©
`ства приобретает и политический харак-
Обсуждаем новые произведения
«ИРИНА ГОДУНОВА»
«Пятнадцатого апреля, ночью, Годунов
проснулся от стука», — такой тревожной
Фразой начинается повесть А. Митрофално-
ва «Ирина Годунова»,
Стук... Ночь... Точная дата... Читателем
сразу овладевает беспокойство. Наверное,
произошло что-то значительное, быть мо-
жет даже страшное,
Дальнейшие пояснения автора, превраща-
ЮТ 910 смутное предположение в твердую
уверенность. «Стучали в стену тревожно,
настойчиво, будто внезално вопыхнул по-
жар и все выходы отрезаны пламенем».
Что же случилось? Может быть В самом
деле ‘пожар? :
Нет, ничего страпеного, оказывается, не
случилось. Годунов оделся, шошел в ©0-
седлнюю комнату и увидел там Ирину. Не-
сколько часов назад она стала его женой,
Сейчас Ирина сидела у стола и. как без-
умная, колотила в стенку. Увидав Голуно-
ва, она об’ябнила: ‘
«Я спала и видела какой-то стремитель-
ный сон. Проснулась и — вдруг испуга“
лась — не смейся! (Годунов и не думал
смеяться). Мне показалось: все произо-
шло только во сне. Потом опять поверила,
потом опять He поверила, потом зажгла
свет и стала стучать».
97% вычурная, написанная. в манере
Пнибышевского сцена не раскрывает, а,
скорее, затемняет характер героини, Исте-
рический припалок, открывающий собой
повесть, так же как внезапные переходы
Ирины от слез, смешанных &60 злостью»,
Е «омеху © ненавистью» или Е «ликому
хохоту», нисколько не подготовляют чита-
теля Е финалу произведения, в котором
Ирина разоблачает врагов народа.
Еще затейливее раскрывается xaparrep.
центрального персонажа, повести — инже-
нера Ордынца. Ордынеп неёнавилит Году-
нова за то, что тот отнял у него Ирину.
Мы узнаем, что «по совести, он mor бы.
при случае, убить ето...» —
Неразлеленная любовь и ревность 10B0-
дят Ордынца до состояния, близкого в ду-
шевному расстройству. Днем он не может
избавиться от ощущения смерти, по но-
чам его угнетают мучительные кошмары и
какие-то «трехярусные сны». Он часто
плачет, заговаривается. склонен полдавать-
ся веоб’яснимым пюрывам рабекого ©ми-
рения. <«...Ты. кажется, любил Ирину. Ты
любишь её? — спросил его Годунов. 0р-
лынен положил папиросу перех собой. Сле-
зы подетупили к его глазам. Пальшы ero
лежали на коленях, он смотрел на папи-
росу, но не смел ее взять — из емире-
НИЯ».
Утратив душевное равновесие. Ордынеп
не нахолит себе места, не может принять
какого-либо определенного решения, Ино-
тда ему кажется: «Годунову и мне —
нам опаено подходить друт в другу слиш-
ком близко. Из этого ничего хороше по-
лучиться не может». Однако эту мыель
тотчас же вытесняет другая: «Нет, назло
быть ближе к Годунову и его Ирине —
пусть унижают, пусть милуются при нем,
только бы ближе в вим: глядишь, 9т0-
нибуль и выйдет»,
В конце концов Орлынец убивает Tory-
нова. Но романтическая подклалка убий-
тер. Ордынец никогла бы не решился под
нять руку на ©воего соперника, если бы
не влияние директора завода, замаскиро-
ванного вредителя, логадавшегося © ero
личной ненависти к Годунову.
Попутно автор раскрывает и тайники
души Ордынца. Оказывается. этот” обезу-
мевший ревнивец способен нь всякую га-
дость и подлость. Но он слишком труслив,
чтобы дать волю своим человеконенавист-
ническим порывам. Он мечтает до-
жить до полной победы коммунизма и
предвкушает, какие вытоды сулит ему
уснувшая бдительнобль и безграничное
взаимное доверие будущих коммунатов. Он
останется единственным преступником («Я
стану своего рода монополистом») в обще-
стве, не знающем ни судов, ни тюрем. ни
ь
А. РАГОЗИН
>
уголовных законов. «Играючи, я сумею
стравить друзей, сыграть на таланте од-
ного... на смешливости другого, Может
быть — убить, кто догадается? Они ни-
чего не будут знать, я — все»,
Несомненно, что. враг. ‘изображенный
А. Митрофановым в лице Ордынца, весьма
мало похож на. стандартные образы врагов,
какие нередко встречаются в литературных
произведениях последних лет. Ордынец—
живой человек, а ‘не расплывчатый сим-
вол вероломства и предательства,
Но писалелю изменило чувство меры.
