50 лет со дня смерти великого писателя М. E. Салтыкова-Щедрина Рисунки Кукрыниксов к произведениям Салтыкова-Щедрина. Слева - к «Истории одного города», Справа - к «Сказке о ретивом начальнике». Итак, первый вопрос решен: в Пор- хове дрались отцы, дрался Павел Кир- санов, позабыв, что в пылу драки мо- гут смяться раздушенные и тщатель- но расправленные его усы; дрался Николай Кирсанов, позабыв, что в пылу драки он может повредить ту самую руку, посредством которой из- влекаются тихие и сладостные звуки из прекрасного виолончеля»… как драдивпорокней в продолжение полутора день в зале были еще видны кровавые пятна», надобно иметь многое. Тут на- до знать и теорию, и практику драки, надо иметь драку в крови, драку в мозгах. Ничем этим молодое поколе- ние не обладает, да и обладать не мо- жет, по той простой причине, что не успело ни насладиться, ни наглядеться на тот порядок, в основании которого лежит драка. В заключительной части статьи Щед- рин ставит вопрос: «какого рода поучи- тельный пример в будущем можно извлечь из «Порховской истории» - и отвечает на него следующей питатой из той же корреспонденции журнала «Мировой средник»: «Худой пример подаете вы, господа: вы беретесь за плеть, а что, если глядя на вас и подражая вам, другие возьмутся за обух?» Излишне доказывать, что здесь содер- жится явный намек на возможность крестьянской револющии. Писатель как бы хочет сказать, что «дворянской плети» не одолеть крестьяпского «обуха». Кому не известна народная поговорка: «Плетью обуха не перешибешь»? Показательно, что в том же номере «Со- временника» есть еще одна щедринская статья, где в иносказательной форме, но- с достаточной определенностью высказы- вается вера в победу надвитающейся ре- волюции. Я имею в виду очерк «Для дет- ского чтения». Обралцаясь к барским де- тям, Салтыков предупреждает их о «ско- ром» приходе «буки», который не толь- ко «всех советников оставит без пирож- ного», но «и всех вице-губернаторов упразднит за ненадобностью». Образ «обуха» и «плети» возбудил, очевидно, большие опасения в цензуре, чем образ «буки», и не прошел через цен- зурные фильтры. Однако социальный смысл этих образов один и тот же. Ново- найденная статья Щедрина дает интерес- ный материал для хараҡтеристики его об- щественных взглядов в 60-е годы. В. ЕВГЕНЬЕВ-МАКСИМОВ. в Порхове»

