65

(701)

№

газета

Литературная

О В Ы Е П РО И З В Е Д Е Н И Я  Площадь Восстания C. Маршак В Ленинграде у вокзала В середине октября Вдрут на плющади не стало Бородатого царя. Что за сказочная сила Унесла средь бела дня Императора-верзилу И тяжелого коня? Бородатый этот всадник, Коронованный урядник, Вместе с лошадью своей Убран с площади в музей. Убран вместе с пьедесталом Стопудовый властелин, Чтобы места больше стало Для проворных Эм-один. Чтобы хмурое виденье Не встречало поезда, Не вставало темной тенью Дней, ушедших навсегда. Здесь, на площади Восстанья, Помнят камни на земле, Помнят каменные зданья Первый выстрел в феврале. Мимо этого вокзала В дни и ночи Октября Рать заводская шагала - Кузнецы и слесаря. Перед взором «миротворца» За отрядом шел отряд, Шли с винтовками ижорпы Прибывая в Петроград. Помнит памятник-свидетель Гулкий выстрел на реке, - Будто дверь с железных петель Сорвалась невдалеке. Медный царь смотрел устало, Приуныл он и притих, Ждал на помощь генералов - Иноземных и своих. Но пропали генералы В исчезающем дыму. Генералу у вокзала Быль скучно одному. После многих дней суровых Перебрался он в музей И нашел медноголовых Коронованных друзей, К ленинтрадскому перропу Дальный поезд подойдет, На платформу из вагонов Шумно выбежит народ. И на площади Восстанья - Знатной площади в стране - Даже нет воспоминанья О жандарме на коне. Библиография B Гослитиздате вышли книги: B. Казин - «Беломорская поэма», 5 тысяч. Цепа 2 р. В. Маяковский - «Хорошо». 10 000 Цена 4 р. * Ф. Панферов - «Бруски» в массовом тираже. 75.000. Цена 2 р. 35 к. И. С. Тургенев - «Отцы и дети» - 60.000. Пена 1 р. 25 А. С. Пушкин - «Цыгане» на цыган- ском языке. 1000 экземпляров по 25 коп. А. С. Пушкин - «Станционный смо- тритель» на каракалпакском языке. 2000 эка. Цена 35 коп. «Дума про Опанаса» Э. Багрицкогб. Тираж 10.000 экземпляров. Цена 1 р. 30 к. «Москва 1937 г.» Фейхтвангера. Ти- 200 тысяч экземпляров. Цена 1 р. 50 к. «Говорит Испания» - сборник очер- ков и рассказов испанских писателей и журналистов. Тираж 10.000 экземпляров, Цена 3 р. 25 коп. «Детство» А. Смолича, Тираж 10 ты. сяч экземпляров. Цена 2 р. 75 коп. «Мир» П. Панча, Тираж 10 тысяч эк- земпляров. Цена 2 р. 50 к. B издательстве «Советский писатель» вышли: «Тоня» - сборник новых рассказов И. Ильфа и Е. Петрова. Тираж 10 тысяч экземпляров. Цена 3 р. 75 коп. «17 лет» - сборник стихов Э. Мада- рас. Тираж 5000 экземпляров. Цена 4 руб. Евг. Кригер ОКТЯбРЬсКАЯ КНИЖКА ЖУРНАЛА «ЗНАМЯ» Орел помолчал и сказал: - Нам помогли освободиться. Значит, мы нужны, мы вернемся в полк, Соло- мон… Соломон криво улыбнулся: - Мм, какая радость!. Ермолай спросил Орла: -Чего ж там делать будем? Орел посмотрел на одного, на другого: - А вот отвечать на разгром больше- виков. Армию делать будем… Боер заметил: - Хорошо. Для начала три человека. есть. Остается подыскать милльона три остальных. Орел хлоппул его по плечу: - Пойдем, пойдем, усталый, - и он ткнул его в могучую грудь. - Ну, так что ж, друзья, скажу я вам так: извест- ный начальный стаж и испытание мы прошли… Считаю ячейку Российской Со- циал-Демократической Рабочей Партии большевиков нашего полка основанной… Пошли. Соломон Боер улыбнулся: - Ты не замечаешь, Орел, - мы уже идем». В то же время книга написана стрем- глав. Я говорю не о рабочем времени пи- сателя, я говорю о стиле. Стихия людей и событий подавляет. Нет в романе ни одной странички, ни одного местечка, где бы можно отдохнуть, посидеть в тиши- не, собраться с мыслями. Один необычай- ный эпизод сменяется другим. Выстрелы, взрывы, смерти, пожары. Может быть, это об ясняется тем, что Вишневский ориенти- ровался на кино. Чрезмерная стремитель- ность изложения - это единственное, что можно поставить в упрек Всеволоду Виш- пововому, Второй роман - «Что человеку надо» Ильи Әренбурга, напечатанный в той же книжке «Знамени», посвящен событиям в Испании. Как это ни странно, есть много общего в двух этих романах. Ни в мане- ре, ни в содержании тем более. Их об - единяет общее для обоих писателей жела- ние отказаться от изображения преиму- щественно одного героя и сделать героями В романе Вишневского герой - революционный русский народ. В романе Эренбурга испанский народ, в муках до- бывающий для себя свободу. Правда, Орел у Вишневского все же всегда стоит в центре событий. Внимание Эренбурга рассеивается. Он хочет видеть всех сразу, показать всех до одного. Сначала читатель даже теряется в этом хаосе лиц, характеров, восклицаний, собитни. На одной отранине - множотво дит в себя и начинает различать что-то в этой литературной стенограмме событий. челове-Показано зарождение республиканской армии. Дезорганизующая роль анархистов. Народ, овладевающий искусством войны. «Шли дружинники в трусах, с ручными гранатами. Девушки руками подталкивали древние пушки. Люди стреляли в окна, в призраков, в небо… Проносили открытые дроба мертвецы щерились или улыбались. мираКомнни жими расстающиесябылыми иллюзия- ми, требующие порядка, боевой дисципли- ны, пушек, патронов. Смешное