Страх перед банальностью” и боязнь обыч-
ных положений завели его слишком дале-
ко. Упования Ордынца на безнаказанность
при новом общественном строе, будто бы
открывающем необ’ятные перспективы тля
преступной деятельности, делают его 608
сем непохожим на тех врагов общества,
воторым ненавистна даже мысль © в0з-
можности осуществления коммунизма,
Орлынец — слишком парадоксальная
фигура, чтобы его манизкальное поведение,
больное воображение и совершенное на
личной почве убийство могли подсказать
читателю какие-либо общие соображения
© политической блительности,
Межлу тем идейная направленность по-
вести Митрофанова не вызывает никаких
хомнений. Да автор и не скоывает, что
«Ирина Годунова» — произведение поучи-
тельное. Он неоднократно прерывает пове-
ствование, чтобы предостеречь читателя:
«...Берегись, товарищ. будь’ зорче и вни-
мательней!». Иногла он. раз’ясняет: «Лишь
МЫ, всемирной. великой арии
труда, имеем право владеть землей!». Ино-
Ta напоминает: «Эти предатели хотят
вернуть <тарое. Но. оно никотда не вер-
нется».
Писателю ве пришлось бы прибегать к
публицистике, если бы впизолы, положен-
ные в основу повести, и характеры пер-
сонажей были достаточно типичны, чтобы
подсказать читателю необходимые общие
ВЫВОДЫ. ичные характеры, проявляю-
щие себя в типичных условиях. — это
первое требование реализма.
В «Ирине Голуновой» нет типичных. xa-
рактеров, так же как нет типичных усло-
вий. Истерическая спена. начинающая co-
бой повесть. служит ключом в тональ-
ности всего произвеления. С первой me
страницы читатель вотуиает в нездоровую
атмосферу, одинаково окружающую и 9т-
рипательных и положительных персонажей
повести,
По-настоящему здоровых и нормальных
людей в «Ирине Годуновой» почти нет. Го-
дунов. правда, еще здоров, но над ним на-
висла угроза безумия, По временам у него
начинаются головокружения, немеют ноги,
И от отчаяния он готов покончить е собой.
0 странностях в поведении Ирины и 0р-
дынца мы уже говорили. Инженер Батттев
(положительный персонаж), по влолне
справедливому замечанию Ирины,
юродотвует,
На заседании президиума ССП 29 марта
телей было принято
тели, принятые в союз; тт. Д. Кедрин.
Персонажи Митрофанова без воякого поз
вода говорят друг друту дерзости ила’ ла-
сковые слова, бросаются из крайности в
крайность. Поведение их в бюльшинстве
случаев иррацпионально. мотивы их по-
ступков большей ‘частью непонятны. их
слова и жесты лишены непосредетвен=
ности.
В. атмосфере нелскренних разговоров,
бредовых сновидений и маннажальных по-
стуцвов развертываются основные события
повести.
В повести немало удачных частлостей;
хорошю описаны и раосказазы второстепен»
ные детали и эпизоды. Писатель ‘ обладает
острым зрением художника и умеет пере-
давать ‘свои впечатления. Но ваечатления
его беспорядочиы, Подробности, яркие. но:
поверхностные, детали. заметные, но не-
глубокие, заслоняют от. него существенное
и характерное.
«Ирина Годунова» оставляет впечатле=
ние незавершенного; рыхлого по компози-
ции, лишенного внутреннего единства про-
изведения. Характеры героев М. BOBS
PaCKPLIBAWTCA не на главной сюжетной
линии, образующей драматический узел
произведения, & нз ее побочных ответвле-
ниях. Движущей силой поступков Ирины
служит ев любовь в Годунову. Движущая
сила поведения Ордыниа — его ревность
в сопернику. Тем самым значительный и
напряженный эпизот классовой. борьбы
приобрел многие существенные черты
обычного уголовного происшествия,
Разумеется, ‘повесть He стала менее
правдивой и жизненной оттого, что Ирина
любит Годунова, а Ордынеп любит Ирину.
Но, уделив так много внимания и придав
столь большое, даже решающее значение
интимным переживаниям и чувотвам свойх
тероев, писатель уклонился далеко в сто-
рону от темы, воторую On развивает в
своих публициетических отступлениях. И
те общие выводы, какие он делает акобы
на ‘материале своего. произведения. при
всей их справедливости, подтверждаемой:
житейских опытом каждого читателя, ocTa-
ются механическим привеском в повести.
Особенно показательны в этом отноше-
нии примеры, которыми Митрофанов аргу-
ментирует свои положения. Он черпает их
He B созданных им х а в 90030-
дах из собственной жизни! Эти эпизолы
очень удачно и очень к месту перебивают
патетическую напряженность авторской 0е-
чи, чтобы придать ей новый взлет и еще
большую силу. Нов истории жизни Ири-
ны Годуновой они не становятся от. этого
менее чужеродным телом, {
Публицистическим высказываниям Ми-
трофанов посвящает целую главу.
