л. квитко

Смоленские писатели На периферии любят издавать книги полиграфическим шиком; в этом есть ка- кая-то роковая стародавняя черта провин- циализма: ее родословная идет от юбилей- ных адресов, торжественных рапюртов, уче- нических альбомов. В золото и коленкор упрятываются звонкие и пустые оды, якобы «заветные», но весьма неглубоко- мысленные думы. Он найдет здесь и все «необходимые» перепевы и подражания мотивам, которые читатель давно встречал в литературе. итобросовст побозности каких-либо свежих черт и мыслей, пере- лагающие историю гибели Чапаева, и сти- хи о парашютистке, которая «как юность в поднебесье нашу смелость пронесла», а потох «просторная как посня камном нулась с крыла». Тут будут и очерки о трех летчиках, которые «сжимали кулаки» и «давали нерушимую клятву», и т. п. Это касается не только внешнего, «ве- щественного» блеска, но и подбора вещей, их литературного оформления. Однако читатель, сумевший заплатить такие деньги за сборник, раскрыв его, не сразу заметит там настоящие вещи. Этому мешают дежурные оды, известное количе- ство «обязательных» юбилейных словес, стихи, которые «отображают», и очерки, которые «отмечают» всякие местные явле- ния и лица, пройти мимо которых в худо- жественной литературе составители сбор- ника сочли невозможным. Смоленский альманах «Родина» не из- бежал этой особенности. Толстый «ака- демический» переплет, тиснение и золото (правда, умеренно и со вкусом) уже не оправданы потому хотя бы, что делаютОбе книту столь непомерно дорогой (8 р. 10 к.) Суть здесь не в авторах этих произве- дений; чувствуется, что они старались доб- росовестно выполнить некое задание, кон- кретный заказ редакции и кое-где сдела- ли это более успешно, кое-где - похуже. Но, очевидно, если бы они взялись за свои собственные продуманные, прочувствован- Смоленск, давший в свое время советской литературе A. Твардовского, сейчас выдвигает двух молодых способных ные темы, то в их произведениях было бы больше и живого волнения, и формального совершенства, и свежести. сНо некоторые смоленские авторы счаст- ливо разрывают этот крут. Они оказались выше и сильнее издательского заказа, по- казав в основном, в отличие от многих других альманахов, свою зрелость и впол- не профессиональный уровень. «Родина». Литературно-художественный Смоленское областное государст- венное издательство. 1938 г. Стр. 348. Цена 8 р. 10 к. поэмы интересны, встречаются в них порою сильные места. У Рыленкова, поэта уже знакомого читателим, в поәме хорошо развернута мрачная карти- на деревни во время войны, народные стра- дания, женские слезы, молитвы матерей и жен, крестьян, брошенных на бойню. поэтов - Н. Рыленкова и Д. Осина. Оба они выступают в альманахе с большими поэмами в своеобразном соревновании; очень родственными друг другу средства- ми и на очень схожей тематике: деревня довоенная и во время войны; слезы бед- няков, поднимающийся протест против утнетателей. Через обе поемы проходит те- ма женской доли, В поэме Н. Рыленкова «Война» Настя находит выход в борьбе, в сознательной активности. В «Черных го- дах» Д. Осина Катерина, измученная и ис- коверканная несправедливостью и дикостью деревенской жизни, потерявшая сына на империалистической войне, погибает, так и не дождавшись лучшей жизни. Я прошу у тебя немногого - Сократи испытания дни. Хоть безрукого, Хоть безногого. Мужа мне поскорей верни. Однако обе поэмы неровны и кое-тде посят на себе следы формальной неотделан- нос и торопливости в построении сю- жета и в обрисовке отдельных персонажей. Попытка дать широкое, всеохватывающее полотно жизни деревни во время войны, февраля 1917 года и начала октябрьских событий, приводит иногда Рыленкова к то- ропливой риторике и шаблонам, к поверх- ностности. Тут и толстопузый, но абстракт- ный кулак, и традиционный елейный учи- тель-меньшевик, и деревенский кадет, свя- завный непосредственно с Милюковым. оноха не везде нашла конкретное выраже- ни Сюжет не завершен, обрывается ис- кусственно. и впечатление остается лишь от Фона. Поэма Д. Осина написана хорошим, энертическим и легким стихом. Она образ- на, хороши отдельные вставные песни. Эпилог, идущий после гибели героини, ор- ганичеи, поэтически прост и естественен, Где ты, Катерина? В гробе-ль темном, Иль, как поп сулил тебе, в раю? Страшно мне становится, как вспомню Я судьбу проклятую твою, Самое крушное и выдающщееся место в альманахе занимает исторический роман В. Аристова «Смоленск». Автор показал себя зрелым и незаурядным писателем. Роман его (в № 1 альманаха печатается его первая часть) вызвал уже интересные отклики и послужил предметом обсужде- ния в ССП. По общему признанию, это будет своеобразным и любопытным произ- ведением в советской литературе. Роман написан о постройке смоленской крепости во время Бориса Годунова, польского на- шествия, Центральная. Фигура романа - строитель крепости мастер Конь; сюжет- его трагическая судьба. Автор сумел не только поднять и ос- воить большой исторический и языковый материал, но и художественно опосредст- вовать его, дать в ярких образах, хорошем диалоге. Недостаток всего романа - в некоторой композиционной неслаженности. По широ- те охвата материала это- роман-хроника. Однако первые его две трети концентри- руются вокруг основной сюжетной фигу- ры - Коня. В середине романа тлавный герой уходит со сцены, и это онижает на- пряженность дальнейшего изложения. В конце же романа, в эпилоге, автор, чтобы развязать все завязанные им узлы, вы- нужден прибетнуть просто к публицисти- ческому перечню событий. Интересна вещь П. Прохорова - «Те- решка», сделанная без нажима, однако, разорванная, а потом как бы собранная из кусочков и даже в подзаголовке нося- щая название «эпизоды». Это как бые фрагменты ҡаҡой-то большой вещи. В общем же смоленский альманах нуж- но издавать в дальнейшем с еще большим оправданием внешности, с большей отдел- кой самих вещей и большей продуман- ностью в их подборе. Смоленцы должны и могут сделать следующий шаг вперед- к настоящей литературе, лишенной всякой тени провинциализма. МИХ. л.

