И. С. Тургенев Неизвестная статья M. Е. Салтыкова-Щедрина временного существования. Базаровы, Рr. дины, Инсаровы - все это действител. ные носители «добрых чувств», все шодлинные мученики той темной сви призраков, которые противопоставла добрым стремлениям свое бесконтрольны и угрюмое non possumus * Здесь не место входить ни в оцешт палисанногоургеневым, ви в подробв сти его личной жизни. Первое - дел критики; второе - будет выполнено ем биотрафами. Тургенев имел в литератур- пом кругу много искренних друзей, ко рые не замедлят познакомить читающув публику с этою обаятельною личностью. Тем не менее, и из личных наблюдений пишущего эти строки, и из того, ти В современной русской беллетристиче- ской литературе нет ни одного писателя самом(исключением немногих сверстников по- койного, одновременно с ним вступивших на литературное поприще), который не заря-ля которого 22 августа 1883 года русская литера- тура и русское общество понесли скорб- ную утрату: не стало Тургенева. произведения этого писателя не послужили отправною точкою. В современном русском обществе едва ли найдется хоть одно круп- ное явление, к которому Тургенев не от- саумительнейшею чуткостью, ко- торото он не попытался истолковать. пуководящее

B 8

ЛК 15



леониД Леонов

Отрывки из пьесы ЕЛЕНА. Потом я проснулась. Я, как безумная, проснулась, бросилась к окну… Дождик шел. ЕЛЕНА. Убери, убери, не люблю. ЛуКА, Пустяки, ты сюда смотри. (вы- хватывает из чемодана шкуру песца). Это голубой, Лена, голубой. Погладь его! ВсеЕЛЕНА. Мне? ЛУКА. Чепуха-а! Смотри, что я тебе привез. (Он раскрывает чемодан, небреж- но выкидывает оттуда белье, вещи, подар- ки родным). Это кость моржовая… Рощи- пу, для смеха. Это Ксении, торбаза. Это кюхлянка, Насте. А тут у меня, на дне… Ну, закрой глаза! ЕЛЕНА (увидев в чемодане). Револьвер… положи пазалКакой большой Он жен? ЛУКА. Да. А что? ЛУКА. Да. Прикинь на шею. ЕЛЕНА. Небось… дорого заплатил? ЛУКА, Нет, я с см. Тут, на след от капкана. 0, как я соскучился по тебе. Бывало, выйдешь в полдень на берег. А но-очь! На Беринге льды, Ветер сви- шет по разводьям. В нем голоса с далекой земли. И среди них - твой. Звала меня? (Пауза). ЛУКА. Не хочешь простить, что я ушел тогда, перед свадьбой. Пойми - не мог. Прелнампомешали перь все, все ясно впереди. ЕЛЕНА. Говори, говори много, чтобы я забыла свои мысли… ЕЛЕНА (в упор и властно). Скажи мне все… все и сразу: что ты от меня пря- чешь, Не опуская глаз скажи… ЛУКА. Я письма покажу тебе, кото- рые писал каждый день. И все не мог послать. (Он копается в чемодане, стоя на коленях. В дверную щель просунулось лицо Кукуева). Спроси его, Лена, что 20 ему…

Окончание. Начало см, стр. 1. АГРАФЕНА (с поджатыми губами). Та-

ВСЕНИЯ, (Из бововой двери). Вот, не гадали. Ты прямо с вокзала? Григорий, к нам Лука приехал. ЛУКА (разнимая ее сплетенн тенные руки у себя на шее). Здравствуй, сестра. Поху- дела. РощИН. Надо бы позвонить, чудило полярное. Я бы послал за тобою. ЛУКА. А я и звонил, на квартиру. Там м не ответили. тогда прямиком сюда. Елена дома? КСЕНИЯ. Она на погреб побежала, Ты садись, раздевайся. РОЩИН. Пирота ему штрафную пор- цию! ЛУКА, Сперва пить и спать. Устал за двадцать суток. (Оглядывает стены). новенькое, с итолочки. Настя, небось, вы- росла? РОЩИН. Невеста, не узнаешь. тука У меня для нее подарок есть, Елена здорова? КСЕНИЯ. Она сейчас вернется. Ну как медведи на полюсе? ЛУКА. А я, ведь, собственно, на Чу котке сидел. Дальше семидесятой парал- лели не заглядывал. (Очень размашисто). Надоело, солнца хочу. Три года ледяной ночи, это много. РОЩИН. Да, не мало. Рассказывай, рас- сказывай! (Шум в соседней комнате. Лу- ка оглядывается). Гости у нас сегодня. Настасью выдаем.  

