А. БРУШТЕЙН 

М. ГРИНБЕРГ

ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР B. ШКВАРКИНА Вечер, посвященный творчеству масте- ра советской комедии В. В. Шкваркина, состоялся 26 февраля в Клубе мастеров искусств. и14 лет назад в двух московских теат- рах шла историческая драма о предатель- стве бывшего народовольца Дегаева «В глухое царствование», получившая первую премию на конкурсе московского отдела народного образования. Это была первая пьеса В. Шкваркина. Тогда никто еще не мог предвидеть в ее авторе будущего ко- медиографа, Но уже вторая пьеса «Вокруг света» (поставленная в бывшем театре Корша) и последовавшие за ней восемь пьес: «Вредный элемент», «Лира на про- кат», «Шулер», «Кто идет?», «Доктор Егор Кузнецов» и, наконец, «Чужой ре- бенок», «Весенний смотр» и «Простая де- вушка» - раскрывают яркий комедийный талант писателя. Обзор творчества В. Шкваркина сделал на вечере заслуженный артист РСФСР H. М. Горчаков. - Секрет успеха произведений Шквар- кина, - сказал он, - в острой комедий- ности его пьес. По занимательности ин- триги советский писатель не уступает таким мастерам комедий прошлого, как Скриб и Сарду. Основная идея всех пьес Шкваркина -- борьба с пошлостью и ме- щанством, с предрассудками и обыватель- щиной, которые он бичует смехом. Его любимый герой - маленький человек, испытывающий процесс перерождения. - Половина пьес В. Шкваркина, - за- кончил т. Горчаков, - поставлена у нас в Теате сатиры, Мы считаем талантли- вого драматурта своим автором и наде- емся еще долго и плодотворно работать с ним. После просмотра отрывков из послед- них комедий Шкваркина «Чужой ребе- нок», «Весенний смотр» и «Простая де- вушка» в исполнении Театра сатиры, коллектив театра и зрители тепло привет. ствовали цисателя. 

далро

АН«СКАЗКА»

«ИВАН СУСАНИН» здесь был у Глинки. Примечательно, что навеять глинковских «шоляков» мог как раз сам Шопен. Мы имеем в виду его энаменитый пятый полонез фис-моль с противопоставлением трагической первой темы мазурки в средней части. В «Су- санине» Глинка нарочито сопоставляет второй, «тюльский» акт и сцену в лесу. утерино. «ИванаНаиболее слаба в спектакле первая сце- на последнего акта (трио). Возможно, что известную роль здесь играет и то, что во- обще этот акт в спектакле задуман неудачно. Мы не знаем не только в рус- ской, но и в мировой оперной литературе произведения, в котором в такой полной мере, так прямо, цельно и глубоко была выражена идея патриотизма. У Глинки в опере (мы говорим о музыкальной драматур- гии ее) нет ничего внешнего, кричащего, сусально-пюмпезного, ложно-патетического. Все предельно сжато, лаконично. Это во многом облегчает работу режиссера: не на- до ничего придумывать, присочинять, ни- чего особо подчеркивать, - все и так бъет в одну точку, посвящено одной идее. Режиссеру остается только придерживать- ся Глинки, довериться ему. И там, где по- становщики шли целиком за Глинкой, - они добились успеха. Там, где они начи- нали мудрить, там их ждали неудачи. По- становщики хотели придать «Сусанину» монументальность. Это хорошо. Но ведь хор «Ставься» у Глинки это не только опер- ный апофеоз, но и завершение драмы, при всей монументальности и грандиозно- признатель-онуменаьности и грандиозно- сти, этот гимн-марш полон огромного вну- треннего движения, ритмического разнооб- разия, И, конечно, сцена народного празд- нества на Красной площади, народного торжества была бы более уместной и бо- лее соответствующей Глинке, чем одно лишь «стоячее» исполнение хора. Дело, Чем более наряден и пышен этот вто- рой акт, тем большее удовлетворение ис- пытывает наш зритель при виде потуск- невшей и помятой помпезности заносчи- вых панов в сцене в лесу. Эта сцена ре- жиссерски наиболее удачна. В первом акте Б. А. Мордвинов, каза- лось, нашел верный стиль, тон и пра- вильные пропорции в отношении оперной условности и драматической «игры». Акт этот поставлен просто, без претензий, на скупых движениях. Но в дальнейшем най- денное в первом акте было режиссером однако, не только в этом. У Глинки последний акт задуман не- обычайно смело и пюистине гениально. Вначале композитор дает сцену на улице, возле Кремля. Издали, из-за сцены пианис- симо звучит «Славься». На сцену выходит 