«Антоша Чехонте» DEGT RAN А. РАГОЗИН * ровичу: «Писал я и всячески старался не потратить на рассказ образов и картин, которые мне дороги и которые я, бог знает почему, берег и тщательно прятал». Вот такие ранние впечатления писателя, образы и картины, на всю жизнь сохра- нившие для него свое поэтическое обая- ние, проходят через всю повесть Роскина и одушевляют созданный им образ. Роскин очень осторожно заимствует их и из нереписки писателя, ииз мемуар- ной литературы, и из отдельных его про- изведений, где автобиотрафические момен- ты можно считать бесспорно установленны- ми. В повести фитурируют персонажи, зна- комые нам по тем или иным произведе-Снова ниям Чехова. Таков Моисей Моисеич из «Степи», таков грек Дымба из путями.грек Дымба из из «Свадь- бы» (в повести он носит свою настоящую фамилию … Стамати), таков Фирс из «Вишневого сада» (повар Степан в доме Дросси) и многие другие. Некоторые гла- вы повести почти целиком построены на материале, разбросанном в чеховских рас- сказах, Таковы, например, главы, расска- зывающие о прогулках и поездках в степь, о быте таганрогских обывателей, В художественном произведении биогра- фического жанра трудно не прибетнуть к интуиции там, где недостает нужного ма- териала. Назвав свою работу повестью, Роскин тем самым оговорил свое право на художественную интуицию, то право, однако, осталось почти нелспользованным Автор не позволил себе прибегнуть к вы- мыслу во всем, что имеет хоть сколько- нибудь существенное значение для зна- комства читателя с жизнью и творчеством Чехова. Не только узловые и первостепен- ные эпизоды, не только прямая речь всех персонажей, но даже второстепенные де- тали и подробности могут быть безупречно документированы. Если автор рассказывает, что в те дни, когда отец Чехова уезжал по своим делам, «никто не произносил поучитель- ным голосом знакомых слов, вроде того, что «деньги счет любят» или «копейка рубль бережет», - мы знаем, что здесь использованы следующие «Моей жизни»: «у нас в доме часто повторяли: деньги очет любят, копейка рубль бережет». Когда Роскин пишет: «Бедность мучила Чехова, как зубная боль»мы знаем, что именно этими сло- вами сам Чехов характеризовал свою нужду. Когда Роскин рассказывает, как редактор «Будильника» Курепин прятал- ся от своих сотрудников, не желая платить гонорар, то весь диалот, без малейших из- менений, он заимствует у Лазарева-Грузин- ского. Даже описания природы навеяны у Роскина мотивами чеховского творчест- ва. Тщательный отбор материала, ето досто- верность и точность свидетельствуют о большом такте и правильно понятой от- ветственности писателя, Нелепое и вздор- ное сочинительство становится особенно отвратительным, котда оно проникает в жанр художественной биографии и вуль- гаризует образы дорогих нам людей. В по- вести Роскина нет и следа такой развяз- ности, Каждая глава. буквально каждая страница этой повести дышит уважением к Чехову, совершенно несовместимым с каким бы то ни было безответственным в можно упрекнуть сочинительством. Скорее Роскина

