Литературная газета № 51 (687)  Ф. ЛЕВИН Горький и религия Издательство «Молодая гвардия» выпус- кает в скором времени книгу А. М. Горь- кого «О религии». В ней собраны статьи, афоризмы и отдельные высказывания ве- ликого писателя о религии и религиозных обрядах. Горький видел в религии источник раб- ства, духовного удушения, одурманивания народов. Он мужественно выступил против христианской проповеди непротивления злу, призывая людей к борьбе с несправед- ливостью. В «Фоме Гордееве» Горький со всей си- лой своего художественного таланта рисует молебен и начало празднества по поводу «освящения» нового парохода купца Ко- нонова. На праздник собралась вся купе- ческая знать, «Вот Луп Резников - он начал карьеру содержателем публичного дома и разбогател как-то сразу. Говорят, он удушил одного из своих гостей, бога- того сибиряка… Кононов лет двадцать назад судился за поджог, а теперь тоже состоит под следствием за растление малолетней». Әти мерзкие хищники, разбогатевшие пу- тем жестоких преступлений, молились… «в благоговейном молчании; лица их были благочестиво сосредоточены; молились они истово и усердно, глубоко вздыхая, низко кланяясь, умиленно возводя глаза к небу» В 1912 году Горький написал антирели- гиозную сказку «Девушка и смерть». В ней есть такие строки: Беспощадною рукой Люди ближнего убьют И хоронят. И поют: «Со святыми упокой». Не пойму я ничего! Деспот бьет людей и гонит, А издохнет - и его С той же песенкой хоронят! Честный помер или вор С одинаковой тоской Распевает грустный хор: «Со святыми упокой». - Сказку эту царская цензура печатать запретила. Горький писал о поповщине и церкви, что их задачи -- «внушать бедным холопам, что для них нет счастья на зем- ле, оно уготовано для них на небесах, и что каторжный труд на чужжого дядю - дело благоугодное». Полемизируя с Львом Толстым, Горький писал ему: «Глубоко верю, что лучше чело- века ничего нет на земле и даже, перево- рачивая Демокритову фразу на свой лад, говорю: существует только человек, все же прочее есть мнение». В этом высказывании - весь Горький, все его мировоззрения великого гума- ниста. Неутомимый борец за торжество челове- морьии до кона овола днон был пили, менным атеистом. В одном из последних своих выступле- ний - на первом всесоюзном с езде совет- ских писателей - Горький напомнил о том, что активная борьба против религии должна быть насущным делом всех здраво- мыслящих людей. К сожалению, писатели еще очень мало внимания уделяют в своих произведениях борьбе с религией. Книга Горького - ценный вклад в анти- религиозную литературу. Она дает читате- о яркое представление о великом писате- ле-атеисте, она поможет делу антирелигиоз- ного воспитания масс. реализма подвале, в ночлежке, в каменных корпу- сах фабрик он находит и изображает пре- красное, человеческое в людях. Он видит его под коростой невежества, под наслое- ниями предрассудков, рабства, античело- веческой морали, под всем, чем обезобра- зило человека многовековое царство экс- плоатации. Он видит могучую силу наро- да - творца всех материальных и духов- ных ценностей, он видит замечательных женщин: бабушку, «Мать», «Мордовку», он знает радость и пафос человеческого тру- да, он ощущает прелесть и крадоту детей, он знает подвиг борца за дело революции. Горький страстно любит жизнь, человека, природу, он полон неугасимой веры в бу- дущее, он не устает мечтать и бороться за эту мечту, и эта вера, эта мечта основаны на глубоком знании, на трезвейшей оценке фактов действительности. Вот почему в творчестве Горького реа- лизм и романтика сливаются воедино, ибо они связаны неразрывно друг с другом, ибо жажда счастья, свободы коренится у него в отрицании «свинцовых мервостей» эксплоататорского общества, и беспощад- ный анализ суровой действительности подтверждает, что мечта эта не беспоч- венна, что она реально осуществима. Этот реализм и эта романтика суть лишь две стороны единого отношения к жизни. В творчестве Горького они едины и до- полняют друг друга, как любовь и нена- висть, которые также неотделимы одна от другой, ибо любовь к людям, к свобо- де, к народу предполагает ненависть к врагам человечества, врагам парода, к по- работителям и эксплоататорам. Явившись основоположником социали- стического реализма, Горький поднял ми- ровую литературу на новую ступень. Этим он спас ее от вырождения. Совершенно бесспорно, что в буржуазном обществе ро- мантизм и реализм обречены на деграда- цию, Первый, отворачиваясь от действи- тельности, не пытаясь найти в ней рост- ки будущего, обращается в прошлое или уходит в раковину индивидуализма. Реa- лизм, не мечтающий о движении вперед, лишенный маяка и цели, обескрыливает- ся, вырождается в бытописательство, фо- тографичность, ползучий натурализм. Рус- ский реализм XIX века пышно расцвел потому, что он был связан с силами осво- бодительного, революционного движения, которые идейно питали его. Романтическая со Первая постановка «Егора Булычева» Пять лет назад, 25 сентября 1982 г., в день сорокалетнего юбилея литературной дея- тельности А. М. Горького, театр им. Вах- тангова впервые показал «Егора Булыче- ва». В истории советского театра этотспек- такль имел выдающееся значение. «Булы- чев» знаменовал победу реализма и в со- ветской драматургии и в советском театре Исключительно большую роль сыграл «Булычев» в жизни самого театра им. Вах- тангова. Известно, что этот театр, показав- ший советскому зрителю не мало замеча- тельных постановок, создал в свое время и ряд ошибочных формалистско-эстетских спектаклей. В работе театра к 1932 г. четко сказывались две противоречивые линии: реализм и формалистические искания. Борьба этих двух течений вызвала серь- езный кризис в творческой работе театра Постановкой «Булычева», осуществленной под непосредственным наблюдением Горь- кого и по одобренному им плану, вахтан- говцы утвердились на позициях реалисти- ческого искусства. После огромного успеха спектакля, показавшего театру единствен- но правильное направление дальнейшей творческой деятельности, бесплодность фор- малистских ухищрений стала очевидной сама собой. «Булычев» с необыкновенным успехом шел в Москве, в Ленинграде, на всей про- винциальной сцене. Во всем русском клас- сическом репертуаре редкая пьеса встре- чала такой восторженный прием узрителей. Подобным успехом пользовались лишь луч- шие пьесы русского репертуара: «Ревизор», «Горе от ума», «На дне» и др. На первом представлении «Егора Булы- чева» в театре им. Вахтангова зрители при- няли следующее обращение к А. М. Горь- кому; «Дорогой наш Алексей Максимович! Мы, твои читатели и зрители, с большим наслаждением только что смотрели в теат- ре Вахтангова идущую в первый раз твою пьесу «Егор Булычев и другие». Мы потря- сены глубоко затронутой темой, яркой об- рисовкой образов предреволюционного пе- риода 1917 года. Алексей Максимович, ты внес этой пье- сой большой вклад в советскую драматур- гию. Трудящиеся Страны советов через «Егора Булычева» еще ярче воспримут прошлое, еще глубже усвоят внутренние противоречия отмирающего капитализма, а с ним и всего старого мира. «Егор Булычев» -- прекрасная талантли- вая пьеса. Мы, зрители и читатели, жела- ем тебе еще долгие годы творить произве- дения, достойные нашей эпохи, и служить делу пролетарской революции»,

