3. ИВАНОВСКАЯ 

I

C.  ЛЕВМАН

Литературная жизнь Биробиджана В настоящее время в Биробиджане жа- чал выходить еврейский литературно-ху- дожественный журнал «Форпост», который раньше издавался в Москве. В июле вы- шел № 1--2 журнала. Знаменательно то, что этот номер целиком состоит из про- изведений биробиджанских поэтов и про- заиков, Помещена историческая пьеса Г. Рабинкова «Руюн Бурлэс», принятая к постановке театром им. Л. М. Кагано- вича. Стихами и рассказами представлены Б. Миллер, Л. Вассерман, И. Бронфман, A. Гофштейн, Г. Койфман. Скоро выходит зпечати третий номер «форпоста». Часто в Биробиджане устраиваются де- кадники писателей. Последние декадники были посвящены творчеству поэтов Брон- Фмана, Вергелиса, Пятиторской, Недавно в областном центре состоялся большой ли- тературный вечер. С чтением своих про- изведений выступили тт. Б. Миллер, A. Вергелис, С. Боржес, И. Бронфман, Л. Вассерман и А. Гофштейн. Читатель- ская аудитория приняла активное участие в обсуждении произведений. Сейчас новое областное издательство приступает к выпуску отдельных сборни- ков молодых поэтов. Ежедневные газеты «Биробиджанер штэрн» и «Биробиджан- ская звезда» регулярно печатают литера- турные страницы, пользующиеся большой популярностью у читателей. Некоторые биробиджанские писатели печатают свои книги в московском изда- тельстве «Дер Эмес». Приходится только удивляться тому, что молодым творческим коллективом би- робиджанских писателей совершенно не интересуется союз советских писателей СССР. Биробиджан A. B. Лермонтовские дни в Армении Творчество Лермонтова издавна пользу- ется большой любовью в Армении. Еще в прошлом веке на армянский язык были переведены все крупнейшие произведения великого русского поэта. Советские поэты Армении готовят к 125-летию со дня рождения Лермонтова юбилейный сборник новых переводов. В этот сборник войдут поэмы «Беглец», «Аул Вастунджи» (перевод Вагана Григо- ряна), лирические стихотворения в перево- дах Гегама Сарьяна, Сурена Вагуни, Ге- вонда Комуни и др. В специальный номер армянского жур- нала «Советская литература» войдут боль- шие историко-литературные работы на те- мы: «Лермонтов и его влияние на армян- скую литературу», «Переводы Лермонтова на армяяский язык», «Мцыри» и творче- ство крупнейшего армянского поэта Ова- неса Туманяна». Гослитиздат Армении выпускает к юби- лею избранные сочинения Лермонтова в лучших переводах. Сюда войдут: «Герой нашего времени», «Демон», «Мцыри», «На смерть Пушкина» и около ста лирических стихотворений. Ереванский театр русской драмы им. Станиславского отмечает юбилей Лермон- това постановкой драмы «Маскарад». Армянская государственная филармония устраивает большой юбилейный концерт, посвященный памяти Лермонтова. 