Крекрасный подарок Наша детвора испытывает острую нуж- у в хороших книгах. Дети ждут не до- дутся книг о Ленине и Сталине, о Крас- вой Армии, об авиации, о Героях Совет- ского Союза, обо всем чудесном, чтоиство окружает, Но Детиздат, к сожалению, меньше всего заботится том, чтобы обеспечить юных читателей именно таки- ми книгами. Тало видеть, как дети слушают, котла рассказывают о том, что их вонует. мне привсооть в олой не пикал, ког- да летчик-орденоносец т. Кошиц расска- зывал о Чкалове. Ребята. заполнившие огромный зал, сидели, как зачарованные. Спюкойно, сердечно и умно майор Кошиц говорты о великом летчике, и дети ловили каждое слово. В заключение он рассказал аватывающий эпизод из своей летной практики, Однако на этом беседа не окон- чилась, Дети начали задавать вопросы, как да что, да почему, имеет ли летчик собственные рекорды? Майор должен тут же на месте выложить все «секреты» до- стижений и рекордов, посвятить их во все тонкости летного мастерства. Когда майор сошел с трибуны, его окружили плотчным кольцом и забросали вовыми вопросами. Тов, Кошиц раз яснял ребятам, что жела- ние быть летчиком и умение безбоязнен- во рисковать жизнью обусловлено учебой на «отлично». Крепкая, рослая, остроглазая девочка лет пятнадцати все время перебивала кальчиков, намереваясь о чем-то спросить. Наконеп, она энергично выступила вперед. - А почему это девочек не принимают ввоенные летные школы? - сердито спро- сила она, … вот передо мною книжка для детей Героя Советского Союза Г. Байдукова … «Встречи с товарищем Оталиным». Пред- ставляю себе, с каким интересом будут читать ее дети. В первой главе рассказывается о том, как товарищ Сталин в сопровождении Ворошилова и Горького приехал однажды на аэродром. Скупой и ясный язык по- вествования оставляет достаточно просто- ра для фантазии и звучит, как в народной у сказке. Великолепна Статина», глава «В Кремле



