Великий поэт народов»осетинского народа  А. МАЛИНКИН тельность Коста. Он несколько лет работал в газете «Северный Кавказ», сделав из либеральной газеты боевой орган, выдлвта шийся в провинциальной печати остротой поднимаемых вопросов и особенным вни к положению горцев Кавказа. Егокорреспонденции в «Петербургские ведомости» и «Сын отечества» произвели большой шум в свое время и раскрыли перед русским обществом отвратительный пинизм колонизаторской политики само- дернария. Отрастный полеяический топ ориентироваться в обстановке и отличать подлинные народные интересы от гром- ких либеральных фраз о «меньшем бра- те», вот своеобразие Хетагурова-пуб- лициста. Как и во всей деятельности Коста, За свое свободомыслие и энергичную поборьбу Коста подвергался неоднократно ссылкам и гонениям, причем в этой борь- бе с любимпем народа проявили порази- тельное единодушие и представители вла- и алдары. Первый раз Коста выслали административном порядке в 1891 го- из пределов Терской области. Когда Коста сумел добиться отмены этого реше- ния, то алдары просто решили его убить. Летом 1897 гна станции Дар-Кох пол- поэта,- через год был состряпан лож- донос, и по этому заведомо ложному доносу Коста выслали в Херсон на пять е так и в его публицистике центральное место занимает борьба с произволом цар- ской администрации и засильем осетии- ской знати. Буржуазные националисты, долгое время фальсифицировавшие облик Коста, пытались доказатьчто он якобы дружил с алдарами. Они хотели сделать ведикого сына народа узкого буржу- азного националиста. Факты бьют их. Воста в жизни и в поззии и в пуб- лицистике был революционером-демократом и непоколебимым противником осетинского дворянства. Ссылка подорвала здоровье Коста. В 1903 году он заболел и 1 апреля 1906 года умер. Хетагуров,несмотря на тяжелые усло- вия работы, оставил большое литератур- в ное наследство. Им написано два сборника лирических произведений (примерно, око- ло двухсот пятидесяти стихотворений), драматическая фантазия в 4-х действиях «Дуня», в которой в сильной степени от- разилось влияние Чернышевского с его мечтой о равноправии женщины, о семье, в основу которой положено чистое, есте- ственное влечение сердец, сатирическая поэма «Кому живется весело», изображаю- щая нравы и приемы хозяйничанья на Кавказе царской администрации, большая повесть в стихах «Фатима» - одно из главных произведений Коста, -- заслужи- вающая большого критического специаль- ного исследования, поэмы: «Плачущая скала» из эпохи кавказских войн, «Перед судом», «Се человек», «Авсати», «Куба- ди», «На кладбище» и небольшой рассказ «Охота за турами». Самое ценное в ли- тературном наследии Коста - это, ко- нечно, его поэтическое творчество и в особенности его произведения на осетин- ском языке, собранные в любимой книге осетинского народа «Ирон фандыр». Являясь первым и талантливейшим по- этом осетинского народа, Коста, выступая со стихами, имел перед собой чистое поле. У него не было предшественников, если не считать Мамсурова, эмигрировавшего в 1864 году в Турцию и из творчества которого известно всего семь стихотворе- ний. Коста был родоначальником поэзииВот на родном языке.

