лександр ДРОЗДОВ”. 1.
В. ПОИСКАХ. .._..:
_ ЖЕЛАННОГО
“Ran поздно мы узнаем правду, кото-
из прентся к пам в дом. Ну, что же!
у сказать и теперь: я все еще не
ри, угалывая желанное за книгой или
у; шчте, узнавать подобные очертания пе-
pet бою в жизни»,
дго признание автора взято из pac-
(изза, повествующего о прежнем времени.
Герой другого рассказа, журналист, со-
ютский человек, сознающий, надо ху-
которые напоминают 0 666 в каждой
строчка, он скорее пожертвует индивиду-
альностью. ‘тероя, его пластическим :.изо-
ражецием, но не. спрячется за его cnn
ну. Но именно потому, ‚что автор оттяги»
вает внимание читателя на себя, а Hae
строения автора — созерцательны, имен-
но поэтому. рассказы приобретают. харак-
тер лирических размышлений, лишающих
героев лучшего их качества — силы.
Бывший еврейский мальчик Абрашка, го-
нимый и битый, входит во взрослую жизнь
мать, зеликое счастье принадлежать ло- е развязанными силами, широкому росту
17 680й страны, совершая плавание на которых ничто не мешает в нашей дейст
‹летскох военном корабле, видит новые. вительности. Но образ его — чуть-чуть
зума, Он испытывает волнение. Он хо- трустного, чуть-чуть сентиментального ис-
чи знать: «как строят здесь дома и что кателя счастья.
ь ЯТ И ПЬЮТ, И 0 чем думают, и
ne доле — не забыто te Ate edit Инженер Воробъев влюблен (nan ato
wom caw D 9T0M углу Земли? Не вто ему кажется) в иашинистку Юлию’ Иппо-
= А. б литовну. Но, верпувшись в Москву и
am to cade MeCTO, Te само по Cebe рож- вотреченный женою
имя счастье? » „ понимает, что только
подле нее все «ясно, спокойно, радостно»,
[№ же мера души человеческой? Чего Счастье не только трудно найти, его тру-
er человек Бондарина, в чем видит дно сберечь. «Но почему, — громко ска-
павиу, «которая просится к нам в дом»? зал он, — почему так трудно уберечь свое
Т как он нахолит эту правду? счастье? » у
Bor 06 этом человеке, живущем в «раз- Юноша влюблен в девушку Катю, он
mye времена», но качественно неизмен- ХТ Ha «решающее» свидание и ведет
дм, умеющем честно и глубоко чувство- себя дурнем, вахлаком, почти грубияном,
эль HO не умеющем всей душою войти еУклюжим увальнем; девушка гневается;
зловый строй жизни, способном на слав- ЮНоша выходит за двери с позором в ду-
ные советские дела и все же не вилящем We.
«подобных очертаний жизни», — вот 0б «Ho что же возвращено мне после этой
иои человеке и повествует в лучших утраты?»
воих рассказах Бондарин.
Иззвание книги «Разные времена» епо-
(обно обызнуть. Оно взято для того, что-
а.
te ....
С. Бонхарин ‘знает в литературе цену
нюанса, полунамека, сумеречных настрое-
ы обединить хронологически далекие од- о ре ое
троение, он зовет.в помощь
18 дают картин, по которым читатель мог именно те краски, которые помогут ему
бы увиеть жизнь во всем Ce могуществе, осуществить залачу И звук; и свет, и
Bo сей силе ее противоречий, увилеть и цвет, интонации голоса, жесты людей —
менять ход ее развития; Разных времен не веем’ этим Бондарин владеет е большой
инт искать в рассказах Бонларина. Не лирической свободой. Можно было бы при-
0 HEX рассказы написаны. Onn написаны вести страницы очень тонких описаний
06 звторском ощущении жизни, природы и душевных состояний автора и
«Разные времена» — книга настроений. героев. Иногда подмеченный и’ хорошо фа-
ую книга лирики в прозе. Искренняя кни- ботающий человеческий жест повторяет-
ra, в прячущая своей грустной, созерца- ся. В рассказе «Свидание» девушка «взя-
тельной веры. < ла мою руку в свою и сунула ве в кар
Вот ‘я порядочно пожил на земле, как Не ре = я аи и з А
(бы говорит Бондарин своими рассказами, ди Deny пт
Я видел старую жизнь: приморский город, себе _в карман».
тнимых еврейских мальчиков Иську и Быть может, я очень ошибаюсь,
Абрашку, Французского учителя Бушико, КНИГа Бондарина мне кажется слишком
оказавшегося патриотом русской револю- Грустной, даже в активных повеллах
ции, Я знал ребят улипы, их радости и морского цикла. Сейчас некоторые ‘молэ-
TOPeCTH, и вольные крылья мальчишеской дые писатели сделали заявку на право...
