в. шкловский

A. МАКАРЕНКО 

A. БЕНЕДИКТОВ

Детский календарь Детиздат, 1939 г. нить, что такое 9 января исторически, где происходили эти события. Дети этого могут не знать. Отрывок так мал, что из него вышала вся обста- новка. Здесь нужно было бы увеличить материал, дав дополнительный листок. Весь календарь сделан по принципу среднего арифметического: столько-то ис- тории, столько-то развлекательного матери- ала, столько-то задач, Это не план, а ка- кой-то результат работы согласительной междуведомственной комиссии. Качества статей, напечатанных в этом очень серьезном и скучноватом альманахе, я не проверял целиком. Но кое-что возбуждает мое сомнение Под 2-м августа напечаташа статейка «Ви- тус Беринг», Статья сделана скучновато Кое-какие ее данные просто неточны На- пример, напечатано, что чакспедиция по- строила корабль и, обогнур на нем Чукот- ский полуостров, вышла в Ледовитый оке- ан, доказав этим, что Азия отделена от Америки проливом». На самом деле: Бе- ринг дош дошел до 69° 18  Северной широты. Видя, что берет исчезает с обеих сторон, Беринг решил, что Азия не может соеди- ниться с Америкой. Дальше Беринг повернул назад, боясь «попасть нечаянно в лед». B Беринговом проливе Беринт был, но в Ледовитый океан он не выходил. Не исправляю мелких неточностей. Совершенно неверно утверждение кален- даря, что «на обратном пути корабль Бе- ринга зазимовал у пустынного острова». Возьмем энциклопедический словарь Плюшара. Вот как он дает эту историю: «Судно, счастливо переброшенное через риф… к счастью было брошено на берег, где в короткое время увязло в песке». Команда оказалась на острове, Беринг умер. Весною собрались оставшиеся в живых. «Единодушно решено было из остатков об- мелевшего судна построить бот, о совеща- нии составлен журнал, который всеми подписан собственноручно или по доверен- ности. Но когда дошло дело до того, чтобы разобрать судно, оказалась другая, в вы- сочайшей степени характеристическая чер- та народного русского духа: никто не хотел наложить руки на судно, потому что оно… казенное! Офицерам, наконец, удалось уничтожить все сомнения уверением, что они принимают на себя полную ответ- ственность. Но так как плотник корабель- ный умер на пути, то сибирский казак Савва Стародувцев, служивший простым работником на Охотских верфях, вызвался попытаться, и с честью выполнил свое дело». Эту историю пересказать во фразе: «ко- рабль Беринга зазимовал у пустынного ую острова» - это значит говорить краткую ложь. Можно считать в общем календарь не- удачным, несмотря на то, что в нем есть интересные страницы. Детиздат со своей работой справился плохо. Он сделал кален- дарь ножницами, сделал скучно и непо- нятно. Задача, конечно, трудная. Будем наде- яться, что ее лучше решат в 1940 году. Та страничка о себе самом, которую по- местил Детиздат на 5 мая, напечатана преждевременно. Рекламный список авторов в начале страницы тоже можно было не помещать в детском календаре. Календарь этот отрывной и висеть он должен на стенке год. Я попытался прочесть календарь, и он распался, Распался потому, что сверху нет металлической планки, при помощи которой скрепляются обыкновенно кален- дари. Детям придется этот календарь сразу же чинить веревочкой, вспоминая Детиз- дат добрым словом. Детский календарь этот - календарь для школьников. Школьник утром встает и бежит в школу. Времени у него мало. У него есть дома книти, есть в сумке учебники. Давать ему в календаре куски из учебников - неправильно. Календарь - это «месяцеслов» по-рус- ски, Связан он с такими вещами, как вре- мена года и погода. Овязан он с револю- ционными праздниками, с памятными дата- ми. Праздники и даты в календаре отмече- ны, отмечен даже день рождения комппози- тора Франца Шуберта. Времена года в календаре почти что не замечаются, Между тем хорошо было бы в календаре иметь указания хотя бы о том, что делать зимой при отмороженных руках, и как не отморозить руки. Хорошо было бы дать указание, как за- мазывать окно, когда можно начинать ку- паться, Во всяком случае школьный календарь должен в характере листов отличать вы- ходные и рабочие дни. Это уже самое элементарное. Но и это не сделано. Каникулы тоже не выделены. Этот календарь тянется, не обращая внимания ни на солнце, ни на день ребен- ка, мало обращая на ребят внимания во- обще. календаре даны, как иллюстрации, репродукции великих художников и пло- хие «загадочные картинки». Происходит каша. Например, на 13 апреля 1939 года да- на картина «Отступление армеги Натолео- на». Это потому, что 35 лет тому назад (дата не очень круглая) умер художник Верещагин. Но у школьника может соз- даться впечатление, что Наполеон отсту- пал в апреле. Мало в календаре анекдотов, почти нет маленьких рассказов. Календарь почти весь построен на маленьких статьях. Есть удачные кусочки, как, например, статья Формозова, но больше кусков ста- тей, вырванных, механически вырублен- ных из других книт. Статья о Нансене, который умер 9 лет тому назад (13-е мая), потом изображен птенец ласточки, а на обороте - статья о цветочной пыли, причем приведен странный случай, когда люди заболевали из-за цветочной пыли в городе. На 16 мая - рисунок Серова к бас- не «Ворона и лисица», а на обороте - басня «Любопытный». Материал дан скупо и отрывисто. Ленинские дни начинаются с 19 января хорошим рассказом о пчеловоде, о ом, как Ленин нашел дороту на пчельник, сле- дя за полетом пчел, Это хороший и све- жий кусок. Следующий отрывок --- «Встреча» --- то- же интересен. На 22 января, на день памяти Ленина, дан отрывок из рассказа Горького «9-е января». 22 января и 9 января - это две даты, связанные, но надо было бы об яс-

