К. ЗЕЛИНСКИЙ

 И пусть в гречихах сотни пасек медок лелеют молодой, и пусть товарные в Донбассе углем тучнеют и рудой. H. Ушаков. ТОЧКА ЗРЕНИЯ в густом и нежном серебре, как утопающие в море. В депо. в конюшни и дома летит фруктовое цветенье. И сходят лошади с ума от легкого прикосновенья. Так поэтизируются самые обыкновенные будничные предметы. Они приобретают не меньшую красоту, чем дымящиеся прозрач- ным золотом тычинки, ибо органически вплетаются в ткань стиха, входят состав- ной частью в живой осколок мира, схва- ченный тонким и паблюдательным взгля- дом художника. Стихи эти написаны в 1926 г. Они интересны тем, что уже то- гда Ушаков пошел своим путем, - не снижая прекрасное, а поэтизируя обыден- ное, будничное, прозаическое. Правдивость от этогоне проигрывала. Странно, что критика как-то мало обращала внимания на общность поэзии Ушакова в этом с поэ- зией Вагрицкого, рассматривая Ушакова обычно в тралиционно-лефовском плане. А ведь особенностью Багрицкого было имен- но то, что наряду с романтическими персо- нажами он ввел в свои стихи и электр техника, влезающего на столбы, и что удивительные по тонкости и чистоте пей- зажи сочетались у него с ползущим по укрощенной грязи трамваем. В этом ска- Залось особенное влечение обоих поэтов изобразительной сторопе искусства. «Геологи не берут целый Монблан в дабораторию, - говорил Герцен, а так верешки да осколочки». От опоэтизиро- вания вешей, от изображения осколков мира шелУшаков к охвату всего огромного пространства нашей страны. Так же органически, как природа и вещи, входит в картину Ушакова совет- ский человок Вот ка ветского часового:дожнику, Степь свистнет сусликом в ночи и замолчит. И свистнет снова. И слишком часто застучит простое сердце часового. Прислушивайся! И не спи! И вдруг как бы пронижет сразу Алякринского. Помещаем одну из иплю- страций книги.

