В. КАВЕРИН

А. РАГОЗИН

Ненаписанные книги и не уметь на- му, жизнь советского общества писать о нем. бт никаких сомнений в том, что за сление годы развитие нашей литера- сыидет быстрым и верным путем. Са- понимание ее задач стало значитель- пубже, критическая мысль стала опре- риннее, вопросы стиля начинают зани- ть свое место. Главная причина этого -бльчитателей к своей литературе, на- - к своему искусству. Но именно ну, что это требовательная и ревни- либовь, следует признать, что мно- книги так и остались еще не напи- ыми- Ине уже случалось писать о том, что жизнь советского человека почти затронута в нашей литературе («Со- иенная тема»). У нас нет хороших любви, о смерти, почти нет очень важно - книг о людях, кото- хотелось бы подра жать. Бонечно, это трудное дело и прежде потому, что народ смотрит на лите- тру, как на высокую моральную ин- цию, и малейшая фальшь в изображе- жизни будет немедленно изобличена реуждена. Заглядывали ли вы когда-нибудь в ав- табинеты? Это очень интересный прернал для наблюдателя - с бытовой неторической стороны. Какие рукописи попадаются! Рукописи-заявления, прые можно почти без поправок пере-У лать в суд, рукописи с требованием знния своих заслуг, рукописи - жизни, рукописи-завещания. Это очень далеко от литературы, но - невысказанное желание видеть в пературе истину, относиться к ней, как астории своей жизни. Без сомнения, для того, чтобы писать раивые книги, чтобы верно изобразить огромное собрание социальных типов, рое имелось в нашей стране, чтобы жать мысли и интересы современного иека, молодого и старого, умного и дрво больного и здорового,иными овми, чтобы верно изобразить частную ьвее общественном смысле, нужно о знать наше общество. Нельзя ть - очень много свидетелей! Еетак давно в журнале «Знамя» была мещена повесть В. Курочкина «Сложная прия», Мне было жаль труда молодого иссобного писателя, который вместо то- чтобы просто рассказать о людях, по- ншимму чем-то его заинтересовавших, ипратил все усилия на создание «всам- ишного», «психологического» рассказа. лучился макет, который соответствует- 10в очень слабой степени какой-то вибражаемой форме, а жизнь осталась в вдруг понимает, что он не может жить так, как он жил до сих пор. «Когда люди  пороне. Шкловский был прав, заметив (в «Днев- не»), что напрасно писателям кажется а, что какою-то частью старого ис- ства можно еще воспользоваться, что- н создать новое: жизнь литературы ипет попути поисков этого соответствия, а рутим путем. этому следовало бы добавить, что ни всегда эти поиски связаны с не- мным знанием предмета. , конечно, даже самое полное знание еще не создает литературного про- столько мужества приносят в этот мир, мир должен убить их, чтобы сломить, и поэтому он их и убивает. Мир ломает каж- дого, и многие потом только крепче на изломе. Но тех, кто не хочет сломиться, он убивает. Он убивает самых добрых, и самых нежных, и самых храбрых без раз- бора. А если ты ни то, ни другое, можешь быть уверен, что и тебя убьют, только без особой спешки» (Э. Хемингуэй). Чехов впервые написал «разговоры ни о чем», а на самом деле - о самом важном. Он впервые написал хороших лю-