Зачинатель социалистического A. М. Горький. Снимок сделан в девяностых годах. Сорок пять лет назад в тбилисской га- зете «Кавказ» появилось первое произве- дение никому неизвестного еще писателя Максима Горького, рассказ-легенда «Макар Чудра». В разноголосом хоре лите- ратуры 90-х годов зазвучал новый мощ- ный голос. Было бы глубоко неверно и антиисто- рично утверждать, что уже в этом произ ведении был весь Горький, каким его уз- нали впоследствии литература, страна, весь мир. Только любители эффектных, но плоских схем могут пытаться найти в этой легенде все идеи и чувства, разви- тые Горьким впоследствии. Столь же не- правильно было бы утверждать, что Горь- кий уже в «Макаре Чудре» выступил как окончательно сложившийся, сам себе рав- ный и неизменный художник и мысли- тель, что в этом рассказе заключен уже весь последующий его путь. Сказать так, означало бы лишить Горького права на дальнейшее развитие и совершенствова- ние и совершенно игнорировать живой процесс становления писателя в конкрет ной исторической обстановке. Но вместе с тем бесспорно, что уже в своем первом рассказе Горький есть именно Горький, что в нем он резко отличен от той литературы, которую он завершил как ее последнее ве- ликое звено, явившись вместе с тем пер- вым великим звеном новой пролетарской социалистической литературы. В «Макаре Чудре» Горький выступил, как романтик. Характер этого романтиз- ма превосходно определен им самим. Подготовляя курс истории русской лите- ратуры, читанный им в 1909 году в ка- прийской партийной школе, Горький за- писал на особом листке несколько общих соображений. Среди них записаны мысли о романтизме, о том его виде, «который возникает на почве сознания человеком его связи с миром и ощущения своей творческой силы, вызванной этим созна- нием. Этот вид романтизма мы назовем со- циальным или романтизмом коплективизма. Этот вид только-что зарождается, только- что формируется, и вместилищем его мы видим тот класс, который входит в жизнь как проводник социалистической идеи освобождения всего человечества из плена капитализма, как проповедник идеи все- мирного братского и свободного труда, социалистического строя. Да не смущает вас применение термина романтизм к психологии пролетариата - термином этим, за неимением другого, я определяю только повышенное, боевое на- строение пролетариата, вытекающее из со- знания своих сил, из все более усваивае- мого им взгляда на себя, как на хозяина Вот это «повышенное, боевое настрое- ние пролетариата» и явилось основой, со- держанием горьковского романтизма. В рассказе «Макар Чудра» оба героя - Лойко Зобар и красавица Радда - олице- творение непобедимой воли к свободе, во- которую не может отнять даже смерть. мира и на освободителя человечества». (Цитирую по журналу «Литературный кри- тик» 1937 г. № 6, стр. 110). Им мало того, что они независимы и свободны в своей жизни, что они идут, куда хотят, что их нельзя купить ни за какие блага мира, нельзя надеть на них ярмо. Даже в своих отношениях мужчи- ны и женщины, в любви они стремятся сохранить свободу, и ни один из них не подчиниться другому. может Лойко говорит Радде: «Беру тебя в же- ны перед богом, своей честью, твоим отцом и всеми этими людьми. Но, смотри, воле моей не перечь - я свободный человек и буду жить так, как я хочу». То же го- ворит Радда Лойко Зобару: «Никогда ни- кого я не любила, Лойко, а тебя люблю. А еще я люблю волю! Волю-то, Лойко, я люблю больше, чем тебя». И когда пришел решающий час, пришло время выполнить требование Радды, по- клониться ей в ноги перед всем табором и поцеловать ее правую руку, Лойко убил Радду. Умирая, она «сказала громко и внятно: «Прощай, Лойко! Я знала, что ты так сделаешь!» Красавица Радда знала, что Лойко не может подчиниться, что он убьет ее, но не станет ее рабом, и, зная это, она все же требует подчинения, ибо и сама не может отступиться от своей свободы. Жажда свободы доведена в рассказе до предела, до гиперболизации, она преувели- чена, но это сделано сознательно, чтобы ничем не смягченная, не стушеванная, не сниженная идея звучала, как мощный при- зыв, как зов боевой трубы. B атмосфере дикого полицейско-бюро кратического произвола и давящего бес- правия царской России 90-х годов этот призыв прозвучал резкой, громовой нотой, 

