Литературная газета № 49 (685)  Лев РУБИНШТЕЙН публицистики, то здесь затрудни- тельно назвать сколько-нибудь серь- езную работу, если не считать рабо- ту Перцова «Новая дисциплина»,Начиная посвященную давно прошедшим дням. Единственным лагерем оборонни ков является журнал «Знамя». Но общее положение в оборонной лите- ратуре отражается и на «Знамени». У журнала за год бывает несколь- ко «боевиков», из которых, однако, лишь немногие выдерживают испы- тание временем. Так, «Красноармей- цы» Аракелян оказалисьпошлым романом; Исбах, надежда журнала, оказался лишь неаккуратным чле- ном редакции; «Завещание Уэнтвор- та» - просто забавной книгой сред- него американского жанра. Здесь опять выступает на сцену отсутст- вие системы, отсутствие тематиче- ской последовательности и неопре- деленность качественных установок. Впрочем, последняя не является осо- бенностью одного журнала «Знамя». В редакциях часто поднимают на щит или бракуют вещи так, как дегустаторы определяют сорт вина- на язык. При этом каждая удача кажется особенной, каждый провал - ужасным. А в результате моло- дые авторы зачастую сбиты с тол- ку. Я сознательно не говорю о не- скольких удачных статьях и рецен- зиях. Для большинства критиков ха- рактерно полное незнание основных положений военного дела. Поэтому критик, свирепый в области ского синтаксиса, сплошь и рядом становится рождественским ягнен- ком, когда речь заходит о специ- фике оборонного дела. Иногда у не- го хватает мужества прямо при- знаться, что он в этом деле еще ничего не понимает. Здесь нужна глубокая и повсе- дневная самокритика оборонных пи- сателей и постоянное внимание старших к младшим. Нельзя, конеч- но, этого требовать только от ре- дакции журнала. Ликвидация Оборонной комиссии является крупной ошибкой ССП, обязанного стимулировать оборонную литературу в годы нарастания воен- ной опасности. Оборонная комиссия должиа возродиться но в качествен- но ином виде. До своего таинствен- ного исчезновения Оборонная комис- сия работала из рук вон плохо, а ежегодный отчет ее представлял со- бой почти шекспировской силы дра- му. На оборонных конференциях на- до воспретить хвастливо-торжест- венные декларации и беспредметно- вялое пережевывание общеизвестных установок. Надо навсегда покончить с системой восклицательных знаков, кликов восхищения, трогательных анекдотов и общих характеристик, подменявших собой деловую, на- стоящую работу. Такаяатмосфера создает прекрасную маскировку для двурушничества и шпионажа. Надо вести решительную борьбу с огуль- ным «заушанием» писателей, в осо- бенности молодых, с бездоказатель- ной бульварной руганью, потому что такие методы прекрасно маскируют литературных диверсантов. Все написанное вышене статья или доклад. Это литераторское пись- мо, и в нем мало конкретного ма- териала, но я надеюсь, что лите- раторы, согласные со мной, допол- нят меня. Я надеюсь, что тот инте- рес, который литературная общест- венность проявит, наконец, к обо- ронной литературе, приведет к то- му, что у нас появятся новые обо- ронные произведения, не уступаю- щие лучшим книгам советской ли- тературы. Тогда поднимутся и каче- ственные требования, вместе с ними и бдительность, и всевозмож- ные «литературные» диверсанты не осмелятся на пушечный выстрел по- дойти к литературе. Вредительство в области литера- туры входит в планы многих раз- ведок. Это не ново в практике шпиона- жа. «Классик» прусской разведки Вильгельм Штибер считал чрезвы- чайно полезным для своих агентов вращаться в среде литераторов, осо- бенно газетных работников, которые, будучи хорошо информированы, ино- гда страдают излишней болтливо- стью. Известный штабс-капитан Рыб- ников или его вероятный прототип Араки неспроста вращались в пе- тербургской литературной богеме. Если трудно получить «материал», так хоть навредить: разоружить, усыпить, демобилизовать. Наша литература имеет небыва- лые тиражи, наше кино доходит до самых отсталых углов, наши театры переполнены. Ни в одной стране искуоство так глубоко не проникает в народную толщу. На этом уча- стке усыпить бдительность, напра- вить по неправильному пути, не дать «состояться» писателю или ли- тературному произведению - это диверсантская заслуга. Автор этих строк за свой роман «Тропа самураев» имел случай быть «обстрелянным» с явно диверсант- скими целями. К счастью, покуше- ние было с негодными средствами. Сподвижник предателя Тухачев- ского шпион Эйдеман имел свои ли- тературные «взгляды». Они были не- сложны: «оборонной литературы не надо. Всякая литература в наших условиях - оборонная». Систематическое зачисление под рубрику «оборонных» абсолютно всех произведений