Беседы

М. ЛЕВИН

«Сады цветут» На всесоюзном фестивале Четвертый горьковский колхозный театр показал два спектакля: «На дне» -несомненно луч- шее из того, что мы видели на смотре, и «Сады цветут» - новую пьесу, рож- денную в самом коллективе. Ее написали актер театра Н. Г. Кулиниченко и художе- ственный руководитель В. 3. Масс. «Сады цветут» - хорошая комедия. В ней есть прозрачность замысла, легкость и непосредственность. Мораль ее не на- вязчива, диалог прост и остроумен. Она по-настоящему смешна, а ведь без этого пьеса пе может называться комедией. Вся забавная путаница, происшедшая из-за того, что двое молодых людей - юноша и девушка - скрыли от отца и дяди свою близость, продумана авторами подкупающей и разыграна актерами c

Станиславского В недавно вышедшей книге «Беседы Станиславского» (издание ВТО) читатель не найдет стройного изложения идей Ста- нилавского: «Константин Сергеевич ни- когда не готовился к тем беседам, которые записаны мною. Он не придерживался лекционного метода, - все, что он гово- рил, претворялось тут же в практические примеры… У него не было точно вырабо- танного плана…» - сообщает автор кни- Б. Антарова. Слова К. С. Станиславско- го записывались не стенографисткой, сво- бодной от всех других дел, а одной из учениц, бросавшей часто карандаш для того, чтобы проделать очередное упраж- нение. Те фразы, которые Станислав- ский произносил во время показов или между этюдами на протяжении нескольких лет, оказались как бы сконцентрирован- ными в книге. Это были очень тяжелые годы. Было умодно и голодно. Студийны собирались наквартиро у К. С. и занимались без вся- кого расписания, зачастую целыми ночами напролет. Когда нехватало всем места, сидели на полу, на ковре. Месяцами уп- ражнялись в ритмическом дыхании, в сгибании и разгибании пальцев. Все это было похоже на секту, - недаром ходи- слухи, что в студии занимаются уче- ием иогов и прочей чертовщиной. Но сектантства всегда был чужд Стани- славскому. «Нельзя думать, что театр - это какая-то секта посвященных, что он оторван и от единен от жизни. Все дороги человеческого творчества ведут к выявле- но жизни» (34). Театр - слуга своего отечества, - эта идея проходит через все беседы. «Если нет элементарного понима- ния себя и всего комплекса своих сил как радостных слуг отечества, то и такой татртоже не нужен, он не будет одной из творческих единиц среди всех творя- шихсил страны» (24). Проблема идейно- и искусства находит у Станиславского празильное разрешение. Многие художни- и, примкнувшие к революции, боролись в те дни за тенденциозное искусство. Но внзенциозность они понимали очень гру- w.Тенденция выпирала из их спектаклей, будучи, по существу, внеположной ему. этобыо у многих режиссеров так назы- вмого «левого», ложно-левого направле- Для Станиславского такое внешнее су цествование идей в художественном про- кведении невозможно по самой природе но системы. Сознательная тенденция, жзненные наблюдения, воспоминания, седения, вычитанные из книт, все вто дожно быть сплавлено в органическое пе- 0е. Пока внешнее не стало глубоко лич- ным, своим, интимным, оно не может во- мтиться в художественное произведение. впочему искусство, за которое борется Саниславский, не терпит какой бы то ни онеискренности, двоедушия, это пре- жде всего правдивое искусство. Станиславский призывает студийцев по- нввать жизнь, развивать в себе внима- не«к тем силам, которые бурлят в море клаческих жизней вокруг, улавливать иенное, что существует в людях, улав- изать красоту природы и человека. Искусство, говорит Станиславский, это самоцель, но для того чтобы искус- сто служило жизни, нужно, чтобы каж- дый художник отдал всю свою жизнь ис- воству, «В каждом артисте, слуге своего пеударства, любящем