Новая пьеса Михаила Светлова в Будущие историки, несомненно, научат- ея распознавать в играх детей характер- ные черты и отражения разных эпох. До революции во всей необ ятной уезд- ной России дети любили играть в то, о чем они читали в книгах или видели в театре. В комнатах и в саду, во дворе у помойной ямы путешествовали отважные дети капитана Гранта, терпел кораблекру- шение и боролся за жизнь Робинзон Пру- 30. Спартак вел на бой восставших гла- диаторов, проявляли чудеса проницатель- ности Следопыт и Шерлок Холмс. Тут же детвовали и герои-злодеи, из-за золота грабившие, разбойничавшие, убивающие… Ипры детей были бегством. От скуки обывательской жизни дети спасались в мир, вычитанный из книг или увиденный в театре. Потому что литература и театр были лучше и интереснее жизни. Бо что играют советские дети? В чел скинцев, в папанинпев, в опьянова, в перелет героической «годи- ны», в пограничников и героев озера Ха- сан. Лишь немногие игры … в Чапаева, в Александра Невского - пришли в дет- скую игру из кино, большинство взято прямо из окружающей действительности. Дети играют в жизнь потому, что наша жизнь гораздо богаче, ярче и разнообраз- нее детских книг, театра и кино. Пьеса Михаила Светлова «Сказка» рас- сказывает о советской жизни, о героях ее и строителях, советских людях. …Мы внимательно изучаем Каждый шорох земных глубин, Наше мужество мы считаем Самой главной из дисциплин! Герои светловской пьесы веселятся, ост- рят, смеются: …Веселее, друзья, глядите: Первым делом - не унывать!… От студенческих общежитий До бессмертья рукой подать!… Каждому из них автор с любовью дал запоминающуюся характеристику. И зри- тель не может не любить безбожницу Та- ню, которая говорит «боже мой!» и с су- ровой хозяйственной нежностью опекает друзей. Катю, которая считает себя тру- сихой и совершает самые смелые поступ- ки, по ее мнению, из трусости. Иногда характеристика того или друтого персона- жа сопровождается песней -- замечатель- ной светловской песней. Песни эти не имеют самостоятельно-дивертисментного ха- рактера, Когда цыган Яков поет: …Сто врагов -- цена цыганской крови! За нее дешевле не возьму… то это и есть характеристика героя, и нельзя оторвать эту песню от образа. Когда все песни спеты, и веселье при- тихло, товарищи предлагают поэту, сту- денту Ване, сочинить для них сказку, мужестве, о детях, о золоте… - Войдите, Иван Анисимович! - на- чинает Ваня. И в комнату входит Иван отец Тани и директор ортого вуза, где они учатся, Он об являет, что все они едут в «В тайгу». - «Когда?» - «Завтра». - «Зачем?» - «За волотом» Эти вопросы и ответы, произносимые по нескольку раз как ска- зочный повтор, уже вводят зрителя в бу- дущую сказку. перед нами разыгрывается сказка-экс- педиция, которую рассказывает Ваня и в которой участвуют все студенты, Изан Анисимович и ето младший сын Шурик Это - самая настоящая сказка, полная фантастических приключений, страшных опасностей и вмешательства сверх есте- ственных сил, добрых и злых, Но стран- ное дело! В нашей стране эта сказка при- 