рядом с великим. Старик-анархист, через день пос- ле взятия города озабоченный вопросом о ликвидации публичного дома для созда- ния в этом здании художественной шко- лы. Бойцы интернациональной бригады, передающие добровольцам свой боевой опыт, Чудесный парень Маноло, порываю- щий с анархистами, ибо на фронте он понял, что их идеи несут гибель делу ис- панского народа. Многое в романе рыхло, впечатления отрывочны, это скорее лите- ратурно обработанные листки из записной книжки, но целый ряд эпизодов написан сильно, вдохновенно, а в целом эта книга Эренбурга представляет огромный инте- рес для советского читателя. Она написа-раж на во-время. Здесь трудно рассказать подробно обо всех стихах, поэмах, рассказах, помещен- ных в журнале. Рассказы Курочкина, Юфит, Авдеева об единяют общее для всех* авторов стремление находить великое в простом, следить за переживаниями обык- новенных людей, под влиянием событий, поднимающихся до высот подлинного ге- роизма. Особенно большое впечатление производят стихи азербайджанских поэтов Шаир Кязима «Ленин» и Ашуг Агиля - «Сталин». В них есть то, чего недостает многим из нашкх стихотворцев, - пер- возданная сила поэзии. Одиннадцатый номер журнала «Знамя» открывается статьей Владимира Ильича Ленина «Письмо членам Ц. К.» и отрывком из статьи «Что нам нужно?» Иосифа Виссарионовича Сталина. Не говоря об исключительном богатстве мыслей и идей, заложенных в этих классических произ- ведениях, нужно прямо сказать, что пи- сатель найдет здесь много важного для себя и с чисто литературной стороны. Это поразительная чистота и ясность формы, это - энергия и сила, которыми дышит каждое слово, это - умение на одной-двух страницах затронуть все са- мое важное, самое главное, чем живет на- род, ответить на самые основные, живо- трепещущие требования дня, страстно обсуждаемые миллионами людей. С огром- ным вниманием прочтет он эти две статьи, которыми «Знамя» начинает свою один- надцатую книгу. Дальше следует роман или роман- фильм, как назвал его автор, - «Мы, русский народ» Всеволода Вишневского. Большая удача писателя. Произведение сильное и правдивое, обогащенное целым рядом новшеств в отношении формы, мо- жет быть, не до конца еще прощупанных и освоенных автором, но представляющих уже теперь значительный интерес. Ду- мается, что эти новшества найдены Виш- невским в его увлечении самой темой. Последние месяцы империалистической войны. Война умирает, чтобы стать пред- дверием к войне освободительной, граждан- ской. Огромная масса солдат, презрительно именуемая генералами пушечным мясом, под влиянием большевиков начинает прев- ращаться в могучее, сильное духом непобедимое войско революции. С первой страницы Вишневский захва- тывает внимание читателя. Еще ближе, чем в прежних вещах, подходит он к по- пиманию правды в искусстве. Люди жи- вут в романе, в их существование ве- ришь, их различаешь, хотя характеры вы- писаны рукой резкой и грубоватой. Это  сделано сознательно. Вишневский вплот- ную подходит здесь к созданию романа- легенды. Правдивое сделано патетиче- ским. Простой и понятный появляется в романе солдат-большевик Орел, но с каждой страницей образ его романтически-всех. усложняется, становится символом, зна- мением революции. Он не перестает от этого быть живым и естественным. Точ- но так же реалистически сделанный характер полковника Бутурлина посте- пенно растет в глубину, превращаясь в обобщенный образ предателя, потенциаль- ного фашиста. В этом романе еоть нание-то черты, мого сходства и нельзя даже говорить влиянии. Но возьмите, например, фигуру солдата Соломона Боера, одесского бин- дюжника, шутника, здоровенного ка с неистребимой волей к жизни. Возь- мите того же Орла, живьем закопанного землю, казалось - умерщвленного, но встающего из-под земли, из смерти, что- бы повести солдат, рабочих, крестьян в последний, решительный бой. ста«Крестьяне, озираясь, стали вылезать изнб,погребов. Они начали лихорадоч-ем скую могилу Каркали вороны. Псы при- нюхивались к мертвым. Крестьяне и бе- женцы отгоняли псов. Стали сбегаться дети. Они смотрели на непонятные дела взрослых. Крестьяне и беженцы рыли, чем попало, молча пая их и осматривая, «Есть живые». Из мо- гилы сквозь пласт земли, которая шурша- ла и осыпалась, поднимался человек, Нз- которые попятились. Это поднялся Орел. Он был бел, как мертвец… «Рассветало. Над далекими темными лесами поднималось солнце. Утрепние туманы таяли над реками. Свет начинал заливать всю Россию. Встрепенулись ран- птицы Они вились над полями. Во- истину, земля была несказанно прекрасна. Вернувшие себе свободу солдаты шли, дыша широко. На плотине шумела вода. В полях уже работали крестьяне…» Возьмите упрощенные и намеренно на- ивные описания природы. В этом есть какое-то отдаленное сияние «Легенды об Уленшпигеле». Может быть, Вишневский вводит в советскую литера- туру новый, очень нужный нам и пра- вильный тип романа - роман-легенду. Как всегда, Вишневский блестяще вла- деет диалогом. «Помолчали. Ермолай сказал: Решать надо, не стоять же нам, оди-