Новые

обществЕнноСТь ГРУЗИИ О ВЕЛИКОМ САТИРИКЕ B. ИМЕДАДЗЕ Салтыков-Щедрин, его творчество, дея- тельность и борьба были особенно понят- ны, близки, любимы и ценимы прогрессив- ной Грузией, ибо для всех честных пат- риотов Грузии, борющихся за социальное и национальное освобождение своей роди- ны, мечтающих о лучшей доле своего на- рода, Щедрин являлся великим учителем жизни, незаменимым сильнейшим союзни- ком в борьбе с врагами своей родины. Чувство искреннего обожания, глубокой благодарности, неподдельной любви, страст- ного поклонения, бесконечного уважения, которые питали к величайшему мастеру- сатирику, писателю-гражданину передовые крупи грузинского общества, были ярко продемонстрированы в дни смерти Салты- кова-Щедрина. В то время (1889 г.) на грузинском языке выходила одна единственная газета «Ивериа», редактором которой состоял наш великий писатель и общественный дея- тель Илья Чавчавадзе. И вот газета, орган национально-осво- бодительного движения в Грузии, руково- димая Ильей Чавчавадзе, помещает две специальные передовые статьи, посвящен- ные Салтыкову-Щедрину. Один этот факт многозначителен и характерен. Одна передовица написана 29 апреля 1889 г. под свежим впечатлением известия о смер- ти Салтыкова-Щедрина: «Телеграф принес чрезвычайно горестную весть -- о смерти славного Щедрина, - пишет газета. Потеря его велика, и тяжела утрата для всей России. Каждое его произведение бы- ло сокровищницей в литературе, одиноким бриллиантом, выделялось среди других пи- саний, переходило из рук в руки, бралось нарасхват, изумляло и удивляло своих по- клонников, почитателей своей несравненной ценностью. Будило, обостряло мысль, серд- це и разум страны то жесткой насмеш- кой горькой сатиры, то смехом, который был горше слез». Он бичевал, травил, разоблачал то, что не было достойно жить, то, что носило на себе «отпечаток беззакония, бесчеловечно- сти, несправедливости и бесчестья». Вторая передовая статья, помещенная 8 мая, еще более значительна. «Щедрин был дорог и любим для литературы не только своими великолепными сочинениями, но и своей нравственной стойкостью, мужеством и верностью преданностью литературе». В чем сила, могущество Щедрина? ставит вопрос газета и отвечает: «Щедрин был тем писателем, который вечно бодрст- вовал, всегда замечал всякую подлость и зло, которые меняли то окраску, то одея- ние. Зоркий глаз Щедрина никогда не про- пускал ни одного такого случая, и он всегда храбро бросался в атаку против них. Таким образом Щедрин вскрыл и ра- зоблачил много гнусностей, зла, гнетущей, порабощающей силы. Тяжело хлестал сво- им бичом он эту силу и тем оказал вели- кую услугу своему отечеству». С огромным удовлетворением, полная чувства гордости великим сыном русского народа, газета Чавчавадзе заключает: ли- тература была для Щедрина главным сред- ством служения родине. Перед смертью он оставил своему сыну следующий завет: больше всего люби литературу, имя и звание писателя не меняй ни на что. «Лучше этого завещания не сможет оста- вить ни один писатель ни своему сыну, ни другим писателям», говорит восторжен- но «Ивериа». В 1889 г. в Тбилиси выходила газета на русском языке «Новое обозрение», ре- дактором которой был выдающийся гру- зинский публицист и общественный дея- тель Нико Николадзе - бывший в свое время близким другом Н. Чернышевского; главным сотрудником газеты был видный грузинский журналист Илья Бахтадзе. И вот друг Чернышевского - Николадзе и восторженный почитатель Салтыкова-Щед- рина -- Бахтадзе уделяют в своей газете огромное внимание памяти умершего писа- теля. Начиная с конца апреля до середи- ны мая, почти в течение двух недель, га- зета дает обширные материалы о великом русском писателе, а 9 мая (в № 1854) два своих обзора - «Обзор печати» и «Русская жизнь» - газета целиком по- свящает Щедрину, - это занимает всю 3-ю страницу и часть 2-й и 4-й страниц. В газете приводятся многочисленные выдержки всей прогрессивной общей и специальной печати о писателе, отклики различных общественных слоев на смерть «знаменосца прогрессивной части русской литературы», которой «каждый его фель- етон и рассказ давал программу и направ- ление». В газете приводится справедливое мне- ние некоторых критиков о том, что ряд произведений Салтыкова достиг такой об- щечеловеческой высоты, что их без ма- лейших преувеличений можно поставить в одном ряду бессмертных памятников сати- ры: «Похвала глупости» Эразма или «Дон- Кихот» Сервантеса. Газета «Новое обозрение» с негодова- нием отмечает, что, как и следовало пред- угадать, имело место выступление черно- сотенных газет против светлой памяти ве- ликого гения сатиры. «Мы ждали, - пи- шет газета, -- что наряду с голосом жи- вой русской души где-нибудь да послы- шится и хрюканье знаменитой благодаря Щедрину «торжествующей свиньи», по- явятся где-нибудь и слова Иудушки… На это ведь не нужно ни просвещения, ни ума, ни чести, ни совести, ни любви к правде. Господа Головлевы злобны, мелки, всегда полны эгоизма и фарисейства». Любовь и тщательность, с которой газе- та печатала материалы о великом писате- ле-гражданине, борце, - показатель того высокого его почитания и оценки, что бы- ло характерно для передовых слоев грузин- ской общественности. Совершенно исключительное значение имеет для показа любви и преданности передовых грузинских рабочих к памяти Шедрина замечательное коллективное пись- мо тифлисских рабочих вдове писателя. «Смерть Михайла Евграфовича опечали- али- ла всех искренне желающих добра и сча- стия своей родине. В лице его Россия ли- шилась лучшего, справедливого и энергич- ного защитника правды и свободы, борца против зла, которое он своим сильным умом и словом разил в самом корне. И мы, рабочие, присоединяемся к общей скорби о великом человеке». Рабочие пишут, что из произведений писателя им особенно нравятся бесподоб- ные, гениальные сказки Щедрина «hа- рась-идеалист», «Коняга», «Христова ночь» и др., и надо сказать, что эта оценка сказо сказок Щедрина делает честь на- чинающим читателям из тифлисских рабо- чих. Заключительные слова письма полны такой горячей любви к писателю-гражда- нину, дышат таким благородством и верой в будущее, что их надо привести полно- стью: «За его любовь к нам и ко всему честному и справедливому, мы посылаем ему свое сочувственное прощальное слово, и как человека с благородной любящей душой, друга угнетенных, борца за свобо- ду, провожаем глубокой грустью. Не услы- шать нам больше его доброе, смелое слово, но дух его всегда будет жить между нами, в его бессмертных рассказах, будет обод- рять нас на хорошее общее дело, на борьбу против зла, угнетения и на поиски правды и света. И на могиле великого родного писателя, в венке славы, воздвиг- нутом потомством, будет и наш цветок, пусть видят и знают, что мы, рабочие, любили и ценили его». Всю свою долгую жизнь и деятельность, полную борьбы и поисков счастья для трудового человека, великий художник-бо- рец искал своего близкого, родного чи- тателя из народа. Он страстно, нетерпели- во ждал его прихода. И вот, оказалось, такой новый читатель из трудящихся уже народился и полным голосом дал о себе знать из далекой Грузии. Салтыков-Щедрин - великий русский писатель - любимейший писатель всех1 Я. ЭЛЬСБЕРГ народов многонационального свободного, счастливого Советского Союза.

