ПЕВЦЫ КАЛМЫЦКИх СТЕПЕИ * зок (тули), песен (дун), легенд (туджи), притчей и пословиц. Широко известны «72 небылицы» - сборник калмыцких сказок, «Океан пословиц». пони-Но самым выдающимся произведением народного творчества, «Илиадой» и «Одис- сеей» калмыцкого народа, является герои- ческая эпопея «Джангар», насчитывающая свыше 13.000 стихотворных строк. «Джангариада» - цикл песен о пол- ководце Джангаре и его 12 богатырях. В ней воспевается чудесная страна Бумба, страна бессмертия, жители которой после 25 лет не старятся, страна вечного до- вольства и изобилия. Джангар, Хонгор, Алтан Цеджи и все «шесть тысяч двенадцать богатырей» - это верные сыны своей родины, защит- ники ее независимости. Они наделены лучшими чертами калмыцкого народа - мужеством, силой, умом и душевной чи- стотой. иранца-Сложная сюжетная интрига, чередова- ние картин реального быта и самой без- удержной фантазии, великолепно инстру- ментованный стих, язык краткий и об- разный - таковы художественные каче- ства «Джангариады». В течение несколь- ких столетий эта эпопея передавалась и передается из уст в уста, она стала щенной в сознаниикалмыцкого народа. свя-В Поэтика «Джангара» оказала огромное блияние на современную калмыцкую лите-    ратуру - одну из самых молодых литера- тур нашей родины. Эта литература возник- ла под топот славной калмыцкой конни-В цы, в пороховом дыму гражданской войны, когда бойцы становились запевалами. Так родились «Песня бойцов 1-го калмыцкого кавалерийского полка», «Военная песня