Эта глава — лучшая глава в повести. Вея
она ‚ваписана как бы одним большим и
искренним порывом сердца. Общеизвестные
истины и лозунги писатель сумел’ развер=
нуть здесь в яркой и свежей форме. Стра-
етноеть обращения подсказала ему и но-
вые слова и выразительные образы,
Но при всей поэтичности публипистиче-
ских отступлений автора, само включение
их в сравнительно небольшую повесть
свидетельствует о том. что писатель не
смог свои мысли и чувства, выразить
до конца на языке художественных обра-
1939 г. в члены союза советских писа-
идцать товарищей. На снимке (слева направо) — писа-
А. Лаврецкий-Френкель, К. Липскеров
и М. Шнейдер.
— : ———— 2 Е -
Мих. ЛОСКУТОВ
Oo НВЕТ ПУСТЫНИ.
Так называлась одна из книжек Влади-
мира Козина. Она вышла лет семь тому
назад: о Средней Азии тогда писали мно-
го и дружно: о чайханах, о паранджах,
0 чалмах, о самаркандских минафретах и
бухарских водоемах. Страну открывали
второй раз. Революционные годы смахну-
ли записки генералов и альбомы самоот-
верженных художников, пробиравшихся
некогда на верблюдах в таинственную сто-
лицу эмира. Мемуары Вамбери оказались
древностью. Советские годы` сократили
расстояние между далеким Туркестаном и
Россией. Города Востока наполнились 0-
ветскими инженерами. гидрологами, слу-
жащими. — молодежью.
Однако минареты Регистана и медрессе
Бухары продолжали ‘стоять, облупленные,
дряхлые и великолепные. Небо висело над
этим — голубое и вечное, азкатское небо,
лежалцее над городами и пустынями,
Как преодолеть цвет пустыни, эту эк-
зотическую густоту окружающего воздуха,
эту страшную немоту азиатской ночи, этот
товор восточного города и шелест садов
и запах фруктов; как преодолеть всегда
обнаженную и мудрую контрастность во-
сточной жизни, тде тород и пустыня,
жизнь и смерть, смех и слезы, — все как
бы от природы насыщено философич-
ностью и поэтическими реминисценциями?
Й нужно ли преодолевать?
Вопрос об экзотике не раз служил пред-
метом полемики между литераторами. Он
решался и в Т6оретических высказыва-
ниях и в практике. В годы становления
и развития советского очерка, в описании
всяческих «экзотик» существовали две 0с-
новные струи, два «направления» в бес-
конечном потоке беллетристики, очерковой
литературы и газетных корреспонденций
«на окраинную тематику»: с одной сто-
роны стояли «традиционисты», с другой—
чниопровергатели экзотики». Эти течения
существовали условно и, не будучи друг
© другом резко разграничены и часто сли-
ваясь, все же существовали отдельно, ч8-
Литературная газета
: № 20
4 ыы
старой
ето борясь друг с другом в душе одного
и того же автора,
Первые пугаля читателя тиграми и фа-
лангами, они ласкали его журчанием ары-
ков и красотою восточных женщин, TO
они заставляли его верить в смертельные
укусы скорпионов и в самумы, якобы ry-
ляющие по Кара-Кумам. Это была литёра-
тура простодушная и непретенциозная.
Но очень многие быстро сообразили, что
самумы и скорпионов «нужно поставить
на службу нашей действительности», Пер-
выЫМи взялись за это дело газетчики: так
появились радиорепродукторы. повешен-
ные на мечетях, столетние старцы в Чал-
мах, читающие в красной чайхане сочине-
ния ОЭнтельса: все сразу’ изменилось B
Азии, — никакой экзотики нет.
Однажды ‘были напечатаны стихи: «Ко-
неп Востоку». В Ленинграде была даже
издана книжка, которая называлась «Кру-
шение экзотики». Автор ее полагал, что
если он наполнит Восток одними будня-
ми, то этим он сделает полезное дело. Эк-
зотику он выгнал, и книжка действитель-
но получилась вполне будничная, как го-
довой бухгалтерский отчет. Не
Однако стояли минареты, стояли вели-
кие, древние города, вокруг них простира-
лась пустыня; По пустыне ехали теоло-
ги, зоотехники, шоферы, шерстезаготови-
тели, погонщики верблюдов. Это ‘были
действительные будни; ни геологи, HH Ka-
раванщики не декламировали стихов Са-
ади и нё рассказывали про ханскую кра-
савицу-дочь; однако они не читали также
и стихотворения «Конец Востоку». Они
много работали, спали, любили, тлотали
пыль, пили вино — жили, как люди Сто-
яли советские дни на всем огромном со-
ветском Востоке, от степей‘ Актюбы до
предгорий Копет-Дага, Однако в этих
буднях рождались праздники. И осмыс-
лить их, синтезировать должен был ху-
ложник наблюдательный. точный и живу-
щий ‘в среде, не как инородное тело, &
умеющий впитывать в себя окружающее
и сам растворяться в нем.
