Литературная

газета

№

55

(691)

Писатели к 20-летию Великой социалистической революции Николай    Леонид РАХМАНОВ МИДоДЕО 



Делегат десятого 1 Действие романа «Одиночество» про- исходит в 1921 году, во время эсеро- кулацкого восстания Антонова. Коман- дир партизанского коммунистического отряда Листрат Григорьевич вместе со своим отрядом засел на станции и обо- роняется от антоновцев. На станции живет брат Листрата … Ленька, бывший батрак купака Сторо- жева, одного из активнейших антонов- цев. В феврале 1921 года Ленька ушел от антоновцев к красным, в отряд свое- брата. В селе Грязном, занятом анто- новцами, осталась его жена, Наташа Ба- В конце марта 1921 года на стан- цию, в отряд к Листрату, приезжает де- легат 10-го с езда партии Сергей Ивано- вич Сторожев, брат купака Сторожева. Сергей Иванович назначен в этот район председателем ревкома. Партия присту- пила к ликвидации эсеро-кулацкого мя- тежа. 

сезда Как ни был матрос скромен, любовь этих близких ему людей была приятна, глаза его затуманились, голос несколько раз срывался. Рядом с ним стоял Андрей Андреевич и все приговаривал. - Вот оно как! Вишь ты оно как! Вот так матрос. До самого аж Ленина дошел! И именно Андрею Андреевичу больше всего обрадовался Сергей Иванович. Андрей был живой выходец «с того све- та», он видел два дня назад брата Пет- ра. И вот он перед ним. Понять душу Андрея Адреевича, понять, что произошло с этим человеком, как из од- ного лагеря он пришел в другой, какие самые сокровенные мысли привели его сю- да, - разгадать, узнать все это - разве не самое главное, не самое драгоценное, - думал матрос. И глаза его, наполненные большой мыс- лью, останавливались на Андрее Андрее- виче чаще, чем на других. «Вот, - думалось ему, - этот крестья- нин, о котором так много говорили на с ез- де, о котором говорил Ленин, вот он -- союз- ник». - Разглядывая обветренное, морщинистое лицо Андрея Андреевича, Сергей Ивано- вич ловил себя на мысли о том, что он как-то по-новому ощущает крестьянство. Ему вспомнились слова Ленина о траги- ческой судьбе трех братьев. Раньше он как-то не думал об этом. Когда же Ленин сказал эту короткую, на всю жизнь запомнившуюся фразу, Сергей Иванович как-то посторонними глазами увидел себя и свою семью. Отец - угрюмый, жадный человек, так и не накопивший богатства. Брат Петр - прямой продолжатель де- ла своего отца, образцовый представитель своето класс,стиатель, волевая на- нии при осуществлении раз поставленной цели. Брат Семен - сумрачный, непонятный человек, неведомо- за кого он, с кем он, какие у него думы, чего он хочет, какого удела? Может быть, и он в душе такой же, как и Петр. И наконец он сам - Сергей Иванович Сторожев - непримиримый враг Петра и подобных ему, беспощадный к ним, убеж- денный в своей правде, в той, которую он не так давно слышал из уст Ленина. В своей семье, как в капле воды, уви- дел матросреволюцию, ее прошлое, насто- ящее и будущее, всю грандиозность со- вершающейся борьбы, все величие ее. Непонятный, суровый, вечно на что-то обиженный брат Семен предстал перед Сергеем Ивановичем фигурой обобщенной. Слово «союзник» перестало быть абстракт- ным. Вот он, союзник Семен Иванович Сторожев. И в зависимости от того, чьим союзником он становится - брата Петра или брата Сергея, в зависимости от втого колеблется чаша весов революции. И вот перед ним почти копия брата Се- мена Андрей Андреевич! Какие чайшие противоречия валожены в этом

«Беспокойная

старость» (Звонок.)