(Возвращается Лаврентий, нагруженный всякой всячиной), КУКУЕВ (берясь за бутылку). Доэвольте проявить силу. Эх, был у меня знамени- тый штопорок, да злые люди погубили… (Он деликатно разливает по тонюсень- ким рюмочкам, всякий раз вытирая гор- лышко чистым носовым платком,-своим). АГРАФЕНА. Ну, со овиданьицем, (Лав- рентию). Возьми себе рюмочку шелкови- стого-то на радостях. ЛАВРЕНТИЙ, Наиприятнейшего время- препровождения! (Все выпили). КУКУЕВ. Что-то знакомое, но не могу разобрать аромату. Факт остается Фактом. (Для правильной ориентации он нали- вает себе и Лаврентию еще по одной). ОСТАЕВА. Ты, Фома, будто семь лет не едал, наваливаешься! в АГРАФЕНА. А чего! Нашему брату да нонешнее время не покушать? Ешь, Ку- куев. Ветчины бери, а то, вот, крабы. КУКУЕВ (Лаврентию). Краб, это есть большой паук, проживающий на морском берегу. ЛАВРЕНТИЙ (с благодарным чувством). Разнообразие природы! КУКУЕВ. Как, как вы заметили? АГРАФЕНА. Иди, батюшка, на место пока. (Лаврентий уходит в чулан). 9 (Рощин на пороге, обнявшись с до- черью). РОЩИН. Вона, мы гостей ищем, а они уж песни поют. НАСТЯ. Ну, познакомились, бабушка, АГРАФЕНА. Родные мы оказались. (Рощиву). Рубашка-то синяя ластиковая, тюрьму тебе принесла… это она тебе ОСТАЕВА. Нет сил передать мое состоя- ние. Боюсь проснуться… КУКУЕВ. Можете не верить: всю ночь глаз не сомкнула. Женская натура яв ляется затадкой для мужчины. (Рощин смотрит на него с любопытством). Жени- хов дядя, Фома Кукуев. Дозвольте, как невесте, поднести бесхитростный букст (Ищет везде, берет с плиты обгорелый ве- ничек). Винова-ат, это же черемуха была! РОЩИН. Ничего, в воде отойдет. НАСТЯ (прижимая к сердцу букет и в тон Кукуеву). Мерси вам от чистого серд- ца. (Отцу с торжеством). Как ты считаешь, все в порядке, Григорий? РОЩИН. Завтракать, молодежь прого- лодалась. (Уходя). Ксения, принимай го- стей! АГРАФЕНА, Ой, забыла, пироги сгорят у нас совсем… забыла! ОСТАЕВА. Где у тебя фартук-то, давай помогу. 10

ак.

