Т Е

П И

С А Т Е ЛЬ Н А Ф Р ОН ПРОЩАНИЕ Прощайте, прощайте, друзья фронто- вые, Пора расставаться, … окончен поход! Нам песня напомнит про дни боевые, И память о них оживет! Была на границе плохая погода, В дожде итумане вставала заря… Вовек не забудет участник похода Семнадцатый день сентября, Мы вспомним, как сердце от радости билось, Когда на рассвете пошли мы за Збруч. Казалось, что яркое солнце явилось, И нет ни тумана, ни туч. На подвиг просился любой доброволь- цем, Когда мы с панами затеяли бой, вас. ЛеБЕДЕВ-КУМАЧ С ФРОНТОМ

ФЕЛЬЕТОН В АРМЕЙСКОЙ ГАЗЕТЕ виденное, но и для то- тобы учить ви Но еще больше надо Во время одной из персидских войн афиня- не попросили помощи у ВИКТОР ШКЛОВСКИЙ  спартанцев. Спартанцы прислали одного хромо- го старика, Это было исполнение дого- вора о взаимопомощи. Но старик был поэ- том. Он сложил такие песни, что была выиграна. Тот поэт приехал в Афины без библи- отеки, без пишущей машинки: кажется, с ним была флейта. То, что он делал, было совершенно зло- бодневно, по-нашему -- газетно. По жан- ру старик был лирик.

ШКОЛА ПИСАТЕЛЕЙ СЛАВИН, людей, за которыми сле- дишь, за которых вол- нуешься. «Слышали, у Федюнинского была вы- лазка?. Утром три раза бомбили Заиюльева…» Перелистывая свои фронтовые блокноты, снова вспоминаем этих нудесных по мы дей и героические их дела. Вот запись, сделанная в одной из траншей. Мы сидим на земле и говорим с человеком, который полчаса назад водру- зил красный флаг на высоте Зеленой. Это невысокий, худенький на вид боеп, как бы самой природой созданный для «пись- менной части». Но внешность обманчива. Он мастер рукопашной атаки. Напюр и спокойствие заменяют ему физическую силу. А вот другая запись. Мы у подножия соседней высоты. Почь. Под холмом с приглушенным сви- стом бьет наша батарея. Неторопливо па- дают капли дождя. B окопах тихо, но оживленно; пахнет мокрой землей и бен- зином. Бойцы перекидываются между со- бой короткими фразами. Через двадцать минут они пойдут в атаку. В дновниках у каждого из нас записаны их разговоры перед боем - драгоценный материал для наших будущих работ. ЛАПИН, Л. ХАЦРЕВИН посчастливилось в течение двух месяцев Б.   Работа эта была для нас незабываемой школой. Мы близко узнали людей Красной Ар- мии - высоко сознательных, храбрых, неутомимых. Мы хорошо познажомились с могучей и великолепной техникой Красной Армии. В штабе мы увидели, как строится план победы, а на поле боя были свиде- телями того, как он осуществляется. Мы с увлечением работали в нашей ма- ленькой полевой газете. И сейчас, ког- да она удостоена высокой боевой награды, нам приятно сознавать, что в арсенале боевого оружия Красной Армии есть и пе- ро писателя. Каждый день мы знакомились с новыми людьми - бойцами, командирами, комис- сарами. В записных книжках появлялись новые фамилии. Прибавляется количество

Паныс озлобленьем сражались вначале, Потом разбежались в испуге паны, братья-селяне с восторгом встречали И братья-селяне с восторгом встречали Отряды советской страны. Мы шли, разбивая шляхетские гнезда, Очистилось небо, не стало дождя, Нам ночью светили осенние звезды, И грело нас имя вождя! 