(В передней звонок. Мария Львовна бе- жит открывать дверь.) Голос Марии Львовны. Почему так скоро? Бочаров (быстро входит). Полежаев, Уже? Бочаров (молча идет к дивану, садит- ся рядом с Полежаевым). Полежаев (болезненно). Я чувствую… Миша, с проектом что-нибудь? Бочаров. Дмитрий Илларионович, не вол- нуйтесь. Полежаев. С проектом? Бочаров. С проектом сначала все обстоя- ло великолепно. Полежаев. Сначала? А потом? Бочаров. Было великолепно мое сообщение о нем, вызвало аплоди- сменты. Естественно, Пележаев (оживленно). нужный же очень проект.

К весне дела Листрата стали поправлять- оя. Он установил постоянную связь с регу- лярными частями Красной Армии, достал фураж для худых, еле передвигающихся ло- шадей, достал продовольствие. Люди повеселели, зимние тяжкие дни ста- ли забываться, впереди чудился просвет. Когда лошади вошли в тело, Сашка Чи- рикин снова принялся за старую свою ра- боту. Во главе двадцати удалых ребят - почти все они были комсомольцами -- Саш- ка налетал на села, присоединившиеся к Антонову, вылавливал «вохровцев» … ан-го тоновских милиционеров, комитетчиков; во- зилв села листовки и газеты, забиралсява. порой под самую Каменку. Федька, после происшествия на хуторе Кособокова, стал отчаянным до беарассуд- ства. Листрату приходилось часто брать пар. ня «на цугундер». Но Федька, отбыв наказа- ние, опять пускался в самые рискованные предприятия, Сашка Чирикин смотрел на проделки Федьки сквозь пальцы, - храб- рых людей он любил. - Боевой коммунар растет, - говорил он Листрату. - Храбрец! - Храбрость - не ум, - хмуро замечал Листрат. - Попа- дется, дурак, как кур во щи, помяни ты мое слово, Мне каждый человек дорог, а он, как сумасшедший, носится, вихор его забери! Вот я вас обоих на цугундер. Сашка Чирикин просил Листрата пустить вего отряд Леньку, но Листрат упорно со- противлялся, По совести говоря, он еще не совсем верил брату. Ленька тосковал по Наталье, рвался к ней и мог совершить, ра- ди свидания, любую глупость. Листрату ка-- залось, что Ленька даже способен снова уй- ти к Антонову, лишь бы видеть Наташу. «Непутевый парень, - думал Листрат, - шелопутная душа. Туда и сюда вихляет. Неет, его в разведку пускать нельзя, его на глазах держать надо». И ннуда от себя не отпустил брата, но- ручалему хлопотливые хозяйственные дела, Ленька занят был весь день. К этому времени в добровольческом ком- мунистическом отряде Листрата было уже около ста пятидесяти человек. У мнотих коммунистов тут же, на станции, жили се- мьн. Всех их надо было накормить, всем дать жилье, топливо. Леньке, которому Ли- страт поручил заботу о коммунистах, при- ходилось заниматься сотней дел, это отвле- кало его от мрачных дум о Наташе. Он не знал, что делается в Грязном, связи оселом не было, там еще плотно сидели ан- тоновцы, Приходили к Листрату мужики из соседних сел и, как на зло, никто из них ничего не знал о Наташе Баевой. И не только думы о Наташе терзали Леньку. То ему казалось, что он сделал подлость, убежав от Антонова; то представ- лялось, что и брат и все коммунары не ве- рятему, алы на него, не считают своим, сто- ронятся. Только с Федькой Ленька мог говорить по душам. Он, не стесняясь, расспрашивал се- доволосого пария об всем, что ему было непонятно, неясно. Федька читал Леньке тамбовскую газету, рассказывал все, что слышал от старших. Рассказы его звучали страстной уверенностью. кую речь, - Антонову от нее каюк. - Ну, брат, и загнул, - насмешливо - Дурак! Какая речь. Иная речь пелой армии стоит. Война кончилась, разверстка не нужна, с хлебом делай что хочешь, се- редняку и вера, и почет, и дружба, что же тебе еще надо? Антонов среднего мужика на продразверстку поймал, а теперь на что он его поймает? С кем ему выгодней дру- жить, как по-твоему, с рабочими или со Сторожевыми? аал Ленька. - Сказал речь - и уж каюк. От речей ему ничего не будет. - Сторожев - тоже сила, - пробубнил Ленька. - Верно, сила! - закричал Федька. Да, ведь, против него три силы - рабочне, мужики, партия. Посчитай, что оно выхо-