вредительски направ-У лено на то, чтобы помешать сосредо- точению сил советской литературы именно на оборонном участке лите- ратурного фронта. Между тем нам нужны произве- дения, которые привлекли бы вни- мание масс к военным вопросам. Для этого писателю необходимо знать и изучать военное дело. Неграмотность в военном деле ве- дет к созданию бульварно-литера- турных штампов, которыми охотно пользуются литературные спекулян- ты типа Киршона и Афиногенова. Эти последние имели обыкнове- ние откликаться на все решительно крупные события, опубликованные в газетах в течение истекшего меся- ца: происходят ли события в Испа- нии -- быстро создается «Салют, Ис- пания» - «потрясающее» собрание газетных вырезок; становится ак- туальной тема о будущей войне - быстро клеится «Большой день». Такие сценические «шедевры» де- лаются очень просто - во втором акте все прыгают с парашютами, а в третьем - переливают кровь. На первый и четвертый акты остаются ляскающий субами противник и умирающий ребенок. Каждый сам себе драматург! Второй штамп, к сожалению, еще до конца не изжитый, - это эпизо- дическое «рубание». Преклонение перед лихой «сашкой», которая с несложным свистом «рубает» голо- вы беляков, часто порождает шап- козакидательские тенденции. У нас создался еще один штамп: полуочерк-полурассказ о бойце или командире, где сначала все бодро козыряют, а затем заводят какую- то пружину в танке или самолете и быстро едут по кочкам или не- сутся в голубую даль, чтобы в кон- це путешествия получить записку от любимой девушки. В виде апо- феоза описываются разноцветные парашюты, похожие на цветы, и шум моторов, похожий на трели со- ловья. Иногда действие переносится в Испанию, где Хозе или Педро давит фашистов, как клопов, а черноокая Мерседес сжимает рукоятки пулеме- та («Сквозь чугунные перила вставь  Передовые писатели Болгарии Кристю Белев - известный писа-  тель Болгарии. Он - автор двенад- цати книг, большая часть которых повящена темам революционного подполья и жизни политзаключен- ных в условиях фашистской тюрь- мы. с первого сборника рас- сказов о подпольщиках «Поединок», вышедшего в 1931 году, и кончая по- следним антифашистским и анти- военным романом «Прорыв», опубли- кованным три месяца назад, все две- надцать книг Белева писались в тюрьме. рус-Писатель впервые отведал тюрем- ной похлебки, когда ему - рабоче- му табачной фабрики - было пят- падцать лет. Он просидел взаперти семь месяцев, но ввиду отсутствия прямых улик был освобожден. Че- рез год он снова был схвачен и при- говорен к смертной казни. Только несовершеннолетие спасло его от ви селицы. Беседа с Кристю Белевым  сказывает нам, что революционная литература Болгарии является сей- час подлинной властительницей дум широчайших кругов рабочих-читате- лей. - С каждым годом растет и креп- нет единый фронт передовых писате- лей Болгарии, с каждым годом к ле- вому крылу примыкают новые лите- раторы. Известный болгарский критик и историк литературы Геор- гий Бокалов, профессор и автор трех книг, из коих две посвящены жизни заключенных, Теодор Павлов, талантливый поэт Николай Хрелков автор большой антивоенной эпо- пеи «Ночной конгресс», поэт Крум Пенев и другие составляютосновное ядро левых писателей. За последнее время к этим именам прибавляются имена молодых и талантливых поэ- тов Николы Ланкова, Ангела Ходоро- ва, Марко Марчевского, беллетриста Ивана Велева. К антифашистским болгарским пи- сателям принадлежит и Людмил Стоянов, и Святослав Минков, и Гён- чо Белев, и Мария Грубешлиева, и многие другие. Левые писатели Болгарии группи- ровались до последнего времени во- круг литературно-художественных журналов, отражавших творческое направление этого крыла литературы. Болгарская цензура, закрывшая в недавнее время семнадцать прогрес- сивных и демократических журналов и газет, лишила этих писателей двух литературно-художественных изда- ний «Брод» и «Ведрина». Возник проект создания пового журнала, органа писателей единого фронта. Первый номер этого журнала, кото- рый будет выходить под редакцией Г. Бокалова, Л. Стоянова и К. Беле- ва, должен был появиться в первых числах сентября. - Несмотря на тяжелые условия, передовая литература Болгарии продолжает успешно развиваться, Она находит своего читателя, кото- рый с большим интересом следит за творчеством писателей, отражающих жизнь рабочих. Болгарская литерату- ра в этом смысле находится под боль- шим влиянием советской литературы, которая очень популярна среди ра- бочих-читателей. болгарский язык переведены все крупнейшие вещи советских лей: А. Толстого, Шолохова, Гладко- ва, Фадеева, Әренбурга, Вс. Ивано- Бабеля и др.