Владимир Козин пришел в литературу
из зоотехников и знал, каков цвет пусты-
ни. Писательский путь В. Козина — лиш.
нее подтверждение полезности внелитера-
турной, вернее. лолитературной профессии
для писателя. Она дала ему точку зрения,
крепкое и самостоятельное отношение к
жизни и к литературе, Поэтому пропорции
У него правильны, поведение людей есте-
ственно.
Книга «Цвет пустыни» была книгой
очерков-рассказов. В ней Козин. ‘отдает
некоторую дань своим литературным при-
вязанностям, некоторой, традиции, подра-
жательности; в ней не все стало на свои
места, и голос звучит иной раз несколько
напыщенно, однако, книта и тотда уже
обратила на себя заслуженное внимание.
В ней было немного этнографии, некото-
рое количество история и нынешниелюди:
Восток, как его знал Козин. Очерк, 6му,
как и многим другим, помогал по-своему
решать «восточный вопрос» в литературе,
формировал материал и стиль на пути к
настоящей, полноценной беллетристике о
Средней Азии. и сейчас он пока разре-
птил его, пожалуй. лучше других.
Новая книга В. Козина — «Путешест-
вие за стадом» входит как очень. интёрес-
ный и значительный вклад’ в советскую
литературу вообще; она вырывается из
круга литературы «местного» значения и
«краеведческой тематики», оставаясь целя-
ком на конкретной и «местной» почве.
Площадка действия в ней узка, но тема-
тика широка: это — работа, радость жиз-
ни и трудности борьбы советских людей,
в этом’ случае — работников далекого ов:
цеводческого совхоза в песках:. русскик,
туркмен, белуджей. Материал художест-
зенно опосредствован, нет первичного и
позитивного изумления экзотикой, HO
она ВХОДИТ в КНИГУ, Как ВХОДИТ В ЖИЗВЪ
этих людей, — как пустыня, входит в жи:
лища’ зоотехников и ветёринаров; она ос-
вещает книгу ровным светом, как лунный
свет освещает овечьи стада, шалаши чоба*
нов, саксауловые варосли, колодцы, —
все то. среди чего разворачиваются сюже-
ты рассказов.
У директора совхоза от нелепой слу:
чайности погибает сын. молчаливом
мулжюком горе директор мечется’ по. пу-
стыне. На коне, без видимой цели, он
мчится через барханы и в концё концов
проводит ночь у пастушечьего костра.
Одинокий - старый чобан. здесь рассказы
вает ему, как потерял он. четырех сыно-
ТРАЛИЦИЯ.
1.
Будем надеяться, что эта книга BbIBO-
вет споры. Спросят: неужели вам мало
того, что происходило при появлении OT-
дельных статей, вошедших теперь в cOop-
ник «Пути: художественной правды»?
том-то и. Дело, что тогда это были не
споры, а нечто совершенно иное, Для. на-
стоящих же опоров, серьезных и принци-
пиальных, оснований в нашей критике
накопилось болев чем достаточно. Нельзя
останавливаться на расхождении в оцен-
ках того или иного произведения. Нужно
попытаться ‘осознать’ исходные пункты
этих различных оценок,
Критики часто упрекают писателей ва
неумение * изобразить положительного ге-
роя, Между тем, некоторых критиков
нужно было бы в свою очередь спросить;
а кто ваш положительный герой — в ли-
тературе и жизни? И кого среди писате-
лей вы могли бы назвать своим положи-
тельным героем? Вы предпочитаете писать
о таких литераторах, которые в ваших
статьях выступают, как «отрицательные
персонажи»; это легче. Но ведь в критике
существует своя проблема «положитель-
ного образа». Как вы ве решаете
Одно из достоинств работы Е. Усиевич
в том, что на эти вопросы здесь дается
ответ продуманный и еленный,
Горьком,. Николае Островском, Маяковском
(им посвящены четыре статьи, открыва-.
ющие сборник) критик говорит, конечно,
не для того, чтобы обижать кого-нибудь
несоответственными сопоставлениями (как,
к сожалению, это кажется некоторым пи»
сателям): «куда уж тебе до Маяковского».
Для критика это — выразители тех жиз-
ненных ценностей, которые должны быть
руководящими началами нашей литера-
турной деятельности. Образы трудящихся
во всей их глубокой человечности, геро-
ических борцов партии, рабочего класса;
образы вождей партии и народа, вождей,
в которых воплощено все лучшее, благо-
роднейшее, что есть в народе; и те пи-
сатели, которые могут все это отразить.
Вот чем предопределяется и та высокая
оценка, которую критик дает «ЖХлебу»
р Толстого и «Стране Муравии»
Твардовского и. отрицательная оценка
большинства стихотворений в. сборнике
— «Молодая Москва».
