- о ткультовцев легко обнаруживает, чо эи положения заимствованы у 4. Богданова, Гастева и других, им одбных Практически вся эта «про- тамма» уводила писателей, находив- шихся под ее влиянием, от конкрет- д-исторической борьбы за социа- изм, от подлинных вопросов рево- ции, переделки мира. Перед рабо- им классом, руководимым больше- ткой партией, стояла задача адеть всеми формами хозяйства, вми отраслями человеческой дея- ваности, а «кузнецы» по-цеховому мыкали его в пределах физическо- пуда. Перед рабочим классом и цельнством стояли огромные за- иовладения культурой, воспита- ия и перевоспитания людей, а аузнецы» требовали проникновения вдуши людей, а в «души» машин  металлов, Ленин говорил о том, мы социализм протащили в введневную жизнь и тут должны робраться»1, а «кузнецы» занима- ькосмосом и планетарностью и пковали коллектив как сборище циальных автоматов», человеко- шин с однородным психологиче- ним «комплексом», «В сознании про- ирского поэта, - писал Н. Ляш- - пролетариат -- это железный жессия…». иифразами исчезал и терялся космических туманов тот ре- революционный класс риат, который переделывал В не чужды ниям, «бессильны териал, Октябрьской рили 1929 сатели чим борьбе в собственных шевистски вопросу с речи «кузнецов». ровали жением крестьянства, В этом стьянства, ского ществовало. тами, лическими глядела» меньшевистски Всю советскую литературу, кроме такими абстрактными и гром- творчества маленькой горсточки сво- в их членов, «Куаница» отрицала, «Бе- линских нет. Над пустыней искус- ства - сумерки» гласила декларация «Кузницы» 1923 года, Только мы-де, «красный флаг шсчезали его конкретные зада- ддела и реальная природа. ли обратиться к поэтам «Куз- щ и присмотреться к творчеству докатив- «кузнецы», подымаем в пустыне». «Кузница» ухитрилась в этой же декларации, вопреки Лени- ну, зачислить М. Горького в ряды не- пролетарских художников. Александровского или шся впоследствии до контрреволю- М. Герасимова, B. Кириллова, арудно увидеть, что их бесконеч- вевоспевания трансмиссий, шки- маховиков, колес, труб, стали, теза не стоят ни в какой связи с ствительной борьбой рабочих масс исвое освобождение, что эти колеса маховики украшены декадентски- ицветочками, мало того, все эти воты и динамомашины сделаны из B. И. Ленин, т. XXVII, стр, 366. Меньшевистски- трэдюнионистская трактовка задач пролетарской лите- ратуры привела «кузнецов» и к то- му, что еще до Переверзева они в декларации 1923 г. об явили худож- ника «медиумом своего класса», под- меняя ленинскую теорию отражения меньшевистско-идеалистической тео- рией выражения. Нечему удивляться после этого, что уже в 1930 году один из лейб-критиков «Кузницы» Е. Чер- нявский в журнале «Пролетарский авангард» взял Переверзева под за-



A. МАКАРЕНКО

Все это напечатано черным по бе- лому, но этому не нужно верить. В любой момент автор захочет и пере- делает, и даже сам этого не заме- тит: через несколько страниц Андрей отнимает у Джонни пистолет и… ни- чего не происходит. «Джонни хотел было зареветь, но в разговор вмешалась Лена. - Отдай, - сказала она Джон- ни, - он уже намок…». И это пройдет бесследно, Джонни будет выступать с новыми чертами. Главной сюжетной линией автор хочет сделать длительную игру, орга- низуемую Опанасом Опанас - не- ряшливый во всех отношениях чело- век, автор относится к нему также неряшливо. На протяжении всего мана все герои относятся к Опанасу презрительно, но это не мешает ему быть руководителем этой группы лодежи. Почему? Неизвестно Никаких данных для этого у него нет. Опанас водил по городу бандитов и указывал им квартиры коммуни- стов. Все об этом знают. Но дело оканчивается таким детским диало- гом: нескольких страницах в романе проносится восстание, руководимое «неудачным царедворцем» Хова- нем, -- отголосок антоновщины. - Откуда? - изумился Виктор. - Из тюрьмы. Кто-то донес, что он указывал бандитам дома ком- толькомунистов. Ох, и похудел же он! - И вообще стал другим,- прибавила Лена». «- Опанаса выпустили, - ска- между прочим Джонни. Читатель, не верьте этому. Опанас и не похудел и не стал другим. Все это нарочно. Литературная игра. продолжается: «Повидимому, она (Лена) дога- дывалась, что Виктор переживает внутреннюю борьбу между чувст- вами к ней и к Жене Камневой. Николай Опанас, зная обо всем этом, решил предложить ребятам новое занятие». В таких невинных словах начина- ется новая игра в «круг вольных лю- дей». Автор делает вид, что это игра опасная, с политическим привкусом. Но игра нигде не описывается, авто- ру некогда. Следует новый автор- ский каприз: вся группа ребят увле- кается драмкружком, все оказывают- ся талантливыми актерами, и совет- ская власть отдает в их распоряже- ние городской театр, Быстро, деше- во, увлекательно! Кто там еще играет в театре - автору не интересно, да и читатель уже приучен к тому, что новые силы, «подвиги» судьба играет человеком. ко-Но вот выдвигаются во-всю разворачиваютея