КУКУЕВ. Извиняюсь, кстати, попить у вас найдется? АГРАФЕНА (с сердцем, Лаврептию). Эй, зачерпни там, в кадушве. И какое же, ма- тушка моя, заведение? ОСТАЕВА. Вы про нас? Швейное. И за- казчики были тоже все зажиточные… Ад- вокаты! Даже один управляющий был. На железной дороге. Депом управлял. (Лаврентий подает ковш Кукуеву. Тот пьет, видимо наслаждаясь). АГРАФЕНА (уныло). Польты, извиня- юсь, шили, али форменное что? ОСТАЕВА. Нет, мы верхнее не любили шить. Мы больше нижнее платье шили. Рубашки там, сорочки… Ну, и все, что ни- же, тоже шили. КУКУЕВ, Белошвейное производство! (Очень благородно). Воду, извиняюсь, с колодца берете или из городу пользуетесь? ЛАВРЕНТИЙ. С колодца-с. Многие не верят. (И посмотрел на Аграфену, - так ли сказал). АГРАФЕНА (сердито). Иди в чулан, батюшка. Глянь, нет ли там мышей… (Пауза). Белошвейное-то мне знакомо. Бы- ла у меня одна швея. Это очень хорошо: как песню заведут, машины застучат… ну, ровно на пароходе вдаль едешь. И ка- питалу прибавление. (Осторожно). Народу- то много у вас работало? КУКУЕВ (кладя руку на усы). Перед зеркалом сидеть -- так четверо, хо-хо-хо! ОСТАЕВА. Не буль болван, Кукуев!… (Смгущенно). Вдвоем мы с сестрицей рабо- тали. Потом-то уж и померла она… (Всхлипнув). Несчастная, в лестницу она кинулась. АГРАФЕНА. С чего ж она так? (И вот, затлядывая в мокрые глаза Остаевой). А оважите вы мне, милая, не Дашенькой ли вас зовут? (Всеобщее потрясение. Остаева пятится, роняет кастрюлю, потом кидается на шею Аграфене. Беретик с нее валится, Кукуев предупредительно отодвигает стол и табу- ретки). ОСТАЕВА (смеясь и плача). Грушенька, что же ты мне сразу-то не открылась? АГРАФЕНА (держа ее в об ятиях). Остынь, Дашка, остынь. То-то я слушаю: на машине, говорит, ездить не любила. Я тоже, милая, не любила. Я и есть досытя не любила, Дашенька! ОСТАЕВА. Родная ты моя, родная, тело мое… (Кукуев взволнованно отворачивается). Фома, это Груша, что у адвоката жила. Мы и Зойку-то с нею хоронили. Вдвоем, да в дождик, за гробом шли. Постарела-то ты как, Грушенька. Бородавки-то не быто у тебя тут! АГРАФЕНА. Годков-то, милая. А что. прожито! А как сынов-то в грязи да в нужде подымали… ОСТАЕВА (уже не помня себя). А как мы с тобой краюшечкой-то делились. Сле- зой-то, слезой-то посолишь ее в КУКУЕВ (укоризненно). Да перестанъте вы… люди же живые кругом, с сердцами! АГРАФЕНА. Тут уж нам наливочки на радостях! (Лаврентию, выглядывающему из чулана). Эй, Ефим Филин, возьми там, на столе, плодоягодную да поесть, что глянется, захвати. (Вслед). Ценного-то не побей! (Лаврентий с великой охотой бе- жит в комнаты, Кукуев заранее вынимает ножик со штопором). Платье-то сама ши- ла? ОСТАЕВА. Только себе и шить. Зака- зы-то брать сын не дозволяет. Неудобно, говорит, чтоб в научный институт чужие люди с узлами таскались. (Простно). Бот и отдыхаю. А я завсегда при руках моих жила. Руки-то и страдают! КУКУЕВ. Если не считать глаз и голо- вы, то главнее рук нет у человека! АГРАФЕНА. И не говори. Я-то от своих назад в колхоз бежать собралась. На- стеньку выдам и прощай… (Нараспев). Прощевай тоды, мой милый, подстолич- ный городок!… Матушка, жиреть стала. ОСТАЕВА, Ужас, ужас! АГРАФЕНА. Полы бы помыть, а они паркетные. Внуков бы, глядишь, помять, а не дадено. (Мечтательно). Зеленя-то, по- ди, уж в шелка пошли… (Лаврештию в комнаты). Эй, там, не слыхать тебя, заку- сываешь, что ли?

имела для нашего общества руководящее ло в последнее время публикована о - геневе, можно заключить, что главиы основными чертами его характела благосклонность и мягкосерлечие Конец Тургенева был поистине стра- дальческий, Помимо неслыханных фиик ских мучений, более года не дававших ему ни отдыха, ни срока, он еще беска- нечно терпел и от назойливости гулящих соотечественников. В последние дни жизни раздражение его против праздношатающи- ся доходило до того, что приближенные опасались передавать ему просьбы о си- дании, идущие даже от людей, которых он несомненно любил. Заканчивая здесь нашу коротенькую за- метку о горькой утрате, понесенной нами, мы невольно спрашиваем себя: что сделаг Тургенев для русского народа, в омысле простонародья? - и не обинуясь отв- чаем: несомненно сделал очень многое и посредственно, и непосредственно. Посред- ственно - всею совокупностью своей ли- тературной деятельности, которая значи- тельно повысила нравственный и умст- венный уровень русской интеллигенцик непосредственно - «Записками охотни- ка» которые положили начало целой ш- тературе, имеющей своим об ектом народ и его нужды. Но знает ли русский народ Тургеневе? знает ли он о Пушкине,о Готоле? внает ли о тех легионах менее знаменитых тружеников, которых сердда истекают кровью ради него? -- вот во- прос, над которым нельзя не задуматься. Впрочем, это вопрос не исключительно русский, но и всемирный. «Отечественные записки», 1883 г., № 9, стр. 1-2; напечатано в траур- ной рамке без подписи. лапеначениеобщества сова, Белинского и Добролюбова. И как ни замечателен сам по себе художественный талант его, но не в нем заключается тай- на той глубокой симпатии и сердечных привязанностей, которые он сумел пробу. дить к себе во всех мыслящих русских подях, а в том, что воспроизведенные им жизненные образы были полны глубоких поучений. Тургенев был человек высоко развитый, быубежденный и никотда не покидавший Идеалы эти он проводил в русскую жизнь с тем сознательным постоянством, которое и со- ставляет его главную и неопененную за- слуту перед русским обществом, в этом смысле он является прямым продолжате- лем Пушкина и других соперников в рус- ской литературе не знает. Так что ежели Пушкин имел полное основание скавать о себе, что он пробуждал «добрые чувства», то то же самое и с такою же справедли- востью мог сказать о себе и Тургенев. Это были не какие-нибудь условные «добрые чувства», согласные с тем или друтим пе- реходящим веянием, но те простые, всем доступные общечеловеческие «добрые чув- ства», в основе которых лежит глубокая вера в торжество света, добра и нравст-о венной красоты. Тургенев верил в это торжество; он мо- жет в этом случае привести в свидетель- ство все одиннадцать томов своих сочине- ний. Сочинения эти, неравноценные в ху- дожественном отношении, одинаково и все- цело (за исключением немногих промахов, на которые своевременно указывала кри- тика) проникнуты тою страстною жаждой Нельзя. добра и света, неудовлетворение которой составляет самое жгучее больное место со-* 