покрывая ноющие и сентиментально-сла- щавые голоса народников, пессимистиче- ское воздыхание и маниловские бездея- тельные мечтания, сытое бытописательство одних и послеобеденные покаяния других. В противовес нищенской, задавленной, обеспложенной жизни людей, закованных в цепи непосильного труда, помещичье- капиталистического рабства Горький выд- винул сокола Лойко Зобара, красавицу Радду, сильных духом, красивых, как в сказке, вольных людей, он дал их во всем могучем обаянии героики, мечты, легенды. Горький писал Чехову: «Право же настало время нужды в героическом, все хотят возбуждающего, яркого, такого, обы не быто похоже на жизль, а было вы ше ее, лучше, красивее». Лойко Зобар и Радда открыли собою галлерею горьковких образов людей, ко- торые явились героическими, которые вы- ше жизни, лучше ее, красивее ее. Данко, Челкаш, Мальва, юноша Марко и много, много других - все они не похожи на серую, неинтересную, тягостную окружаю- щую жизнь. Гордые, великолепные, силь- ные, свободолюбивые, они не могут жить, как те черви, о которых ни сказок не рас- скажут, ни песен не споют. Человек родился не для того, чтобы быть всю жизнь рабом, чтобы поковырять землю да умереть. Жизнь - это радость, это - сила и красота. Рабской жизни без радости, без любви, без шири степной Горький противопостав- ляет яркую, расцвеченную всеми красками мечту о жизни гордой и прекрасной. Выступив как романтик, Горький утвер- дился затем в литературе как великий ре- исключительно правдирлизм ненных образов вполне земных людей, от- нюдь не персонажей легенды, реальных людей всех классов, племен, состояний, России конца XIX и первых десятилетий ХХ века. Он дал их в исторически верно очерченной обстановке, в подлинных стол- кновениях, в той социальной борьбе, кото- рая составила историческое содержание этого периода времени. Горький не остановился на романтизме своих ранних, первых произведений. Но он и не отказался от него. Он стал ве- ликим реалистом, но он не отказался от