главного героя романа - Льва Ка- гардэ. Эта фигура - соединение всех пороков: мститель, развратник, бан- дит и вор. Как сформировался этот гнусный человек - в романе не по- казано, хотя Н. Вирта описывает мно- жество эпизодов детства и юности Льва. А когда Лев начинает свою контрреволюционную работу - со- всем уже законспирирован внутрен- ний мир его. За Кагардэ стоит кто-то таинственный, не разберешь - кто. Лев пропадает несколько лет за гра- ницей, не разберешь - где. К нему приезжает роковой «одноглазый». За- могильными голосами они разговари- вают. А разговор такой: «- Вы сообщили, будто бы есть - Так точно! Мне кажется, в партии начинается борьба вокруг мо-деревенских дел. Вероятно, будет почему.принята очень суровая линия, кулаки мешают Советам. Советы стараются убрать кулаков. ро-какие-то шансы в деревне? - Не перестреляют же они их? - У них новый термин - кол- лективизация». Не правда ли: любопытные враги, которые из-за границы прут через весь Союз, чтобы в Верхнереченске прослушать элементарную беседу о том, что Советы стараются убрать ку- лаков, и что есть такой термин «кол- лективизация»… Показываются в романе и троц- кисты. Их представляет, главным об- разом, начальник угрозыска Богда- нов, И Богданов и остальные троцки- сты в романе очень глупы, комичны и болтливы, Богданов настолько глуп и нерасторопен, что, будучи начальни- ком угрозыска, не может найти даже помещения для подпольного собра- ния троцкистов, и доверчиво прини- мает совет Льва собраться в театре, Аргументы Льва, правда, очень убе- дительны: от трех до шести в театре никого не бывает. И «доверчивые», «наивные» - по представлению ав- тора - троцкисты устраивают под- польное собрание в театре, на виду у актеров и всего города. Эти довер- чиво-глупенькие троцкисты показа- ны, впрочем, и с другой стороны - как бандиты, но сделано это весьма наивно. Мы прекрасно знаем, до каких бан- дитских и шпионских преступлений докатились троцкисты. Но ведь ро- ман описывает события 1927--28 гг. Писатель должен показать здесь за- кономерность эволюции троцкизма, проследить те черты, которые уже тогда предопределяли эту эволю- цию. По Вирта выходит, что между троцкистами 1927-28 гг. и современ- ным троцкизмом нет никакой разни- цы. Облик современных троцкистов он механически дереносит в обста-

новку 1927-28 г.г. Вирта не показы- вает превращения вредного антиле- нинского политического течения в беспринципную и безыдейную банду разбойников с большой дороги, наем- ников германской и японской фаши- стских разведок. Таким образом, чи- татель не получает представления о троцкистской контрреволюции. сказывает-Конечно Неправильность показа ся и в деталях. Художественное произведение не имеет права опери- ровать заезженными средними поня- тиями, это право принадлежит толь- ко лубку. А вот, например, детали того же подпольного собрания троц-И кистов: <- Не велено пускать, - сказал один из патрульных, здоровенный детина, похожий на грузчика». «Около телефона сидел тип, столь же подозрительный, как и охранявшие вход в театр. Щека это- го человека была подвязана гряз- ной белой тряпкой. Джонни подошел к телефону. Тип загородил аппарат. - В чем дело? - спросил его Джонни. - Позвонишь завтра, - ответил тип и сплюнул. У меня дома больные - Не сдохнут, - ответил тип и, взяв Джонни за шиворот, выставил его из канцелярии». «Патрульные засучили рукава. Сергей Иванович посмотрел на их кулаки, в кулаках были зажаты свинчатки». Что это такое? Подпольное собра- ние троцкистов в 1927 году? Нет, т. Вирта, это было совсем не так, другой стиль, т. Вирта! Потом эти «дурачки» собираются в лесу, но группа подростков разго- няет их несколькими криками. Не- смотря на это, «доверчивый» Богда- нов устраивает тайную типографию в помещении, предоставленном Л. Ка- гардә. Впрочем, деятельность тицо- графии оканчивается в опереточном жанре: печатается об явление «моби- лизация» - завтра представление в цирке! На базаре паника. Автор хо- хочет: такой веселый этот враг и ди- версант Лев Кагардэ. Конец романа наполнен громом со- бытий. Здесь уже автор разыгрался во-всю. Ограбление кассира, покуше- ние на убийство секретаря губкома, авария на электростанции, пожар поезда. Все это устраивается всемогу- щим Львом; впрочем, устраивается без особого напряжения. Чтобы ограбить кассира, Лев Ка- гардә пускает в дело только что при- везенного из деревни мальчика Кас- сира ограбили, и мальчик - снова, как мальчик - милый ребенок. Со- всем удалить его со страниц романа