17 (Пауза, Потом Елена с глиняным кув- шином). ЕЛЕНА (протяжно и навскрик). Лука!! (Она стоит на месте, бессильно отки- нув голову к косяку двери. Квас льется на пол. Лука быстро подходит, берет кув- ш шин ее вялых рук). ЛУКА. Ну… ну, не надо. Сердишься?… простила? ЕЛЕНА, Не то, не то… (Лука взахлебку пьет из кувшина. Жидкость течет по его бороде и платью. Он смотрит на Елену долгим взглядом и снова пьет). Как… до- ехал? НАСТЯ (выталкивает подруг). Не будь- те любопытны, девочки. Тут занавес скается, зрители идут по домам. Пошли, пошли Андрюшку встречать. ЛУКА (отдавая кувшин). Хлебный. Хо- пошо. Теперь спать. КСЕНИЯ. Ты пока ложись здесь до обеда, а я тебе кровать приготовлю. Гри- ша, можно его с тобою на террасе по- ложить?… Еленочка, ты задерни шторы! ЕЛЕНА, Я ему сейчас подушку при- несу. 18 ЛУКА (идя к ним). Что он вам тут про меня сострил? Давайте знакомиться. Сандуков. (Все деликатно ушли, кроме һукуева и Магдалинина, которые деловито пьют на брудершафт и на ухо, по-братски, друг друга. Кукуев кивает Магдалинину на Луку и шепчет что-то на ухо). МАГДАЛИНИН. Да он говорит, что вы с ним уже встречались.

ЕЛЕНА. Что вам, Кукуев? КУКУЕВ. Хотел напоследок на солныш- ко взглянуть, перед тем, как закатится! ЕЛЕНА. Ну, посмотрел и хватит, Ухо- дите, помочите себе голову. КУКУЕВ (войдя в комнату). Сказать ЛУКА. Вас задело? (Кукуев ошеломленно молчит, только потягивает скатерть, скомкав край в ку- лаке; падают стаканы и бутылки на сто- ле). бранятена, Важется мо веть ово- рила, я тебе, Лука! опу-ЛУКА. Возьмите там, на столе. КУКУЕВ (осмотрев портсигар). Вот, что говорил! И портситар тот же, что под Воронежом, Факт-то остается фактом. правду, ужасаюсь происходящему, (Луке), Одолжите хоть папироску. я ЛУКА (продолжая копаться в чемодане). Не могу я найти этих писем… (Вдруг раздается выстрел. Кукуев хва- тается за висок, под пальцами просту- пает на коже красная полоса. Лука вска- кивает к нему, почти падающему). ЛУКА. Вина… выпейте вина, Кукуев! (Пауза, Кукуев открывает глаза, долго смотрит на Сандукова). КУКУЕВ (очень трезво и сощурив один глаз). Я у тебя папироску попросил, а уж ты мне сразу и огоньку! (Отстраняя руку). Ничего! Моя красота от руку). Ничего! Моя красота от этого не ЕЛЕНА. Возьмите же папироску-то! КУКУЕВ. Извиняюсь, я не курящий. (И он уходит, пятясь спиною). 21