Рассказы Н. Атарова Тете в своих «Изречениях в проза» н: «Своеобразие выражения есть на- и конец всякого искусства». Эту дакую истину каждый человек прила- любому произведению искусства, семясь найти собственное отношение к ддожнику и произведению. Передо мной дежит книга рассказов Атарова «Настоящее время». B ней обраны рассказы, ранее печатавшиеся в зурналах. Атаров - опытный автор, умеющий ма грамотно изложить факты, лите- мурным языком высказать несколько снтенций на не очень глубокие темы, на- рер о том, что времена года, наступ- не весны и ее приметы становятся аобеню заметными людям и начинают их добенно интеросовать после окончания та- явлений, как война («адендарь рус (ой природы»). Неплохо рассуждает Н. Атаров о равно- и: «Потерять остроту восприятил кзнине видеть значительности обыдн Для меня это и значит стать равно-он шным». Таими не очень зпачительными септен- наполнены все рассказы н. Атаро- Тематика их и подбор напоминают от- толстого журнала «Факты и люди». бобщение о маленьком человеке, нашед- азалеи черного дуба и добивающемся наочень настойчиво) их эксплоатации Начальник малых рек»); от езд из Крас- Армии («Старшина Баженов»); био- -фия равнодушного человека («Араука- н); вынужденная посадка в степи (сючь полета»); несколько мыслей о жиз- фоторепортеров («Настоящее время»). Бак будто все в порядке. Рассказы, так сззать, вполне современные, люди описа- нормальные, даже с их слабостями и пешками. Язык грамотный, и на первый мляд книга H. Атарова даже как будто дрошая книга. Но вот она прочтена до копца, отложе- вв сторону, и читатель вдруг испыты- некакое-то чувство недовлетворенно- скуки, почти тоски. Долго недоуме- кашь, в чем же, в сущности, дело? І тогда вспоминаешь формулу Гете. В ийкниге нет своеобразия. Нет искусст- . Произведение искусства, обобщая част- кти воздействует на эмоции читателя. Частности, путем анализа и синтетиче- сого обобщения, становятся волнующим оразом, зовут читателя на борьбу или вызывают стремление к подражанию, в за- нимости от цели и направленности идеи. Ночастности, взятые Н. Атаровымс рзодушным вниманием фотографа, оста- ия только кадром на пятиминутной фо- тграфии. Врассказе (скорее очерке) о фотографе Пабове автор сам заметил опасность рав- вушного подхода моменталиста. Все-таки обидно, - сказал я … вире вы засекаете только настоящее вре- 1.У вас нет ни прошедшего времени, ни дущего…» Вот эта опасность - остаться наедине иновением, не имеющим ни прошедшего, абудущего, и поразила Н. Атарова. А ткаавтор равподушен и к мгновению, унего нет даже силы Фауста восклик- ерь: «Остановись, мгновенье, ты прекра- (50 Эго равнодушие привело Н. Атарова к вбхогимости выдумывать детали, кото- ремогли бы задержать внимание чита- ня. Но выдумки эти неоправданны и ви- в воздухе. Порочность такого метода окзния «деталей» сказывается в самом зборе их. Вот эти строки, которые дол- жныотмечать героев Атарова и, так ска- ить, типизировать их. «Он со всеми спорит, горячится. «Ба- ша, милый человек! Баланда!» - бы- бприговаривает он…» Это характер- Вяособенность Алехина - героя расска- «Начальник малых рек». «Великолепно! Привет тебе, Фламбо! I-10-хо! - гудел Шмаков…» - второй крой того же рассказа, также во всех мучаях жизни употребляет слово Фламбо. H. Атаров. Ид-во «Советский Бакенщик в этом рассказе любит ла- тинские слова, особенно «turtus» что обоз- начает дурак. В расскаяе «Аракаритленой шев… «звал жену, она люслушно раздева- лась, как на приеме, оставляя на себе юбку. Он выслушивал ее, просил дышать, кашлять. Аннушка хихикала. Он тискалС ее живот, нащупывал селезенку, говорил: «Вот селезенка хорошенькой женщины». Это называлось у них частной практикой доктора Дробышева». « Искусство понятно всем… Музы- ку, например, понимают даже лошади. То- варищи, почему же нам так трудно разоб- раться в фотографии?». В рассказе «Настоящее время» оратор на диспуте фотографов говорит: Вы замечаете, как схожи одна с дру- гой по методу эти попытки наградить и и само- героев рассказы бытностью». «своеобразием

«В зеленой дубраве» Обнял он девчину, Целуются звонко, -Веселая женка. Хорошая женка! ля - «Василечка», Вы ощущаете цвету- щую молодость Советской Белоруссии, мо- гучий ритм свободного колхозного труда, красоту новых человческих отношений. Сегодии, вотка стремительные тасти ному панами крестьянству Западной Бело- руссии свободу и новую счастливую изн позма Кулешова приобретает осо- бое звучание. С большим художественным тактом сует Кулешов своих героев. Аристина на ранней заре выходит из сидитродной код хоз, где о ней вспоминают и где ей так хорошо работалось. И она говорит мужу, что хочет «пройтись до дому»: Там небо замглилось В предутреннем дыме, явилиов С серпами своими. Все в белых сорочках, Как в гости, одеты, Звенят, как звоночки: - Христинушка, где ты?