Вторая книа строен на совпадении обстоятельств, а не на глубокой жизненной ситуации и столк- новении характеров. Рассказ жалостлив, но лишен глубины человеческого чувства. Интерернее рассказ Георгия Гулия «Встреча», может быть, менее литератур- наный и искусный, но в нем есть искорка, осветившая на мгновение новую Абхазию. Богаче поэзия альманаха, Она подобра- на не случайно, а с определенной целью представить поэзию народов СССР с той стороны, с которой ее меньше всего знают в переводах. Собрана лирика. Стихимно- гих национальных поэтов о родине, о любви, о матери, о детстве, о разлуке и естречах, о колхозной осени и о мае бы полагать. Открылись новые имена, на- пример Ованес Шираз, армянский лирик, или Рахиль Баумволь, еврейская поэтесса. Замечательны ранее не известные стихи Сулеймана Стальского, особенно его хоро- вая песня «Юноша и девушка» - лири- ческий диалог, в котором прорывается чувство любви, стремящееся скорей к робо- счастью и сдерживаемое девичьей робо стью. Стихотворение поэтически наивно. и в устах поэта другого народа, с иной пережива-ролосмешно и ар- отношений прозвучало бы смешно и ар- хаично и это сравнение девичьей груди с яблоками и мольба юноши: Сестра джейрана, милая! Соблазн велик. Отведать их Ужели рано, милая? Давно хочу плодов твоих, Но у Стальского это звучит непосред- ственно, потому что он удивительно чисто передает человеческое чувство в том виде, как оно появилось среди его народа. Пе- ревод этого стихотворения, сделанный C. Липкиным, поэтически верно передает оригинал, чего нельзя сказать о другого стихотворения - «Коммунисту», где простоту поэтической речи Стальского Липкин осложнил инверсиями и переносами слов одного и того же поэ- тическото предложения из строки в строку. ственно отложилось в стихоКнимо но отнести стихотворения арры Каган «Родина» и «Лампаду просветителя» Ова- неса Шираза. - Ованео Шираз сохранил в образе повергнутой легенды все то теп- ло надежды, которую берег в ней обездо- ленный народ. Но рядом с ними - стихи, лишь внеш- не социалистические по интонации, например, стихотворение Герберта Генке «Аистова печаль». В нем нет того лири- ческого восприятия жизни, когда вся жи- вая природа как бы озарена светом социа- лизма и открывается как поэтический образ. Это новое чувство мира тонко пе- редано в стихах Рахили Баумволь. Ребенок - вот, кто здесь прошел, Вот на тропинке - тонок Узор следов. Но чьих? Нет, это не зайченок, То лапок след иных. И это уже стих. …В альманахе нет критики. Есть ин- формационные сообщения о той или иной литературе (например, «Заметки о белорус- ской литературе» Климковича), о предстоя- щих юбилеях. Такие статьи нужны, но они не могут заменить критики -- работ, в которых было бы прослежено движение стиля многонациональной советской лите- ратуры - сложный и своеобразный пере- ход к новым литературным формам. Нет еще статей, в которых были бы не только очерчены общие контуры литора- туры братских народов, но и были бы разобраны идейные и художественные по- дробности ее бытия, Если первая книга альманаха … еще поиски того, что должно заполнить его страницы, то во второй уже виден опыт, но еще нетмастерства. Мастерства, кото- рое, на наш взгляд, должно заключаться в том, чтобы из общего числа литератур- ных произведений отбирать такие, кото- рые бы открывали общечеловеческое со- держание многонациональной литературы, чтобы в них узнавалась наша родина во всей многокрасочности форм, образован- ных строем, бытом, характером, темпера- ментом, историческим опытом, колоритом языка всех народов Советского Союза.  «Дружба Г. КОРАБЕЛЬНИКОВ 