06 огромном значении творчества Горь-
кого, Маяковского, Островского никто, ра-
зумеется, спорить не будет; но одно это
признание еще не Йсключает очень су-
щественных разногласий — даже в по-
нимании самого этого творчества, не го-
воря уже об оценке других литературных
явлений. :
Во всех этих вопросах шагу ступить
нельзя без марксистско-ленинской теории,
до недавнего времени недооценивавшейся.
некоторыми нашими критиками, без изу+
чения высказываний Маркса, Энгельса,
Ленина, Сталина о культуре и искусстве,
Высказывания Ленина и Сталина о Мая-
KOBCKOM в статье т.’Усиевич неё просто
цитируются; они становятся руководящей
идеей, дают возможность, в частности, 0с-
ветить эволюцию Маяковского,
Теория и история. Вопрос должен быть
поставлен в историческую .~ перспективу.
За А. М. Горьким ‘стоит огромное прош
лоё, критически переработанное и усвоен-
ное им: Глеб Успенский, Щедрин, Некрё-
сов, Чернышевский, Добролюбов, Герцен,
Белинский, Пушкин; Горький отчетливо
сознавал и высоко ценил эту преемствен-
ность. Вне этой связи нельзя Apanaunad
и глубоко понять творчество Горького.
Эта преемственность: Пушкин — Горький
связанная, конечно, со всем лучшим в
мировой литературе, предполагает при-
знание целой системы ценностей — поли-
тических, эстетических, этических, — жи-,
вых и исторически развивающихся. Цен-
ности эти ко многому обязывают и кри-
тика и писателя. Они помогают ответить
нам на вопрос, чем дорог нам Маяков-
ский, и на многие другие вопросы; за-
щищают от всех антиревлистических и
антигуманистических влияний, Междуна-
родное; всемирноисторическое ‹ значение
этой линии развития, этой нашей
национальной гордости, нашей вели-
кой литературы бесспорно и очевидно;
мы должны как можно чаще и энергич-
нее указывать на это значение нашим
товарищам— тисателям-антифапгистам.
В нашей литературе и критике встре-
чаютоя иногда люди, не помнящие род-
ства. Но те или иное родство всегда oc-
таетоя, помнят о нем или не помнят; ее-
ли не эта традиция, то усвоение (чаще
Е. Усиевич, Пути художественной прав-
ды. Критические статьи. «Советский
писатель», М. 1939, стр. 252, ц, 5 р.
их
Горький) обязательной
’ Так вот: прежде чем
ко,
этой традиции,
да в отношении конкре
шим словам, вы «очень
А вы помните, что
ли это какого-нибудь 0
мету нашего опора?
HO ли ‘при ‘чтении
вспоминается,
думается, что на. этом
уточнение позиций все
статнуто.
ee
Парти
ции придают
большую цельность и
ту
товая»
‚литически нейтральное,
политическими
привязанность, а родст
ской, рабочей соплидарн
он его видел в семье,
иначе,
жизненного поведения»
А вот образы врамв
0 «Климе Camranes;
из лучших в книге и
ходится слышать таког
ца; но уклонов у Hero
жен.
лировки»,
этими качествами,
Отрицательные оценки
ву&тся. дыхание подлин
ской действительности»,
начинающегю автора, _
ведении «сложную и
«серьезную, тлубоко
вей и как пятого убил ox сам. Потом
выясняется, что никаких сыновей ‘никог»
да у него не было, — он их придумал,
(«Ночь»). Зоотехник проводит ночь у ко-
того же чобана — выдумщика,
вздорного и умного чудака; они делятся
поразительными историями своей жизни:
дела одного шли запутанными тропами
Востока, другой пришел к этому колодцу
через фронты Севера. Молла При и Ку:
лагин, чный. бродяга, =—. неудачник,
мудрец с азиатокото базара и специалист,—
европеец, кадровый военный и парти-
зан. И вот они, люди с таким разным
прошлым, теперь сидят и беседуют, пьют
зеленый чай; ‘над’ ними, над их общим
COBXOSOM — эвезды спустыни. не. мо-
рализируют, и в рассказах их — никаких
притч; говорят о женщинах, о базарах, о
выстрелах, о страданиях. Однако. рассказ
полон внутреннего смысла; тень, эпохи
незримо стоит ва спинами двух. мирных
сном («Минута покоя»).
«героическое»,
окраин.
У Козина — хорошее
многое между строк, ва
мого текста. Здесь
раздумья читателя,
товых плащах, ис на
пыль пустыни, они He
как полагается
на обветренных
принурены: что же. —
всего’ не ‹осознанное) влияний литературы
ов, Усиевич (в первом ©8 оборнике
этой теме была посвящена aa.
статья) считает эту, традицию (Щедрин
именно отсюда возникает т& OF г
ность этой критической работы,’ о кото
рой было сказано выше.