сыне своей родины, рижна быть та сила отрешения от лич- вмо, которая учит подниматься к героиче- сому напряжению духа». «Беселы Станиславского» - это преж- евсего беседы об этике актера. Стани- савский воспитывает в студийце чувство смоотверженности, он требует подчинения кех интересов творческому труду и го- врит «не о том искусстве, которое может казаться пленяющим издали… и которым можно без труда покорять, но о том, ко- торое составляет всю жизнь человека, весь его труд». Труд в понимании Станислав- ского - это непрестанное творческое го- рение, это не «унылая воля, тупо сосредо- точенная на самой себе», а «энергия ра- напряжения», это - освобож- дение всех творческих сил человека. «Что такое вся ваша жизнь? - спрашивает студийцев Станиславский. - Если она не беспрерывное творчество в каждый час, то зачем же тогда жить?» Именно такое понимание труда как есте- ственной потребности художника, а не внешней необходимости, определяет тот ло- зунг, который, по словам Станиславского, должен висеть над каждым театром: «Про- ще, легче, выше, веселее». Станиславского часто упрекают в том, что его система приводит к господству анализа, к чрезмерной детализации. «Бе- седы Станиславского» показывают нам, что великий мастер, наоборот, всегда призывал к обобщениям, к синтезу. Актер должен уметь показать обыденность и в ней «най- ти все ступени» от каждодневного к ге- роическому. Нужно изображать человече- скую жизнь во всей ее полноте, от сла- бости до героизма; сливая себя с ролью, нужно проникать в то, что «лежит под мелким и случайным». Никогда не сле- дует останавливаться только на воспроиз- ведении фактов. «К анализу, - и не очень тонкому, - способны многие, но творчество, роль - это синтез», - гово- рит Станиславский. И в другом месте под- тверждает: «Разложить весь образ анато- мически-духовно еще не значит быть та- лантливым актером». Интересны те беседы, в которых Ста- ниславский говорит о «героическом напря- жении». Они происходили как раз втот период, когда Станиславский особенно много думал о преодолении натуралистиче- ских тенденций в МХАТ. От неудачных попыток сыграть трагедию в приемах, вы- работанных чеховской драмой, Станислав- ский шел к поискам новых форм. Отсюда идут требования Станиславского, чтобы «все на сцене - о позы, движения, сло- ва,должно звучать четко, в полный тон, но не форсированно и не в полу- тонах… Каждый раз, как бы мимолетна ни была изображаемая вами черта роли, быа изображаемая вами черта она должна быть доведена в каждом куске роли до четкости героического напряже- ния… когда внутри вас не обывательская жизнь течет, - очень корректно, очень тонко, … но когда ваша мысль и чув- ство слились и поднялись к акту героиче- ского напряжения». В непосредственной связи с этим стоит требование мужества. Мужество- это не только психологическое условие твор- чества актера, это прежде всего черта стиля. Больше всего борется Станислав- ский с сентиментальностью, слащавостью в искусстве. «Даже слезы матери,го-Театр ворит он, - надо показывать мужествен- но». Часть бесед посвящена систематическо- муизложению того, как должен над собой студиец: внимание и блитель- ность, спокост, мусто и эта терминология подверглась в дальней- шем значительному видоизменению, равво как и сущность многих психотехнических приемов. Для понимания технологии си- стемы «Беседы» имеют, конечно, неизме- римо меньшее значение, чем «Работа ак- тера над собой». Но и в них актер и режиссер смогут почерпнуть много цен- ных практических указаний. Изложение системы в них проще и схематичней, чем в книге самого Станиславского, поэтому «Беседы» при критическом подходе к ним могут служить как бы комментарием к отдельным местам последней книги Стани- славского. И.