романтики. На себе самом я наблюдал, как обыденности. Бондарин — враг обыленно-
лень за цнем Формируется сознание чело- СТИ, что доказывает‘ не только своими
Beka, KAK B AHA отрочества сторожат его статьями, но и рассказами. Но вот —
атоклятые вопросы», как слепо и вла- право на трусть... Грусть, как временное
то пробуждается в нем пол. Как испод- состояние хуши, чем-то утомленной, или
мль я стал понимать, что «право стар- что-то не понявшей, или чем-то раненной?
IX можно оспаривать». Или грусть: как постоянство, как ‘угол
Ия видел и вижу жизнь наших дней, er зрения, взк лейтмотив te dae
аль, которая возникла в результате то- ;
№} тю право старших, пействительно, Ect a mpab В последнем моем ощуше-
Убкно и нужно было оспаривать. Я восхи- ВИЙ; если ‘меня He обманул слух, я не
шн моряком Питтом. пенявшим интерна- могу не пожалеть, что дарование Бонда:
и мам и i iba ala a рина. развивается в этом тесном самоот-
uu .
ею видеть новые отношения людей в раничении. Й мне хочется пожелать, чт0-
щеедневных мелочах (прекрасная зари- бЫ писатель вздохнул, чтобы он покинул
copra «B бане»). Умею видеть, как но- окошко созерцателя и смелой ногой ступил
мя ‘жизнь приходит в горы Балкарии иИ на теплую, жирную почву жизни. Хо-
И Вей и erate рошо, когда У писателя горят подошвы,
epee ee хорошо, когда он до смерти устает в кон-
преданности и любви в моим современ-
Никам, это заставляет меня размышлять, ЦУ дня, а поутру встает, как встрепанный,
9ю понуждает меня браться за перо. Я — тогда не призрак счастья будет манить
хочу передать читателю MOE Ощущение ого в неведомой дали, а само счастье,
иих людей, их своеобразия, их ошибок, рожденное делом человеческих руб.
п веоумений, их силы. 4
6. Бондарин неизменно присутетвует в Рассказ «Свидание» начинается слова-
: ми: «Говорят, что поэзия — это YBCTBO
‘вонт рассказах, хотя не все они написа-
ты of первого лица. Он из тех авторов, наших утрат, утрат и возвращений».
- Но ведь говорят также, что поэзия —
это чувство наших замыслов, воплощаю-
щихся в дела.
“a
HO
(ергей Бондарин. «Разные `` времена».
«Советский писатель». Москва, 1939.
В. ПЕРЦОВ
Я прочитал несколько десятков белле- себя свободно и легко, в органически при-
Тристических произведений в” журналах сущей ему творческой манере и, усиливая
оо года. Лучшими из законченных вВ6- контроль над собой, развернуться в Пол-
Цей мне показались: «Сказка» Михаила ную меру своих возможностей. «Сказка»
Светлова, «Телеграмма» Гайдара и «Ли- Михаила Светлова приблизила сейчас Е
ичкин хлеб» М. Пришвина. Эти вещи Я нам все прошлые творческие удачи этого
перечитывал и раз, и другой не для ПиИ- прекрасного поэта. В «Сказке» чувствуем
ния, а для удовольствия, — © произве мы оптимизм. в котором нет ничего Во:
Дениями современной литературы это бы: дельного, обязательного. Остроумная ©ю-
Ват не так часто. ] жетная выдумка убедительно передает
Ве три произведения написаны для де- МЫСЛЬ И настроение художника.
teh. Рассказом Гайдара. «Красная HOBb? До чего верится по-серьезному в раз-
икрыла в этом“ году свою вторую книж- мах и осуществимость наших планов по-
№. Рассказ этот, написанный для дД0- сле этого забавного вымысла, драматизи-
вольников. быстро стал в полном смм- рованного со столь симпатичной onerap
8 слова семейным рассказом. Книга ской усмешкой, с таким точным о
Пасоказов Пришвина «Лисичкин хлеб» на- меры и такта! А со спектакля в е,
Печмана тоже не в детском журнале, & 3 замечательно талантливо о
«Новом мире», причем автор указывает, искусство Светлова на сцене (0. И. Tbr
10 идеальным рассказом он считает тд- жова), уходишь, как-то даже приосанив-
кой, который одинаково интересен для шись. даже если ваши дела в это время
мех поколений. «Сказка» Михаила Свет- не так хороши.