Куприянов. Товарищ профессор! Высту- пающий на фронт отряд революционных моряков пришел с вами проститься. Полежаев (молча вскакивает с дивана) Мария Львовна. Дима! Бочаров. Дмитрий Илларионович! Куприянов. Товарищ профессор! Полежаев (запахиваясь в халат, со свер- кающими глазами). К чорту! Помогайте мне, это все к чорту! (Сдирает с окна портьеру, роняет горшки с цветами, вска- кивает на стул, обдирает вьющуюея вдоль окна зелень). (испуганно). Что ты де- Мария Львовна лаешь, Дима?

Отрывок из пьесы 

Бочаров (хлопает себя по лбу). Болван! Забыл о главном. Настолько хорошо, Дми- трий Илларионович, что я, простите, не удержался и прежде чем нести вам этот первый экземпляр вашей книги, передал его… каюсь… Полежаев (беспокойно). Кому, Миша? Бочаров. Одному товарищу… Не догады- ваетесь? Полежаев. Нет. встреченоБочаров. А ну? Полежаев (понизив голос). Неужели Ленину? Бочаров. Да. (Пауза). Полежаев. И он прочтет? Бочаров. Обязательно. Полежаев. И скоро? Бочаров (смеется). Вот уж это не знаю, Дмитрий Илларионович. Думаю, что если вчера я отдал… Полежаев. Молчите, молчите, потом вы мне все расскажете. (Глядит на часы). Только когда же потом? Десять минут осталось. (Волнуясь). А вы не знаете, ка- кие ему слова могут понравиться в моем предисловии? (Поспешно роется в книге). Нет? (Читает). «Революция должна поло- жить предел безудержной оргии капита- лизма, милитаризма и клерикализма, по- лагающих, что их дружными усилиями воз- можно датьпопятный ход истории чело- вечества». (Сокрушенно). Нет, не эти, уж слишком здесь «измов» много. А здесь? (Разочарованно). Нет, что это, слишком сухо, это не может ему понравиться. Мария Львовна. А самый конец. Я ведь помню, он всего лучше. ария Лавовив. анаю, же переписы- вала. Попежаев (читает). «Только наука и де- мократия, знание и труд, вступив в сво- бодный, основанный на взаимном понима- нии тесный союз, осененные общим крас- ным знаменем, символом мира всего ми- ра, все превозмогут, все пересоздадут на блго всего человечества». (Пауза). Пожа- луй,это. Более или менее. Полежаев (беспокойно смотрит на ча- Миша? отряд. Полежаев (жалобно). Не может быть. Я не слышу. (Все трое слушают. На улице дальнее пение революционной песни). Бочаров (серьезно). Очень хорошие сло- ва. Дмитрий Илларионович. Мария Львовна. Я знаю, что Бочаров (прислушивается). Бочаров. Идут. (Встает). Полежаев (приподнимается на диване). Миша! Бочаров. Лежите, Дмитрий Илларионович, лежите, пожалуйста. Полежаев. Значит, опять все сначала, Миша, опять все теряю. Проекту моемуне время. Ох, худо мне без вас будет. Бочаров. Ничего, Дмитрий Илларионович. Не надолго. ясде-Полежаев. Не бойтесь, не буду плакать- ся. Привык. Давайте прощаться. (Прислу- шивается. Пение приближается). H. ЗАБОЛОЦКИЙ