Народный артист республики, депутат Верховного Совета отчетом на Дальнем Востоке перед бойцами Н-ской части «ОТЕЛЛО»

орденоносец Н. К. Черкасов выступил с творческим Первой Отдельной КраснознаменнойАрмии. Фотохроника ТАСС. СЦЕНЕ

непосредственностью. Простодушно, наив- но разворачивается веселый сюжет, и на первый взгляд за ним нет никакой мо- рали. Отец хочет женить сына на одной девушке, а сын уже женат на другой, но из уважения к старости, из-за боязни огорчить отца признается в этом не сразу. В конце концов выясняется, что Таня, на которой он женат, есть та самая девуш- ка, за которую ратовал отец. Вот и все. Как в старом водевиле. А все-таки спек- такль красочен, и не только благодаря хорошему оформлению художников А. Бру- сиша и Л. Постникова и обаянию молодых актеров. Нет, и в самой пьесе, несмотря на ее примитивность, старые приемы как- то омолодились, расцвели веселыми крас- ками театральной весны. В комедии «Сады цветут» при всей тра- диционпости ее построения раскрываются явления новой советской жизни. Комизм ее в передаче тех сомнений, которыми обуреваем Карп Иванович, новый чело- век, преодолевающий пережитки старой морали. Выйдя из театра, зритель несомненно задумается, почему этот хороший старик оказался в смешном положении, и, быть может, взглянет на себя: нет ли и во мне этакой старинки? В этом мораль комедии. А обаяние ее в том, что новые люди показаны в новых общественных отношениях, что все они от садового сторожа до агронома-мичурии- ца, от шофера до врачасвязаны уза- ми прекрасной советской дружбы. Спектакль во многом развил достоин- ства пьесы и затушевал ее недостатки рыхлость сюжета, например. Несомненно одаренный комический актер М. Кузнецов очень хорошо играет роль старого Савелия Сверчка, и если бы не излишняя сует- ливость и злоупотребление высокими но- тами, его не в чем было бы упрекнуть. На долю Н. Кулипиченко выпадает двой- ной успех - он не только автор, но и исполитель роли Карпа Ивановича. Та- су-лантливо играет «неудачника по недора- зумению» Петра артиет Т. Лондон. Трудно не полюбить Горьковский театр. Онруо о пооров стности, увлеченности своим искусством, что эти чувства передаются зрителю. Те- атр вырос вместе с колхозами. Его пенят там за все - за спектакли, за массо- вую работу агитатора и производственную помощь. 1 300 спектаклей, 800 тысяч зрителей и 13 постановок, сохранившихся надолго в репертуаре,- таков итог пяти- леней работы Горьковского театра. по- этому у пего много друзей среди колхоз- ников, горьковских рабочих, работников искусств.

НА ГРУЗИНСКОЙ

простая, спокойная, такая выразительная и такая динамичная в сильные моменты пробудившихся этрастей. Его речь в Сена- те - обычный, простой рассказ. Но когда начинается драма, глаза его наливаются кровью взор мутнеет. Разговор с Яго доводит Отелло до бе- шенства, высшего возмущения чувств: он чуть не убивает его. Но он не падает на пол в припадке, как актеры это де- лают обычно: он, шатаясь, уходит в глубь сцены, замирает там у колонны… Сильнейшая сцена в финале - Отелло со спокойствием решимости входит, це- лует спящую Дездемону, Один и другой раз Последний попелуй обжег его, вновь вернул к негодованию. Он душит ее за задернутой занавеской. Позже, когда он видит, что она еще дышит, вонзает ей кинжал в грудь (как у Шекспира и как не делают «европейские» Отелло). Это не только для того, чтобы избавить ее от лишних страданий, но это и жест, закан- чивающий, довершающий с очевидностью и полнотой начатое дело. Отступлений не может быть. Сомнений в правильности по- казаний нет, как нет сомнений и в са- мом «преступлении». Он убивает не ос- лепленный, не в аффекте, а сознательно. Это акт созревшей мысли и справедли- вого, богом и природой установленного возмездия. Это - суд. и он- судья, он хозяин, эн собственник. Все это он делает горячей кровью и холод- ной головой. Поэтому Отелло кажется здесь порою даже слишком трезвым, спокойным. Свершив свое дело, он обессилел. Отхо- дит от ложа Дездемоны молча, размыш- ляя… Вго силы исчерпаны, он опускает- ступеньку… но сейчас же этот ровый Отелло ветает наветречу пришел- шим, он ходит по сцене, как хозяин, уве- в том, что сделал правильно. спокойно соображает, уходит в соседнюю комнату за шпагой, чтобы достойно встре- тить тех, кто придет сюда. когда Отелло узнал правду, он опу- скается над ложем, плачет над своей Дез- демоной суровыми, скупыми и настоящими слезами старого мужчины. Он сидит у стола, понурив голову, опершись рукой, задумавшись. Тогда приходит мысль о единственном выходе. Таков единственный и последний для этого человека суд, и в нем … «очищение», «катарзис», выс- шее гармоническое и мрачное разрешение всех тяжелых мучительных страстей его жизни.

