А. РАГОЗИН

короткие

рецензии

«ЧТО Я ВИДЕЛ» ть детские книги, память о которых раняется на всю жизнь. Итоно скажет о такой кните: «Я ее О ней говорят: «Я ее перечиты- много раз, она была другом моего дет- Такую книгу не читают, - этот тер- вданном случае говорит очень мало, без конца перелистывают, в сотый тысячный раз рассматривают знако- картипки, известные до мельчайших обностей, но нисколько не надоевшие, ый и в тысячный раз заглядывают в тенный наизусть текст, и с каждым он становится только приятнее и песнее. Мычно это большие книги с разнооб- ы материалом, рассказывающим ре- незнакомые факты, подробности, де- о знакэмых явлениях и предметах. Белинский, Пирогов, С. Аксаков расска- чем был для них новиковский жур- «Детское чтепие», «Бедные дети! зицал в одной из статей Белинский, чря о последних детских книгах, - мы счастливее вас: мы имели «Детское Пирогов, будучи глубоким стари- вспоминал: «Славная книга, чего в побыло: и диалоги, и драмы, и сказ- пелесть… 60 с лишком лет спустя фективные личности не изгладились пияти». Аксаков писал об этом жур- ав «Детских годах Багрова внука»: Ія меня открылся новый мир». о вспоминать наши дети через іпдарно вспоминать наши дети через ят-шестьдесят лет? Будем налеять о многих. Но об одной вспомнят сорно. Это «Что я видел» Бориса ва. Жеков написал около шестидесяти де дет- ниг, значительная часть которых- оучно-популярные. Атков обладал исключительным уме- описывать явления и вещи и мож может ито из детских писателей не пре его в умении рассказывать про и безыскусственно. Однако простота ся-не в обедненной лексике и не трощенном синтаксисе, а в предольной т, ясности и искренности рассказа. Еорассказ всегда спокоен и нетороп- лишен нарочитых драматических ектов, сюжетных фокусов и трюков. В иало внешнего действия и совсем нет пы И тем не менее каждое ето произ- полно внутреннего напряжения, ак бы с трудом сдерживает заклю- нныев нем жизненные силы. Мало ска- иь,чо Житков передавал в своих кни- только то, что сам бидел и знал. Он предавал то, что изучил, пережил и пе- учувевовал. В каждом своем рассказе и ре писатель говорил о чем-то дорогом ізаветном, о людях, которых он любил, о наах, которые его привлекали. dюя видел»- самая значительная на Житкова. В предисловии, адресован- мк взрослым, он указал: «Эта книга вщах. Писал я ее, имея в виду возраст трех до шести лет… Книжки этой долж- 3кватить на год. Пусть читатель живет в ней и вырастает». Этоне совсем верно. Книти хватит боль- шачем на год, и написана она не толь- вовещах, но и о людях. Большая, аль- биного формата книга в 230 страниц, тнещающих более тридцати авторских ли- шатекста и несколько сот иллюстраций, ражазывает ребенку об окружающем ми- ногородах, о колхозах и колхозниках, Брасной Армли, о поезде, пароходе и са- клете, о метро и уличном движении, о ввшних животных и диких зверях, о ших, садах и огородах, о детском саде и вце понеров, и еще о бесчисленном ижестве людей, вещей и явлений. бороче говоря, это настоящая энцикло- ия, но только энциклопедия, рассчи- ня на ребепка. И значение этой книги просто в том, что она охватывает гро- ный познавательный материал, а втом, псателю удалось найти утол восприя- ии способ изложения, благодаря кото- весь собрашный материал становится ребенка доступным и интересным. мочно, никакой увлекательной фабу- вэтой энциклопедии нет. Несмотря на то что пятилетний мальчик Алеша, от име- ни которого ведется рассказ, участвует почти в каждом эпизоде, вся книга рассы- пается на множество мелких сценок и но- велл. Это не мешает Алеше активно участво- вать в каждом эпизоде. Он нисколько не похож на тех любознательных мальчиков, которые существуют в детских книжках исключительно для традиционных вопросов и реплик. Алеша переживает каждое впе- чатление, участвует во множестве курьез- ных недоразумений, принимает участие в спорах. Вопросы задавать ему некогда и, пожалуй, еще неинтересно. Вот бабуш- ка велела Клавце поставить кастрюлю на газ. Алеша впервые увидел газовую плиту. Он рассказывает: «Я хотел спросить «по- чему» и не сказал. И смотрел». Конечно, омотреть, как газ горит, было очень инте- ресно. И когда Алеша спрашивает «поче- му», то в его устах это даже не вопрос, а скорее восклицание, выражающее степень удивления.