За ширмой «специфики»  чем отличаются от требований, пред явля- емых к стихам, рассчитанным на чтение. В нашей стране создано немало песен, вошедших в быт народа, выдержавших испытание временем и пользующихся неизменным успехом у слушателей. Но можно ли назвать песней такое невнятное бормотание: Всю ночь Мы в полях идем, На плечах Пулемет несем. Эй-я, эй-я-хо! Светят нам звезды сквозь тучи. Эй, партизаны, Готовьтесь к бою, Родина зовет!… Никакой «спецификой» нельзя об яс- нить печатание этого набора слов, кото- рый принадлежит перу Я. Родионова и под названием «Китайская-партизанская» выпущен издательством «Искусство» в 1938 г. тиражом в 5 тысяч экземпляров. Очевидно, издательство «Искусство» ру- ководствуется в своей работе желанием Чем, как не погоней за «актуальными темами», можно об яснить выпуск в свет песни «Письмо пограничника», имеющей подзаголовок - Комсомольская песня. Автор этого произведения Александр Лугин-опошляет высокое чувство патрио- тизма и любви к родине, чувство, ко- торое нашло свое лучшее выражение в славной пограничной традиции - брат за брата. Вот что он пишет. откликнуться на все события сегодняшнего дня. Такое желание надо приветствовать, но им ни в коем случае нельзя оправдывать массу недоброкачественных и однотинных по существу песен, которыми сейчас за- биты полки нотных магазинов. душа, желанный друг, Наташка! Как не вспомнить сердцу о любви? Мне с тобою быть в разлуке тяжко, Но меня к себе ты не зови. Знаю я, попрежнему добра ты, Знаю я, не плачет больше мать. Брат убит - я встал на место брата, Чтоб границу нашу защищать!… за-Эта пошлая стряпня выпущена изда- тельством «Искусство» под редакцией C. Ряузова. Но Лугин вызывает меньшую досаду, чем такой «песенный мастер», как С. Бо- лотин, с произведениями которого мы встречаемся на каждом шагу Чрезвычайно плодовитый поэт С. Боло- тин в последнее время бесконечно умно- жил количество продукции, снизив в та- кой же мере ее качество. Он не только «откликается» на все темы дня, нос большой охотой и легкостью, которой мо- жет позавидовать любой лингвист, пере- водит песни с каких угодно языков. Раз- нообразие его тематики поистине необы- чайно. Он прекрасно приспособился ко вкусам и требованиям редакторов. Можно быть уверенным, что если в тематическом плане издательства не заполнена графа - «лирические песни», то С. Болотин на- верняка откликнется и на это, сочинив «лирические» стихи, которые какой-ни- будь невзыскательный композитор тут же положит на музыку. Вот «лирические» стихи С. Болотина, выпущенные издательством «Искусство» под редакцией все того же неутомимого C. Ряузова. Стихи эти, названные «Бал- лада о гүсе» и снабженные композитором пометкой «торжественно», заслуживают быть приведенными целиком: Жил-был в сарае важный гусь, - Таких красавцев мало! При нем любой забыл бы грусть… …И вдруг гуся не стало! Бежит за ним деревня вся, Дрожит земля сырая. «Лови гуся! Ищи гуся!» …А гусь - в углу сарая!