человечества. Мы привели выше слова  и реалистическая литература Запада Горького о романтизме, как повышенном, боевом настроении пролетариата. Но эти второй половины XIX века стала оску- девать. В России этот процесс запоздал, слова имеют тут же свое продолжение. но ускоренно двинулся после 1905 года, Социалистический реализм дал мечте почву, дал реализму крылья. Он возро- дил литературу, он явился новым каче- ством, «сняв» своих предшественников, дав новую жизнь искусству. Историческая миссия создания основ но-

Горький для детей Детиздат выпустил горьковскую библио- течку, состоящую из 10 небольших кни- жек. В эту серию вошли: «Челкаш», «Ма- кар Тудра», «Песня о соколе» и «Песня о Буревестнике», «Зазубрина», «9 января», «Дети», «Сказки об Италии» и ряд другик Все книжки - в ярких, красочных об- ложках. В тексте всюду имеются иллю- страции. Но не все рисунки одинакова удачны, Например, иллюстрации художни- и безжизненно. Иллюстрации Сварога и Симакова к «9 января» слишком стилизо- ваны. Зато очень выразительны и с глу- нена-Самый подбор произведений для биб- иотечки нужно признать удачным. Из небольших произведений Горького выбра- ны именно те, которые, будучи доступны- ми для детского возраста, дают представ- ление о писателе. Но, конечно, судить о Горьком только по его рассказам трудно. Редактору библиотечки т. A. Гольдбергу следовало бы сопроводить каждую книж- ку коротеньким комментарием, хотя бы в полстранички. К сожалению, такой ком- ментарий дан только в двух книжках: «в января» и «Песня о соколе». Даже к «Макару Чудре» нет примечания о том, что это первое опубликованное литератур- ное произведение Горького. боким пониманием образов Горького сде- ланы рисунки Богословского к «Челкашу». Еще более удивительно, что редактор библиотечки не счел нужным раз яснить встречающиеся в тексте Горького слова, непонятные для детей. Берем, например, книжку «Как сложили песню». На первой же странице читаем: «Дородная рябая Устинья тихонько бесе- дует с горничной моего шабра…» Надо бы- ло об яснить, что значит слово «шабер». На странице 14: «Носил в кармане желез. ную коробочку с продухами». Что такое «продухи»? Такие слова принято об яснять в изданиях, предназначенных и для взрослых, а не только для детей. Ар.