биографические материалы K пятидесятилетию со дня смерти Щедрина Калининское областное литера- издательство выпустило книгу H. Журавлева «М. Е. Салтыков (Щедрин) в Тверской губернии». Тверская губерния -- родина сатирика. Здесь, в селе Спас-Угол быв. Калязинско- го уезда прошло его детство, сюда он мно- го раз приезжал в позднейшие годы своего учения, вятской ссылки, петербургской и провинциальной службы, В Твери он слу- жил в 1860-1861 гг. в должности вице- губернатора, в этом городе были написа ны многие произведения сатирика. Родные места - их природа, люди, по- рядки -- дали щедринской сатире много первоначальных материалов для художе- ственного изображения, Местные архивы сохранили значительное число разнообраз- ных документов, относящихся к семейству сатирика и его собственной служебной де- ятельности. Мысль об издании и изучении всех этих «тверских материалов» возник- ла у земляков великого сатирика вскоре же после его смерти, Но задуманный сбор- ник был тогда же похоронен либеральны- ми «отцами города», испугавшимися обви- нения в популяризации «неблагонамерен- ного» писателя, Только в советское время местные литераторы и работники архива смогли по-настоящему начать собирание и изучение этих ценных щедринских мате- риалов. Книга Н. Журавлева интересна и цен- на в первую очередь использованными в новыми архивными локументами, ка- сающимися как непогредотвенно биогра- фии Щедрина, так и той ближайшей со- циально-бытовой обстановки, которая окру- жала его детство и его литературную и служебную деятельность 60-х годов в Твери, На основе архивных и краеведческих изучений автор указывает значительное число новых фактов, явлений и имен, свя- занных о семейными и тверскими наблю- дениями сатирика и нашедпих художе- ственное отражение в его творчестве. Наи- больший интерес представляют здесь дап- ные. устанавливающие новые реальные источники для таких произведений, как «Пошехонская старина» и «Господа Голов- левы». Публикуемые в книге многочисленные служевные бумаги Салтыкова дают важ- ный материал для его политической био- графии. Борьба Салтыкова с крепостни- ческой оппозицией, с произволом «диких помешиков» в эпоху подготовки и прове- тения реформы 1861 г. давно ждет изу- чения, по-Напечатанные в книге Н. Журавлева документы дают в ряде случаев исключи- тельно пенный материал для такого изу- чения, Достаточно сказать, что большин- ство использованных в кните дел непос- редственно связано с историей крестьян- ских волнений в Тверской губернии нача- ла 1860-х годов. Эти дела (особенный интерес представляет среди них нашумев- шее в свое время дело о волнении кресть- ян в Бежецком уезде) позволяют напол- нить конкретным содержанием известную фразу Щедрина, сказанную им при вступ- лении на должность вице-губернатора: «Л не дам в обиду мужика! Будет с него, го- спода, слишком даже будет». Не меньший интерес представляют документы, рисую- щие Салтыкова как защитника рабочих от произвола местных предпринимателей- фабрикантов. Книга Н. Журавлева представляет по- лезный вклад в биографическую литерату- ру о Шедрине. Нужно пожелать, чтобы хороший почин Калининского литератур- ного издательства был продолжен и в дру- гх городах, гле жил и служил Салтыков. В архивах Кирова (б. Вятки), Рязани, Пензы и Тулы десятилетиями лежат пе- тронутыми многочисленные бумаги Салты- кова, Пора, наконец, извлечь их из архив- ного плена, надлежащим образом изучить и издать, C. М.