лев

пеньковский

«ЗОЛОТАЯ СТЕПЬ» О стихах казахского поэта Таира Жарокова в «Золотой степи» собрано тринадцать мирических стихотворений и большая поэ- м «Поток». Книга открывается стихо- творением о Сталинской Конституции - «Закон, которого не внал мир». Яснее звезд, Чудесней глаз любимой Восходит в блеске Пламенных лучей - Любовью человечества Хранимый Закон Великой Родины моей… (Перев, П. Кузнецова). Восхищенный поистине сказочным пре- ображением своего родного Казахстана, его культурным и хозяйственным расцве- том, поэт благоговейно вспоминает о да- лекой Москве, «о славной советской сто- вице», которая «нам в любом краю близ- да» Площадь. Демонстрации движенье… Мавзолей… и звезды над Кремлем. Мы стоим в молчаньи и волненьи - В Сталине могучее биенье Ленинского сардца узнаем… («Москва», перев, II. Вячеславова). Хорошие строфы имеются в стихотворе- няк «Пуля, направленная в скалу», гово- рящем о влодейском убийстве C. М. Кирова: …Ватем кричал гудком, печали полным, Кронштадт - могучий, грозный часовой, Затем так яростно вздымались волны Невы широкой, Балтики седой!… Но наряду с этим есть строфы и строки бледные, неотработанные, слова не на- труженные, «отписочные». В двух строках, фправдывающих название вещи, где ни одного слова не должно быть случайного, мы читаем: …Страна-скала, ее броню стальную Не исковеркать пулям никаким!… (Перев. В. Цвелева). строфы воскрешает в его памяти весь пе- режитый в детстве ужас. Страшные вос- поминания озаряет тротательная память о Жамал. Где она? Жароков дает прекрасную, живую кар- тину столицы Казахотана, ее новых зда- ний, предприятий, ее делового советского дня. Кайсар - главный инженер строи- тельства, где до него «похозяйничал» на- ционалист, вредитель Ордобаев. Кайсар его разоблачает. Стройка дворца благопо- лучно подходит к концу, идет оснастка здания телефоном и радио, и тут-то снова встречается Кайсар в Жамал, оказавшейся инженером связи. Детская дружба выросла за годы раз- луки в чистую, большую любовь. Наемный убийца, подосланный Ордобаевым, залосит в темной аллее парка кинжал над Кай- саром, но смертельно ранит Жамал, ко- торая пытается спасти своего друга. За- ботами врачей она все же вырвана из рук смерти. В последней мажорной ваклю- чительной главе снова вопыхивают пре- красные строфы-кадры о пленительном ро- роде Алма-Ата: В садах под тяжестью румяных яблок Ломились ветви. Лел веселый зяблик О внойном небе. Над садами плыл, Поставив парус, облачный кораблик… …Алма-Ата! Твой флаг горит высоко, Он бьет крылом, как гордый, красный сокол. И ты стоишь на рубеже страны, Как славный штаб Советского Востока… Поэма заканчивается бодрой, жизне- радостной, мужественной строфой, кото- рую Жароков, как и любой молодой совет- ский поэт, мог бы поставить эпиграфом ко всей своей книге: …Открыт простор для крыльев и для песни. Живи и пой, бессмертных дел ровесник! Славь родину, работу и весну На той земле, которой нет чудесней!… «Поток» открывает нам в Жарокове не только хорошего лирика, в поэме мы ви- дим и настоящего поэта-эпика, не боя- щегося большого и комповиционно-ослож- ненного полотна. Перевод «Потока» сделан Н. Сидоренко, давно связанным с Казахстаном и его поэзией, имеющим немалый переводческий опыт. Перевод такой большой поэмы, на- писанной казахским стихом, с тройной рифмой в строфе, надо прямо сказать, был делом нелегким. Чтобы хорошо пере- вести такую вещь, надо не только хорошо знать и чувствовать поэтический голос автора, но и голос всей его литературы, лицо его народа и его страны. Н. Сидо- ренко в этом отношении дано гораздо больше, чем большинству переводчиковДа сборника, и ему, естественно, и досталась наиболее ответственная задача. Если каж- дый квалифицированный переводчик сти- хов неизбежно становится в известной ме- ре соавтором, то это тем более справедли- во, когда речь идет о переводе такой поз- мы, как «Поток». Как бы близко ни дер- жался подлинника Н. Сидоренко, как бы он ни старался слить свой голос с голо- сом автора, он неизбежно должен был в той или иной мере активно вмешиваться в текст, помочь автору раскрыться на другом языке. Иначе поэме грозило бы остаться зарифмованным «диким» под- строчником. Уже по приведенным цита- там можно видеть, что перевод дышит на- стоящим ноэтическим дыханием. Все же переводчик не всегда безупре- чен. Если дождь в одной строфе дается в образе сотни рек, ставших на хвосты, то не хотелось бы видеть его в соседней строфе «ножом». Насыщенное, трагедийное описание потопа, гибели людей и скота снижается холодной, риторической концов- кой: «Кто бо сосчитал потери?» Поэтому описание гибели матери Кайсара, которую васасывают «волны рыжей жижи» (внут- ренняя рифма, мало уместная!), вызывает смешок, когда гибнущая женщина кричит смерти в упор: «Проклятая! уйди же!» Вызывает недоумение сцена встречи Жамал с Кайсаром, где, с одной стороны, Жамал говорит: «Припомните. Меня зо- вут… Жамал». Значит, она узнала Кай- сара. Но все дальнейшее этому противо- речит.

дия из жизни калмыцкого студенчества «Сокровище». настоящее время Калмыцкий госу- дарственный театр готовит к постановке новую пьесу депутата Верховного Совета Калмыцкой АССР Бадма Эрдниева-«Кра- савица». Героиня пьесы - калмычка- колхозница. Писателями Калмыкии переведены на родной язык произведения Пушкина, Ру- ставели, Шевченко, Шиллера, Тирсо де Молина, Островского, Горького. Над переводами работают и молодые пи- сатели, среди которых следует отметить . Инджиева, Б. Дорджиева, Ц. Леджинова и Л. Джидлеева. В зачаточном состоянии все еще нахо- дится проза. Несколько рассказов Батра Басангова («Истина истекших дней», «Хо- очи-Манджи» и др.), написанные им в на- чале литературной леятельности, несколь- ко более или менее удачных очерков Б. Манджиева, Г. Шалбурова и других вот из чего складывается современная кал- мыцкая беллетристика. Перед писателями Калмыкии стоит вы- сокая почетная задача - создать на род- ном языке художественные произведения- роман, повесть, рассказ, которые поведали бы миру о жизни калмыцкого народа, пре- ображенной большевиками. C. липКИн. ң