«Само собой разумеется, - писал Горь- выразившись в символизме. кий, - что пока пролетариат строит свою идеологию - он должен быть строгим реа- листом, строящим свои обобщения на фак- тах действительности, а не извлекающим материал идеологии из души, из опыта ин- дивидуального, как это делают романтики- индивидуалисты.

Таков есть пролетариат в своих построе- - он реалист, он человек суровой вой литературы, закладки фундамента со- циалистического реализма выпала на до- ниях действительности». лю Горького. его творчестве мы находим реализм,

знаете,РазвиваясьиилявпередотМакаВ

как правду жизни, как ее глубочайшее Чудры», Горький беспощадно анализиро- знание, как изобличение уродства и и реалистически показывал суровую 

бражение могучей красоты природы жкизни ркеплоровно мерсти кость и тупость, подлость и произвол, хи- щничество и стяжательство, ложь и лице- мерие, грязь и насилие, кривда и обман- все эти пороки и уродства жизни в цар- Ко времени выступления Горького эта историческая сила в России уже была, она уже заявила о себе, и сам Горький был детищем и проявлением этой силы - про- летариата. ской России нашли в Горьком неустанно- го разоблачителя, продолжающего критиче- ски-обличительное дело корифеев русско- го реализма - Гоголя, Некрасова, Салты- кова-Щедрина, Чехова. Но они - эти его предшественники - блуждали в мучитель- ных поисках выхода, жаждали найти ту силу, которая покончит со всей этой мер- востью, и не знали, где эта сила, как при- вести ее в движение. Вот почему в творчестве Горького суро- изображающия без прикрае ображенную помещиками, капиталистами, их слугами, никогда не рождает пессимиз- ма, чувства безысходности, отчаяния, без- верия. Горький знает, что борьба идет и ширится, что победа не за горами, что неустанное воплощение всего прекрасного и человеческого, что есть в народных мас- сах. В творчестве Горького мы находим романтизм как безостановочное движение вперед, как страсть к изменению мира, как великую любовь и пламенную висть, как жажду красоты и свободы, как дух революционной борьбы за социализм. В уставе союза советских писателей со- держится абсолютно точная, классически ясная формула социалистического реализ- ма. «Социалистический реализм, являясь ос- новным методом советской художествен- ной литературы и литературной критики, требует от художника правдивого, исто- рически-конкретного изображения действи- тельности в ее революционном развитии. При этом правдивость и историческая конкретность художественного изображе- ния действительности должны сочетаться сзадачей идейной переделки и воспита- ния трудящихся в духе социализма». Начатое сорок пять лет назад творче- ство М. Горького является практическим воплощением тех именно принципов, ко-

«Последние» Горького в Театр тре революции Московский Театр революции показывает в ближайшие дни свою новую премьеру пьесу А. М. Горького «Последние», в по- становке заслуженного артиста республики М. М. Штрауха. Режиссеры спектакля заслуженная артистка республики Ю. Гли- вер и артисты В. Ключарев и И. Агейчен- ков. Художник -- А. Арапов. Первые спектакли пьесы Горького состо-п о- ятся 23, 24 и 30 сентября.