«Несчастие Автору настоящих строк посчастливи- лось разыскать одну из предназначенных для «Современника», но не пропущенных пензурой статей Щедрина, о которой до сих пор ничего не было известно. Это до- вольно большая (около 43 000 печ. зна- ков) статья, озаглавленная «Несчастие в

Неопубликованная статья М. Е. Салтыкова-Щедрина

Порхове» - и подписанная псевдонимом «Несчастия в Порхове» (цитирую по кор- «Вл, Торопцев». Принадлежность статьи Щедрину уста- навливается на том основании, что эна- чительная часть ее (вся почти середина) дословно повторена в статье Щедрина «Известие из Полтавской губернии», наше- чатанной в № 1-2 «Современника» за 1863 г. Дело, очевидно, происходило так: «Не- очастие в Порхове» или вовсе было за- прещено, или в такой мере изуродовано цензурой, что Щедрину ничего не оста- валось, как написать новую статью, ис- пользовав остатки старой. В результате из «Несчастия в Порхове» возникло «Изве- стие из Полтавской губернии». Сопоставляя эти статьи, нельзя не прит- е ти к ааключению, что «Несчастие в Пор- хове» оначительно острее по своему соци- альному смыслу, Это естественно, посколь- ку в «Известии» Щедрин вынужден был постоянно оглядываться на цензуру, толь- ко что расправизшуюся с «Несчастием в Порхове». «Несчастие в Порхове» писалось в пе- риод, когда политическая атмосфера в России была чрезвычайно напряженной. В обстановке общественного под ема события, Групша реакционно настроенных порхов- ских дворян, до крайности раздраженная против местного мирового посредника Во- лодимирова, который не желал плясать под дудку оголтелых крепостников, под- вергла его дикому избиению на балу в «дворянском доме». Факт этой возмути- тельной расправы дал повод автору «Не- счастия в Порхове» в очень резкой фор- ме высказать свои антикрепостнические и антидворянские взгляды. быть может, не очень значительные по существу, приобретали широкий резонанс. «Несчастие в Порхове» начинается с рас- сказа об одном таком событии (этот сказ заимствован из корреспонденции, на- печатанной в № 25 журнала «Мировой посредник» за 1862 г.). Вот те из рассуждений его на этот счет, которые, очевидно, и послужили основной причиной цензурлых репрессий против ректуре, сохранившейся в рукописном от- делении Института литературы Академии наукСССР): «Таков факт. Почтенный корреспон- дент находит его диким и постыдным, и надеется, что г. мировой посредник Володимиров примет в соображение эти свойства факта и не прекратит своей полезной деятельности. Мы с своей стороны также находим поступок порховских наездников и ди- ким и постыдным, и также не видим в нем ничего обидного для г, Воло- димирова… Кто эти люди, которые дерутся?… прит-Обращаясь к рассказу почтенного корреспондента «Мирового посредни- ка», мы прямо видим, что драку про- извели «люди старых порядков»; сле- довательно, это были крепостники, Но для того, чтобы быть крепостником до такой степени, чтобы - решиться защищать упраздненное право с по- мощью кулака, необходимо, чтобы че- ловек, так сказать, всласть напитался этим правом… Очевидно, это возможно лишь при помощи долговременной и пристальной практики, и притом для тех только, кто не токмо семена сеял, но и жатву не один раз снимал. Все рас-говорит здесь о долголетнем и благо- денственном житии, все свидетель- ствует о старой, глубоко укоренив- шейся привычке… Таким образом, делается ясно, что крепостниками пылкими, ретроградами пламенными могут быть только отцы; ясно также, что и драться по поводу крепостного права могли толь- ко отцы, Это сделается еще яснее, если мы примем в соображение, что для отцов такое понятие не составляет даже ни- чего нового, что оно служит лишь про- должением старой традиции, гнездив- шейся в самом сердце крепостного права. Для того, чтобы драться так, Об «отцах» Щедрин заговорил под

