многоязычнЫй С того момента, как «Горе от ума» ста- ло известно современникам Грибоедова в рукописных копиях, т. е. с 1824 года, в комедии угасала, Советском популярность не В никогда растала. русском обществе - все воз- от для «Горя

грибоедов Англичане дали первый перевод (наше- го соотечественникаH. Белардаки) 1853 г. (в Эдинбурге). Потом долго пе- реводов не печаталось, пока наконец но появился новейший перевод в Лондоне в рый в 1884 г. был бы полезен и в русской литературе, Второй, стихотворный, менее удачный перевод был опубликован в 1893 г. Более точен третий, вышед- ший в Париже в 1905 году. 1913 году. Среди славян наибольшим вниманием «Горе от ума» пользуется у поляков и чехов. Впервые отрывки из комедии пере- ведены на польский язык еще в 1831 г. В 1857 г. в Варшаве появилось сразу два полных перевода: Иосифа Леварт-Ле- винского и Инполита Свейковского. Вто- был в Петербурге в рой из них персиздан 1893 г. В 1896 г. во Львове появился третий перевод. иУ чехов имеются переводы «Горя от ума»: Болеслава Каменского (1895) Ф. Вевера (1913). Точный теревод Б. Ка- менското снабжен многочисленными при- мечаниями. В 1932 г. издан новый пе- ревод. отЕсть переводы у словаков (1876), у сербо-хорватов (1890 и 1898), у болгар (1898). В 1936 г. в Киеве напечатан украинский перевод. Замечательно, что и восточные литера- туры не остались чужды восприятию Гри- боедова. В 1853 г. в Тифлисе на трузинском зыке появился перевод «Горя от ума» сделанный Цинамзгваровым; позднее рывкиз комедии были переданы по-гру- зински в сочинениях Г. Д. Эристави (Тиф- лис, 1884). Еще позднее писательница Д. Гандегели (псевдоним) печатала свой пе- ревод в трузинских журналах(1900- 1903) В 1938 г. вышло новое издание «Горя от ум» в грузинском переводе. На армянский язык «Горе от ума» пе- реводилось неодноюратно: в 1886 г., в 1913 году. Есть персидский перевод, есть Есть, наконец, и турецкий перевод, из- даяный в Константинополе еще в 1885 г. Мурад-Беем. Любопытно, что турецкая цецзура 80-х годов сделала несколько про- пусков как раз в тех же местах, где и русская цензура. до-ак видим, бессмертная комедия Гри- боедова хорошо знакома не только Западу, азербайджанский. по и многим литературам Востока. H. П.