«МОХНАТЫЙ ДРУГ» «П О Л Ю С»

Закипает жаркий спор между командой краснофлотцев и командой пограничников: кому из них должен достаться Мишук? Спор этот ведется почему-то в таком сти- ле, точно перед вами не красноармейцы, а две буйные ватаги готовых на рукопри- кладство уличных грачунов. «А ты чего хватаешься!» «Держи кар- ман пире!» и т. д. «Краснофлотцы бросились на помошь Семушкину. Плохо пришлось бы Мишуку: не одну лапу /!/ вывихнули бы ему кра- снофлотцы и пограничники…» Или вот еще «картинка». Финал рассказа «Мохнатый друг», при всей его эффектности, нельзя признать удачным. Комендор береговой скорострель- ной артиллерии Семушкин так мучительно скорбит о пюгибшем медведе, что не мо- жет оставаться на старой службе. В тот же денъ он подает рапорт с просьбой пе- ревести ето на другое побережье. Коман- дир форта, «учитывая переживания краснофлотца», поддерживает его ходатай- ство о переводе. Впечатлительного дет- ского читателя этот конец, разумеется, может растрогать. Но… не слишком ли уж сентиментален наш краснофлотец- артиллерист, к тому же еще сибиряк-охот- ник? Кстати говоря, и из отпуска-то Се- мушкин вершулся раньше срова, стоско- вавшись по медведе. Медведь дороже ему родных, дороже товарищей, дороже всего на свете. Неверно! «Краснофлотцы частенько потешались над Семушкиным. Какой-нибуль детина из первого взвода возьмет его на руки и да- вай няньчить, вместо соски трубку ему засунет в рот: «Спи, дитё». Во всех трех рассказах, по внешним признакам, изображаются люди и собы- нашего времени. Но от современности в книге преимущественно современные слова и названия. Ни одной яркой типич- ной черты советского человека, ни одно- го факта, который мог бы иметь место только у нас, только в советской стране, в книжке нет. Повидимому, автор был увлечен лишь одной стороной дела занимательностью фабулы. Это - ошибка многих авторов, пишущих для детей. Они забывают, что книжка должна быть не только забавой и отдыхом, а вместе с тем и средством воспитания маленького чита- теля. Вальде выступает не с первой книж- кой для детей, Он любит своего читателя, мог бы стать настоящим другом наших ребят, не только развлекать, но и воспи- тывать их каждой своей книжкой. Ел. КОНОНЕНКО