Московском театре для детей Герои добывают золото для нашего го- сударства. И тут выясняется самое заме- чательное, самое сказочное: в личной жиз- ни у нас золото уже никому не нужно! Новое счастливое поколение уже не знает его роковой и подлой власти вад челове- ком! Прекрасна сцена, когда Шурик и его друг, мальчик Вилен, напряженно думают о том, на что может стодится человеку зо- лото: на искусственные зубы? Нет из не- ржавеющей стали раств Наспорным ные перья? На путовки ля формениой Чкаоваодежды?впервые обретает неожиданную реальность, элые силы оказываются не Бабами-Ягами или Змеями-Горынычами, а людьми, враждеб- ными нашей жизни, а обязанности благо- детельных волшебников выполняют управ- ляющий золотыми приисками Поспелов и старые «дедушки» золотоискатели (один из них открывает экспедиции местонахож- дение золота). Сказка Вани о мужестве, о детях, о зо- лоте - это сказка о мужественных детях пошей страны, больших и малых, добы- вающих волото не для себя. Они сами золото. как говорит один из старателей. А главное - они богачи и без золота!… Пьеса, конечно, не лишена недостатков. В ней есть еще некоторая недоработанность, в особенности в конце, где шесколько не- оправданным выглядит эпизод: Ваня-ком- сомолец убивает Ваню - мнимого вреди- теля. Неудачной - или недоделанной - кажется также почти пародийная фигура загадочного Великого Охотника, который стреляет только тогда, когда никто не ви- дит и не слышит. Но эти недостатки пьесы с избытком окупаются радостной поэтичностью ее со- держания, глубиной и свежестью мысли, оригинальностью формы. «Сказка» трудна для постановщика и актера. Вероятно, в иных театрах ее бу- дут играть как очередной вариант темы о неистребимых бодрячках-комсомольцах, ко- торывленная торые в огне не горят, в воде не Постановщики «Сказки» в Московском те- атре для детей - заслуженная артистка РСФСР 0. И. Пыжова и Б. В. Бибиков не пошли по этому пути. Не подлавшись соблазну аспытанных и «обреченных на успех» приемов и приемчиков, постанов- прики добились от мотодого апторского кол- лектива атры угтубленной, сдержаннной и тонкой. Спектакль получился чистый, бла- дельные сцены - приезд экспедиции, труд- ринейшая сцена опьянения Тани и, в осо- бешности, смерть Кати, - превосходны. Из стройного актерского ансамбля сле- дует выделить Нестерову, интересно и ум- но играющую роль Кати, обаятельную Таню (Звягина), красочного Якова (Са- лант), смешного и трогательного Моисея (Сажин), поэтического Вашю (Тобизш), Приятна Булкина (Шурик), хотя не везде веришь в то, что она - мальчик, а не АнисимовичооторошиПосовПсовдеев старатели (Стрепихеев и Гуткин) Полтав ский (Карнопелев), Виктор (Петров), Гу- шанскому удалось вдохнуть живую и теп- лую жизнь в образ Ивана Анисимовича. Превосходно художественное оформление Вичшневецкой и E. М. Фрадкиной. На крохотной и технически беспомощной сцене художницы показали целую страну - чудесные туманные горы, глубокие зер- кальные озера, непроходимую тайту и зо- лотоносные земные недра. Чрезвычайно удачна музыка композито- ра В. A. Оранского. Особенно хороши они.

Театру пришлось не просто реставриро- вать забытое произведение, но и реабили- тировать его, разоблачить лживую легенду о «Сусанине» как об опере реакционной и «верноподданнической», Творению Глин- ки, которое превращали в спектакль-гала и играли по царским «табельным» дням; Большой театр вернул его глубокую идей- ность, истинный смысл и значение. «Иван зазвучал ныне на советской сцене как чудесная позма о героизме на- рода, его патриотизме, его горячей любви к родине: это и есть настоящий глинков- ский «Иван Сусанин». Обе оперы Глинки ныне звучат на на- шей сцене! Два годаназад Большой театр поставил «Руслана и Людмилу», сейчас, в новой редакции-«Ивана Сусанина». Пусть в новой постановке еще кое-что недоделано, пусть кое-что представляется и даже попросту неверным - то не меняет главного и основного - мы обрели сейчас подлинного Сусанина». И в этом историческая заслуга советского оперного театра. Новая постановка прежде всего и больше всего радует своей музыкальностью. Са- мосуд, как дирижер, обладает удивительно верным и живым чувством музыки. Пар- титура «Сусанина» кажется чрезвычайно простой, но это очень сложная и трудная простотa. Каждый из многочисленных хо- ров и ансамблей в этой опере -- шедевр контрапунктическогомастерства, инстру- ментовка поражает моцартовской тонкостью и чистотой. Самосуд передает все богат- ство и блеск глинковской партитуры. Оформление художника Вильямса по- истине великолепно по своей живописной красочности. Можно сказать, что оно глу- боко музыкально: его воспринимаешь как воплощение самой идеи партитуры, как своеобразную частицу этой партитуры. Второй - «польский» - акт «Суса- нина» трактуется сейчае не как танцо- вальный дивертисмент, а как своего рода хореографическая драмаПревосходная идея, превосходно к тому же и осущест- Музыкант сособой признатель тонут.венная узыкант сособой ностью отметит, что сейчас в этом втором акте открыта давнишняя купюра в фина- ле. На наш взгляд, только танец сатиров и нимф нарушает стиль этого действия. Замедлены также темпы, взятые дирижером этой сцене. в Глинку очень часто корили за то, что поляков в своей опере он дает только в танцовальном рятме и даже в лесу поль- ский отряд движется как будто нето в по- лонезе, нето в мазурке. Слушая ныне опе- ру на сцене, в полной мере понимаешь, какой потрясающий гениальный замысел