№08, выступившего в этом году в Каче- ели перед нами искусство, то мы He
(ва детского драматурга, была принята забываем о художнике. Так это и C Tbe
Чень хорошо. всеми, кто Умеет ценить AY- сой Светлова. Светлов — автор «Гренады»,
RABY шутку, шод которой скрывается выразивший чувство братства народов в
Уудрость. HW ery. особенность «Сказки? «испанской трусти» бойца-мечтателя,
Щенили одинаково и дети и взрослые. сражающегося за родную Украину, этот
Я стал припоминать, что за последние Светлов показывает нам теперь о
WIM именно детская литература выдви- дение эпохи сталинских пятилеток.
Зула ряд лучших наших произведений, ните в «Гренадё»:
11, повидимому, посредственных и пло- Скажи мне, Украйна,
И книг здесь не меньше, чем в любом Не в этой ли ржи
Друюм отделе нашей литературы. Кто Тараса Шевченка
вает нашел ли бы так скоро дорогу к Папаха лежит?
ДЩУ массового читателя такой писа- Откуда, приятель,
ль как Валентин Катаев, если бы не Песня твоя:
поманил его ga собой «Парус» детской «Гренада, Гренада,
повести. Но и К. Паустовский, превосход- Гренада моя».
ЛЫЙ писатель, которого читают, как и Ка- И подобно неожиданному, но тлубоко
ева, все поколений, родился тоже Под оправданному испанскому мотиву, в п68с-
ездой детской литературы. ‘Если ПРИ“ не о нашей гражданской войне воспри-
нимаем мы в новой пьесе Светлова его
парадоксальную игру со зрителем: между
картинами, развертывающими сюжет
сказки, введены интермедии, в которых
события пьесы обсуждаются двумя под-
ростками — Шуриком и Виленом, причем
Шурик оказывается в то же время одним
из главных Участников этих событий. Ин-
термедии напоминают зрителю O TOM, что
чединить сюда еще Михалкова, в КОТО
Юм каждый нашел свое: дети — веселого
ерстника, взрослые — юмористического
писателя, — то нельзя не признать звезду
Деской литературы счастливой.
> И вот сейчас — три новых детских про-
Юзедения, паиболев. поэтические из всей
ей журнальной продукции 1939 ГОДА.
ы ee AS
. mite”
=
O-
к приятно убедиться в Том, 9т0 6 :
Дружество НЕА с юными читателем на сцене — сказка, которую тут ‘me CO
чиняет Ваня. Тема пьесы 0 рождении
и зрителем не только не превращает хУ-
‘бжника в исполнителя чужой воли, Но,
ащротив, позволяет ему почувствовать
действительности из социалистической
мечты открыто подчеркивается, А между
Ф. РОСТОВА-ЩОРС
«Цорс» Осипа Колычева
Поэма «Щорс» ‘Осипа Колычева ие
сюжетна в обычном смыеле этого, слова.
В ее. основу положена не завлекзтельная
MOTHB бессмертия Щорса и ero соратни-
вов. й
Б. РУНИН.
«НОЧНОЙ
РАЗГОВОР»
интрига, & строгий сюжет, ланный исто-
рией. ‘Тем не менее поэма «Горе» не яв-
ляется механическим соединением «удар-
ных о эпизодов», как это утверждает
А; Сомов в № 8 «Литературного обозре-
ния» за 1939 г. Критик проглядел глу-
бокую внутреннюю связь между отдель’
ными главами-эпизодами, не ‘увидел эпи-
ческого нарастания событий. :
He случайно первая“ часть позмы на-
звана «Возмужание», В ней дан началь»
ный этап станевления ливизии‘ Шорса.
В 10 время как на штыках немецких
насильников ‘польско-украинские помещи-
ки, Радзивиллы и пр., пытались восста-
новить. све, утраченное тосподство, ‘Ни
колай Щорс в ‘лесах: Черниговщины; в
так называемой «нейтральной зона» ско-
лачивал свои первые партизанские отря-
лы, формировал полки. большевястской
волей выковывал регулярную Ёрасную
Армию.
В поэме дана картина могучего нарол-
ного движения:
В Шореу степь устремилась:
в зеленом могучем порыве...
Буйным ветром на север
повернуты хлопцев чубы,
Буйным ветром на север
повернуты конекие тривы...
Кратковременное ‘пребывание немецких
оккупантов на Украине, эти мрачные
страницы истории украинского народа
раскрываются в прологе и в главах «Ко-
нопля», «На Унечу! До Щорса!» и с наи-
большей силой в главе «Гопак лейтенав-
та don Berna».
Поэт Колычев показывает Шорса a3
только в боевой обстановке. В главе
«Bpatanne» [lope предстает перед нами
пламенным трибуном, в «Присяге» Щорс
изображен раесказывающим 0 казацком
полковнике Богуне, в семнадиатом веке в
боях в польскими панами отстоявшем це-
лостноеть украинской земли. Щорс этим
рассказом уетанавливает — историческую
преемственность своей — революционной
борьбы.