Каждого, кто знаком с произведениями белорусского поэта Аркадия Кулешова, должна порадовать его новая поэма «В зе- дубраве», значительная часть кото- рой папечатана (в русском перевохо) во дов». первых же строк поэмы возникает впечатление. что едешь не спеша по ста- ринному белорусскому шляху, среди полей и рощиц, мимо одиноких березок и ветря- ков, плененный своеобразной прелестью монотонного ландшафта, рядом приветливый, невозмутимый, дружелюб- но-лукавый дядька, рассказывающий свою простую и согретую народным юмором «сказку». Покуривая трубку, человек неторопли-Довчата во повествует о том, как звеньевая колхоза «Червонная зорка» (что эначит «Красная звездочка») Христина вышта замуж за водителя полуторатонкиИвана из соседнего колхоза и переехала к нему, но на новом месте заскучала по своему полю и звену. И когда пришла пора убор- ки, Христина, с согласия мужа, вернуласьИван в «Червонную зорку», где ее встретили радостно и снова назначили звеньевой. А отец Ивана, старый колхозникПрокоп был в ту пору в отсутствии, уезжал на границу к раненому сыну и не знал, что Иван поспешил со свадьбой. Возвраща- ясь домой, Прокопкак раз наткнулся на звено Христины (свекор и споха не знали друг друга), и девушка очень понрави- лась старику. Плавно течет рассказ, весь пронизанный горячим июльским солнцем, пропитанный запахами земли и трав. И оттого, что дядька так мягко, с такой любовной улыбкой описывает вам простую этих простых трудящихся людей, вам на- чинает казаться, что вы давно и хорошо знаете и Прокопа, и Христину, и безна- дежно влюбленного в нео баяниста Васи-

БрасУдача А. Кулешова особенно радует по- тому, что этот своеобразный лирический поэт на протяжении поскольких лет как- то не мот найти себя. Начав с такива- душевных и искренних стихов, как «Доро- ри-оспозвзлы. (книга «За песней, за солнцем»), Куле- шов отдал затем дань «исканиям формы» в поэме «Аимонал» произведении па- думанном илишенном художественной правды. Лирический голос поэта уступил место напыщенной риторике. Даже умение рисовать природу изменило Кулешову B «Аммонале». Поэма «В зеленой дубраве» свидетельствует о том, что «Аммонал» был лишь досадной случайностью в творчестве талантливого поэта. Его сила - в умении просто и убеди- тельно выразить чувства и думы близких ему людей в топком ощущении природы. Его стихам присуща особая звучная то- нальность. Он много и плодотворно рабо- тает над словом, стремясь к лаконизму, четкости и упругости поэтической фразы. Жаль, что поэма «В зеленой дубраве» переведена лишь частично, - ведь рус- ский читатель чуть ли не впервые встре- чается с творчеством Кулешова. Впрочем, перевод II. Семынина нельзя признать осо- бенно удачным. Наряду с неплохими от- рывками мы находим и такие «вольности стиля», как «Семь танцев отклею», «Стоит себе, мелет». Приходится отметить, что перевод почти лишен той музыкаль- ности, которая так пленяет в стихах Ку- лешова. В погоне за точностью перевод- чик строит корявые и порою неуклюжие фразы, көторые не дают никакого пред- ставления о художественных достоинствах подлинника. Поэму Кулешова следовало, может быть, переводить более свободно, сохраняя плавность и музыкальность на- родного сказа.

Руссо писал, что он не имест опреде- ленного стиля. Если ему легко и радостно, пишет легким и радостным стилем, ес- ли ему тяжело и грустню, он пишет тя- желым и грустным стилем. Из этих стрем- лений как можно точнее выявить свое от- ношение к миру и вытекал пламенный, острый стиль Руссо. Я не сравниваю Рус- со и Атарова, но нашему автору следовало бы понять, что искусство пачинается там, где есть вдохновение, знание, идеи и труд, но где читатель не слышит запаха пота, исходящего от тяжеловесных выдумок, не ощущает скуки и равнодушия, как возмез- дия за равнодушие и покой автора. Так как все рассказы Н. Атарова оди- наково бессюжетны, не оформлены, то очень трудно остановиться на них для анализа.