семья Сусанина - Антонида, Ваня, Са- бинин. Следует трио, в котором они рас- сказывают московскому люду о подвиге смерти их отца, Ивана Сусанина. Затем открывается картина уже на самой Кра Красной площади. Народ торжествует свою победу; Антонида, Ваня, Сабинин сливают- ся со всеми многочисленными участника- ми замечательного празднования. Такова идея этой сцены, этого акта, в котором Нечто подобное случилось и с присочи- ненным сейчас прологом. Первый хор (вы- ход крестьян - мужчин и женщин), с которого начинается опера, для Глинки чрезвычайно важен, - хор поет тот же мотив, те же слова («Страха не страшусь, смерти не боюсь»), которые потом, в тра- гический момент встречи с поляками, Сусанин гордо бросит в лицо своим врагам. Чрезвычайно характерна эта «перекличка» Сусанина и народа. Сусанин повторяет те же мысли, те же слова, он неотделим от народа, он - один из народа. В спектакле Большого театра этот первый хор выклю- чен из действия, он исполняется отдельно, в виде «стоячего» пролога. Причем и сло- ва поются новые и иные, так что «пере- клички» сейчас уже не получается. Это существенно меняет концеппию Глинки: столь важная и для Глинки и для нас связь Сусанина и народа в известной мере нарушена. Надо к тому же добавить, что в новой постановке опускается вовсе целая сцена в лесу (с арией «Братцы, в ме- тель»), где народ идет спасать своего ге- роя, в III акте вырезывается также хор «Мы на работу в лес», который в опере показывает сердечную дружбу Сусанина с крестьянами его деревни, В этом, конеч- но, серьезный порок новой редакции оперы. завершается драма Сусанина. Сейчас, в новой постановке Большого театра, первое проведение «Славься» (за спеной) вы- бросили вовсе (вообще в партитуре сде ланы алые кушюры). Народный праздник заменен концертным номером, и драма Су- санина обрывается на траурном трио. иСпектакль «Иван Сусанин» в Большом театре вызо театре выз вызовет, вероятно, самые ыегорячие ые горячие споры. Это будет очень хорошо. Ибо важно всесторонне обсудитьэту работу. Ведь примеру Большого театра в ближайшееПочти же время последуют многие и многие со- ветские музыкальные театры. Речь должна итти, таким образом, об установлении но- вого канонического текста «Ивана Суса- нина», о принципах его интерпретации. И самому Большому театру, нам кажется, следует учесть и выправить отмеченные прессой недочеты постановки. Тогда спек- такль «Иван Сусанин» станет еще бо- лее цельным и драматически ярким.

ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР E. ШУМСКОЙ В Московском клубе писателей состоял- ся недавно творческий вечер Екатерины Шумской - автора многочисленных сти- хов для эстрады, напечатанных в различ ных сборниках эстрадных произведений. все стихи Е. Шумской сюжетны. благодаря этому хороши для исполнения с эстрады и пользуются успехом у зри- телей. Об этом говорили в своих выступ- лениях на вечере E. Шумской тт. 3. Б. Ветухновский, артист эстрады К. В. Зе- фейнеи поэт Н. Адуев. Шумской удает- ся, сказал Н. Адуев, вместить в сравни- тельно небольшое стихотворение сюжет, которого хватило бы на целую пьесу, На произведениях Е. Шумской лежит печать культуры и тщательного поэтического труда. Недостатком ее творчества Н. Аду- ев считает отсутствие поэтической смело- сти, что часто мешает ей обогатить поэти- ческой фантазией факты действительной жизни, служащие сюжетом ее произведе- ний. Е. Шумской свойственны юмор, са- тирические нотки и хороший вкус. В то же время некоторые стихи, как, например, «Перчатки», не свободны от банальности, плохих метафор, неудачных сравнений. К сожалению, Н. Адуев был единствен- ный из выступавших, ктонаряду с до- стоинствами указывал и на недостатки творчества Шумской. Все остальные, во вечер главе с 0. М. Бриком, открывшим вступительным словом, не адализировали. а лишь хвалили ее стихи. Вечер E. Шумской послужил поводом для принципиальных разговоров об әст- радной драматургии в целом Большин- ство выступавших указывало на то, что еще не изжито в литературных кругах пренебрежительное отношение к эстрадно- му жанру и что к людям, долго и упорно работающим в этой области, не проявляет- ся элементарного внимания.