поэтического мастерства. Следы русских поэтов нетрудно обнаружить творчестве осетинского поэта. Особет ему близок был Лермонтов. И свободоль бивый дух поэзии Лермонтова, и его чувственное отношение к горским дам, и трагическая судьба одинокого находили созвучие в душе Коста, монтов для него был залогом натите щей веры в торжество свободной мыса земле, воплощением живого реалит ского искусства, певцом свободы. ( щаясь к своей родине, Боста Гово о Лермонтове: Возлюби же его, как изгнанник-пат Возлюбил твои мрачные скалы, И почти, как святыню, предсмертны приве Юной жертвы интриг и опалы! Вторым источником формирования в таланта был богатый и многообразный тинский фольклор. Коста великоле знал народное творчество и интересовал пе только нартовскими сказаниями,ш делали многие его современники, всеми другими видами фольклора довой поэзией, народными поверьями, ве рическими легендами, прибаутками, позь вицами. Коста есть несколько прок дений, целиком основанных на фоль ре. Например, «Авсати», «Плачущая ла», «Хетаг», «На кладбище», Пе нее произведение, по своему сюжету даленно напоминающее дантовский ад,в ляется поэтическим изложением старнн похоронных обрядов осетин. В лирическ песнях он использовал отдельные выраж ния и эпитеты фольклора (например, т кой точный и своеобразный эпитетва «длиннобровая красавица» в «Тоске бленного»). Синтез первобытной пресп и глубины народного творчества с уче высокому мастерству у классиков русск поэзии помог Коста в его работе осни положника осетинского литературы языка и осетинской художественной ли ралры. лиризмом, величественная патриотичесы тема переплеталась с взволнованным вю приятием повседневных явлений жиз Он любил свои родные горы, чувствова их жизнь и воспевал ее с глубокой неш- средственностьюбыла ли это глуб- кая зима или поздняя осень, щебечущы за окном сакли синица или усталое ст до на ночлеге. Каждое явление родні жизни становилось поэтическим мотиви. Тяжелое положение горской бедноты- вало, однако, слишком мало радосты картин, и поэзия Коста, при всей п бокой любви его к жизни и оптимистич- ской вере в победный исход борьбы, расилась в тона грусти и рыданий. Ц лая галлерея образов бедняков нарисовая поэтом. Вот Кубади, слепой музыкан всю жизнь проскитавшийся в горах («h бади»); мать-вдова, успокаивающая ло ной надеждой голодных детей («Сидва гас»); юноша, не имеющий средств женитьбы на любимой девушке («Б ты?»); Ибрагим из «Фатимы» и цел ряд других. Их положение, их труд нужда заставляли рыдать большое серг великого поэта. За их долю он борол о них он пел, ради лучшей жизни бедноты сжег он свою жизнь. Я счастия не знал, но я готов сво- Отдать за шаг один, который бы на- боду, дорожить, Которой я привык, как счастьем, porу Я мог когда-нибудь к свободе проло- ЖИТЬ. писал Коста в стихотворении «Н сме не боюсь». И не один шаг, а огромны этап в освободительной борьбе осетинска народа связан с именем Коста. почему теперь, когда, казалось все, о чем пел Коста, ушло в далекое пр- шлое, имя его не только не перест звучать, а становится все ближе идо же для всех свободных народов. Кольцо-Верных своих сынов народ никогда

Во второй кните альманаха ярче, худо- жественно более совершенно выступают те произведения, в которых патриотиче- ское содержание их тем, сюжетов, идей воплощено в художественно разработан- ную национальную форму, и эта форма точно передана переводом. Где этого нет, там и содержание становится бледным неопределенным, даже в тех случаях, ког- да оно воспроизводит исторически изве- отные, знаяительные события нашей жизни. Так и произошло с романом «Щорс» украинского писателя Семена Скляренко Роман занимает добрую половину всей книги. В нем описана Украина 18-х- 19-х годов, - героический народ, под- навщирвободительлую размаху, по обилию приведенных в рома- не событий народной жизни того времени, по количеству исторически существовав- ших и вымышленных персонажей ро- ман мот бы стать эпопеей. В романе описан Щорс, любимый герой народа, о котором чем больше знаешь, тем более хочется узнать, почувствовать и размыс- лить. B романе все это есть и вместе тем всего этого нет. Собственное значение фактов несравнимо полнокровнее, глубже, убедительнее, чем оно выступает в рома- не. Хотя автор только и делает, что это значение всячески подчеркивает. У всех, кто видел фильм «Щорс» Дов- женко, навсегда осталась в памяти сцена, когда после страшного бердичевского боя Николай Щорс диктует письмо своей жене. Все пережитое, - и чувство люб- ви Щорса, и весь его изумительный ха- рактер воина, вождя и человека худож- ник сумел сделать видимым в этой крат- кой сцене. B романе Щорс тоже пишет письмо жене. В письме много фраз, говорящих олюб- ви, о силе цельного чувства, но автор вво- дит от себя еще одну деталь. «Я тобою живу, - снова пишет оно (Щорс) и несколько раз подчеркивает ка- рандашом эти слова». И вот только одним прикосновением ка- тирует действие собственного карандаша так: «Пишутся страницы пламенной, страстной любви, пишется великая поэма Николая Щорса про любовь…» - чувство Щорса уже отчуждено этой справкой. Такое отчуждение человеческого содер- жания от живой личности, которая его вы- ражает, все время происходит в романе. Рядом с пером писателя действует си- ний карандаш. Дополнения, вносимые карандашом, испортили недурную деталь: командир конницы Женжера - весь еще в виде- ниях ночного боя, и когда его будят, заснувшего от усталости на совещании Реввоенсовета, он кричит: «Вперед, хлоп- цы… - В атаку!