конкретных явлений современной ли-
еразуры, нужно договориться по этому
основному вопросу — иначе о
просто не будут Е друг друта,
изнаете (и
oo а обязательность для Bao
тогда можно говорить ©
том что из этого следует, ‘какие примене-
ния, какие обязательства вытекают отсю-
например, приводит в. вооторг Иан
поворот» Пристли; вместе с тем, по
ШЩедрия писал ©
«сильно действующих торсахз? Не имеет
И принимая основные ве положения,
ожно спорить в Е; Усиевич: действитель-.
ь к «Страны ‘Муравии»
у ep, }
ский»? Споры, конечно, не исчезнут, Ho
иность, теорзтический ‘уровень, сез-
нательное ‘следование определенной тради-
этой критической работе
‘ность. Размеры статьи не позволяют под-
робно остановиться ‘на всех звеньях этой
работы, даже на тех общих положениях,
которые критик отстаивает.
Вот одно из ‘этих положений, В ‘своей
оценке изображаемых ‘персонажей и ‘си-
й и отношения к ним писателя
т. Усиевич всегда помнит о неразрывной
связи. «личной» и общественно-политиче-
ской жизни. «Личная», «житейская», «бы-
сторона человеческого поведения
не может рассматриваться, как ‘нечто вне+
общественное, боциально безразличное, по-
уже народившийся com
ловек отличается от представителя капи-
талистического мира не только своими,
вытекающими из классового
убеждениями». Bo nee
жизненные оферы он вносит «ту высшую
человечность, которую мы называем соци-
алистическим гуманизмом»,
героев Николая, Островского, «В. отноше-
нии Артема к матери и маленькому бра-
ту сказывается не просто
ность, основанная на чувстве
Артем в сфере политической борьбы, вот
его героизм, его самоботверженность, «
татель чувствует, что Артем такой, каким
что Тут-то и. сказался
ведущий и воеопределяющий принципи ео
это статья — одна
работ, написанных о гениальном горьков-
ском романе). «Иногда и до сих пор при-
CTHKH: да, этот‘ человек карьерист, ин-
триган, в личных отношениях не искре-
нен и готов за грош продать родного’ от-
политическом отношении он вполне наде-
Вот этого-то и нб бывает». Хотя они и
«повторяют наши слова,
эти люди «органически враж-
дебны социализму, и враг всегда уверен-
но ищет и находит в них опору, узнавая
их по «второстепенным» признакам, кото-
рые мы часто упускали из виду».
Критик безжалостен к тем авторам, ко-
торые прощают своим персонажам эгоизм,
карьеризм, бездушие и даже любуются
торой они высказываются, предопределе-
ны тем ‘значением, которое
критика отстаиваемые HM полпожитёльные
начала. А если‘ в произведении «чувот-
штампами не помешают критику найти
и показать заключающиеся в этом произ-
когда приходит долгожданная минута —
купе закрыто, за окнами уходят куда-то
в сторону ©овхоз ихогни пустыни, тиши»
на, — и зоотехник заснул ‚ мертвецким
просто «человеческая» тема и несколько
даже фривольный сюжет, но’ стоит за HY
ми нечто большее и быть может даже
как тероична зкиань людей,
брошенных работой в бескрайние будни
— Широкое поле для
ЕВго герои не фразеры,
& практические работники, Они ‘в брезен-
салегах их лежит
в столичной гостиной, Но
их. лицах
КРИТИКА
правду». («Мужество». «Литер»
ие 1938. №/12), val
Отатьи В. Усиевич — самые публ
стические статьи во всей нашей yp,
турной критике. Как это ни ори’
этом иногда ‘усматривают их недо,
Й по поводу того, что сейчас было ;,,
сказано, могут ваметить: BOO B10 py,
цистика; может быть даже мораль.
же литература, «художественная ое
ка», искусство? я
К литературе и искусству пуб
стика» и «мораль» имеют ближайще y
ношение, И здесь еще один из тот Te
цийов, которым’ следует в свои
Е,, Усиевич.. Выше шла pew 4 №
«личной» и общественной жлан, сы
ностями Этой жиани — полятиченаи
человеческими — неразрывно свлун,
ценности художественные, ‘
Нет большого реалистического
‘ства, которое не утверждало бы зы
туманиетических начал, И наобуи ,
свинотва (не возникает художети
тели-апопогеты капитализме, пи»
«сознательно ставившие №
защиту оксплоатации и утнетелия y,
века человеком», ничего значительни,
литературе не создали и юздаь
Morini.
Как написаны eta статьи?