H. ПИКСАНОВ

ЛИТЕРАТУРА но и для всей эпохи, в ее борьбе с дра- матургией французского классицизма. Столь же характерно для эпохи и ув- лечение обоих великих поэтов Байроном. Грибоедов высоко ценил гений Байрона. В беседе с А. А. Бестужевым в 1824 г. он признавал Байрона, как и Гете, ве- ликим. В неизданном письме к Кюхель- бекеру иB. Ф. Одоевскому (1824) Гри- боедов на память цитирует по-английски Байрона. Отголоски байроновского влияния, именно его восточных поэм, вид- ны в той поэме Грибоедова («Путник» или «Странник»), от которой до нас шел только отрывок под названием «Каль- янчи». Здесь кстати сказать, что интерес к ориентальным поэмам Байрона у Грибое- дова переплетался с торячим интересом к подлинной восточной поэзии. Грибоедов изучал арабский и персидский языки и мот в подлиннике знакомиться с восточ- ными поэтами. Он знакомился и с восточ- ным фольклором; элементы грузинского фольклора он включил в «Грузинскую ночь». В этой близости к поэтическому Востоку он превосходил многих своих со- временников. и пытаясь уяснить отношение Гри- боедова к Байрону, не следует гоняться за внешними совпадениями и частностями. Байрон был дорог Грибоедову тем же, чем он дорог и декабристам и Пушкину: своей «неукротимостью», «славой и доблестью гражданской», тем, что «краски его ро- мантизма сливаются часто с красками по- литическими». Протесты против засилья косного общественного мнения, любовь к сильной личности, одинокой среди свет- ской черни, сатира против реакционной знати все это было близко создателю Чацкого. Грибоедова дова нередко зачисляли в роман- тики. И нельзя отрицать известного -- и существенного - воздействия Байрона на творческое сознание Грибоедова. Вместе с Пушкиным, Рылеевым, Кюхельбекером и другими передовыми деятелями литературы декабристской поры Грибоедов исторически закономерно, органически пережил байро- новское влияние. Грибоедов, как и Пушкин, много и глу- боко учился у Шекспира и Байрона. Че- Шекспира и Байрона оба они приоб- щались к передовому движению европей- ской литературы. Совершенно очевидно, что Грибоедов по своей художественной культуре стоял на высшем европейском уровне. В своем творческом сознании он конденсировал все лучшие достижения мировой литературы. Как и Гете, он мог бы сказать про себя: «Мои труды вскормлены тысячами различ- ных людей… Часто я снимал жатву, по- сеянную другими. Мое дело - труд кол- лективного существа». И тем не менее, проходя школу мастер- ства у великих писателей античности, но- вого времени и современности, Грибоелов, как и Пушкин, не потерял самобытности. Наоборот, обогащаясь дарами мировой ли- тературы, Грибоедов только укрепил и уг- лубил свое национальное своеобразие. и здесь он шел вместе с Пушкиным, во гла- ве передовой русской литературы, выдви- нувшей лозунг самобытности. Замечатель- ную формулировку оставил нам Рылеев в одной статье: «На самом деле нет ни классической, ни романтической поэзии, а была, есть и будет одна истинная, само- бытная поэзия… Оставив бесполезный спор о романтизме и классициэме, будем ста- раться уничтожать в себе дух рабского подражанья и, обратясь к источнику ис- тинной поэзии (Рылеев разумел - жизнь, - H. П.), употребим все усилия осуще- ствить в своих писаниях идеалы высоких чувств, мыслей и высоких истин». Сам Рылеев, как и вся декабристская литература, не смог осуществить во всей полноте заданий «истинной, самобытной поэзии», т. е. поэзии реальной и народ- ной. Эти задания осуществлялись осново- положником новой русской литературы Пушкиным и его славным единомышлен- ником и соратником Грибоедовым. Обогащенный опытом мировой литерату- ры, Грибоедов внес в литературу нацио нальную великий вклад - «Горе от ума».

МИРОВАЯ

ГРИБОЕДОВ И Изучая историю русской литературы, советское литературоведение, следуя муд- рым указаниям Сталина, Кирова и Жданова, должно овязывать развитие на- ционального творчества с творчеством Sa- пада, и не только Запада, но и Во Востока, со всей мировой литературой. Этот литературоведческий долг нам сле- дует выполнить и в отпошении великого драматурга-реалиста А. С. Грибоедова. В отношении его гениального произве- дения «Горя от ума» до сих пор не впол- но закончено исследование всех связей его родной литературой. Так, например не раскрыты еще соотношения «Горя от ума» с гражданской тематикой русской драмы XVIII века. Не разработаны связи с на- циональной комедией того же богатого XVIII века. Только теперь выявляются со- отношения монологов Чацкогос «Путе- шествием» и «Житием Ушакова» Ради- щева. Не исчерпаны сближения с русской басней, сатирой, правоописательной жур- налистикой, Тем не менее, в основном глубокие, ор- ганические связи «Горя от ума» с русской литературно-художественной традицией для нас ясны. Грибоедов явился счастливым наследником всех лучших достижений по- этического языка, стиха, бытописи, ин- тимной лирики, гражданской патетики, драматургической техники, всего, что на- копила национальная литература за мно- гие предшествующие десятилетия. Когда «Горе от ума» стало доступно для чтения -- в 1824--1825 гг., пере- довая, декабристски настроенная русская критика горячо приветствовала комедию как истинно национальное произведение. Но критика, консервативная, реакцион- ная, в поисках средств как-нибудь уро- нить боевое произведение декабристской ориентации, в том же 1825 г. выдви- нула обвинение против Грибоедова, упре- кая его в подражании иностранной лите- ратуре. Ничтожный журналист М. А. Ди- триев уверял, будто Грибоедов подражал сразу Виланду и Мольеру: «идея сей ко- медии не новая, она взята из «Абдери- тов»; о Чацком Дмитриев писал: «это мольеров Мизантроп в мелочах и карика- туре». Злобные нелепости консервативных зоилов тогда же вызвали остроумные опровержения В. Ф. Одоевского. Но вопрос о связях Грибоедова с традиниями мировой литературы был поставлен. Теперь, через сто с лишним лет, мы можем ответить него с достаточной полнотой. C юности владея французским, немец- ким, английским и итальянским языками, изучив в университете латинский и от- части греческий (он подучивал его впо- следствии), обладая мощной памятью и страстной любовью к поэзии, Грибоедов с юных лет овладевал ценностями мировой литературы. В московском университете он жил в кругу двух традиций - антич- ной и французской, Известно, что Грибое- дов уже тогда изучал Плавта и Теренция и, конечно, знал их лучше, чем следовав- ший им Мольер. Изучал он и Аристофа- на и Аристотеля. Но не меньше, чем античную литера- туру, изучали в университете француз- ских классиков, Вся университетская по- этика строилась на французском класси- цизме. Грибоедов знал французских писа- телей, особенно драматургов, со студен- ческих лет. Грибоедов, конечно, отлично знал Мольера. Альцеста он играл в юности в любительском спектакле. У Мольера русский драматург учился комическому языку и стиху, формовке характеров и типов, бору сценических эффектов и ситуаций, разнообразнейшим приемам комедийной техники. Двух великих комедиографов сближало то, что опи оба изображали со- временное столичное дворянство, и то, что Альцесту Мольера и Чацкому Грибоедова одинаково свойственен пафос обличения. под-C Но Грибоедов превосходно знал и любил и других французских классиков, прежде всего трагиков - Корнеля, Расина, Он знал также и комедиографов франпузских: Реньяра, Мариво, Детуша, Бомарше. С «Женитьбой Фигаро» русская критика тридцатых годов не раз сближала «Горе от ума» - не по буквальным сходствам, а по общему духу социально-политического памфлета. Грибоедов хорошо знал и второ-

