№

газета

56

(692)

Литературная

Шолохов

B. ГОФФЕНШЕФЕР

M.



 «иин»

198 Подлинный представитель советской литературы  Среди многочисленных писем, получае- мых Шолоховым со всех концов нашей стра- ны, есть немалое количество таких, в ко- торых читатель нетерпеливо спрашивает о дальнейшей судьбе героя «Тихого Дона» Григория Мелехова. Только сейчас, почти через десять лет после написания первой книги «Тихого Дона», Шолохов заканчива- ет четвертую и последнюю книгу этого ро- мана. С жадностью и наслаждением прочи- тываешь отрывки из этой книги, изредка появляющиеся в центральных газетах, по- тому что находишь в них повое, интересное, нужное. Недавно в «Правде» была налечатана глава, в которой рассказывается о возвра- щении Пантелея Прокофьевича к себе на хутор после отступления красных и о том, как был привезен домой заболевший тифом Григорий. Трудно, конечно, по отрывку су- дить о том, что происходит на протяжении всего романа, но из рассказанного в этой главе вы можете заключить, например, об интересной эволюции старика Мелехова. «Война, от которой бегал Пантелей Про- кофьевич, сама пришла к нему во двор, ос- тавив после себя безобразные следы разру- шения». Пантелей Прокофьевич начинает смотреть на белоказачье движение, как на чужое ему дело. Запасшись справкой от фельдшера, он отлынивает от военной службы. Не сознаваясь себе и другим в пе- ремене настроения, он внешне ведет себя этаким бодрым старым воякой, который ни на минуту не сомневается в том, что казакг побьют «мужиков» и возьмут Москву. Бес- подобна по своему юмору сценка хвастов- ства Пантелея Прокофьевича перед Бес- хлебновым, сомневающимся в успехе каза- ков и рассказавшим о том, как старые ка- заки «так умахивали от красных, что ни на одном полушубка не осталось, все с се- би до живого тела на-бегу посымали и по- кидали». Пантелей Прокофьевич мог ответить на это лишь общим рассуждением о соотно- шении полушубка и человеческой жизни и совершенно неуместной оптимистической сентенцией: «Дело не в полушубках, или, скажем, в зипунах, а в том, чтобы преус- пешно неприятеля разить»… В своем на- ивно-хитроватом бахвальстве он разительно становится похожим на классических шо- лоховских смешных стариков -- деда Саш- ку, Щукаря и других. Но в данном случае под смешными черта-

Стремительно преследуя отступавшего от Усть-Медведицкой противника, об еди- ненные части Донской армии и верхнедон- ских повстанцев шли на север. Под хуто- ром Шашкиным на Медведице разгромлен- ные полки 9-й армии красных пытались за- держать казаков, но были снова сбиты и отступали почти до самой грязецарицын- ской железнодорожной ветки, не оказывая Отрывок из четвертой книги красных он случайно, будто его мобилизо- вали. Врет дико, наивно, как гимназистиш- вать? Он правильно своих. Ей богу, это - Нет, позвольте!… - нов, тщетно пытаясь - Не позволю! - с ем сказал Григорий, столу, заслоняя собой дело - убить пленного. Как решительного сопротивления. Григорий со своей дивизией участвовал в бою под Шашкиным и крепко помог пе- хотной бригаде генерала Сутулова, попав- шей удар. Конный полк Ермакова, ходивший по приказу Григория в атаку, захватил в плен около двухсот красноармейцев, отбил четыре станковых пулемета и одиннадцать патронных пово- группой казаков первого пол-- ка в ехал в Шашкин. Около ма, занятого штабом дивизии, под охраной полусотни казаков стояла густая толпа пленных, белея бязевыми рубахами и каль- сонами. Большинство их было разуто и раз- дето до белья, и лишь изредка в белесой толпе зеленела грязная защитная гимна- чего белые стали, как гуси! - воскликнул Прохор Зыков, указывая на пленных. Григорий натянул поводья, повернул ко- ня боком; разыскав в толпе казаков Ерма- кова, поманил его к себе пальцем. - Под езжай, чего ты по за чужими спинами хоронишься? Покашливая в кулак, Ермаков под ехал. Под черными негустыми усами его на раз- битых губах запеклась кровь, правая щека вздулась и темнела свежими ссадинами. Во время атаки конь под ним споткнулся на всем скаку, упал, и камнем вылетевший из седла Ермаков сажия два скользил на животе по кочковатой толоке. И он, и конь одновременно вскочили на ноги. А через минуту Ермаков, в седле и без фуражки, страшно окровавленный, но с обнаженной шашкой в руке, уже настигал катившуюся по косогору казачью лаву… - И чего бы это мне хорониться?с ка- жущимся удивлением спросил он, поров- нявшись с Григорием, а сам смущенно от- водил в сторону еще не потухшие после боя Чует Чего сзади едешь? - гневно спросил Григорий. Ермаков, трудно улыбаясь, распухшими губами, покосился на пленных, - Про какую это мясу ты разговор ве- дешь? Ты мне зараз загадки не задавай, все равно не разгадаю, я нынче с коня сторчь головой падал… - Твоя работа? - Григорий плетью ука- ка, и думает, что ему поверят, а у самого попросту нехватает гражданского муже- отва сознаться в том, что предал родину… Боится, мерзавец! Трудно двигая кадыком, пленный заго-