Остроумие здесь. — ‘не’ нарочито Ely,
таемое; оно естественно вырастает р,
t gig ad ng поставления литературных Ва
же м с другом и с жизнью. Так, о
сопоставления, показывающие, чт) py,
торые писатели считают предемнтья,
интеллигенции и интересными обет
перевоспитания такие существа, зу»
рых пря, ближайшем рассмотрении к
ул людоедку Эллочку и Bucnoyany
оханкина. у
Нужно MUTATE ти статьи, подр, к
лыми абзацами, не останавливаяь а
отдельных шероховатостях, которы ь
трудно было бы устранить, Инота Bort.
чаются такие Фразы: «мы видим yi,
уже окончательно разложенкым yy
чувством»; фраза с каким-нибудь mp,
ловесным ‘оборотом вроде «не бл
политически ’ сознательным»; иди му
«безусловно», попавшее туда, где пеар
но можно было бы обойтись и (а в
У многих других авторов мы зн,
го не заметили бы, Но здесь 910 wea
помешать восприятию особенностей ane f
ли, эмоциональной, всегда wo! x Hy
вычайно далекой! or бюрократизмь,
3
e
Е. Усиевич пишет о «Хлеба» «0h oy
вом «Хлеб» прочно связана привични
мысль о жизненно необходимых, тн 1
‘элементарных вещах. В повести речь зи
действительно 0 вещах, на первый миа
весьма, элементарных: об’ удовлетюрни
первых потребностей обеспечения ми,
ных операций, о ‘выработке соответетвуь
щих ‹ хозяйственных и организациониа
форм, о коллективной выработке первых
основных ‚начал новых форм отношени
между людьми, о первых проявления
тех человеческих чувств, которые был
прежде‘ подавлены или скрыты... На сами
деле в простых, «олементарных» и об
новенных явлениях жизни кроется в
меримо большее человеческое содерлани,
чем во многих формах культуры, ype
иких связь 00 своим «простым» и редльни
жизненным ‘основанием. Классовов общь
ство в последний период. своего сущеть»
вания ‘породило множество ‘изысканиы
суррогатов, которые нё способны них
тить настоящих людей, обрекая их в
моральное голодание»,
десь критик характеризует не оли
повесть А. Н. Толотото, но ‘и веки
из своих соботвенных симпатий я ан
патий.
Существуют разные ‘подходы к тм
туре. Существует литературный снобл,
Существуют люди, которые считают и&
любителями и знатоками искусства, ти
Kak оно для них нечто вроде никотияь
разбираемой книге литератур»
сматривается как предмет жизненно
необходимости,
На анкету ‚0 статьях литературное
тического журнала один из читателей
ответил: журнал помотает ему разбирать
ся He только в литературе, ю 13
Жизни,
Это высокая похвала, Не Фар, Mom
пи. о ком-нибудь из наших крити®
сказать, что он. в полной мере такт
похвалу заслужил, Но статьи Е Усем
в рецензируемом сборнике ближе 2019
соответствуют тем требованиям, которы
вытекают‘ из того понимания TAR 76010
связанных друг о другом политики, 1
специальная
и обязывающей;
определен-
спорить ‘об оцен-
опорящие
словах толь»
тных оценок, Вас,
любите» Шедрина. 1
тношения & пред-
Глеб опен-
внутреннюю связ-!
«Нарождающийся,
иалистический че-
положения,
Вот один. из
родственная
венная привязан
товарище-
octH». Bor тот же
«Чи.
не мот поступить
основной,
(цитируем статью
одна из лучших
о рода характери-
никаких нет и в
мысли и форму-
и резкость, с ко-
имеют для
ной социалистиче-
то ни неумелость
ни заооренность
богатую жизнь»,
прочувствованную тературы и жизни. В, АЛЕКСАНДРОВ
за CTO ‘лет, обеспеченный бреве
плащом и рабочкомовоким витаиы _
бросаетоя на двух волков, чтобы ии
совхозных овец. Волки его потрызле
рый, Реджеб Джума, туркмен 0 павой 2
неудачной в прошлом жизнью, №5 т
у’ Белудж-хена, ^ведето ею м Olt
в больницу. Но на высоком барлаяь (И.
куда видна как ‘бы вся родины двух
риков‚—туркмена и белуджа,— когда“, 54
жется, разных, ‘иноплеменных л0дй 4
врагов, & ныне — двух работников (08
х0за, — тут, на веригине своей Bh
Умирает отолетний Белудж-хан, 1 Ш
изнеся ни одного слова из газеты, потом
что оно никогда! 66. не читал,
И с Бершины этого барханв вдруг И
четливо становится видно, как имений
человек за налдпи\тоды, как изменялся А
даже в таких глухих вакоулках истор
как горатские м тегеранские базары,
Как будто такая
уменье говорить
пределами види.
умеют. говорить
тлаза хитро
будем деклами.
вать
собеседников у одинокого костра, забро- Е о. пе Козин ут- Секрет книги Козина захлючаетя 88
шенного в далеких песках. («Беседа у ко- ве ТСМУЮ СУЩ- продуманности и литературном №
лодца»).