веду- щие людей. Писатели в армии работали довольн Они помогали товарищам-журналистан, повышали их требовательность к себе. тельно. Но все же мы обычно работали описа- Между тем надо было писать фельето-  ны, статьи. явлений. зам. Статьи для того, чтобы об яснить связ А фельетоны - в дополнение к прика.  Под Тарнополем, под Львовом, под Гал- чем много было набросано оружия. Автомобили лежали на дорогах, покоже на пустые консервные банки. Лежали раз- битые штабы, бумати, которые везлив каких-то разбросаны по п- лям. Гуси, белые и жирные, несомне- ные гуси, не потерявшие свою ценность, бродили среди обессмысленных документв. Польские солдаты и офицеры бросали оружие в лесах. Пушки и тягачи застаз- ляли дорогу. Идет боец, и у него весь пояс спереди и сзади увешан револьвера- ми, У бойца пробудилась жажда коллекц- онировать. Он обезоруживает все новых  новых людей. Пробует патроны. На войне это неправильно. Оружи должно быть однотипно. И надо где оно находится. Но боеп взял оружие с боя, Он зал- тересовал им. Действительно, парабелу очень хорошо сделан, и его приятно де- жать в руке.

много.

Землей галицийской мы шли - и за нами Впервые свободно вздыхал человек, И там, где зажгли мы пурпурное знамя, Прощайте, прощайте, друзья фронто- вые, Пора расставаться, … окончен поход!

Он был злободневен так, как злободнев- ны были творцы античной трагедии. Тра- гедия основывалась на мифе, но обраща- лась к таким живым чувствам зрителя,  что раз одного драматурга оштрафовали за то, что он заставил театр рыдать. Не падо думать, что история оды - это история сплошной неудачи. Оды Ло- моносова, олы Державина это прекрас- ные злободновные стихи. Конечно, «Евгений Онегин» с его точ- ной картиной быта тогданнего Петербур- га. с книгами, модами, балетом еще злюбодневнее. Великое искусство не боится злободнев- ности. Развязка «Анны Карениной» Л. Толстого была злободневна настолько, что Катков не решился напечатать ее в своем журнале, заменив беглым переска- За злободневность поэзии боролся Мая- ковский, который сравнивал свои стихи оружием и древним акведуком, тяжель сработанным и долго служащим людям. Это к разговору о короткой работе. Армия была на походе. Мы поехали армией. Нет библиотеки, нет справочников. Ча- сто нет умения говорить с огромной дви- жущейся аудиторией. Писать надо сегодня, а хочется смот- реть, не отрывая глаз, не переводя их бумаге. Писали мы по-разному и больше всего описывали. Между тем искусство создано не только для анализа жизни, но и для построения жизни. Красная Армия строила жизнь. очевид-Всякой Я помню, под Львовом, у одинокой, све- жей, украшенной цветами могилы, челове- ка с широкими скулами и крупными, слегка желтыми зубами. Он пришел к могиде товарища. Рядом с ним стояли мец из соседней колонии и украинеп- крестьянин. ра-Медленно, по-русски, повторяя по-раз- ному одну и ту же мысль, чтобы она была понятной, рассказывал боец, но, калмык, о разделе земли, вежливо и терпеливо отводя разговоры о колхозах. дро-ого человека по так важно опи- сание гор, лежащих перед Львовом, не так важно описание Карпатских гор и быст-

Войцы-коммунисты, бойцы-комсомольцы Нам песня напомнит про дни боевые, И память о них оживет! Отважных вели за собой! 

ЕВГ. ДОЛМАТОВСКИЙ П О Л Н О ЧЬ На стенах висят клыки В старом замке родовом, Окруженном темным рвом, С башней, где живет сова, Где на гребнях стен - трава, В древнем замке родовом Рыцарь с круглой головой, Рядом - в каске часовой. Ночь сегодня проведем. Свет лиловой лампы слаб, Бледен луч штыка Нашего полка. В замке расположен штаб Карту смотрит лейтенант: Здесь берлоги польских банд. Августовские леса Завтра мы пройдем. Ранней осени краса Спят казаки на полу, Радио поет в углу, Никнет под дождем. Джаз бубнит и телеграф А с портрета старый граф На меня глядит. Медленно гудит.  «Что мы видели