… Вот так, мой друг, и мы с тобой - По небу шарим взглядом: - Где счастье в бездне голубой? А счастье с нами рядом… Пусть эти, проникнутые «глубокой фи- лософией», куплеты, которые нам пред- лагают исполнять не иначе, как «тор- жественно», послужат живым укором для всех, кто холодно, бездумно и легкомыс- ленно берется за работу в труднейшем, но благодарнейшем песенном жанре. ониЭта малограмотная плясовая должна, по мысли автора, выражать чувства девушки, взявшей винтовку для защиты родной Испании, Казалось бы, все ясно. Что должен сказать редактор поэту, принесшему такие стихи: …Смело шагает страна молодая, Техника быстро растет и растет, Птицы стальные все выше взлетают, Люди стремятся вперед и вперед. Сколько за эти счастливые годы Люди познали науки в стране. Женщинам нашим открыты дороги Всюду на нашей советской земле. Радостно службу свою выполняя, та-Красноармейцы стоят на часах, Наши границы вокруг охраняя, Зорко следят на советских постах… Нам кажется, что каждый добросовест- ный редактор эти стихи отвергнет и, от- давая дань усердию автора, предложит ему поучиться сложному искусству поэзии. То же самое скажет редактор, прочитав стихи вроде следующих: Винтовку в руки я взяла, Она была еще тепла, Она узнала много рук Друзей влюбленных и подруг. Хозяева ее в бою Сложили голову свою. И вот теперь, в пыли, в крови, Мы их оружье подняли!…   Но, оказывается, у нас есть издатель- ство, которое охотно принимает такие сти- хи, печатает их большими тиражами, да еще не на обычной бумаге, а на роскош- ном ватмане, с красочными виньетками. Чтобы не томить читателя, мы сразу откроем секрет, овладев которым можно напечатать скверные стихи любым тира- жом. Написав ряд бессвязных строчек, проставьте подзаголовок - «песня» и отправляйтесь в издательство «Искусство».Эх Так поступили авторы приведенных нами стихов - B. и A. Победа, прила- дивщие к своему произведению громкое название: «Страна счастливейших людей». Нашелся композитор - B. Куплетский, написавший к нему музыку. Так же по- ступил автор «Песни испанской девушки» Леонид Кронфельд. Ленинградское от- делениздательства «Искусство» с   видной поспешностью выпустило обе пес- ни в свет. Никаких специфических «песенных» особенностей мы в этих произведениях не обнаруживаем. Это просто плохие стихи. одногоНам кажется, что разговоры об особен- ностях песенного творчества, о сложных своеобразных законах написания песни не имеют серьезных оснований и, в зна- чительной мере, способствуют процвета- нию многих псевдо-поэтов, нашедших при- станище в издательстве «Искусство». Не решая здесь вопроса о том, как нужно писать специальные стихи для пения, мы считаем безусловно необходи- мым, чтобы текст каждой песни имел са- мостоятельное литературное значение и мог читаться, как стихи. Блестящее подтверждение этому - творчество великого песенника Франции- Беранже. Действительно, несмотря на спе- циальный рефрен, имеющийся почти в каждой его песне, все его произведения, независимо от музыки, являются закон- ченными художественными произведения- ми-стихами. То же можно сказать о пес- нях Пушкина, Лермонтова, Некрасова и о многих народных песнях Какие требования пред являются к пе- сенным текстам? Основных требований не много. Это - наличие близких народу глубо- ких мыслей и искренних чувств, сконден- сированных в четырех-пяти строфах сти- хотворения. Это - простота и доходчивость, ясность и напевность языка. Это - использование слов, вошедших в быт народа. Это - образность и афористичность стиха, дающая поэту возможность развер- нуть яркую, законченную картину в ко- роткой песне. Наконец, последнее требование. Все строфы песни должны быть написаны раз- мером и ритмом, принятыми в первой стро- фе. То же относится к рефрену и припеву, Мы видим, что кроме обязательного единого ритма и размера, требования, пред являемые к песенному тексту, мало