Профанация темы

что они не могут понять, что проис- ходит вокруг, или просто от скуки. Прав- да, у Хемингуэя эти хорошие люди ста- новятся не просто мерзавцами - убий- цами («Иметь и не иметь»), но ведь он живет в другое время! Мне кажется, Ле- хов одобрил бы последние страницы «Про- щай, оружие!», написанные рукой насто- ящего мужчины. Он и сам был таков. Конечно,y Хемингуэя нет многих за- мечательных свойств чеховской прозы. У него нет блестящего чеховского юмора, в сравнении с Чеховым он однообразен. Он развивает только одну из человеческих тем - отчаянье. Но он делает это с пре- восходною силой. Но все эти первоклассные художествен- ные средства - они ли нужны для того, чтобы изобразить наше общество, людей п мысли нашей страны? Может ли это глубокое, хотя и одностороннее, развитие чеховской прозы,вызвавшее у нас множе- ство подражаний, помочь созданию книг познавательных и целеустремленных, на- писанных современным и точным языком, имеющих широкое воспитательное значе- ние, книг народных? Едва ли. Мне кажет- ся, что наша литература пойлет другими, более самостоятельными путями. написап-художник Вспомните ее историю за истекшие де- сять-пятнадцать лет, и ваше внимание невольно остановится на книгах, ных для детей и ставших любимым чте- нием взрослых. Таковы «Кюхля», «Беле- ет парус одинокий». Им навстречу илут книги, написанные для взрослых и став- шие любимым чтением детей. Таковы «Разгром» и «Как закалялась сталь». Что об единяет эти столь непохожие книги? Высокая мораль. В них есть идеалы. Жаль, что в наших литературных спо- рах так редко упоминается это превое- ходное слово. Идеалы, в которых отраже- на вся движущая сила советской эпохи, существуют в сознании нашего юношест- ва, и оно невольно ищет в литературе ражения своих желаний, своих фантазий. Часто - и в этом справедливо упрекают нашу литературу - оно находит свои мы- сли в книгах непрофессиональных писате- лей - летчиков, зимовщиков, режиссеров, педагогов. Именно поэтому и нам очень полезно читать эти книги, поднимающиеся иногда до уровня настоящего искусства. Но, конечно, мы должны писать еще луч- ше. Профессия в книгах, о которых идет речь, не должна заслонять внутренпей жизни героя. Меньше всего я бы хотел, чтобы эта широкая задачабыла ограничена рамками прописной морали. Речь идет о силе про- никновения в действительность и о том, какие художественные средства могут по- мочь писателю написать книги о людях, которым захотелось бы подражать. Речь идет о той могущественной силе искусст- ва, которая заставляла Тома Сойера ражать себя благородным разбойником по- сле чтения «Роб-Роя». Вы возразите мне, что это - задача детской литературы. Но что такое детская литература, если последнюю замечательную книгу Житкова «Что я видел?», написан- ную для детей от трех до шести лет, сИ увлечением читают люди всех возрастов, вплоть до самого преклонного? Эти задачи давно перепутались с задачами нашей ли- тературы для взрослых, и пускай буду- щие историки ломают себе головы над тем, к какому разряду отнести ту или дру- гую хорошую книгу. Копечно, хоро- шую! Плохую дети не станут читать. Разумеется, из этого вовсе не следует, что не нужно учиться писать. Напротив! Искать и найти народность и простоту прозы, понять и изучить язык новой ин- Мне кажется, что именно в этих еще не написанных - книгах будет най- дено новое писательское зрение, которое отчетливо различит то, что прежде было непонятно, которое легко перешагнет че- рез все влияния. Замешаться в толпу ге- роев, заговорить их языком, передать (быть может, от первого лица) мироощу- щение человека нашей страны -- так раз- вивается литература. Толстой писал (в «Анне Карениной»), что можно совсем не знать, какие бывают формы живописи, но что в искусстве, преображающем жизнь, это знание приходит само собой. теллигенции, основать на этом свой стиль вот задача!