За последние годы, тлавным образом благодаря работам С, С. Борщевского, бы- ло выявлено большое количество неизвест- ных статей и рецензий Щедринапе- чатанных анонимно в редактировавшихся Щедриным «Отечественных залисках» (см т. VIII, Поли. собр. соч. Щедрина, изд. Гос. изд. худ. лит.). К разряду таких ста- тей принадлежит и публикуемый некро- лог, принадлежность которого перу Щед- рина настоящим устанавливается впервые. Следующие соображения приводят к вы- волу о том что автором этого некролога является именно Щедрин, в самом Во-первых, тексте некролога со- держится прямое указание на то, что ав- тор этой статьи был лично знаком с Тур- геневым, имел возможность наблюдать его характер и образ жизни, причем встречал- ся с Тургеневым и за границей, где ви- дел, как Тургеневу досаждали «гулящие соотечественники». Такого рода некролог- передовую, какой является публикуемая статья, среди ближайших сотрудников «Отечественных записок» мог написать весьма ограниченный круг лиц. Возмож- ными авторами такой статьи являются: Щедрин, Елисеев, Михайловский, Скаби- чевский, Кривенко. Но Елисеев находился в августе 1883 года за границей и в ра- боте редакции «Отечественных записок» тогда не участвовал. Данных о сколько- нибудь близком знакомстве Михайловско- го с Тургеневым нет, причем Михайлов- ский, вообще склонный вплетать в свои критические статьи воспоминания о писа- теле, произведения которого он в данном случае анализировал, не дал такого мему- арного материала в статье о Тургеневе, по- мещенной в том же самом номере «Оте- чественных записок» («Письмо в редак- цию» Постороннего, стр, 80-99 второго отдела), в котором был напечатан и пуб- ликуемый некролог. Скабичевскийв своих «Литературных воопоминаниях» ничего не сообщает о своем знакомстве с Тургене-

вым, хотя упоминает его имя много раз. Подробные воспоминания о своих встре- чах с Тургеневым оставил С. Н. Кривен- ко, но он говорит о своем «непродолжи- тельном знакомстве» («И. С. Тургенев в воспоминаниях революционеров-семидесят- ников», Academia, 1930, стр. 215) с авто- ром «Отцов и детей», причем все эти встречи, числом около 5, происходили в приезды Тургенева в Петербург. И толь- ко Щедрин был близко знаком с Турге- невым, поддерживал с ним переписку и, что особенно для нас в данном случае важно, наблюдал жизнь Тургенева за гра- ницей. Последние встречи Щедрина и Тургенева за границей имели место в Париже осенью 1881 года: Щедрин писал B. П. Гаевскому 25 сентября 1881 года из Парижа: «Тургенева видел 3 раза…» (Неиад. письма. Academia, 1932, стр, 92). Во-вторых, та характеристика значения Тургенева в руоской общественной жизни, которая содержится в публикуемом не- крологе, соответствует оценкам Тургенева и его творчества, встречающимся в стать- ях, письмах и художественных произведе- ниях Щедрина. В статье «Напрасные опа- сения» Щедрин называл Тургенева вме- сте с Гоголем и Белинским среди деяте- лей, которые «оказали русскому самосов- нанию услуги неоцененные» (Полн. собр. соч., изд. Гос. изд. худ. лит., т. VII, стр. 52). Щедрин находил в творчестве Тургенева «начало любви и света, во вся- кой строке бьющее живым ключом…» (т. XVIII, стр. 144). Щедрин видел в Тур- геневе крупнейшего представителя передо- вой, западнической дворянской «литерату- ры сороковых годов», которая «уже тем одним оставила по себе неизгладимую па- мять, что она была литературой серьез- но убежденной» (т. XIII, стр. 299). Щед- рин проводил четкую грань между Турге- невым и позднейшими либералами, изме- нившими передовым идейным традициям 40-х годов и скатившимися к союзусреак- цией. В-третьих, в публикуемом некрологе легко отметить целый ряд мыслей, обра- зов и оборотов, характерных для Щедри- на. Так, например, Щедрин говорит в не- крологе, что Тургенев никогда не поки- дал «почвы общечеловеческих идеалов» и называет его в этом смысле «прямым про- должателем Пушкина». Об «идеалах обще- человеческих» Щедрин писал много раз. В «Письмах к тетеньке» Щедрин указы- вал на то, что «сущность пушкинского гения» выразилась в «…стремлениях к общечеловеческим идеалам» (т. XIV, стр. 460). Щедрин говорит в некрологе, что герои Тургенева являются «подлинными мучени- ками… темной свиты призраков». А об- раз «призраков» является у Щедрина эзоповоким обозначением всех реакцион- ных сил, господствующих в настоящем, но исторически обреченных, и поэтому по самой сути своей призрачных, Так, напри- мер, еще в 1865 году Щедрин налисал статью «Современные призраки» (впервые опубликована в «Литературном наследст- ве»), а в «Благонамеренных речах» Щед- рин касается «тех нравственных и мате- риальных ущербов, которые несет челове- ческое общество, благодаря господствую- щим надним призракам…» (т. XI, стр. 50). В некрологе Щедрин клеймил «гулящих соотечественников», называя -их также «праздношатающимися». Еще в «Нашей общественной жизни», а затем в «Призна- ках времени» Щедрин писал о «руоских гулящих людях» за границей (т. VII, стр. 109). В одной рецензии 1869 года Щедрин упоминает о «праздношатающих- ся русских людях» (т. VIII, стр. 341). Наконец, особенно знаменательно ваклю- чение некролога. Почти каждая из рецен- вий Щедрина ведет к тому или иному обобщению, характеризующему существен- ные черты общественной и литературной жизни эпохи. Так же построен и публи- куемый некролог. В публикуемом некрологе мы узнаем п мысль Щедрина - ясную, последователь- ную, конкретную, глубоко обобщающую, и щедринский язык - суровый, сжатый, строго логичный, многоцветный, страст- ный и сдержанный в этой своей страск- ности. Я, ЭЛЬСБЕРГ,