…» Но тут же, на совещании, «громко, на всю комнату, кричит Щорс: «Вперед, вата- ку!», что совершенно неестественно и ни- как не походит на Щорса. Та же работа карандаша видна в на- зойливом подчеркивании того, что при каждой встрече Щоро напоминает Божен- ко о его партизанских привычках. Опи- сывая жизнь Щорса, полную самопожерт- вования и любви к родине, автор все вре- мя повторяет: «И вот теперь он услыхал зов родины. Родина звала его…» «Родина вовет» - так, кажется, кричит вся степь, кричат села, и эта мысль жжет мозг Николая Щорса». Все образы романа подчеркнуты тем же карандашом. Каждое описание сопро- вождено об яснением. Во всем видна за- бота, чтобы явление жизни было истолко- вано в соответствии с авторским заданием. Откуда же такое недоверие к своему собственному изображению? Здесь не ме- сто подробно разбирать все причины худо- жественной слабости романа, Укажем толь- ко на одну из них, которая об ясняет, по- чему же при всех своих внешних данных роман не дает почувствовать все поэтиче- ское своеобразие исторических событий, почему он не открывает пленительный образ Украины, ее людей, ее природы, В романе отсутствует форма. Он напи- сан по тому всеобщему трафарету, кото- рый по характеру его всеобщности, может быть, следовало бы назвать космополити- ческим.

15 октября этого года осетинский на- род торжественно отмечает 80-летие со дня рождения великого народного поэта, пуб- лициста и художника Константина Лева- новича Хетагурова. Уже сейчас широко развернута подготовительная работа празднованиюпричем она ведется не только на родине поэтав Северной Осе тии, но и в Южной Осетии в Грузии г рачае, на Украине в РСФСР и других братских песманием оратских республиках. национальный на- родный праздник осетин является боль- шим культурным событием и в жизни других народов великого Советского Союза. и,h. Хетагуров, или просто Коста, как захушевно шота ссетинскай Как гнезда по крутым карнизам Необитаемых руин, Рядами на утесе сизом Лепились сакли осетин писал поэт о своем ауле. Очень рано Ко- ста потерял родную мать. На своей родине будущий поэт насмотрелся на тяжелый труд горца, беспомощного перед грозными силами природы, придавленного гнетом чи- новника и алдара (дворянина). Хетагуров мальчиком ходил на нихас (осетинскоесо- брание) и вслушивался в беседы старших, в их рассказы о прошлой жизни, запоми- нал народные легенды, сказки, песни, остроумные изречения. Все эти детские впечатления нашли позднее яркое поэти- ческое воплощение в его творчестве. B 1868 868 году Коста поступил учиться в владикавказскую прогимназию, затем- онольсвую имназию. десь у го проснулось художественное дарование. Коста страстно увлекался, даже во вред обучению, живописью, непрерывно за- нимался рисованием и, наконец, не вы- переводеежаврести в1881о поств Сулейманаду домию, за отсутствием материальны лььных средств, ему не удалось, но, однако, трех- Коста окреп, и такие картины, как«Ле- ти на каменоломне» «Гонка аракиГо-ный рянка идет за водой», «Теберда», портрет Джускаевой и др., показывают, что этот талант был очень незаурядным. Коста был первым осетинским художником и положил начало осетинской живописи. За годы пребывания в ставропольской как,имасии лемии лост Констан- гимназии и Академии художеств Констан- тин Леванович сблизился с русским ре- волюционным движенией, познакомился с революционно-демократической публицисти- кой Белинского, Добролюбова, Чернышев- ского и выработал твердый взгляд на за- дачи своей личной жизни. Он проникся го- рячей ненавистью к самодержавному строю. Вернувшись осенью 1885 года в Осе- тию, Коста в