Записки Г. Семушкин определил свою внигу «Чукотка» очень скромно … записки пе- дагога. Еще скромнее эта книга сделана. Нельзя привести ни одного места, где ав- тор соблазнился бы чисто словесной захотел бы украсить свой рассказ новым сравнением, стилевым приемом или лири- ческим отступлением, Трудно найти в книге Г. Семушкина и формальные при- знаки того, что мы обычно называем об- разом, Литературный критик, обладающий старомодным высокомерием, отнесет книгу Г. Семушкина к разряду очерков на эт- нографическую тему и забудет о ней, - она как бы выпадает из привычных ра- художественного произведения. Однако, несмотря на резкую определен- ность темы и отсутствие формальных «ху- дожественных» претензий автора, «Чукот- ка» является художественным произведе- нием с очень широким тематическим за- хватом, гораздо более широким, чем этно- графический очерк В своей кните Г. Семушкин рассказы- вает о том, как небольшая группа рус- ских, советских учителей прибыла в «Культбазу», расположенную в дикой тундре среди нетронутых никакой куль- турой чукотских стойбищ. Учителя нача- ли работать в школе, впервые организо- ванной в этих краях. Чукчи не знали, что такое школа, не знали они и русского языка. Учителя же не знали языка чукот- ского. Никакой письменности, никакого понятия не только о книге, но даже о бумаге у чукчей не было. Таким обра- зом предприятие советских учителей с са- мого начала представляется состоящим из сплошных противоречий довольно трати- ческого свойства. Если бы «Чукотка» на- писана была не советским учителем, если бы она изображала некую «культурную» миссию в буржуазном обществе, она имела бы вид совершенно иной. Она изображала бы, с одной стороны, непобедимую отста- лость «дикаря» и, с другой стороны, вы- сокомерный героизм «просветителей». Г. Семушкин ничего не прикрашивает в чукотском быту, «…В углу тикал будиль- ник, подвешенный за колечко на оленьих жилах. В обычное время этим будильником никто не пользовался. Люди отлично рас- пределяли время и без часов. Будильник висел «для хорошего тона». Только о приездом русских Ульхвургын брал его за «ухо» и накручивал, Теперь он исправно «тиктакал», и неудивительно поэтому, что время, показываемое будильником, ничего общего с настоящим не имело. Будильником этот представитель со- ветской власти здесь пользоваться не мог. Он только все это видел в квартирах культбазы, на пароходах и теперь подра- жал, как умел. Настоящее, сознательное представление обо всех втих вешах Ульх- вургын получил позже, на своем родном языке, от будущих школьников из его стойбища». В этом отрывке замечательно поданы и тема, и стиль, и тон книги Г. Семушкина: чукчи очень отстали в культуре, для пре- 