Письмо об оборонной литературе B. ЖДАНОВ зенитный пулемет», как выражается поэт Аврущенко). Чтобы так писать, надо знать Испанию по опере «Кар- мен», а военное дело по Аркадию Аверченко (напоминаю знаменитое: «австрийцы и русские сидели в блиндажах и стреляли из них в них»). Между тем, у нас мало, очень мало настоящих оборонных книг. У нас нет книг о сталинских со- ратниках - Фрунзе, Ворошилове, Буденном, Со времен фурмановского «Чапаева» не было еще ни одной хорошей книги о живых командирах гражданской войны, о сердце Крас- ной Армии. О современной Красной Армии, кроме двух книг - Павленко и Ва- шенцева -- ничего толкового не бы- ло написано со времен «Бригадной рощи», которая знаменует собой крайнюю юность оборонной литера- туры. Об изумительном героизме наших летчиков не написано ничего серьез- ного. Роман Рахилло, автора симпа- тичного, но крайне незрелого, нель- зя считать достижением. Ничего серьезного не написано о пограничниках. Нет оборопных книг для детей. Фаланга крупнейших литератур- ных мастеров совершенно не заде- та военной тематикой, Молодежь, в силу своего возраста и положения более близкая к Красной Армии, в этом отношении горавдо более ак- тивна, и на нее и приходится более всего рассчитывать, но квалифика- ция этой молодежи во многих слу- чаях еще спорна. нас нет еще развернутого фрон- та оборонной (специфически воен- ной) литературы, но есть отдельные успехи, Таковы: «На Востоке», «Цу- сима», «Мы из Кронштадта», «Ка- питальный ремонт», «Одиночество», «Всадники», «Севастополь» и т. д. Поэтому несправедливо было бы утверждать, что оборонная литерату- ра сегодняшнего дня представляет собой пустырь, на котором ютится один Павленко. Мы подвинулись вперед за последние годы, но от нас следует требовать большего. За последнее время наблюдается массовое переселение поэтов и про- заиков в оборонную драматургию. Полвилось несколько хороших пьес, но также, к сожалению, и множество посредственных. Никто не задался целью выяснить чем нас подарит литература к славной 20-й годовщине РККА. Что касается оборонной критики и  Конкурс на песню Московский союз советских ком- позиторов об явил конкуро на луч- шее сольное вокальное произведе- ние, написанное к двадпатилетию Великой Пролетарской революции. Срок конкурса для композиторов - 1 ноября 1937 г., а для поэтов- 1 октября. Представляемые на конкурс про- изведения могут быть любой фор- мы: романсы, баллады, бытовые песни и т. д. Они должны отра- жать в своем содержании политиче- ские и культурные завоевания Со- ветского Союза. Темы не ограниче- ны. Авторы музыки могут пользовать- ся и опубликованными текстами. За лучшие музыкальные произве- дения устанавливаются две премии: первая - 3000 рублей и вторая - 1500 рублей. Такие же премии уста- новлены и за литературные тексты. Материал на конкурс нужно на- правлять в Союз советских компози- торов (Москва, Собачья площадка, 10).