Гастроли марджановского театра при- ходят к концу. Театр показал москвичам, попутно с современными своими постанов- ками, два старых спектакля самого Мард- жанишвили: «Уриэль Акосту»и во- девиль 50-х годов «Солнечное затмение в Грузии» - веселый, пленительный спек- такль грузинской «Commedia dell arte». Марджанишвили -- блестящий мастер сце- нической формы, пионер искусства ре- жиссуры на национальной сцепе. Марджанишвили - режиссер воспитал ряд выдающихся актеров и указал путь развития грузинской нациопальной теат- ральной культуры, В эти дни гастролей театра его имени хочется вспомнить еще об одном, пока неизвестном у нас, послед- нем по времени, молодом национальном театре Трузии, детище марджанов- ского театра, в руководстве которого и среди актеров много непосредственных участников старой марджановской труппы. роли,рых В Кутаиси - издавна театральном го- роде (здесь еще помнят гастроли Савиной, Варламова, Орленева) Марджанишвили в годы революции, как известно, организовал превосходный театр. Позже марджановский театр обосповался в Тбилиси, а кутаис- ский театр был закрыт на много лет и только в прошлом сезоне снова открылся благодаря исключительной энергии пре- восходного организатора, одного из помощ- ников Марджанишвили,нынехудоже- ственного руководителя театра - Д. Ан- тадзе. существует только пять месяцев, труппа в нем - наспех собранная и мо- лодая, но в ней имеются и опытные, ста- рые артисты горои работатьоРепертуар кутансскогоропорори сам за себя: эдесь идут две национальные пьесы: соременная комедия колхозника» II. Какабадзе и «Вчерашнее» I. Дадиани - сценки из жизни дорево- люционной Грузии. Тема ее --- грузинского дворянства. В репертуаре ку- таисцев и две русские пьесы - «Дети Ванюшина» и горьковские «Враги», по- ставленные с публицистической остротой, грузинской сцены. и, наконец, «Отелло».

Д. ТАЛЬНИКОВ 

цело оправдывает постановку шекспиров- ской трагедии на сцене молодого театра. Имедашвили - трагический актер, ак- тер подлинных эмоциональных пережива- НИЙ. Обычный тип исполнения Отелло- «западный», итальянский. Мы вспоминаем армянского трагика, последнего блестя- щего артиста этого типа, игравшего в Москве, Папазяна; музыкальность, за- мечательная пластичность, легкость, не- обузданная и в то же время ритмизован- ная страстностьвот характер этого исподнения. Имедашвили играет иного Отелло. Это - нечто от героев «Тысячи и одной ночи», ее купцов, халифов и ста- обманутых мужей. Это - не моло- дой, открытый и пылкий любовник, а Отелло, замкнувшийся в себя, переходя- щий уже в «преклонный возраст», о ко- тором говорит Шекспир, уже пожилой, переживающий свою «последнюю лю- бовь»… …0 ты, последняя любовь… Блаженство ты и безнадежность… в этой его любви больпе «безналеж- ности», чем «блаженства». В ней нет ни легкости, стройности «полета», ни наив- ности ребенка. Ни разу улыбка наивной детской любви не появляется на его лице, даже в первую, безмятежную пору люб- ви. Счастье не сияет золотым блеском в его многоопытном, серьезном, сосредото-сна ченном, мрачном взоре. В нем нет плав- «Свадьбар,нренный ности, величия. У него даже известное однообразие жестов. банкротствоСутуловатый, невысокий, с несобран- ной, угловатой походкой, он не гонитсяНо и за внешней красотой. Этот человек с некрасивым, невыразительным, всегда уг- рюмым лицом, с черной бородой не в ярких пышных одеждах Востока, а в тусклом, довольно кургузом халате… Аске- тический Отелло. За что его полюбила Дез- демона. Бедь у Шекспира она полюбила не только героя, не только «за муки», но и за силу страсти. Этот Отелло умеет умно слушать, он много думает. Он не кричит. Его речь -