  Научно-фантастических романов в со- ветской литературе очень немного. Гораздо чаще появляются статьи, раз ясняющие, какими должны быть эти романы. Авторы таких статей единодушно ут- верждают, что советский научно-фантасти- ческий роман должен быть по-настояще- му научным. Утверждение это повторяется много лет, но нисколько не потеряло своей свежести и актуальности. И сейчас еще выходят романы, в которых наука подменена лженаукой, фантазия - вздорным вымыслом. И самое любопытное, что романы и статьи нередко пишутся одними и теми же авторами. роман Недавно в Детиздате вышел C. Беляева «Истребитель 2Z» * Наука в этом романе представлена дву- изобретениями. Од- но из них сделали советские ученые. Это - машина «Урожай». Хлеба, посеян- ные этой машиной, созревают в одни сутки! Другое изобретение принадлежит фашистам. Это -- истребитель 22. Истре- битель излучает какие-то лучи, которые превращают материю в ничто! Вряд ли возможно придумать что-нибудь еще более неправдоподобное и нелепое. Тем не менее и этот роман называется научно-фанта- стическим. Прежде Детиздат время от времени снабжал такие романы послесловиями. В послесловии к одному из романов, выпу- щенных в прошлом году, было сказано: «Автор совершенно оторвался от реальных законов природы, и его фантазия не имеет никаких оснований на осуществление да- же в будущем». Если бы послесловие со- провождало и роман C. Беляева, в нем пришлось бы сказать, что автор оторвался не только от реальных законов природы. но и от элементарных законов здравого смысла. Повидимому, редакторы Детиздата оце- роман С. Беляева не за его псевдо- научную фантастику. Надо думать, что роман произвел впечатление своей патрио- тической направленностью. В самом деле, положительные персонажи Беляева неус- танно декламируют о своей любви к ро- дине. Фашистская разведка терпит пора- жение за поражением. В первые дни вой- ны Красная Армия, шутя и забавляясь, уничтожает фашистские полчища. Как-то Некрасов заметил: «Ничего не может быть приятнее для русского, как чтение таких произведений, где торжест- вует чувство патриотизма. Но надобно, чтобы это чувство было выражено до- стойным его образом». Роману C. Беляева недостает именно этого последнего условия. Если идет речь о фантастике подлинно научной, т. е. о гипотетическом, но впол- не реальном развитии тех или иных на- учных положений, - писатель легко мо- жет создать произведение, воспитывающее в читателе любовь к родине. Но вздорный вымысел, нагромождение головоломных, нелепых и безвкусных ситуаций никак не могут служить благодарным материалом для юношеской патриотической книги.  Ложность исходного замысла дает себя знать на каждой странице. Автор чувст- вует, что его насквозь вымышленные си- туации ничего не говорят читателю, ни в чем его не убеждают. Ему приходится по- этому заставлять своих героев без конца декларировать свои чувства к родине. Вот испытывается машина «Урожай»: «Бутягин молча смотрел на своего дру- га, а в голове вертелись цепкие мысли: «И мы не в последних рядах… Наша рабо- та борьба за утверждение социализма, за машинизацию, за урожай!» Такими «четкими лозунгами» любят об ясняться и другие персонажи романа. Самый «захватывающий» эпизод рома- на - пленение советских летчиков Лебе- дева и Гурова фашистами. После подвод- ной лаборатории, расположенной на дне Тихого океана, после таинственных аэро-

дромов в Абиссинии читатель попадает наконеп на реальную почву. Шутка ли сказать, фашистский концлагерь! Как тут не встревожиться за судьбу пленников! Напраспая тревога. Ничем не сдержи ваемый полет фантазии писателя превра- щает зловещие застенки чуть ли не в дом отдыха, где пленники коротают время иг- рой на музыкальных инструментах глумлением над фашистами. Гуров с при- свистом и притопом исполняет в тюрьме «Светит месяц» «Чижика» и веселые частушки - «Колхозную рожь, чужаки, не трожь». Может быть, это героизм? Презрение к опасности? Ничуть! Просто - пленнико знают, что пуля, веревка или топор пала- ча перед ними бессильны. Лебедев так в заявил: «Вам не удастся заживо схоро- нить меня и Гурова». А Гуров презритель- но усмехнулся: «Пусть фашистская лапа шевелит когтями». Действительно, чего бояться, когда фашистская лапа не может причинить даже царапины и только и способна, что шевелить когтями. Впрочем, еще забавнее,оказывается, воевать с фашистами. Когда неуязвимый истребитель появился над советской арми- ей и всюду, где он пролетал, «внизу, на земле оставалась полоса разрушения, пу- стая и гладкая», - в этот момент изо- бретатель Груздев решил, что пришло его время поразвлечься: «Не отрывая глаз от экрана, попросил - Разрешите, товарищ начальник, по- резвиться в эфире?» Пока Груздев резвился в эфире, истре- битель прорвался на вторую линию за- градительной воздушной линии. Но на- чальник заградительной зоны только «слегка улыбнулся». В штабе, при разра- ботке плана одной из важнейших опера- ций, с остроумным веселым предложением выступил рядовой работник, «большой шутник», как его характеризует автор. И, конечно, в этой веселой войне «шутка пришлась кстати». Все ясно. Война с фашистами сплошная забава, где остроумные выходки будут чередоваться с улыбками, а улыб- ки - с резвыми шутками.