все происки Льва Кагарда оканчиваются пустяками. Как только начали гореть вагоны, Сергей Ивано- вич, секретарь губкома, крикнул: тоже нельзя: он еще пригодится для покушения на убийство секретаря губкома. Такие тринадцатилетние мальчики для этого дела самый под- ходящий элемент, особенно, если до- ждаться, когда мальчик заболеет и будет в бреду. Как это не похоже на подлинные дела троцкистских терро- ристов! - Немедленно вызвать пожарную команду! это - все. Настоящей борьбы партии с троцкистскими прохвостами в книге нет. Все устраивается само собой. И опять множество несообраз- ностей. Начальник ГПУ знает, каким поездом уедет из города Лев, а вот о диверсии на электростанции ио предполагаемом поджоге поезда ни- чего не знает. В конце романа, описывающем со- бытия 1928-29 гг., Лев Кагардә по- казан как полностью разбитый и уничтоженный враг, Все его резервы исчерпаны, все «кадры» уничтоже- ны. Похоже ли это на реальную дей- ствительность? Всего не перескажешь. Пути верх- нереченской жизни очень запутаны. Нет там только одного: нет законо- мерности и нет простого чувства меры. На некоторых страницах, в особен- ности в картинах деревни, ясно ви- ден энергичный талант молодого пи- сателя; тем более незакономерно с его стороны и со стороны его редак- торов так небрежно и легкомысленно относиться к этому таланту. На этот раз хочется только небреж- ностью об яснить весь этот несчаст- ный случай. Об ективно же мы дол- жны понимать: иной молодой чита- тель пропустит все неувязки и не- суразности текста, а вот эта беско- нечная картина пустой игры в контр- революцию, перемешанной с любов- выми приключениями, может и за- помниться. Еще опаснее та комически-пинкер- тоновская возня, которую автор хо- чет представить как работу троцки- стов. Мы уже хорошо знаем, что та- кое троцкисты, с кем они связаны и на что они способны. В интересах по- вышения нашей бдительности недо- пустимо подменять это знание легко- мысленной и безответственной вы- думкой, изображающей врага народа как глупого и бестолкового чудака Легкомысленное отношение к важ- нейшим и ответственнейшим темам нашей жизни и борьбы, попытка под- менить серьезную работу скороспе- лым лубком - вот что определиле неудачу романа Вирта.