Статья Щедоина «Несчастие в Порхо- впечатлением романз Тургенева «Отпы и ве» будет напечатана целиком в «Щед- дети», который встретил в кругу «Совре- ринском сборнике» ИФЛИ. менника» отрицательную оценку.

западноевропейских сатириков. Как и Глупов, Горюхино вырастает в целую «страну» со своей историей, «образом пра- вления» и правителями, каждый из ко- торых обладает своей «политической систе- мой». Замысел Пушкина, не получивший пол- ного развития, неслучайно предвосхищает Щедрина. Пушкин ставил в пример русским прозаикам Вольтера и вообще французскую прозу XVII- XVIII веков. Влияние Пушкина на Гоголя заключалось в значительной мере в стремлении привить гению Гоголя острую и целеустремленную мысль, помочь ему осознать себя как са- тирика. Продолжая в русской литературе ции великих сатириков, Щедрин выполня- ет задачу, предуказанную Пушкиным. Щедрин понимал, что его борьба с само- державием и крепостничеством аналогична той борьбе, которую вели западноевропей- ские салирики и просветители XV-XVIII векоШедрин говорил о себе, что для франпузов он … «писатель семнадпатого века, на их аршин». Щедрин отмечал свою творческую бли- зость к классической западноевропейской сатире. Возражая против критиков, наз- вавших «Современную илиллию» «сборни- ком», отстаивая целостность своего произ- ведения, он писал: «Ежели стать на точ- вку зрения «Вестника Европы», то и «За- писки Пиквиккского клуба», «Дон-Кихот», «Мертвые души» придется назвать «сбор- никами». А в беседе с Л. Ф. Пантелеевым Шедрин сказал, что считает такие свои произведения, как «Современная идиллия» и «Дневник провинциала», «настоящими романами» и опить сопоставил их с «Дон- Кихотом». Действительно, сатирическое обозрение- роман, аналогичное сатирическому роману возрождения и просвещения, является ос- новным жанром творчества Щедрина. его сатире наивный провинциал или другой рассказчик, от лица которого Щед- рин ведет повествование, путешествует по миру, подобно Гулливеру, Дон-Кихоту и Санчо Пансо, Кандиду и Панглоссу. Он сталкивается с язвами и противоречиями

