И. ГОРЕЛИК
АЛЕКСЕЙ СУРКОВ
ВИКТОР ВИННИКОв
«Первый удар» электростанцию, где рабочие, затаив д хание, ждут своих спасителей, и в поль- скую деревню, где крестьяне помоган участникам советского десанта… Такой способ описания дает возможность Н. Шпанову показать войну в разных проявлениях. Читатель с интересом сло дит за всеми событиями. Отдельные эпи- зоды прочитываются с большим увлече нием. Такова, например, спена, когда од- нокий, подбитый самолет Сафара кружи нал макетом деревни, Разгадав хитрость противника, Сафар посылает бомбы в бе тонные укрепления, а затем и сам в них врезывается, Таков этизод с генерало Шверером, мечущимся на своем броневиа и попадающим в плен к Олесе. Чтение этой книги вызывает и неко- торые общие для литературы о будущей войне вопросы. В изображении будущей войны не нуж. но ничего приукрашивать, не нужно пре- уменьшать силы противника. Советская эскадра в повести Н. Шта- нова проникает к жизненным центрем врага, не встречая почти никакого сопро- тивления. Разумеется, автор рисует и бон, тяжелые для обеих сторон, по на протя- жении 12 часов героям повести нескольо раз приходится удивляться пассивносте своих противников, Тем более удивляется читатель. Чувство правдивости требует от худож- ника показывать врага таким, каков он есть. Мы знаем врага - он труслив, но нагл, коварен и хитер. В повести Шпа- нова все немецкие генералы похожи друг -на друга, как близнецы. И одинаково не- умны. Единственная хитрость, на вакую они оказались способны, это макет лож- ной деревни. Но до этого додумывались и раньше. Когда «Большая Берта» обстре- ливала столицу Франции и перепуганные генералы ждали с минуты на минуту по- явления пеппелинов, французы строили недалеко от Парижа второй фанерный П- риж. Коварство и выдумка с тех пор во- росли. Советская литература о будущей войн должна быть серьезной и мужественной. Ее главная задача состоит в том, чтобы показать, какие условия обеспечат победу советскому народу. Эти условия опреде- ляются преимуществами социалистического строя перед капиталистическим. Их много. И морально-политическое единство всего народа, И наличие испытанной руководя- щей силы - партии большевиков, И плановость социалистического хозяйства, дающая возможность разумно использовать ресурсы страны. И новые моральные устои советского человека, Художник дол- жен проникнуть в существо этих решаю- щих преимуществ, он должен показать их в динамике, в столкновении. В предстоящей схватке двух миров всем историческим развитием человечества со- циализму обеспечена победа, Но мы знаем, что в завоевании победы будут действовать не какие-нибудь фатальные силы, что победа никогда не приходит сама, что ее нужно организовать. Н. Шпанов пытается показать эти преимущества, но делает это робко, а подчас примитивно. Намеченная в повести линия - десант парашютистов на вражескую территорию -- очерчена крайне Клерк одного из лондонских банков P. Шерриф написал после войны пьесу, театры Европы все почти обошла которая этому каждое новое произведение о пред- слабо. Парашютисты - советские люди, стоящих боях встречается с интересом. мужественные, отважные, Вдали от своей С интересом мы прочитали и новую по- родины они сталкиваются с людьми из весть Ник. Шпанова, напечатанную в ян- варской книге «Знамени». Восемнадцатое августа. Ясный летний день. На аэродром спешат колонны жизне- радостных людей. День авиации стал все- народным праздником. Командир Гроза де- монстрирует высотный полет. И вдруг, в этот праздничный гул врываются слова диктора: «Всем, всем, всем! Сегодня, 18 августа, в семнадцать часов крупные соединения фашистов перелетели через советскую гра- нипу…» Так начинается произведение «Первый удар» - повесть об одном воздушном рейде в глубь фашистской территории. Автор как бы бесстрастно излагает со- бытия. Он переносится с самолета коман- дира эскадры Дорохова в штаб генерала Бурхарда, он отрывается от приемника со- ветского радиста, чтобы попасть в ставку щены фашиста Шверера. Он затлядывает на вражеского стана один на один. Здесь могут развернуться большие драматические коллизии. В повести их нет. Парашюти- сты высадились, они появляются в одном эпизоде, чтобы тут же и исчезнуть. То, что Шпанов ограничил себя местом и временем, пошло во вред его замыслу. Ведь авиация вообще, а советская в осо- бенности, сильна своей взаимосвязью с остальными родами оружия. В «Первом ударе» она действует почти изолированно. Перед автором стояла очень трудная задача. Н. Шпанов сумел интересно пока- зать действия больших авиационных сое- динений, технику боевых операций. Нам трудно определить, верно ли все это по- казано с точки зрения научной и техни- ческой. Но звучит это в повести впюлне убедительно. «Первый удар» прочтется с интересом, а многие недочеты будут про- автору, попытавшемуся нарисовать грядущую войну.