педагога одоления их отсталости требуются герои- ческие усилия, но во всем этом ни сам Семушкин, ни другие работники культбазы не видят ничего особенного. итрой,Семушкин изображает чукчей с настоя- щей товарищеской симпатией, В его тек- сте всегда чувствуется тлубокая уверен- ность в том, что их отсталость -- катего- рия исключительно историческая. На эту тему у нас достаточно писалось и говори- лось, но редко кто это умеет делать с кой высоконравственной убедительностью и так просто, как это делает Семушкин. Если в кните Семушкина нет разрабо- танных индивидуальных образов, то в ней есть замечательно сделанный образ чукотского народа, веками заброшенного в холодной тундре, веками оскорбляемого и обираемого и тем не менее сохранившего в чистоте умственную, нравственную и физическую энергию. Главное впечатле- ние, какое получается из рассказа Семуш- кина, - это прекрасная, счастливая эпо- ха, когда от такого глубокого, векового сна так просто и с таким радужным спо- койствием просыпается целый народ. Чук- чи сопротивляются «вторжению» культу- ры, они еще цепляются за шаманов, еще боятся злых духов, они недоверчиво, а иногда и панически относятся к школь- ному начинанию культбазы. Но Семушкин умеет с пленительной точностью изобра- зить характер этого сопротивления: в этом сопротивлении наряду с привычным подо- зрительным отношением так ясно видишь доверчивость к новому, большие человече- ские способности, расправляющиеся плечи освобожденного народа. И хотя Семушкин не произносит никаких филиппик по ад- ресу вековых угнетателей чукчей и им подобных, у читателя возникает неожидан- ное и гневное обращение к ним, к тем, кто виноват в отсталости этих народов и кто и сейчас продолжает эту темную ли- нию мракобесов. Это общее впечатление от книги Се- мушкина усиливается той совершенно ис- ключительной скромностью, с которой он изображает советских работников. Нет ни одной строчки, ни одного слова, которые пытались бы изобразить их работу как нечто геронческое. Скорее можно обвинить Семушкина в том, что работа этих людей представлена чересчур скупо … обыкно- венная советская работа, ничего особен- ного. Никакого самомнения, никакой позы, ни одного слова хвастливого, ни штриха, говорящего об усталости, напря- жении, колебании. С бытовой стороны в книге показаны ничем не выдающиеся, прекрасные советские будни, именно по- этому книта дышит такой светлой уве- ренностью, такой основательностью и так убедительна. Для того чтобы книга гово говорила так много и так впечатлительно, нужно иметь настоящее дарование художника. Семуш- кин достигает цели не словесными ухищрениями, не украшениямитекста, a очень тонкой организацией материала; у него в книге главное -- колорит: коло- рит природы, людей, настроений, идей и уверенности.