с улыбкой смотрит на молодую жену и говорит: - Сходи, мое сердце, Я разве перечу?…

Новые чувства, новое отношение к тру- ху и к человеку характеризуют поэму и героев ео. Вот сцена возвращения Христины в ха- ту мужа. И батька из хаты Выходит вразвалку. Невестка смеется: - Он самый - Макарка!… жизньПодходит к седому, Улыбку сдержала, Он пальцем ей строго Кивает: - Узнала? - НА НОВОЙ ЗЕМЛЕ Б. ЕМЕЛЬЯНОВ 

В рассказе «Араукария» - 22 страни- цы. В них изложена жизнь доктора Дро- бышева с 1905 года по настоящее время. Пошловатый и тупой доктор Дробышев по- лучает в день своей свадьбы от профессо- ра подарок - растение араукарию. За всю жизнь Дробышева араукария дала один побег. По мысли автора, это растение должно, вероятно, служить символом бес- плодности жизни героя. У Дробышева вы- росла дочь. Она комсомолка и выходит замуж за техника. Дробышев собирается подарить араукарию молодым. На послед- ней странице жена Дробышева вдруг про- зревает, что араукария - символ, и по- кушается ее уничтожить. H. Атаров заменил герань, когда-то счи- тавшуюся символом мещанства, араукари- ей. Столь же условны сюжеты и других рассказов. В рассказе «Ночь полета» во имя сю- жетного трюка автор унизил героиню Со- ну Нуриеву. Во время вынужденной посад- ки Нуриева встречает трех колхозников. Одного из них она оставляет у самолета, ве забота о самолете сводится к следую- щему: «Она выпула из заднего отсека моток веревок, бросила его перед костром. - Будет ветер, прикрепи самолет к кустам, - строго сказала она Али, потом внимательно посмотрела на нето и доба- вила: - Дай паспорт».

Так названа эта книга. Может быть, еще лучше было ее назвать «Для новой земли», ибо все в ней - от народа И для народа. Тридцать три года работал над ней поэт За Бугом, за Неманом, за Вислой - в каморке сельского учителя, в солдатской казарме, в царской тюрьме сложены ее первые стихи. В орденоносной Советской Белоруссии спеты ее последние песни. И вся она от первой до последней строки жгуче-современна, остра, наполне- на горем и счастьем борьбы. Книга сдавалась в печать, когда за ре- кой Сулой Орлы над хмурой мглой Клюв свесили понурый и зловещий… Книга выходит в свет, когда границ не существует между двумя частями Бело- руссии. Западные братья Якуба Коласа снова с ним. B был рожден, вступил на землю своих де- дов, поруганную польскими панами. Горь- ка была эта встреча свободного советского писателя со своей родной землей. Я после многих лет Опять взглянул в глаза родимым Край оном глухим одет, Везде насилья след, долам. Кругом кресты, остроги и костелы… Хожу, гляжу вокруг, Знакомых бед как бы читая список, А где ж народ - мой друг?… А где ж посул панов И крики их о равенстве, о воле? В тоске колоколов? Якуб Колас. Избранные стихи.Гослит-Смотрит издат, Москва, 1939 г.

По «тоскливому полю» Западной Бело- руссии движутся красные полки, над польскими замками кружат краснозвезд- ные самолеты, и крестьяне-белоруссы во- локут за шиворот диверсантскую мразь Радзивиллов. С «Новой походной» песней Якуба Ко- ласа вступила могучая Красная Армия в западно-белорусские города и села: Двинем все лихим отрядом На помещиков в поход, Кончим с паном, кончим с гадом, И извечный скинем гнет. Ты вздымайся, стят червонный, К небесам огнем взлетай И над светом полоненным Ясным солнцем заиграй. (Перевод С. Родова) И слышим мы все, как подхватывают эту походную песню освобождающей ар- мии вчера еще подневольные, угнетенные люди. Недаром же корреспонденции из Западной Белоруссии говорят о большой радости, с которой сейчас встречают за- падные белоруссы и украинцы родные им песни Якуба Коласа. Родное слово дошло до них через стертые границы. Словно знал Колас, что близок час ос- вобождения угнетенных его братьев. Слов- но видел он красноармейские части, пере- ходящие границы, и белорусских девушек и дедов, обнимающих освободителей. Слов- но знал он все это, включая в свою кни- гу такие стихи:

И в звоне кандалов? И в посвисте кнутов? И в голоде, и в бедствии подполья? Так вот каков ты, край, Приют моих ребяческих мечтаний! Хлебнул ты через край Легенд про панский рай, Несчастный край подавленных рыданий! (Перевод С. Городецкого) Книга стихов Якуба Коласа - это дневник борьбы и освобождения Белорус- сии, это книга поэта народного по крови и праву, ибо только истиннонародная творческая душа могла тридцать три го-