погуще…АГРАФЕНА. Ладно, бери с капустой-то. Неровен, еще тарелки побьют. ОСТАЕВА. Ну-ка, обдерни меня сзади- то. Ничего там не сбилось? (Они торжественно несут пироги. Сцена поворачивается. Столовая. Два разнокали- берных стола накрыты одной скатертью. Тахта у стены. Букет черемухи уже в вазе, Все сидят за столом и барабанят вилками о тарелки. Жених отсутствует. Магдалинин среди гостей. Появление бу- дущих бабушек с пиротами встречается аплодисментами).   14

ДукА. Не припоминаю. КУКУЕВ. Вы у меня впрошлом году вещь забрали попользоваться, да так и не отдали. ЛУКА. Какую вещь? (Молчание). МАГДАЛИНИН, Да вещь-то, ты окажи, какую? КУКУЕВ. А штопор. Ситро открыть, Под Воронежом? ЛУКА (снисходительно хлопая его по плечу). Чудак! Я три года сидел на Чу- котке. Как же я мог к вам с Чукотки до Воронежа рукой дотянуться? КУКУЕВ. Вы в карманах-то пошарьте, может и найдется. Вещь-то заветная. Там, с другой стороны, ключ настройный был.  19

(Елена одну за другой открывает двери. Всюду тихо. Она выглядывает за штору в окно). ЕЛЕНА. Все ушли. Хорошо еще, никто не слышал. Неужели же ты меня рев- нуешь даже к Кукуеву? ЛУКА. Спа-ать! (Она хочет уходить, он схватил ее за край платья). Нет, нет… видеть тебя я хочу еще сильнее. (Мах- нуврукой). Нет, спать еше больше хочу. Не забыть, его фамилия Ку-ку-ев… Ну, теперь уходи. Разбуди меня… через год! (Он валится на тахту, сгребает под себя подушку и валик и засыпает лицом вниз, почти мгновенно, Елена стоит над ним в смятении). ЕЛЕНА. Зачем же ты не хочешь гово- рить со мною, Лука? 22 ЛАВРЕНТИЙ (шопотом, с кхни). Что, началось? Можно мне теперь к нему? ЕЛЕНА. Завтра, завтра… Спит! КОНЕЦ ВТОРОГО ДЕЙСТВИЯ.

(Дверь распахивается рывком. Точно с разбегу в ней встает длиннорукий и бо- родатый человек в меховой, внакидку, куртке. В одной руке эскимосская шапка- кюхлянка, в другой - большой и до от- каза набитый чемодан, который он волочит за собоюю). ЛУКА. Что… никого дома нет? А го- лоса? (В тишине он идет на середину ком- наты поднять опрокинутый стул. Из кух- ни выглядывает Лаврентий. Он выставляет руки вперед, защищаясь, котда к нему приближается Лука). ЛАВРЕНТИЙ. Ну. чево… чево тебе здесь? ЛУКА. Добежал?… Уйди. ЛАВРЕНТИЙ. Три слова, три!… ЛУКА. Не на людях, дурень!