действительности, а читатель таким обра- сии. Щедринский «средний человек» стра- зом имеет возможность обозревать испу- ганных и мечущихся «средних людей», либеральных пенкоснимателей, разного ро- да хищников и помпадуров. Сближает Щедрина с великими западно- европейскими сатириками и суровая, под- черкнуто обобщающая, данная в нарица- тельной форме классификация типов. В этом смысле такие щедринские типы, как глуповцы, ташкентцы, пенкосниматели, на- поминают, по принципу своето создания, те «народы», с которыми знакомятся Гул- ливер, Пантагрюэль и Папург, Кандид и Бабук. Вспомним лапутян Свифта, Рабле и т. П. тради-Наконец, смелая, яркая, поражающая конкретностьюгиперболических образов ре- алистическая фантастика Щедрина, естест- венно вызывает сопоставления с фантасти- кой Свифта и Рабле. Если, например, у дапутян-схоластов головы скошены на- право или налево, то у щедринского чи- новника в черепе образовалась трещина для того, чтобы распоряжения начальства доходили возможно скорее. Недаром указы- вал Тургенев: «…в Салтыкове есть что-то Свифтовское». Но Щедрин воспринял традиции класси- ческой западноевролейской сатиры после краха просветительских иллюзий и надежд, после того, как обнаружились все противо- речия буржуазного общества. Исторический оптимизм просветителей, их стремление к «идеалам общечеловеческим» сочетается у Щедрина, прошедшего пколу Чернышевско- го с трезвым и горьким пониманием того, какие труднейшие исторически сложившие- ся препятствия стоят на пути к осуще- ствлению этих идеалов. Щедрин пришел к выводу, что «история дает приют в нед- рах своих не только прогрессивному нара- станию правды и света, но и необычайной живучести лжи и тьмы». У Щедрина исчезает отвлеченный «иде- альный», «нормальный» человек просве- тителей, который в их сатирических ро- манах обозревает неразумность существую- щих порядков. У Щедрина обозревателем становится исторически конкретный «сред- ний человек», тип, представляющий боль- шую социальную группу тогдашней Рос- дает от господствующего произвола и вме- сте с тем сам склонен к хищничеству и двоедушию. Мир, изображавшийся Сервантесом, Раб- ле, Свифтом, Вольтером, оставался как бы неподвижным; по нему путешествовал обо- зреватель. Перед читателем проходили не судьбыобозреваемого мира, а судьбы обо- зревателя, У Щедрина же обозреватель яв- ляется наблюдателем исторических измене- ний русской жизни. Для Щедрина «во вся- ком положении вещей главным зодчим яв- ляется история». сутягТургенев писал о Щедрине: «…он знает свою родную страну лучше, чем кто-либо». А. М. Горький сказал: «…Невозможно по- нять историю России во второй половине XIX века без помощи Щедрина», Творче- ство Щедрина - такой же великий, не- исчерпаемый источник для изучения по- литической и бытовой истории России 50-80-х годов, каким служит творчест- во Бальзака для изучения истории Фран- ции первой половины XIX века. Но эпопея Щедрина проникнута более суровой и ясной мыслью, Энгельс, говоря о «сатире» Бальзака, указывал на то, что «Человеческая комедия» - «непрестанная элегия по поводу непоправимого развала высшего общества». Эпопея же Щедрина- пеликом и насквозь сатирична. Щедрин говорит о судьбах русского народа, изобра- жая врагов его -- господствующие классы старой России. Народ же, «человек, пита- ющийся лебедой», встает в творчестве Ще- дрина, как грозный, обвиняющий свидетель жизни разного рода «тоспод» - Головле- вых, ташкентцев и т. д. Сатирическая эпопея Шедрина … зако- номерное звено мирового литературного развития. На новую высоту щедринские идейные и литературные традиции были подняты только в творчестве Горького. Са- тирическое изображение господствующих классов старой России органически соче- тается у великото художника рабочего класса с тем «уяснением… положительных тип русского человека», которое Щедрин считал своей задачей, оставшейся, однако, в силу исторических условий, им не ре- шенной.

Щедрин в русской и мировой литературе нья и предательства российских либера- лов. В стиле Щедрина гоголевское конкрет- ное и резкое изображение отрицательных сторон жизни, гоголевская красочность и многоцветность образов, гоголевская страстность и богатство языка сочетаются с ясностью, последовательностью, целеуст- ремленностью мысли Белинского и Черны- шевского. Приведем несколько примеров, в которых творческое продолжение Щедри- ным гоголевских мотивов выступает наибо- лее наглядно.