продолжение более пятнад- цати лет является центром всего живого, общественно-прогрессивного и культурно- просветительного движения среди осетин. Большую историческую роль в жизни Осетии сыграла публицистическая дея- Пораженный тяжелым состоянием родно- го народа, его бесправием, бедностью, тем- нотой, он отдает все свои силы, весь незаурядный ум и кипучую энергию де- лу просвещения Осетии, защите осетин- ской бедноты от произвола царской адми- нистрации и гнета алдар. Круг его обще- ственных интересов очень широк. Поэт устраивает выставки картин, организует спектакли для народа, принимает горячее участие в народных чтениях, в работе воскресных школ, в обществе распростра- нения технических сведений среди горцев, работает над созданием осетинского шриф- та и осетинской письменности, выступает с призывом создать горскую газету, ста- новится во главе делегации, защищавшей осетинскую женскую школу от посяга- тельств начальника области и грузинско- го экзархата. Все, что хотя бы в малей- шей степени улучшало народную участь, внедряло в среду осетин знания и гра- мотность, поднимало их на борьбу с ал- дарами и царизмом, встречало в Коста энергичного сторонника.

Фраза безразлична к предмету, который ей суждено случаем выразить. иУанокая чесенния поч ней писано: «Выла темная хая ночь», И дальше: «Сначала на темном бархате ночи возникли темнозеленые вершины вы- соких сосен». Или - возвращается Сила Жердяга, украинский мужик, которому ав- тор придал символическое имя; и даже в одном месте об яснено, почему он это имя носит; идет Сила Жердяга, ранее обманутый петлюровцами, а потом, про- ннолой Пореом, Сила Жердяга в море песен, ему каза- лось, что поет вся степь, просыпаясь по- сле долгой зимы, и душа его пела вместе со степью». когда Сила Жердяга пришел с под- могой к Щорсу, он произносит следующую фразу: «Слава тебе, господи, - поднес ко лбу руку Жердяга. - Сподобились и мы попасть на фронт». И так во всем романе чужеродная лек- сика затушевывает или опустошает вну- треннее значение человеческих ний, поступков, поведения. Она мешает образу Украины, только изредка проры- вающемуся в романе и преимущественно в пародных песнях. …В той же книге альманаха помещен рассказ Шалва Дадиани «День поэта». Казалось, все далеко в нем отстоит от настоящего дня нашей родины. Далекий век, частный эпизод из жизни Шота Ру- ставели, -- день поэта, утро, проведен- ное в игралищах при дворе, дневные жи- тейские заботы, а под вечер - разбор спора старика-крестьянина со своим сы- ном о дележе имущества, потом об ясне- ние с приемным отцом, который убеждает Шота сказать в своих стихах «что-нибудь небесном», чтобы поладить с «власть имущими» на земле. Ночью - свиданье с женщиной, благородной и красивой, но которой поэт принужден сказать, что ее коротком рассказе. И вместе с тем рас- сказ современен. Грузия в ее прошлом предстает перед нами, и в этом прошлом угадывается ее будущее. «День поэта» создан воображением советского писателя, и только кое-где он опирается на выдерж- ки из стихов Руставели. Но это не ци- таты. За ними открылись породившие их жизненные обстоятельства. И в этих бед- ных деталями фактах грузинский совет- ский поэт увидел общечеловеческое со- держание, - те ростки гуманизма, кото- рые дали свой плод на очастливой совет- ской земле. Родина расположена не только в про- странстве, но и во времени. Во второй книге альманаха опубликова- ны отрывки из калмыцкого эпоса «Джан- гар» и отрывки из армянского эпоса «Да- вид Сасунский». «Давид Сасунский» - поэма армянско- го народа о титанической борьбе его за свою национальную независимость с пол- чищами иноплеменных завоевателей. Сквозь фантастику образов, созданных художественным воображением народа ты- сячу лет тому назад, сквозь могучие ги- перболы силы, чувства и деяний высту- пает героический народный характер так, как он складывался веками и в быту и в воззрениях народа и закалялся в стол- кновениях с врагами, посятавшими на его свободное существование. Создавая образ Давида Сасунского - непобедимого богатыря, народ фантазиро- вал лишь в отношении одной личности, но оставался реалистичен в отношении самого себя. Мужество, патриотизм, без- заветная преданность родине, исполинская сила, прямодушие и благородство, … все эти черты, воплощенные в Давиде Сасун- ском, выкованы народом в исторических испытаниях, и они так же бесемертны, как и сам народ. В прозе альманаха мало произведений о советской жизни, а из тех, что опубли- кованы, не все удачны. Рассказ Годинера «Простая вещь» на- писан о коммунисте, оказавшемся по стечению обстоятельств в положении че- ловека, потерявшего доверие. Рассказ по- 