В роли Отелло в кутаисском театре вы- ступает один из старейших грузинских актеров, могикан ее, народный артист рес- публики Имедашвили, в роли Яго - за- служенный артист Зарданишвили, … вот почему этот спектакль сразу приобрел под- Ш.линно театральный интерес, который все- 

E. КОНОНЕНКО

бледные и случайно попавшие в номер «Спартакиада в Тушинке»

не удается пока совершить ниче- го героического; ему кажется, что он посредственность, он мучается и допы- тывается у своего журпала ответа па свои сомнения. У двух пятнадцатилетних подружек первый школьный роман, опи переживают смятение чувств. А мать ругается, а учи- тельница стыдит, а ребята смеются… Не скажет ли им что-то важное для них жур- нал? Личная трагедия другого пионера еще глубже у него судили отца, и от него отвернулся лучший товарищ, Сенька. «По- чему, почему Сенька отвернулся? - горечью думает мальчик, - это несправед- ливо, это подло. Ведь он же меня знает! И потом ведь сам Сталин сказал, что сын не отвечает за отца». Отца оправдали, и товарищ вернулся к мальчику. Он при- знался, что хотел быть с ним, по мать на велела… «Права ли была Сенькина мать?» безмолвно спрашивает школьник свой журнал. И тысячи других вопросов, терзающих пытливый и жадный детский мозг. А жур- нал молчитИ больно видель как пот час ребята, набросившись сначала на све- жую книжку журнала, равнодушно откла- дывают ее потом в сторону. Да, «Пионер», несмотря на все интерес- ное, что там встречается, прилизанный ка- кой-то. Смахивает на пай-девочку и пай- нарисованных на обложке ста- на наших шустрых, пытчивых, беспокой- ных и подчас дерзких ребят, которых Мак- сим Горький любовно называл «чертеня- тами». Может быть, я ошибаюсь, но мне ка- жется, что наши писатели и поэты все еще очень далеки от журнала «Пионер». Не беспокоит он их, повидимому, так, как беспокоило детское чтение Максима Горь- кого Но ведь издавать журнал для наших де- тей, наследников социалистической роди- ны, будущих хозяев мира-задача чрез- вычайно трудная и ответственная. Одной редакции не справиться с этой задачей до тех пор, пока сами писатели - луч- шие, талантливые писатели - не будут издание журнала для детей своим кровным делом.