МЕЧТЫ О ХОРОШЕМ КРИТИКЕ Раповоры в печати о критике не умол-  ат. Они отражают все растущие требо- самой литературы, отражают и на- читательских интересов. Иногда эти оворы выливаются в форму общих меч- о некоем идеальном критике, кото- пам недостает. Подобный макет иде- тлого критика и строит Н. Четунова в автора статьи почти исчезает из поля  зрения. Н. Четунова тут ищет защиты у Луначарского, но вряд ли именно Луна- чарскому можно приписать взгляд на кри- тику как на незаинтересованное в искус- стве агитаторство по общим вопросам поли- тики и жизни. Луначарский умел разби- раться в специфике искусства, взвешивая рай статье «О критике». при этом все обстоятельства его создания. Нәрмативный подход нужен. Мечты лья осудить. И человеческая подкладка мечтаний понятна. В подтексте ты Четуновой сквозит такая тоска паменному, бесстрашному критику-три- ткритику-учителю жизни, что степень поски можот быть измерена лишь не- аетворенностью автора в наличных ратиках. И действительно, статья закан- тся грустным выводом, что «еще лишком мало у нас критиков, имеющих творческое лицо, которое читатель бит и узнает…» Нуловлетворенность, может быть, по- итная, Она была бы более убедительной, ибы была подкреплена конкретными имерами. Но перед нами другой род ты. Перед нами статья-мечтание. И не мако мечтание, но статья-поучение. В рисвоем качестве статья Н. Четуновой екожетбыть оставлена без возражений. Прожде всего необходимо решить вопрос: пны ли поучения для писателей на уо том, что критик имеет право на тон, что критик пишет для чита- чля и тому подобное. Я думаю, уже не тны. Н. Четунова, как показывает ее татья, держится обратной точки зрения. Новозникает такая загадка: почему не- итрые критики беспрерывно говорят о вих правах «вообще»? Кто мешает их куществлять? Почему все время раздается Дальше H. Четунова пишет, что кри- тика всего-навсего одна из областей пуб- лицистики, которая лишь «опирается на материал искусства». Эта формула снижа- от и обедняет публицистическое содержа- ние литературной критики. Публицистика только «на материале», в стороне от ли- тературы - чаще всего плохая публици- стика. , наоборот, свою настоящую пуб- лицистическую силу критик может обре- сти лишь тогда, когда он войдет внутрь литературы, т. е. заживет и жизнью ис- кусства. Даже изложение содержания кни- ги Н. Четунова снисходительно отводит только «библиографии», которая должна «информировать» читателя и вообще более похробно заниматься художественными про- изведениями. В редких случаях (когда то- го заслужил писатель) критик может ра- зобраться в его технике, чтобы показать, какими средствами автор дал правильные образы. Вообще же «идеальный тип» кри- тика у Четуновой не обязан снижаться с высот своих идей в мир художествен- ного мастерства и литературной техники. В тоно победной иронии (видимо, над не- понимающим, глупым писателем) Н. Чету- нова замечает: «Поговорим сначала об «обучении» художественному мастерству. Критика, говорят некоторые писатели, дол- жна заниматься спецификой мастерства. должна уметь сказать писателю: из пирел, работайте, как надо. В конце кон- разговоры о том, что кто-то (редак- )нешает критикам высказываться во полноту своих суждений и эмоций, преувеличены. Тот, у кого есть пблнцистический темперамент и иные дные, чтобы драться в литературе, - треся. Примеров можно привести не так 110. Почему же Н. Четунова - серьезный ктик, работу которого я уважаю, - от- нкает у себя место в статье, чтобы с итратой душевного волнения повторять бщезвестные прописи о форме высказы- вний критика? думаю, потому, что тов. Четунова клодится во власти распространенного пеграссудка о непонимании писателями раи и залач критики. Встречается, ко- ично, и такое. Но главное все-таки в пугом. Не булем считать писателей мла- вот тебя сюжет не так-то строится» д. Печальная ирония. Она печальна вдвой- не, потому что автор, видимо, и не по- дозревает, что острие этой иронии на- правлепо как раз против него самого и против позы не заинтересованного близка ни в каком материале, довольного собой универсального «учителя жизни». Да, есть, были и будут такие писатели, ко- торые правильно считают, что художест- венная критика должна заниматься искус- ством по существу, конкретно, вдаваясь во все детали и тонкости «литературного производства». Больше того. Именно та- кая критика и нужна в первую очередь- H. Четунова выдвигает формулу, что кри- тик, работая на читателя, наилучше помо- гает писателю. Но как работая? Тут вер- на как раз обратная формула: работая на искусство, тем самым критик наилучше будет работать и на читателя, потому что глубокое вхождение в кафорта, пот «Вас Главное в том, что литература наша рйствительно иногда наталкивается па та- ийтип критики, для которой литература -дело побочное, постороннее, не родное. Iвот писатель не любит такого кри- чкз. И писатель прав. Он безошибочно чтвует в таком критике в сущности дит в число обязанностей критики; я даже думаю, что это ее главная обязан- пость». («0 литературе»). Так писал Горький, которого, надеюсь, никто не уп- рекнет в том, что он не хотел в критике учить, как жить, или был плохим учите- лем жизни. И еще: «Критика, действи- пуствие ответственности не только за паратуру. Писатели, как и все люди, илюбят неуважения к труду своему. Суть недовольства заключается именно вэтом. Автор же статьи не только на- прасно превращает писателей в младен- 1в, но и зовет критиков в сторону от інтературы. Зачем? E.Четунова, ссылаясь на Луначарско- м, пишет, что критик - прежде всего тельно, помогает нам мало, главным обра- зом занимается изысканиями недостатков в наших произведениях, очень плохо по- нимает, откуда идут эти недостатки, по- чему они появляются. Мало или почти сов- сем не занимается критика языком, не указывает нам на правильное или непра- вильное строение фразы, на ку произведения, на логически правиль- ное размещение материала и т. д.» A. ЕВГЕНЬЕВ М А Р ШI паршак успевает ответить на все во- проы своего маленького читателя («Поче- , «А что было дальше?»), но сила тоне только в том, что он знает ответы, ивтом, что ему хорошо известны все ин бесчисленные «почему». Богда «взрослый» писатель соберется вписать книжку для малышей и начнет ней сюсюкающим, «специально» детским ныком рассказывать малоинтересные ве- ребенок сразу ощутит фальшь и от- прент такую книжку. Детские стихи Ма- ковского по их поэтической манере. по принципу раскрытия образа мало чем от- инаются от остальных его стихов. Ма- стоятельства, с которыми он сталкивает- ся, позволяют ему проявить только одну эту сторону своего характера. Но одно- сторонность героя для писателя становится осознанной целеустремленностью в раскры- тии образа, и она в основном соответству- ет детскому восприятию. Когда ребенок вырастет, он научится воспринимать раз- ные стороны человеческого характера и поймет, что рассеянный человек может быть еще гениальным или глупым. это- му готовит своего читателя Маршак, рас- сказывая ему увлекательную сказку о трех звероловах, которые о самых обыкно- венных вещах (месяц, олень, белка) су дили по-разному. Маршака, который весь свой талант пал детям, есть и «взрослые» стихи. гечь идет здесь о народных баллалах и переводах Бернса И если сейчае сравнить и баллады и переводы, их чисто лекси- ческие особенности и способы решения В стихотворении «Почта» рассказано о том, как письмо путешествует по всему миру. Эта основная сюжетная линия не осложнена никакими привходящими обстоя- тельствами; письмо идет вслед за своим адресатом, почтальоны разных стран раз- носят его. Это - все. Здесь нет ничего лишнего, ничего, не имеющего прямого от- ношения к существу дела. И тем не менее в этом стихотворении есть своя основная тема, которая не на- звана «в лоб», но является тем не менее основной, -- это уважение к человеческо- му труду, в данном случае - к труду поч- тальонов-