Уроженцы алтайских кряжей, соседи Гоби и Тибета, создатели некогда могу- чего кочевого государства, калмыки бежа- ли от гнета китайских императоров и не- ожиданно, в 1632 г., появились в зовьях Волги, Вскоре они поняли, что белый царь не лучше китайского богдыха- на. Российское самодержавие с помощью князьков-нойонов поработило вольнолюби- вый народ. Туберкулез хозяйничал в ки- битках степных кочевников. Калмыцкий народ вымирал и, вероятно, совершенно исчез бы с лица земли, если бы не было Великой Октябрьской револю- ции. В калмыцких степях установилась со- ветская власть. Началась новая история калмыцкого народа, началась история калмыцкой письменной литературы. Калмыки во время своих обширных пе- рекочевок видели много земель и народов. Они сталкивались с китайцами и ми, киргизами и кавказскими горцами, они подверглись влиянию тибетеко-индийской культуры. Все эти факторы отразились в литературном творчестве калмыков. В ни- щих войлочных кибитках, у кочевничьих очагов, при треске кизяка калмыцкие ска- зители и певцы создавали призрачный, но прекрасный мир, мир вымыслов и му- зыки. До нас дошло множество народных ска-  

скольких сборников стихов («Стальное сердце» и др.). Сусеев - «поэт-гражда- нин», его муза испытала мощное влия- ние Некрасова и Маяковского. Последние годы А. Сусеев работает над поэмой «Ока»-о своем знаменитом соотечествен- нике, командарме 2-го ранга 0. И. Горо- довикове. Наряду с поэзией в калмыцкой литера- туре развита драма. Огромной популярно- стью в Калмыкии пользуется историческая пьеса Б. Басангова «Чуче». Недавно Б. Басангов закончил новую пьесу «Свадьба под виселицами» - об участии калмы- ков в пугачевском движении. Крупный знаток калмыцкого языка и фольклора, Б. Басангов является также автором пер- вого серьезного русско-калмыцкого слова- ря. области драмы работает и Бата Манд- жиев, начавший со стихов (сборник «Но- вые мотивы»). Его перу принадлежат 5 пьес, из которых наиболее известна коме-

Н Г А Р»

«Д Ж А

Отрывок из «Песни о свирепом хане Шара Гюргю» * - Джангар Богдо! Что с вами случилось вдруг? Вpaг ополчился могучий на ваш народ? Или большой предстоит и трудный поход? Или предатель таит измену в тиши? Так осчастливьте, Богдо, наградою нас, С нами скорей поделитесь, радуя нас, Мудрыми думами вашей светлой души! Но властелина сомкнутым остался рот. Храбрый Джилган тогда выступает вперед: - Джангар, великий на поле и на пиру! Джангар мой, давший славу горе Сумеру! Сумеречны почему вы ныне, Богдо, И почему в таком вы уныньи, Богдо? Может быть, трехгодовалая ваша жена, Дочь Зандан-хана, недугом поражена? Будда свидетель: верные воины мы. Будем ли, наконец, удостоены мы С вами делиться вашей тревогой, нойон? Вновь ничего не ответил строгий нойон… - Так и быть, повиновенье нарушу я, Молвил Джилган, - а продолжу, не струшу я. Что доложу я вам, слушайте, не дыша, И да пристыжена будет

Стала траве-неувяде подобна сейчас Чолка, достигшая зорких, прекрасных глаз; В гладком крестце собрал красоту свою; В круглых глазах собрал остроту свою; В стройных ногах собрал быстроту свою. Опередить быстролетных птиц он бы мог, Ожеребить семьсот кобылиц он бы мог! Вот он оседлан уже по законам страны. В блеске предстал Аранзал пред нойоном страны… Берегом Сладкого моря помчался нойон, К башне могучего Хонгра под ехал он. - Здесь лн ты, Хонгор? - Хонгор услышал тогда. Джангру вышел тогда. - Здесь! - он ответил и к Молвил Богдо: Неведомо мне до поры, Где же пролиться крови моей суждено. Хонгор, не знаю, на скате какой горы Высохнуть горстке моих костей суждено, Хонгор, не знаю, ада какого на дно Быстрой душе моей опуститься дано.