Не имея предшественников на родине, Коста, естественно, обратился к русской классической культуре и здесь, в поэзии Пушкина, Крылова, Лермонтова,

ва и Некрасова, нашел богатую школу забывает. чудесное место, потому что среди этих детей были «цветные», учительница при- вела их к себе в дом. И здесь старая ба- бушка постаралась возместить детям тяже- лое огорчение рассказом о своем собствен- ном детстве, в котором было еще больше несправедливости и горя и в котором все же никогда не было безнадежности и по- корности. Бабушка рассказывает о рабстве,об освободительной борьбе негров, о восста- нии 1859 года под предводительством Джона Брауна, о том, как она сама ма- леньким ребенком была очевидицей этого восстания, находясь среди повстанцев вместе с отцомближайшим соратни- ком Брауна. И раскрытие этой глубокой связи прошлого с революциопной настоящего составляет самую сильную сторону книги. « После обеда прискакал посланный от шерифа. Он привез еще сырое, пах- нущее типографской краской об явление», ин-рассказывает, например, бабушка Сал-A ли. «бе-Дальше следует воспроизведение текста этого об явления, сделанного семьдесят лет назад хозяином бежавшего раба-негра. трудно становится понять, хочет ли та- ким образом автор уверить читателя, что бабушка, бывшая в те времена малень- ким ребенком, сохранила это об явление? Или, может быть, она запомнила его наи- зусть? Плохо лишь то, что рассказ о прошлом вложен в уста бабушки Салли механиче- ски. Это, конечно, не бабушка Салли рас- сказывает. Не говоря уже о сказовом строе речи, в этом рассказе начисто игно- рируются и психология рассказчика и круг его понятий и представлений. Глубокая старуха негритянка, всю жизнь провед- шая в тяжелом физическом труде, расска- зывает, как завзятый литератор, привыч- но оперируя чисто книжными речи; причем автор нередко даже вовсе забывает о том, что именно может и чего не может рассказать бабушка. И так строится все повествование ба- бушки от начала до конца. Рассказ ве- дется в хорошей литературной форме, - никак не хотим охаивать качество из-



H. ЧЕТУНОВА

борьбойПрекрасно вылеплена фигура вождя стания Джона Брауна. Не поступ исторической достоверностью, не выдав Брауна за последовательного револющи ра, Кальма сумела, однако, раскрыть Брауне и истинный пафос борца за боду, и непреклонную, до конца не сл ленную волю, и больпое человеческое дце, Так же ярки и самобытны образ ца Салли - Джима Бэнбоу, казне вместе с Брауном, и образ глухого на Наполеона, верного, преданного друга уна. оборотамиВолнуясь и сочувствуя, будет маленький читатель за судьбой героев вести и выйдет из пережитого выс пими обогащенным не только познаний но и новыми, прочно укрепившимися сознании симпатиями, стремленияи идеалами. ложения, - но только бабушка, как ра сказчик никакого отношения к этому вествованию пе имеет. И это разруша обязательную предпосылку всякой встен ческой эмоции - художественную до верность. Сам образ бабушки, намеченны было, вначале отчетливыми и верты чертами, распадается, перестает сущес вать как художественный образ. И все же, с досадой перешагнув че неловкие попытки автора выдать чт литературную речь за живой рассказ видца исторической трагедии, читата окажется перед четкими, а иногда и кими картинами рабства, бегства, вос ния, увидит рельефно вычерченные ч веческие образы. это значит, что детская лит обогатилась хорошей, нужной книгой. более, что «Черная Салли» несет не только литературный текст. Она еще прекрасные, по-настоящему художе венные иллюстрации, не только мл созвучные лучшим мотивам повество но и углубляющие, расширяющие эт шие мотивы.Созданныехудов H. Жуковым образы учительницы-пегр тянки Флоры Аткинс, маленького Чарти негра Наполеона и ряд других малевы читатели не только надолго запомна и полюбят, как хороших, умных друзей.