ратуры литературного критика веет на нас холодом и схоластикой. Итак, суммируя сказанное, мы видим, чтоH. Четунова неправа в том, что ви- дит в требованиях и жалобах писателей на критику хотя бы косвенную причину некоторых неудач и публицистической несмелости последней, неправа и в том, что для улучшения критики необходимо освободить ее от «обслуживания» литера- туры. Наконец, я думаю, что Н. Четунова неправа и в своих довольно безотрадных быводах в отношении нашей критики. Что же остается еще в статье? Остается «свя- тое недовольство» положением в критике, смутная тоска по какому-то «учителю жиз- ни», который, взяв критиков за руку, смело поведет их на вершины истины мимо посрамленных в своих заблуждениях писателей. Говоря серьезно, мечты Белинском естественны. Но почему же опи у автора статьи пошли по ка- кому-то уродливому пути отталкивания от литературы? Этого я не знаю. Я знаю только, что практически теории Н. Чету- новой послужат подспорьем как раз для тех людей (к ним т. Четунова отнюдь не принадлежит), которые хотели бы суще- ствовать в литературе в роли некиих «Рольных стрелков», ни за что в ней не отвечающих, литературу не желающих изучать и покритиковывающих то да се, в завсимоста от возможности не столь- ко проявить, сколько порисоваться своим «темпераментом». Такие «стрелки», напи- сад пяток публицистических статей «на материале» искусства, охотно набиваются в «учителя жизни» и к читателям и к писателям уже самой безапелляционностью тона и крикливым дидактизмом своих ста- тей. Теперь их меньше, но в рапповские времена такие критические стрелки про- цветали. Я знаю также, что учителем жизни в литературе можно стать, только действительно любя литературу и живя ею как своим родным делом. Без настоя- щей страсти человека к своему делу ни- чего крупного еще не создавалось в ис- тории. Настоящий литератор задумы- вается с пытливым интересом и над тем, что происходит с нашей литературой в целом, и он же способен часами добивать- ся наилучшего звучания одной какой-ни- будь фразы. Прочтите «Записные кни- жки» И. Ильфа, И вы войдете в тот мир художника, в котором соз- дается настоящее искусство, Нельзя быть литературным критиком, не понимая ин- тересов искусства и не живя им, хотя мы и оперируем понятиями, а не образами. Чтобы проанализировать художественный образ, надо уметь раньше войти в приро- ду образа. В том-то и беда некоторых критиков, что они берутся обучать других, не обу- чившись сами литературе. И небрежение к интересам литературы мстит за себя тем, что в литературном отношении писа- ния самих критиков чаще всего слабее писателей, скучны, неряшливы по язы- ку. Не без горечи показал это Я. Рыка- чев в своей хорошей статье «Культура критической статьи». Казалосьбы, об этом факте следовало уломянуть т. Чету- новой - человоку наблюдательному - и Я знаю, наконец, что настоящим учи- телем жизни в критике можно стать,На только в совершенстве овладев знанием самой литературы, как, впрочем, знанием еще многих областей жизни, философии и т. д. Всеми этими качествами обладал Горький, и потому в своей критической работе он и был тем подлинным трибу- ном, к голосу которого в равной степени прислушивались и читатели, и писатели. Не понимаю, какие еще нам нужны спе- цлальные условия, чтобы следовать его примеру в своей критической работе? На- оборот, если бы мы чаще вспоминали о заветах Горького критике, у нас, вероят- сделать вывод: надо подтянуться к лите- ратуре. но, уже была бы и история советской ли- тературы, и мы больше бы знали об от- дельных наших литературах-