Впоследствии Сона устыдится своего недоверия и тайком вернет паспорт Али. Но дело не в этом. Почему орденоносец Нуриева, замечательный пилот, бросает самолет, не закрепив его? Это нужно хля трюка в конце рассказа. Оказывается, Али привязал самолет к своей ноге. В языке автора нет запоминающихся образов, метафор, сравнений, которые вол- новали бы и радовали читателя. Встре- чаются стилистические небрежности. «Анна Никодимовна вжалась в тахту и слушала», «Дробышевский жилец с утра заседал по городу», «Однажды в рассеян- ности словил муху», «Его на мгновение построжавшее лицо». «Море было двух цветов - в бухте и за молом» (каких цветов?). Книга Н. Атарова больше походит на книгу очерков, журналистских записей, эти рассказы еще нельзя назвать художествен- ной прозой. Мы вправе требовать от нашей

1936 году поэт посетил край, гле да тому назад сложить такие гневные строки: Каты-лиходеи, Паны богатеи! Мы зовем на суд вас, Подлые злодеи. Вас зовет к ответу Бедный да голодный, Спрашивает смело Голос всенародный… Чьим трудом-заботой - Отвечайте, каты, Строили вы замки, Пышные палаты? Все у нас забрали. Что же принесли вы? То не наше ль поле

Белинский Лермонтове 125-летию со дня рождения велико- го русского поэта М. Ю. Лермонтова ленинградское отделение Государственного издательства «Художественная литерату- ра» печатает сборник статей и рецензий B. Г. Белинского о М. Ю. Лермонтове. Кроме статей и рецензий, как извест- ных, так и вновь установленных за эти последние годы, в сборнике приведены все более или менее существенные выска- зывания Белинского о поэте в письмах к современникам.

Радости много сейчас… Марш победителей в радостном гуле. Солнечный край мой, свободные люди, Песней приветствую вас. (Перевод Н. Сидоренко) Книга выходит во-время.

так тоскливо? (Перевод М. Исаковского)

Настоящее время. Рассказы. литературы идейной глубины и творческой взволнованности. А. АДАЛИС писатель». 1939 г.

чиком, иногда -- устной стенгазетой. В годы коллективизации немало ашугов сла- гали алитационные стихи, полные поко- ряющей искренности, и убеждали целые аулы вступить в колхоз. До революции лучших ашугов пресле- довали и убивали ханы, бессильные их подкупить или напугать. Насмешек ашу- га боялись. В черные дни антлийской ин- тервенции и меньшевистского предатель- ства, в нынешней Пахичеванской автоном- ной республике были казнены два ашуга -старик и юноша, и были заключены в тюрьму крестьяне, которые их прятали. В «Антологии» нет импровизаций времен войны и революции, хотя эти импровиза- ции залисаны и живут в народе. Что ка- сается переводов, то лишь перевод В. Лу- говского из ашуга Гусейна (стр. 355) дает читателю реальное представление о силе ашуга. Большинство других стихотворений этого раздела книги отчасти испорчено ли- тературщиной. Лучше, правдивее некото- рые переводы в разделе «Пародное твор- чество», но и здесь выбор подлинников все же беден. Здесь нет даже прекрасных, известных е народе «баяти» о 26-ти ба- кинских комиссарах («Их кровь была огонь, огонь; враги их уложили спать в огонь; огонь огнем тушили интервенты, но красными цветами встал огонь!…»). Нет чудесной лирической песни «Бедняки нят отогревали» и многих других. Говоря о ляпсусах книги, нельзя умол- чать и том, что комментарии сухи и да- леко не полны. Комментарии же к образ- цам поэзии ашугов и народного творчества вовснедостаточны. Упомянем также и о курьезной ошибке редакторов, которые предисловии к поэме предреволюционного поэта Аббаса Сихат Мехти-бадэ «Поэт и муза» забыли об яснить читателю, поэма частично является переводом… из фралцузского поэта Мюссе на азербайд- жанский язык, а с азербайджанского на русский! Частично же она написана под влиянием Некрасова. Раздел, посвященный известным поэтам Советского Азербайджана, сделан более ста- рательно и фундаментально: в нем разно- образно представлены все выдающиеся азербайджанские стихотворцы наших дней:

Несмотря на неполноту и отдельные не- Самед Вургун, Расул Рза, Сулейман Ру- стам, поэтесса Пигяр и др. По переводам можно составить правильное представле- ние об индивидуальных особенностях, о своеобразном творческом лице каждого по- эта. Как Самед Вургун, преданный песен- ному народному стилю и образцам нацио- нальной классической поэзии, так и сухо- ватый, щеголяющий прозаизмами «свобод- ного стиха» Сулейман Рустам, так и Ра- сул Рза, родственный по приемам револю- ционным лирикам Запада, - все они в своем своеобразии крепко связаны друг другом общностью идей, общностью на- шего советского мировоззрения. Идейное единство, родство тем и мыслей, при раз- нообразии форм - вот что характерно для поэзии Советского Азербайджана, как и для всей советской поэзии. достатки «Антологии азербайджанской по- азии» мы все же вправе еюю гордиться. Самый факт выхода этой книги в свет - показателен и характерен для нашей культуры, для нашей политики. Она бу- дет иметь большое просветительное значе- ние. Знала ли, например, широкая чи- тающая публика, что в Азербайджане, считавшемся при царизме дикой окраиной, яг-существовала остро-революционная, граж- далская поэзия сатирика Сабира и высо- коквалифицированная публицистика Ахун- дова? И что крестьяне этой страны пели наизусть своих классических поэтов, чти- ли имена лучших певцов? вЧеткое слово о принадлежности к азер- байджанскому народу ряда мировых клас- сиков впервые сказано в этой книге. чтоСоветский читатель будет ждать новых сборников литературы братских народно- стей. Он вправе также надеяться, что следующее издание «Антологии азербай- джанской поэзии» будет еще полнее и серьезнее, чем первое, 5

Кер-Оглы, которая гуляет много веков по всем странам нашего и зарубежного Во- стока, имеет свой азербайджанский вари- ант. Именно этот вариант является, пови- димому, первоначальным и основным, так как в эпопее отражены природа и быт восточного Закавказья, в то время каж в иных интерпретациях природа и быт изо- браженыболее смутно или абстрактно. Другое, гораздо более древнее сказалие из неисследованной книги «Китаб-дедэ-Кор- куд» вообще публикуется впервые. ашугов, народных певцов кровная особенность Азербайджана. Ашик и бахши, бродячие поэты, существовали и существуют во всех странах Востока. Уже в наше время из их числа прослави- лись подлинные классики - Джамбул, Сулейман Стальский. Но нигде ашугов не было так много, и нигде их мастерство, в массе, не достигало такого артистизма, как в Азербайджане. К сожалению, этоот отдел в кните никак не удовлетворяет. Выбор мог быть куда более богатым и разнообразным. В «Антологию» не вошли многие плени- тельные шутливые песни, спетые ашуга- ми; не вошел ряд острых политических стихотворений; нехватает прекрасных бы- товых сцепок и импровизаций, прославие- шихся среди азербайджанских колхозни- ков. в области истории - где, наконец, гневные стихи ашугов, позоривших ипро- клинавших в 1919 году английских ин- тервентов? Переводы ашутов бледноваты, пригла- жены, стилизованы, лишены соли и той вдохновенной игры, которой отличаются подлинники многих народных поэтов. Словно переводчики побоялись угловатости, свойственной импровизаторам, или соста- вители не сумели полностью подобрать выразительный материал! Это недостаток, о котором надо хорошенько помнить буду- щим переводчикам азербайджанского фоль- клора. Не гладкие или искусственно-граци- озные произведения характерны, в дейст- вительности, для народных певцов, а очень злободневные, локальные, богатые неожи- данными образами стихи. Настоящий, лю- бимый наролом ашуг является борпом за  новое, передовое дело, утешителем, совет-