Имя Чехова не случайно упоминается в наших литературных спорах. Чехов дол- жен был появиться в сознании как вели- кий мастер «сцен из частной жизни». Но вопрос о влиянии Чехова на совре- менную литературу заслуживает более ши- рокого рассмотрения. У него есть не толь- ко подражатели, по и продолжатели, твор- чество которых небезразлично для нашй литературы и в свою очередь вызывает подражания. Я имею в виду Хемингуэя. Не кажется ли вам, что рассказы Хе- мингуэя по самому своему жанру предска- заны Чеховым? Это - маленькие рома- ны. Очень многое остается за пределамн вещи, но сказано ровно столько, чтобы представить себе за несколькими страни- пами огромную глубину романа. Желание легко и быстро написать эти сцены толкнуло на ряд подражаний, о ко- торых идет речь в статьях Петрова и Атарова (в № 39 «Литературной газеты»). E. Петров прав, утверждая, что стремле- ние писать о «серых будничных проис- шествиях» не имеет ничего общего с ли- тературным направлением и что вопрос этот решается качеством стиля. Частная жизнь у подражателя превращается в ча- стный случай. обоих писателей это основано на не- обыкновенной точности описаний, на вер- ности интонаций - той верности и точ- ности, которые помогают вам мгновенно перебросить мост от «разговора ни о чем» к социальной трагедии капиталистического мира. Таковы «Дама с собачкой» Чехова, «Белые слоны» Хемингуэя. Такова жен- щина в «Иметь и не иметь», которая ночью стоит на борту яхты и думает - сука она или еще не сука? Перечтите «Гусева», в котором рассказ после смерти героя ведется таким обра- зом, как будто он еще размышляет что же с ним происходит? Вы послушно идете за этими размышлениями, хотя дав- но уже знаете, что все кончено, и труп, зашитый в полотно, идет ко дну, и вот полотно разрывает акула. Вы невольно вспомните Хемингуэя. Но дело не только в сходстве жанров. Дело в том, что трагедия, которую пишет Хемингуэй, была впервые обрисована Че- ховым, - нужно отдать должное великой русской литературе. Им впервые описана та страшная минута сознания, которая лежит в основе лучших вещей Хемингуэя, минута, когда европейский человек

Государственное издательство «Искус- ство» выпустило ко Дню авизции пла- кат «Кто силен в воздухе, тот в на- ше время вообще силен» (К. Вороши- лов), Авторы этого плаката - Герой Советского Союза А. Юмашев, заслу- женный деятель искусств В. Дени и H. Долгоруков. Мы вос- производим здесь этот плакат.

ВСТРЕЧА ПИСАТЕЛЕЙ С ЛЕТЧИКАМИ ЛЕНИНГРАД. (От наш корр.). Правле- ние Ленинградского отделения союза со- ветских писателей образовало 4 бригады для проведения творческих встреч с бой- от-рм аиалстоооинили градского военного округа Встречи писателей и летчиков будут по- священы Дню авиации.

ИОГАННЕС БЕХЕР сонеты

Наверное, у книги найдутся свои по- клонники. Это и неудивительно. Роман богато сдобрен заимствованными в буль- варной литературе приемами возбуждения интереса читателя. Каждая главка обяза- тельно обрывается «на самом интересном месте», на каждой странице читателя ждут невозможные сюрпризы и неожидан- ности, шпионы летают на самолетах и опускаются под воду, стены раздвигаются и снова сдвигаются, из неведомого про- странства звучат таинственные голоса. Вот один характерный отрывок: «Старый сыщик подошел к несгораемо- му шкафу, потрогал ручку, надул губы почти презрительно: Фирма «Триумф», модель тысяча де- вятьсот сорокового года. Патент сорок де- вять. Пустяки! Милостивые государи, - раздался в тот же момент голос Урландо, ждал вас. Все испуганно переглянулись. Эдвар отшатнулся от шкафа: - Что за дьявол! Но Урландо в комнате не было. Между тем голос его четко выговаривал: Ждал, что вы попытаетесь, рано или поздно, обокрасть меня. Пожалуйста, не возражаю. Дверца несгораемого шкафа сама собой распахнулась. Голос продолжал…» и т. д. Вполне возможно, что это чтиво будет иметь успех у читателей, которым недо- стает Нат Пинкертона или Джека Потро- шителя. Но наука здесь не при чем, па- триотизм - и подавно, а искусство и того менее. C. Беляев возродил традиции плохого бульварного романа- Он, правда, сделал попытку облагородить этот жанр широким применением патриотической фразеологии. Но фразеология не заменяет непосредствен- ного патриотического чувства, так же как вздорный вымысел не может заменить на- учной фантастики. Жанр остался необлаго- роженным, а патриотическая тема, наука и искусство в достаточной мере профани- рованными.