В одной из своих критических статей Короленко заметил: писателя, художника, артиста, - редко совпадает с тем представлением, какое мы составляем по их произведениям». Быть может, самое обманчивое представ- ление о личности писателя дает творче- Чехова. Его пропзведения кажутся предельно прозрачными и ясными. Настроения, мыс- ли и чувства писателя представляются со- вершенно очевидными. Читатель, не зна- комый с воспоминаниями друзей Чехова и с его письмами, будет убежден, что духов- ный облик писателя нашел элементарно простое и непосредственное выражение в его творчестве. Между тем суб ективность чеховского творчества обманчива. В отличие от сов- ременников Чехова, мы знаем, что внут- ренний мир писателя отразился вв его про- изведениях не в чистой непосредственной форме, а очень сложными, дважды и три- жды опосредствованными Повесть А. Роскина «Антоша Чехонте», помещенная в № 12 «Красной нови», представляет собой удачную и интересную работу, пюдводящую нас к самому сокро- венному в духовном облике писателя. Автор только вскользь касается в ней особенностей творческого метода Чехова и намеренно ограничивает свою тему форми- рованием мтроощущения писателя. Иначе, разумеется, и не может быть в повести, рассказывающей о годах детства и юно- сти Чехова. Но «Антоша Чехонте», повидимому, лишь начало большой биографической пю- вести. И судя по опубликованным главам, судя по привлеченному автором материа- лу, мы вправе предположить, что «Анто- ша Чехонте» современем вырастет в боль- шое произведение. воспроизводящее не только различные эпизоды жизни писате- ля, но раскрывающее средствами искусст- ва его внутренний мир и художественный метод. Уже сейчас, останавливаясь только на формировании мироощущения писателя, на впечатлениях и идеях, накопленных в первуюю половину его жизни, Роскин пока- зывает истоки настроений, художественных вкусов и поэтического восприятия жизни, которые определили впоследствии основной характер чеховского творчества. Текстуально некоторые тлавы повести А. Роскина очень близки к биотрафическо- му очерку, нашисанному им для детизда- товского однотомника произведений Чехова, Это не значит, однако, что «Антоша Че- хонте» представляет собой лишь расширен- ный биографический очерк. Дело даже не в том, что, добавляя круп- ные эпизоды и мелкие детали, заменяя косвенную речь прямой и вводя описания, автор оживил изложение, придал ему кар- тинность и натлядность. Такая внешняя беллетризация очерка несомненно удалась ему, Повесть читается с интересом, вызы- ваемым не только вниманием читателя к Чехову, но и умелым рассказом, обнару- живающим художественный вкус автора. Некоторые эпизоды, например, история продажи чеховского домика жильцу Таври- лу Парфентьичу, звучат, как мастерски рассказанные новеллы. Но основное достоинство повести все же но в этом. Повесть иитересна и значи- тельна тем, что Роскин сумел воссоз- дать живой и одухотворенный образ пи- сателя. Для того, чтобы раскрыть внутренний мир писателя, недостаточно знать историю создания его произведений, окружавшую его среду, события его личной жизни, Все это лишь исходные моменты для более или менее правдивых или остроумных ги- потетических построений, Гораздо важнее другое - отношение писателя к окружаю- щему миру, впечатления, накопленные им от встреч с различными людьми, от про- исходивших на его глазах или в его жиз- ни событий. Ранние впечатления Чехова тем более интересны для нас, что он сам бесконечно дорожил ими и не расходовал их на рас- сказы и Фельетоны начала восьмидесятых годов. В 1886 г. он признавался Григо- 

Не упоминая в нескольких последую- щих главах о дальнейших литературных опытах Чехова, автор внезапно сообщает нам: «Ведь он уже много сочинял. В жар- кие летние дни, лежа в салу пот своей смоковницей, он придумывал сказку в стихах про какого-то Савраску. У Дрос- си разыгрывали его пьесы, Автором юмо- ристической лекции о сотворении мира был он сам В гимназическом журнале «Досуг» он поместил два рассказа иет кое четверостишие на инспектора Дьяко- нова. Для своего журнала он придумал за- мечательное название «Заика». сочиненные Чеховым. То были сценки и обозрения таганротской жизни, в которых зрители часто узнавали самих себя». Это не более, как бетлое упоминание, А разве не очевидно, что появление первыых им- пульсов к литературному творчеству долж- но занимать в биографии любого писателя одно из центральных мест. дана информация, «Ведь он уже много сочинял»! А читателю хотелось бы знать, как он сочинял, что побуждало его сочинять, что влекло его к юмору. Не располатая необходимыми материалами, Роскин оставляет эти ввпросы без ответа. Мелду тем, характер дошедших до нас ранних литературных опытов Чехова отрицательное отношение его ко всему серому, провинциальному быту дает дос- таточно оснований показать начало литера- турного творчества Чехова, как естествен- ную реакцию на косность окружавшей его жизни. В повести почти не освещено и отноше- ние молодого Чехова к политическим во- просам, волновавшим его соврезенников. Но Роскину удалось самое главное, уда- лось создать привлекательный образ та- лантливого юноши, благородного в своих стремлениях, честного в своих поступках, страдающего от окружающей его дикости и пошлости жизни. Ему удалось ввести чи- тателя во внутренний мир юного Чехова и показать, как гармонично сочетались в нем пытливый интерес и вкус к жизни трезвой иронией и поэтическим строем ду- ши Ему удалось ввести нас в круг пере- живаний, настроений, идей и эмоций писа- теля, которые помогают нам глубже и органичнее понимать не только раннее, но и зрелое его творчество. «Антоша Чехонте» не беллетризиро- ванный биографический очерк, а умная, правдиво написанная повесть, заслужива- строкиизуальманах. теля. Азербайджанки-ковровщицы ткут портрет Шевченко. (сидит) и мастер-портретист Зейналова за работой.