спаленную полынь степи стрела единственного глаза. И на дороге голубой шарахнется спросонок птица. Но часовой не шевелится, и смотрит в небо часовой. Книга Ушакова «Весна Республики» была оценена при своем появлении в об- шем положительно. Однако все значение ее для советской поэзии того периода не было в достаточной мере раскрыто. В тот период в творчестве некоторых поэтов проскальзывало стремление проти- бопоставить мнимой грубости и жестокости города красоту и умиротворенность при- роды. Другие поэты пошли по иному пу- ти они совершенно отвергли природу, предпочтя ей заводские трубы, и тем са- мым суживали кругозор советского чело- века, засушивали его жадно впитываю- щую впечатления живого мира душу. Ушаков пошел иным путем. Все эти впе- чатления живого мира нашли отражение в его поэзии. В этом сказалась его под- линная реалистичность. Гениальная спо- собность Маяковского связыватьлюбую тему. в том числе и тему природы, с революционной современностью нашла во- площение в стихах Ушакова. Сюда вошло все: Крепите. стройте и буравьте, - здесь, над проселочной трусцой, встает весна в олеонафте и отливает зеленпой. Это было написано в 1924 г. Значи- тельно позже, лет через десять, появилось стихотворечие молодого поэта Ярослава Смелякова «Точка зрения». В нем поэт говорил непонимавшему его старому ху- что рпсовать нало не один за- кат, в уменьшенных масштабах проходя- щий по плоскости холста, а весь пейзаж, разворачивающийся вокруг, который не- мыслим без человека. И поэт был прав. И человек, и природа, и вещи должны найти место на полотне, иначе оно полу- чится мертвым. Эта точка зрения была провозглашена одним из первых Николаем Ушаковым. ГР. ЛЕВИН

Когда пишут об Ушакове, часто и впол- не справедливо цитируют его прекрасное стихотворение «Вино», где поэзия сравни- вается с отстоявшимся и приобретшим крепость вином: Виноторговцы - те болтливы, от них кружится голова. Но я, писатель терпеливый, храню, как музыку, слова. Я научился их звучанье копить в подвале и беречь. *