На снимке: бойцы республиканской арми фронте в районе Брунете. (Соювфото), ПЛЯ-И-БЕЛЬТРАН



Новые преследования полиции, закончившиеся третьим арестом и приговором. Обвинение в революцион- ной пропаганде и в борьбе с суще- ствующим фашистским строем опи- рались на содержание двух книг Бе- лева, вышедших незадолго до этого: небольшого романа-репортажа «Пес- ня сабо», вскрывающего дикий ре- жим фашистской тюрьмы, и сбории- ка рассказов «Смена знамен». Недавно К. Белев возвратился в Болгарию со второго международного конгресса писателей в защиту куль- туры. Творческим результатом втой поездки явится книга об Испании, о славных защитниках Испанской республики. Революционная биография Е. Бе- лева, неразрывно сплетенная с его революционным творчеством, ставит его в первые ряды создателей проле- тарской литературы в Болгарии. Но имя К. Белева не стоит особня- ком. Волгарская литература знает несколько имен писателей, геройски борющихся за создание революцион- ной литературы. Это - покойный поэт Христу Смирнинский, это трагически погибшие поэты Гео Ми- лев, Христу Ясенов и Сергей Ру- мянцев. Прекрасные, насышенные вы- сокими идеями произведения этих талантливых поэтов широко извест-На ны трудящимся Болгарии. Кристю Белев, находящийся сей- час в Москве среди гостей пятого со- ветского театрального фестиваля, рас-ва,

Жизнь и смерть комиссар  бился на казармы и выбил оттуд изменников. Это было ясным, знойным утраі одного из последних июльских д Сияющий от счастья Масферрер-н- Канто был окружен солдатами рабочими. Он говорил с ними дворе только-что захваченной мы: - Не надо ничего жечь, не над ничего разрушать. Наш народ об ладает беспредельными запасамиг- роизма, но для этой войны треб ются исключительные люди. Кажды мелочь может оказаться полезной для победы над врагом. Нам необ ходимо телом и духом присно биться к войне. Необходимо созда народную армию, подготовленну для борьбы и победы. je c и р с B e  -IV На полях Испании появляли все новые и новые отважные бо цы. Каждый знал свое место в вп войне не на жизнь, а на смерть. Сантьяго Масферрер-и-Канто, ловек по наклонностям отнюдь н воинственный, стал комиссаром бл гады. Его видели в окопах; он ражал своей отвагой бойцов на редовых позициях. Его участок бы школой героев. Он знал: для топ чтобы его бойцы были лучше воед они должны смотреть вперед, в за смерти. Но для этого им нал не думать о смерти. И он брозя ей вызов, издевается над ней, кав дую минуту ставит свою жизнь карту. Наступает трагический миг ли чудесного человека. На рассвен одного из мадридских дней его бр гада получает приказ наступат Враг силен, но бойцы Масферре прошли боевую закалку на победни пути, Они преодолевают брустверы они атакуют. Это просто - атало вать под дождем пуль, которыеп летают мимо, в ласковом свете ри. Комиссар идет впереди, неудер жимый и бесстрашный. Это проси атаковать; просто и прекрасно. Но внезапно лицо комиссара меняется, как бы ширится и намп заслоняет все пространство. Пу укусила его в широкую грудь, разив ее ядом вечного сна. Компо сар медленно склоняется к вемл. На лице его не написано ни бол ни страха смерти. Это , просто прекрасно - грудью теснить вран умирать в такое ясное утро. И ком да тело комиссара ударяется о же сткую почву, его густая кровь хлынув из сердца, разливается и истерзанной испанской земле. Сантьяго Масферрер-и-Канто сде жал свою комиссарскую присту «Быть первым при наступленни последним при отступлении». Валенсия. Сентябрь 1937 г.