УЗБЕКСКАЯ ПЬЕСА В РУССКОМ ТЕАТРЕ написанныезбекский драматург Зиннат Фатхуллин написал пьесу «Предатели». Тема ее борьба честных специалистов и опытни- ков-хлопководов за высокие урожан совет- ского хлопка, за новые сорта высокока- чественного волокна. Пьеса «Предатели» - это пьеса о любви и ненависти. Герой пьесы, молодой ученый узбек Шукур Баратов, его учи- тель, профессор Лученко, старый опытник Раджаб-ата и секретарь райкома Тура- ева разоблачают грязные дела напионали- стов. «Предатели» с успехом поставлены в Узбекском академическом театре, Бухар- ском гостеатре и Хорезмском областном театре. Эта пьеса - первая из узбекских пьес - переведена на русский язык. В конце января в Ташкентском русском драматическом театре состоялась премьера пьесы Фатхуллина «Предатели».

Новые кадры кинодраматургов Конкурс, - заявил В. Шкловский, был большой проверкой работы кино- организаций. Среди премированных спена- риев есть немало таких, авторы которых голами безуспешно бонвали пороги кино- организаций. А среди весть. Заслуживают дальнейшей разработ- ки биографические сценарии M. В. Фрунзе и Карле Либкнехте, литературно и со знанием фактов. забракованных спе- нариев имеются тажие, которые ставятся кинофабриками. Выступившие участники конкурса инте- ресовались вопросом о формах дальнейшей работы Комитета по делам кинематографиш с авторским активом, Начальник сценарного отдела Комитета т. Чернявский сообщил, что создаются три коноультационных пункта для работы с начинающими сценаристами -- в Доме ки- но, в Институте кинематографии и при секции драматургов союза писателей. Председатель жюри конкурса т. А. Фа- вв своем докладе отметил прекрасные в авоем докладе отметил прекрасные результаты конкурса: выявлено несколко десятков новых талантливых литераторов и кеподраматургов. Из 62 премированных авторов только профессиопалы, а В Доме кино на-днях состоялась встре- ча участников закончившегося конкурса на киносценарий, впервые дебютируют в литературе. Среди произведений, которые жюри пре- пе-мировало в качестве материла для сцена- риев, многие представляют значительный литературный интерес. Так, налгример, «Мо- либден» II. Путачева это готовая по- Фадеев дал высокую опенку ряду премированных сценариев: «Учитель» С. Герасимова, «Личное дело» B. Поташова, «Бабы» М. Смирнова, кинокомедии «Ферма чулес» М. Кузнецова и М. Культә, «Зо- лушка» В. Фридмана, «Дружба» И. Браж- нина.

В итоге - прекрасный спектакль, ра- дующий, обаятельный.