В «Письме Петлюре» автор не вполне
использовал замечательный документ —
подлинное письмо Шорса Петлюре. но все
же своеобразие методов ШЩор?а мы видим
и в этой главе.
Враги народз пытались взорвать диви-
зию изнутри посредством террористическях
зкТов и шпионажа. Провокатор Ковтун
вел агитацию против Щорса, пыталея
организовать убийство из-за угла. В гла-
ве «Мятежный эшелон» показано, . как
бесстрашно и умело борется Шоре се этим
злом.
Наконец мы видим Шорса, в заботе о
кадрах, создающим школу красных
командиров (глава «Триста хлопцев»).
Замечательна дружба ШЩореа со старым
партизанским батькой, таралцанским ком-
бригом Василием Назаровичем Боженко,
столь отличным от начдива по возрасту
и по, культуре, но тесно связанным 6
ним многими народными чертами,
В поэме показана любовь Щорса к пес-
не и музыке, его мечты о гыне, который
гоходил бы на него, смешанные © думамя
6 счастливом будущем всего народа, э
мировой. коммуне. :
В’ замечательной главе «30 asrycta
1919» описана гибель начдива, «могушщэ-
ственный марш» дивизии, в едином поры-
ве идущей в бой:
Это — в стремительное наступленье
Лвинул дивизию
мертвый начдив,
a 5 . 2 . e таза
Мертвый,
° он все же командовал,
стоя
На соколином
бессменном посту.
Поэтичен эпилог, где развит сказочный
Поэма «Щорс» напечатана в № 14 «Ок-
тября», 1938 г.
о ЛУЧШЕМ.
тем иллюзия реальности со всеми обязяа-
тельными требованиями, `пред’являемыми’
к реалистическому изображению, на’ нару-
maetea. B пьесе ‘есть и характеры — Шу-
рик, Катя, управляющий прииском Поспе-
лов. Интермедии — не назойливое обна-
жение приема Это органическая Часть
светловского изображения, в Котором
дружно уживаются гротеск и быт, сказоч-
ная традиция и реальнейшая психологи-
ческая мотивировка. И все это при-
нимается одно за- другим, причем иногда
даже трудно об’яснить, почему эти столь
разные стилевые планы не только не ме-
шают друг другу и не создают какофо-
нии, но даже обостряют переживание
искусства. Повидимому, этот сплав со все-
ми его стилевыми противоречиями ведин-
стве личности художника черпает свою
убедительность;
В рассказе Гайдара «Телеграмма» тоже
фигурирует тгеолого-разведочная экопеди-
ция, правда, она ‘читателю не видна, но
участвует здесь как своего рода традици-
онный советско-сказочный символ. И хотя
в «Телеграмме» много от старых тради-
ций уютных детских рассказов и, против
обыкновения для нашего времени, никто
из действующих лиц, ни взрослые, ни
дети, не совершает никаких тероических
поступков, но в ‘нем чувствуется, как и
в «Сказке» Светлова, дыхание исключи-
тельной нашей эпохи,
Маленькие и забавные происшествия,
подобные истории с телеграммой, затерян-
ной детьми, вполне возможные, конечно,
и во всякое другое время, происходят ©
нами и сейчас. Гайдар нисколько и He
пытается пришить к этой истории какую-
то обобенную современную мораль, но уди-
вительно мягко, одной только штриховкой
деталей добивается ощущения йалей со-
временности. В особенности хороша пер-
вая половина рассказа; в описании ожи-
дания в лесном домике нехватает. какой-
то изюминки,
Чук и Гек — странные имена героев
Гайдара — связывают их с любимыми
героями Марка Твэна. Но у читателя нет
никакого сомнения в том, что перед ними
настоящие советские ребята. И можно
сказать. что если бы в рассказе они на-
зывались, скажем, Ваня и Петя, то и весь
рассказ нужно было бы написать по-
другому.
сказанные товарищем
вычайном УШ Всесоюзном с’езде Советов
CCCP
кровь, обильно пролитая нашими людьми,
не прошла даром, что она дала свои ре-
зультаты».
эциграфом к своей поэме.
H He вступать в полемеку с’ тов. Сомо-
вым, так как ‘видно,
им, — незаслуженна, ‘однака ‘на
рых пунктах его статьи следует остано-
ВИТЬСЯ.
созданном Колычевым, Слмов. считает то,
что легендарный начдив неизменно прех-
герой «без раздумий и сомнений».