Полежаев (кричит). Неужели вы не по- нимаете? Помогите мне выставить это окно. Мария Львовна. Окно? Зимой? Полежаев (обрывая бумагу, которой за- клеена щель). Какая зима? На носу март, весна. Выставляйте! (Окно открыто. Сразу врывается усили- вающееся во много раз пение, ветер. По- пежаев ринулся к окну. Его увидели с ули- цы, и пение стихло.) Бочаров (поддерживает его). Осторож- нее, Дмитрий Илларионович, этак вы выва- литесь. Полежаев (обернувшись к нему). Миша, вы сначала. Я хочу им сказать… Бочаров. Хорошо. (Становится рядом с Дмитрием Илларионовичем). Товарищи, профессор Дмитрий Илларионович Полежа- ев, знаменитый мировой ученый, избранный вами в Петросовет, хочет сказать вам не- сколько слов. (Гремит «ура».) Бочаров (когда «ура» стихло). Професеор нездоров, и много мы ему говорить не по- зволим. Полежаев (ототранля его). Красногвар- дейцы и революционные моряки! (Опять «ура».) Вы идете на фронт бить врага, ко- варно нарушившего перемирие и вступив- шего на поля нашей родины. Я уже стар, мне, пожалуй, не удержать винтовки, но мысленио я с вами, мои товарищи. Ничего, что я сижу в кабинете. Пока перо не вы- валилось из пальцев, пока глаза разли- чают буквы, я буду по-своему защищать революцию от врагов. Я буду топтать их ножками моего письменного стола… (Смех, говорю.аплодисменты на улице.) А вы кончайте с врагом на фронте, скорей возвращайтесь в Питер для общего мирного социалисти- ческого труда. До свидания, красные вои- ны. А ведь красный цвет непобедим. Пом- ните, я говорил вам на лекции… это не только цвет крови, это - цвет созидания. Это - единственный животворящий пвет природы, наполняющий жизнью побеги растений, согревающий все. До свиданья! (Он закашливается, его оттаскивают Боча- ров и Мария Львовна. Громовое «ура» на улице покрывает его кашель. Его усажи- вают на диван, но он снова встает, и они обнимаются с Бочаровым.) Полежаев (борясь с кашлем). Голубчик, увидимся ли мы хоть еще раз? Бочаров. Непременно, Дмитрий Илларио- нович! Бочарова за горло). Вот так берите врага. Это и в ваших и в моих интересах. Так уж вы, пожалуйста, приналягте. Ну, про- щайте, голубчик.

Бочаров. Положим, есть и еще причины, чтоб приняли хорошо. Полежаев. Какие? Бочаров (значительно). Проект - поле- жаевский. Полежаев (кивает смущенно, кашляет). Ну, дальше, Миша? Бочаров (мнется). А дальше, Дмитрий Илларионович, вот дальше полная неожи- данность, Полежаев (хватается за сердце). Я так и знал. Мария Львовна. Миша, зачем? (Оба они кидаются к Полежаеву). Полежаев. Ничего, говорите все, доби- вайте. Бочаров. Не так страшно, Дмитрий Илла- рионович. Полежаев. Значит, что-нибудь самое страшное… Бочаров. Да нет, я пришел попрощаться. Мария Львовна. Миша, опять! Бочаров (сурово). Немцы нарушили пе- ротран Поков и Парея. Мы дол- жны ответить контрударом. Наши отряды выступают немедленно. Заседание Петро- совета прервано. Все делегаты, способные носить оружие, идут на фронт. Полежаев (болеаненно сморщась). Все? А я? Бочаров (с неожиданной доброй улыбкой поправляет за его спиной подушку и на секунду обнял его за плечи). Дмитрий Илла- рионович, дорогой. Полежаев. А вы? Бочаров. Конечно. Мой отряд пройдет через полчаса мимо вашего дома. С пес- ней, чтобы проститься с вами. Полежаев (жалобно). Через полчаса…