По углам блестят штыки Радио поет в ночи, Полночь настает! А в Москве, в Москве у нас Радио поет. На Москву переключи Бьют часы двенадцать раз Древних башен тишина Так недалека, Ниточка гудка. В звон курантов вплетена Может это синий ЗИС К набережной мчится вниз? Вдоль Москвы-реки? Может ты сейчас идешь Легкий глянцевитый дождь, Тихие гудки. И звучит над миром гимн И зовет вперед. Каждым словом дорогим Полон наш поход. В латах рыцари стоят. …На полу казаки спят,

ИЗ ДНЕВНИКА Это были горячие дни. Союз писателей Бе- лоруссии почувствовал себя мобилизованным. Писатели уходили в М. сти, в походные ции красноармейских ЛЫНЬКОВ листков. Долматовский и Исбах счастливцы: они уехали еще из Смолен- Красную Армию именинниками. Их тепло провожали, давали им советы; чтобы не забыли перо, нитку, иголку, запасной блокнот, коробку папирос, аварийную пач- ку махорки. Само собой подразумевалось оружие. Само собой подразумевалось, что его нужно беречь, как зеницу ока. Смотрите, чтобы не подкачали, говорили нам. И мы давали торжественное обещание Не подкачать. Ставились перед нами и конкретные требования. Народные поэты Белоруссии Янка Купа- ла и Якуб Колас просто, без обиняков поставили нам ультиматум; - Не возвращаться в Минск без За- падной Белоруссии. * Прямо на дереве в лесу гремит радио- рупор. На земле, сидя, лежа, расположи- лись бойцы, газетные работники и сосре- доточенно слушают историческую речь Вячеслава Михайловича Молотова. Не в пору засигналил пофер. Ему машут ку- лакамине мешай. Начинается дождь его не замечают. И сам собой в бело- русском лесу возникает и долго не смол- кает взволнованный митинг. Взобравшись на патронный ящик, Петрусь Бровка чита- ет стихи «Западным белоруссам». Довольно мучил вас проклятый польский кат. Ты руку помощи прими, родимый брат, Да стинет польский пан! Настал победы час. Пусть реет красный стяг, об единяя * нас. Как ожесточенно скрипели перья, как мучился и волновался редактор Носов, когда вынашивался и рождался первый походный номер «Красноармейской прав- ды». Над каждой строкой - митинг, над каждым стихотворением - совещание. 0 передовой и говорить не приходится - ее делали всем коллективом, растили и пестовали, лелеяли, как малого ребенка. И приятно было сознавать, что в газету, с которой переходили границу наши части, были вложены и твои силы, частица тво- его сердца. Петрусь Бровка, Луговской, Долматовский ходили, как командармы: их стихи пошли на первой странице. Из Минска писатели стали раз езжаться, кто куда, В города, в села, в боевые ча- ска. Они уже там. Эрлих, Борис Левин, Луговской где-то в частях. Куда-то прое- хал Лидин. Группа белорусских писателей - Бров- ка, Гурский, Глебка, Панченко - трудя- тся в «Белорусской звезде». Они уже ско- лотили актив. Им помогают наши «штат- ские» товарищи: Купала, Колас, Бядуля, Климкович, Чорный. Наступает время самой напряженной работы. Что ни день, новое событие, но- вые вести, молниеносные рейды Минск- Волковыск-Белосток--Минек. За ночь ту- да и обратно. Товарищи работают, как надо. Со всех концов к ним уже идут «личные» письма, заметки, корреспонденции. В поездки за материалом, чтобы не было обидно, ез- дим поочереди. Ревниво прислушиваемся- а как читатель? Что он говорит, хвалит, ругает? Каждой читательской похвале мы были рады бесконечно. Наша газета предназначалась главным образом для населения. Столько надо бы- ло рассказать өму! О жизни в советской России,наших вождях,партии,ман, волчьем лице панства. Бывали тяжелые дни вынужденного про- стоя. Дни передвижений и перебросок с места на место, когда терялась связь с «собственными корреспондентами», - на- шими красноармейцами и командирами, рабочими и крестьянами Западной Бело- руссии. Но и тогда находилась работа. Ее всег- да было много. Беседы, читки, выступле- ния, и мы получали огромный материал. Дочиста исписывались блокноты, писате- ли делали впрок заготовки. Сколько мы видели! Мы видели настоя- щих, живых героев в тот самый момент, когда они утирали с лица пот и кровь, видели новую землю, доподлинных фабри- кантов, всамделишных князей. Будет что рассказать внукам. * Интересны были наши первые лите- ратурные вечера. Вспоминается один. Те- атр был заполнен. Ильенков, Шаповалов, Исбах и я - несчастные прозаии. Не могли же мы сплошь «презренной про- зой» занимать своих слушателей. А поз- ты куда-то девались, поэтов не было, и мы паспех переделались в служителей муз. Мы читали стихи своих друзей. Успех превзошел всякие ожидания.