Слева сидящих богатырей полукруг Славу нойону и храбрым сынам воздал. Справа сидящих богатырей полукруг Честь Аранзалу и всем скакунам воздал, Превознесли и ханшу-супругу бойцы, Крепкую клятву дали друг другу бойцы: «Да отрешимся от зависти, от похвальбы, От затаенных измен, от вражды, от алчбы; Груди свои обнажим и вынем сердца И за народ отдадим нашу кровь до конца; Верными Джангру, едиными будем вовек, И на земле будем жить, как один человек, С гордостью мы понесем отчизны печать И на мечах будем смелые жизни кончать; И да не будет барса, который бы вспять Кинулся, вражью заметив несметную рать; И да не будет коня, который б не мог Вихрем взлететь на самый высокий отрог; Да никогда никому бы страшна не была Сила железа, каленого добела; И да не будет страшна никому, никогда мы, Рассвирепевшего океана вода; И да не сыщется никогда силача, Что убоялся бы ледяного меча; И да пребудем бойцами правдивыми И да пребудем всегда справедливыми мы; не содеем поступка другому во вред, Минем трех чудищ природы, трех страшных бед; Выполним клятву, чтоб совершенства достичь, Высшего, светлого круга блаженства достичь». Так повторяли, полны отваги святой, Заповеди великой присяги святой. От изобилья арзы и дыханья весны Сваливались великаны в темные сны, Спали тогда, не на ложах покоясь, они: Друг другу на ноги головы положив, Образовали железный пояс они… День засыпал, огромные веки смежив. Благостный вечер уже по земле шагал. Трехгодовалая ханша Ага Шавдал Тысячеструнные в нежные руки свои Гусли взяла о семидесяти ладах. Желтые И зазвенели на нижних семи ладах Сладостные, славословящие шастры *… Желтое солнце верхи деревьев зажгло, Желтое солнце мира над миром взошло. Джангар проснулся под пенье и говор тогда. И быстроногий дебелый повар тогда Сочные жаркие блюда поднес ему. Но равнодушен был властелин ко всему, Ни к одному не притронулся блюду Богдо! Этот нойон, прославленный всюду Богдо, Видно, давал отстояться думам своим. Всех поразил он видом угрюмым своим, И обратился к владыке Алтан Цеджи, Мудрый провидец великий - Алтан Цеджи, Правых бойцов возглавляющий полукруг: * Полностью эпопея будет напечатана «Молодая гвардия». 1 Арза - дважды перегнанный кумыс, ный напиток. Шастры - песни исторического содержания Богдо-хан - титул Джангара.

Невыразительна, неярка и вся пос- тедняя строфа стихотворения. A ведь кондовка одинаково ответственна и для автора и для переводчика. Следует еще отметить стихотворение «Казахская конница» в переводе С. Лип- кина, на котором явно сказывается на- родно-поэтическая школа Джамбула: … На крепком затворе мы держим праницы, Ни пяди земли и ни горстки пшеницы, Ни капли воды мы врагу не дадим… Очень приятное впечатление остается от двух совсем небольших- стихотворений: «Никто не остановит» в переводе С. Мар и «Моя любовь» в переводе П. Вячеславова. C. Мар удалось передать в легком корот- ком стихе с рефренирующими первыми и третьими строками афористичность - пусть не очень новой, но подкупающе- свеже «поданной» поэтической мысли ав- тора. Досаду вызывают только первые две строки третьей строфы, где инерция рефрена: «Не властны мы остановить» повлекла за собой логическую ошибку. Во втором стихотворении не меньшую до- саду вызывает первая строка: «Под сенью листьев, пересохших очень»… *

Управляй же, мой Хонгор, моей страной, Укрепляй же, мой Хонгор, свой край родной! - И распростился нойон, как будто навек