Чем продолжительней молчанье, тем удивительнее речь. Эти действительно удивительные по сво- ей четкости и чистоте стихи характери- зуют Ушакова потому, что все его твор- чество представляет собой предельное стремление к сдержанности и сжатости. Эта сдержанность проявляется и в немно- гочисленности его стихотворений, и в ма- лом об еме их при большой наполненно- сти поэтическими мыслями, и в подчерк- нуто-спокойной интонации их. Может быть, именно благодаря этой сдержанности почти каждое стихотворение Ушакова отличается тщательностью от- делки, высоким мастерством и подлинной оригинальностью. в его стихах каждая деталь выписана настолько четко, что ка- жется вылепленной, и одновременно от всего поэтического произведения в целом остается впечатление воздушности и лег. кости. Художник как бы едва прикасается к полотну, боясь положить более широкий мазок, чем следует, и, однако, на полотне остаются четкие, почти граненые штрихи, создающие вместе что-то цельное разрывное, как легкая, но прочно связан- ная ткань. Этот прием проникает все стихи Уша- кова. Так, в стихотворении «Луна за мо- рем» Ушаков создает картину почти незри- мой игрой красок: И ты не знаешь, что с тобою, и ловишь фосфор на лету, и проступает голубое сквозь волн рябую черноту. Луна за водяною кручей бесшумным катится ядром. Но ты, рыбак, Мы назвали бы этот прием приемом об- ратного воздействия, ибо здесь ощущение шума создается бесшумностью, видимости незримостью, осязаемости неулови- мостью. Это тот же прием, что и в уди- вительном стихотворении Пастернака. себя не мучай неуловимым серебром. Оно прольется мимо, мимо, за край взволнованной земли, оно в волнах неуловимо, как призрачные корабли. В одной из прайних комнат тишина, Облапив шар, ложится под бильярдом. Представьте дом, где пятен лишена И только шагом схожая с гепардом общем легком, как бы прозрачном фоне особенно четко выделяются в стихах Ушакова предметы нашей действительпо- сти. Контуры их выступают у него уди- вительно рельефно, как контуры домов после дождя. Таково стихотворение «Фрук- товая весна предместий»: …В депо трезвон и гром починок, a в решето больших окон прозрачным золотом тычинок дымится розовый циклон. И на извозчичьем дворе хомут и вожжи на заборе Ник. Ушаков, «Весна Республики». Стихи. «Молодая гвардия». 1927.

ШКОЛЬНЫЕ ИЗДАНИЯ ГОСЛИТИЗДАТА Издательство «Художе- ственная литература» выпустило массовым 30- тысячным тиражом в школьной серии «Войну и мир» Л. Н. Толстого в двух томах и в од- ной книге - «Рудин» н «Накануне» И. С. Тур- генева. Каждый том «Войны и мира» онабжен исто- рическим комментари- ем, составленным П. Рыдзинским. Тургеневский том пе- репечатан из собрания сочинений И. С. Турге- нева, вышедшего под ре- дакцией К. Халабаева и Б. Эйхенбаума, и снаб- жен словарем иностран- ных слов, встречающих- ся в этих произведени- ях,

Сергея иллюстраци-

В Детиздате готовится к печати Григорьева «Александр ями П.

книга

бе второе слово не обязательно, но в дан- ном случае оно содействует восприятию и запоминанию первого слова, поддерживая его и рифмой, и созвучием, и ритмиче- ским построением стиха- И слово это а просто - название улипы. не эпитет, твор-это тоже закономерно, потому что соответствует строю детской речи. Пушкин в своих сказках гениально уловил эту простоту и непосредственность детского восприятия - качества, за которыми стоит неограниченная возможность собственного дополнения и сюжета и образа. «Ветер по морю гуляет»Фраза, не требующая то- го, чтобы об яснять, какой ветер - силь- ный или холодный, какое море -- грозное, синее или спокойное. Эти определения при- надлежат самому читателю, но они уже заранее приготовлены для него в стихах, хотя и не названы. Необходимость такой экономии хорошо известна Маршаку. Маршак -- подлинный новатор, один из создателей русского детского стиха. Его новаторство заключается в том, что на ос- новании его творчества мы можем сформу- лировать законы детской поэзии. Он сам создает эти законы. У Маршака очень живой и непосредст- венный стих - стих, которым можно раз- говаривать. Наши дети им обычно и раз- говаривают. C самого раннего детства они учатся говорить стройно и по-своему логично. *