Книжка выпущена с пометкой: для мла- дшего возраста, Если требовать от таких книжек занимательности - и только зани- мательности, то можно было бы оставить рассказы В. Вальде без серьезных крити- ческих возражений, Повесть о медвежон- ке, его гибели и переживаниях его хозя- ина, рассказ о старике-боцмане, который боится дурных примет и предвещает ги- бель корабля, наконец, история одной сме- шной собачонки написаны так, что дети с удовольствием будут следить за нитью событий. В этом смысле труд автора и издатель- ства не пропал даром. К серии детских книжек, которых у нас дозарезу мало, прибавилась книжечка, не лишенная зани- мательности. По, к сожалению, этим и ис- черпывается положительная сторона. Если говорить воспитательном воздействии книжки, то тут, пожалуй, детская биб- лиотека ничем не обогатилась. Жаль, конечно, Семушкина, у которого случайный выстрел отнял его любимого мохнатого друга, - да, жаль; удивитель- ный, конечно, татант у собачонки «Прин- пессы», умеющей глубоко ныюять под во- нако-аирный ша- -да, щенок удивительный. И напи- сано об этом не без интригующей живости. Но ведь книжка, судя по ее характеру и стилю, предназначена не для карапузов дошкольного возраста, она рассчитана на грамотных,уже привыкшихктия самостоятельному чтению. Эти жаждут книжки, которая трогает,волнует, вызы- васт на интересные размышления, будит фантазию, зовет к подражанию замеча- тельным поступкам, учит смелости, на- ходчивости, заставляет восхищаться остро- умным выходом из запутанного положения. Ничего этого, к сожалению, нет ни в од- ном рассказе. Призадуматься там не над чем Еще можно было бы рассказ «Дурные приметы» отнести к числу таких, где за- нимательность сочетается с развитием до- ступной сознаниюю детей идеи, в данном случае- борьбы с предрассудками и суе- вериями. (Правда, такие боцманы уже да- вно перевелись.) Но что сказать о двух остальных рассказах? Что касается языка и художественных качеств книжки, то в некоторых местах разведены ненужные и просто фальшивые краски, Красноармейцы играют на лесной поляне в футбол, Вдруг из кустов выпол- зает. к общему удивлению медвежонок Вальде, «Мохнатый друг», Детиздат, 1939 г.

Старейший мастер художественной резьбы по кости С. Гурьев (село Ломоносо- за резьбой скульптурной Фотохроника ТАСС. во, Холмогорского района, Архангельской области) композиции «Оленья упряжка» из мамонтовой кости. ВИКТОР ГОЛЬЦЕВ

На каждом шагу Алеша видит новое, незнакомое, непривычное. Поездка в Моск- ву, это - открытие нового мира. Откры- вать нужно все: и светофоры, и троллей- бусы, и метро, и газовые плиты, и элек- трические кастрюли. Прогулка в зоопарк тоже полна захватывающих неожиданнос- тей. Поездка в деревню - опять открытие целого мира. Житков не вводит своего читателя в  связи явлений- это было бы не под силу пятилетнему ребенку. Он не об ясняет мир, а описывает его. Он не об ясняет, напри- мер, механизм светофора, но рассказывает его назначение. «Что я видел» лишь в небольшой степени увеличивает научные познания ребенка, но зато в огромной сте- пени расширяет круг его житейских ставлений.