Г. Замчалова - сусальная безделушка о хорошо. А переписка не заденет за живое пиоперов. То же самое можно сказать и о заметках стенгазетного характера, ску- по рассказывающих о жизни форпоста, о драмкружке. А ведь ребята могли бы дать журналу замечательные, полные дыхания своего детства и отрочества, письма. Такие пись- ма, о которых спорили бы в отрядах. Одно такое было напечатано в журнале. Это письмо горьковского пионера Толи Плитт, Оно затронуло много волнующих детскую среду и среду воспитателей вопросов:о хулиганстве, о ложном повятии героизма, об отношении детей одной национальности к детям другой национальности. Но жур- нал слишком легко разделался с этим письмом. Очень хорошо, что был напеча- тан ответ Ем. Ярославского. Но разве од- ним ответом исчерпаешь всю сложность темы «каким должеп быть пиопер». Каким должен быть пионер? - на этот вопрос должны бы отвечать своими произ- ведениями писатели, поэты, и ученые, и красные командиры.Инаши рабочие- изобретатели, стахановцы в союзе с писа- телями. И отвечать на этот вопрос пионеру Ктономальчика, ждут, созназать, что оно, тное слово, тод- жно посеять в детском сознании аторовые жно посеять в детском сознании здоровые всходы. си-Приходилось ли вам наблюдать, как чи- тают ребята свежую книжку «Пионера»? Разные ребята… Благоразумные и отчаян- ные, «тличники» и лентяи, грубые и вежливые. Те, которые хотят стать цирко- выми жонглерами, и те, которые мечтают покорить стратосферу… Когда смотришь на их лица, жадно склонившиеся над стра- ницами своего журнала, невольно отмеча- ешь почти одинаковое выажение лиц: дети ищут в журнале для себя что-то очень важное, каких-то сокровенных отве- тов. Что они ищут? Каждый, повидимому, что-то свое, нужное ему дозарезу. Девоч- ка, которая растет без матери, может быть, ждет от «Пионера» слов, которые сказала бы ей только мать; отца она не решается и спрашивать о многом. Маль- чику, который болен жажлой совершить героический подвиг, способный его про-№ том, как Ефимка стал пловцом, «Мишка» C. Радзиевской, где рассказывается в псев- дофольклорном стиле о летних встречах Сережи на лоне природы в заводском по- селке, - все это читателю ничего не даст ,ни одной мысли не затронет, ни од- ного чувства не шевельнет. Рассказ А. Крачковской «Валя» пресле- дует как будто благую цель: показать, как дурно хвастовство и тщеславие, самолюбо- вание и эгоизм. Но пючему-то в конце рас- сказа та самая Валя, которая еще вчера поступила так эгоистично, так не по-то- варищески с подругой Жепей, выводится совершенно безобидной хохотушкой и «ост- роумной» шалуньей. В рассказе два типа девочек, из которых одна немпожко сма- хивает на робкую, забитую дореволюцион- ную кухаркину дочку, а другая на барышню, дочь богатой дамы. Непохоже это на сегодняшнюю жизнь. Воскрешеп ка- кой-то старомодный сюжетный лубок. Пра- вильнее и куда важнее было бы раскрыть тему хвастовства и эгоизма, показав обык- сновенных девочек, каких ребята видят у себя в школе . Рассказ А. Письменного «Васька и Ва- силий Васильевич» начинается с загадоч- пой истории о Васином отце. Вася Куп- риянов своего отца никогда не знал. чего му меть не говорить. мать не говората ак на пы тался Вася узнать что-нибудь от матери об отце, это ему не удавалось. Мать твер- дила одно: «Отца у тебя нету, ты - рота», Читатель настораживается: что та- кое? Загадочная история отца невольно интригует. Но ни в начале, ни в сере- дине, ни в конце рассказа эта загадка не разрешается. Так и остается неизвестным, кто же Васин отец и что с ним. Неволь- но возникает вторая загадка: зачем пона- добилась автору сия интрига, которой по- священо больше двух страниц? И что он вообще хотел сказать своим рассказом? В шестом номере редакция начала печа- Гдесчитать тать школьную повесть А. Югова «Чер- ный дракон». Сейчас о ней говорить еще  рано. По начало обещающее. дляНет, пе весело обстоит дело с беллетри- стикой в журнале «Пионер». Письма из детской жизни, которые на- печатала редакция журнала в четырех но-