ваша душа, Бумбу покинул. Помчался во весь опор И переправился через семьдесят рек, Бывших ему неизвестными до сих пор. Видит нойон: с Алтаном Цеджи во главе, Справа сидящие в золотой бумбулве , Скачут семнадцать бойцов навстречу ему. Старый Цеджи обратился с речью к нему: - Остановитесь на миг, великий нойон, Выслушайте меня, луноликий нойон! Вздохи надменных уст вы пожалели мне, Вот почему, во-первых, обижен я. И подчиниться вы повелели мне Хонгру, мне равному, вами унижен я, Вот почему, во-вторых, обижен я. В-третьих, скажу вам, Джангар державный, я: Если в расцвете ваших отважных дней Бумба вам не нужна, то подавно я С ней легко распрощусь, не нуждаюсь в ней! - Что ж, пребывайте в счастьи, - нойон сказал, И поскакал восхода правей Аранзал… Джангар понесся незнакомой тропой. Вдруг замечает он: с широченным Гюмбой С этим владыкой снов людских во главе, Слева сидящие в золотой бумбулве, Скачут семнадцать бойцов навстречу ему. Смелый Гюмбе обратился с речью к нему: - Остановитесь на миг, великий нойон, Выслушайте меня, луноликий нойон! Вздохи надменных уст вы пожалели мне, Вот почему, во-первых, обижен я. И подчиниться вы повелели мне Хонгру, мне равному, вами унижен я, Вот почему, во-вторых, обижен я. В-третьих, скажу вам, Джангар державный, я: Если в расцвете ваших отважных дней Бумба вам не нужна, то подавно я С ней легко распрощусь, не нуждаюсь в ней! - В счастьи пребудьте! - нойон отвечал тогда. Перевалив через гору Гандик-Алтай, Он поскакал на восток, неизвестно куда- Травки повыше, пониже пернатых стай… Перевел СЕМЕН ЛИПКИН.

Джангар! Хитрыми ханами Желтой реки Некогда - помните - вызван был я на спор. Суд оправдал меня, клевете вопреки. Был мне, Богдо, наградою - ваш приговор: «Выполню я тридцать три пожеланий твоих И тридцать три я прощу злодеяний твоих»… Был бедняком - не просил я, как будто, у вас. Был сиротой - не искал я приюта у вас. С просьбой теперь обращаюсь к вам в первый раз: Всех осчастливьте, Богдо, наградою нас, С нами скорей поделитесь, радуя нас Мудрыми думами вашей светлой души! И ничего не ответил Джангар опять. Крикнул тогда Джилган в напряженной тиши: - Что же, ты вздумал славою всех запугать? Так мы за Хонгром славным, великим пойдем. Что же, ты вздумал всех красотой запугать? Так за Мингйаном прекрасноликим пойдем! Барсов таких немало на свете, как ты. ханские дети, как ты! Все мы такие же С этим горячий Джилган покинул вождя, Вышел из башни, за собой уведя Семьдесят ханов и тридцать пять силачей, Молвил великий нойон, не подняв очей: - Рыжего моего приготовь, коневод! - По луговой мураве скакун Аранзал Бегал, резвился у холода чистых вод. И коневод недоуздком его привязал К дереву, что сиротой росло вдалеке… Так Аранзала на нежном, красном песке Три недели подряд коневод продержал! Был, наконец, к походу готов Аранзал… Если же спрошено будет теперь: «Из чего Так заключаем?» - ответствуем: прежде всего, Жир, отложившийся на животе скакуна, Был к пузырю мочевому подтянут сполна; Стала, как заячья, мягкой и гладкой спина; тунжирмута;

Большую часть книги Т. Жарокова за- жимает поэма «Поток». B 1921 году Алма-Атинский район Ка- вахстана испытал страшное стихийное бедствие: в результате свирепого грозового ливня на город хлынул с гор небывалый поток воды, прорвавший магистральный арык. Бедствие не ограничилось наводне- нием. Размывы и оползни обрушили на тород потоки земляной жижи, вызвали чу- довищные обвалы камней, которые вместе с вырванными горными соснами неудер- жимо мчала раз ярившаяся скромная реч- ка Алмаатинка. В окрестностях Алма- Аты до сих пор поражают путешествен- ника чудовищные нагромождения колос- сальных каменных глыб, которые за много километров катились, как мелкая речная галька. Это бедствие стоило немалого ко- личества человеческих жертв.