-

Испанская земля рыдала. Юг был необ ятным костром, в пламени ко- торого сгорали вместе с пшеничны- ми полями и садами олив измучен- ные сердца крестьян. Это было пер- вобытное, стихийное и яростное дыхание земли. Человеческий ин- стинкт восставал против несправед- ливой судьбы, сделавшей человека парием. Крестьяне свирепо подни- мались против голода, и гнев их был потоком огня, уничтожавшим созревшие для жатвы поля. В эти смутные дни вернулся из Советского Союза Масферрер-и-Кан- то. Светлый и жизнерадостный, он был носителем доброй вести. Всю свою душу вкладывал он в слова, когда рассказывал об отчизне тру- дящихся. Костры юга в зловещей пляске не- нависти и смерти разлились пламе- нем по всей широкой бычьей шку- ре, которую напоминает карта Ис- пании. Кастилия и Эстремадура про- будились от летаргии. Но кульми- национным взрывом целой серии небольших восстаний была героиче- ская эпопея северного пролетариата. В октябре 1934 г. былипосеяны семена будущей жатвы, это был мо- мент перехода испанской революции на высшую ступень. II - писате-рбремена Испания превратилась в огромную тюрьму, где люди подвергались самым же- стоким пыткам, самым страшным мукам. Волю целого народа можно подавить на миг огнем и железом, но ее нельзя сломить. Когда восстание было подавлено, ужас оледенил много сердец. На- шлись пораженцы и предатели. этот момент устанавливалась истин- ная цена человека. Сантьяго Масферрер-и-Канто стой- ко и непоколебимо оставался на своем посту. «Если умирать, … го- ворил он, - так уж лучше стоя». И он выполнил свой долг самоот- верженного революционера. Он вы- нул из груди своей сердце, вливая в народ свою неизмеримую любовь к Советскому Союзу и родной Ис- пании. Он работал без устали. Уве- ренный в победе, он боролся в под- польи, бодрый и решительный, как никогда. -III - Рассеялась ночь и наступил день… но какой день! Смерть задела нас своими когтя- ми, но не дотянулась до сердца. Вот уже две недели, как генералы подняли мятеж против Республики. Народ с непередаваемым героизмом, вооруженный охотничьими ружьями, старыми пистолетами, яростно бро-