БЕЛОРУССКИЕ РАССКАЗЫ ГРУЗИНСКОГО ПИСАТЕЛЯ А вот перед нами вырастает Михась, сын старого деда Рухло. Его оторвали от земли, погнали на войну во имя чужих интересов. Февральская революция не из- бавила его от войны. Он ранен, лежит весною в военном госпитале, а совсем не- далеко приютилась родная деревенька, и стоит покосившийся дом лишившийся основного работника. Прекрасно переданы в новелле «Конь» смутные, но сильные ощущения этого темного до поры крестья-B. нина. Михась думает лишь об од- ном. Его неудержимо тянет домой, он хочет пахать и боронить оттаяв- шую землю. Он волнуется, бежит и приводит домой лазаретную клячу. Так осуществляет один белорусский кресть- янин свою заветную мечту - приобре- сти для хозяйства собственную ло- шадь. Он с упоением работает в поле, впереди ему уже чудится зажиточная жизнь. Какое дело до того, что творится вокруг! Но появляются бандиты-гайдамаки, грабят и секут беззащитных крестьян, уводят его коня, выхоженного с таким трудом. Проходит еще некоторое время, и Михась, возненавидевший угнетателей, с уходит в лес к крас- го и обездоленного белорусского крестьяни- на мечта о счастьи сводилась к желанию получить свободу и землю, начать, аостойноеоловекасществованиерик, нец, достойное человека существование. Но свобода и снастье не лаются трудищимся даром, их надо завоевать. Эту простую истину раньше других поняли молодой крестьянин Грабко, ставший красным пар- кун, тоже ставший бороться за лучшее бу- дущее своего родного народа. А то, что давать народу свободу и счастье невыгод- но господствующим классам, это уразу- мел прислужник старого мира, приказчик Папавец, пошедший на службу к захват- чикам и угнетателям- Отрадно, что талантливый грузинский писатель показал на облюбованном им бе- лорусском материале рост человеческого сознания, внутреннее развитие людей в условиях революционной борьбы за сча- стье трудящихся. винтовкой в руках ным партизанам. Его старый отец, рискуя жизнью, помогает партизанам, а потом ти- хо жертвует собой, спасая Пискуна и губя врагов. нихВ книге «Бессмертие» нет развитого, развернутого сюжета. Мы видим в ней не большое полотно с широкой перспективой,   а лишь зарисовки с хорошими, характер- ными деталями. Белорусские рассказы Константина Лорткипанидзе реалистически правдивы и выразительны. В них много теплоты, гуманного сочувствия к угнетен- ным и непависти к врагам трудящихся. Появление этой книги - знаменательный  литературно-политический факт. В итоге Константин Лорткипанидзе со- Эта поездка послужила началом под- пред-рдетей сателями двух братских советских респуб- лик. Вслед за тем бригада писателей Гру- зии в свою очередь посетила Белоруссию. Грузинские прозаики и поэты увидели на белоруской земле так много интересного и совершенно нового для себя, что прове- ли там больше трех месяцев. Эта поездка была очень продуктивна. Ило Мосашвили и Александр Кутатели написали яркие стихи о советской Белоруссии и о ленин- ско-сталинской дружбе народов, a Кон- стантин Лорткипанидзе задумал создать цикл небольших новелл на белорусские темы. Летом 1935 года группа белорусских писателей совершила длительную поездку писателей совери талантливый, безвременно скончавшийся прозаик Эдуард Самуйленок, создавший впоследствии на грузинском материале большую повесть «Будущее». Отбирая с этой целью небольшую часть интересных и многообразных впечатлений, полученных в БССР, грузинский писатель остановился на полесском материале. Со- ветское Полесье привлекло его внимание с самого начала. Его заинтересовали и та- мошние люди-«полешуки», и своеобраз- ная природа с лесами и болотами, и прош- лое многострадального народа, на протяже- нии веков мужественно переносившего все испытания и дождавшегося лишь при советской власти мирной, счастливой жиз- ни. Старые белорусские крестьяне, видав- шие в родном Полесье гнет помещиков, зверства немецких оккупантов, а затем - белогвардейцев и польских папов, немало интересного рассказали вдумчивому гру- зинскому писателю. здал небольшую, но значительную книгу белорусских, точнее - полесских расска- зов. Все они посвящены прошлому бело- русского народа. Первые два («В корчме» и «Конь») относятся ко времени мировой империалистической войны, а остальные два («Снова о коне» и «Бессмертие») посвящены гражданской войне в Белорус- сии. Все четыре рассказа связаны между собою внутренним единством и представ- ляют своеобразный цикл. Основные пер- сонажи так илииначе проходят через от начала до конца. В центре повествова- ния находится старый и скромный бело- русский крестьянин дед Рухло, сумевший на пороге смерти подняться до высот на- стоящего героизма. Какая же тема проходит красной нитью через все белорусские новеллы Константи- на Лорткипанидзе? Это - старая, не- стареющая мечта человека о счастьи. B дореволюционных условиях для угнетенно-

Несмотря на множество впечатлений. Житков ни разу не повторяется. Каждый новый эпизод имеет свою эмоциональную окраску. Удивление, недоумение, растерян- ность, страх, радость, любопытство, подо- зрительность, недоверие, благодарность, Алеша переживает всю гамму чувств, за исключением одного - равнодушия. В пя- тилетнем возрасте мир не воспринимаетс ается бесстрастно.