мес-Он видит, как тот самый Чарли, кото- рый должен был молча, опустив голову, повиноваться унизительному приказанию освободить место возле белой девочки, бес- страшно бросается с кулаками на поли- цейского, истязающего на глазах у тол- пы голодного мальчика, укравшего булку, читатель разделяет чувство высокой гор- дости, наполняющее сердца Чарли и его маленьких друзей от сознания, что этим своим сражением с полицией Чарли и То- ни уже как бы приобщились к героиче- ской борьбе, за участие в которой томит- ся в тюрьме отец Чарли, в которой - они знают - участвуют и мать Чарли, их любимая учительница, и те родители других ребят, которые пользуются наи- большим детским уважением. вожное чувство возмущения, негодования, протеста и горячее, большое сочувствие «черным мальчишкам». Ибо читатель все отчетливей видит в этих «черных маль- чишках» и ум, и смелость, и благород- ный, самоотверженный характер. рассказ о жизни маленьких негров пронизан детским сочувствием героической борьбе за справедливость, борьбе, мало- по-малу оформляющейся в детском созна- нии, как борьба революционная. Очень хо- рошо показала Кальма, что те глубокие трещины в детских отношениях, которые разделяют «черного» и «белого» (раздели- ли они в конце концов Чарли и Мэри), возникают как следствие общих реакцион- ных настроений в семье «белого», что на- оборот, революционные сочувствия об еди- няют черных детей с белыми. И это глубокое единство жизненных тересов негритянского народа с наиболее высокими человеческими интересами лого» составляет основную поэтическую тему книги. И Именно этой темой определяется все со- держание книги, определяется и ее основ- ное своеобразие - переплетение рассказа о современности с рассказом об истории негритянского народа. Когда детей «школы для бедных», в пер- вый раз в жизни получивших билеты в цирк - право на доступ в чудесное мес- то, о котором они едва смели мечтать, - не допустили, несмотря на билеты, в этомы

ДЕТЯМ -О НЕГРИТЯНСКОМ НАРОДЕ сти строения склад перевели в другое то, но городской совет Нью-Иорка решил, что здесь можно с успехом открыть шко- лу для бедных», Очень скоро читателю становится яс- но, что открывающийся перед ним мир чужд и враждебен ему не только потому, что в этом мире негодные для бакалейного склада дома оказываются годными для школы, что в этих школах холодно и сыро, но и потому, что люди там по-дру- гому относятся друг к другу, что одни мо- гут там почему-то безнаказанно оскорблять других, а эти другие - и именно те са- мые, которым ты всей душой сочувству- ешь, - вынуждены молча сносить оскор- бления и повиноваться. « Вы, Аткинс, как видно, не в своем уме, что посадили мою дочь с чернымВесь мальчишкой», - слышит читатель вместе с притихшими учениками «школы для бедных» крикливый, властный голос. Это мать одной из учениц - повариха сена- тора - пришла требовать своего «права» на бесправие «черного мальчишки»: «Я категорически, слышите, ка-те-го-рически запрещаю моей дочери водиться с цвет- ными». И читатель видит, что это право белого на бесправие «цветного» полностью и немедленно осуществляется: вернувшись в класс, негритянка-учительница приказы- вает сыну («черный мальчишка» доводил- ся ей сыном) пересесть на другую пар- ту. «Чарльз, опустив голову, молча соби- рал книжки. Он собирал их очень медлен- но, надеясь, что Мэри не захочет, чтобы он уходил, скажет, что она не может си- деть без своего черного друга, что он ей нужен. Но Мэри сидела, оборотясь к