П. Бажова

60-летие

  (1936-1938 гг.). Лучшие произведения сборника «Малахитовая шкатулка» - «Дорогое имячко», «Медной горы хозяйка», «Каменный цветок» смело могут быть по- ставлены по своей реалистичности и ху- дожественности в один ряд с «Уральски- ми рассказами» Мамина, с лучшими про- изведениями Поторелова и др. дореволюци- онных уральских писателей. Шестидесятилетие со дня рождения за- стает II. I. Бажова в расцвете творческих сил; писатель работает над новыми про-  изведениями.

28 января уральская общественность отмечает 60-летие со дня рождения и 20- летие литературной и журналистской деятельности Павла Петровича Бажова. Сын рабочего Сысертского завода, член ВКП(б) с 1918 года, активный участник гражданской войны, I. III. Бажов являет- ся одним из виднейших уральских писа- телей. Прекрасный знаток Урала, Бажов посвятил его изображению свои основные произведения - очерки «Уральские бы- ли» (1924 г.) и книгу «тайных рабочих сказов» - «Малахитовая шкатулка»

Выставка памяти Т. Г. Шевченко в Киеве. Рисунок Т. Г. Шевченко «Арест Пугачева». то странице цвет глаз героя был нако-кое, нец установлен. Это не принесло авторам ни радости, ни горя (было удовлетворено только любопытство), ибо герой, имея внутренний и внешний облик, прекраспо жил в памяти читателя и без цвета глаз. 2. это «особая примета»: шрам на ще- ке, бородавка на носу, родинка на шее, золотые зубы, хромота, заикание и т. д. вплоть до откровенной метки: татуировка на руках, на груди. Так метят белье в прачечных. Спутать действительно нель- зя, но и по одной метке нельзя судить о качестве и наименовании вещи: хоро- шее? плохое? рубашка или полотенце? Ибо всякая метка всегда лежит вне сути предмета - она чужая и случайная. В одной недавно опубликованной пове- сти мы читаем: «…маленькая, хрупкая блондинка с большими черными глазами. Это неожи- данное сочетание темных глаз со свет- лыми волосами привлекало к ней всеоб- щее внимание». Это задумано автором как «особая при- мета» - тому порукой «неожиданное со- четание» и «привлекало всеобщее внима- ние». Но вскоре мы убеждаемся: Ибо это «неожиданное сочетание», не по- лучив жизни и оправдания в повести, осталось на первой странице, как метка 8. на уголке скатерти.

В романе Л. Леонова «Дорога на оке- ан» у одного героя длинные желтые зу- бы, Эта «телесная примета» дана не са- ма по себе. Нет, она напоминает другому герою романа прокурора, который когда- то был в его жизни. Неприятное ощуще- ние прошлого переносится на тепереш- него обладателя длинных желтых зубов. И не без основания. Об одном только на- до пожалеть: что эта примета с середины романа забыта автором, хотя названный человек еще живет и действует в произ- ведении. 4

беспрестанно, тот думал, что он особен- но нынче любезен». И это: «Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим со- страдание выражением страха; она ис- метка.подлобья взглянула своими прекрасны- ми глазками на мужа, и на лице ее по- казалось то робкое и признающееся вы- ражение, какое бывает у собаки, ро, но слабо помахивающей опущенным хвостом». И это отнять: «Переваливаясь, маленькими быстры- ми шажками обошла стол срабочей су- мочкой на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебря- ного самовара, как будто все, что она ни делала, было увеселение для нее и для всех ее окружавших». И это: «Заговорила княгиня таким каприз- но-игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной и который так, очевидно, не шел к семейному круж- кү…» И так далее. Если мы отнимем все это, маленькую княгиню на двадцати страницах романа (II--VI главы) мы «не узнаем». Ибо тут дано все главное, весь рисунок женщи- ны-ее обаяние, ее улыбка, ее походка, ее веселость, ее грация, тон ее разговора Она тут, в самом начале романа показана и в радости, и в гневе, и в примирении. Но можно сказать: речь ведь шла о губке княгини, о внешней черте, а здесь, главным образом, черты характера? «Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала…» И позже - за пределами этих взятых 20 страниц романа - мы найдем анало- гичное в том-то и дело, что и сама «корот- кая губка», эта «телесная примета», вы- ступает в романе не как яркие губы кра- савицы, намалеванной на конфетной ко- робке, не как вензель на столовом се- ребре, - то есть бездушное, безжизненное и случайное, в как ощутимо-зрительное отражение душевного состояния женщи- ны. «Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радост- ное, а зверское, беличье выражение». Или: и заключается главное: внешний портрет у Л. Толстого неотделим от вну- треннего.