 считают меня ретроградом, админи стративные власти видят во мн чуть не революционера». Поводо для того, чтобы считать А. Толето революционером, могла быть толы его деятельность, как сатирика, св занная с отрицательным, аристокра- тически-фрондерским отношени автора к правящим бюрократич ским верхам. Остроумные выступления Козын Пруткова на страницах «Соврем ника» и добролюбовского «Свистка сыграли свою роль в формированн сатирической поэзии 60-х годов. И вестно, что их высоко ценн Добролюбов. От Козьмы Прутков в создании которого немалое уч тие принимал A. Толстой, тяне ся прямая нить к таким непрев войденным сатирам, как «Исторн государства российского» и «л Попова».Последние произведь ния не напрасно запрещались це вурой и не случайно расходилиб по рукам в бесчисленных списка Необычайным успехом пользовали язвительные характеристики ру ских монархов в «Истории государ ства». «Сон Попова» представляеї исключительную по яркости, остр те и мастерству выполнения сатиру на либерализм. Здесь едва ии впервые в литературе было высме но знаменитое Третье отделение. свое время Тургенев написм прочувствова статью о смерт Толстого, в которой дал общи оценку его поэтического обли ка: «Не будучи одарен тойс лой творчества, тем богатство фантааниколорые присущи пер воклассным талантам, Толстой об ладал в значительной степен тем, что одно дает жизнь смысл художественным произведени ям -- а именно: собственной, ориги нальной и в то же время очень раз нообразной физиономией; он сво бодно, мастерской рукою распоря жался родным языком… Он остави в наследство своим соотечествении кам прекрасные образцы драм, рома- лирических стихотворении торые - в течение долгих лет - стыдно будет не знать всякому об разованному русскому; он был со здателем нового у нас литературно- го рода - исторической баллады, на этом поприще он имеет соперников…» слова Тургенева верно хар теризуют поэзию А. Толстого, кото рая продолжает сохранять живой интерео для современного сове одничитателя. Толстого, в его лирически четких картинах природы, в некоторых, по пушкински светлых, живых зари- совках непосредственного чувства. Однако в целом лирика А. Тол- стого далека от Пушкина. Его «Дон Жуан», так отличный по своему ду- ху от пушкинского «Каменного го- стя», наглядно иллюстрирует это. Как Дон Жуан Толстого, раз едае- мый анализом, поисками невозмож- ного, лишенный воли и в конце кон- цов смиряющийся, не похож на сильного и смелого, прямого и непо- корного пушкинского Дон Гуана, так и общий меланхолический тон ли- рики А. Толстого не похож на свет- лую, ясную, полную оптимизма ли- рику Пушкина. B поэзии A. Толстого довольно отчетливо сказались признаки, ха- рактерные для второго этапа рус- ской поэтической культуры XIX ве- ка - признаки, подготовившие рас- цвет русского символизма и импрес- сионизма. А. Толстой однажды пи- сал: «Хорошо в поэзии не догова- ривать мысль, допуская всякому по- полнить ее по-своему». В соответ- ствии с этим высказыванием, в лег- кой и прозрачной лирике А. Тол- стого, всегда пленявшей русских композиторов, мы находим обилие недоговоренностей, неясных наме- ков, стремпение передать неопре- деленные настроения и пережива-В ния, связанные, в частности, с изо- нокусства. ПоказалельныA. в этом смысле стихотворения, рису- ющие процесс творчества («Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель») и, особенно, восприятие музыки: Он водил по струнам; упадали Волоса на безумные очи, Звуки скрыпки так дивно звучали, Разливаясь в безмолвии ночи. них рассказ убедительно-лжи- вый Развивал невозможную повесть, змеиного цвета отливы и мучили совесть;нов, Обвиняющий слышался голос, И рыдали в ответ оправданья, И бессильная воля боролась возрастающей бурей желанья… этом замечательном стихотворе-легенды; нии налицо типично символист- ская попытка изобразить непереда-Эти ваемое словом, сложное, суб ектив- ное настроение, возбуждаемое музы- кой. однажды заметил в своей ав-