И каждый эпизод имеет свой сюжет, потому что каждый эпизод, это собы- тие. Вот названия отдельных глав: «hак поезд остановили», «Как мы в вагоне умывались», «Как тушили пожар», «hак слон купался», «Про утконоса», «Накое болото», «Как я испугался гудка», «Про самое маленькое на свете яблочко», « заболел от слив», «Как мы летели на са- молете в Харьков» и т. п. Помимо Алеши в книге участвуют не- сколько постоянных персонажей (мама, ба- бушка) и мпого эпизодических (красно- армейцы, колхозники, Маруся, Петя, Клавдя и др.). Все они действительно уча- ствуют в книге, т. e. что-то делают, по- являются в каких-то недоразумениях и конфликтах, а не только об ясняют Але- ше тайны мироздания. Книги, подобной «Что я видел», не бы- ло в детской литературе, ни в советской, ни в дореволюционной. «Что я видел» на- писана для возраста, для которого труднее всего писать, и написана на тему, самую сложную и трудную в детской литера- туре. Нужно было обладать редким зна- нием детской психологии и подлинно ху- дожественной интуицией, чтобы изобразить мир таким, каким он представляется пя- тилетнему мальчику, чтобы передать сти- хийный процесс становления мира в соз- нании ребенка, его ненасытный интерес ко всему окружающему. Хотелось бы, чтобы книга Житкова бы- ла у каждого советского ребенка, чтобы тираж ее исчислялся если не миллионами экземпляров, то хотя бы сотнями тысяч. Нет у нас другой книги, которая мо- гла бы четырех-пятилетнему ребен- ку передать ощущение бесконечного разно- образия мира, бесконечного богатства жиз- ненных впечатлений. Надо надеяться, что каковы бы ни бы- ли бумажные ресурсы Детиздата, для этой книги бумага найдется.

Замечателеп насыщенный мягким юмо- ром рассказ Водопьянова о Бассейне летчике-неудачнике, сделавшемся одним из лучших бортмехаников нашей страны. Фанатик авиационного дела, Флегонт Вассейн долго пытался стать летчиком. Он даже несколько раз поднимался один в воздух без разрешения командования. Но все эти попытки ни к чему не при- вели; слабое зрение помешало Бассейну стать пилотом, и он сделался первоклас- сным бортмехаником. самолеты,Рассказывает Водопьянов и о себе о своей первой встрече с самолетом, когда он, крестьянский парень, сидя на соломен- ной крыше, впервые увидел самолет и на- всегда «заболел авиацией», о первых са- мостоятельных полетах, об удачах и не- удачах молодого пилота. Одно нехорошо в этой замечательной книге - в ней нет ни одной карты. Ведь самолеты проделали длинный путь от Мо- сквы до Северного полюса и обратно. Кро- ме того, Водопьянов неоднократно упоми- нает отдельные острова, заливы, бухты и мысы Земли Франца-Иосифа. Книга счень проигрывает из-за отсутствия двух карт - карты с маршрутом всего переле- та и карты Земли Франца-Иосифа. Падо надеяться, что когда эту книгу будут пе- реиздавать, ее снабдят картами. Конст, КУНИН.

Книга М. В. Водопьянова о первой со- ветской экспедиции на полюс написана для детей, но она будет пользоваться очень большим успехом и у взрослых чи- тателей. История полета на «крышу ми- ра» рассказана Водопьяновым просто и увлекательно. Автор нашел нужный тон выразительный и спокойный, без за- знайства и без ложной, ненужной скром- ности. Водопьянов не скрывает трудностей этой опасной экспедиции. Он рассказывает о том, как блуждали в тумане как, отправившись в разведывательный полет, Спирин, Федоров и Иванов отси- живались трое суток в 60 километрах от острова Рудольфа, о том, как во время полета на полюс на флагманском корабле произошла авария, и только героизм борт- механиков дал возможность избежать вы- нужденной посадки. Книга названа «Полюс», но на самом деле содержание ее гораздо шире. История подготовки к полету и самой экспедиции перемежается с краткими рас- сказами об арктических экспедициях про- шлого. Автор говорит о Ломоносове и его проекте северной экспедиции, о том, как русский ученый Крапоткин предсказал Землю Франца-Иосифа и как ее случайно открыла австрийская экспедиция. M. В. Водопьянов. «Полюс», 1939 г.