Заономернан  неудача «Закономерность» Н. Вирта берешь руки с большим интересом. Вызы- тего и предыдущая удача авто- и тема нового романа. Действительно, тема чрезвычайно жная: пути врагов, их зарождение, демы действий врага и закономер- стьего гибели. Тема важная, чрез- жино важная. Художественное роизведение, написанное на такую удолжно обогащать наши позна- воспитывать нашу бдитель- сть заострять нашу ненависть. h.Вирта с этой темой не справил- Он подошел к ней без достаточ- знаний, без уважения к теме, уважения к читателю. Необходи- напротяжении 30 печатных листов ображается захолустье, а на его ле - история группы детей из трреволюционного стана. История переплетается с работой троцки- их групп, диверсантов, кулаков. Как все это изображается? происходит в городе Верхне- нке, в наше советское время. од находится недалеко от Там- серьезности не нашлось и у его дакторов. «Губернский город Верхнере- енск, если верить летописцу, был ложен на берегу реки Кны в сем- задцатом столетии, и в течение ногих лет служил сторожевым по- раничным пунктом великого кня- жества Московского». ород, заложенный в семнадцатом летии в бассейне Волги, не мог пограничным пунктом, да еще ого княжества Московского, в цы в это время вообще не тупают свидетелями. аков город, таковы и герои. иений Игнатьевич Ховань был цой фигурой при последнем Романове». Чрез двенадцать строчек: лений Игнатьевич был не- пачник. С карьерой ему не повез- , он дослужился лишь до пол- ковничьих эполет, хотя был умнее иногих генералов». обенности глубокомысленно вирта, Закономерность, «Знамя» адесь звучат слова насчет ума гене- ралов, И таков стиль всей книги. Авторский произвол, безмятежная неряшливость, пренебрежение к чи- тателю. И все это без злого умысла, нечаянно, как будто и автор и редак- тор заигрались, как дети. Иногда эта игра вызывает снисходительную улыбку, иногда раздражение, но серьезно относиться к ней невозмож- но. И все-таки: игра происходит на большой литературной советской до- роге, место -- для игры совершенно неподходящее. И поэтому на каждом шагу происходят несчастные случаи. Вот Алексей Силыч - председа- тель ревкома, «небольшой, жилистый и пожилой уже человек». Он «не- сколько раз допрашивал Льва об отце. Лев упорно стоял на своем: он не знает, где скрывается Никита Петро- вич». Председатель ревкома, да еще по- жилой, казалось бы, достаточно со- лидный персонаж, но и его привлекли «играться». И он играет. На четырех страницах Алексей Силыч букваль- но исповедуется перед тем самым не- дорослем, которого он еще недавно допрашивал. Исповедуется в доволь- но «душевных» тонах. «Смеяться разучился, ей-богу. И природу начал очень остро чувст- вовать. Сидел вот тут и мечтал о всяких, знаете, странных вещах. Например, хотел забраться ня небо и посмотреть оттуда на людей. Ве- селое, должно быть, зрелище. Старею, вот и мечты появились». Этот стареющий, и мечтающий, и болтающий предревкома в романе во- обще не нужен. Просто пришля авто- ру блажь: пусть такой предревкома играет с нами. Когда обнаруживается, что в окре- стностях скрывается бандит-антоно- вец Сторожев, предревкома не при- нимает никаких мер, что-то бормо- чет, ему и в голову не приходит, что бандита мог спрятать тот самый Лев, которого он несколько раз до- прашивал. И после этого Алексей Силыч исче- зает из романа, А в конце романа снова появляется, уже в роли на- чальника ГПУ в Верхнеречелске. Но

отношения не имеет к старому, это совершенно другой человек, с дру- гим характером. Есть группа героев, которые из игры не выходят. Это дети: Виктор Ховань, Андрей Компанеец, его се- стра Лена, Женя Камнева, Джонни и Коля Зарьев. С ними игра зате- вается серьезная и по всем прави- лам литературы. Описываются роди- тели, няни, дяди, условия воспита- ния. В этом описании автор не жа- леет ни слов, ни бумаги, ни чита-На теля. Неудачника царедворца мы уже видели. А вот Сергей Петрович Компанеец. «Он думал об одном: как бы ото- рвать Украину от Москвы и за- вести в ней европейские порядки. Когда товарищи резонно указыва- ли ему, что украинский народ и сам может быть хозяином на сво- их полях и что не в отделениизал дело, Серге Петрович лишь ру- гался, так как никаких твердых убеждений не имел». Чем не портрет? И «думал об одном», и «убеждений пе имел». И все это ни к чему, Не имеет это значения ни для самого Компаней- ца, ни для его детей. Просто к сло- ву пришлось. Через десять строчек сказано, что «мечты о вызволенииОна Украины он тотчас забыл», но и это- му не верьте; на следующей стра- нице он снова мечтает.

Таких страничек, случайно под- вернувшихся под руку, ненужных характеристик, лишних диалогов в романе очень много. Но главные герои все-таки иногда появляются на поверхности. Чита- тель встречает их во втором классе гимназии. Но уже через несколько страниц они выступают как персо- нажи более взрослые, Читателю труд- но разобраться в их личных харак- терах, так как автор любит повора- чивать их по первому капризу, как придет в голову. К примеру, Джонни: «Казалось, не было в гимназии мальчишки острее и изворотли- вее». «С теми, кто его третировал, он расправлялся безжалостно. Он знал десять способов, любой из торых мог извести каждого…».

23, 4 за 1937 г. этот новый Алексей Силыч никакого