Не дам я тебе винтовку, Андрей Анд- реевич! - Я за винтовкой к тебе пожаловал. На старости лет воевать хочу за советскую  власть, И Яшку в свой отряд прими. -О! Или не веришь? - Верить-то я тебе почти верю, - серь- езно сказал Листрат. - Верю и поэтому дам тебе не винтовку, а чего-то поболе. Яшку присылай. Яшку определю к Чирикину, пу- скай за землю воюет. А тебе в Двориках на- до жить. Сторожев там еще? Намедни уехал. Все как сыч на коло- кольне сидел, высматривал. намедни ускакал, и нетего, Болтал Андриян, вро- де совсем уехал, не вернется, мол, пока-что. - Вот и ловко. Стало быть, тебе весь про- стор. Вали, Андрей Андреевич, в Дворики, скую власть стосотоисну пачинай совет- ние. Выполнишь -- совсем поверю. комиссаром я буду? Вроде, стало быть, усмехнулся Андрей. Хватай выше: уполномоченный; из мужиков дружину мне подбирай. Чтобы, как нам вернуться, - у тебя целый взвод был. Будем антоновцев вылавливать. Загудел телефон, Листрат взял трубку. Известие, которое ему передали, очень об- радовало его. - Вот она какая штука, Андрей Андрее. вич! Сергей Иванович к нам едет. В Москве, говорит, был, на десятом с езде. Ты вечер- ком заходи к нам, он рассказывать будет. А сейчас прости, -- иду. Листрат поспешно надел черный романов- ский полушубок с серой оторочкой, шапку- кубанку, подпоясался, перекинул через пле- чо маузер на ремне и ушел. Андрей Андреевич хотел выйти следом за ним, но в дверях его встретил мрачный Ленька. - Здорово, вояка! - закричал Андрей. Ай да молодец! Молодец, мол, что тягу дал! Сторожев на тебя ой зол был! Ты про Наталью ничего не слышал? Про Наталью?! Про какую же вт? Про Баеву. Из Грязного.

проститься. Опять на фронт, опять у сы). Что вы. меняБочаров. Идет все к чорту, ни вас, ни проекта. (Пауза). Бочаров. Дмитрий Илларионович, не го- рюйте. Опать все будет хорошо. Полежаев. Молчите. Не надо больше об этом. Положите сюда часы на столик. Что- бы я видел, сколько вы еще у меня. (Бочаров кладет часы, Молчание. Мария Львовна уходит из комнаты). глубо-Бочаров (увидев книгу на коленях По- лежаева). Получили? Я вам послал толь- ко что, успел забежать в типографию. Полежаев. Одно утешение мне! (Перели- Поговорим спокойно. Миша, хорошо лал, что к научной книге приложил по- литическое предисловие?

- Ничего, миленок. Ничего не слыхал. человеке! Вот, он, Андрей Андреевич, кажется  лицо руками. вот тот же ямщик Никита А ты не горюй, парень. Я вот вер- нусь в Дворики да рааведаю. Я тебе все донесу, как есть. Ты не того, не горюй… Семенович любитель церковного пения, приятель по- па, а теперь - доброволец, разведчик коммунар, все еще тоскующий по клиросу и «душевным» беседам с«батюшкой». Или вот Ленька, неизвестно почему убежавший от Антонова… Или Федька, мстящий за Ленька не отвечал. Андрей постоял око- ло него, надел шапку и вышел.

Взятие Каджети Подлетим мы и с собою приведем своих бойцов. Увилав, что нас немного, каджи бросятся навстречу, От ворот мы их отрежем и затеем с ними сечу. Вто успеет, тот в ворота пусть прорвется на коне, - Там пускай он погуляет и потешится вдвойне- Царь Фридон сказал с улыбкой: - Понял, я, что это значит, Конь его подарен мною, он быстрее всех доскачет. Знай об этом я пораньше, никогда б я не сглупил И коня тебе такого, милый друг, не подарил. пооменвшись над Фридоном, братья так и порешили И отряд бойцов могучих на три части разделили. Уж светлело на востоке. Приближался лютый бой. исполненье изреченного судьбой.

Царь Фридон сказал героям: -- Вот, друзья, мое решенье: Если мы пойдем на приступ, будет страшное сраженье. Обрекать себя на гибель былю б слишком