Щедрин выступает в русской литерату- ре прежде всего как преемник Гоголя. Ав- тор «Мертвых душ» оказал огромное влия- ние на формирование мировоззрения рус- ской революционной демократии, Он пер- вый в русской литературе сосредоточил внимание на глубоком, точном, беспощад- но правдивом изображении «несовершенст- ва» действительности. Гоголь писал, что он «… и не может изображать… ничего дру- того, как только бедность, да бедность, да несовершенство нашей жизни», Эти слова Чернышевский считал «программой» луч- ших творений Гоголя, учивших ненавидеть крепостной уклад, звавших в его пе- ределке. Щедрин, которого Шевченко считал ге- ниальным учеником Гоголя, творчески про- должал дело автора «Мертвых душ». Доб- ролюбов указывал, что Гоголь «… не смог итти до конца по своей дороге. Изображе- ние пошлости жизни ужаснуло его; он не сознал, что эта пошлость не есть удел на- родной жизни, не сознал, что ее нужно до конца преследовать, нисколько не опа- саясь, что она может бросить дурную тень на самый народ». Эту великую историческую задачу и выполнид Щедрин, уже не знавший сомне- ний и колебаний Гоголя, Если для Гоголя неясны были политические корни той «по- шлости», которую он преследовал в рус- ской жизни, то сатирические удары рина сознательно направлялись против произвола самодержавия и дикости крепост- ничества, против пореформенного буржуаз- ного хищничества, против двоедушия, лга- Литературная газета 4 № 26о

художественной насыщенностью здесь вы- ражено обобщение, предвещающее харак- теристику целой политической манеры. Вспомним классический образ щедринского, оплеванного из-за утла либерала, с его формулой «применительно к подлости». Разве он не вырастает на фундаменте это- го гоголевского образа подлости, скрываю- щейся под приятностью, «благонамеренно- стью» и разговорами о добродетелях? Приведенные примеры, число которых легко умножить, показывают органическую связь, существующую между творчеством Гоголя и Щедрина, Гоголевское видение мира было столь глубоко проникающим, что по мере усложнения русской полити- ческой жизни, гоголевские образы и, глав- ное, методы изображения действительно- сти поддавались политическому заюстре- нию. Пушкина, как и Гоголя, Щедрин считал «величайшим из русских художников», Он видел «сущность пушкинского гения… тех стремлениях к общечеловеческим идеа- лам, на которые тогдашняя управа благо- чиния, как и нынешняя, смотрела и смот- рит одинаково неприязненно». Вспомним, что и Пушкин задумывал произведение, целиком посвященное именно «бедности» и «несовершенству» русской жизни. «Исто- рия села Горюхина» показывает, каким гениальным новатором Пушкин был и в этой области, и еще раз подтверждает сло- ва А. М. Горького о Пушкине: «Он у нас начало всех начал…» «История села Горюхина» обнаруживает нить, связующую Пушкина и Щедрина,В даже через голову Гоголя. Пушкинская хроника сочетает бытовую конкретность и резкость, предсказывающие стиль Гоголя в «Ревизоре» и «Мертвых душах», и сати- рическую яоность мысли в духе великих

Слова Гоголя в «Мертвых душах» о «по- трясающей тине мелочей, опутавших нашу жизнь», звучат как отправной пункт для щедринской темы «мелочей жизни». Эта тема становится у Шедрина стержнем од- ноименного цикла, причем она предельно насыщается политическим содержанием, Гоголь писал: «Ноздрев долго еще не выведется из мира, Он везде между нами и, может быть, только ходит в другом каф- тане; но легкомысленно-непроницательны люди, и человек в другом кафтане кажется им другим человеком». Щедрин же не только изобразил Ноздрева «в другом кафтане», но и ноказал, как изменился Ноздрев к 70-м и 80-м годам. Щедрин ввел Ноздрева в политику в качестве ре- дактора реакционной газетки «Помои» («Письма к тетеньке»). Гоголь пишет о Чичикове: «Почему ж подлец, зачем же быть так строгу к дру- гим? Теперь у нас подлецов не бывает, есть люди благонамеренные, приятные, а таких, которые бы на всеобщий позор вы- ставили свою физиогномию под публичную оплеуху, отыщется разве каких-нибудь два, три человека, да и те уже говорят теперь добродетели». Со свойственной Гоголю