наоборот Союзе

К 110-й годовщине смерти А. С. Грибоедова  спира перед Кюхельбекером. Когда Гри- боедов вновь приехал в Петербург в 1824 т., он имел выработанные взгля- ды на Шекспира, Он пишет Катенину в 1824 г.о трагическом актере В. A. Каратыгине: «Яему читалтло- хом французском переводе пятыйакстихи и еще несколькю мест из Ромео и Юлии Шекспира, он было с ума со- шел, просит, в ногах валяется, чтоб пе- ревести, коли поленюсь, так хоть послел- ний акт, а прочие Жандру дать, который впрочем нисколько меня не прилежнее. Я бы с ним готов вместе трудиться, но не думаю, чтоб эти литературные това- рищества могли произвести что-нибудь в целом хорошее, притом же я стану пере- водить с подлинника, а он с дурного спи- ска, сладить трудно, перевраивать Шек- спира дерзко». Позднее Грибоедов совето- вал Ксенофонту Полевому читать Шекспи- ра в подлиннике. «Совестно читать Шек- спира в переводе, если кто хочет вполне понимать его, потому что, как все ве- ликие поэты, он непереводим, и непере-Но водим оттого, что национален». Грибоедов сказал еще: «Шекспир писал очень про- сто: немного думал о завязке, об интриге и брал первый сожет, но обрабатывал его по-своему, В этой работе он был велик». Грибоедов хвалил «Бурю» и «находил в ней красоты первоклассные». Кс. Поле- вой заключает: «Он сказал много ори- гинального и блестящего: видно было, что художник говорил о величайшем из своих собратов». В «Грузинской почи» Грибоедова имеет- ся прямое ваимствование из«Макбета» (речи ведьм). степенных и третьестепенных драматургов  ХVШ и начала XIX века; Кребильона, презе де Лессера, Барта он переводил или переделывал, Теперь становится все яснее, что Фран- цузская классическая трагедия XVIII ве- ка, обогащенная новыми гражданскими мо- тивами, как и новейшая историческая трагедия типа «Маккавеев» Гиро, т. e. драматургия, ставившая проблему борьбы с тираном, проблему народного восстания и другие родственные темы, близка была Грибоедову, как автору смело задуманной, но, к сожалению, не законченной траге- дии «Радамист и Зенобия». Около 1821-1822 гг., в Тифлисе, в общении с В. К. Кюхельбекером, недавно вернувшимся из Парижа, где он встре- чался с Бенжаменом Констаном, Грибоедов ближе знакомился с новейшими движения- ми французской литературы, в том числе с психологическим романом, образцом кое- го явился «Адольф» Б. Констана. Это бы- ло существенно для великого русского дра- матурга, создававшего тогда произведение, где наряду с острой политической сатирой раскрывалась и психологическая драма Чацкого и Софьи. Но Грибоедов вместе с Пушкиным, Ры- леевым и другими передовыми писателями отталкивался от той ходкой французской поэтики и драматуртии, которыми насквозь была пропитана тогдашняя русская лите- ратура, литература архаического русского классицизма. Он искал и находил много поучительно- го в немецкой литературе, мощно разви- вавшейся с XVIII века. Он высоко ставил Гете, склоняясь даже отдать ему пред- почтение перед Байроном и Шекспиром. Грибоедов перевел и напечатал в 1824 го- ду в декабристской «Полярной звезде» «Пролог в театре» из гетевского «Фауста». Выбор был не случаен. «Отрывок из Ге- те» явился как бы авторской исповедью, декларацией Грибоедова накануне появле- ния в печати «Горя от ума». Грибоедов отлично знал Шиллера, Грильпарцера, Бюргера и, конечно, все выдающиеся про- изведения немецкой литературы, старой и новой. Но он боролся с немецким роман- нам в том варианте «балладного роман- тизма», какой культивировался в русокой литературе Жуковским и его группой. В борьбе с обветшалым французско- русским классицизмом, с сентиментальным романтизмом, Грибоедов, как и другие лучшие русские писатели двадцатых го- дов, обращался к изуче- нию литературы англий- ской. Грибоедов отлично знал в подлинниках луч- ших английских писате- лей. В беседе с писате- лем-декабристом A. A. Бестужевым он цитиро- вал наизусть «Сенти- ментальное путешест- вие» Л. Стерна, В За- кавказье, в путевом письме, он вопоминает Греева «Барда». В Пер- сии, на привале, читает Мура. конпа XVIII века и B первой четверти XIX века Шекспир ов- ладевает вниманием европейской литературы. в том числе и ее моло- дого отряда - русской литературы. Ето пьесы ставятся на петербург- ской сцене (например, в 1821 г. «Буря», в близ- кой к подлиннику пере- Однако наиболее при- стально изучал Грибое- дов Шекопира и Бай- рона, работке Шаховского). В эпоху создания «Горя от ума» Грибоедов при- стально изучал Шекспи- ра. В Тифтисе он горячо пропагандировал Шек-