КОГДА-НИБУДЬ НА БАДЕНСКОМ ОЗЕРЕ пышно Здесь сад твой, о Германия. Как И как неудержимо он цветет! Мы снова здесь. Ручей журчит чуть слышно, вооб-Шумит листва. Позорный сброшен гнет! И дозревают гроздья винограда, Знакомой тропкой мы идем опять. Все ныне наше, все цветенье сада… О, слишком долго нам пришлося ждать!… И радостно ты простираешь руки Над вольными просторами полей. Минули дни скитаний и разлуки, Мы празднуем начало наших дней. Нам ролина навек возвращена, И все цветет вокруг. Народ. Страна. Я СЛЫШАЛ ГОЛОС… Мне снилося, что я ночной порой Стоял среди равнины бесконечной, И надо мною путь струился млечный, Я говорил с Германией родной. Как колокол, звучал мой голос мощный, Обрел я силу дивную в тот час, «Пора!» - гремел мой зов во мгле полночной, От сна глухого пробуждая вас. Я говорил с тюрингскими лесами, И в Мюнхене звучала речь моя. Мне Рейн внимал, Живыми голосами Был полон мир: «Мы слышим все тебя». И ночь, и звезды, и равнин простор Со мной слились в согласный дружный хор. Перевел с немецкого М. Люмкис. 

кздения. Можно глубоко проникнуть в дей, которые становятся мерзавцами пото-

*Помимо Сергея Беляева, в жанре на- учно-фантастического романа работает его однофамилец - ленинградский писатель Александр Беляев, автор романов «Пры- жок в ничто», «Человек-амфибия» и др. Специально указываем на это во избежа- ние недоразумений.

На Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, У павильона Грузинской ССР. ВИКТОР ГОЛЬЦЕВ д Сасунский» написан без всякой ценности, просто и реалистически о. В нем много теплоты и народно… Но с огромной эпической силой фижено оздесь и богатство народной фан- нВероятно, она питалась реальными прическими фактами. Пячу лет назад великий армянский сздал замечательное эпическое про- радение «Давид Сасунский». Эта обшир- пома, пользующаяся в Армении ис- ательной популярностью, является од… ив лучших образцов мирового фоль- К сожалению, у нас «Давида Са- жого» знают еще недостаточно. И мне тя рассказать об эпосе просто как его тателю, поделиться впечатлениями, не жандуя на исчерпывающее знание фак. истории* страниц «Давида Сасунского» веет родством героев - неустрашимых за- ков родины, презрением к трусам, подлинной народностью, своеобраз- Амократизмом, любовью к честным пудолюбивым людям. учайно оформление «Давида. Сасун- как связного и последовательно- шела армянских бы былин, относится к столетия. Арабы, завоевавшие ению в VII веке и систематически гра- шие страну, встречались со все более и сальным сопротивлением армянского мода, Ненависть к иноземным порабо- выям росла. В борьбе ьбе против арабов 

го коня Джалали, говорящего человечьим языком. Сасун наполнился людьми, стал большим и цветущим городом. Отправив- шись в Багдад, братья убили ненавистно- го халифа, пытавшегося опутать их си- лою колдовства. Идея освобождения роди- ны от чужеземных поработителей претво- рена и здесь и дальше в запоминающие- ся художественные образы. Замечательно поэтична и богата по вы- думке история женитьбы Санасара на до- чери царя Медного города Дехцун-Цам, обладавшей волшебством. Сила народного воображения особенно сказалась в описа- ниях подвигов и приключений в заколдо- ванной стране Каджанц. Пусть читатель сам прочтет о том, как Санасар убил дра- кона, перебил с помощью Багдасара шестьдесят богатырей-пехлеванов и виша- па - злое чудовище, пожиравшее людей. Здесь слышатся отзвуки античных мифов, вспоминается Тезей, убивший Минотавра, или Геракл, уничтоживший лернейскую гидру. Характерно, что во всей первой «ветви» говорится исключительно о герои- ческих подвигах. Не только никакого ли- ризма, но и каких-либо бытовых описаний мы не находим в ней. Великий Санасар умер, оставив трех сыновей. Из них Верго оказался трусли- вым и «никуда не годился». Дзенов-Оган был до того голосист, что семью шкура- ми обматывал себя, чтобы не лопнуть от собственного крика, но героизм не был присущ ему. Третьему сыну - Мгеру предстояло продолжать славные традиции Сасунского дома. Чрезвычайно характер- но, что в «ветви» второй мы обнаружи- ваем постепенное очеловечивание титанов. Хотя Мгер уже семи лет обладал сверх- естественной силой, все-таки он больше походил на реального человека, чем Сана- сар Поэтическое сказание о Мгере уже не миф. В нем не так много элементов фап- тастики, как в первой ветви «Давида Са- сунского». Зато реалистическая конкрет- ность эпоса возрастает. Вместо не вполне реальной страны мы видим настоящую Окончание см. на 4-й стр. № Литературная газета 45 3