И грудази у входов. сознанье. Мощный голос Тариэла заставлял терять Витязь рвал мечем кольчуги, рушил латы, одеянья. Осажденные ворота стража бросила с испугом. Братья в город устремились и ворвались друт за другом. Лев Фридон, залитый кровью, скоро встретил Автандила. Братья обняли друг друга, радость их преобразила. Враг бежал куда попало, оставляя груды тел… Но никто из них не видел, где сражался Тариэл- С криком гнева и печали братья бросились к воротам, Но в живых от целой стражи не осталось никого там. Смотрят братья: смерть повсюду, кровь рекой, и стон, и ад, И разбитые ворота, с петель сорваны, лежат. Десять тысяч лучших стражей пало здесь. И стало ясно, Что могучий их товариш здесь рубился не напрасно. Братья к башне устремились, где зиял подземный ход, И, готовые к сраженью, смело бросились вперед. Поднялись они и видят: возвышаясь над толпою, Тариэл стоит на башие с обнаженной головою. И разлука, и скитанья -- все осталось позади, И прекрасная царевна на его лежит груди. Солнце так встречает розу, так Муштари справедливый И Зуал -- звезда печали, --- заключив союз счастливый, Благодатными лучами заливают небосвод… Только тот узнает счастье, кто печаль перенесет. честь героя Тариэла. половина уцелела, Так закончилось сраженье в Из бойцов его лишь только Остальные пали в битве на развалинах Каджети, И Фридон заплакал горько, услыхав известья эти. С башни витязи спустились и в последней жаркой схватке Захватив богатства каджей, перебили их остатки, И навьючили добычу на три тысячи верблюдов Горы яхонтов граненых и корзины изумрудов- Шестьдесят оставив стражей в завоеванной твердыне, Повезли они царевну в драгоценном паланкине. Путь лежал их прямо к морю, в славный град царя морского, Чтобы с Фатьмою проститься и домой вернуться савол.

Куда бы Сергея Ивановича ни посылала партия, где бы он ни бывал, везде он дрался хорошо, добротно, спокойно. В вой- еще Все эти мысли вихрем неслись в голо- ве матроса. Ему казалось, что только сей- час дит!… не он видел средство к достижению цели, военный коммунизм понимал, как необ- ходимость, которая, оправдав себя, должк- на была уступить место другим порядкам. Но с Федькой Ленька виделся редко, раз- юваривал урывками и после этих разгово-на В сокровенные тайны борьбы, увидел весь этот сгусток противоречий, сложнейшие ходы человеческих душ. Что лишь разоб- равшись в лецинских словах, он безрассудно, Тут коть сотню лет сражайся, взять ворота будет трудио. ровеще больше хотелось видеть Наташу. отдалении она казалась ему более умной, рассудительной и хорошей, чем была на са- мом деле. С детства силу развивая, был я славным акробатом, Перепрыгивал канавы, ловко бегал То, чего не понимал до конца, раз яснил ему Ленин, - он слышал его доклады и выступления. Будучи связанным с деревней, он по- перешел ту полосу жизни, в которой все было на- ивно, по-ученически разграфлено, разло- жено на полочках социальных понятий и схем.

Листрат похудел от бессонных ночей, от разговоров с мужиками, которые все чаще и чаще являлись на станцию. Листрату говорить с братом было некогда. Отвынужденного сидения отряд переходил кактивным действиям; зона, на которую распространялось влияние коммунаров, расширялась, дел прибавлялось, Листрата трудно было увидеть в теплушке, куда он церенес свой штаб. Мужики шли за правдой. Слова Ленина, переданные Василием Бочаровым, разнес- иись по всей округе, волновали народ, бу- дили надежды. Мужики обычно приходили на станцию нимал, что линия партии на укрепление дружбы и союза рабочих и крестьян как нельзя более своевременна и поэтому ге- ниальна. Речь Сергея Ивановича с трибуны с ез- да произвела большое впечатление. Пос- ле заседания Ленин подозвал его к се- бе и начал расспрашивать о Двориках, о трагической истории семьи Сторожевых. Ильич стоял перед матросом, заложив пальцы за жилет, раскачивался и смеял- ся, заражая смехом плотную толцу, ок- ружившую его и Сергея Ивановича. - Вот она, революция, - громко гово- рил Ленин. - Три брата -- три судьбы! Варослый - он как бы еще раз стал взрослым, но уже в ином содержании. Все, что раньше казалось простым, стало сложным. Стало уловимым то, что движет  жизнь, что приближает человека к какому- либо классу или отделяет от него… Разговаривая с коммунарами, рассказы- вая им о с езде, Сергей Иванович все вни- мательнее и внимательнее вглядывался в окружающие лица. Какое разнообразие дум, желаний, харак- теров, настроений! И все это надо об е- динить во имя одного: во имя борьбы со злом мира, которое воплощено в образе брата Петра, во имя революции и ее побе- по канатам. Ито из вас на выступ башни мой аркан закинуть может? Пролетев над головами, он врагов не потревожит. По натянутой веревке мне пройти - пустое дело. Лишь миную я ворота, спрыгну на землю умело. Налетев, подобно вихрю, перебью врагов без счета, Проложу мечом дорогу и открою вам ворота. кчьюи, переждав день, ночью же уходили. Листрат с улыбочкой посматривал на пих, хрутил усы, подмигивал: - Ай плохая жисть пошла, мужики? - посмеивался он. - Чего это вы ко мне пабе- Мужики кряхтели, слова, приготовленные Автандил сказал Фридону: - Ты, Фридон, известный воин, Силой рук ты льву подобен и похвал иных достоин. Хороши твои советы и заслуги боевые, Но взгляни, как близко к башне ходят эти ды, во имя будущего этих людей, будуше- го их поколений… Ночью Сергей Иванович пришел в теп- лушку Листрата и там долго говорил с Ан- дреем Андреевичем. Листрат присутство- вал при их беседе. Сергей Иванович спрашивал Андрея Ан- Каково! А? И в больших чинах ваш брат уАнтонова? - Командир полка. - Стало быть, генералом? - вставил кто-то из толпы. - А вы говорите - пустяки, - серди- то сказал Ленин. - Хорошенькие пустя-