Третья глава «В гостях у Сталина» по- вествует о том, как Чкалов, Байдуков и Беляков, отдыхавшие на Кавказе после перелет, по Сталинскому маршруту, были приглашены на обед к товарищу Оталину. Подробности этой встречи показаны Бай- дуковым прозрачно, тепло и без лишних слов. Исключительно тротательно передан момент, когда товарищ Сталин приносит одеяло и укрывает им спящего Чкалова. Художественно переданы также интерес- ные детали из прошлого нашего любимого вождя. От них веет такой силой человеч- ности, скромности, героизма и гениально- сти, что еще дороже становятся читателю его великая Родина, ее люди, ее дела и ее вождь товарищ Сталин. Книжка имеет один лишь «недостаток»: она коротка. Хочется читать еще и еще. Собственно говоря, это первая художе- ственная, хорошая и ясная книга Сталине, написанная для детей. Однато и взрослые прочтут ее с удовольствием. лочется поздравить т. Байдукова с его замечательной книжкой для ребят, Надеем- ся, что эта книжка вызовет и у других писателей желание последовать его при- херу. ГБайдуков, «Встречи с товарищем Сталиным». Рисунки Б. Дехтерева. Детиз- дат ЦК ВЛКСМ, 1938 г.

чрезмерной осторожности при использова- нии источников, в слишком щепетильном, порой даже педантичном отношении к со- бранному материалу. В повести недостаточно развернут, на- пример, такой существенный момент, как начало литературной деятельности Чехова, первых етолитературных опытах автор вскользь упоминает по следующему пово- ду: «В доме Дросси ставились и пьесы,

На снимке: т. Асланова Фото Константиновец.