Н

статье «Двадцать лет советской литературы»  («Новый мир», книга 11) «Энергия» Ф. Гладкова--роман явно удавшийся, тягучий и скучный. Ну что ж. Бывают у писателя неуда- чи. Ничего в этом ужасного нет. Другой роман, возможно, будет удачней. Но зачем эта неуклюжая реклама, вы- зывающая законное чувство раздражения, тем более, что любой читатель, посмотрев на последнюю страницу журнала «Новый мир», где напечатана рецензируемая статья, найдет там фамилию Ф. Гладкова в качестве одного из редакторов. Произведения Гладкова упоминаются в самом восторженном тоне. Его фамилия без конца демонстрируется в одной «обойме» с Толстым, Шолоховым, Фадее- вым. К этой же обойме пристегнуты писате- ли неизмеримо более слабые, чем Шоло- хов, Толстой или Фадеев. Мы охотно и радостно отдаем литера- турное первенство мастерам Шолохову и Толстому, с этим согласится всякий, но решительно протестуем против механиче- ского пристегивания к этим именам имен посредственных писателей и считаем такой прием недостойным и нечестным, а самый принцип такого включения - рапповским. Это обезличка. Нельзя ни в езжать, ни ввозить кого-либо в исто- рию литературы даже на таких рысаках, как Шолохов и Толстой, рассчитывая на то, что этого никто не заметит. Писатели должны в езжать в литературу самостоя- тельно. Заговорив о поэзии, автор статьи пишет: «Крупнейшими мастерами агитпоэзии проявили себя Д. Бедный и В. Маяков- ский». Опять «обойма», в которой совершенно бессмысленно и механически сопоставля- ются несоизмеримые величины! О глубочайших и широко известных по- питических ошибках Демьяна Бедного ска- зано нехотя, вскользь, зато чрезвычайно энергично, многословно и многократно воз- носят Демьяна Бедного на «первое место» в поэзии. Статья вредная. Фамилия Пильняка повторяется в обзоре не раз. Хотя она, са- мо собою, упоминается в отрицательном смысле, но самый факт упоминания этой фамилии в юбилейном обзоре дает Пиль- няку место в истории советской литера- туры, хотя давно уже для писателей и чи- тателей имя Пильняка равно нулю. Смехо- творно его упоминание в одной «обойме» с Андреем Белым, писателем далеким от нас, но большим литературным явлением. Косноязычно болтая о всяческих груп- пах, которые при полной овоей ничтожно- сти только мешали вдоровому развитию советской литературы, пономарь из «Ново- го мира» добормотался вот до чего: «Конструктивизм обещал отразить «орга- иивационный нетиси рабочено власса» Но, риоде имел только косвенное отношение рабочему классу». Во-первых, что это ва косвенное отноше- ние конструктивизма к рабочему классу? Во-вторых, в каком это золотом периоде он имел непосредственное и прямое отно- шение к рабочему классу, этот самый кон- структивизм, этот ничего общего с литера турой не имеющий гимназический кружок снобов - переростков с весьма подозри- тельным политическим душком? Надоела эта возня вокруг всяких быв- ших групп: всяких там литфронтовцев, конструктивистов и всего прочего. Опять лезут на нас эти зловещие фамилии