должен у читателя возникнуть внешний облик человека. Но не возникает! Ред- кий случай в арифметике, когда есть сла- гаемые, но нет суммы. Причем склады- ваются не 5 селедок, 4 невесты и 7 печ- ных труб, - нет, слагаемые стоят в од- ном ряду: внешние черты человека. A суммы все же нет. «Путилин, молодой сутулый блондин, лысый, с мертвенно-бледным лицом». Или: «Литвиненко, - бледный, рыжеватый блондин с глубоко запавшими темными глазами». Или - об одном из главных персона- жей романа: «…молодцеватый, красивый, с белоку- рыми усами»… «… шла с каким-то мужчиной - вы- соким, красивым, со светлыми усами». (В. Лосев, «Молодой человек», 1938 г.). Многие писатели, зная, что бесхитрост- ное перечисление внешних черт все рав- но физического облика героя не создаст, уклоняются вообще от портрета. Все их внимание переносится на внутренний мир героя -- на характер, поступки, мы- сли. Читатель начинает ощущать челове- ка, но отсутствие внешнего облика ме- шает воспринять образ до конца. Так, если поставить графин с водой на мо- роз, то стекло вскоре треснет, опадет, и у нас будет кусок льда в форме графи- на. Этот ледяной графин, хотя и напо- минает настоящий, но нет прозрачности стекла, бликов стекла и т. д. Внутренний мир Миши и Клавдии в романе «Высокое давление» Л. Соловье- ва показан довольно вразумительно: мы их в какой-то мере ощущаем. Но хоте- лось бы не менее отчетливо и увидеть! Но нет, Миша - вообще юноша, Клава- вообще девушка. Их мы часто встречали в фильмах на спортивную тему. Он - «стройный, крепкий, только слишком чер- ный». У нее - «ниточки бровей» и ние глаза, к которым идет шелковая ко- сынка. Это, конечно, ничего не прибавило к ощущаемому образу Миши и Клавдии. Упо- минание же о «стройности» и о «синих глазах» пришло по инерции. Почему это я не напишу о цвете глаз, если до меня писали? И какие люди писали! Передают, что авторы широко извест- ного у нас романа вдруг стали припо- минать: а какого же цвета глаза у ного героя - черные или голубые? При-  шлось листать весь роман. И на какой-

ПРАКТИКА

О ПОРТРЕТЕ  На радугу, которую видно в те- чение четверти часа, не смотрят бо- Гете. лее. 1.

Все согласны с тем, что у Льва Тол- стого нет соперников в изображении внеш- ности человека посредством слова. Среди доказательств этого положения обычно приводят образ жены князя Ан- дрея - Лизы Болконской. Речь идет о знаменитой и ставшей теперь даже хре- стоматийным примером - короткой губ- ке княгини. Эта «хорошенькая, с чуть черневшими- ся усиками верхняя губка» проходит че- рез всю жизнь Лизы Болконской в рома- не. Больше того, «короткая губка» жи- вет и после Лизы. Она живет на лице мраморного ангела и на лице сына Ли- вы, Все это предельно поэтично и ярко. Но какова была, если так можно сказать, «судьба» этой губки? Дореволюционные исследователи назва- ли ее «телесной приметой». A. Крайский («Что надо знать начинающему писате- лю») причислил «губку» к ведомству «ха- рактерных черт и особых примет». К то- му самому ведомству, в котором уже зна- чатся и… бородавки. Он так и пишет: «очень часто важнее подметить не самый нос, а большую бородавку на нем, не самые опухшие щеки, а то, как (?) эти щеки надуваются (?!), и пр.». О губке княгини у нас охотно вспоми- нают и в статьях, и на дискуссиях, и на литературных собраниях, и (памятуя о А. Крайском) при литературных консуль- тациях. Правда, она упоминается и там, и здесь -- реже и не так навязчиво, как чеховское «нестреляющее ружье», но зато порой более вульгарно и искаженно. си-«Телесная примета», которой Толстой показывает различные душевные движе- ния маленькой княтини Болконской, не- заметно сводится к простой метке, к тавро. Это еще полбеды - Л. Толстого умалить нельзя, Но легкость, с которой можно наградить своего героя любым клеймом (и больше того - им, клеймом, только и ограничиться), окрыляет иных литераторов. Это, конечно, уже не весьма распро- главстраненные у человечества «голубые гла- за», «длинный нос», «маленький ротик»,слове «русые волосы». Нет, это довольно ред-