Сказка привносит в творчество Маршака то разнообразие, к которому так жадны мрленькие читатели. Они требуют разно- образия во всем: и в сюжете, и в компо- зиции, и в самой структуре стиха. Детская литература не является ни жан- ром, ни «отраслью» художественного чества; это прежде всего литература в са- мом широком и прямом смысле этого сло- ва. И разнообразие жанров так же необ- холимо здесь, как в литературе «для взрос- лых». неИ менее нужно разнообразне образ ной системы, ритмики, самого строя и ха- рактера стиха Здесь нужен и короткий, близкий к детской считалке стих, и та- кой стих, в котором слышались бы живые интонации детской речи: Сколько ей было лет? Сколько лет, Сколько лет, Сорока еще нет, A всего четыре года. («Усатый-полосатый»). и И веселая шутка, построенная на игре путанице слов: Глубокоуважаемый Вагоноуважатый! Вагоноуважаемый Глубокоуважатый! Во что бы то ни стало Мне надо выходить. Нельзя ли у трамвала Вокзай остановить? («Вот какой рассеянный»). Известно, что дети сами часто выдумы- вают новые слова, основываясь на уже существующих. «Трамвал» и «вокзай» - это не просто «фокусы», которые выдумал Маршак; словообразованием такого типа часто пользуются сами дети: это их раз- говорный язык. В стихах дети не терпят ни длинных периодов, ни сложных метафор, ни пере- грузки эпитетами. Сохранить эту теле- графную краткость, сочетающуюся с пол- нокровным художественным образом, очень трудно. Это не только уплотняет и совер- шенствует стих, но и создает слово мак- симального наполнения, слово, действую- щее без эпитета, часто только благоларя рифме или созвучию. У Маршака почти в каждом стихотворении есть какое-то ве- дущее слово. Например «рассеянный». У него есть слово-помощник, поддерживаю- щее его, это - «Бассейной». Само по се-

о том, можно ли соблазнять детей наме- ренными несообразностями, рассказывать им то, чего «не бывает». Сейчас эти спо- ры разрешены: сказка нужна. И у Мар- шака, который, вообще говоря, старается прививать своим читателям чувство реаль- ного и большинство своих стихов строит на том, что «бывает», чувствуется тем не менее органическое стремление к ска- зочному сюжету («Сказка о глупом мы- шонке»), веселой шутке («Шалтай-Бал- тай»), пестрой декоративности кукольного театра («Петрушка-иностранец»). Им всегда движет намерение дать лишь алле- горическую картину тех событий корорые волнуют сейчас весь мир (скаака леньких и больших «Акула, гиенаи волку с превосходными, достойными Домье рисун- ками Кукрыниксов). Это, разумеется, очень важная сторона сказки; она создает даже особый тип сказки, приближающейся басна, за которой стоит ощутимая и кон- кретная реальность, такой сказки, которая живет рядом с действительностью. Это во- обще одна из особенностей народной сказ- ки, в которой описывается то, что «быва- ет» в жизни. В самом деле, почему пастух- свинопас из переведенной Маршаком анг- лийской народной сказки «Король и па- стух» не мог так ловко провести короля и архиепископа? Это может быть в дейст- вительности, но тем не менее - это ска- зочный сюжет. Сказка как жанр опреде- ляется, очевидно, не столько степенью фан- тастичности сюжета, сколько совершенно особой поэтичностью, свойственной только ей. Приведенные примеры не только сви- детельствуют об огромных и разнообраз- ных возможностях, заложенных в сказке, но и определяют самый характер сказки, над которой работает Маршак. Хуложественная правда, которая входит в жизнь в легком наряде сказки, обрета- ет еще большую убедительность. В нашей стране, где мечта так тесно соприкасается с жизнью, а сказка - с реальной досто- верностью, имеются все возможности для процветания сказки как литературного жанра. Эти возможности кроются не толь- ков суб ективных особенностях того или писателя, работающего сейчас в об- ласти сказки (А. Толстой, C. Маршак, h. Чуковский, С. Михалков, М. Светлов, М. Пришвин и др.), - они продиктованы самой жизнью, которая определяет и кон- кретное содержание искусства и самое те-  чение литературного процесса.