Всем нзм памятны прекрасные елова,
Сталиным на Upes-
«Приятно и радостно зйзть, что
Эти слова 0, Колычев wor бы взять
После всего сказанного можно было бы
что оценка, данная
некото-
Основным недостатком в образе Щорса,
стает перед читателем как законченный
Здесь надо сказать, что из правильно-
го вообще положения; что человека нало
давать во всем его психологическом” мно-
гообразии, начал складываться штами ге-
роя, в котором `доджно быть обязательно
столько-то процентов героизма и столько-
10 процентов сомнений и колебаний.
Но что же делать, если Шоре действи-
тельно был терой без страха и сомнений,
если самым легендарным в нем быта
исключительная пельность его богато ода-
ренной натуры?
А как же воспеть Полину Осипенко?
Едва ли в краткой и блестящей жизни
этой замечательной геронни советского на-
рода найдутся сомнения и колебания, нуж-
ные для штампа героя, по Сомову.
По мнению критика, не тольке 06рзз
Щорса, но и образ Боженко’ не удалея
Осипу Колычеву. Ни единого доказатель-
ства не приведено в пользу этого утвез-
ждения, ии одной цитаты, аи одного. 20-
вода. Мы же считаем, что Боженко
изображен очень красочно в целом ряде
глав: «Присяга», «Смерть Боженко»,
«Сигара Роженко». Здесь т. Колычевым
использованы интереснейшие документы,
подлинные факты. из’ биографии легендар-
ного комбрига, совершенно неизвестные
Сомову.
Больше всего т. Сомов обрушивается
на иностранные слова ‘и честные рече-
HUA.
«Местными речениями» т. Сомов, оче-
вилно, называет украинские слова. On 3a-
бывает, вернее, просто не знает, что
именно на смеси русского и украинского
языков говорили на Украине в смешанной
по национальному составу повстанческой
армии,
Далее т. Сомов сообщает, что в поэме
«наряду © выразительными. напевными
стихами уживаются такие трудно произ-
носимые строки»: .
Й наденут хлеборобы
праздничные робы
Й воскликнут:
ны — Украина. С
Неперекроима!
Невольно закрадываетея подозрение, чтэ
т. Сомов плохо помнит Маяковского, ко-
торый писал; например, такие стихи:
«Берет —
как бомбу
берет —
Kak ema,
как бритву
обоюдоострую, у
берет,
как гремучую
в 20 жал,
змею
двухметроворостую».
(Подчеркнуто мною. — Ф, Р.)
Несмотря wa некоточые недоделки п
недостатки, поэма Осипа Колычевь
«Шорс» принимается читателями очень
хорошо, и, главным образом, именно пото-
му, ч10 она -написана тепло, в большой
любовью к людям, в природе, в родине.
Не выходя из рамок детской психоло-
тии и неё насилуя свой материал в угоду
«выводу», Гайдар придает серьезность 89-
бавному житейскому происшествию и при-
зрачным светом своей художественной ма-
неры превращает в фантастику самое обы-
кновенное и заурядное.
Изумительное искусство Пришвина до-
ститает в некоторых рассказах «Лисички-
ного хлеба» своих вершин. Нельзя лучше
определить ‘значение этих рассказов, чем
это сделал CaM автор в своем предисло-
ВИИ К НИМ: о ;
«Все эти рассказы явились на свет В
поисках идеального’ рассказа для детей.
А идеальным рассказом я считаю одина-
ково интересный. рассказ для всех поко-
лений.. Близости к детям я достигал, ота-
раясь рассказывать им не о. чем-нибудь
поучительном, & 0 собственных своих
играх взрослого человека.
„.Оамо собой понятно,‘ что раз я задал-
ся целью написать рассказ, охватываю-
щий все возрасты, то труднейшими и
ценнейшими pacckasaMu в этом. сборнике
следует считать те, которые можно пред-
ложить детям поменьше возрастом...»
Действительно, эти вот рассказы, 00-
бранные автором в отделе «Весна света»,
оказываются и самыми значительными по
своему содержанию и самыми пленитель-
ными по магической прелести живой рус-
ской речи. «Удалец», «Старухин Рай»,
«Лимон» — это те «игры взрослого чело-
века». смысл которых обычно забывается
среди обязательств повседневной жизня
и так и остается невысказанным. В «Ли-
сичкином хлебе» Пришвин не только не
«подлаживается» к своему маленькому чи-
тателю, но в высшей степени остается
самим собой, вовлекая детей в круг своих
интересов с неожиданной стороны. И вот
то, что больше всего захватывает самого
художника, ‚оказывается наиболее инте-
ресным его читателю. Это, конечно, не
удивительно, потому что только при усло-
вии органичности замысла получает он
свое наиболее убедительное выражение в
искусстве,
Пришвин, как мы сказали, прекрасно
об’ясняет свою споследнюю работу, но’ в
одном он ошибается. Он. повидимому, не
считает свои новые рассказы поучитель-
ными. Между тем он идет в них от фоль-
клора, и наиболее характерные рассказы
его новой книги, подобно фольклору, за-
трагивают большие вопросы мировоззре-
ния и этики. Смешная подробность в рас-
сказе «Старухин Рай» 0 том, как старухе
птичка капнула в рот, подчеркивает ‘ан-
тирелигиозный смысд рассказа
Анекдотические контрасты обладают при-
тягалельной силой для некоторых молодых
писателей. Жизнь в их представлении со-
стоит как бы из ярких случайностей, ко-
торые в своем чередовании лишь допол-
няются скучными и прозаическими вако-
номерностями: Случай, анекдот призваны
обеспечить занимательность рассказа, вы:
звать удивление читателя.