не- му спиной, и кусала кончик своей брон- зовой косы. И Чарли, сгорбившись, по- плелся на новое место». С каждым новым шагом, ведущим чита- теля вглубь этих уродливых человеческих своей обычностью, повседневностью. Ибо речь идет о повседневной нравственной пытке, которой с нечеловеческой -- меха- нической - последовательностью подвер- гается народ - пелый народ! - точно так же, как подвергается ей еврейский народ в фашистской Германии. Сделать эту глубокую жизненную тра- гедию предметом искусства, чтобы вы- звать в человеке чувства и мысли, нуж- ные ему для борьбы за освобождение жиз- ни от этой позорной для всего цивили- зованного человечества трагедии, за- дача, которая во весь рост стоит перед мировым революционным искусством которую оно должно разрешить. Хочется поэтому горячо приветствовать серьезную и во многом успешную попыт- ку начать художественное разрешение этой задачи, попытку, тем более ценную, что она сделана в одной из труднейших областей искусства- в литературе для детей. Я говорю о книге Н. Кальма «Черная Салли». Пусть эта книга написана не везде рукой художника, пусть иногда с досадой замечает читатель неверный птрих, недостаточную поэтическую сла- женность, - важно то, что писатель до- стиг основного: созданные им образы вве- дут нашего маленького читателя в незна- комую жизнь, открывая эту жизнь широ- ко и верно, вызовут нужные, здоровые чувства и мысли. С первой же сцепы читатель ощущает себя в чужом, враждебном мире: «Ночью шел дождь, и ветхое здание школы промокло насквозь. В углах про- ступила пышная зеленая плесень. Платья учеников отсырели, но никто из ребят не обращал внимания на такие мелочи. Все уже привыкли к тому, что после дождя в классе стоят лужи и вся школа бывает пропитана особенно крепким запахом сырз и соленой рыбы. Дело в том, что раньше в этом помещении был склад бакалейных Сдержанный, научившийся у своего народа не выдавать внутреннюю боль, Хьюз ничего не говорил о страданиях, не произносил даже самого слова «трагедия», он говорил, поскольку это было на с езде писателей, всего лишь о профессиональном положении негра-писателя. Сказал о том, что ни одно американское издательство, ни одна газета никогда не возьмет в свой аппарат человека, какой бы ни был у него литературный талант, если у этого человека… черный цвет кожи; о том, что ни одна американская киностудия за всю историю кино не поставила ни одной картины, в которой негр выступал бы как человек, не как предмет грубой забавы: «На экране мы слуги, клоуны, шуты. Для потехи», говорил Хьюз. Сказал о том, как известному пи- сателю приходится отменять лекцию, на которую его уже ждут собравшиеся, но на которую его-писателя не пропускают в здание клуба за… черный цвет кожи. Сказал о невозможности писателю-негру переночевать в гостинице, войти в общий зал ожидания на вокзале, сесть за один стол с белыми… «Все проблемы, знакомые евреям сегод- ня в гитлеровской Германии, знакомы нам, неграм, здесь, в демократической Амери- ке…», говорил недавно, используя единственное право свободного человека, предоставленное негру демократической Америки, - право говорить о своем тра- гическом положении,-писатель Л. Хьюз. Только перечень фактов. Но насколько страшнее многих и многих трагедий этот скупой перечень наиболее обычных, по- вседневных фактов! Страшнее именно этой Детиздат. H. Кальма. «Черная Сапли», 1939.  4 Литературная газета № 41 и гастрономических товаров. Из-за ветхо- отношений, нарастает в нем большое, тре-