«Антология азербайджанской поэзии» общим словом тий, которая определялась «Восток». ота книга вышла накануне радостных славных дней, котда Советская страна азала всему миру, что на земле суще- праведливость, благородство и ішная, нелицемерная человечность. b. 39, ызнаем пароды, не имевшие до совет- власти своей письменности, жившие очаянном невежестве и в пещерной ни- те. С Октябрьской революцией для них Ашла пора чудесного расцвета; они жи- сейчас по-новому, по-человечески. себе представить, что еще отцы и ери многих наших культурных людей только были неграмотны, но имели о атности самое смутное понятие, свя- не с фантазиями о волшебстве или о еще трудней представить себе, что ошой из прекрасных стран Закавказья народ с огромным историческим про- с огромным культурным наследием, памто об этом не знал. Как дикарей и кемцев» третировало этих людей тупо- е царское чиновничество, А ученые, жжики, исследователи, литераторы «ци- изованной» Европы и России, идя на у колонизаторов, сбрасывали со драгоценную древнюю культуру оисленного и славного народа! Как могло случиться? А таҡ, что страна расоматривалась то как некий при- Персии, то как некий придаток Тур- сваливалась буржуазной наукой в меформенную и пеструю груду поня- удивительным образом, книга око- пойдет речь, перекликается с со- ни на западном рубеже Советского изахотя она посвящена народу, живу- му за тысячи километров от Украины Белоруссии, одному из великих народов шго Советского Востока. первые в истории мировой литературы шла «Антология азербайджанской поэ- Во многом она несовершенна. По все хочется поблагодарить ее организато- нынешнем Кировабаде. Физули, прозван- ный во всех странах Востока «сладчай- шим» и «отцом поэзии», … азербайджа- Мирза-Фатали Ахундов - друг рус- ских декабристов, знаток европейской ли- тературы, философ-материалист поборник нового алфавита и женского взбудораживший в свое время молодежь Турции, мусульманской Индии, Ирана, Аравии, азербайджанец. И нашим чи- тателем овладевает радостное волнение. Торжество справедливости вот что мы видим в этом восстановлении исторической правды. равноправия,Искусство Персидские шахи, обесправившие и по- работившие азербайджанский народ, много веков тому назад, меценатствовали в сво- ей резиденции - Ширване, воздвитнутой среди потрясающей народной нищеты. Они собирали вокруг себя ученых и поэтов, из которых большинство были азербайт- жанцы. Но писать книги разрешалось только на «государственном»-персидском языке. Этот запрет был источником глу- боких нравственных страданий для таких поэтов, как Физули и Вагиф: об их стра- даниях и борьбе мы читаем в бессмертных стихах и песнях, приведенных в «Антоло- гии». (0 верности этих классиков родному народу правильно и хорошо рассказано в предисловии к «Антологии»). Читателю предстоит много часов радо- стного удивления. Он найдет у Вагифа жемчужины, не уступающие лучшим об- разцам классической лирики; он узнает лермонтовскую горечь и мрачную библей- сккю силу Видади (прекрасные переводы B. Луговского и Е. Симонова). Он пора- зится изощренной әмоциональности Вазе- ха, перекликнувшегося на Востоке с ро- мантиками Запада; он назовет сатирика Сабира «азербайджанским Гейне», «азер- байджанским Некрасовым», Особое место занимает в этой кните на- родный эпос, Эпопея благородного разбой- ника, вождя бедняков, великана и певца

Болонизаторы, концессионеры, хозяева по-ец. ных» территорий, колониальные чиновни- ки, искатели наживы косвенным своим Отдельные полноценные, а порой и ге- ниальные научные исследования по ис- тории культуры колониальных стран и угнетенных народов не могли пробить брешь в общей инерции, Узбеки, туриме- ны, азербайджанцы, народы Дагестана трактовались в буржуазной литературе, как носители некиих иранских, турецких и прочих «влияний»… влиянием на литературу создали в ней это отношение к Востоку как к месн таинственному, «экзотическому». В «Антологии азербайджанской поэзии» мы встречаем давно известные име- на, имена знаменитых поэтов, которым в течение десятилетий и веков подражали не только в странах Востока, но и в Европе. Физули, Низами, Вагиф, Вазех, Мирза- Фатали Ахундов, Сабир все это про- славленныю мастера, бессмертные характе- ры. Но Физули и Низами причислялись к лику иранских лириков и эпиков; Ваги- фа вообще не переводили на европейские языки; стихи Вазеха смаковались в узких кругах интеллитенции в Германии и в Ан- глии… А гениальный гуманист и просве- титель Мирза-Фатали Ахундов считался в канцеляриях русского наместника беспо- койным татарским писакой и «туземным» фельетонистом, Так была обокрадена ис- тория азербайджанского народа. и если между Низами и Ахундовым лежит дистан- ция в семьсот лет, значит, се обкра- дывали в течение веков. Наш читатель узнает, что прославлен- ный Низами, чей юбилей будет скоро праздновать вся Советская страна, азербайджанец, родился в городе Гандже,

Литературная газета № 53