еще несколько усилий - и алчный мир торые даны в этой формуле. Начав с ро- собственничества и насилия будет опроки- мантической легенды, показав героических нут. «Морями крови не угасят правды»-могучих кричит Ниловна, мать Павла Власова, из- людей, готовых умереть, но не стать рабами, Горький призвал к борьбе бивающим ее жандармам. против рабства и прошел вместе с про- Эту великую правду, великое счастье и радость жизни Горький знает и ощущает летариатом весь путь борьбы вплоть до полного уничтожения эксплоатации чело- вплоть до торжества со-

героики, от мечты о прекрасном будущем не только в каком-то далеке. Он видит и находит ее везде. В нищенской конуре, в века человеком, циализма. «Мотор ревет на полную мощность своей металлической груди. В кабине слышится лишь непрерывная песня гула. Высота - 400 метров. В лощинах проплывающей ме- стности густые туманы. Они неподвижны, как старость. Валерий в кепке и кожаном обмундировании кажется не полярным лет- чиком, а просто шофером, который собрал- ся прокатить нас за город. Он спокоен и от нечего делать заглядывает вниз. Оче- видно, поджидает свою родную Волгу. Са- ша уже спит. Ну и способности!». У Байдукова было много обязанностей в полете. Он нес штурманскую службу, он был радистом, он чередовался с Чкаловым в многочасовых вахтах за рулем, Когда бле- стящий полет был завершен, ко всем про- чим обязанностям прибавилась еще одна-тряска литераторская. Он принялся за свои запис- ки, еще не покинув Америки, и создавал книжку о замечательном полете в дни сво- их триумфов в городах Сан-Франциско, Чи- каго, Вашингтоне. Удивительно просто, ясно и сердечно ии шет Байдуков. Мы с вами можем не знать тайн управления самолетом; навигацион- ные приборы, которыми оборудована каби- на, могут звучать вполне фантастически для нашего уха - и все-таки, автор, дви- жимый желанием передать читателю все то, чем жила и что перечувствовала в поле- летим амйка, вполне достигает цели. вожимся, и гордимеи,и редуемся, и тре- чены беспокойством, и опять ликуем, вслу- шиваясь в безотказный, победный рев со- ветской машины. за-«Саша, Валя» - называет он своих то- варищей, и они становятся для нас таки- ми же близкими, как для автора и спут- ника. «Чкалов захотел курить по-настоящему и теперь страшно злится. Я решил его успо- коить. Полез в крыло и из своего рюкзака достал трубочный табак под названием «Капитанский». Название подходящее. На- ше плавание весьма дальнее. Валерий, на- бив трубку, сразу же притих, как ребенок, которому дали соску. Я не удержался и то- же сделал несколько затяжек». по-Нелитератор, выступающий в советской литературе, вовсе не беден языком, он не пренебрегает образом, сравнением, метафо- рой. Но они не назойливы, они нигде не   Явление это глубоко значительно и за- кономерно. Страна жаждет книг о людях нашего времени, о великих социалистиче- ских подвигах на колхозных полях на фаб- риках и заводах, на строительстве такого исторического значения, как Москва-Вол- га, в перелетах такого поворотного смысла в развитии всечеловеческой культуры, как «Сталинский маршрут», как соединение по воздуху столицы СССР с Портландом и Сан- джасинто в Америке. Советский читатель остается вполне равнодушен к иным, бли- стательным по форме стилистическим упра- жнениям о пустяках, и он жадно рвется к книгам широкого звучания, к книгам о со- временных великих днях, о больших подви- гах наших дней, о больших и гордых чув- ствах наших братьев, друзей, товарищей. 2. «Наш полет в Америку»