ны Данаи и Зевса, являвшегося к ней в виде золотого дождя; Геракл- сыном Алкмены и того же Зевса. Как же в дальнейшем развертывается основной сюжет первой ветви «Давида Сасунского? В Багдаде арабский халиф заключил Цовинар в уединенный дворец и решил не трогать ее семь лет. Но вско- ре она родила двух близнецов. Один, ро- жденный от полной горсти воды, ока- зался полновесным. Его назвали Санаса- ром. Другой, рожденный от половины гор- сти, был меньше. Он получил имя Багда- сара. Разгневанный халиф хотел убить близнецов вместе с матерью, но она умо- лила хоть на время пощадить их. Маль- чики росли день ото дня, проявляя уди- вительную силу. Через шесть лет настал день казни, но безоружные дети убили палача, перебили половину арабских войски вскоре тайком покинули Багдад. Они пересекли много рек и гор, пришли в неведомый и безлюдный край, начали строить крепость из громадных каменных глыб. И какой-то старик, которого они позвали к себе, сказал в полном изумле- нии: «Ой, какая яростная (сасунская) кре- пость! Это не дом, а это ярость (сасун)!» Отсюда и пошло название рода Сасунских богатырей. Характерно, что Санасар и Багдасар, как народные герои, прежде всего заботи- лись о неимущих людях. Сначала они со- здали дома для бедных, а потом уже довершили постройку крепости. Отчетливо звучит в «Давиде Сасунском» древняя, как мир, тема борьбы челове- ка с природой. Вспомним, что писал А. М. Горький: «Следует обратить особое внимание на то, что именуется как «не- фантазии», а по смыслу сво- ему является утверждением всемогущего труда, изменяющего мир». («Правда», № 167 от 18 июня 1939 г.). Прекрасен весь рассказ о юности зачи- нателей Сасунского рода. Но мы не ста- нем подробно описывать множество чудес- ных подвигов Санасара и Багдасара. Это были не люди, проявляющие героизм, а титаны, обладавшие сверхчеловеческой, сверхестественной силой. Они были так сильны, что их существование совсем не походило на обычную человеческую жизнь. Со дна морского более могучий Санасар достал себе бранные доспехи и волшебно-

ключом к раскрытию дальнейшего сюжета «Давида Сасунского». С самого начала в совершенно реали- стических тонах, в соответствии с истори- ческими данными, повествуется о бедст- венном положении Армении, завоеванной багдадским халифом:

«Давид Сасунский» особое место занимал Сасун -- одна из об- ластей средневековой Армении. В пере- ломный период армянской истории имен- но там, среди суровых гор и лесов, по- степенно создавался народный эпос «Да- вид Сасунский». Х век уже принес Арме- нии избавление от арабского ига. Изучение «Давида Сасунского» началось недавно. Впервые один из его вариантов был издан Гарегином Срванцтяном в 1874 году. Другой вариант эпоса был опублико- ван проф. Мануком Абегяном в 1889 году. Однако лишь при советской власти масти- тый ученый смог широко развернуть свою замечательную исследовательскую работу. В 1936 году под его редакцией был издан том «Давида Сасунского», содержащий 25 вариантов эпоса. За последние годы спе- циальная текстологическая комиссия под председательством проф. Г. Абова упорно и плодотворно работала над установлени- ем научного, «канонического» текста. Неудивительно, что великий армянский поэт Ованес Туманян (1869-1923) чрезвы- чайно высоко ставил «Давида Сасунского» и своеобразно интерпретировал его в сво- ем творчестве. Вольшому мастеру армян- ского поэтического слова Аветику Исаакя- ну принадлежит замечательная поэма о Мгере, также основанная на «Давиде Са- сунском». Вся народная эпическая поэма, содержа- шая в себе около 12 тысяч строк, разде- ляется на четыре «ветви» в соответствии с четырьмя поколениями сасунских героев. Ветвь первая -- «Санасар и Багдасар» в свою очередь делится на две части: «Борь- ба против багдадского халифа» и «Женить- ба Санасара и Багдасара». Ветвь вто- рая - «Мгер Старший» делится на двеча… сти: «Борьба Мгера Старшего против хлат- ского царя» и «Борьба Мгера Старшего против Мсрамелика». Ветвь третья«Да- вид» - самая основная и самая обшир- ная, Она дает название всему эпосу и де-гу 