T

Я B

ворил: - Я вижу, господин полковник, у вас хватает гражданского мужества на то, бы оскорблять пленного… -С мерзавцами я не разговариваю! А мне сейчас приходится говорить. Осторожнее! Не вынуждайте меня, могу вас оскорбить действием! до-- что-Пленный - В вашем положении это так нетрудно и главное -- безопасно! Необмолвившийся ни словом Григорий присел к столу, с сочувственной улыбкой смотрел на бледного от негодования, бес- страшно огрызавшегося пленника. «Здоро- во ощипал он полковничка!» - с удоволь- ствием подумал Григорий и не без злорад- ства глянул на мясистые багровые щеки Андреянова, подергивавшиеся от нервного тика. Своего начальника штаба Григорий не взлюбил с первой же встречи. Андреянов принадлежал к числу тех офицеров, кото- рые в годы мировой войны не были на фронте, а благоразумно отсиживались по тылам, используя влиятельные служебные и родственные связи и знакомства, всеми силами цепляясь за безопасную службу. Полковник Андреянов и в гражданскую войну ухитрился работать на оборону, сидя в Новочеркасске, и только после отстране- ния от власти атамана Краснова он выну- жден был поехать на фронт. За две ночи, проведенных с Андреяновым на одной квартире, Григорий с его слов успел узнать, что он очень набожен, что он без слез не может говорить о торжествен- ных церковных богослужениях, что жена его -- самая примерная жена, какую толь- ко можно представить, что зовут ее Софьей Александровной и что за ней некогда без- успешно ухаживал сам наказный атаман барон фон-Граббе; кроме этого полковник любезно и подробно рассказал: каким име- нием владел его покойный родитель, как он - Андреянов - дослужился до чина полковника, с какими высокопоставленны- ми лицами ему приходилось охотиться в 1916 году; а также сообщил, что лучшей игрой он считает вист, полезнейшим из питков -- коньяк, настоенный на тминном листе, а наивыгоднейшей службой - служ- бу в войсковом интендантстве. ем! Андреянов опустил глаза, повертел бола шим пальцем барабан револьвера, улыб нулся: - Чорт! А ведь верно… Сотник Сулин, молча и насмешливо на блюдавший за всем происходившим, свер- нул протокол допроса, сказал, приятно кар- тавя: - Я вам неоднократно говорил, Семен Поликарпович, что с оружием вы обра щаетесь безобразно. Сегодняшний случай лишнее доказательство тому. Андреянов поморщился, крикнул? - Эй, кто там из нижних чинов? Сюда! Иередней вошли два ординарца пачальник караула. Уведите!- Андреянов кивком голо-б вы указал на пленного. Тот повернулся лицом к Григорию, мод- ча поклонился ему, пошел к двери, Григо- рию показалось, будто у пленного под ры жеватыми усами в чуть приметной благо- дарной усмешке шевельнулись губы… Когда утихли шаги, Андреянов усталым движением снял очки, тщательно протер их кусочком замши, желчно сказал: на- Вы блестяще защищали эту сволочь это -- дело ваших убеждений, но говорнт при нем о нагане, ставить меня в неловкое положение - послушайте, что же это та- С людьми этой птичьей породы Григо- кое? - Беда не дюже большая, - примири - Нет, все же напрасно. А знаете с Андреяновым Григорий начал из- ли, вашего прихода я бился с ним полчаса. ства бегать встреч с ним и днем преуспевал в втом, но как только останавливались на ночевку - Андреянов разыскивал его, торопливо опрашивал: «Вместе ночуем?» и, не дожидаясь ответа, начинал: «Вот вы, любезнейший мой, говорите, что казаки неустойчивы в пешем бою, а я, в быт- ность мою офицером для поручений при его превосходительстве… Эй, кто там, при- несите мой чемодан и постель сюда!» Гри- горий ложился на спину, закрывал глаза и, Сколько он тут врал, путал, изворачивал- ся, давал заведомо ложных сведений … ужас! А когда я его уличил - попросту и наотрез отказался говорить. Видите ии, офицерская честь не позволяет ему выда- вать противнику военную тайну. Тогда об офицерской чести не думал сукин сын,с когда нанимался к большевикам… Полагаn, что его, и еще двух из командного составаст надо без шума расстрелять. В смысле по- лучения интересующих нас сведений опи все безнадежны: закоренелые и непе- правимые негодяи, следовательно - ища дить их незачем. Вы - как? стиснув вубы, слушал, потом неучтиво по- ворачивался к неугомонному рассказчику спиной, с головой укрывался шинелью, ду- мал с немою яростью: «Как только получу приказ о переводе - лупану его чем-нибудь тяжелым по толове: может, после этого он хоть на неделю языка лишитсяі» «Вы спи-- те, сотник?» - спрашивал Андреянов. «Сплю», - глухо отвечал Григорий. «Поз-- вольте, я еще не досказал!» - и