ше из других произведений Салтыкова, чем из этой пьесы: Хрептюгин, откуп- щик-миллионер, с азиатской дикостью пре- дающийся «европеизации», умирает в Па- зухине… Оттого и нелегко играть А. И. Чебану эту роль: на его долю пьеса ос- тавляет лишь конец долгой жизни… A. И. Чебан хорошо поҡазывает зала- кощенность душонки Пазухина - стар- ческая похоть не оставляет его и на по- porе могилы, солдатские рассказы Жив- новского о метресках слушает он жадно… Озорник, безобразник, купивший «для ба- ловства» пятнадцатилетнюю Аннушку и теперь говорящий ей же, но уже соро- калетней: «Поди, Аннушка, сюда, я хоть погляжу», он плотоядными глазами впивается и в Леночку Лобастову, неве- сту ето внука Гаврюшки. И глазам своим не верит, Перед ним - ходячая смерть, воплощенное худосочие с черепом на плечах… C. Н. Гаррель чу- десно загримирована и хорошо исполняет свою маленькую роль. «Да что ты будто худа?» - спрашивает Пазухин, и в вопросе этом, во всей сце- не осмотра А. И. Чебан искусно припо- дымает ту завесу, которую автор опустил над прошлым Пазухина. С подкупающим юмором, с превосходной аразработкой деталей В. В. Готовцев игра- ет поручика Живновского, вконец разорив- шегося, постаревшего, но верного себе Но- здрева. Опрокидывая в глотку бессчетные рюмки, он заботливо придерживает левой рукой левый ус, чтобы не замочился… Го- играет отлично тот образ, который намечен режиссурой, но образ этот не- сколько отличается от написанного Салты- ковым. Живновский далеко не столь оба- ятелен, каким мы его видим. И из его собственных (и опущенных) рассказов и из других произведений Салтыкова мы знаем, что он - хищник, мелкий, неудач- ливый, но тем более остервенелый в по- гоне за добычей. - Господа! представление кончилось! Добродетель… тьфу, бишь! порок наказан, пусто-добродетель… да где же тут доброде- тель-то! (К Прокофию Ивановичу). Проко- Фий Иваныч! батюшка! Так, словами Живновского заканчивает- ся пьеса, а с нею и спектакль. Он воплощает одну из существеннейших сторон творчества Салтыкова - изобличе- ние гнуснейшего лицемерия, этого страш- ного порока, который благословляет, об- легчает и покрывает и звериную, ни пе- ред чем не останавливающуюся погоню за деньгами, и насилия, предательство, об- ман, любые преступления… Спектакль передает и черты стиля Сал- тыкова - его едкость, его ядовитость, его пародийность - то, из чето слагается па- фос его гнева и ненависти. Литературная газета № 12

Его на секунду удерживает страх перед покойником (и Иудушка Головлев боялся чорта)… Но жажда денег все превозмогает, и вот выходит оттуда Фурначев, разбух- ший, так как набил кармалы, пазуху, фалды вицмундира. Первые слова его: «Теперь, кажется, со- вершился всей моей жизни подвит». М. М. Тарханов в этот миг подымается до истин- ного пафоса,- головлевского, разумеет- ся… Но сорвалось! Пойман с поличным, обесславлен, раздавлен… Катастрофу- для Фурначева подлинную трагедию - М. М. Тарханов играет очень скупо, Автор почти не дал слов, и Тарханов велико- лепно пользуется выразительностью своего жеста, малейших движений своего тела. Последний удар: жена, узнав, что тут произошло, уничтожающе говорит: Говорила я тебе, меньше об добро- детели распространяйся, - вот и вышло по-моему… Уязвленный Фурначев-Тарханов вздра- гивает, с еживается. Написана расписка, Иван Прокофьич восклицает: Православные! расступитесь! дайте дорогу вору и грабителю, статекому совет- нику господину Фурначеву… И. М. Москвин играет в спектакле роль, которая представляет огромные трудно- сти, Прокофий Пазухин внешне сходенc героями Островокого - самодурами, Ти- тами Титычами… Сродни он Хлынову: Прокофий бороду стрижет, сюртук напя- ливает не из-за наследства только. Ему «этот сюжет оченно поперек стал» -- рас- кольничье воздержание… Он, быть может, Хлыновым и развернется, заполучив день- ги, хотя бы в пику непочтительному сы- ну Гаврюшке (в сцене «Коммерция» Сал- тыков рассказывает о таких купцах). Но суть Прокофия иная, не хлыновская. И. М. Москвин, показывая в начале пер- вого акта Прокофия убитым, пришиблен- ным, замечательно играет в четвертом ак- те превращение его в хозяина. «Прочь с дороги! - говорит он. - Потомственный почетный гражданин Прокофий Иванов сын Пазухин идет!…». Это говорит не -ошалевший от счастья самодур, но чело- М. М. Тарханов уходит… Спина его иг- рает до последнего мгновенья, покуда не скрывается он за дверью. Мы знаем заме- чательный уход Собакевича - Тарханова с обеда у губернатора. Он вспоминается не потому, что уход Фурначева таков же, но потому, что он совсем иной -- и столь же выразительный. Так оҡанчивается история краха Фур- начева, сыгранная, как эпизод из жизни Иудушки Головлева… век далеко не глупый, хитрый, привык- ший играть тонкую игру. Уже в первом акте И. М. Москвин показывает как итра- ет Прокофий -- перед другими, но не пе- ред собою! Он дурачит Лобастова гене- рала из сдаточных (А. В. Жильцов), но, оставшись один, прямо говорит: «Обману генерала…» Во втором акте Пазухии опростоволосилПрокофий ся, испутавшись некстати, поверив несу- разным словам Живновского… Ошибка вы-