Видел этих я героев, видел я сраженье это. Семь планет их покрывали в эту ночь столпами света. Тариәл, подобный солицу, на коне сидел могучем И твердыню пожирал он взором пламенным и жгучим. Этих витязей отважных с горным я сравню потоком. Низвергаясь с гор высоких, мчит в ущельи он глубоком, И ревет, и тяжко воет, наконец, впадая в море, Успокоенный, смолкает и несется на просторе. Автандил был воин грозный, и Фридон был крепок телом, Но никто из них сразиться не желал бы c Тариэлом. Рассвело. Планеты скрылись и померкнули Плеяды. тихо вышли из засады. шли они неторопливо. и ждала их терпеливо- братья гикнули и вдруг Тариэл с двумя друзьями Словно путники простые, Стража их не испугалась Но, проехав полдороги,

варанее, вдруг забывались, они начинали нести околесицу. Листрат сердился. - Да что вы тут плетете? - кричал он прой, - Чего вам надо? Правды? Так бы говорили! Сам не зная многого, мнотое не точно представляя, он все же об яснял все, что бада, о новых декретах советской власти… Народ уходил от Листрата озабоченным, ки! Я на-днях с крестьянами говорил - страшные вещи рассказывают! - Там очень серьезное положение, - сказал Сергей Иванович. - Конечно! Вот что, после с езда вы важайте на родину. И перед отездом зай- дите но мне. Ленин пожал руку Сергею Ивановичу и пошел в президнум. Заседание возобно- вилось. дреевича, как казалось Листрату, о самых пустяковых делах, - о том, где мужики достают соль, спички, сколько посеяно бы- ло осенью ржи, сколько мельник берет за помол, работает ли просорушка… Об Анто- нове, антоновцах Сергей задал два-три во- проса, да и ответы на них выслушал как- то рассеянно. Листрат не мог понять председателя рев- кома. Почему он так долго возился с Ан- часовые. Слыша звяканье оружья и кольчути леткий скрежет, Стража вмит тебя заметит и веревку перережет. Дело плохо обернется и погибнешь ты напрасно. Принимать совет твой нынче безрассудно и опасно- После с езда Сергею Ивановичу не уда- дреем? Андрей пришел к коммунарам? птом ходили по рукам, затирались, зачи- лавались до дыр и возвращали советской засти десятки и сотни обманутых анто- повскими заправилами людей. однажды на станцию приплелся Андрей Антонович Козел. Мрачный, постаревший, он ввалился Ннстрату, когда тот что-то писал. Інстрат, увидев Андрея, засмеялся. Да это никак Козел в свой огород вился? Андрей, не отвечая, стал искать в теплу- жке икону. лось сразу выехать на Тамбовщину. Вмес- те с другими делегатами с езда он ходил на приступ Кронштадта, был ранен в пос- леднем бою, пролежал полмесяца в боль- нице и лишь в начале апреля приехал в Тамбов. Получив назначение быть председа- дел со своим коммунистическим отрядом Листрат. Вечером он выступал на собрании ком- мунаров. Он был встречен восторженно. Здесь все знали его: многие, как Листрат, Хорошо! Стало быть, понял, где правда. Ну и ладно! Дай ему задание, и пусть валит в село, что тут тары растабарывать. «Это, конечно, хорошо, -- союзник и так далее, - думал он, слушая беседу матро- са с Андреем. -- Союзник союзником, а Андреевич. Сам Листрат дал ему лошадь, можно сказать, поставил на ноги. А чем ему Андрей заплатил?