ума» началась новая жизнь, загорелось новое бессмертие. ли оно достоянием мировой литературы? Комедия в стихах, с капризной меной ямбических стоп, изложенная старомосков- ским языком, изображающая старинный Но включено ли великое творение Гри- боедова в международный оборот? Является быт и своеобразные нравы, - переводима ли она и может ли что-нибудь сказать иностранному читателю? до-Наш застарелый скептицизм уже силь- но поколеблен на примере Пушкина, глу- бина восприятия которого на Заладе и Во- стоке оказалась поразительной. В известной мере то же случилось с Грибоедовым. Прямо невероятно, но Факт: полный текст «Горя от уа» в печати в иностран- ном переводе появился раньше, чем на род- ном языке. Русская цензура долго вовсе не разрешала отдельного издания «Горя ума», а когда, в 1833 г., наконец разре- шила, то в печатном тексте произвела та- кие опустошения, что читатели, познако- мившись с изданием, предпочли ему руко- писныесписки. И вот с одного из таких вольных полных списков, ва два тода до первого русского издания, в 1831 г., в Ревеле, был напечатан стихотворный не- мепкий перевод «Горя от ума». По иронии судьбы «Московский телеграф» 1831 г. мог рецензировать этот перевот, не имея возможности рецензировать русское изда- ние. В 1853 г. в Лейпците вышел вто- рой немецкий перевод. Третий перевод на- печатан в Лейпците же, в 1871 г. Тетвер- тый вышел в 1899 г. (в Ейнбеке). Пятым я считаю новейший немецкий перевод 1925 года. На французском языке третий и четвер- тый акты комедии появились в переводе Сен-Мора еще в 1858 г., в журнале. Пол- ного перевода долго не было, но зато, ког- да он появился в 1884 г., это был цен- ный вклад в международное литературное общение. Перевод был стелан A. Легре- лем, который бывал в России и хорошо знал русский язык. Перевод (прозаиче- ский) был хорош в своей точности, и стоинство издания увеличивалось еще тем, что переводчик снаблил егобщирным ли- топатурно-биотрафическим очерком,кото-