Оппозиционность А. Толстого ска- вывалась и в его отношении к про- изволу, который он решительно осу- ждал. Еще в 1852 году он употре- бил свои связи и знакомства, что- бы освободить из ссылки Тургене- ва, поплатившегося за написанный им некролог о Гоголе. Позднее ему пришлось хлопотать за И. Аксако- ва, которомуугрожала дальняя ссылка. Известны иронические от- зывы поэта о манифесте 19 февра- ля, известны его выступления в защиту угнетенных народностей Россни, подвергавшихся насиль-Не ственной руссификаии. Наконец, сохранился рассказ о попытке А. Толстого смягчить участь сослан-эпохи ного Чернышевского, попытке, сви- детельствующей, кроме всего, о лич- ном мужестве и благородстве поэта, поскольку речь шлао человеке, идеям которого он явно не сочув- ствовал. В 1864 году, присупствул вории рм о ралуркратии. ская литература надела траур по поводу несправедтивого осуждения Чернышевскогot» сказал он ца- рю; не дав ему докончить фразы, себялин» стой, мне никогда не напоминать о Чернышевском» Однако в то же самое время A. Толстой вовсе не был оголтелым защитником царизма и его реакци- онной политики. Более того, есть все основания говорить об оппози- A. Толстого к правящим бюрократи- ческим верхам, отношении, питав- шем прогрессивную, разоблачи- тельно-сатирическую струю в поэзии A. Толстого. В качестве близкого ко двору че- ловека А. Толстой остро ошущал и господство деспотического режима и утрату политического веса феодаль- ной аристократии, принадлежностью к которой он всегда гордился. В этом, повидимому (а не только в не- совместимости службы с искусством, о чем часто говорил сам поэт), ва- ключались главные причины его стремления освободиться от при- дворной карьеры, уйти от холопов деспотизма, заняться только поэзи- ей, замкнувшись в своем тихом па- триархальномпоместье. В блестящей рецензии на роман «Князь Серебряный» Щедрин вскрыл идею романа, выраженную автором в словах, которые чудятся Грозному: «Не расти двум колосьям в уровень, не сравнить крутых гор с пригорками, не бывать на земле

НПолстой дня рождения К 120-летию со

Алексею Толстому принадлежит одно из первых мест среди предста- вителей «второго ряда» русской классической литературы. Его про- изведения до сих пор пользуются огромной популярностью. С детства все помият прекрасные лирические миниатюры «Колокольчики мой», «Где гнутся над омутом лозы»; на- родной песнью сделалось стихотво- рение о колодниках («Спускается солнце за степи»); широко извест- ны романсы Чайковского «Средь шумного бала», «То было раннею весной» и многие другие; со сцены Жудожественного театра не сходит трагедия «Царь Федор Иоаннович». Несмотря на значительное место, которое занимает А. Толстой в исто- рии русской поэзии, у нас до сих пор не было ни одного издания его стихотворений. В советской исто- рии литературы не было ни одной попыти разобраться в поэтическом наследии А. Толстого (только совоем недавно в малой серии «Библиоте- ки поэта» вышел небольшой сбор- ик его избранных стихотворений со вступительной статьей И. Ям- польского).

антинигилистические памфлеты вы- дать за невинные шутки, была бес- сильна об яснить его творчество. Беспристрастного анализа и оценки поэзия А. Толстого ожидает вплоть до наших дней.

в р м B b

A. К. ТОЛ СТОЙ 

В годы расцвета передовой рус- ской литературы, который несло с собой развитие революционно-демо- кратического движения, в годы оже- сточенной борьбы шестидесятников против дворянско-эстетического на- правления в поэзии A. Толстой твердо заявил себя сторонником по- следнего. В группе дворянских поэ- тов той поры (Майков, Щербина, Фет Полонский), стоявших под зна- менами «чистого искусства», считав- ших себя наследниками Пушкина и боровшихся с политической граж- данской поэзией Некрасова, А. Тол- стой бесспорно является наиболее значительной величиной. Он выде- ляется и масштабом дарования, и широтой общественного содержания своей поэзии. Если для большинства дворянских поэтов того времени «чистая» лирика была преобладаю- щим жанром творчества, то А. Тол- стой, помимо лирики, проявил как первоклассный сатирик, как драматург - автор трех больших исторических трагедий, наконец, как автор романа «Князь Серебряный». Выросший в аристократическо-по- местной семье, воспитанный на луч- ших памятниках итальянского ис- кусства, постоянно вращавший вшийся в придворных кругах и близкий друг царя Александра II, граф Алексей Константинович Толстой представ- лял собой тип культурного, слегка дилетантствующего светского поэта, поклонника муз и красоты, нена- вистника мира «газетчиков» и чи- новников. A. Толстой никогда не скрывал своей вражды к передовому обще- ственному движению 60-х годов, к материализму и «нигилизму», не без