ЕЛЕНА, Вот, спи. Я разбужу тебя к обеду. ЛУКА (удерживая ее). Ты не рада мне? ЕЛЕНА. Руки! Руки убери… ЛукА. Я сдержал свое слово - вер- нуться через три тода. А ты? ЕЛЕНА. Не о том нам надо говорить, Лука. Я сон видела вчера… (Лука насто- рожился). Ты бежишь и тебя убили. А ты не хочешь и опять бежишь. ЛУКА. А дальше?

АЛЕКСАНДР РОММ ПоЭМА друзьях И ВРАГАХ Может показаться, что в «Зиме этого года» («Зн («Знамя» № 9) М. Алигер расска- зывает о личных бедах. Известие о гибели друга. Болезнь. Неправильное исключение из комсомола. Смерть ребенка. Замечательно же в поэме то, как ее героиня со всем этим справляется. Больную, ее спасает заботливый уход друга. Исключенную перестраховщиками из комсомола -- ее нравственно поддержива- ют друзья, настоящие товарищи. Они ее знают, они помогают ей восстановиться в организации. Когда смертельно болен сын, ей дает душевную силу для борьбы за его жизнь возвращение папанинцев. Это - тоже друзья, женщина чувствует в себе то же упорство, которое позволило им продер- жаться до победы. И - ведь если им могли помочь, ужели не помогут нам? Когда же мальчик все-таки умер, когда сердце разрывается от боли, и матери ка- жется, что жить незачем - тогда при звуке голоса врага она вспоминает, что есть зачем жить. Надо драться с врагом за всех друзей и товарищей: В непобедимый мощный класс законы дружбы вяжут нас. Вот об этом в первую очередь и напи- сана поэма: о дружбе, которая у нас и глубже, и шире, чем могла бы быть по прямому значению слова, потому что она охватывает нас всех, как бы мы там ни дрались между собой, хотя бы и из-за литературы, Когда приходит дружеское письмо к исключенной из комсомола геро-

ине, она благодарит не только того, кто Этот необычайно сильный отрывок чи- это письмо написал, но и всех, кто его доставил: письмоносца, машиниста, коче- гара, вас, сцепщики, почтовики, проводники и слесаря! «Вы - граждане страны моей! - гово- рит она им. - Работа ваших славных дней, забота ваша - обо мне». Не в декларации, а в прямом чувстве, в самом ходе сюжета поэмы дружба охва- тывает всю страну, от самого близкого че- довека до проносящихся на машине геро- ев-папанинцев, она, и только она, по- могает пройти через все беды. И потому поэт может не повышать голос до крика, когда дает обобщение: И без друзей прожить нельзя, и без друзей не стоит жить. Но чтоб тебе нашлись друзья, ты должен сам уметь дружить… Дружить сурово и всерьез. Или, чуть раньше: Законы дружбы жестоки, Большая боль таится в том, чтоб другу, ставшему врагом, уметь но протянуть руки. Да, это законы дружбы: татель найдет сам. Он потому просто и естественно входит в поэму о «личных делах», что вся она пронизана темой борьбы: борьбы с ошибками, со смертью, с горем, И всякий раз борьба кончается победой; пусть человек выходит из нее раненным, он снова идет вперед. Так это обстоит в нашей социалисти- ческой жизни. Мы называем ее радостной но потому, чтобы в ней не было горя. Горе есть, еще есть несправедливости, но у нас их можно победить, Жизнь построена на правде. И коммунизм совсем не в том, чтобы сердца разоружить. И коммунизм-не теплый дом, в котором можно тихо жить, не зная горя и тревог и не ступая за порог. Такова третья тема Алигер.

Ужель меня хотят лишить того, что помогало жить… что помогало выплывать что мне всегда давало знать, наверх уже почти со дна, что я сильна и не одна. И не одна… Материнство. Никто еще в советской поэзии не рассказал нам о тех вопросах, которые встают перед творческим челове- ком, когда приходит время строить семью, давать жизнь ребенку. Алигер поднимает эту тему во всей ее остроте и дает ей правильное, без сентиментальности, реше- ние. И хорошо, что решение это дается не от лица героини, а от лица ее твор- чества, - того самого, которое как буд- то ставится под угрозу гибели среди мел- ких семейных забот. Песня говорит своей создательнице: Ступай, не бойся ничего. Изведай все в свои года - от ненависти до любви, Все протерпи, переживи, и, переживши, мне отдай.