Подобные мысли возникают при чте-
нии книги Вадима Кожевникова «Ночной
разговор». Большинство помещенных
здесь рассказов в свое время было напе-
чатано в различных журналах («Красная
НОВЬ», «30 дней», «Огонек»). Собранные
теперь в одну книгу, они позволяют ©
большей точностью определить творчес-
кую манеру писателя,
В книге поиски необычного, редкого, за-
поминающегося сочетаются с чем-то уже
давно знакомым, испробованным и читан-
ным. И это не случайно. Пытаясь выя-
вить свои отличительные особенности ху-
дожника, автор злоупотребляет изображе-
HHeM необычных ситуаций, странных по-
ложений, причудливых столкновений. Но
в любом эпизоде его привлекает лишь
внешняя выразительность. Не стремясь
проникнуть во внутренний смысл явлений,
Кожевников остается целиком в пределах
изображения самого факта. Отбирая фак-
ты, он не подымается до сколько-нибудь
значительного обобщения. Самый эпизод
для него важнее, чем раскрытие темы.
Исключительность ‘изображаемых ^столк-
новений и происшествий заслоняет для
него реальность жизненных явлений.
Поэтому получилось так, что’при всем
обилии случаев, о которых рассказывает
Кожевников, он так и не сумел опреде-
лить свою внутреннюю тему, т. е. не об-
рел того, что только и создает неповто-
римую индивидуальность художника. От-
сутствие своей сокровенной темы неиз-
бежно толкнуло его на путь использова-
ния чужих творческих особенностей. Он
оказался бессильным противостоять иску-’
шающему влиянию других новеллистов,
резко определившихся в своеобразии сти-
ля. Вот почему, при всем желании как-
то выделиться, Кожевников тем не менее
пишет рассказы, которые обнаруживают
его несамостоятельность. Вот почему не-
обычное соседствует здесь с шаблонным,
причудливое, почти гротесковое переме-
жается с штампованными образами.
Вот расоказ «Большое небо». Отряд
красногвардейцев отбивается OT против-
ника. Чтобы защитить здание обсервато-
рии от снарядов, краснотвардейцы скла-
дывают на крыше мешки с землей. Все
здесь происходит именно так, как проис-
ходило уже не раз в других книгах и
пъесах. Есть здесь профессор, худощавый
румяный старик в белом халате, который
сначала ровно ничего не понимает, а под
конец, осознав серьезность военных дей-
ствий, тащит на крышу огромную пух-
лую перину. Конечно, профессор хочет
угостить красногвардейцев чаем, те отка-
зываются, но, отбив белых, просят тазре-
шения посмотреть в телескоп. «Входя в по-
мещение обсерватории, движимые каким-
то инстинктом, они почтительно снимали
фуражки». Здесь трудно упрекнуть Ко-
жевникова в излишней оригинальности.
Этот рассказ настолько же тривиален, на-
сколько «эксцентричны» некоторые другие.
Характерно в этом смысле начало та-
кого рассказа: на песчаной волжекой ко-
се происходит обычный, ничем не приме-
чательный разговор. Секретарь горсовета
убеждает своего собеседника, которого
зовут Костя, пробыть в городе еще одну
пятидневку. Дальше случается нечто та
кое, что должно ошеломить читателя, за-
ставить его дважды перечитать эти He-
сколько строк.
«Внезапно из песчаной выемки, напол-
ненной водой, послышался стук, точно за-
хлопнулась дверца несгораемого пткафа.
Костя встал. Секретарь встревоженно ог
лянулся.
Из выемки торчала голова крокодила ©
лошадиными ноздрями, вытянутая, как
радиатор ‘тоночной машины». Потом выяс-
няется, что Костя’ — директор’ зверинца,
что он лечит потерявшего аппетит кро-
кодила солнечными ваннами. В конце
расоказа этот’ крокодил уже никого не
Вадим Кожевйиков, «Ночной разговор».