тики А. Толстого -- его трилогии и многочисленных былин, баллад и притч, отражающих весьма опреде- ленные тенденции. находя опоры в современном «деспотическом» строе рисуя в их исторических произведениях из Ивана Грозного борьбу бояр, анати с «деспотизмом» московских царей, А. Толстой идеализировал ве- чевой уклад древне-новгородской «дотатарской» Руси, с ее вольницей, князьями, живущими душа в душу с народом, связями с Западом, го- сподствующим положением аристо- Разумеется, эта «Русь» су- ществовала лишь в фантазии поэта. Тем не менее весь этот идеализи- рованный древнерусский мир, на- селенный героями толстовских «бы- - простыми, смелыми, благо- родными богатырями и добрыми книзьями, - помогал ему формули- ровать свои политические симпа- тии, опираясь на далекое прошлое. Разойдясь с славянофилами в оцен- ке адого прошлого, А. Толотой пи- сал: «Хотя я враг всякой предвзятой мысли в искусстве, всякой тенден- ции, но мои убеждения высказа- лись невольно в царе Борисе и я невольно заявил мою антипатию к русопетам, становящимся спиной к Европе. Московский период нас ота- тарип, но из этого не следует, что мы татары; … мой добрый прия- тель… Аксаков должно быть не по- дозревает, что Русь, которую он хо- тел бы воскресить, не имеет ничего общего с настоящей Русью. Кучер- ская одежда, в которой щеголяли его брат, Константин Аксаков, и Хомяков, так же мало изображает настоящую русскую Русь, как и их

смотря на его палку, был более рус- ский, чем они, потому, что он был ближе к дотатарскому периоду. От- рекаюсь торжественно от моей пе- сни, которая в свое время имела сво-большой успех: Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, Что ты изволишь в котле варить?» пор вол- В своей трилогии, до сих нующей зрителя драматизмом ситу- аций, человечностью исторических персонажей, А. Толстой нарисовал крушение самодержавной власти, лишенной поддержки бояр и наро- да, гибнущей либо от жестокого де- спотизма («Смерть Иоанна Грозно- го»), либо от безволия и слабости монарха, опирающегося лишь на ве- ления своего «христианского сердца» («Царь Федор Йоаннович»). Только Годунов может бытнастоящим монархом. Но и он, построивщий свою власть на преступлении, гиб- нет, лишенный нравственной опоры. Любопытно, что в свое время траге- дии Толстого были запрещены на русской сцене, «Федора Иоанновича России запретили, - писал в А. Толстой Жемчужникову. - Под-И рывает, мол, царское достоинство!Соблазняли Если смерть Иоанна его не подры- вает, то как же Федор подрывает? Аураки и черти!…» Старая критика указывала иногда на родотво A. Толстого - лирика с Пушкиным. Действительно, А. Тол-В стой не избежал могучего влияния великого русского поэта. Отавуки «Песни о вещем Олеге» нетрудно обнаружить в толстовских балладах, тема «Египетских ночей» звучит в «Грешнице», пушкинские приемыПоэт

A. Толстому вообще не повезло в критике. Правда, когда в 1841 году, под псевдонимом Краснорог- ский, он выпустил свою первую книжку - фантастически эффект- ную повесть «Упырь», ее сочувст- венно встретил сам Белинский. По- святив книжке небольшую рецен- вию, он отметил в ней «признаки еще слишком молодого, но тем не менее замечательного дарования, ко- торое нечто обещает в будущем». Но с тех пор А. Толстой не поль- зовался вниманием и благосклонно- стью критики. Общественно-полити- ческая позиция, которую он зани- мал, будучи зрелым поэтом, была причиной резко отрицательного от- ношения к нему передовой критики 60-х годов. Либеральная критика позднейших лет, пытавшаяся изо- бразить Толстого либералом, а его

оснований видя в них прямую угро- зу самым основам строя, безбоярщины». Эти слова дают ключ пониманию исторической

роман- до-петровские теории; и Петр I, не-

вещахтобиографии: «Между тем, как чувствуются в описательных