рассказ продолжался. Сквозь сон Григорий думал: «Нарочно подсунули мне этого балабона. Должно, Фицхелауров постарался. Ну, как с ним, с таким ушибленным, служить?» И, засыпая, слышал пронзительный тено- рок полпо вучалигий, как дожделая - Тем лучше для вас. В конце-концов мне наплевать, добровольно вы пошли к красным или вас мобилизовали. Важно не это, важно то, что вы из ложно понимае-- мых вами соображений чести отказывае- Из каких? Из тех самых, чтобы со- хранить для русской армии дисциплинуи порядок. Вчера, когда мы ложились спать, вы, господин полковник, дюже толковб рассказывали, какие порядки надо будет заводить в армии после того, как разобьем большевиков, чтобы вытравить из молоде- жи красную заразу. Я с вами был целиком согласный, помните? - Григорий поглажи вал усы, следя за меняющимся выражени ем лица полковника, рассудительно гово- рил: - А зараз вы что предлагаете? Этим же вы разврат заводите! Значит, нехай солдаты выдают своих командиров? Это вы чему же их научаете? А доведись нам вами быть на таком положении, тогда что? Нет, помилуйте, я тут упрусь! Я - против. Каким путем вы узнали, что он -та командир роты? -- вместо ответа спроска Григорий. цев. Вот поэтому-то Григорий и влорадство- вал, видя, как ловко пленный командир отделывает его разговорчивого начальника- штаба. C минуту Андреянов молчал, щурился; длинные мочкиего оттопыренных ушей яр- ко пунцовели, лежавшая на столе белая пухлая рука, с массивным золотым коль- пом на указательном пальце, вздрагивала. - Слушайте, вы, ублюдок, - сказал он охрипшим от волнения голосом. - Я при- казал привести вас ко мне не для того, чтобы пикироваться с вами, вы этого не забывайте! Пенимаете ли вы, что вам не отвертеться? - Отлично понимаю. Выдал один из его же красноврмен- Я полагаю - надо расстрелять этог красноармейца, а командиров оставить! - Григорий выжидающе взглянул на Андрен нова. Тот пожал плечами и улыбнулся так, кан улыбаются,когда собеседник неудачно шу тит. - Нет, серьезно, вы как? - А вот так, как я уже вам сказал. - Но, позвольте, это из каких же сооб ражений? Как хотите, … холодно сказал Анд реянов и внимательно посмотрел на Гри- тсь говорать - Очевидно, мы с вами разно понимаем гория. Он слышал о том, что повстанче- ский командир дивизии своенравен и чу - Это потому, что у вас ее не осталось и вот столько! даковат, но этакого от него не ожидал. Он только добавил: - Мы обычно так посту- - Что касается вас, господин полков- пали в отношении взятых в плен красных командиров, и в особенности - бывших ник, то, судя по обращению со мной, я сомневаюсь, чтобы честь у вас вообще офицеров. У вас что-то новое… И мне совсем понятно ваше отношение к когда-нибудь была! - Я вижу - вы хотите ускорить раз- вязку? такоку, казалось бы, бесспорному вопросу. - A мы обычно убивали их в бою, - А вы думаете, в моих интересах ее аатягивать? Не пугайте меня, не выйдет! Андреянов дрожащими руками раскрыл портсигар, закурил, сделал две жадных за- тяжки и снова обратился к пленному: - Итак, вы отказываетесь отвечать на вопросы? себе я говорил. ежли доводилось, но пленных без нужды не расстреливали! - багровея, ответил Григорий. - Хорошо, пожалуйста, отправим их в тыл, -- согласился Андреянов. - Теперв вот какой вопрос: часть пленных - мобне лизованные крестьяне Саратовской губер нии - из явила желание сражаться в на ших рядах. Третий пехотный полк наш на насчитывает и трехсот штыков. Очитаете ли вы возможным после тщательного отоб- ра влить в него часть добровольцев и пленных? На этот счет из штабарма у нас имеются определенные указания. - Ни одного мужика я к себе не возб му. Убыль пущай пополняют мне казак ми, - категорически заявил Григорий. Андреянов попробовал убедить его: - Послушайте, не будем спорить. Мнё понятно ваше желание иметь в дивизни однородный казачий состав, но необходн- мость понуждает нас не брезговать и плен- ными. Даже в Добровольческой армии не которые полки укомплектовываются плен ными. - Они пущай делают, как хотят, а яот- казываюсь принимать мужиков. Давайте об этом больше не будем гутарить, - от- резал Григорий. Спустя немного он вышел распорядить ся относительно отправки пленных, А обедом Андреянов взволнованно сказал: - Очевидно, не сработаемся мы с вами… - Я тоже так думаю, - равнодушно от ветил Григорий. Не замечая улыбки Суля- на, он пальцами достал из тарелки кусов вареной баранины, начал с таким волчьим дробить зубами твердоватый хрящ что Сулин сморщился, как от сильной боли  и даже глаза на секунду закрыл.