Однако не следует искать у Грибоедова буквальных заимствований из Шекспира, прямых подражаний. Не в этом дело. Дело в том, в чем оно заключалось и для Пуш- кина: в реализме и народности: «Шекспи- ру я подражал в его вольном и широком изображении характеров», «нашему театру приличны народные законы драмы шекс- пировой», «мудрено отять у Шекспира в его Отелло, Гамлете, Мера за меру и проч. достоинства большойнароосрез Формула Пушкина о народности Шекспира близка утверждению Грибоедова, что Шек- спир «национален». Глубоко знаменатель- но, что Пушкин, готовясь к «Борису Го- дунову», и Грибоедов, готовясь к «Горю от ума», оба одинаково учились у Шек- спира. Это характерно не только для них,



Литературный календарь

РАВНОДУШИЕ …Крохотная витринка, В дей с трудом разместились: список «Горе от ума» 1826 г., печатное издание 1833 г., афи- ша спектакля, шедшего в Михайловском театре в 1843 г., 2-3 иллюстрации… Видите ли, - об ясняют руководи- тели музея удивленным посетителям, Грибоедова мы показываем лишь как со- ЛЕНИНГРАД. (Наш норр.). Накануне 110-летия со дня гибели автора «Горе от ума» мы пытались познакомиться в Ли- тературном музее в жизнью и творчест- вом A. C. Грибоедова. временника Пушкина… Самостоятельной грибоедовской экспозиции в музее пет. Тем хуже для музея. В свое время «итературная газета» писала о серьез- потостатках и полидичоких ошноках ных в экспозициях музея Института литера- туры. В настоящее время некоторые экс- позиции (например, отдел А. М. Горького) переделаны и переделываются, Но сдела- но еще очень мало. Во всяком случае да- же в рамках чересчур скромной грибоедов- ской витрины музей мог бы и обязан был рассказать об отношении В. И. Ленина к бессмертной комедии Грибоедова. Отсут- ствие таких материалов нельзя оправдать даже тесным помещением. В музее действительно тесно. Но если нельзя предоставить самостоятельных от- делов таким писателям, как Грибоедов или Крылов (который вообще отсутствует в музее), то Литературный музей должен был хотя бы временными выставками от- мечать памятные даты русской литерату- ры. Увы, в Литературном музее забыли и о 110-летии со дня гибели Грибоедова, и о 170-летии со дня рождения Крыло- ва, и о других значительных датах, 1. ИС.