нающего Дон-Кихота, но гораздо больше похожего на суровых, беспокойных людей - путешественников, искателей. Мартын Лощилин - вполне человек своего времени, и он не предвидит и не прорицает будущего, но заслуга автора в том, что он сделал в своем герое какими-то особенно заметными, особенно привлека- тельными те черты и свойства, которыз нам сейчас дороги в человеке. В этом как раз и состоит секрет обаяния поэта. Мартын Лощилин борется и выживает. Герой другой поэмы Мартынова, «Поэмы о русском инженере» - гибнет. Время - тоже конец XIX века, но действие проис- ходит уже в Средней Азии. Русский нер, строитель и гидролог, забрал себе в голову странную мысль: среди всеобщего веровства и казнокрадства он вдруг решил быть до конца честным. Поэма посвящена рассказу о том, что из этого вышло. Она сканчивается трагически, но внутренняя сила, душевная чистота героя даны с та- кой искренностью и убежденностью, этот русский инженер так обыденен и прост в своем героизме, что он возвышается над всем мрачным колоритом поэмы, и его фи- зическая гибель не звучит гибелью на- дежд на правду. Все три поэмы написаны внешне очень по-разному; если в «Увенькае» преобла- дает разговорная интонация, то «Искатель рая» написан стремительно и напряженно; человек доискивается истины, он торопит- ся, он мятежен и беспокоен, и это чув- ствуется во всем поэтическом строе поэ- мы. «Поэма о русском инженере» напи- сана плавно, неторопливо, даже нарочито монотонно, это - спокойствие окружаю- щего, привычная, безнадежная монотон- ность всего происходящего вокруг, резко отесняет внутренний трагизм поэмы. Страдания инженера описаны сдержанно, скупо, но тем сильнее и глубже впечатле- ние. Все три поэмы стоят на том уровне, когда можно их принимать или отвергать в целом, но не имеет смысла заниматься блохоискательством и мелочным оспарива- нием частностей. В хорошее произведение надо входить, как в дом, и уже изнутри, прочно расположившись в нем, оценивать его окончательно, оценивать не с точки зрения случайного прохожего, а с точки зрения хозяина.

инже-Соблюдая слишком последовательную экономию, Мартынов иногда недоговарива- ст в важных, решающих местах и, на- оборот, говорит подчас лишние слова о незначительных вещах. Именно поэтому поэмы Мартынова, вообще говоря, очень лаконичные, в какие-то моменты утомляют, кажутся чуть-чуть растянутыми. И вот, если рассматривать с этой точки зрения три поэмы Мартынова, да, пожа- луй, и две новые его поэмы, печатающие- ся сейчас в «Советском писателе», в них есть один серьезный и не так легко испра- вимый, как это может на первый взгляд показаться, недостаток. Я говорю о той, слишком ровной обстоятельности, с какой написаны почти все поэмы Мартынова. Автоо как бы все время стоит на почти одинаковой дистанции от изображаемых предметов и событий, они проходят перед глазами почти в одинаковом масштабе и об еме, мало скачков, переходов от круп- ного плана к мелкому и наоборот. Этот принцип одинаковой дистанции входит в арсенал авторских приемов, но, не всегда умело употребленный, он пере- стает быть приемом и становится досад- ным недостатком, над которым, пожалуй, стоит задуматься. Вот, в сущности, и все, что хотелось сказать о Мартынове в этой небольшой статье, но так как непосредственным поводом для нее послужила книга Марты- нова «Стихи и поэмы», то придется ска- зать и о том, о чем бы не хотелось гово- рить. В книге рядом с двумя отличнымп поэмами и хорошими стихами напечатано довольно много плохих и, на мой взгляд, в большинстве неорганичных для автора стихотворений. У хорошего поэта могут быть плохие, неудачные стихи. Это не так уж важно и не так уж интересно. Но по- явление их в книге и в довольно большом количестве все-таки, конечно, досадно. Виноват в этом, видимо, не только автор, тут приложил руку и плохой редактор, очевидно, толкавший автора на включение плохих, неудавшихся стихов, вместо того, чтобы требовать из ятия их. 