3 1 ка 0 II y H M TE ва Я де кр че ст

из го

ч8 бе

ми скрывается большая трагедия. Поведе- Михаил Шолохов   кому принципу, гласящему, что «тенденция должна сама по себе вытекать из ния и действия, без того, чтобы на это осо- достижений. Наряду с специфическими чертами, ственными людям тихого Дона, мы находим в произведениях Шолохова изображение событий, типических для деревни вообще. Классовое расслоение и жестокая борьба в деревне, в первые месяцы и годы револю- ции, звериные страсти, разгоравшиеся во- круг собственности, политические раздоры в крестьянской семье - таковы мотивы ранних рассказов Шолохова. Они переходят затем в «Тихий Дон» - эту великолепную историческую эпопею, в которой на обшир- ном материале дореволюционной жизни ка- зачества и эпизодов гражданской войны на Дону раскрываются не только судьбы ка- заков, но и российского среднего крестьян- ства вообще, «Тихий Дон» является как бы развернутой предисторией к «Поднятой це- лине», где изображена классовая борьба в деревне на новом этапе, решительная схватка с кулачеством, коллективизация, изжитие собственнических чувств, нараста- ние повых отношений людей друг к другу и к вещам. Все это происходило не только в допских станицах и хуторах. Но на Дону оти собатия отличенись особой остротой, торой «иднотиам деревенской жизни» сов- мещался с вековыми сословными традиция- ми. В чрезвычайно колоритных тонах изобра- зил Шолохов в «Тихом Доне» старый ка- зачий быт. Это было сделано не для «идеа- лизации» старого быта и «любования» им (как это утверждали некоторые критики), а для того, чтобы лучше показать то, что в дальнейшем пришлось преодолеватьна своем пути персонажам романа. Разве мог- ли бы мы хорошо понять метания Григо- рия, если бы не знали, пе ощутили тех тра- диций, которые впитались в его кровь и мозг, которые калечили его и тянули на- зад? Шаг за шагом разрушает Шолохов схема- тическое представление о «казаке с плет- кой», шаг за шагом, не торопясь, рисует он разгоревшуюся на Дону классовую борьбу, нотороя Гиториянатенат но закончится четвертая книга романа. Но тенденция романа уже давно нашла свое разрешение в самой действительности. Тру- довое казачество навсегда связало свою судьбу с судьбой социалистической роди- ны. Тем более интересно сейчас читать и перечитывать «Тихий Дон», тем с большим нетерпением ждем мы последней книги. Тем с большим интересом перечитываешь сейчас «Поднятую целину», в которой рас- сказывается о событиях, произошедших на Дону через десять лет после событий, опи- санных в «Тихом Доне». Шолохов как-то жаловался на то, что, изображая по горячим следам великие события 1930 года, он не ус- певал ва ними. События его опережали, Действительно, это так. Но, несмотря на это, «Поднятая целина» никоим образом не ус- тарела и устареть не может. Устареть мо- жет лишь эмпирический очерк о процессе коллективизации, интерес которого лишь в сообщаемых им фактах. Но может ли уста- реть произведение, в котором процесс ко- ренной ломки старой деревни предстает пе- ред нами в типических и в то же время яр- ко индивидуализированных образах? Разве могут устареть живые образы талантливого ние Пантелея Прокофьевича и его самоуте- шительное бахвальство выступают как смешные стороны трагических колебаний трудового казачества, колебаний, вся мучи- тельность и сложность которых воплощены в образе Григория Мелехова. как речь идет о романе писателя, у кото- рого каждый эпизод и каждая строчка под-ных чинены основному замыслу произведения и воплощают характерные черты действи- тельности. Когда вышла первая книга Шолохова, ав- тору ее было двадцать лет. В предисловии к его «Донским рассказам» А. Серафимович написал: «Как степной цветок, живым пят- ном встают рассказы т. Шолохова. Просто, ярко, и рассказываемое, чувствуешь перед глазами стоит. Образный язык, тот цветной язык, которым говорит казачество. Сжато, и эта сжатость полна жизни, напря- жения и правды. Чувство меры в острых моментах, и отто- го они пронизывают. Огромное знание того, о чем рассказывает. Тонкий, схватывающий глаз. Умение выбрать из многих признаков наихарактернейшие. Все данные за то, что т. Шолохов развер- тывается в ценного писателя, - только учиться, только работать над каждой вещью, не торопиться». С тех пор как была дана эта характери- стика, Шолохов написал три книги «Тихого Дона» и одну кинцу «Полнитоя пелитио лем, одним из талантливейших и лучших мастеров нашей литературы. Не рекламная шумиха, создаваемая това- рищами по «группе» (не было ее у Шоло- хова), и не трескучие декларации (не про- износил их Шолохов) создали писателю ту популярность, которою он пользуется в на- шей стране. В момент появления цервой книги «Ти- хого Дона» кое-кто пытался изобразить де- ло таким образом, что это произведение ни- какого отношения к социалистической ли- тературе не имеет. Отрицать талантливость «Тихого Дона» никак нельзя было. Но врагам надо было во что бы то ни стало снизить его значение. И вот предпринимается первый демарш: да, книга талантлива, но никакого отношения к советской литературе она не имеет, и да- же написана она не Шолоховым. Номер не прошел Открата вражеская и ее автора. «Тихий Дон» превозносят в пе- чати. На сей раз Шолоховым занялись «на- литпостовцы». Да, «Тихий Дон» талантливое произведение. Но Шолохов это не Киршон и не Чумандрин, и его роман не признает- ся произведением пролетарской литерату- ры. Шолохов зачислялся в ряды пролетар- ских писателей с оговоркой, что это не совсем «наш» писатель, что это «идеолог се- реднячества, идущего к пролетариату», что это «внутрирапповский попутчик» (была и такая категория) и т. д. Партия разбила все эти гнилые троцки- стские попытки дискредитировать круп- нейшего советского писателя. Уже в самом выборе материала действи- тельности и в выборе метода раскрытия этого материала сказывается талантливость и смелость Шолохова как художника. Каза- чество и его судьбы в годы социалистиче- ской революции - вот что является пред- метом изображения в его произведениях. Об ективное (в том духе, как определял ма- териалистический об ективизм Ленин в «Экономическом содержании народниче- ства»), всестороннее раскрытие сущности происходящих событий, следование глубо- 

де

Г

строителя социалистической деревни Да- положе-выдова, преодолевающего в себе собствен- нические чувства казака Кондрата Майдан- скировки вредительства?

Ф

Вот, сукины сыны! Ах, проклятые! ты - Ты мне дурочку не трепи! Чего прикидываешься? Ты велел раздеть? - Сохрани господь! Да ты в уме, Григо- - Это насчет того, что-бы… рий Пантелеевич? -Приказ помнишь? Да-да, это насчет того самого!… - стишок, вали. Как же, помню. Наизусть помню! Как какие в школе, бывалоча, разучи-

p

ла BI ст ст п

свой-Шолохов не сторонний наблюдательсо- вершающихся событий. Его творчество и образ его жизни самым тесным образом связаны с событиями и людьми, которых он изображает. Очень дико прозвучало бы в примене- нии к Шолохову понятие «творческая ко- мандировка для изучения действительно- сти».Он повседневно находится в этой «командировке», и - не только как но тель, «изучающий действительность», как советский гражданин, активно участ- вующий в строительстве этой самой дей- ствительности. В станицу Вешенскую писателю Михаилу Шолохову приезжают представители колхозов, приходят казаки. Они писателем, делятся с ним достижениями, жалуются на неполадки. Крепко связанный с народом, писатель помогает колхозам и колхозни-- кам налаживать хозяйственную и культур- ную жизнь, бороться с косностью, бюро- кратизмом и контрреволюционным вреди- тельством. Характерен такой факт. В 1934 году Полохов ездия ва граниу, в частнооти большим успехом, назвали писателя «со- ветским Диккенсом». Но не за этим приехал туда Шолохов. Его интересовала культура сельского зяйства. Конкретнее - «Диккенса» инте- ресовали образцовые датские животновод- чевокие и молочные фермы. Ему нужно бы- ло изучить их получше для того, чтобы передать паиболее пецный опыт этих ферм нашим колхозам. И когда Шолохов вер- нулся из-за границы - не было ни шум- ных выступлений о «встречах и впечатле- ниях», ни интригующих интервью. Един- ственное собрание, перед которым он вы- ступил с отчетом о своей поездке, это - собрание колхозников, которому были представлены исчерпывающие сведения оборудовании фермы, о технике стоков на скотных дворах, об использовании наво- за и т. п. иного говорят о типе советового им образом не может считаться идеалом советского писателятакой писатель, кото- рый трактует в своих произведениях осо- циалистической морали и коллективисти- ческих чувствах, а в своем личном быту выступает, как индивидуалист, несущий в себе все пороки индивидуалистической морали старого мира. Подлинный совет- ский писатель не может не быть гражда- нином. Проповедь передовых социалистиче- ских идей в произведениях доляна соче- таться в нем с полноценной деятельностью члена социалистического общества, будь это в общественной или в личной жизни. И прекрасный пример этому -- творчество и общественная деятельность Миханла Шолохова, писателя, связанного с совет- ским народом тесными узами, писателя, у которого слово не расходится с делом и все подчинено одной великой задаче - борьбе за социалистическое переустрой- ство мира. Советские писатели вместе со всем наро- дом гордятся своим собратом по перу, удо- стоившемся великой чести работать членом Центральной избирательнной комиссии по выборам в Верховный Совет СССР.

писа-Григорий невольно улыбнулся,пере- гнувшись на седле, схватил Ермакова ва ремень этого лихого, портупеи. Он любил отчаянно храброго командира. Харлампий! Без к- шуток, к чему ты дозволил? Новенький полковник, какого за- место Копылова посадили в штаб, донесет, и прийдется отвечать. Ить не возрадуешь- ся, как начнется волынка, спросы да допросы.

H

в

M

 вс

B

Не мог стерпеть, Пантелеевич! - серь- езно и просто ответил Ермаков. - На них было все с иголочки, им только что в Усть- Медведице выдали, ну, а мои ребята по- обносились, да и дома с одежей не густо. А с них - один чорт, все в тылу посы- мали быі Ми ик будси вабирать, а тыловая чать, а с меня взятки гладки, и ты, пожа- луйста, ко мне не привязывайся. Я знать ничего не знаю и об этих делах сном-духом не ведаю!

д

C

TI и

хо-Поровнялись с толпой пленных. Сдер- жанный говор в толпе смолк. Стоявшие с краю сторонились конных, поглядывали на казаков с угрюмой опаской и насторожен- ным выжиданием. Один красноармеец, рас- познав в Григорие командира, подошел - Товарищ начальник! Скажите вплотную, коснулся рукой стремени: вашим казакам, итобы пам хоть шинеи возвра- тили. Явите такую милость! По ночам хо- подно, а мы прямо-таки нагие, сами ви- дите.

B

(

обНебось,е замерзнешь середь лета, суслик! сурово сказал Ермаков и, оттес- нив красноармейца конем, повернулся к Ты не сумлевайся, я скажу, досто сто   В штабе допрашивали пленного коман- дира роты, За столом, покрытым ветхой клеенкой, сидел новый начальник штаба, полковник Андреянов пожилой, курно- сый офицер, с густою проседью на висках и с мальчишески оттопыренными, круп- ными ушами. Против него, в двух шагах от стола стоял красный командир. Показа- ния допрашиваемого записывал один из офицеров п о штаба, сотник Сулин, прибывший в дивизию вместе с Андреяновым. Красный командир - высокий, рыже- усый человек, с пепельно-белесыми, остри- женными под ёжик волосами, - стоял, неловко переступая босыми ногами по крашеному охрой полу, изредка погляды- вая на полковника. Казаки оставили пленном одну нижнюю солдатскую рубаху из желтой, не отбеленной бязи да взамен отобранных штанов дали изорванные в клочья казачьи шаровары с выцветшими лампасами и неумело приштоптанными латками. Проходя к столу, Григорий заме-… тил, как пленный коротким смущенным- движением поправил разорванные на яго- цицах шаровары, стараясь прикрыть ого- ленное тело. - Вы говорите, Орловским губвоенкома- том? - спросил полковник, коротко, по- верх очков взглянув на пленного, и снова опустил глаза и, прищурившись, стал рас- сматривать и вертеть в руках какую-то бу- мажку - как видно, документ. Да - Осенью прошлого года? - В конце осени. - Вы лжете! - Я говорю правду. - Утверждаю, вы лжете!… Пленный молча пожал плечами. Полков- ник глянул на Григория, сказал, пренебре- жительно кивнув в сторону допрашивае- мого: - Вот, полюбуйтесь: бывший офицер им- ператорской армии, а сейчас, как видите, большевик. Попался и сочиняет, будто у Роман начинается печатанием в одиннад- цатой книге журнала «Новый мир».

б)

H



B T B д

на- Идите к чорту! Ваша паршивая лич- ность меня меньше всего интересует. По- трудитесь ответить вот на какой вопрос: какие части подошли к вам от станции Себряково? - Я вам ответил, что я не знаю. Вы знасте! Хорошо, доставлю вам удовольствие? да, я знаю, но отвечать не буду. -Я прикажу вас выпороть шомполами, тронул левой и тогда вы заговорите! - Едва ли! - Пленный рукой усы, уверенно улыбнулся. Камышинский полк участвовал в этом бою? - Нет.

M

p

p D

Писатель-коммунист таким большим чутьем показывает самые глубокие переживания своих героев. Чрезвычайно ценна в этом замечатель- ном произведении его удивительная прав- дивость. Веришь каждому слову. Таким уменьем правдиво описывать дей- ствительность обладают, к сожалению, лишь немногие писатели. Михаил Шолохов с большим мастерством показывает переживания русской женщи- ны. Образ Аксиньи по его силе и прав- дивости можно сравнить с лучшими об- разцами классической литературы. Взяв лучшее у классиков, Шолохов су- мел соединить с мастерством глубокую идейность.

p

- Но вам левый фланг прикрывала ка- валерийская часть, что это за часть? Оставьте! Еще раз повторяю вам, что на подобные вопросы отвечать не стану. На выбор: или ты, собака, сейчас же развяжешь язык, или через десять минут будешь поставлен к стенке! Ну?! И тогда неожиданно высоким, юношески звучным голосом пленный сказал! - Вы мне надоели, старый дурак! Ту- пица! Если б вы попались ко мне. - я бы вас не так допрашивал!… Андреянов побледнел, схватился за ко- буру нагана. Тогда Григорий неторопливо встал и предостерегающе поднял руку.хрустом - Ого! Ну, теперь хватит! Погутарили и хватит. Обое вы горячие, как погляжу…

Читая его, видишь, что это писатель- коммунист, глубоко преданный великому делу строительства бесклассового социа- листического общества. Это делает его осо- бенно близким и дорогим нам. Вот почему с глубокой радостью при- нимаешь известие о включении Михаила Шолохова в число членов Центральной избирательной комиссии. МАРУСЯ ВИНОГРАДОВА Стахановка-орденоносец, ткачиха фаб- рики им. Ногина (г. Вичуга, Ивановской области), студентка Промакадемии им. Молотова.

C Михаилом Шолоховым я впервые встретилась зимою 1935 года в Доме архи- тектора. Там в этот день было много пи- сателей. Выступали Михаил Шолохов, Ми- хаил Кольцов, Илья Эренбург и другие. Шолохов обратил мое внимание своей скромностью. Такая скромность, мне ка- жется, свойственна только большим лю- дям.

Д R 

Шолохов говорил мало, и тем ценнее было каждое сказанное им слово. После встречи с писателем я с большим интересом прочла его «Тихий Дон» и «Под- нятую целину». Особенно мне понравил- ся «Тихий Дон», где автор так умело, с