В одиннадцатой книжке «Нового мира» помегдена статья «Двадцать лет совет- ской, литературы». Из всех статей, кото- рые, появлялись в печати за эти двад- цаль лет, указанное критическое произве- Дение является одним из наиболее неве- жественных, безграмотных, глупых и вред- ных. Просто даже не верится, что сейчас, накануне выборов, в дни величайшего единения всего народа вокруг партии, в нашей печати могло появиться это упраж- нение, эта постная колбаса из числа тех, которые в рапповские времена многозна- чительно и горделиво назывались «крити- ческими документами». К сожалению, статья «Нового мира» напоминает подоб- ный «критический документ» не только своей безотрадной формой (это было бы еще полбеды), но, главное, своим со- держанием. Эта статья - рапповская по духу. Полностью восстановлена и широко применена авербаховская манера раскла- дывать писателей по полочкам, наклеи- вать ярлычки, создавать универсальные «обоймы», равнодушно тасовать и обезли- чивать писательские имена, нудно пере- числяя их, как перечисляют лошадей в программах рысистых испытаний. Что это? Прейскурант или критическая статья? Если это литературный прейскурант, то он далеко не полон, халтурно состав- лен, да и кроме того вообще не нужен: ни писателю, ни читателю. Но это - кри- тическая статья (как уверяет нас автор -«краткий обзор»). Произведения писа- телей подвергнуты «анализу». При этом в творчестве одних писателей обнаружены большие или малые из яны, а в творче- стве других писателей из янов не обна- ружено, и, следовательно, эти другие яв- ляются как бы совершенством. Так как автор статьи «20 лет советской литературы» обладает далеко не шекспи- ровским словарем (слов 75-80)-его ресур- сы через каждые десять строчек иссякают, и автор, не в силах вымолвить больше ни слова, бормочет: «И др. И пр. И т. д. И т. п. и мн. др.» Вот, некоторым образом, ведомость, со- ставленная по данным автора статьи «Двадцать лет советской литературы».   Без недостатков:  С недостатками: Панферов Шолохов Гладков Бахметьев Ляшко Толстой Ставский Сурков Караваева Гусев Фадеев И др. И пр. Соболев Леонов Вишневский Малышкин Пастернак Тынянов Федин Багрицкий Чапыгин Шагинян Эренбург И др. И пр. По всей вероятности, мы здесь выпи- сали далеко не все фамилии, так как ко- паться в этой «статье» работа мучительная. Но дело тут не в количестве, а в принципе. Всем понятно, что писателей без недо- статков в природе не бывает. Даже у Го- голя Пушкин справедливо находил недо- статки и об этих недостатках печатно упоминал. Лев Толстой находил недостат- ки у Горького, Горький - у Льва Тол- стого, Флобер - у Тургенева. Значит что? Значит - либо анализиро- вать творчество всех писателей по сове- сти, указывая недостатки и и достоин- ства, либо, отказавшись от анализа, огра- ничиться юбилейным сообщением чисто информационного характера. Зачем же понадобилось автору статьи у одних советских писателей замечать недостатки, а у других советских писа- телей не замечать их? Механика тут про- стая. Враждебная рука решила осторожно посеять среди советских писателей раз- дор, посеять именно в то время, когда после разоблачения врагов и вредителей советская литература вздохнула полной грудью. Опять начинается брехня, самая наг- лая и возмутительная. Примеры: По поводу «Капитального ремонта» Л. Соболева: «Роман написан хорошим языком, но несколько отягощен отступле- ниями, перегружающими повествование, замедляющими действие». По поводу романа «Эпергия» Ф. Глад- Гад кова: «Роман… является крупнейшим в нашей литературе произведением… строи- тельство и переживания героев сделаны мастерски». Товарищи! Надо иметь совесть! Ведь все же прекрасно внают, что «Капиталь- ный ремонт» Л. Соболева, хотя местами и излишне орнаментальный, очень хоро- ший роман, пользующийся громадным успеком у читателей, в то время как