ются реальными существами, хотя изоб- ражаемые автором свойства сгущены в них до пародийных пределов, почти до невероятности. МХАТ тонко чувствует это «почти» и раскрывает в спектакле реализм Салтыко- ва в его своеобразии, Салтыкова в МХАТ играют так, что он непохож на Остров- ского, хотя немало общего между «Горя- чим сердцем» и «Смертью Пазухина». Хлынов и Пазухин - люди одной соци- альной природы, и даже одной человече- ской породы, Иным духом проникнут сал- тыковский спектакль и сравнительно с мхатовскими «Мертвыми душами». Он зна- чительно острей, напряженней, динамич- ней. Перед нами проходит не столько исто- рия смерти Пазухина в обстановке зве- риной борьбы за наследство, сколько ис- тория краха Фурначева (его играет М. М. Тарханов), и это правильно, интересно, хорошо. Салтыков, с огромной силой по- казывая, каким омерзительным животным сделало человека классовое, эксплоататор- ское общество, едва ли не наиболее лютой ненавистью казнит лицемерие. Иудушка Головлев - гениальное изо- бражение этого гнуснейшего порока. Как хорошо знал Салтыков лицемерие, как изучил он ето российски-николаевскую форму. Салтыков писал, что «лицемер чи- сто-русского пошиба, т. е. просто человек, лишенный всякого нравственного мерила и не знающий иной истины, кроме той, которая значится в азбучных прописях». M. М. Тарханов и И. М. Москвин по- братски делят актерский успех спектак- ля!… В дружном ансамбле с ними играют Ф. B. Шевченко - Настасья Ивановна Фурначева, B. B. Готовцев - поручик Живновский, А. И. Чебан - старик Па- зухин. M. M. Тарханов начинает второй акт пьесы истинно по-головлевски. Суесловие, пустословие, невежество - а с ними и безграничное плутовство и стяжательство (рекрутский набор - лакомая пожива) истекают из его уст; капает слово за сло- вом, размеренно, неторопливо, безжизнен- но. Так привык он точить людей «исти- нами из азбучных прописей», так спустя несколько минут донимает он Анну Пе- ровну Живоедову (Е. Ф. Скульская) и же- ну свою Настасью Ивановну. Ф. В. Шев- ченко превосходно передает внутренний и внешний облик круглолицой, пышнотелой, неуемно-глупой царевны из салтыковской же сказки, которая весь век у окна си- дела, печатные пряники ела да яблока- ми закусывала… С яблоками и пряниками ходит и она, изнывая от скуки от фурна- чевското лицемерия и пустословия: «Хошь бы при мне-то ты о добродетели не гово- рил!» Но не может о ней не твердить Фурна- чев, умышляя ограбить умирающего Па- зухина и подговаривая Аниу Петровну сделать слепок ключа от заветното сун- дука с капиталом. Мертвые слова, мерт- вые глаза, мертвенные движения губ у Фурначева, когда он, как кошка к мы- ши, подбирается к главному, выспрашива-

М. ГУС

«СМЕРТЬ ПАЗУХИНА» «…Ограбил… достояние тестя моего Ива- на Прокофьевича Пазухина, находившего- ся уже в мертвенном состоянии…», пишет изобличенный в воровстве статский совет- ник Фурначев под диктовку Прокофия Пазухина… «В мертвенном состоянии» на- ходятся и живые герои пьесы, которая называлась сперва «Смерть», затем «Цар- ство смерти» и наконец «Смерть Пазухи- на» Писал ее Салтыков в 1857 г. одно- временно с задуманной после «Губерн- ских очерков» новой «Книгой об уми- рающих». Творчество Салтыкова вышло из гого- левских «Мертвых душ»: губернский мир Крутогорска Салтыков увидел и изобра- зил, продолжая и развивая сатиру Гого- ля, но по-новому, по-своему. Биограф и исследователь творчества Салтыкова Ива- нов-Разумник увидел в «Смерти Пазухи- на» всего только «недурную бытовую пье- су, написанную под явным влиянием Островского»… Ошибка двойная - и в оценке Островского, и в оценке Салты- кова. Фурначев, вытоняя Прокофия Иваны- ча Пазухина, говорит ему: «Идите, госу- дарь мой, и помните, что сколько почтен- на и достохвальна добродетель, столько же гнусен и непотребен порок!» Мы, зрители, превосходно знаем, что за «смрадная скотина» этот велеречивый статский советник, Пародийны слова эти на его устах… Пародийны и слова Прокофия в четвер- том акте, после смерти отца и получе- ния наследства: «Теперича я совсем чело- век стал другой! теперича я почувствовал, что я со своим с калиталог талом пользу оте- честву принести должен». Весь Салтыков в этом излюбленном им приеме разоблачения звоико-лживой фра- звологии с помощью ревких и контрастных поставлений. И. Москвин (он играет рокофия Пазухина) заставляет нас ве- что не автор вложил слова вти в та Прокофия, но что они пришли из утра» того человека, который «правом в папеньку вышел»…A папенька. откупщик и воротила, настолько усердно котечеству служил» мошенническими по- ставками и откупными грабежами, что гу- бернатором «в надворные советники пред- ставлән…» Пародийность … на грани гротеска … солижает Салтыкова с Сухово-Кобылиным. Напомнив, что о подражании ему не мо- жет быть речи по той простой причи- не, что «Дело» и «Смерть Тарелкина» на- писаны поспе «Смерти Пазухина», укажем на основное, далеко не единственное, от- личие Салтыкова от Сухово-Кобылина. Салтыкову чужда символичность, доходя- щая до абстрактности. Его герои сохра- нлют внутреннюю психологическую прав- дивость мысли, чувства, поведения, оста-