Дело было зимой Матросская песня. Раскинулось море широко, И волны бушуют вдали. Товарищ, мы едем далеко, Подальше от нашей земли. метательной рукояткой. Тронул меня за плечо, потянул вверх. Я взглянул в ком- нату, Большая дворянская столовая. По стенам высокие панели темного дерева. Оленьи и лосевые рога над панелями. В глубине камин. Широкий стол посредине. За столом офицеры - человек семь - восемь. Кители расстегнуты. Портупеи с револьверами на чайном столике кучей свалены. Нето поздний обед, нето ранний ужин. И так они близко, что не по себе делается. Скворцов меня плечом оттеснил и гранату занес на широкий взмах… Размахнулся и застыл… Часовой за углом подошвами по снегу скрипит. Глухие голо. са сквозь стекла просачиваются. А Сквор- цов медлит, Долго, не хорошо медлит. Я его за полу бекеши. Свободной рукой он мне плечо стиснул «молчи-мол»… Мол- чу… А время идет, чтоб ему пропасть! И часовой как будто совсем над ухом каш- ляет, Еще шире размахнулся Скворцов. Жду - вот сейчас зазвенят разбитые стек- ла и знакомый, тупой гул взрыва и крик… А он все не кидает… Уж не рехнулся ли парень? В чем дело? И тут задре- безжало битое осыпающееся стекло. И хриплый, совсем не как у людей,многого- лосый вопль в комнате. И нет взрыва… Не разорвалась, проклятая! Скворцов вырывает у меня жестяную «бутылку», бросает в окно. И не дожида- ясь разрыва, на оторопелый крик часово- го; - Сейса… курат… 1 бьет из карабина не целясь. Выстрел то- нет в грохоте разорвавшейся гранаты. На- угад отскакиваем по диагонали за огром- ное дерево, стоящее перед боковым крыль- цом. Распахивается дверь и в освещен- ном квадрате, как на белом экране, силу… эт человека. Скворцов бьет с руки. Фигу- ра пошатывается и падает лицом вперед. За ней вырастает вторая. Бьем оба почти в одно время… Что, как происходило дальше, не сохра- нилось в памяти. Помню, что стреляли и справа и слева. Помню, что стройныMИ залпом рванули наши от плотины. Помню, как Скворцов крикнул: -А ну, уноси ноги!… Бежали, спотыкаясь и отстреливаясь наугад… Кажется, по нас стреляли свои. Кажется, Скворцов орал Девяткину: Окосел, чорт, по своим лупишь!… Отошли за ограду парка. Рассыпались по полю длинной цепочкой и, имитируя роту, били подряд пачками, пока не опро- стали подсумки и патронташи… Когда улеглось возбуждение, я тихо спросил Скворцова: - Что ты сразу гранату не бросил? Он ответил мне спокойно и ласково: Только я было приловчился, а там дверь открылась. Девчонка вошла, горнич- ная… Жаль мне ее стало, - к чему свое- го человека губить. Жду. А она, как на- ало, крутится около стола, не уходит. Все нервы по ниточке вымотала… Потом, было, подалась в дверь, да какой-то чорт опять позвал, опять жди… Это, брат, хуже, чем на пулемет в рост итти… И замолчал… - Слушай, Скворцов, а если бы из-за нее, из-за паузы твоей, вся братва в рас- ход пошла… - Ты это к чему? Мне в гимназии учиться не привелось. Рыцарство тут не при чем. Тут все проще. Своего человека, если он под смерть встал, тогда губи, ког- да неминучая пришла…, А так, знаешь… убить - легче всего… И замолчал. И зашагал крупнев. А на третий день догнала всесветного странника белая пуля. Лег он середи шоо… се. Хотели труп взять - не дал белый. Пулеметной сеткой прикрыл. Вечером де- ревню заняли. Скворцова нашли. Лежал он на шоссе, распластав руки, как бы си- лясь приподняться. Обшарили беляки кар… маны нашего командира. Партийный би- лет нашли. Поглумиться хотели. Прикле- или его к пробитому лбу густой матрос- ской кровью. Примерз он крепко накреп- ко в теплой избе оттаивали… Мерно стучат колеса на стыках. Остыла зола в буржуйке. Свертываю наощупь цыгарку. Спичку зажег, Скворцов в углу на рогоже лежит. Будто спит, намаявшись в большом переходе. Спичка погасла. Цы- гарка докурилась. От занесенной снегами приморской эстонской деревушки до Марсова поля проводил я друга. Был с ним, с мертвым, один на один. Плакать хотелось и не пла- кал. Разве можно человеку с карабином нюнить? A вегодня начал вспоминать, записы- вать и разревелся. Тогда мне было девятнадцать. Сегодня мне тридцать девять. Очевидно, люди с возрастом делаются сентиментальными. 1 Стой… чорт…
B M
3 E E
(ВСТУПЛЕНИЕ К ПОЭМЕ)
Когда-нибудь придет в музей мой правнук, И перед ним, как древний экспонат, Предстанет груда ружей неисправных,А Кривых штыков, заржавленных гранат, Осколки бомб, разорванные танки И хоботы подбитых батарей … Обугленные, тусклые останки Оружия отцов и матерей. Не слышавший обстрела даже в Видавший только в книгах пулемет, Как к тигру, правнук подойдет к мортире И, как змею, холодный штык возьмет. Тогда, блеснув очками золотыми, Полуслепой старик-экскурсовод Словами, зазвучавшими латынью, Простые наши вещи назовет: … Ружье, - Патрон, - Приклад, - Война, - Сраженье, -Шинель, -Подсумок, -Армия, - Окоп… И развернет старик вооруженье, С которым деды брали Перекоп; Погладит с благодарностью снаряды, Годами пролежавшие в пыли, Которые дорогу к Сталинграду От белого Царицына вели; Положит на ладонь истлевший порох превращенный в пепел динамит, Чьи взрывы на кровавых косогорах Врага не пропускали на Мадрид.
Перед глазами правнуков счастливых Раскроется в доспехах боевых Не смерть, хранимая навек в архивах, зарожденье счастья для живых. Среди вещей покрытых вечной славой, В инвентаре науки боевой, Вдруг промелькнет кусок железа … ржавый, Беспомощно изогнутый, кривой. тире,Перед горой зенитной батареи, Перед буграми стали и свинца Обломком он покажется скорее, Чем боевым оружием бойца. Но с ним под грохот смертной кано- нады, Не в каменный, не в допотопный век, На пулеметы, бомбы и гранаты Бесстрашно в бой бросался человек. ним шел народ по трупам самых ближних - И матери, и сына, и отца, Безжалостно бросая, как булыжник, Как бомбу, на врага свои сердца. С ним шел народ, как песня боевая, Как громыхающий в горах обвал, С ним шел народ, шрапнелью разби- ваем, С железной пикой шел и побеждал. Так на гранит поток воды стремится, Он рушится, но падает гранит… Я все сказал. Переверни страницу, Пусть прошлое само заговорит. А мы, читатель, встретимся с тобою Не за стихами, в комнатной тиши, Мы встретимся, готовясь вместе к бою, С оружием спустившись в блиндажи.
и Америки, - «Конец пути». Мы не ста- нем излагать ее содержание, оно немно- гим отличается от содержания других по- слевоенных романов и повестей. Смертель- ная усталость, желание навсегда укрыть- ся на каком-нибудь мифическом лучезар- ном острове Эа - слышится в каждой реплике героев Шеррифа, Есть в этой пьесе один замечательный диалог, его стоит привести. В землянке на передовой линии беседуют два офицера. ОСБОРН: Я сожалею, что мне не уда- лось попасть в театр, когда я был в от- пуску. СТЭНХОП: Тәк вы ни разу и не были? ОСБОРН: Нет, я все свое время про- водил в саду. А вечером я курил, чи- тал… в то время как моя жена вязала и немножко играла на рояле. Мы делали вид, что никакой войны нет… до тех пор, пока мои два мальчутана не втянули меня в сражение на полу с оловянными солдатиками. Выдуманный Олдингтоном остров Эа, где вдали от мирской суеты поселились Тони и Ката, и чудесный сад Осборна, где можно притворяться, будто на свете ничего нет кроме ароматных сигар и кла- виш рояля, -- вещи одного порядка. Тони, Ката, Стэнхоп и Осборн стали старше на двадцать лет, мальчуганы, игравшие в оловянных солдатиков, уже учатся в уни- верситетах, а умолкнувший было грохот снарядов снова слышен у самой француз- ской границы, в горах Абиссинии, в го- ролах и деревнях Китая. Есть, конечно, и сейчас люди, которые делают вид, будто никакой войны нет. Но это лицемерие злостное. Война идет, в ее орбиту втянуты миллионы людей. Будущая война, которая захватит даже тихие острова Эа, уже сейчас волнует умы писателей. На Западе появилась многочис- ленная литература, пытающаяся нарисо- вать первые часы новой, страшной бойни. Литература эта создается не только про- фессионалами-писателями, но и профессио- налами-военными. Известно, какое значе- ние придают «психологической» мобилиза- ции чиновники из генеральных штабов. Но эта литература, во многих случаях, ставит себе целью запугать обывателя, устрашить его, чтобы под шумок заниматься стово- ром с врагами, как это случилось во вре- мя чехословацкого конфликта или проис- ходит сейчас с Испанией. Такая литература о будущей войне рас- сказывает о фантастических лучах, уби- вающих все живое, о неведомых самоле- тах и прочих плодах изобретательной фан- тазии писателей, И если в политике «фю- реров» решающую роль играет «блеф», в значительной мере блефом пропитаны и фантастические рассказы о фантастиче- ском оружии будущей войны. Запугать «среднего человека» во мно- гом уже удалось. Известно, какую па- нику вызвала в Америке радиоинсцениров- ка уэллсовской повести. Об ективная, честная литература о бу- дущей войне может появиться только в нашей стране. К сожалению, на эту тему нас написано чрезвычайно мало. По-
Мерно постукивают колеса на стыках рельс. Декабрьская вьюга шуршит по кры- ше и стенкам теплушки. Будто чьи-то шершавые руки обшаривают мерзлое же- лезо и дерево, В остывающей «буржуйке» дотлевают угли. Вот они подернутся серой коркой пепла, и меня придавит черная, сажевая темнота. Нас двое. Один моло- денький, почти мальчик. Плохо греет ста- рая, не по росту большая шинель. Беше- но, со звоном бьется о ребра сердце, Дру- гой - совсем взрослый и совсем спокой- ный. Он лежит в углу на рогоже. Послед- ний сон смежил его ресницы. Не шевель- нет бровью, не приоткроет век. Не при- встанет. Не заговорит. Так-то, товарищ Скворцов!… А позавчера еще мы собирались встречать новый год в Ревеле… Не вышло! В Питере встретим новый год. Постелет тебе родной город добрую постель на виду у всего мира, на широком Марсовом поле. Мерно стучат колеса. Все толще и тол- ще слой пепла. Едва различимо бледное, с синевой, лицо покойника… Чтобы отогнать жуть, я начинаю петь. Голос хриплый, не пенье, а вой какой-то… Еще жутче от это- го чужого голоса… Тогда я начинаю вспоминать. Вместе обмундирование получали в ка- ком-то складе на Забалканском. Вместе в эшелоие мобилизованных питерских ком- мунистов ехали в Ямбург… Ехали медлен- но. Ехать было скучно. Пел Скворцов ста- рые матросские песни. Рассказывал. Как на флот взяли. Как на «Олеге» в Гавр ходили. Как избил в Гавре до полусмер- ти мичмана-«дракона». Как дезертировал. Все моря исколесил. Чуть ли не во всех портах Европы спину ломал под грузом на шатких пароходных трапах. А в сем- надцатом выплеснул его большой водово- рот через пять границ в Питер. Мешки в порту таскал. С меньшевиками на со- браниях грызся. Юнкеров в Октябре разо- ружал. А когда партия сказала - на фронт надо! - встал грузчик Скворцов и сказал: «Пиши меня первого!». В отряде сразу пришелся ко двору буй- ной, разноплеменной матросне. Спокойст- вием, мужеством своим, простым и не- громким, взял он за сердце простых по- детски шумливых людей. Мерно стучат колеса… Весь день шел бой под деревней Иррам- ле. К вечеру белые откатились на запад. Кухни задымили легким дымком. Люди собрались обедать. А к нам вестовой из штаба. - Скворцов и Сурков к командиру отряда… на носках! Командир развернул двухверстку. Ткнул пальцем в какую-то точку: - Скворцов! Возьмешь душ двадцать. Разведаешь мызу Лооп. Понюхай, сколько там их. А, уходя, попугай, чтобы аж всю ночь не легли спать. Да тебя учить не надо… Идите. Тринадцать темных фигур скользнули к околице и утонули в темноте. В разведке каждый скрип по сердцу ножом режет, каждый куст человеком кажется. Лес по- зади остался. Темный парк из мути про- ступил. Цепочкой вытянулись. Ш-ш-ш. Стой… В снег легли. Курки с предохранителей сняли. Гранаты у поясов ощупали… A впереди будто завозился кто-то. И опять тихо. И шопот Девяткина из темноты: - Давай, братва, помалу. Часового успо- коили. Поваленный забор. Парк. Плотина. Мель- ница водяная. С лотка вода стекает. Уло- жил Скворцов одиннадцать бойцов цепью по насыпи. Шопотом распорядился - Замещает меня Девяткин. До возвра- щения лежать смирно. Шум пойдет - стреляй. Наседать будут - нас не ждать, подаваться к своим. Гранаты зря не изводить… Пошли, Сурков. Шли медленно, выверяли каждое дви- женье. Миновали какую-то службу. Двух- этажный дом за службой, все окна тем- ные, только посредине во впадине - свет. Переползли цветник, занесенный сне- гом. Ползком по цоколю - к впадине. Совсем медленно. Совсем бесшумно. Во впадине большое, многостворное венециан- ское окно. Прижались к углу в тени друг к другу. Прислушались. За углом совсем близко человек ходит. Покашлива- ет. Подошвами по мерзлому снегу скрилит, стекла окна заметены морозным узором. Только по бокам узенькие, чистые полос- ки. Хоронясь в простенке, Скворцов при- льнул глазом к стеклу. Закоченевшими пальцами отстегнул от пояса гранату, Граната тяжелая, немецкая, с длинной
На Всесоюзной выставке «Ленин и Сталин в народном изобразительном искус… Урбановича, рабочего 27 лет. Царицынском фронте». Картина стве», «И. В. Сталин и К. Е. Ворошилов на
ВИКТОР ШКЛОВСКИЙ русском оружии I Татары двинулись от границ Китая к землям Европы. Они шли вперед, уничто- жая народы и царства. B тә годы узнали люди об уйгур- цах, о персах, о железных воротах у Ка- спийского моря в городе, который и сей- час зовут Дербент. Много стран уничто- жило татарское нашествие навсегда. Нитде сражения не были так жестоки, как в России. Люди бились в лесах, на реках, на сте- нах городов, на улицах, в домах. Татарская орда легла на нашей земле, остановленная так, как останавливается метель, раздробленная лесом и обращенная им в сугробы, В те годы приходилось решать новго- родцам с князем Александром Ярославле- вичем Невским вопрос о том, кто хуже немцы или татары. Русские дрались с татарами, в тыл на- падали шведы и псы-рыцари, Опи стремились отрезать русских от мо- ря, занять истоки Невы, поставить кре- пости на берегу Финского залива. Ледовое побоище показало не только храбрость русских, но и их военное ис- кусство. Чудское и Псковское озера соединены водным перешейком. В перешейке стоят скалы, Вороньи Камни, Дмитрий Михайлович любил окоморохов. В его отрядах было много умельцев рус- ского народного искусства. В это время скоморохи были преследуе- мы церковью. Они уходили в войска, превращаемые часто в песенников. Сол- датская песня перенимала опыт скоморо- шьего искусства. III мимо себя, ударив в тыл, и перебил ры- царей, отрезав им отступление, В этом была видна воля военачальника. В битве на Куликовом поле крестьян- ская пехота остановила татар и итальян- цев, пришедших вместе с татарами из прибрежных торговых городов. Наша кон- ница довершила победу. Это был опять бой маневренный. II Во время атаки упал под копыта коня Минина племянник его Нефед и был ра- стоптан: атаку нельзя было остановить. Триста человек вышли в тыл одинна- дцатитысячной армии поляков и атакова- ли ее. Расчет Минина состоял в том, что польская кавалерия не могла истребить русской пехоты. Часть людей осталась, как остаются сейчас на поле битвы груп- пы бойцов при танковой атаке и артил- перийском обстреле. В ямах, в зарослях крапивы лежали от- ряды, подавленные, но не уничтоженные. Минин повел их на новый бой. В это время казаки перешли Москва- реку и тоже ударили на поляков. Минин обратил польский прорыв в об- хват неприятеля. Это очень трудный и смелый стратегический маневр. История русского военного дела и тут боемНаполеона рода неожиданно и победоносно. IV VI Силы русского солдата, талант русского военачальника были неверно направлены во времена Суворова. Но Суворов не говорил «пуля дура, штык молодец». В своей «Науке побеж- дать» Суворов учил стрелять целясь, и vговаривал солдата практиковаться в сво- бодное время в этом искусстве. Бесконечная выносливость русского сол- дата сказалась в войне 1812 года, когда две величайшие в мире армии были про- тивопоставлены друг другу. В тот год петербургское ополчение обу- чалось военному делу, по собственному желанию, почти круглые сутки, пользуясь светлыми северными ночами. Оно встрети- лось под Половцем с баварцами и разби- ло их. Так сопротивлялась обученной армии армия новобранцев, с не всегда опытными офицерами. И в это время появлялись военные изо- бретения, как всегда это бывает в эпоху национального под ема. Священник Охтен- ского порохового завода в письме к воен- ному министру Аракчееву предложил при- менять против французов ОВ. Он умолял только никому не рассказывать об этом, если это есть предложение не дельное, что- бы его не засмеяли. Это предложение бы- ло обнародовано как комическое только в 30-х годах. VII
Мы вели, имея одноколейную железную дорогу, войну с японцами, губя прекрас- ные свои полки. Японская война ничему не научила русских генералов. Даже опыт артиллерии, оботащенный войной, не был использован в германской кампании. Можно, мне кажется, сказать, что артил- лерия с XV века является национальным оружием русоких. Русская, французская, английская армии, предводительствуемые упорными, непонимающими смысл проис- ходящего, генералами, защищая родину от немпев, неожиданно создали окопы, Они окопали кайзеровскую Германию со всех сторон, как окапывают зараженное место. Но у армии не было народного командо- Империалистическая война, тихие рус- ские окопы, молчаливые наши голодные пушки еще свежи в памяти. Можно и сейчас удивляться, как упор- но сопротивлялась наша обманутая и про- данная армия. Революция войну изменила. Оказалось, что солдат устал не от вой- ны, а негодует от того, что он хочет сра- жаться не за то и не так. Во время империалистической войны русский солдат молча умирал в окопе. Во время войны гражданской он сражал- ся маневренно, показавши миру новый, изумительный способ сражаться. Мы читали много книг про гражданскую войну, но в этих книгах не всегда понять стратегия войны. Война разбита на кашли, как будто ора- жались не армии, а отдельные люди. Может быть, в книге Вс. Иванова «Пар- хоменко» автору удается показать новое в военном деле - стратегию народа. Еще никто не описал бои под Хасаном. Генеральную репетицию будущей войны. Долгая русская военная история, много- сотлетний военный опыт получил свое не- ожиданное завершение. Армия стахановцев, армия думающих соллат, показала новую тактику и страте- гию. Мыидали смелость спокойную, неута- сающую, разгорающуюся тогда, когда нуж- но, бесконечную изобретательность, беско- нечный военный оптимизм. Каждый боец «промышлял» б победе, переосмысливая, сообразно с общим пла- ном, свое личное дело, свое участие победе советского оружия.
Бои, происходившие в Москве, покавы- вают нам лицо тогдашней русской армии и уровень русского военного искусства. Поляками командовал гетман Хатке- вич, сражавшийся под предводительством герцога Альбы в Нидерландах, знавший победы над шведами и турками. Поляки с вспомогательными венгерски- ми отрядами перешли Москва-реку у Во- робьевых гор около Новодевичьего мона- стыря. в Русские остановили их отненным развалинах города. Ночью перетянули поляки силы к Дон- скому монастырю. Они наступали по Ордынке и Полянке через сожженное Замоскворечье. Полки Пожарского стали поперек полу- острова, образуемого Москва-рекой, имея в тылу ляхов в Кремле с сильной артил- лерией. Казаки стояли за рекой у Яузы и пер- вую половину боя держались нейтрально.Орешек Хаткевичу удалось достичь Москва-реки в том месте, где сейчас Москворецкий мост. Польское войско уже начало строить мо- сты из остатков обгорелых домов. Дмитрий Михайлович Пожарский был русоким воином старой школы. Народ выдвинул его в дни восстания против ляхов в 1611 году. Тогда русские дрались, не имея оружия, и отражали польскую кавалерию, двигая против нее тяжелые столы и бросая камни, Пожарский стоять умел крепко, стоять даже тогда, когда под ногами горела мо- стовая. Слово «промысел» на тогдашнем языке пробозначал план, рассуждение, Сейчас битва казалась проигранной. Князь готовился к омерти. - Димитрий Михайлович, - сказал Ми- нин,-дай я инако промыслю, У русских осталось триста человек око- ло Крымского брода. Остались там они от вчерашнего боя. Миныч поехал туда, перешел реку, уда- рил на две польские роты,
Татары не отошли от границ России, они кружились около нее, как хищные птицы, Надо было останавливать вторже- ния. Народ наступал на врага, запахивая степь, выдвигая вперед селенья по бере- гам рек. Народ заслонил себя от татар крепостя- ми и засеками, Засечная черта легла по югу России. Это сооружение по своим размерам мо- жет быть сравнено только с великой Ки- тайской стеной и отличается от нее тем, что оно на самом деле сохранило страну. Русский народ заслонялся от врагов ре- ками, лесами, крепостями. Каждый раз, когда война была нацио- нальной, когда поднимался народ, созда- валась новая тактика и стратегия. Во вре- мя крестьянских войн пачала XVII века казаки, борясь под Кромами, применили сани, бронированные мороженым сеном, и захватили посад. Котда стены города сго- рели, казаки и крестьяне устроили окопы и из этих окопов разбили царское войско. Войско Ивана Болотникова, осажденное под Москвой в селе Коломенском, не мог- ло окопаться, так как дело было зимнее и земля замерала. Тогда были выложены сенные стены, политы водою, и в этих укреплениях войско дралось до тех пор, пока его не погубила измена. Бояре привели в нашу страну во вре- мя крестьянских войн немцев-наемников и панские отряды. Ворясь с панами, говядарь Минин соз- дал новую армию. Он создал армию на жаловании, Насытил войско огнестрель- ным оружием. Начал кормить людей из котлов, не от- пуская их по деревням. Князь Дмитрий Михайлович Пожарский повел на поляков и немцев армию, которую паны говорили, что полки ее со- стоят из холопов, шпыней и блинников. Блинниками дразнили московских жите- лей, а шпыни это веселые люди, ско- морохи.
Но не вабудем и об умении ващищать. Один немец на ученой латыни записал историю защиты города Орешка, ныне Шлиссельбурга. Город осаждали шведы. В середине укрепления, построенного нов- городцами, было место, откуда можно стрелять во все стороны. стоит среди Невы на маленьком острове. Его осаждали очень долго. На- конец предложили гарнизону сдаться, обе- щав отпустить всех со знаменами и че- стью. Тогда открылись ворота города, и вышли двое. Один из них трубил, другой нес знамена За ними никто не запер ворот и никто не показался. Двое сели в лодку, поехали к берегу. -Где остальные?-спросили их. - Остальные мертвы,ответили двое. мы защищали город вдвоем. Случай этот записан ученым немцем Олеарием. V В боях с пруссаками позднее русские противопоставляли немецкой дисциплине, немецкому строю, в котором солдат боль- ше боялся палки капрала, чем неприятель- ского снаряда, чувство товарищества. Мемуарист Болотов рассказывает о том, как была разбита армия Фридриха рус- ским полком, прибежавшим через лесные заросли в бой на помощь землякам.
Крымская камиания, показавшая неготов- ность царской России к бою и ее военную отсталость, Крымская кампания, которая была для России невыдержанным экза- меном на военную готовность, в то же время ознаменовалась военным изобрете- нием крупнейшего характера. Русские генералы были разбиты, пото- му что русское оружие стреляло на триста шагов, а французское и английское - на тысячу. Но Севастополь сопротивлялся и исто- щил силы союзников. Солдаты окопались, протянули перед окопами веревки (проволочных загражде- ний еще не было), и временные укрепле- ния Севастополя оказались непреодолимы- ми! Об этом в изумлении писал когда-то Достоевский, В то время предполагалось, что защита всегда слабее нападения. Укрепления Севастополя были созданы пехотинцами и матросами.
Дело было весной, Лед на озерах раз- рыхлел, а у камней стоял крепко. Александр знал, что немцы должны перейти воду от Вороньих Камней. Он пустил сомкнутый строй немцев 4
Литературная газета № 10