Смерть Пушкина 10 февраля 1837 г. умер Пушкин. «Трагическая смерть Пушкина, pad скавывает в своих воспоминаниях И. И Панаев, - пробудила Петербург от апа- тин. Весь Петербург всполошился. В горо- де сделалось необыкновенное движение. На Мойке, у Певческого моста (Пушкин жил тогда в третьем этаже старинного до- ма княгини Волконской), не было ни про- ни проезда. Толпы народа и экипа- хода, жи с утра до ночи осаждали дом; извоз- говоря: «к Пуш- чиков нанимали, просто кину», и извозчики везли прямо туда. Все классы петербургского народонаселе- ния, даже люди безграмотные,считали своим долгом поклониться телу поэта. Это было уже похоже на народную манифе- стацию, на очнувшееся вдрут народное мнение… Стихи Лермонтова на смерть по- эта переписывались в десятках тысяч эк- вемплярах, перечитывались и выучива- лись наизусть всеми». Правительство было испугано проявле- нием всенародного горя. Николаевским жандармам и мертвый Пушкин друг декабристов внушал опасения. Шеф жан- дармов Бенкендорф убедил Николая I, что друзья поэта намерены во время его похорон устроить политическуюдемон- страцию. Повтому отпевание, назначенное в Исаакиевском соборе, было перенесено июшенную перковь Во нобежаниер- несен в церковь ночью. Скорбная процес- сия была оцеплена жандармами. В цер- ковь впускали только по билетам. Уни- верситетские профессора и студенты в церковь допущены не были. Но, несмот- ря на все меры, принятые «бдительным начальством», у церкви, охраняемой поли- цией, собралась многочисленная толпа. После отпевания гроб с телом Пушкина был ночью тайно вынесен из церкви и от- правлен в сопровождении друга поэта A. И. Тургенева и жандармского офице- ра в Святогорский монастырь, в тот «да- лекий, северный уезд», где Пушкин про- вел в ссылке два года. Псковский губер- натор получил предписание царя воспре- тить «всякое особенное из явление, вся- кую встречу, одним словом, всякую цере- монию». Министр народного просвещения требо- вал «надлежащей умеренности и тона при- личия» в газетных статьях о смерти Пуш- кина. Редактор «Русского инвалида» Кра- евский, напечатавший заметку о смерти поэта, получил строгий выговор. Предсе- датель цензурного комитета вызвал его к себе и заявил: «Я должен вам передать, что министр крайне, крайне недоволен вами! К чему эта публикация о Пушкине Что это за черная рамка вокруг известия о кончине человека не чиновного, не за- нимавшего никакого положения на госу- дарствецной службе? Ну, да это еще куда бы ни шло! Но что за выражения! «Солн- це поэзии!» Помилуйте, за что такая честь? «Пушкин скончался… в середине своего великого поприща!» Какое это та- кое поприще?… Писать стишки не зна- чит еще, как выразился Сергей Семено- вич (министр народного просвещения Уваров), проходить великое поприще!…» Только в провинции, вдали от началь- ства, смерть Пушкина вызвала более от- крытое проявление скорби. Романист Мельников-Печерский, вспоминая о овоих студенческих годах в Казани, рассказы- вал, как профессор словесности Суровцов, придя на лекцию, взошел на кафедру и, вместо обычной фразы «в прошлый раз беседовали мы, государи мои, о том-то», не садясь, вынул из кармана газетный ли- сток, поднял его кверху и, окинув быст- рым взглядом аудиторию, громко сказал «Встаньте!» Мы встали, с изумлением гля- дя на профессора. Дрожащим от волне- ния голосом, в котором слышались горь- кие задушевные слезы, он прочел изве- стие - всего несколько строк… «Солице нашей поэзии закатилось -нет болез Пушкина!…». Аудитория ахнула в один голос, послышались рыдания… Сам про- фессор сел и, склонив на кафедру седую, как серебро, голову, горько заплакал, Прошло несколько минут, он встал и ска- зал: «Князь русских поэтов во гробе. тело везут из Петербурга куда-то далеко, При незакрытом еще гробе Пушкина как сметь говорить о русской словесности! Лекции не будет!…».

A. С. Грибоедов 

АЛЕКСАНДР РОММ и человек «Медный всадник» - одно из сложней- ших произведений Пушкина. Несомненно, что в нем отразилось ст- ношение Пушкина к восстанию декабри- стов. Неоспоримо, что и польское восота. ние 1831 года тоже нашло свой отклик в «Медном всаднике». Во всяком случае, те- ма революции - это одна из основных тем поэмы. Но «Медный всадник» напи- сан так, что можно понять его и в другом смысле. Можно, например, утверждать, что в основе его лежит мысль о Петре, а мы знаем, что для Пушкина Петр был центральным образом русской истории. Сталкивая же с Петром Евгения, Пушкин несомненно проводит тему отношения меж- ду обществом, точнее - государством, и личностью. Каждая из этих тем в раз- ные эпохи выдвигалась разными иссле- дователями как основная для «Медного всадника». Однако это - не все. Неву, наводнение можно понимать и в прямом, «природном» смысле: тогда получится, что тема «Медного всадника» … отношение между природой и обществом, природой и человеком, Но стоит взглянуть с другой стороны, и перед нами будет только «пе- чальный рассказ»о любви, безумии и смерти бедного Евгения, Перечень допу- стимых толкований можно бы и продол- жить. Чтобы исчерпать до конца огром- ный внутренний смысл «Медного всадни- ка», нужна колоссальная критическая ра. бота, сопоставление десятков тем, учет всего мировоззрения Пушкина. Можно сказать больше: вскрыть до конца смысл «Медного всадника» - это и значит вскрыть до конца все мировоззрение Пуш- кина, сложное, полное противоречий, глу- боко и талантливо зашифрованное, потому что высказываться откровенно Пушкин в условиях николаевского режима не мот. Такова сложность поэмы. И в то же время «Медный всадник» производит огромное впечатление на вся- кого читателя, в том числе и на совсем не подготовленного. Не зная как следует,  Литературная газета 2 №