не-Лелевичи, Вардины - и «кто их к чорту разберет!», как сказал Владимир Маяков- ский. Пора уже привыкнуть к мысли, что все эти имена, включая Пильняка, давно забыты, как забыт образ городово- го. Всем уже надоела литературная эста- фета, которая с наводящей ужас медли- тельностью передается от Воронского к Авербаху, от Авербаха к Гронскому и от Гронского к автору обзора. Бесконечно надоело блудливое размазы- вание групповых дел. Необходимо пом- нить, что под шумок групповой возни не- изменно орудует враг, насаждающий в ли- тературе беспринципность, Совершенно возмутительно беззастенчи- вое рекламирование в этом прейскуранте «Нового мира» группы «Кузница», лихора- дочная раздача «по блату», с черного хода дефицитных лавровых венков ее «метрам». Эти рекламные многосуточные щи, нас- пех подогретые к празднику, так тошно- творны, что стыдно становится за редак- цию «Нового мира». Все это полное равнодушие, отвра- щение к литературе. Вот образец этого надоевшего всем бор- мотанья: «сделал шаг вперед» «Лирическая струя воплощена в т в творче- стве»… «широко и колоритно развернул» «Язык сочен и выразителен» «Развернута широкая картина» «При наличии спорности» «Включение моментов» «Отобразить в образах» (!) «Прекрасно показаны» «При общей положительности этого ро- мана» «пользуется материалом флота» (!) И, наконец, почти стихи: «…В этом ха характере отражаются те бед- ствия и то горе, на которые обрекают массы господствующие классы». Конечно, автор, как и всякий опытный маскировщик, посыпал свое варево заме- чательными цитатами из постановлений партии по вопросам литературы, которые он сам же опровергает своей рапповской практикой. этой статье даже не упомянуты име- на писателей И. Бабеля, М. Кольцова, А. Норнейчука. Нагло пропущена вся дет- ская литература с К. Чуковским, С. Мар- шаком. Это настоящая подлая вылазка, особенно принимая во внимание, что кан- дидатура тов. Корнейчука выдвинута на- родом в Верховный Совет, и факт замал- чивания его имени просто подозрителен. Автор обзора изобрел новую рубрику «писатели-интеллигенты», в которую он почему-то включает Евдокимова, Лидина, Лавренева и «Зощенко с его юмористиче- скими рассказами» (Зощенко, этот боль- шов уложнии, не имел, видите ли, права может быть писатель не интеллигент! Нужно быть форменным идиотом, чтобы в наши дни противопоставлять писателей интеллигентов каким-то мифическим пи- сателям не интеллигентам. «Интеллигента- ми не рождаются, ими становятся» («Прав- да», передовая от 28 ноября 1937 года).в Статья «Двадцать лет советской лите- ратуры» подписана псевдонимом «Литера- тор». Нет, не может быть советским литера- тором человек, состряпавший эту Редакция «Нового мира эдолжна взять на себя всю ответственность за эту вра- -жескую вылазку. 