XIX века в Сибири, о разносчике книг, русском человеке Мартыне Лощилине, неисправимом идеалисте, наивном и муже- ственном искателе правды. Когда я гово- рил о прямых перекличках и напрашиваю- щихся ассоциациях, я отнюдь не хотел поставить под сомнение самую внутреннююю необходимость для художника переклички его сегодняшних ощущений, настроений, мыслей, с ощущениями, настроениями, мыслями тех определенных лет, в которых он на время хочет расположиться со всем своим скарбом. Именно этой внутренней перекличкой определяется и выбор темы да и вообще сам интерес к какому бы то ни было историческому повествованию. Но от внутренней переклички до поверхност- ных, примитивных, подчас лубочных ана- логий, - очень большое расстояние. «Искатель рая» - вещь, полная глубо- кого патриотизма, полная большой горечи, ибо все условия прежнего существования, вся продажная подлая система мешали быть патриотом, мешали любить свою зе- мЛю. Мартын Лощилин любит эту землю, лю- бит своих земляков, ищет для себя и для них счастья. Он не жаден. Когда он от- крывает богатую рудой гору, он хочет привести сюда земляков и пользоваться этим богатством сообща. Встреченный им факир сманивает его в Индию, к англичанам. Мартын не под- дается; когда он приводит связанного фа- кира в город, то факир, отмытый в бане, оказывается офицером британской службы. Мартын избег его коварства, но не избег коварства отечественного. Писаря уверили наивного рудознатца, что его руда не имеет никакой цены. И вот когда после долгих скитаний Мартын возвращается в покинутые им места, здесь уже рудники, шахты, город, и, по неожиданной для Мар- тына иронии судьбы, все это - англий- ская концессия. Нельзя было купить Мар- тына, но оказалось возможным купить писарей, судей, исправников. Это только один из эпизодов поэмы, сделанный умно и тонко, с тем хорошим чувством меры, которое вообще отличает Мартынова. Зна- чение всей поэмы гораздо шире. Ее глав- ная удача -- в создании обаятельного об- раза Мартына Лощилина, долговязого, ми- лого, по-детски наивного и вместе с тем непреклонного человека, чем-то напоми-

К. СИМОНОВ

ТРИ пОЭМЫ Значит, тут из ряда вон выходящий случай? Да, мне кажется, что так. «Правдивая история об Увенькае»в цельно. 1837 год. Жизнь в пограничной крепости. Комендант, историограф, городские кумушки и мальчик-казах вещь, написанная с блеском. Можно равно- душно относиться к исторической поэзии, можно внутренне не соглашаться с поэти- ческой манерой автора, можно не подда- ваться тому обаянию Сибири, простора, времени, которое заложено в поэме, но нельзя не признать, что в том плане, в котором Мартынов написал свою вещь, сумел сделать это превосходно: Увенькай, ученик школы толмачей, жад- ный и любознательный, единственная жи- вая поэтическая душа среди этих крепост-Но Пересказывать содержание поэмы и трудно и бесполезно - ее нуж- прочесть; мне только но просто взять и хочется сказать об общем ее звучании, очень точном, изобилующем меткими бы- деталями, и в то же время очень просторном. Маленькая крепость Востоком и Западом, мы слышим в поэме отзвуки событий, происходящих в мире. Бухарский хан хо- чет отдаться в подданство Китаю, в степи мятеж, где-то в Ялуторовске живут ссыль- ные декабристы. В типографию присылают из Петербурга новый печатный станок; Увнькайспращиваетпоэмами Что тащите вы, писаря? - А видишь ли, убит Подарок от государя. Какой? Один столичный житель, Пиит, что всюду знаменит, Прекрасный сочинитель. И некого печатать там, И потому отправлен к нам Печатный новенький станок! Понятно ли тебе, сынок? Так приходит в Омск известие о смерти Пушкина. В этом есть трагиэм и настоя- истории. щее чувство