Поэма начинается с описания раннего детства героя поэмы - Кайсара, детища казахской бедноты, который уже в этом возрасте задавлен беспросветной нуждой и недетским трудом. Но печальному ре- бенку открывается сказочный мир грез, рождаемых окружающей его природой. Мы еще не раз потом убедимся, что Жаро- ков умеет очень тонко видеть эту родную рму природу, но вот уже в начале: «Су- мерки цветут хвостом фазаньим»; «Сереб- ряной играя чешуею, спешит ручей па- горною змеею, скользя в ущельях…», «Остановились сосны на дороге, … итти онегам у них устали ноги. Облокотились сосны на уступ, чтоб отдохнуть на камен- ном пороге»… Какой зоркий, точный глаз художника! Забилась буря на крутых откосах, Свой ослепительный ломая посох… …Гром бил в упор. В неистовом припаварактера. Стонали горы. В жаркой лихорадке Силач безумный валуны швырял… …Захлебываясь, люди утопали, Держась за стены; люди в ночь кричали. И многие, сходя с ума, в поток Арудных младенцев с хохотом бросали. Мать Кайсара гибнет, и он остается беопризорным, одиноким сиротой. Потоп коНчиЛся… А валуны (их с гор скатили воды) Лежат, заняв все выходы и входы, дак будто здесь верблюжье стадо спит Невиданной до этих пор породы. Беспризорный мальчик в скитаниях своих встречается с такой же несчастной девочкой Жамал, с которой в конце концов попадает в детский дом. Проходят тоды. Судьба разлучает прузей. И вот Кайсар, став инженером-строителем, воз- вращается из Москвы в Казахстан. Он едет по Турксибу, смотрит из окна ваго- на и не узнает своей родины, такой ни- щей в недавнем прошлом, такой богатой и цветущей теперь. Кайсар берется за книту. И тут Жароков через пушкинското «Медного всадника» возвращает своего ге- роя в роковую ночь алма-атинското по- топа и симфоническим приемом повтора Госпитиздат, 1938 г.

в журнале Стали точеными ноги

Стала величественней головы красота; Сумеру - мифическая

националь-

гора, находящаяся, по

Совершенно неестественно звучит на последней странице обращение к Алма- Ата, в городу: «Пойми, мы сами создали тебя»… От города нельзя требовать, что- бы он понял. Этого нельзя оправдать да- же и в том случае, если так сказано у автора. Переводчик вправе и даже обязан внести коррективы в такие места, он дол- жен быть первичным редактором текста, тем более, что он может такое вмешатель- ство всегда сотласовать с автором. Это не снимает, разумеется, вопроса об официаль- ном редакторе, но не о том, роль которого сводится, очевидно, к заказу того или иного перевода и, в лучшем случае, к требованиям школьно-хрестоматийного ха- Мы говорим о редакторе, умею- щем разбираться в поэтической природе подлинника и перевода и в специфике стихотворного ремесла. Такого редактора для книти Жарокова не нашлось в Гос- литиздате. Если бы он был, то хорошие в основном переводы «Золотой осени» не пестрели бы такими промахами стилисти- ческого и формального свойства, которые и сами переодиики пелко поприти б если бы кто-нибуль соралил натонельзя внимание, а уж что говорить настоя- щий редактор мог бы и помочь им. По- чему в секторе поэзии того же Гослитиз- дата стихи редактируются поэтами, т. е. опециалистами, а в секторе творчества на- родов - это такая неразрешимая пробле- ма? Старый вопрос, на который пет от вета!… В связи с разбором книги Жарокова хо- телось бы поставить ряд назревших прин- пипиальных вопросов, касающихся ческих переводов с явыков наших брат- ских литератур, но это уже вырастает в самостоятельную тему. Воэвращаясь же к самой книге Т. Жа- рокова, особенно к позме «Поток», скажем, что она представляет безусловный поэти- и не Ка- ческий интерес является творческого но несомненны и роста поэзии

Бумбулва - дворец, ханская ставка, от «Бум ба» - название страны. 