«Советский писатель». М. 1939.
«— Что м — засмеялись МЫ, — или
ты думала: в раю птицы He капают?
— Нет, батюшки мои милые, не к тому
я товорю, что птицы на небе не капают,
а к тому, что не след у нас на земле
рот разевать». у
Эта неожиданная концовка раскрывает
пародийность всей истории. Старушка —
«божий цветочек» — собралась умирать’ и
улеглась в лесу, ей привиделось, что она
в раю.
В эту минуту птичка и капнула ей в
рот, и вот эта самая благостная старушк»
вдруг трезво учит охотников уму разуму:
«Не след у нас на земле рот разевать».
Только фольклор с такой силой на-
смешки Разсблачал религиозные бредни и
с такой любовью выражал тягу ко всему
земному.
Среди других, по-пришвински прелест-
ных и поучительных рассказов новой его
книги (например «КопытТо», «Пиковая
дама», «Гость»), выделяется своей поучи-
тельностью рассказ «Лимон». «В одном
совхозе было» — такой типичной фразой
устного сказа начинается эта маленькая
басня. Да, на этот раз басня и, как по-
лагается во всякой басне, с моралью, с
открытым публицистическим выводом, ко*
торый хотя и сделан директором совхоза
по поводу только забавной истории с 60-
бачкой-забиякой, но вывод этот и самую
историю не раз захочется напомнить
всем вообще забиякам:
«Все забияки такие, — сказал он. — И
наговорит-то тебе, и навизжит, и пыль
пустит в глаза, но стоит посадить его В
шляпу — и весь дух вон: визгу много,
шерсти мало!» =
Нужно быть Пришвиным, чтобы так по-
современному разглядеть зерно’ мудрости
в истории с Лимоном. Жене директора
совхоза подарили миниатюрную желтую
собачку, по прозвищу Лимон, от которой
житья не стало добродушным ‚домашним
животным — тончему cy, коту, грачу,
ежику и Oapany. ™
Лимон внес в Дом такое беспокойство
от своих постоянных сбор с животными
и угроз людям, что автор, от лица кото-
рого ведется’ рассказ, стал’ задумываться
вместе с директором совхоза, как им из-
бавиться от неприятностей. И вот, гово-
рит Пришвин, однажды, котда он остал-
ся с Лимоном наедине, «мелькнул у меня
в толове план спасения и, взяв в руки
шляпу, я прямо пошел в столовую.
— Ну, брат, — сказал я Лимону, —
хозяйка ушла, теперь твоя песенка ©пе-
та. Сдавайся уж лучше,
И, дав ему грызть свой тяжелый сапог,
страшит и послушно следует за Костей,
«на кривых, как у таксы, лапах» («Ди-.
ректор вверинца»).
Любопытно, что Кожевников пользуется
подобными неожиданностями не для раз-
вития сюжета, не для остро «заверченной»
интриги, но лишь для того, чтобы Upo-
извести эффект. Кожевников вообще не
стремится к напряженному сюжетному
строению рассказа. Его не привлекает яр-
кая концовка, прославленная многими но-
веллистами, внезапно развязывающая ин-
тригу, сразу разрушающая догадку чита-
теля. Он пользуется «ослабленным» сюже-
том, и в этом нет ничего плохого. Пло-
хо т0, что, отказавшись от напряженного
новеллистического сюжета, он B TO же.
время не сумел достигнуть глубины, не-
обходимой для психологической новеллы.
Вадим Кожевников уподобляется одному.
из своих героев, с которым он знакомит
нас в рассказе «Ночной разговор».*
«Он знал тысячи фактов, и он кричал
о них, бегая по коридорам редакции, но
Зяма не умел остановить себя, чтоб мед-
ленно и вдумчиво рассказать об одном».
Да, Вадим Кожевников располагает, оче-
видно, большим количеством фактов. В сво-
их рассказах он изображает гражданскую
войну и сегодняшний день, колхоз и ме-
таллургический завод, город’ и. деревню.
Но рассказывает он 060 всем этом скорее
легкомысленно, чем вдумчиво, не прони-
каясь сюжетом, а выбирая его по призна-
ку неверно понятой новизны. Он населил,
свои . рассказы чудаковатыми героями,
людьми со странностями. Таков фотограф-
пушкарь Райвичер из рассказа «Момен-
тальная фотография», случайно попавший
в бой и внезапно обнаруживший редкост-
ную храбрость. Таков гончар Грызлов, из-
готовляющий художественные изделия из
глины для Парижской выставки, и руко-.
водительница колхоза, соединяющая в се-
бе задумчивость и миловидность с грубым,
голосом и непреклонностью характера
(«Ваза»).