Мартынов вообще иначе чувствует исто- рию, чем большинство из нас, писателей. Многие из нас стали увлекаться историей несколько спешном порядке, выхватывая из нее то, что в первый момент каза- лось самым важным, а самым важным в большинстве случаев казалось самое гром- кое, самое показное, самое общеизвестное. Мы искали самых прямых ассоциаций, самых напрашивающихся перекличек. И на первых порах это, может быть, имело частичное оправдание: мы так долго не занимались историей, так отвыкли от нее, что, наконец, заглянув в нее, невольно схватились за первое попавшееся нам на глаза; если это XIV век -- так непремен- но Мамаево побоище, если XVII - так Минин и Пожарский, если XVII -- Суво- ров. сейчас пришло время более глубоко- го, пристального, любовного отношения к истории. И писатели, и читатели устали от скольжения по верхам, от однообразного повторения одних и тех же исторических имен. Именно поэтому так особенно интересны исторические поэмы Леонида Мартынова, написанные принципиально иначе, чем большинство из того, что мы читали за последние годы. Любовь к истории у Мартыноване временная привязанность. Он любит исто- рию давно, всерьез и надолго. Наряду с он нишет книгу по истории поэмами он пишет книгу по истории Омска - города и крепости, он глубоко и широко знает то, о чем пишет, и как раз это настоящее знание, эта присталь- ная внимательность человека, влюблен- ного в свое дело, позволяет ему замечать в истории не только то шумное, что замечаем мы, но и тихое, внутреннее, подчас более значительное, чем привычные красоты, лежащие на поверхности. Сейчас в Омске вышла книга стихов Мартынова. Кроме мелких стихов в ней помещены две поэмы - «Искатель рая» и «Поэма о русском инженере». «Искатель рая» - повесть о конце

1937 году в «Сибирских огнях» бы- напечатана поэма Леонида Мартынова фвдивая история об Увенькае», сразу тившая на себя внимание. В ней было небычно - и выбор темы, и непри- персонажи, и сам строй речи - родный, разговорный, не укладываю- вразмеренные четверостишия. Поэ- ада написана не строчками, а фра- ине только написана, но так и на- итана. Амб звучал непривычно, строч- - то короткие, то длинные - сцеп- ь между собой, как звенья, - они шкакое-то новое ощущение размера. ана рифмах смягчались, и на пер- шан выступали основные, смысловые а Поэма была напечатана так не ради шальности: стоило прочесть первые ти страницы, и становилось ясно, что епечатать ее было невозможно. Поэ- сригинальна и непривычна по своим ренним особенностям, и нет ничего ательного в том, что она непривычно идити на страницах журнала. Сразу епервого же чтения запоминались са- тачные фразы. Прочитав поэму, труд- ыло удержаться от того, чтобы, взяв кав даже случайного собеседника, не лесть ему наизусть: Они палят. А с дальних гор, о от смеха прикусив губу, ой джигит глядит в упор на пушеч- чю стрельбу через подзорную трубу. Добретенная в в Китае, труба имеет, золотая, дракоповидную резьбу. - Верно, ведь - хорошо? Да, хорошо, и прежде всего хорошо что хочется повторять эту стихотвор- фразу, хочется сообщать ее людям, ктаться ею, как находкой. А мы ведь, считая разных устных и печатных личествующих случаю славословий, не льто тароваты на искренние похвалы. не слишком часто с энтузиазмом цити- чужие строчки. онид Мартынов. 1939 г., Омгиз. Стихи и поэмы.

 Литературная газета № 38 3