  

Вышла ноябрьская книжка гвардии» «Молодой

Книга открывается статьей Г. И. Петров-  ского «20 лет Октября и молодежь». Отдел художественной литературы со- ставляют главы из повести А. Н. Толстого «Хлеб» («Оборона Царицына»); полно- стью она будет напечатана в декабрьской книге, которая должна выйти ко дню вы- боров в Верховный Совет: автобиографи- ческая повесть академика И. П. «Жизнь инженера», повесть Л. Рахманова «Беспокойная старость», о профессоре Ти- мирязеве, начало исторической работы E. В. Тарле - «Нашествие Наполеона на Россию» и др. Поэзия в номере представлена В. А. Лу- говским «Москва в Октябре», Вас. Лебе- девым-Кумачом - песни, поэмой моло- дых поэтов М. Матусовского и К. Симоно- ва «Четыре песни о славном тороде Луган- ске», творчеством народов СССР и др.

виков» печатаются «Письма Ф. Э. Дзер- жинскопо из тюрьмы и ссылки», подобран- ные и комментированные С. Дзержинской, и дневниковые записи Дм. Фурманова… B журнале статьи Г. М. Леплевского «Три Конституции страны Советов» проф. АB. Шестакова «Новый учебникние истории СССР». БардинаСпециальный отдел журнала посвящен «Советской власти и молодежи». В этот отдел входят статья С. Острякова «Ленин и Сталин - воспитатели молодежи» и др. В книжке идут ючерки Л. Славина «Ма- тэ Залка - генерал Лукач» и Ю. Олеши «День мира». В ноябрьской книжке 22 печатных ли- ста. Номер богато иллюстрирован, в част- ности в нем даны репродукции ряда кар- тин первой Всесоюзной выставки народно- го самодеятельного изобразительного искус--

ства и выставки «Индустрия социализма». В отделе «Жизнь замечательных больше- ноко середь мира. превышает ставки завхоза, Гослитиздат толкает его писать десятки, сотни, тысячи штампованных фраз. Тов. Вячеславов, на- пример, не сдал блестящих темпов в 1937 году, но молодой организм поэта не вы- держал столь страшного напряжения. На-- днях его подкосило, - как заверяет тов. Пенькова, - один вид стола, чернильницы и бумаги вызывает у больного приступы рвоты. Рассказывая все это, мы далеки от мы- сли обидеть тов. Вячеславова. Что поде- лаешь - среда заела человека! Печаль- ное явление, жертвой которого пал невин- ный поэт, рождено системой работы Гос- литиздата, ухитрившегося в маленькой, тесненькой комнатенке организовать круп- ное индустриальное предприятие по мас- совой выработке штампованных рецензий. Разбор самотечных рукописеи, работа с начинающими … дело чрезвычайно тонкое и деликатное. Малейшая ошибка здесь, не- нужная холодность, неправильно поданная надежда или нечаянно оброненное в беседе слово могут привести к печальным послед- ствиям. Страна наша переживает творче-с скую весну, у нас, как нигде, люди жаждут культуры и тянутся к литературе, окру- женной почетом и любовью миллионов. Сот- ни людей мечтают стать Пушкиным … в стихе, Гоголем - в прозе; тысячи пишут, урывая золотые часы и минуты в проме- шим писателем или поэтом, помимо талан- та, нужно еще много и упорно работать, де- сятки лет изучать и книги и жизнь. По- сылая свои произведения в литконсульта- цию, многие ждут от рецензента честного, правдивого слова. Естественно, очень большие требования должны быть пред явлены тэм, кто сидит у истоков стекающихся со всех концов страны рукописей наивных и неграмот- ных, трезвых и ослепленных, способных и бездарных пишущих советских людей. Среди штатных рецензентов Гослитиздата нет ни одного писателя или критика, среди Шарик на сахарине  Эль-Регистан Около сорока человек занимается лите- ратурной консультацией, но всю ее тя- жесть несут на своих плечах шесть штат- ных консультантов Гослитиздата и не- сколько наиболее активных консультантов со стороны. Строгие хозяева, чтобы не было баловства посадили реценвентов на суро- вую сдельщину, и хотя норма выработки достаточно высока, штатные рецензенты вия, будь то проза. Я это утверждаю, и пусть тот, в ком есть сомнения, пойдет со мной на место происшествия, и мы еще посмотрим, чего там больше - авторских рукописей или отзывов рецензентов. перевыполняют ее вдвое, втрое, рецен- вируя в месяц по 300, 400, 500 печатных листов рукописей! Но и среди пештатных попадаются л тся люди, демонстрирующие чудеса производительно- сти труда. Руководительница литконсуль- тации тов. Пенькова удивительно красочно нарисовала облик одного такого скромного труженика. В прошлом году, - рассказывала тов. Пенькова, - мне попадобилось до- ставить на одно заседание рецензии наше- зазвучали в ее голосе, -- вы поверите или нет, я не могла поднять папку с рецен- виями Вячеславова! Пришлось нести вдво- ем. Я ей верил. Я ей безусловно верил. Там были рецензии, голые рецензии одного только рецензента - факт! Я слушал рас- сказ и смотрел на тов, Пенькову. Я не врач и не инструктор физкультуры, но я видел, чувствовал, что до трех пудов ре- цензий заведующая литконсультацией Пенькова могла бы поднять сама, не при- бегая к посторонней помощи. Путь рецензента отнюдь не усеян одними