Экспедиция, составленная из приезжих
научных работников совхоза, собирается
отправиться в’ дальние. малоизвестныв
пески, которые нужно изучить и освоить,
Но выход каравана задерживает провод-
ник, который запил и исчез. Его разыски.
вают в ночи совхоза, на улицах поселка,
находят и привязывают бесчувственного
к верблюду; ехать надо — задача ответ.
ственна, трудна, значительна, Однако ни:
кто здесь не произносит пышных фраз;
дело есть’ дело, Рассказ наполнен рабо.
зим цветом луны, нетерпеливыми‘ крика-
ми верблюдов, тудками автомобиля, трё-
вожным миганием поселковых отоньков,
Восклицательные знаки тут стоят лишь
после обыкновенных крепких человече-
ских выражений, и заголовок только бро-
сает общий свет на идею рассказа. («Доб-
рый путь»). к
` Воотехник возвращается из ‘долтой‘й
тяжелой поездки по`пескам; он истоско:
вался по полотенцу, по дому, по жене.
Но совхозные дела поминутно рвутся ‘в
двери и окна. Они отрывают от желанно-
fo, Песок. на зубах и волосах, постылая
жизнь в седле — дошли до предела. И
когда вдруг входит директор и предла-
TaeT сейчас же отправиться В ‘срочную
командировку, специалист взрывается K
чорту! отказываюсь от работы! Под суд
так под суд; есть грани усталости, за ко.
торыми человеку становится всё безраз:
лично. ‹ Но. находится выход: Два билетв
на поезд — комамдированному и ето же
не. Покой и ласки будут на ходу, Но
от радости
ботают на
они умеют
Сюжеты книги Козина
CTRL
будущее,
ратурные герои,
поэтому
разговаривают,
как
8a любовью.
Но вся «жизненность»
moro искусства,
тлубоко содержательные,
шенные. плоти и крови.
Рассказ, который дал
дом». Потомственный
белудж, человек старый
бродит по свету, Ox
ни одной буквы, ни на
пезнодорожной` ветки.
волнения, как переходил
слабых, богатых и бедны
теистическое; почти
ваволновалея впервые
закате бледной ыы
ность своих геровв во всех их
до горя включительно;
на коммуниам-каж
и как’ понимают.
«Просты» и ee герой;
всяческого кокетства. Герои
BOBCe не подозревают, ‘что они лите-
люди,
перекурить у костра, чтобы
ту отправиться снова по
за ветеринаром, за овцами, за горючим,
В книге
Однако иден их не висят в воздухе, ли-
книге, называется «Путешествие. ва
бедняк и пастух,
зобан с пышным именем Б
никогда не прочел
и Герата, ни на ‘вагонах К
Он. перешел. во
скую границу. так же незаметно мы
ручьев, как на своем век,
жен на тот свет, как в
РИА пан.
освещало ‚его, пастушья ‘Тропы. И
‚ по-настоящему, на
жизуи, он, впервые
ункциях:
стве, ом сы
a Книга читабельна, ив 9т0м
ОНА — событие на книжном рынки! #
часто говорят у нас, что кит нот, $
читать нечего. Ora книжка из те 8
торых ‘полезность и назидательнойь №
находятся” в разительном противоречия
их читабельностью,
З&гадка притатательности книги Br
ное, вавлючается в том, что в пей Mild
солнца, изначальной жизни, HaActosll
запахов; иногда — pro одеколок Ви
вары ’ Конотантиновны, интеллимии
тещи ‹ зоотехника, иногда — лошадиный
пот и овцы, Овцы, каракулевые # Yar
ные, жирные и больные, проходят 18
книжку, как извёчное и присущи №
стыне,
«Ночью через пустыню шли воля Я
wana. Навотречу им вотавала боли
красная луна, Из-под луны тянуло pals
XOM овцы»,
С точки зрения волка вдесб B00 ~
точно,, Такой, очевидно, должна Kast
ему пустыня, _ Е
Литератор бпибал все это скупо, #0 ПИ
помощи богатых средств опыта. Наб»
тельность и ‘живописность здесь cow
лись ‘с литературной выдержкой п У!
нием. Эту книгу нужно читать. ОИ
вие места мешает приводить выдеря
Но недостатки книти при этом тояе
WTOA..38 бортом. И это к лучшему;
хуже книги, которую литературная и
да тщательно взвешивает на ДВУХ a4
ках — достинства и’ пороки, Настоящее §
Mex yoqnne Нужно принимать или 01887
ать.
удивительно про-
они лишены
этой ‘книги
они поступают и
сошедшиеся
через мину-
своим делам;
здесь — от боль-
есть рассказы
© большой идеей.
названив
oTa-
и полуслепой,
елудж-хан,
вывесках Кабула
ушкинокой me-
он много. рек и
У отправил семь
идал сильных и
солице
человек
м