Первым подписал протокол о присоединении к Антонову. В комитете аитоновском работал, от крас- Если здесь плоха надежда на военные успехи, Под купеческим кафтаном лучше скрою я доспехи. Погоняя веткой мула, нагруженного поклажей, прбат чераа зорта в б7 стражей. В это время вам с отрядом нужно в поле притаиться. Если в городе со мною ничего Нехристь! -- буркнул Андрей и сплю- - Вот тебе бог-то припечатает… Вог! Бог нам не указ, мы его не боим- Как там у вас насчет бога? Отменил его натонов или обратно на свое место поста- - Насчет бога приказов не было, - дело- зто сказал Чирикин, ним рядом против Деникииа, работали вместе в Двориковском совете, знали его суровую непоколебимость, умную бес- страшность, сосредоточенность, сквозь ко- торую порой прорывался огненный тем- перамент, присущий сторожевскому роду. Его здесь звали, как и в семье, «мат- айда на станцию. Ох, жук! А тут с ни- ми целую ночь говорят, спорят, выспра- шивают, тонкости разные… Но Листрат уважал Сергея Ивановича, знал весь его путь, верил ему и поэтому молчал. Сергей Иванович отпустил Андрея Ан- удивлению Перебью я эту стражу и ворота вам открою, Вы появитесь внезапно и ворветесь вслед за мною. Тариэл сказал: - Я знаю, вы готовы драться смело. Одного меня оставить вы желаете без дела.  Нет, друзья! Царевна с башни всех увидит Бурить хочешь? Табак, Листрат Григорьевич, не курю, Свекольный лист курим. Для шоровья пользительней… Вон как! Это что же, Сторожев выду- ил? - серьезно осведомился Листрат. - И то. А ты все-таки покури настоящего. мржи кисет. Ну, зачем пожаловал? И ты во звало «солдатом»). Каждому хотелось быть поближе к Сер- гею Ивановичу, услышать новости, кото- рые он привез от самого Ленина, из Мо- сквы, где все знают, все видят. Матрос стоял, окруженный своими зем- ляками, высокий, как и все Сторожевы, плотный, даже несколько полный, медно- лидый, многим похожий на старшего бра- ций. Но когда Андрей прощался с Лист- ратом, последний увидел, как преобразил- ся этот человек, словно ему отвалили воз подарков. Вот они, какие дела, - задумчиво сказал Сергей Иванович. - Самые трудные времена, Листрат Григорьевич, только на- чинаются. А мы думали - конец им. нас в бою. Если я не буду биться, потеряю честь свою. Мой совет вернее ваших: на три малые отряда, По сто всадников на каждый, нам разбиться нынче надо. Лишь заря займется в небе, к трем воротам с трех концов та. Он сдерживал свое волнение потому, что сверстников и те- и правдой приволокся? -Конец не скоро будет. Врагов у нас полно. - Ничего, выдержим, - уверенно ска- Гзад Листрат. Глава из переведенной и переработанной автором дия юношества поэмы Шота Руста- вели «Витязь в тигровой шкуре»,

Словно вихрь полетели, и за каждым сотня слуг!

Крепость вздрогнула от крика. На дорогу пали трупы. Барабан вверху ударил. На стене завыли трех трубы. Но друзья, надвинув шлемы, путь расчистили. И вот Беспощадный и кровавый грянул бой у ворот!

И тогда постиг Каджети божий гнев неизмеримый, Злебный Кронос, глядя с неба, проклял город нелюбимый, Опрокинул он на землю колесо небесных сводов

новая глава из романа «Одиночество», пе- работанное издание которого выходит в любил людей, варищей оказанный ему.