лится на семь частей: «Давид в Мсыре». «Давид-пастух», «Охотник Давид восста- навливает отцовскую храм-крепость и го- нит Холбаши», «Давид и сборщики дани», «Бой Давида с Мсрамеликом (Младшим)». «Женитьба Давида» и «Смерть Давида». Ветвь четвертая делится, как и первые две, на две части: «Мгер мстит за убий- ство отца» и «Странствования и конец Мге- ра». Кроме того, четвертая ветвь имеет не- большой эпилог. По-моему, первую ветвь «Давида Сасун- ского» нельзя рассматривать просто как эпическое сказание о героях. Она пред- ставляет собой превосходный миф, даю- щий образное представление о возникнове- нии великого Сасунского дома. Конечно, этот миф имел некую историческую осно- ву, подобно древнегреческому мифу об ос- новании Кадмом города Кадмеи в Беотии*. Превосходно определял значение мифо- творчества наш великий учитель А. М. Горький: «Мифне бесплодная фантазия, а в основе своей реальная истина, допол- ненная воображением и призванная руко- водить жизнедеятельностью коллектива» (см. «Правду», № 167 от 18 июня 1939 г.). Сущность мифа о Санасаре и Багдаса- ре языческая. Христианство служит лишь его внешним обрамлением. Во мно- гих отношениях первая ветвь служит * И Шопен в своем «Историческом па- мятнике состояния Армянской области» (II. 1852) пишет, ссылаясь на армянского историка Моисея Хоренского и на библию, о том, что в VIII веке до нашей эры в царствование Скаворди «два брата Сара- зар и Адрамелек, убив отца своего Сенна- хариба, царствовавшего в Дамаске, бежа- ли в Армению, где получили удел в пре- делах ее, на границе Ассирии, в горах Сим. От них армянские писатели произ- водят роды князей Арцрунийских, Сана- супских и Кенциских». Не это ли истори- ческое предание отчасти использовано в «Давиде Сасунском»? См. также 4-ю «Кни- Царств», 19.

Он с войском пришел в наш край, Добычи он много взял, Он много пленных увел, Перерезал армянский люд, И властитель армян Стал багдадскому дань платить. Колоритно описано, как однажды ара- бы, собиравшие дань с армян, увидели прекрасную Цовинар-ханум, дочь царя. Вернувшись в Багдад, они с таким во- сторгом описали красоту армянской па- ревны, что халиф пожелал немедленно сделать ее своей женой. Получив отказ, халиф с несметным войском двинулся на Армению. Цовинар заявила, что для спа- сепия родины она готова пожертвовать собой. Только два условия ставились ца- ревной: пусть халиф целый год не вхо- дит в ее опочивальню и не обращает ее в мусульманство. Халиф согласился на это, стал ждать. Во всем этом эпизоде мне слышатся отголоски первоначальных неудач феодально-раздробленной Армении в борьбе с арабским захватничеством. С другой стороны, здесь отражены попытки иноземных угнетателей найти поддержку у мелких армянских царьков. Далее миф развертывается во всем своем фантастическом блеске, столь це- нимом всегда А. М. Горьким. Собираясь покинуть родину, Цовинар отправляетсяобузданность с подругами на прогулку к берегу моря (очевидно- озера Ван). Ей нестерпимо за- хотелось пить, она обратилась к богу с мольбой явить путь к спасению и напоить сладкой водой. Внезапно соленые волны расступились, показался белый ключ «бес- смертных сил», бьющий из валуна. Спяв одежды, царевна выпила полную горсть воды и еще полгорсточки. От этих двух горстей воды она зачала. Здесь выражена столь характерная для мифов многих народов идея полубоже- ственного происхождения рода героев. Напомним, что Персей был сыном царев-

отитиздатом выпущена центральная давида Сасунского» в переводе ва и М. Лозинского (М. 1939) и стовлен к печати новый полный пере- Ел. Державина, A. Кочеткова, скерова и С. Шервинского. Пока на рукописи этот перевод выпущен  апсиздатом (Ереван, 1939).