У маленького петербургского чиновнич-  ка погибла в наводнении невеста, и он сошел с ума. Он погрозил кулаком па- мятнику Петра, основавшего Петербург там, где бывают наводнения, И вот ему показалось, что медный царь сейчас бро- сится на нето. Он побежал, и всю ночь грозный всадник преследовал его по го- роду. С тех пор он смирился. Конец. Смерть. Изумляешься гению Пушкина, который сумел на этот стержень нанизать такие слова, такие стихи, создать здесь такое произведение искусства, Сюжет действительно простой. Петер- бургский анекдот. Но ведь это - сюжет «Шинели» Гоголя, где роль невесты ит- рает новая шинель. Это - сюжет «Бед- ных людей» Достоевското, где, правда, нет безумия и бунта, но зато гораздо по- дробнее разработаны отношения с люби- мой и ее гибель. Это сюжет бесчислен- ных русских рассказов и повестей XIX века о бедном чиновничке, маленьком и смирном человеке, у которого было в жизни что-то одно дорогое и заветное, и когда это дорогое у него отняли, он по- гиб (чаще всегоспился), Сюжет этот до- тянулся до Короленко («Ат-Даван»). И сам Пушкин, еще до «Медного всадника», впервые испробовал его в «Станционном смотрителе». Когда сюжет так повторяется - и при- том с успехом - у столь разных авто- ров, то очевидно, что при всей простоте в нем есть что-то замечательное. Это замечалельное, - помимо необычай- ной эмоциональности, - тема маленького человека, «младшего брата», ставшая од- ною из самых главных в великой рус- ской реалистической литературе XIX ве- ка Всли бы Пушкин ничего не открыл, кроме этой темы, он уже ею заслужилбы право на бессмертие. Революционное ее значение состоит в том, что писатель показывает: маленький человек, бедный, смирный человек - это тоже человек, у него человеческая душа, он способен на смелость, на трагическую, а не только забавную жизнь, Он имеет право на справедливость, на человеческие возможности, Это-демократическая тема. Выдвинутая Пушкиным, подхваченная Готолем в такое время, когда власть на- стойчиво требовала от литературы прос- лавления царских побед и одолений, она имела значение революционное. Вот какую «простенькую» повесть, и притом написанную пушкинским языком

что сделал в России Петр, не имея сколь- ко-нибудь серьезного научного представ- ления о декабристах, никотда не слыхав о польских восстаниях, можно все же получить от «Медного всадника» наслаж- дение незабываемое. Так оно и было с каждым или почти каждым из нас: все ведь мы прочли и полюбили «Медного всадника» прежде чем серьезно ознако- мились с историей родины. А многие - и прежде чем вообще задумались над об- щественными и философскими вопросами. Но доступность для неискушенных и есть единственный настоящий критерий художественной простоты, Вряд ли ведь мы признаем эту простоту за картиной, на которой «просто» изображен черный круг на белом фоне, Лет 20 25 назад такие картины писались, и надо было быть по меньшей мере художественным критиком, чтобы понять, почему это - картина. «Медный всадник» построен Пушкиным так, что неподготовленный читатель не замечает, наоборот, той сложности произ- ведения, в которой ему еще не под силу разобраться. Но до него доходит вся дра- матичность сюжета, вся захватывающая эмоциональность изложения, вся мощь пушкинского стиха. Кажется, довольно. Многие ученейшие пушкинисты не умеют воспринять все это так напряженно, как воспринимает простой читатель с чутьем к искусству. Вот это, по-моему, и есть первое, чему надо учиться у Пушкина, в частности на «Медном всаднике». Необычайная глубина и сложность ос- новного замысла, огромное многообразие мыслей, отношений, исторических воспо- минаний, лежащих под поэмой, строящих ее фабулу, ее язык, ее стих. Так айсберг, который с парохода кажется громадным, на самом деле еще в десять раз больше: девять десятых его плывет под водой. в то же время - полная доходчи- вость при самом простом, «вкусовом» чте- нии. Не тем прост «Медный всадник», что он как-то особенно элементарно, уп- рощенно оформлен; форма его, наоборот, крайне сложна той же не сразу заметной сложностью, что и содержание. Он прост тем, что всякий, кто имеет сердце и чув- ство красоты, находит в нем для себя ду- шевную пищу. Пусть девять десятых айс- берга скрыты под водой, - выступаю- щая наружу вершина огромна, как гора. Приглядимся пристальнее к этой вер- 8шине, к рассказу об Евгении.