Толстого не привлекало безжизненное описание внешних черт человека, тем па- че он не накладывал простое тавро на своих героев. Все эти «голубые глаза» и «родинки на шее», если они не раскры- вали какую-то часть внутреннего мира героя, отбрасывались. Маршала Даву он изображает без вся- ких внешних черт. А вместе с тем этог быст-Аракчеев императора Наполеона в 17 стро- ках отчетливо выступает перед читате- лем. Да и чем обогатился бы образ это- го «волка в организме природы», если бы Толстой прибавил к нему «телесные при- меты» Все дано в выражении лица мар- шала: «где тут думать о счастливой сто- роне человеческой жизни, когда, вы ви- дите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю!»В этом психологическом порт- рете как бы «внешней чертой», «особой приметой» служит «стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка» (кста- ти, поразительно: за этой подробностью возникает у читателя: настоящий стол, конечно, был, но мрачный маршал при- казал для стола оторвать дверь, найти бочонки…). Но если «телесная примета» раскрывала внутренний мир героя, - Толстой вво- дил ее, холил ее. На той же художест- венной высоте, как и губка княгини, на- ходятся и «чуть косившие глаза» Катю- ши Масловой. И эти глаза, и чистый пе- редник, и только что вынутый из оберт- ки душистый кусок мыла с отпечатанны- ми буквами - все это, при появлении Катюши, создает Нехлюдову образ чисто- нетронутости. ты, свежести, Такой «телесной примете», конечно, нет цены. 3 Литературная газета 

Искусство портрета, вероятно, одно из самых трудных и хитрых. Сколько раз мы, по простоте душевной, навешивали на своих героев бороды черные, кудрявые, лопатой, замком, кли- нушком, Усы - пышные, подстрижен- ные, вислые. На женщин исправно оде- вали парики - белокурые, пепельные, цвета вороньего крыла, цвета соломы… Глазам тоже был широкий выбор: голу- бые, карие, серые, холодные, суровые. Дальше шла обужа-одежа… Казалось бы, все хорошо! Но этот «пор- трет» исчезал быстрее, чем радуга. Не через пятнадцать минут, а как только чи- татель переворачивал страницу. Вероятно, когда-то это было взято из живописи: там выписывалось красками, здесь описывалось словами. «Молодость, овежесть и нежность ли- ца (Софьи Малинской), слегка отума- ненного грустным выражением, томный взор, поющий голос взволновали всех латников бала»… (А. Ф. Вельтман, «Чудодей», 1864 г.). У Тургенева еще ближе к живописи. Даже прямое сравнение со старым по- лотном: «…высокого роста женщина, лет трид- цати, с темнорусыми волосами, смуг- лым, но свежим… лицом, напоминав- шим облик Сикстинской мадоины,с удивительными глубокими, бархатными глазами». К нам это пришло не только по лите- ратурной инерции, но и потому, что та- кой, очень внешний портрет со временем стал общедоступен для литераторов. Не требуется слишком внушительного «боже- ственного глагола», чтобы из набора во- лос, глаз, ртов, носов, взоров - отобрать желаемое и пустить в ход. О результате как-то не думается, Есть уверенность, что должно получиться. Из окрашенных бород и усов, из томного взора и длинного носа

Но какую же роль играет «верхняягуб- ка» в образе Лизы Болконской на самом деле? Только ли она создает образ кня- гини? Можно произвести неделикатный опыт: прочесть все о княгине Болконской, про- пуская упоминание о «губке». И образ этой женщины останется в памяти чита- теля, Почему? Да потому, что оставше- гося еще очень много. Если бы мы захотели «не узнать» зда- ние Большого театра в Москве, то недо-Но статочно было бы увести бронзовых ло- шадей с крыши, Нет, надо еще было бы убратьхарактерные для фасада этого те- атра колонны, уменьшить размеры зда- ния и, вероятно, перенести его из родной, обжитой местности - Свердловской пло- щади - в другой район Москвы. Чтобы «не узнать» маленькую княгиню, от ее образа недостаточно отнять «губку». Нет, надо было бы еще отнять: «Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошень- кую будущую мать, так легко перено- сившую свое положение. Старикам и скучающим мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожими на нее… Кто говорил с ней и видел при каждомТут ее светлую улыбочку и блестя- щие белые зубы, которые виднелись

№ 5