воззрениям индийской космогонии, в центре мира, Тунжирмуты - порода коней. АПИ СКИТУРМАНА» неприкрашенность вмоций, последовательность в поступках- это основные черты, которые характери- зуют женщин эпохи социализма. Вместе с тем эти черты отнюдь не лишают жен- щину сложности, как это пытаются изо- бразить некоторые недостаточно присталь- ные писатели, Непреклонность воли, сме- лость мысли и собранность чувства - все эти свойства, которые раньше счита- лись достоянием мужчины, несет в новая женщина, и вместе с тем она отнюдь не лишена женственности: «Передо мной была изящная красивая женщина, в прекрасном крепдешиновом платье, Она кокетливо и мило улыбалась, густых, слегка опущенных ресниц как-то очень лучисто и тепло смеялись ее глаза», - так описывает Марина Раскова Гризодубову. Откровенные и теплые страницы посвя- шены в «Залисках» материнству: 0 Гризодубовой Раскова пишет: «Я увидела, что моя подруга, помимо всего прочего, еще и замечательная мать. Ребенок шумел, это нисколько ее не обре- меняло. Она с таким восторгом следила за каждым его движением, что я даже ей по- завидовала. Вот, думаю, настоящая «Сколько радости я переживала, при- ходя домой и заставая мою дочурку здо- вовой и веселой. сталость проходилинных сама шла с ней гулять, варила, шила хотелось, чтобы она была одета как можно красивее». С доброй дружеской улыбкой написана глава о том, как Полина Осипенко учи- лась плавать, как по-ребячьи она сму- щалась того, что не умела делать этого раныше. Летчицы-героини юны и жизнерадостны, им не чужды юмор и озорство, их никак не может угомонить заботливый и требо- вательный доктор. И одновременно с этим, как они строги и сосредоточенны, как туго напряжена их воля, как велики настойчивость и муже- ство, когда они работают, когда они на посту, когда им угрожает опасность. Столько выносливости, выдержки и уве- ренности в своих силах сквозит в скупом,

 

лаконичном дневнике Марины, оставшейся в одиночестве без пищи, без помощи, в тайге… Как строга и требовательна к ра- боте Полина Осипенко, как четко работает мысль и верная рука Гризодубовой-коман- дира. Экипаж «Родины» соединен не только единым делом, единым стремлением выпол- нить любое задание торячо любимого Сталина, - они слиты воедино крепкой, прозрачной дружбой. себе«Меня охватила гордость, как будто говорили обо мне самой», - вырывается от самых истоков сердца у Расковой, ког- да она видит успех Гризодубовой. Тем же отвечают Марине и обе подруги. От первой страницы до последней «Записки штурмана» говорят о новых че- ловеческих отношениях, рожденных эпохой Сталина. Любовное, чуткое отношение к товари- шу, способность радоваться его успеху огорчаться неудачей, готовность всегда притти на помощь, забота и бережность- все это подтверждено в «Записках штур- мана» фактами и поступками живых, под- людей. Так построены отношения летчиц друг к другу, их отношения внутри семьи, отношения их учителей, врачей, поварихи на аэродроме, таким чувством проникнуты люди, пришедшие на помощь в тайгу и никогда не знавшие их раньше. И как вершина этих отношений, как символ их - любовь и отеческая неж- ность Сталинаи всего народа. мать!».Стоит ли говорить о литературных несо- вершенствах «Записок». Не в этом глав- ное, не та цель ими поставлена. Несмотря на недостатки и оплошности стиля, «Записки штурмана» читаются с напряженным интересом. От страницы к странице нарастают гордость и радость за женщин, за людей нашей эпохи. «Записки штурмана» - это невыска- занный упрек писателю, прошедшему мимо того богатства, которое дала ему щедрой рукой сама жизнь. 0. КОЛЕСНИКОВА Литературная газета № 18 3