A. ЭРЛИХ

являются самоцелью, а выполняют свою и постепенно набирать высоту. Наружная температура - минус 24 градуса по Цель- сию; быть не может, чтобы при такой низ- кой температуре самолет подвергся страш- ной угрозе нового обледенения! естественную функцию ферментов, помо- гающих чувственному и вещественному восприятию материала. Путь самолета прегражден циклоном. Летчики пробовали обойти его, но циклон неотступно и быстро следовал аа ними. Тогда не оставалось ничего иного, как, раз- вернувшись, войти в темную стену облаков «Но первые же минуты горько разочаро- вали меня и Чкалова. Самолет начал мгно- венно покрываться на лобовых частях про- зрачным белым льдом. Затем ощутились и вздрагивания… Никто не поймет, что ощущаем мы, пилоты, в такой момент. До слез обидно и до жути страшно мать, что вот сейчас твой самолет превра- титоя в льдышку и ты безвольно подчи- нишься слепым силам природы. Нет, не сдаваться! Полный газ!» Папанин и Кренкель также никогда не были литераторами. Жители Северного по- люса ведут уже несколько месяцев герои- ческую научную работу на дрейфующей льдине и почти ежедневно публикуют в правдея свой замечательные корреспон- денции, предельно сжатые, истинно-худо- жественные и волнующие миниатюры. Спустя двадцать минут чудесная птица вырвалась из облаков к солицу, на высоте 4150 метров. Обледеневшие части начали быстро оттаивать. Не один раз в полете наши летчики испытали эти грозные, страшные минуты в борьбе с ледяным ддды ханием Арктики. Настойчивость, уверен- ное спокойствие, отличное умение вести са- молет в самых трудных условиях и быстро кающих техничесе решения всех возни- победе, к торжеству, к славе… «Все крепче и теснее наша с миром. Затаив дыхание, слушаем мы ми- тинг на Центральном эародроме в Москве, посвященный возвращению экспедиции Шмидта - Водопьянова, Мы даже узнали голос Шмидта. Из Москвы доносились к нам крики «ура»… В дни, когда самолеты экспедиции поки- нули льдину и на ней четырех зимовщи- ков-героев, Папанин и Кренкель писали:тели «Перед отлетом самолетов мы погляды- вали на них с вожделением: уж очень мно- го пригодных для нашего хозяйства вещей

там находилось. Хозяйственный Папанин грозил отпустить летчиков в одних трусн- ках. Механики поддавались нашим угово- рам, списывали лишние трубы, провода. Мы ничем не брезгали, все принимали с благодарностью. И все же случилось не- возможное: один самолет увез нашу сково- родку. До сих пор мы не может успокоить- ся». Когда у автора богатый, неисчерпаемый запас наблюдений, когда ему не прихо- дится фокусничать со словом, чтобы скрыть собственнуюнищету, когда он свободно вы- бирает из огромной массы материала нан более характерные частности, ему удается самое замечательное из чудес искусства: предельная лаконичность при максималь- ном содержании. В миниатюрах Папанина и Кренкеля с их несколькими десятками газетных строк неизменно чувствуется ог- подуромное авторское богатство; в них обиль- ные подстрочные сокровища; в них воздух Арктики, характер трудовых будней на зимовке, и мужество, и бодрость, и юмор, н энергия, и воля, и бескорыстное благород- ство советских ученых, первых жителен первой зимовки на полюсе. эти«С большим удовлетворением мы триж- зарегистрировали появление большого морского зайца (тюленя). Как мы и раньше предполагали, жизнь в высоких широтах Севера, вопреки всяким теориям, овано ма весьма разнообравной. Совсем влуби- нах биологической весны. На глубине 3000 метров поймана маленькая медуза, Чайки и пуночки летают довольно часто. Заве шая общую картину, недавно нас посетила медведица с молодыми медвежатами. Та ким образом, центральная Арктика оказа- лась неплохо населенной. Начальник стан- ции часами выстаивает на кромке полыньи, подкарауливая тюленя». В корреспонденции «Месяц на льдине» они пишут: радиосвязьКрошечные произведения Папанина и Кренкеля, множась день ото дня, соста- влают и сами по себе замечательный ве- нок рассказов о мужестве, выносливости и несокрушимой целеустремленности больше- виков-героев. Но в них заключена еще и другая ценность. В этих, по необходимо- сти беглых литературных опытах нелите- раторов советские профессиональные писа- найдут величайший клад для своего вдохновения, для создания новых и мону ментальных произведений о советских го роях, о славе родины.