Сцена из второго акта. Народный тист СССР М. М. Тарханов в роли Семен Семеновича Фурначева, артист- ка Е. Ф. Скульская в ропи Живое- довой. над врагами, он и радуется, но и играетовцев перед теми людьми, которые еще час на- зад унижали его, чтобы показать и дока- зать им, что теперь он - сила: «На всех я на вас плюю!» Душу Прокофия, хитрого, жестокого, глумливото, раскрывает И. М. Москвин, играя сцену расправысФурначевым. Живновский, привыкший полагаться на необ ятную свою длань во всех экстрен- ных случаях жизни, предлагает применить такие же меры и к Фурначеву. Но Пазу- хин Иудушку уязвляет в самое больное место: не честь его, а лицемерие и словие подсекает он на корню, ославив его перед женой, перед всем миром… И Живновский смекнул: «Да, эта манера, пожалуй, еще лучше нашей будет…» А когда суд и расправа свершены, Про- кофий предается буйной радости облада- ния капиталом. Сцену «Все мое!» - И М. Москвин передает как эмоциональ- ный варыв, как разрешение напряженной борьбы. Наряду с головлевским лицемерием (за- пойдем, ключительная фраза: «А теперь отдадим честь покойнику») есть в Про- кофии Москвина и глумовский цинизм, - оборотная сторона головлевского лицеме- рия (вспомним, что Глумов Островского стал одним из любимейших персонажей Салтыкова). полон и того купецкого бе- зобразия, которое свидетельствует нам, что сн - сын своего отца. Старика Пазухи-

Сцена из первого акта. Народный ар- тист СССР И. М. Москвин в роли Про- кофия Ивановича Пазухина. ет Анну Петровну, где сундук стоит и сколько в нем капиталу… -Так я полагаю, что миллиона два будет… Ни слова не произнеся, М. М. Тарха- нов играет целую симфонию переживаний от захватывающего дух изумления и до экстава радости. Она и изливается в пароксизме фурначевски-головлевското ли- цемерного пустословия. Четвертый акт… Темные ные сени в доме умирающего Пазухина… Крутая лестница на антресоли, под нею чулан… Мерцает свеча… Декорации Б. Бустодиева создают художественный образ пропсходящего, а не «оформление» места действия (очень хороши задники второго и третьего актов. красный и желтый ампирные пейзажи дрянного Крутогорска, но маловыразитель- ны декорации первого акта).

Распахивается входная дверь, в шине- ли внакидку, с цилиндром на голове вва- ливается Фурначев. М. М. Тарханов вхо- дит так, как появился бы Головлев как он, с его исключительным нюхом на «умертвия» появлялся в домах всех сво- их ближних, чтобы ограбить их… Фурна- чева бьет лихорадка, страшная лихорад- ка стяжания… Всем существом своим стре- мится он в комнату мертвеца, под кро- вать его, к сундуку с капиталом… Но он не был бы самим собою, если бы лице- мерный елей пустословия и теперь не источился бы из его уст: «Кончил пра- ведный муж земное свое обращение… Вот наша жизнь какова!…»

учила Пазухина, и теперь, одержав верх на мы знаем во всей его биографии боль-