 Мимо этой малокровной любви можно было бы, отвернувшись, пройти, если бы не ее финал. По стародавней шпаргалке, автор за- ставляет Пашу - молодую, хорошую, со- ветскую женщину - отказаться от за- мужества и от ребенка (временно, това- рищи, конечно, временно!), пока… бригада, соревнующаяся с бригадой Петра, не даст 250 процентов плана!!! можно сказать? Лишь развести ру- ками: страшно! Когда же автор не заботится о том, ку- да посадать героя: ошую или одесную, герои обнаруживают признаки жизни. Образ Кудимова-отца, правдиво задуман- ный, концу романа приобретает тепло- ту, живость. Когдз старика - на ра- дость ему - назначают «инспектором по качеству», а все тот же злой, одноцвет- ный Никодим бьет отца в грудь, старик кричит: «- Инспехтора?! Инспехтора со- ветской власти, сукин сын, бить?! А?» На сером фоне романа еще более выде- ляется фигура среднего брата - макси- ма. Ленивый и безропотный, он слушает и Никодима, и отпа, и Петра, Но все чув- ствуют, что у него есть какие-то свои, затаенные мысли, И когда их он, нако- нец, обнародовал, то отец «посмотрел на среднего сына с удивлением, точно тот внезално явился к нему после долгой от- лучки». Из авторских удач следует еще отме- тить взволнованную, выразительную речь (совершенно этизодического лица в рома- не!) Лукерьи Кузьминичны. Мы уломянули Кудимове-отце, Максиме, о речи Лукерьи Кузьминичны для того, чтобы сказать, что там, где ав- тор уходит из-под гнета схемы, его ждет улача. Явление и вполне закономерное, и втолне известное. Но о нем надо напом- нить. Дело идет о количестве красок. Двухцветное печатание, конечно, экономит По-силы, но задача художника - тратить их ба внутри семьи. Никодим ближе смыкает- ся с прасолом, имея при себе безропот- ного, ленивого Максима, Петро же, вер- нувшись из Красной Армии, ставит себе задачу перетянуть отца и братьев в ры- бацкую артель. Семейный разлад приво- дит к разделу имущества. Период коллек- тивизалии обостряет положение. Никодим вступает в артель, но ведет и тут себя, как хищник: перевыполняет план за счет улова в заповеднике. Петро его ловит на этом деле, Никодима судят и осылают на Беломорский канал. Отец и Максим (один раньше, другой позже) вступают в артель. В эпилоге романа, через 4 года после описываемых событий, возвращается Ни- кодим домой. Он уже новый, «перековав- шийся». Роман «Братья» как бы создан по спо- собу двухцветного печатания. Никодим, с первых строк «таивший в черных, настороженно поблескивающих глазах что-то нелюдимое, сумрачное», так в мрачном цвете и проходит через весь роман. Никотда в нем не просыпает- ся человеческое - хотя бы блатодарность. Даже когда его вытащили полумертвого из шторма, он оттолкнул руку брата, и его «одичалые, воспаленные глаза блеснулиЖизнь вражлебно». Автор пытался усложнить об- раз Никодима тем, что дал ему прошлое: красный партизан. Но ничто в Никодиме не напоминает этого прошлого. Раз или два, мельком, Никодим вспоминает, что громил в революцию прасола, с которым теперь вот имеет общее дело. Если бы антор развил вто противоречие, образ Ни- кодима несомненно в какой-то мере мог бы обогатиться. Тот же беспощадный черный цвет лег и на фигуры прасолов Чепурновых -- от- ца и сына, Они, конечно, хитры и лу- кавы («Ступай, сынок, гадюкой проползай к ним за пазуху и кусай за самое серд- це… Исподтишка, слышишь?…»). Отеп за старостью лет поглупее, сын - поум- нее. Они не смеются, а «хихикают», не говорят, а «шипят» («поднял руку, за- пипел», «зашипел, как гусак»). У сына в минуту гнева «темное, искаженное злобной гримасой лицо». У отца - семе- нящая похотка. Поразительное единодушие наблюдается у некоторых авторов в изображении так называемых отрицательных героев. По ле- ности мысли или от бедности впечатлений, но они начинают с самого примитивного: опорочивают «отрицательного героя» его неприглядными внешними чертами! Авто- ры словно боятся, что если этому герою придать красивую, спокойную внешность, то он тотчас из рубрики «отрицательных» перемахнет в «положительные»! Правда, Г. Шолохов-Синявский не чересчур увле- кается этим примитивом, но присутствиеЧто его все же явно обнаруживается, Этому еще способствует уныло-прямолинейное, плоскостное изображениехарактера на- званных героев: жадность, жадность и еще раз жадность. В розовом мире добродетели мы находим младшего Кудимова - Петра и из вто- рых персонажей - возлюбленную Петра Пашу, секретаря партячейки Горбенко, председателя артели Мельниченко, началь- Автор по-своему последователен, Если «отрицательный» Никодим таит «в чер- ных, настороженно поблескивающих гла- зах что-то нелюдимое, сумрачное», то «по- ложительный» Петро, конечно, «черночу- бый веселый красавец». ников, приехавших из края, и т. д. праведного Петра проходит в борьбе с братом Никодимом, в увещании отца вступить в артель, в выполнении плана улова и в произнесении небольших речей «по существу вопроса». Наградив Петра черным чубом, веселостью и красо- той, автор уже не волен был удержаться, чтобы не познакомить его с Пашей Лагу- тиной - бригадиром женской брииады. Счастливый бы путь влюбленным! Но в романе не нашлось места для этого (и сколько у нас романов с возлюбленными, но без любви!!!). Появившись в начале романа и заняв собой полторы страницы, Паша в дальнейшем исчезает. Но вдрут неожиданно для читателя появляются две- три строчки информации: Паша не отклик- нулась, или Паша отвернулась, или Паша не пришла. Почему? Почему? В очередной двухстрочной порции дань любви! информацияокакой-то ревности. том пропадает даже и информация, Паша внезапно появляется вновь лишь в сцене пожара, чтобы возложить свои прохлад- ные, исцеляющие руки на пылающий лоб обожженного Петра-праведного.