Образ новой женщины, женщины сталин- тере Марины, можно проследить по «За- пискам штурмана». Ранняя привычка к самостоятельности. Пример матери - сдержанной, внутренне собранной и стойкой женщины. «Мать никотда не плакала при детях». Когда хоронили отца, «мы смотрели на маму, Она шла за пробом серьезная, со скорбным лицом, но шла прямо, не сги- баясь. И за все время не проронила ни Будущий штурман попадает в заботли- пре-резаеиз-под вые и крепкие руки таких замечательных людей, как Спирин и Беляков. С чувством большой благодарности и любви Марина рассказывает «…как люди, воспитанные партией Ленина Сталина, сумели увидеть способности штурмана в незаметной скромной чертежнице»… «Записки штурмана» говорят о том, ка- вую выдержку, закаленность и настойчи- вость воспитывает в летчиках наша авиа- ция, какой точности и глубины знаний она требует и как бережно она относится к своим воспитанникам, одной слезы». Дети растут в коллективе, их воспиты- вают советская школа и новая среда, сре- да людей, самоотверженно и упорно отстаи- вающих свободу, завоеванную в боях Октябрьской революции. Достаточно прочесть несколько страниц том, как Спирин тренировал Раскову, помогал ей и культивировал ее привычку к самостоятельности, как Беляков разви- вал в ней инициативу и настойчивость, как осторожно, после многократной про- верки, ей предоставили первый самостоя- тельный полет, - и станет совершенно очевидным, что такие условия роста, та- кую школу и такое отношение создало государство социализма. Как складывались характеры Гризоду- бовой и Осипенко, не видно в «Записках штурмана», но совершенно ясно, что жен- щин такого типа могло создать только новое, социалистическое общество. Если б можно было заглянуть в биографии мно- гих передовых женщин нашей страны, мы, вероятно, нашли бы в них много общего, как нашли бы общее и в облике этих женщин. Ясность цели, уверенность в своих си- Глах, сповойное достоинство человека, уме-  ской эпохи еще не нашел достаточно глубокого и совершенного отражения в художественной литературе. Однако жизнь создала этот образ, и желание увидеть его на страницах литературного произведения становится все более нетерпеливым, По- этому с таким повышенным интересом чи- таются «Записки штурмана» Марины Рас- ковой. Было бы ошибочным ограничиать пределы внимания к этой книге одним только стремлением узнать подровности героического перелета, заглянуть в тайны тайти, оторвавшей марину Раскову от экипажа «Родины». Марина Раскова отвечает сдержанно и просто на многочисленные просьбы рас- сказать о том, как она стала летчицей, и одновременно с этим она невольно рас- крывает черты женщины, ставшей Героем Советского Союза. поэти-идом с пей, плечом и плечу, стоят дво пругие женщины-тероини Балентина И вместе с тем «Записки штурмана» рассматривать как зайонченное ли- ое произвеление ониине тературное произведение, они и не пре- тендуют на это. и Полина Осипенко. Гризодубова



Биографии их различны, но многие чер- ты их характеров родственны и типичны Валентина Гризодубова -- дочь авиа- тора, она совершает свой первый полет в двухлетнем возрасте. И вот эти женщины встречаются. Одна из них - признанный летчик, другая ызн. первых же слов они полько для женщин, рожденных эпохой социа- лизма. Марина Раскова - дочь учителя пения. Ни в детстве, ни в юности ничего общего с авиацией она не имеет. Марина мечтает стать оперной певицей. Фа-их общие интересы и одинаковые мечты, они обе обладают сходными чертами -- муже- ством, выдержкой и упорством. Этими же качествами наделена и По- лина Осиценко. Как складывались тание черты в харак- Марина Раскова, «Записки штурмана», «Знамя» № 2, 1939 г. Литературная об- работна 3. Островского.

доказательством Жарокова, самого в только захстана

целом.

В ПРЕЗИДИУМЕ ССП

Президиум утвердил апрельский план работы, о котором доложил тов. А. А. деев. апреля состоится обсуждение о- вой пьесы 1. Вирта «Затовор», 10. 14 и 19 апреля устраиваются вечера памяти Горького, Маяковского и Шолом-Алей- хемз. 13 апреля ХYШ состоится общеносковсвое посвящается

Союза советских писателей. идиум решил созвать1ра курсы-конференцию писателей 32 авто- номных республик и областей. В течение 20 дней участники конференции ознако- мятся с Москвой, посетят театры и му- веи, мастерские художников и скульпто- роз, прослушают лекции по истории пар- встретятся с московскими писателя- Вчера под председательством тов. П. А. Певленко состоялось заседание президиу- литературоведами,

которов ВКП(б).

писателей, в езда

собрание