Действующие лица взялись за перо смысл открыть в таких из яснениях ка- жется иной раз напрасной затеей. К кому обращается автор, на каких читателей рас- считывает он? Неужели только на кликушествующих «любительниц художественного слова», спо- собных приходить в косноязычный восторг от одного лишь смутного бормотания, от одного лишь магического звучания наме- ков, в которых и сам автор едва ли уве- ренно разберется? В противовес ложной и упрямой напра- вленности некоторых художников вовнутрь, в самих себя, в туманный мир «тайного тайных», - в советской литературе мно- жатся произведения ясные и точные, рож- денные от соприкосновения с огромным миром настоящей жизни, подлинной борь- бы, истинных страстей. А наряду с этим авторы, обладающие уже значительным профессиональным умением, но не нако- пившие еще достаточно жизненного опыта и наблюдений, нередко кооперируются с действующими лицами своих произведе- ний. Выходят книги, написанные самими героями наших дней. Публикуются худо- жественные записи огромного познаватель- ного вначения, способные вдохновить чи- тателя и написанные мастерами социали- стического труда - Стахановым, Бусыги- ным, Кривоносом, Демченко, Евдокией Ви- ноградовой. На одной из начальных, пред- шествующих тексту, страниц скромно со- общается, что «в организации книги уча- ствовали» такие-то товарищи. Это значит, что перечисленные авторы соединили свое литераторское умение с производственным, жизненным и творческим опытом передо- вых стахановцев, в результате чего и мог- ли появиться такие в высшей мере интерес-ными ные книги, как «Рассказы о социалистиче- ском мастерстве», например. «Рассказы» были изданы Профиздатом в прошлом году. 1. Философские и научные произведения требуют для своего чтения специальной подготовки. Искусство, по самой природе своей, служит всем без исключения. Нет такой глубокой мысли, такой философской тайны, такого сокровенного движения чувств, художественно претворенных ма- стером, которые бы остались для читателя непонятны и чужды, Не останется равно- душным перед произведением Толетого, Пушкина, Гоголя, Чехова или Горького ка- ждый, даже и вовсе неграмотный, - пусть только более культурный сосед прочтет ему вслух. В ином положении авто авторы комнатных чувств и мелких мыслей: они не знают столь широких, столь раздвинутых масшта- бов воздействия на читателя и общения с ним. «Он выражается так: я прочту вам столь- ко-то полос белого стиха, столько-то коло- нок рифмованного. И опять, воякий раз как кому-нибудь кажется, будто этому ков- ровому вранью безразлично, лечь ли те- менем, или пятками в полюс, появляются описанья и уподобленья невиданной маг- ниточувствительности. Это образы, то есть чудеса в слове, то ееть примеры пол- ного и стрелоподобного подчиненья земле- И значит, это - направленья, по которым пойдет их завтрашняя нравственность, их устремленность к правде». Не следует искать здесь истины. Во вся- ком случае, «завтрашняя нравственность» и будущая правда не отсюда расцветут и утвердятся на земле, В отрывках подобного рода легко угадать Пастернака, чей вдох- новенный взор ищет повода для словесных упражнений в самом себе, и чьи туманные, хотя и облагороженные мастерством мысли бьются в тесных и затхлых границах ин- Хотя бы точный тимного. Да что уж истина!

Под таким заглавием выпустил нетМы свои записки Георгий Байдуков нодавно Советского Союза. И это уже его собственные записки. Ему не помогал никто из профессионалов пи- сательского ремесла. В отмеченном уже кономерном явлении наступил новый этап: нелитераторы сами, без посторонней помо- щи, выступают в литературе. Потребность в художественных произведениях о под- вигах,которыми так богата Советская стра- на, слишком велика. Читатель нетерпелив, страстен, жаден. Поэтому записки летчи- ка-штурмана не могли не появиться; книжка Г. Байдукова является вполне есте- ственным откликом на категорическое тре- бование миллионов советских людей, с вос- хищением и гордостью следивших, как ле- тела краснокрылая советская птица с род- героями над полярной пустыней, том над скалами Канады, потом над бе- регами, полями и городами Северной Аме- рики.