ки, тут мы берем, что подвернулось - у нас есть дела поважней, Но когда есть настоящая искренност ность, у Алигер она есть, - то впечат- ление искренности можно создать и при другой технике, более строгой и более трудной.

Нет необходимости на расстоянии одной страницы писать: «законы дружбы же- стоки и «друзья жестоки и нежны». Нет необходимости позволять себе строчки, под которыми ждешь подписи парадиста: партприкрепленный явно был перестраховщиком вполне. Есть ммолодая смелость в презрении к тмелочам, Но мелочи оборачиваются круп- ным. Недоработанная строфа - это недо- выраженная мысль, мысль хочет ска- заться до конца. Так рождается еще стро- фа - накладной расход на недоделки первой. И все вместе оказывается растя- нутым, разжиженным. Рифма - не при- весок. Маяковский писал: «…я всегла ставлю самое характерное слово в конец строки и достаю к нему рифму во что бы то ни стало». Это - лучший способ и добиться «своей» рифмы, и сделать риф- му орудием стиха, a не его диктатором, и, главное, всегда писать «густо». новой поэме Алигер шатнула дей- ствительно на новую, действительно на высшую ступень, Очевидно, при этом не- обходимы были какие-то издержки, Но мы ждем, что на новой высоте поэт осво- ится в новом своем хозяйстве. Без всякой связи с предыдущим хо- чется отметить великолепное, спокойно поэтическое описание; я зиму. Спящих рощ отяжеленность и покой стоянку ветра над рекой, просторов сдержанную мощь. Іюблю я плавность линий в ней, волнистость замерших снегов в раздольи пашен и лугов, в свеченьи крошечных огней, и блеск дорог, и тусклый лед, и дымов медленный полет.

Не знаю, видит ли читатель из моего изложения, что все обобщающие места ложатся в текст поэмы совершенно про- сто, без морали, как естественный вывод из событий. Но он сам убедится в этом, если прочтет «Зиму этого года», A между тем трудности показаны без всякой скидки. Это не те условные беды, которые так легко преодолеваются в стан- дартных повестях и романах «с бодро- стью». Строки, посвященные болезни смерти сына, отчаянию матери, - полны страшного горя и жестокого реализма.

В поэме сказано еще о многом. В сущ- ности, взявшись за самые личные и труд- ные свои темы, Алигер была вынуждена рассказать о себе. иВ работе над поэмой это дается не так- то просто. Надо было ни о чем не за- быть, обо всем сказать, и притом постро- ить поэму, связать ее темы в единство. Для этого мало искренности, нужен еще огромный композиционный труд. И, глав- ное, то специфическое напряжение, без комсомола.Люблю Увлеченная всем этим, Алитер часто жертвовала отделкой строки. Это было тем легче, что не она одна допускает в одном и том же произведении такие рифмы, как «пронесла принесла», и такие, как «людей-дел». Подобные же примеры мож- но найти, скажем, у К. Симонова, Не в том тут дело, что обе рифмы плохи, а в том, что ими поэт как бы подчерки- вает: нам не до рифмы, нам не до строч-

Но помни: если ты погряз средь недостойных склок и дрязг и сам себя зарыл в беду, друзья на помощь не придут. И не придут они и там, где должен ты пробиться сам. Такова первая тема поэмы. Она лежит на самой поверхности. Вторая тема - о борьбе с врагом - сама собой рождается из первой: как же не бить его, врага всех тех, без кого нельзя и не стоит жить? Эта тема вво- дится очень коротко и как будто без вся- кой связи с предыдущим, а на самом де- ле -- с абсолютной эмоциональной убеди- тельностью. Здесь - одно из лучших мест поэмы - отрывок о том, как ге-

Поэма поднимает огромный, совершенно новый советский материал. Неправильное исключение из Это- не «личное обстоятельство», таких перестраховочных исключениях говорил товарищ Сталин на Пленуме ЦК. Но никто еще не показал нам в советской литературе, как это бывает. А Алигер показала, и показала хорошо: без зали- хватской легкости, без паники, без при- крашиванья. С большим мужеством поэта

Литературная газета 4 № 5

роиня восприняла ненавистный голос Гит- она раскрывает не совсем мужественные лера, звучащий в радиоприемнике. чувства своей героини после исключения: