Новые переводы
из Т. Г. Шевченко
Слава
Гей, веселая торговка!
Пьяная шинкарка!
Почему лучами славы ‘
Не целуешь жарко?
Или © вором под Версалем
Ты на човосельи?
Или в долг свой луч бросаешь
С лютого похмелья?..
Приелонись ко мне поближе,
С горя ли, от злости
_ Выкинем с тобой такое —
` Удивятея гости.
Побалуемся, сойдемся,
Будем жить не споря.
Видишь, краля, дорогая,
Тот же до сих по я.
За тобой плетусь, как прежде,
Хоть слыхал не мало,
Как ты в пьяными царями
По шинкам гуляла.
Как всех дольше © Николаем
Проводила, ночи...
Ho 06 этом я не плачу
И тужу не очень.
Дай тобою наглядеться,
Дай на грудь склониться.
Под крылом твоим хочу я
В холодке забыться,
1858 г.
9/2 Нижний-Новтород.
Перевел с украинского
МИХАИЛ ГОЛОДНЫЙ -
Подражание
ХТ псалму
Мой боже милый, как их мало,
Святых людей, на свете стало!
Друг другу тайно цепь куют
В потемках сердца, а словами,
Медоточивыми устами
Целуются и часа ждут,
Не скоро ль брата под холстиной
От них на кладбище свезут?..
А ты, о господи единый,
Скуешь лукавые уста
И тот язык велеречивый
Сказавший: «Мы — не суета!
И возвеличат все. надиво
И разум наш и наш язык...
И где тот пан, что нам укажет
Не думать так, не говорить?»
«— ресну я!—тот пан нам
ол скажет, —
— Воскресну ныне ради их,
Людей закованных моих,
Убогих, нищих. Возвеличу
Рабов ничтожных и немых
И стражем верным возле них
Поставлю слово...»
И поникнут.
Как бурей смятая трава,
И мысли ваши и слова.
Как серебро, что в схватке сбито
И семикратно перелито
В горниле горна, словеса
Твои, о господи, такие:
Раскинь же их, слова святые
По, всей земле! И в чудеса
Твби уверуют на свете
Твои страдающие дети!
15 феграля 1859 г.
Петербург.
Перевел с
МИХАИЛ
раинского .
ОЛОДНЫЙ
Т. Г. ШЕВЧЕНКО
НА БУРЯТ-МОНГОЛЬСКОМ
ЯЗЫКЕ
УЛАН-УДЕ. (Наш корр.). К, 125-летнему
юбилею со дня рождения великого народ-
ного поэта Украины Тараса Григорьеви-
ча Шевченко писатели Бурят-Монголии
перевели отдельные его произведения на
бурят-монгольский язык. Поэтом-ордено.
носцем Галсановым переведены отрывки
из «Кобзаря», Дамдиновым — поэма «Бат-
рачка» и ряд других стихов. {
Переводы произведений Тараса Шевчен-
хо на бурят-монгольский язык выходят от-
дельной книжкой в Бургосиздате.
Котда после десятилетней ссылки не в
просто тяжелых, & в кошмарно тяжелых
условиях Шевченко приехал в Москву, &
затем в Петербург, ему пришлось столк-
нуться © совершенно иной литературно-
общественной ‹итуацией, чем та, которая
существовала до его <сылки — в 40-е
толы. Общественная атмосфера заметно 110-
свежела. На устах у всех и у каждого
Зыли «реформы», в частности предстоящее
«освобождение» крестьян. Реакционеры
чувствовали себя несколько смущенными;
либералы ликовали; горсточка истинных
демокралов, возглавляемая Черныипевским,
проникалась вое более и более скептиче-
ким отношением к «медовому месяцу ро5-
сийского прогресса». В основе этого скеп-
тицизма лежало убеждение, что от само-
державно-бюрократического ‘правительства,
опиравше: ва, эксплоататорские классы,
ждать действительного улучшевия невы-
восимо тяжелого положения масс отнюдь
че приходится.
Нет надобности доказывать, что Шев-
ченко и по происхождению, и по своему
революционному прошлому, и по характе-
ру своего поэтического творчества был
истинным демократом. А потому его сбли-
жение © демократической группой «Сов-
ременника» было лишь вопросом времени,
Однако времени довольно продолжительно-
го. Дело в том, что московоким славяно-
филам, с которыми Шевченко был связан
узами личных отношений, сближение ге-
ниального «кобзаря» © теми, кого в CRO-
ром будущем стали называть презритель-
ными кличками —— «нигилисты» и «маль-
чишьи», не могло нравиться. Естественно,
что они яли Bee усилия, чтобы
предотвратить это сближение. Им удалось
восстановить, надо думаль временно, Шев-
ченко против Некрасова и как против че-
ловека и как против поэта.
Что же касается руководящего круж-
ка «Современника», то он сразу почув-
ствовал в Шевченко родственную силу и
при всяком удобном случае подчеркивал
свои симпатии к чему.
Il
Сгруппируеи факты, подтверждающие
эту точку зрения.
0 т., велед за выходом из печати
нового издания «Кюбзаря» (изд. Кожанчи-
Кова), Добролюбов напечатал © «Кобзаре»
чрезвычайно сочувственный отзыв («(9-
временник», 1860 г.) В: основу его _кри-
тик положил следующее суждение: «Он
(т. е. Шевченко) — поэт совершенно на-
родный... весь круг его дум и сочувствий
находится в совершенном соответствии. со
смыслом и строем народной жизни. Он
вышел из народа, жил © народом, и He
только мыслью, но обстоятельствами жиз-
ни был © ним крепко и кровно связан...
Он был близок к народной песне, & изве-
стно, что в песне вылилась вся прошед-
шая судьба, весь настоящий характер
Украины...» ИТ. д.
Чтобы Яонять истинное значение этих
«лов, необходимо учесть, что Добролюбов
хополняет их замечанием; что «такого»
поэта, как Шевченко, «мы не можем Уна-
зать у себя». Даже Некрасова. перед ко-
торым Добролюбов буквально преклонялся,
он решился признать «народным поэтом»
значительно позже.
Любопытно, что рецензию Добролюбова
заключал тербелевский перевол одной из
баллад Шевченко — «Тополь». Думается,
что столь необычайное ‘перенесение сти-
хотворения из 1-го отдела журнала во
2-й было сделано с определенным умыс-
лом: редакция как бы подчеркивала этим
значение и самой рецензии м того поэта,
которому она была посвящена.
Великий соратник, a B некоторых от-
ношениях ‘и «учитель» Добролюбова, —
Чернышевский был, несомненно, солидарен
с добролюбовской оценкой поэзии Шевчен-
ко. Незадолго до смерти последнего, в
статье «Новые периодические издания» —
«Основа» («Современник» 1861 т. № 1)
В. ЕВГЕНЬЕВ-МАКСИМОВ
2
Чернышевский утверждал, . что украинская
(«малорусская»)’” литература достигла’ та-
кого развития, Что легко может обойтись
«и без великорусского одобрения», и 0606-
вовывал свою мысль следующими слова-
ми: «Имея теперь такого поэта, нак Шев-
ченко, малорусская литература... не ну-
ждается ни в чьей благоснлонности».
Чрезвычайный интерес представляет и
то, что Чернышевский говорит о Шевченко
в известной своей статье «Националь-
ная бестактность» («Современник»,
1561 г. №7.
Доказывая в ней, что у рубекого па-
на русинокому поселянину живется ничуть
ве лучше, чем у польского пана, ибо вея-
кий. пан — русинский‘ли. польский ли—
прежде всего эксплоататор, — Чернышез-
ский ссылается на свою беседу в Шевчен-
ко: «Олышали мы свидетельство “00 этом
от человека, не слишком любившего
льстить полякам, от человека, имя кото
`рого драгоценно каждому малороссу, — от
покойного Шевченко».
Далее в корректуре статьи содержатся
следующие строки (они, кетати сказаль,
были исключены цензурой и сделались из-
вестными только в 1932 г.): «...Никакие
голословные возражения не поколеблют
налиего мнения, опирающегося на такой
авторитет, как Шевченно,.. Факты под-
твердят их, мы в том ‘уверены, потому
что Шевченко чрезвычайно хорошо знал
быт малорусского народа»,
Таким образом, если добролюбовская xa-
рактеристика Шевченко устанавливает
Взгляд на него как на истинного народно-
го ‘поэта, творчество которого возникло и
развилось на фольклорной основе, то При
теденные цитаты из стальи Чернышевско-
го дают основание утверждать, что Шев-
ченко был чужд национализму, и он руко-
водствовался,
то во всяком случае очень близким к
клаюсовому подходом к явлениям окружаю-
щей социальной действительности, т. е.
BIE врата во всяком пане, во всяком
эксплоататор.» независимо от того, к ка-
кой национальности он принадлежит.
Нечего говорить, насколько важен этот
вывод, целиком и полностью ‘опровергаю-
щий те установки, которых придержива-
лись в отношении Шевченко украинские
буржуазные националисты,
Ш
Статья «Национальная бестактность»
была напечатана уже после кончины Шев-
ченко.
° Небезынтересно остановиться на вопросе
© том, как ревтировал «Современник» 1a
это грустное событие. }
В мартовекий номер журнала И. И. Па-
наев успел вставить всего лишь две стра-
нички © Шевченко (м. «Петербургская
Жизнь». — «Заметки нювого“ поэта», стр.
153 — 155), но написаны они в очень
прочуветвованном и залушевном тоне. Не-
смотря на краткость своих высказываний,
Панаев сумел придать им политическую
остроту, напомнив об испытаниях, выпав-
ших на долю Шевченко, пока, он был кре-
постным, и бросив намек на «множество,
лишений и страданий», постигших Шев-
ченко впоследствии (т. е. во время ссыл-
ки). Отношение Панаева к творчеству
Шевченко определялось следующими до-
статочно выразительными суждениями:
«гениальный поэтический талант», «на-
родный поэт», чье имя «с гордостью и лю-
бовью повторяет» его родина, «певец сво-
боды».
Откликом на кончину Шевченко надо
считать и помещение в майской книжке
журнала перевода поэмы «Гайдамаки», Пе-
ред текстом поэмы переводчик (П. Гайдебу-
ров) напечатал свое собственное стихо-
творение, посвященное «памяти Тараса
Григорьевича
если не чисто классовым,
Ormaro это стихотворение ‘ни ‘тю содержа-
вию, ни по форме не представляло 6060й
ничего замечательного и совершенно блед-
вело по сравнению е поэмой Шевченко.
Излишне было бы‘ доказывать, что B
русской литературе нет более потрясаю-
щей картины крестьянской революции,
чем та, которая содержится в этой поэме,
Печатая ее. редакция «Современника» В
одно и то же время откликалась и на кон-
чину Шевченко и на те вспышки волне-
Пий и даже восстаний, которыми «060б-
рашное до липки» (выражение Ленина)
русское крестьянство ответило весной
1861 г. на пресловутое «освобождение».
Тем самым как бы подчеркивалось, что В
тлазах труппы «Современника» Шевченко
является певцом и выразителем настроений
революционного крестьянства.
Главный редактор «Современника» по-
святил кончине Шевченко 060б0е стихот-
ворение, которое, однако, ви в 1861 г.,
ни в последующие годы так и не смог на-
печатать. Мы имеем в виду стихотворение
Некрасова «На смерть Шевченка»,
вые напечатанное лишь в 1886 г. в жур-
нале «Эаря», издававшемея в Львове.
Не предавайтесь особой унылости!
Случай предвиденный, чуть
не желательный,
Так погибает по Somme милости
Русской земли человек замечательный
С давнего времени. Молодость
трудная,
Полная страсти, надежд, увлечения,
Смелые речи, борьба безрассудная,
Велед за тем долгие дни
‘ заточения...
Все он изведал: тюрьму
\ петербуртекую,
жандармов
‚ любезности,
Все — и раздольную степь
‘Оренбургскую,
И ее крепость... В нужде,
в неизвестности
Справки, допросы,
Там, оскорбляемый
каждым
невеждою,
ил он солдатом — с солдатами
жалкими,
Мог умереть он, ‘конечно, под
палками,
Может, и жил-то он этой
надеждою.
Но сократить не желая страдания,
Поберегло его в годы изгнания
Русских людей провиденье
игривое, —
Кончилось время его несчастливое,
Bee, чего с юности ранней
не видывал,
Милое сердцу эму улыбалося.
Тут ему бог позавидовал.
— Жизнь оборвалася...
Как вилит читатель, Шевченко изобра-
жен здесь жертвой дикого и жестокого пра-
вительственного террора.
IV.
Незаурялный интересе представляет ‘и
прозаический отзыв Некрасова © Шевчен-
ко, относящийся, правда, ® более поздне-
му времени. Вознык он при следующих
не вполне обычных обстоятельствах. В
1867 г. книгопродавцем Лисенковым был
пред`явлен иск к Кожанчикову, только что
выпустившему ‘новое издание «Кобзаря»,
© нарушении Кожанчиковым принадлежа-
щих ему, Лисенкову, «прав литературной
собственности на ‘некоторые стихотворения,
Шевченко». В своем иске фисенков исхо-
дил из факта передачи ему Шевченко «в
зечное потомственное право» тех стихот-
ворений, которые были помещены в пер-
Шевченко», — «Песни». вом издании «Кобзаря» 1840 г. Если бы
впер-.
Т.Г. Шевченко и круг «Современника»
далось выиграть процесс, TO
Тисенкову удалос бы возмутительной
«Кобзарь» подвергся
вивисекции: Та Часть его, которая была
напечатана до ссылки Шевченко, okasar
лась бы в новых изданиях из ATOM, :
Tpurzamenubti B KayecTBe akcnepTa, ae
красов понял опасность, угрожающую a
тературному наследию Шевченко, и Не
их «об’яонениях» энергично BEICKA:
против расчленения «Кобваря». :
Мнение его было обосновано следую
щими соображениями (цитируем прото
м нае был поэт глубоко и исклю-
чительно национальный, сопециализировав-
ший для себя. отдельную область, воспро
изведению которой он посвятил всю свою
жизнь и из которой че выходил ви однаж-
ды; именно, задачею его поэзии ‚было. изо-
бражение народной жизни родной me
Украмны, и в Этом смысле все пьесы е
родственны... В настоящее время, когда
деятельность Шевченко окончена и задача
его поэзии выполнена, насколько позволи-
ла ему жизнь, — иоключение какого-либо
стихотворения из издания его произведе-
ний неизбежно отразилось бы на читате-
ле, в ущерб его пониманию, м это, по мне-
нию Некрасова, есть лучшее, наглядное
А и i связи всех
стихотворени евченко...» ‘
B pagan of Некрасов ссылается 1d
ряд определенных стихотворений, ‘из ятие
которых из состава «Кобзаря» нанесло бы,
по его мнению, непоправимый ущерб
внутренней целостности’ книги. {
Примечательны строкя, посвященные
знаменитому стихотворению «Думы мои,
думы».
‚ «Думы (о родине) томят автора, он He
мог ни заспать их, ни выплакать, он их
любит, ласкает и выливает на бумату в
надежде, что найдется и еще хоть одно
‘сердце, которое ‘заплачет над ними так,
как плакал поэт. В этой радующей на-
дежле поэт, оставаясь сам гибнуть на чуж-
бине. высылает свои лумы на Украину,
тде они найдут правду, ‘найдут верное
сердце и, быть может, наживут и славу
их автору. Такое содержание этого сти”
хотворения, которое «есть, очевидно» род
‘введения ко всей деятельности поэта и 38-
ключает в себе указание, как сам автор
смотрел на свои произведения и для че-
то писал их... Это вступительное ‘стихотво-
рение необхолимо при’ каждом издании
Шевченко, так ‘как без него читатель был
бы лишен достаточных данных для пони“
мания как автора, так и ето произведе-
ний».
Нет надобности. доказывать, Что эти
«0б’яснения» Некрасов» дают достаточно
оснований утверждать, что он He только
высоко ценил -«Козбаря», но великолен:
mo знал его. Таково было отношение в
Шевченко руководящего кружка. «Совре-
менника», конкретно говоря, тех четырех
писателей, которые в 1861 г. составляли
редакционную коллегию журнала: Черны-
шевского и Добролюбова, Некрасова и Па-
наева. Это, безусловно, положительное,
иногда даже восторженное отношение пред-
ставляет тем большую ценность, что в 0с-
нове‘ его лежали не какие-либо случайные,
тем более личные, мотивы, & соображения
чисто общественного, чисто принципиаль-
ного порядка. Революциюнным крестьяноким
демократам, сгруппировавшимся в 60-е го-
ды вокруг «Современника», Шевченко был
дорог своими революционно-демохратиче-
скими’ стремлениями (нужно ти говорить,
что эти элементы в его творчестве явля-
‚лись определяющими?). Тем более был до-
рог, что, в его творческом облике передовая
идеология сочеталась со столь высокой ху-
дожественностью формы, что он в поллой
мере заслуживал имя великого народного
поэта,
В суждениях современниковцев о Шев-
ченко нет ничего, ‹ чем могли бы не со-
гласиться читатели и почитатели его в на-
ши дни,
`А Шевченко в стране Советов читают
миллионы,
Новые переводы
из Т. Г. Шевченко
Два
стихотворения
1.
На что, на что мне карие очи,
Коль заглянуть в них викто не хоче
Ой, мама, мама, никто не хочет,
На что, на что мне белые руки,
Когла с любимым они в разлуке?
Ой, мама, мама, навек в разлуке,
На что. ва что мне быстрые ноги
Коль нет на свете для них дороги’
Ой. мама, мама, им нет’ дороги!
.
a
Ой, на горе, ромен цветет,
А под горой казак идет,
От. печали сеолие сжалось:
Где ж.ты, доля, затерялась?
То ль в корчме ты с. богачами,
То ль в степях ты с чумаками?
Или в поле на раздольи
С ветоом носишься на воле?
ОЙ, не там ты ищешь. брате, —
Твоя лоля — в чужой хате,
В полотение ла в платке,
Ла в девичьем сундуке,
1859 г, Перевел с украинского
М. ИСАКОВСКИЙ,
*
Мне почта вновь не привезла
Желанных писем с Украины!
За грешные ль мои дела
Меня карают так? Причины
Той кары неизвестны мне:
За что сердитый бог карает,
Й знать не так уж важно мне!.,
А сердце плачет, вспоминая
Все грустное в далеком крае, —
Все, что в родимой ‘стороне
Случалось некогда со мною
В еще недавние года,
Клялись мне в верности тогда,
Кто братом Звался, кто сестрок, -
А разошлись, как туч гряда,
Друг друга слез не удостоя,
И вот опять на склоне лет
Пришлось людей узнать... Her, нет
Бедняги все поумирали,
Холера там, а то б прислали
Хоть лист бумаги...
аб оо @ eet Ф © © Fetes Щл...
От. тоски да от печали,
Чтоб не. видеть, как читают
Погуляю я над морем,
Поразвею свое горе;
Украину вспоминая
Да песенку напевая.
Скажет человек — обманет,
А она хитрить не станет, —
Обнадежит, успокоит
И всю правду мне откроет,
1848. Кос-Арал,
Перевел с украинского
Ник, УШАКОВ,
Плакат работы художников Резниченко
и Хотинок, выпущенный Украинским
государственным издательством «Mu-
стецтво» к 125-петию со дня рождения
великого украинского поэта-революцио.
нера Т, Г. Шевченко,
(Фотохроника ТАСО),
Иван КАШКИН
«оНазалт
N@MMnINy Dia
Мещанская мудростБ учит: успех толь-
ко раз стучится в дверь молодого челове-
ка, Лови его и не упускай. Славу неси
в банк и живи на проценты. В старом
буржуазном мире так оно обыкновенно и
бывало, и в этом об’яснение многих лите-
ратурных метеоров, прославленных писа-
телей, которые легко становились пре-
успевающими дельцами OT литературы.
К редкому человеку слава приходит там
дважды, так усиленно он капитализирует
ее первый приход. Но на пороге нового
все предстает в новом качестве, и люди
растут по-особому.
В Америке Хемингуэй был уже однаж-
ды знаменит. Но слава не развратила его.
В 20-х тг. он, еще начинающий писатель,
был кумиром молодежи «погибшего поко-
ления». «Хемом Великим» (Hem the
Great) восхищались как мастером-стили-
стом, как своеобразной, запоминающейся
‘фигурой. Потом пришли годы охлаждения
к нему американского читателя, а сейчас
в газетах появляются сообщения, что в
Нью-Йорке открыт клуб имени Хемин-
тузя. Сейчас в глазах американской мо-
лолежи он опять ‘предстает «Хемом Be-
gaukum> (Hem the Great again), Ho celiac
он стал примером прежде всего для тех,
кто сражался в батальоне им. Линкольна,
и привлекает он их тем, что он с ними,
он такой же, как эти простые, честные,
смелые люди, только он вдобавок умеет
зорко видеть и умеет писать.
Сейчас он вызывает не только восхи-
щение, & прежде всего уважение и не
только к мастеру, но и к человеку. Ма-
стер и человек не существуют в нем раз-
‚дельно, они слились в писателя-бойца.
‚ С публичной речью Хемингуэй впервые
выступил в 1937 г. на П конгрессе амери-
канских писателей, и вот что он сказал
о назначении писателя: «Писатель меняет-
ся, но его задача остается неизменной.
Она всегда заключается в том, чтобы пи-
сать правдиво и, узнав, в чем правда,
воспроизводить ее так, чтобы она стала
частью жизненного опыта читателя».
И частью этой большой задачи стано-
вится для Хемингуэя желание узнать, В
чем правда в человеке. Чем человек хо-
рош или плох. Для определения этого
писателю нужен какой-то оселок, какая-
‚ мингуэя, он такой оселок для себя нашел.
Литературная газета
2 M11
то простая и универсальная шкала цен-
ностей, И, судя по всему творчеству Хе-
Грубо говоря, для Хемингуэя человек хо-
poll, когда он прост, честен, смел и
органически связан с трудом, природой и
такими же, как он, цельными, простыми,
непосредственными людьми.
Большая труппа ранних рассказов Хе-
мингуэя и ряд наиболее значительных
рассказов позднейших лет написаны от
лица Ника Адамса, простого. американ-
ского юноши, ставшего писателем. И все
симпатии Ника на стороне простых, цель-
ных, непосредственных людей. С большой
теплотой и юмором Хемингуэй пишет об
угловатых, петушащихся подростках
(«Трехдневная непогода»), о друзьях дет-
ства — индейцах. С нежностью вепоми-
нает он 0б отце Ника. Этот чудак —
доктор, охотник, собиратель индейских
древностей — чужой в своей чопорной
семье, где тон задает ханжа, его елейная
супруга («Индейский поселок», «Доктор
и его жена», «На сон грядущий», «Отцы
и сыновья»).
Он свой человек среди матадоров; Ha
фронте, где «все было просто и все были
друзьями», Ник ведет задушевные бе-
седы с рядовыми солдатами, © вестовым
(«На сон грядущий»).
Он заставляет умирающего писателя жа-
леть, что тот ‘не успел. написать о пло-
щади Контрэскари и улице Муфтар, на-
селенных потомками коммунаров, о про-
стом рабочем люде милого его сердцу Па-
рижа, где он писал свои первые строчки
(«Снега Килиманджаро»).
В социально отверженных людях он
ищет и находит глубоко тротающие, чело-
вечные черты. Негр, который зарезал че-
ловека, самоотверженно опекает сумасшед-
шего боксера («Боксер»), Гора дешевого
мяса, огромная, оплывшая проститутка,
привлекает его внимание певучим голосом
и тем, как горячо защищает она возвы-
шающий ев в ‘своих собственных глазах
вымысел о небывалой любви к ней зна-
менитого чемпиона («Свет мира»),
Тема честности и фальши в человеке
впервые намечена Хемингуэем в его спор-
тивных рассказах. В них всякая сделка
с с0бой несет смерть. Боксер сфальши-
вил — он ставит 50 тысяч‘ на противника
и поддается ему, и этим убивает себя
как профессионала («50 тысяч»). За ка-
кую-то, должно быть, более зловредную
фальшь морально убит, заживо умерщвлен
«Убийцами» затравленный ими Оле Анд-
ресон. За такую же фальшь, в сущно-
сти, убит жокеями во время скачек и
«Мой старик».
Но во всю широту развернута проблема
честности в рассказах о нечестной импе-
риалистической войне, Ник Адамс с воо-
дущевлением шел защищать демократию
и только на фронте понял, что защищает
займы Моргана, Под впечатлением Кало-
ретто в нем растет ироническое отноше-
ние к горе-воякам итальянцам, накопляет-
ся усталость от лживой войны («В чужой
стране»). В войне он видит одни только
ужасы («Мертвые»). Сам испытав все это,
стаз таким, «какими вы», окопавшиеся 60
гатеи, «никогда не будете», он оправды-
RaeT для себя заключение «сепаралт-
ного мира» и уходит в частную жизнь.
Но и тут, «Дома», его преследует ложь
войны, зоологический обывательский шо-
винизм, прикрывшийся патриотической
маской. Это все тот же пуританско-ме-
щанский удушливый мирок жены докто-
ра. Сейчас почти символический характер
приобретает тот вполне реальный костер,
на котором OHS сожгла коллекции мужа,
образцы индейской культуры, которые он
собирал среди своих пациентов.
Ник ищет новых сил в общении с при-
родой, в писательском труде, Он дома—
не в конторе Кребса-отца, а на Bur-
Ривер, среди охотников Вайоминга, контра-
бандистов. и ветеранов Флориды. И это
соприкосновение с родной землей дает
силу, помогает не заблудиться, когда ра-
бота репортера кидает его в кабачки, ка-
фе и отели послевоенной Европы. Этот
мир изломанных, условных отношений
вырождающейся буржуазной цивилизации
вызывает в нем враждебное ирезрение.
Сначала он еще как-то жалеет тех, кто
томится, кто запутался в тенетах всяких
условностей, Если нельзя иметь ребенка
и семью («Белые слоны»), «то хоть кош-
ку-то можно», товоря словами американки
из «Кошки под дождем»; но и милое вни-
не
опустошенную
мание старика; посылающего кошку,
утешит, He наполнит
жизнь. А в следующих рассказах Хемин-
рок»), наносит пощечину счастливому су-
рии рассказ 0 людях-марионетках на фоне
рисованных декораций.
мира шалэ («Альтийская идиллия») ста-
ма о смерти истленности всего
тубителен для художника, «Богатые —
скучный народ»... «каждый день, полный
праздности, комфорта, презренья к тому,
во что он превратился, притуплял его спо-
собности и ослаблял его тягу к работе,
так что в конце концов он совсем’ бросил
теперь, удобнее, что он не работает»,
И он покидает их, чтобы писать © них.
«Самому себе ты говорил, что когда-
туэй явно издевается («Дрозда -в.. пода-
пружеству Эллиотов, посвящает Шзейца-
Блестящие тру-
щобы большого города и отрезанные от
новятся Для него своего рода клиникой,
тде он наблюдает и описывает случаи вся-
кого рода извращений, которыми полон его
сборник 1933 г. «Победитель не получает
ничего». Все настойчивее навязывается те-
сущего
(«Чисто, светло»). Он видит, что этот мир
работать. Людям, с которыми он внается
нибудь напишешь про этих людей, про
самых богатых; что ты не их племени —
ты соглядатай в их стане; что ты поки-
нешь его и напишешь о нем». И он пи-
met убийственную ХХГУ главу романа
(«ИметБ и не иметь»), о людях, которые
владеют яхтами,
HM вот перед ним во весБ рост встает
последняя проблема — проблема муже-
ства, Его давно привлекало мужество про-
стых, скромных людей, мужество труда,
в том числе честного писательского труда,
в котором он видит смысл своей жизни.
Лакмусовой бумажкой для определения
мужества, стала для него внезапная на-
сильственная смерть, перед лицом кото-
рой. до конца обнаруживает себя. человек.
Смерть на арене боя быков, на охоте, на
войне, Хемингуэй ‘сначала пишет о про-
фессиональном мужестве матадоров, кон-
трабандистов, охотников (Уилсон в расска-
зе «Недолгое счастье Фрэнсиса: Макомбера»
и даже сам Макомбер, в котором с рож-
дением мужества рождается человек). На-
конец, о мужестве писателя. Оно в` том,
чтобы во-время сказать себе, что ты «за-
тубишь свой талант, не давая ему никако-
применения, загубишь изменой самому
себе и своим верованиям, пьянством, при-
тупившим в тебе остроту восприятия,
ленью, сибаритством и «нобизмом, често-
любием и чванством, всеми правдами и
неправдами, Талант был, ничего не ска-
жешь, но вместо того, чтобы как-то при-
менить его, ты торговал им». Мужество
писателя в том, чтобы во-время спохва-
титься, что не делаешь того, что должен
был сделать, что до сих пор был лишь
«соглядатаем во вражьем стане», Рассказ
«Снега Килиманджаро» был напечатан в
августе 1936 т. и стал как бы вехой боль-
шого этапа. Вскоре Хемингуэй, снова по-
ехал в Испанию. Он давно оценил mpo-
стой, прямодушный и мужественный
испанский народ и ето замечательную зем-
лю. Когда началась вторая империалисти-
ческая война, он, не задумываясь, стал
на сторону испанского. народя в его «борь-
бе ва право жить по-человечески». Война
остается войной, но «когда люди борются
за ‚ освобождение своей страны от ино-
странной интервенции, когда эти люди яв-
ляются вашими друзьями, одни -—‘недав-
ними, другие — давнишними, и вы знае-
те, как на них напали и как они боро-
лись, сперва почти без оружия, — вы
узнаете, следя за их жизнью, борьбою и
смертью, что на свете есть’ худшие вещи,
чем война. Трусость — хуже, предатель-
ство — хуже, и эгоизм — хуже».
Там, в Испании, вместе со своими дазв-
нишними друзьями — матадором Сидом
Франклином и художником Квинтанилльей,
и бок о 6бок с недавними друзьями, ве-
селыми, спокойными людьми — Лукачом,
Хейльбруном, Реглером, он делал то дело,
которое должен был делать, и у него воз-
никает новое отношение к войне, к смер-
ти, новое отношение к людям... Осенью
1937 г. в письме в редакцию «Интернаци-
ональной литературы» он пишет: «Скажи-
те Кашкину, что война в 40 лет совсем
не то, Что в 20». В 1918 г. в чужой
стране, в Италии, Хемингуэй слышал, как
в рабочих кварталах Милана вслед воен-
ным кричали «Долой офицеров». Теперь, в
1937 г., он видит, как в Валенсии «запи-
сывались в армию с энтузиазмом», в Мад-
риде «с нежностью наблюдали за тупоно-
сыми истребителями», защитившими сто-
лицу от вражьих налетов. Война в Иопа-
HHH,—c радостным изумлением пишет Хе-
мингуэй,—это какая-то новая, удивитель-
ная война, в которой клерк благотвори-
тельного общества в Питтобурге вырастает
в подлинного героя и не врет и не при-
крашивает своего теройства, «Удйвитель-
ная война, и узнаешь в этой войне ров-
но столько, сколько ты в состоянии вме-
стить». В этой войне наваждение смерти,
долто преследовавшее Хеминтузя, побежде-
но; Вместо нездорового внимания или про-
фессионального интереса он испытывает. к
ней ненависть. «В молодости смерти при-
давалось огромное значение. Теперь ne
придаешь ей никакого значения. Только
ненавидишь ее за людей, которых ona
забирает» («Испанская земля»). В эту
войну Хемингуэй. впервые остро ощутил
себя американским гражданином, он гор-
дитоя батальоном Линкольна и с тордо-
стью вспоминает о тех, кто. бился когда-
то под Геттисбургом. В эту войну чест-
ный человек He отказывается от самой
трудной и неблагодарной работы, идет на
всевозможные жертвы, если это необхо-
димо для пользы большого дела и если
именно ты должен на это ‘итти (образ
Филипа в пьесе «Пятая колонна»). «Впе-
реди пятьдесят лет необ’явленных войн»,
товорит Филип, «и я дал обязательство
на весь срок. Не помню, когда именно,
но я дал его», Путь Хемингуэя органичен.
Уже в «Снегах Килиманджаро» бессовна:
тельно формулировались некоторые пунк-
ты этого обязательства. Теперь оно не
только подписано, но и осуществляется,
И в этой войне Хемингуэй находит
опять то внутреннее спокойствие и уве-
ренность, которых он давно ищет, и лишь
временами и ненадолго находил раньше в
работе, в общении с природой и с про-
ee людьми.
емингуэй всегда остро ощущал -
тущее чувство, ROTOpOS ВОНИ а рый
ты не сделал того, что следовало сделать,
Это мучило его даже как заноза невы-
полненного обещания милым старикам
Фонтэнам притти проститься («Вино Вай-
оминга»), угнетало как сожаление писате-
ля 0 том, что им не написано самое важ
ное, а теперь, в предисловии к своей но-
следней книге, он спокойно и уверенно
пишет: «Когда идешь туда, куда должен
итти, и делаешь то, что должен делать, и
видишь то, что должен ‘видеть,—инстру-
мент, которым ` работаешь, тускнеет ‘и
притупляется. Но лучше мне ‘видеть его
потускневшим и погнутым и знать, ‘что
мне придется снова отточить и выпрямить
его, но знать, что мне есть о чем писать
‚чем видеть его чистым и блестящим и не
иметь, что сказать; или гладким и х0р0ш@
смазанным держать его в ящике без упо-
требления...»
Столкнувигись лицом.к лицу © фаший
мом, Хемингуэй в своей речи из ПП ко!
грессе писателей дал фашизму уничтояа“
ющую оценку. Хемингуэй и 06946 #8
теоретик и не политик, он взвешивает в
на своих весах писателя, своими четырый
гирями и определяет вес по своей шк
ценностей: человек должен быть пре
честен, смел и органически связан о тр}*
дом, природой и цельными, простыми
непосредственными людьми,
А фашизм не прост, он ma Boe лады
пыжится доказать“ мнимое превосходства
своих чистых кровей,
«Фашизм — это ложь, изрекаемая 081
дитами», и писатель при нем обречен 1%
бесплодие.
Фашизм малодушен, Только трус мож
заниматься безнаказанным убийством мир»
ных людей «Всякий раз, как фашист
бьют на фронте, они вымещают свою вл
Oy на безоружном . гражданском н80еле
нии», я
Наконец, фашизм—враг земли и просты
человеческих отношений. Он отрывает 21»
дей от мирного труда, в именно защит
мирного труда’ — вот основная тема сц
нария «Испанская земля», On yponytt
землю и ее прекрасные торода свомя
снарядами и авиабомбами, он несет 10
всюду смерть и разрушение.
Итак, фашизм ходулен, лжив, внутрен!
малодущен, ‘ враждебен жизни. Он =
враг, с которым нужно бороться, И Х#
мингуэй верит в победу над ним, Он да
но убедился в непобедимости скромного,
нестибаемого Маноло. Теперь же, когда 1
борьбу, «в борьбу за право жить п”
человечески», вовлечены миллионы Held
бедимых, Хемингуэй не колеблется оделатв
выбор. Свой рассказ о простом, мужестве
HOM мадридбком шофере Иполит ©
заканчивает словами: vor кто 5091
ставит на Франко, или Муссолини, ий
Гитлера, Я делаю ставку на Иполито». 0
3a Иполито, он за тех людей, которыь
атакуя врага в его фильме «Испанская
земля», «каждым своим шагом утверж
дают — эта земля наша»,
Все то, о чем мы говорили, — Ht!
первых семнадцати лет писательской дея.
тельности Хемингуэя на пути от первого
его рассказа “«У нас в Мичигане» (1921 №
до пьесы «Пятая колонна» и очерво
«Война в Испании» (1938 г.). Все это
ключено в его книге «Пятая колонна 1
тридцать семь рассказов», и лучшее, чт
мы можем пожелать Хемингузю, — 9%
чтобы всерьез осуществилась шутливая 8%
явка, которой он заканчивает свое пред
словие: «Я хотел бы прожить достаточи
долго, чтобы написать еще три романа 1
двадцать пять рассказов, У mena eh
несколько неплохих на примете»,
Письма эти, погуляю,
ди
~