А К

ми с человеческого голоса, расставляя все знаки препинания. А может быть другая? Какая? Мысли ребенка это стихотворение сообщает движение и настойчивость. Дети сажают лес. Стихотворение «Празд- ник леса» неожиданно начинается цитатой из Генри Абби: «Мы сажаем корабль, ко- торый будет пересекать море». Почему корабль? И потом выясняется, что дети, сажая лес, сажают не только корабль, но и радиомачты, и ручку, и линейку, и те- традь, и пенал, и воздух для легких, и влагу, и тень. Что может быть общего между пеналом и тенью? Ребенок, который вошел в тот возраст, когда он уже знает разницу меж- ду котенком и кроликом, учится теперь группировать в своем сознании самые раз- личные предметы окружающего мира, вос- принимать не только их внешние формы, но и следить за их развитием. Приведенные здесь примеры говорят не только об умении Маршака скрыть педаго- гику, но и о его стремлении найти жи- вую индивидуальность ребенка, которая впоследствии толкнет- одного в область техники«ак рубанок сделал руба- нок», «Война с Днепром»), другого - в область ботаники («Праздник леса»). Но все стихи Маршака обращены прежде всего ко всем детям. У всех детей, вне зависимости от их склонностей и будущей профессии, он воспитывает стремление к храбрости и мужеству («Рассказ о неиз- вестном герос»), к преданности родине («Наш отряд», «Мы военные»), к учебе («Лодыри и кот») Но «оголенная» педагогика отталкивает детей. Маршак это хорошо знает. И только в одном стихотворении - «Четыре конца», где наивный дидактизм («не нужно ездить на «колбасе!») сочетается с вялой для Маршака поэтической разработкой темы, писатель терпит явное поражение. Но этоиного редкое исключение, лишь подтверждающее общее правило. Самое ощущение сказки неизменно со- путствует детским стихам Маршака. Но понятие сказки имеет очень много оттен- ков. В свое время было много разговоров

Передо мной на столе пятнадцать кни- жек Маршака. Это лишь маленькая части- ца того, что издано и переиздано. Сред- ний тираж каждой книжки - пятьдесят сто тысяч экземпляров. В сумме получают- ся миллионы. нашей стране воспитание детей ста- ло подлинно государственным делом, по- тому, что наше поколение - это поколе- ние людей будущего, которые не жалеют никаких сил и средств для того, чтобы это будущее было прекрасным. маршак твердо знает, что отношение сбзотского писателя к детям может быть только одно: «Отношение к детям как к людям, пе- ред которыми все мы ответственны за все, что мы делаем» (М. Горький). Литературная газета № 46

поэтической задачи с детскими стихами Маршака, станет ясно, что и то и другое сделано одним художником, в одной поэти- Этим самым Маршак утверждает еще один из законов детской поэзии. Писатель умеет так далеко спрятать ческой манере. твю органически свойственен тот од творчества, которым он занимается, , онне делает разницы между «детскими» «взрослыми» стихами, он работает для детей с полной откровенностью, во всю си- у своего поэтического таланта. о самый характер художественного разработанного для детей, имеет, аицимому, некоторые существенные осо- аности. Он часто прямолинеен. По тако- у принципу построен один из шедевров окой литературы - стихотворение Мар- нака «Вот какой рассеянный». Герой ько рассеян. Он не зол, не добр. не наор, не труслив, а только рассеян. Об- свою педагогическую задачу, что ее очень трудно отыскать не только ребенку, но и взрослому. И тем не менее она есть. Маршак рассказывает о том, как пишу- щая машинка вытеснила перо и черниль- ницу, водопровод- коромысло, а электри- ческая лампа - керосиновую. Это стихо- творение («Вчера и сегодня») прививает юным читателям чувство нового, внушает мысль, что за «вчера» стоит «сегодня», а за «сегодня» - «завтра», что за пишу- щей машинкой придет другая, более усо- вершенетвованная и хитрая машина, ко- торая, возможно, будет записывать буква-