Н. МОСКВИН

Двухцветное печатание Идея, которая заключена в произведе- нни, кожет быть старой, но если она по- сему преломилась в сознании художника, выи она своеобразно сочеталась с други- . пусть тоже не новыми, мыслями, то все выглядит свежим, небывалым. ли мы говорим: «Молоток разбивает стекло», то это даже нельзя вставить ни в один учебник начальной школы, ибо ренок задолго до школы уже знает это и будет знать до заката своих дней. Так- е ничего нового не даст фраза: «Молот кует железо». Но из двух трюизмов мож- во сделать новую, умную, поэтическую чысль «Так тяжкий млат, Дробя стекло, кует булат». Печальнее, когда автор не стремится к новому, ни к счастливому сочета- нио старого. Сложный мир идей, чувств, характеров становится вдрут уныло-про- стым, повторенным, с чего-то списанным. Тода произведение напоминает станцион- помещение. Будь то Кунцово, Поны- дем тут желтые скамейки, крытые казен- охрой, полукруглое окошко кассы, дветшие плакаты; в буфете - бутер- броды с куском сыра, от сохлости при- вонятого по краям. И будет тут тради- цаовный бегунец-пассажир с поезда даль- него следования: воротник пиджака под- нат и придерживается у горла левой ру- кой, в другой руке чайник с кипятком… Будь то Поныри, будь то Мпенск… Читая роман «Братья» Г. Шолохова инавкого, нельзя не отделаться от чув- знакомости - подобное уже где-то ао, уже видено в плохих фильмах 1933 гг., в плохих пьесах того же времени. буществовал тогда стандартный очерк оревновании на заводе, очерк об удар- Шолохов-Синявский, «Братья». Роман. товское областное книгоиздательство. Рестов-на-Дону, 1938. нике, очерк о новостройке. Очерки были так серы и так безнадежно одинаковы и было их так много, что редактор одного очеркового журнала, когда его выносли- вости пришел конец, уже не читал при- сылаемые опусы, а только следил мутным взором, чтобы под фото ударника Петухова не поставили подпись «ударник Сини- цын». В этом смысле особенно повезло колхоз- ной тематике. Сразу - раз и навсегда - установились штампы в изображении ку- лака, середняка, бедняка. Что эти типы и их поведение были ав- торами надуманы? Нет, их давала тогдаш- няя жизнь, тогдашняя расстановка клас- совых сил в деревне. Но отчего же они в литературе так часто становились штам- пами? Конечно, в первую очередь оттого, что попадали в бесталанные руки, Но еще от незнания материала. От среднего, при- близительного представления о вещах. Так, мы, москвичи, были удивлены, когда из Испании приехала белокурая поэ- тесса, Женщины конфиденциально отводи- ли гостью в сторону: «На самом деле?» и всматривались в корни волос. И у кор ней … волосы были светлые. Нет, это поразительно! Десятки лет идет «Кармен» в Большом театре, и ни одной белокурой испанки!

Настоящий художник наблюдал жизнь своими глазами, искал индивидуального, неповторимого. Но штампы и от него не отставали, И тут зависело от степени та- ланта. Среднее дарование приоткрывало дверь некоторым штампам, без которых, казалось, обед не в обед! Большое же да- рование - разгоняло этих навязчивых го- стей ко всем чертям. А гости, действи- тельно, были навязчивы! Штамп в кол- хозной тематике так прочно тогда велся, что получил даже… вещественное, реаль- ное оформление. Одна крупная костюмер- ная мастерская, учитывая тогдашние за- просы театров и клубных сцен, публи- ковала в журналах об явление, в кото- ром среди всяких наборов париков и грима значилось: борода кулака - 2 рубля 7 копеек, борода середняка - 1 рубль 66 копеек, борода бедняка - 91 копейка. Так вымысел получил материальную обо- лочку. Явление для художника, конечно, отрадное, если бы только вымысел был хорошим. И стояли вальяжно вдоль дороги, напи лив за два рубля семъ кошеек бороду, ку- лаки всех мастей, подальше потупив очи - середняки, бедняки же плелись прямо за автором, пощипывая вахоон свои жидкие, дешевенькие бороденки. атору оставалось только приглядеть па- рочку-другую героев посимпатичней, и был бы еще роман о волхозе, Примерно так и поступил Г. Шолохов- Синявский. Содержание романа несложно. В рыбац- кой слободе живет семья Будимова Антона ТимосавитаСларший бынолам улков не в рыалкий кооператив, а мест ному прасоу непурнову в вто дело он втягивает и брата Максима. Младший брат комсомолец Петро противится частно- собственническим интересам Никодима. Отец занимает компромисснуо позицию. Это мы узнаем в самом начале рома- на, та же расстановка сил сохраняется и в дальнейшем. Ожесточается только борь-

наблюдая живую жизнь, подгонял ее под свое, упомянутое выше, общее представ- ление, под схему, под штамп. Хорошо ска- зано у К. Станиславского: «Какое это ужасное слово «вообще»! Сколько в нем неряшества, неразберихи, неосновательно- сти, беспорядка. Хотите с есть чего-ни- будь «вообще»? Хотите «вообще» по- говорить, почитать?…» («Работа актера над собой»).



Литературная газета № 27 3