Он весь как божия гроза. И он промчался пред полками, Мотущ и радостен как бой. Противопоставление Евгения и Петра, стиля Евгения и стиля Петра в одной поэме, дает нам право считать «Медного всадника» произведением гениальным. «Евгением» оно открывает новый период русской литературы, - тот самый период «маленыкого человека», период критиче- ского реализма, в которой она стала ли- тературой мирового значения. И одновре… менно в Петре оно во весь могучий рост показывает великого человека, великого историческото деятеля, т. е, дает то, на что эта новая литература, при всем своем огромном размахе, уже не была способна, Гармоническое, как в «Медном всаднике», сочетание двух таких противоположностей - это и есть неповторимое единство, чер- та гения. Подобного, хотя и не совпадающего, единства требует от своего искусотва со- циализм. Пушкин написал маленького человека пером, способным писать об историческом гении. Мы же должны вос- петь великото исторического героя голо- сом, опособным говорить о настоящем че- ловеке, о нашем товарище, каким этот герой и является, Только так: ина- че у нас получится либо икона Георгия- Победоносца, либо портрет обывателя, под которым подписано: «терой». кого-то, не помню, из западных пи- сателей есть такая мысль: народный эпос это всегда рассказ обыкновенного чело- века о необыкновенном; литература всег- да, наоборот, рассказ необыкновенного че- ловека об обыкновенном. Литература здесь имеется в виду бур- рожуазная, та самая, в которой писатель, как истый духовный буржуа, признает необыкновенным, а то и реальным, толь- ко себя. Мы не такую литературу делаем. Мы учимся создавать эпос социалисти- ческого народа, где герой воспевается не снизу вверх и не сверху вниз, но лицом к лицу, ибо показывают его - товарищи, этому мы идем, этому, - как мож- но бы показать на ряде произведенийсо- ветского искусства, от «Трилогии о боль- шевике Максиме» в кино до «Танкера «Дербент» в литературе, - постепенно вы- учиваемся. И учиться надо у Пушкина, на «Мед- ном воаднике», давшем то же единство, хотя и в обратном направлении, как тре- бовала его эпоха.

и стихом, захватывающую изумительны- ми описаниями, получает «простой» чи- татель «Медного всадника». Но это не все. Читатель может пройти мимо многого, но не мимо тона поэ- тического рассказа-того самого тона, ко- торый и заставит его позже искать в «Медном всаднике» особого омысла. Естьв поэме отрывки, написанные поч- ти разговорным языком, но в основном Пушкин ведет ее в приподнятом, мощ- ном тоне, который приличествует поэти- ческой мысли о Петре, о России, о бун- те стихий, соответствует глубоко спрятан- ной, но тем более грозной теме восста- ния. Этого тона нет ни в одной из рус- ских повестей, написанных на тему «Мед- ного всадника». «Медный всадник» псто- му значительнее и прекраснее их всех, что в нем обиженный чиновничек проти- вопоставлен не его превосходительству, но тому, о ком Пушкин говорит: Ужасен он в окрестной мгле! Какая дума на челе! Какая сила в нем сокрыта! 0, мощный властелин судьбы! Не так ли ты над самой бездной На высоте уздой железной Россию поднял на дыбы? Вот этот грозный рост великого истори- ческого героя и кончился в дореволю- ционной русской литературе после Пуш- кина. Она дала разнообразнейшую гал-У лерею маленьких людей, она показала исчерпывающую коллекцию лишних, она разработала все виды безволия, она изоб- разила даже множество замечательных, героических натур, но таких, из которых, по обстоятельствам, ничего исторически- великого не вышло, Отсюда, конечно, дался в читателе протест против этих об- стоятельств. Но факт тот, что пушкинский Петр и пущкинский же Пугачев - это последние великие люди в великой рус- ской литературе критического реализма, если не очитать Кутузова в «Войне и ми- ре» Льва Толстого. Но Кутузов в изобра- жении Толстого тем и велик, что не пы- тается менять ход событий и другим это- го не позволяет. A «Медный всадник» - это повесть о маленьком человеке, налисанная пером, которое еще незадолго до того писало в «Полтаве» такие строки: Выходит Петр. Его глаза Сияют, Лик его ужасен. Движенья быстры. Он прекрасен,