5в писателей, поэтов… Человек, который в жизни своей ничего не написал, - может ли он научить писать другого? Не должно ли лицо, пожелавшее принять на себя по- четное звание консультанта-рецензента, по- мимо большой эрудиции, хорошего литера- турного вкуса, чуткости и, если хотите, даже прозорливости, должно ли оно обла- дать хотя бы мужеством и элементарной че- стностью? Некто Ш., как бы предвидя ответ Гос- литиздата на наши вопросы, говорит уста- ми своего героя так: «Обладать такой способностью не каждый сможет, ибо истина, затрагивающая особен- ное чувство, всегда остается истиной, а рассудок - рассудком. Если действительно был такой человек с фактом этих свойств, то это очень редкий экземпляр не только способностей, но и нравоучений. Он был гос- подин положения своего ума и других умов, Но от лишнего ума человек стано- вится лишней медузой согласованных мы- слей. Его ум перестает подчиняться его силе воли и, если и подчиняется, то под- чинение уже превышает нормы своих га- Так скажет своему гражданину-собрату каждый честный советский гражданин, да- рантий…». Прочтя эти строки, каждый человорукониси из чи- сла 800 целиком заполнены такой бессмы- слицей, каждый здравомыслящий человек заинтересуется состоянием здоровья гр-на Ш. Узнав, что автор адоров, каждый че- стный, здравомыслящий человек скажет гр-ну Ш., приславшему рукопись в Гослит- издат на консультацию: Друг мой! Чтобы написать девяносто Вы человек с техническим образованием. Верьте, что страна нуждается в хороших техниках не меньше, чем в писателях, что если б истраченное вами на этот ро- ман время вы обратили бы на повышение ваших специальных знаний, на изобрета- тельство в своей отрасли, на общественную работу, наконец, просто на самообразова- ние? Друг мой, верьте честному слову: из вас писателя не выйдет! Бросьте это дело, ну его к чорту! Поймите, брат мой… Брось- те писать!!

тературной профессии. Скажет мужествен- но правду, от начала до конца, скажет веж- ливо и чутко, но так, чтобы у гр-на Ш. не оставалось никаких сомнений в том, что его силы и способности нужно направить в другую сторону. Воязнь сказать правду открыто, стремле- ние завуалировать, спрятать ее поглубже за вежливой формой отказа - такова болезнь Поцелуем света дрожи». злБелиберда! Бесховяйственный расход фицитной бумаги, годной на школьные тет- радки для того же автора стихов, независи- мо от его возраста. Рядом расходует бума- гу сотоварищ по несчастью, рифмуя свои за- таенные желания: Увы!… Рецензент подробно проанализи- рует рукопись гр-на Ш., отметит все ее сти- листические, идейные и технические по- грешности, посетует на то, что гр-н Ш. мало учится и недостаточно упорно работает над собой, сошлетоя на Горького, приведет ци- тату и с китайской вежливостью припишет: «Писать роман вы явно поторопились… Ру- копись в таком виде никак не может быть издана Гослитиздатом». «Если ты ученье обожаешь, Мужества сказать правду до конца у цензента нехватает. Свою трусость он пря- чет за дымовой завесой дипломатических излияний: «Как бы чего не вышло!» Некто, мечтающий стать поэтом, шлет массу стихов в таком стиле: Ты его навек обними. Пусть оно в твоих об ятьях Как осенний лист дрожит. И ты его с твоих уст взятым «Вино густое из стакана За жизнь и счастье выпивать». Откликаясь на поэтический зуд первого, рецензент осмеливается даже сказать, что сать, пристегивает цитату, ссылается на примеры классиков. А второму, мечтающе- му о густом вине, после стандартного сове- та, спущенного с бумажного конвейера, приписывает: «Ясно, что это восхваление вина - не ваш голос, а перепев с чужого голоса, настроение, чуждое советской моло- дежи. Вы спрашиваете: стоит ли вообще писать? Отвечаю: для печати ваши стихи не подходят, но это не значит, что писать не стоит…». ди-почти всех рецензентов, и каждый из них

Юноша С. прислал в прошлом году пер- вую, безграмотнейшую, беспомощную руко- пись «романа» в 30 печатных листов. просмотрели и выслали автору из Гослит- издата на Сахалин шарик на сахарине. Юноша проглотил шарик, во рту остался сладкий вкус, через пару месяцев он выс- лал об емистую пачку стихов. Ему опять любезно послали по почте маленький пре- дательский шарик. Он проглотил и этот, де-есной 1937 года выслал рукопись в 40 пе- чатных листов нового романа «Тихая жизнь», еще бодее безграмотного и бес- помощного. Гослитиздате схватилисе за голову, сдали ее на рецензию чохом за 120 рублей. А юноша бомбардирует письма- ми и телеграммами, сообщая, что он рабо- тает над вторым томом «Тихой жизни», ско- ро закончит его и засядет за третий, одним словом, вышлет к весне 1938 года поэтому оставляет лазейку для самого без- надежного автора, каждый невольно подает ему надежду, что дело не так уж плохо, Прочтя самую суровую рецензию литкон- сультации Гослитиздата, любой, самый ту- пой и бесталанный человек скажет: - Ой, хитрит консультант! Есть во мне зерно таланта. Иначе, стал бы он так рас- сусоливать… Такие рецензии отравляют организм че- ловека, как никотин, как медленно, но вер но действующий яд. Там, где человека надо спасти хирургическим вмешательством, вскрыв твердой рукой нарыв, - там ему преподносят гомеопатический шарик, изто- товленный на сахарине. ре-Загубленным литконсультацией людям несть счета. что он заболел графоманией, и бактерии этой болезни васланы ему в конверте письмом, сошедшим с ленты бумажного конвейера. Сколько людей калечат боящиеся сказать правду до конца рецензенты «поцелуем света дрожащие»? Кто возместит потеряв- ное время, кто оплатит разбитые надежды Как вычислить убытки от этого психологи- ческого вредительства? Как их подсчитать, если заведующая литконсультацией Пень- кова не могла донести до соседней комна- ты тюк с рецензиями всего лишь одного консультанта из числа сорока штатных нештатных?

Каждый день почтовая полутоннка вы- гружает перед зданием на Большом Чер- касском переулке кожаные кули с испи- санной бумагой. Каждый божий день учре- жденческие курьеры штурмуют крутые ус- тупы лестницы, взбираясь на четвертый этаж, Груз навалом высыпается на стол, бледные курьеры-стахановцы, отирая ру- кавом пот, уходят назад по коридорам, ша- гая характерной походкой горцев-носиль- щиков. Прибывшему грузу не дают долго зале- живаться. Груз делят на сорок кучек и рас- сылают консультантам-рецензентам. Сорок рецензентов наметанным глазом пробегают странички, исписанные от руки и на ма- шинках. Не задумываясь ни на минуту сорок рецензентов решительно придвигают к себе чернильницы. Сорок рецензентов пи- шут. Час, два, ночь напролет. В разных концах Москвы. Шелестит бумага. Жалобно пищат цитаты, вгоняемые между строк впритирку. Сорок рецензентов, снимая с пера волосок, тихо вздыхают: - Только бы осторожнее с формулиров- ками. Только бы никого не обидеть!… тературных талантов. …Поговорим же по душам, называя ве- ши своими именами, о плодотворной дея- тельности Гослитиздата на поприще сове- тов начинающим авторам рецензирования их произведений и выявления новых ли-  бы пять минут постоять в молчании, с об- наженной головой, в знак преклонения пе- ред деятельностью нескольких безвестных тружеников пера и бумаги. 11.028,5 печатных листов авторских руко- писей прочитано, изучено и прорецензи- ровано за десять мимолетных месяцев, и чтобы не было сомнений, что здесь опечат- ка, мы повторяем эту цифру прописью: одиннадцать тысяч ноль двадцать восемь цепых, пять десятых! На 9.538,5 печатных листов своих рукописей авторы получили письменные рецензии. Не бюрократические отписки, а письма с подробнейшим анали- вом каждого произведения - будь то доэ-

неостальных 35-40 нештатных едва сочтешь розами. Ставка штатного рецензента же не имеющий никакого отношения к