Обеспокойных ребятах и благодушном журнале   * Пожалуй, ни один читатель не ждет тнетерпеливо своего журнала, как ждет школьник, пионер. «Мой журнал», морят дети. Это -- гордо. Свежая книж- «Пионера» нетерпеливо перелистывается аотрыми ребячьими пальцами; жадные бегают по страницам, заглядывают ыюв конец, в середину. Журпал, как провище, уносится в свой угол. Ему подчас большо, чем родителям или учителям. налагает огромную ответственность журналбастоящим щником советской школы и семьи в е коммунистического воспитания детей. Он может учить ребят жить, может при- мать им страсть к борьбе, к знаниям, к труду, лепить их характеры и вкусы, по- пать им расти настоящими коммуни- стами. вы до сих пор журнал «Пионер» вы- полняет это далеко не так блестяще, кав нможет и должен это делать. Перед нам нами четыре книжки журнала. Было бы неправильно утверждать, что в их нет ничего интересного и ценного, везусловно интересно и полезно было ребя- читать о жизни Менжинского, Сверд- хова, Тараса Шевченко, Щедрина. Такие Рерки очень необходимы в детском жур- нале, и хотелось бы, чтобы над ними ра- мастера слова, Как охотно, напри- мәр, и с каким волнением читают дети Шаустовского о Левитане. дороша была статья « көммунизме» а, простая. Безусловно интересно в теано было читать «Как человек стал никаном» М. Ильина и Е. Сегал. И о Турбинке академика Капицы» прочли бльшим только, любопытством. Жаль что атор не показал с достаточной силой рудностей этих научных исканий. Из ториалов, расширяющих научный круго- детей, привлекли также внимание География вселенной» М. Вальтина, «Клю--  - Ну, и прекрасно. Ну, и давайте им свою, современную, советскую фантастику. Где она?

Журнал «Пионер» №№ 3-6, 1939 г. * в чи жизни» Н. М. Сисакяна, а из статей, знакомящих читателя с грандиозными стройками третьей сталинской пятилет- ки, - «Большая Волга» II. Лопатина и «Второе Баку» А. Богданова. Пригодились пионерам советы о том, как высушить спички, как правильно разжечь костер, что наблюдать в песу. Ну, по- том - загадки, самоделки, кросоворды Все это, конечно, мило и желанно дет- скому сердцу. А еще что?… A еще «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» - неумирающего любимца детей Жюль Верна.

Неомотря на все мое уважение к Жюль Верну, я присоединяюсь ко второму па- паше. Так много надо сказать журналу «Пионер», на столько вопросов, волнующих детские сердца и умы, надо ответить, так редко он выходит, честное слово, мож- но было бы обойтись без лоль Верна, а «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» издать отдельной книжкой. Обязанности журнала - воспитывать из детей коммунистов, борцов. Речь идет не о скучной дидактике и рассказиках моралью. Журналу нужна, как воздух, высокохудожественная беллетристика о на- шей действительности и о прошлом, кото- раязыком образов учила бы ребят позна- вать и изменять мир. для дотой то его оооишется он думал, спорил, заботился. Сколько раз в своих статьях, столь хорошо известных литераторам, Максим Горький на- стойчиво звал писателей отдать лучшее, что у них есть и может быть ребятам, «Дети растут для будущего», … напоми- нал Горький старым и молодым собратьям по перу. «Дети должны быть умнее, силь- нее своих отцов». «Не боясь больших слов, мы должны сказать, что наши дети должны воспитаться еще более активными вождями мирового пролетариата. И для это- го мы обязаны вооружить их с малых лет всею силой знаний, необходимых сопротивления консерватизму старого бы- та, влиянию косной, мещанской среды». Хорошие повети, рассказы, стихи… все это в «Пионере»? Каждый помер жур- нала минимум наполовину должен быть заполнен высокохудожественной беллетри- стикой. А мы прочитали четыре послед- ние книжки журнала и нашли весьма 

Я слышала недавно спор двух папаш Один из них говория, что он чрезны- чайно доволен, что в журнале «Пионер» печатается Жюль Верн, по крайней мере, печатается сердилсянашим есть что почитать, А другой сердился. Зачем в журнале ююль Вер! ну, скажите, зачем? Неужели нечего печа- тать? -Что вы? Это очень занятно для ре- бят. Мой сын с наслаждением читает, Я и сам читаю. - Пусть печатают отдельной книж- кой, перебил сердитый папаша, журнал есть журнал. Он должен поспе- вать за жизнью, учить чему-то путному ребят. Вот у меня сын растет. Я очень сим недоволен. Стараюсь и так и эдак, по- всякому. Выписал журнал -- пусть жур- нал мне помогает. А журнал Жюль Верна печатает! мало ли что они взасос читают. Они и Пинкертона будут читать - толь- ко печатайте. Дети любят фантастику!…

Литературная газета 48