При всем этом характеры героев не соз-
даются Кожевниковым из сочетания раз-
личных качеств, не раскрываются в их
поступках и помыслах. Люди просто на-
деляются теми или иными особенностями,
Шричем наделяются произвольно, без вся-
кого внутреннего соответствия этих 0с0-
бенностей. ’
Кожевников хорошо знает, YTO героя
надо снабдить специфическими признака»
ми. Он настойчиво добивается характер-
ности языка. Например:
«Боец серьезно сказал:
— `Мы за национальность всех, наций.
Только стой обеими ногами на нашей
платформе. — И, обидевшись, смолк?.
Не менее «колоритно» из’ясняется мас-
тер Чибирев, специалист по кладке за-.
водских труб: «На производстве я, конеч-
но, не такой, как в натуре, внушитель-
ный, задумчивый, словно сто лет жизни
имею. А мозг в это время, как волчок,
аж уши мерзнут». р
Впрочем недостатки языка ощутимы и
в речи самого автора. Совершенно спра-
ведливо он замечает в одном рассказе,
ЧТО «слова приходят сразу; толпой. Нужно
жестокое терпение, чтобы отобрать луч-
шие». «Для того, чтобы писать, нужно
сначала научиться убивать собственные -
свои слова, — мужество, не всем доступ-
Hoe». # zy 8
Но как быть с такими, например, выра-
жениями: «сначала он вздыхал, не разли-
пая глаз...» Так по-русски не говорят. А
вот «храпели и нетерпеливо били копы-
тами» (о конях), или о) горах, похожих
«на окаменевшие волны внезапно застыв-
шего в бурю каменного моря», говорят
и пишут, к сожалению, слишком часто.
Обидно, что редактор не помог автору,
выпускающему свою первую книгу. Это
тем досаднее, что в сборнике есть раеска-
зы удачные и просто хорошие, Таковы
«Сеанс», «Каша». При всех своих недо-
статках запоминается рассказ «40 труб
мастера Чибирева».
С хорошей занимательностью написан
рассказ «Варвар».
Но для того, чтобы развитБ в ce6é
мастерство столь трудного жанра — но-
веллы, для ‘того, чтобы обеспечить свой
дальнейший рост, Кожевников должен об-
ращать свое внимание художника не
столько на особенное, сколько на харак-
терное; стараться увидеть за необычным
типическое.
сверху вдруг накрыл его своей мягкой
шляпой, обнял полями и, перевернув, по-
смотрел: в глубине шляпы лежал молча-
ливый комок, и глаза оттуда» глядели
большие и. как мне показалось, печаль-
HBIe>.
После этой истории Лимон присмирел
на удивление своей хозяйке, которая так
и не узнала, что ее телохранитель поте-
рял свою силу от шляпы. А директор
сделал свой вывод о забияках.
Любопытно, что в этой аллегории 6 0п-
ределенной публицистической направлен-
ностью Пришвин не расстается с0 всем
тем, что он так любит, как художник, ©
его обостренным вниманием 5 самым,
казалось бы, незначительным явлениям в
быту людей и в поведении животных, с
его вкусом к размышлению над обычным,
повторяющимся в жизни и природе. А, М.
Горький так оценил эту особенность та-
ланта Пришвина в письме к нему:
‹...Но еще больше чудеснейших тонко-
стей: «Откуда канальчик?» «Мышь про-
бежала». Ах, Вы, чорт великолепнейший!
«И когда я стал — мир пошел»! — это
так хорошо, что хочется кричать: ура!
вот ‘оно русское искусство. И верно это,
верно!»
От особенного, неподражаемото своего
искусства Пришвин приходит к. публи-
цистике — новые ето. рассказы застав-
ляют вопомнить не только о фольклоре и
о басне, но и о сказках Щедрина.
Нельзя не быть довольным, когда ху“
дожник идет своим путем к общей цели,
к тому, что нужно всем.
Творческая индивидуальность художни-
ка, лицо мастера очерчивается в лучших.
произведениях детской литературы яснее
и резче. чем в литературе для взрослых,
Автор, пишущий для детей, более кон-
кретно видит своего читателя, чем писа-
тель для взрослых. Отход от средств ис-
кусства в произведении, обращенном Е
детям, сразу сказывается в том, как этот
наиболее непосредственный читатель обид-
но демонстрирует свое равнодушие. Вос-
питательная цель работы и точный адрес
повышают писательское мастерство. Вот
почему эти произведения становятся луч-
ШИМи.
Нельзя нё порадоваться за маленького
читателя, но нельзя ему и не позавидо-
вать.
Литературная газета
№ 41 3
errs ay