30M.

Приказать сдать оружие можно. Но вне единственный путь,

Василий Иванович Лебелов-Кумач в писал стихотворение о трофеях, в сти он ивобразил человека, увешанного орт-  жлем, смешным.

керез два дня ходячие артиллерийски склады исчезли. Стихи уничтожили вредную моду. В полях лежали автомобили. Они был внутри пестрее, чем пветы в Ботани ском саду. И все вымазаны глиной. Польские паны усвоили себе предста ление о защитном цвете.

Между тем нет защитного цвета человека, который не владеет небом. Машины стояли прямо на брюхе. Ком са укатились.

Белоруссии» «Дорогие товарищи советские писатели! Мы, дети трудящихся г. Гродно, всегда со вниманием прислушивались, как наши родители рассказывали слышанное ими по радио, как живут советские дети, как ботают и живут их родители. Как хорошо всегда было на сердце, как радостно было слушать родителей. Мы хотим сами убедиться в красивой и хорошей жизни советских детей Про- написать для нас книжечку, и У вас, в Советском Союзе, дети наверно ложатся спать спокойно, а мы всегда жали, нас пугали погромами. сим вас напишите в ней всю правду, как живут и учатся наши товарищи в хорошей совет- ской стране Нам оказали, и мы верим, что когда у нас будет советская власть, мы будем все учиться и вырастем большими образован- ными людьми. Примите наш привет от чистого сердца и передайте его советским детям». C большим вниманием писательская аудитория слушала рассказы приехавших товарищей. * * * Виссарион Саянов заканчивает новую повесть «Беглец». В повести показаны по- следние дни бывшего польского государ- ства, незадачливые правители которого трусливо бежали, бросив народ на произ- вол судьбы. Заканчивается повесть широ- кой картиной -- вступлением в Западную Белоруссию героической Красной Армии, пришедшей на помощь единокровным братьям-белоруссам, «Беглец» написан по материалам, собранным В. Саяновым во время поездки по Западной Белоруссии. Повесть будет печататься в журнале «Звезда»

в Западной ЛЕНИНГРАД. (От наш. корр.). «Что мы видели в Западной Белоруссии» так назывался вечер, организованный Домом писателя им. Маяковского На вечере вы- ступили недавно вернувшиеся из поездки по Западной Белоруссии ленинградские пио Зеернам пица, И. Зельцер, Л. Карасев, Ю. Гер- А. Штейн, В. Лифшиц и М. Чуманд- рин. … В одной из деревень толпа крестьян окружила автомобиль, в котором, вместе с бригадой ленинградских актеров, ехал и Юрий Герман. Мужчины, женщины, де- ти - - все были страшно возбуждены. - Что Что случилось? - спросили ехавшие в автомобиле. Оказалось, что в этой глухой деревушке сегодня впервые открылась школа, Из города приехала учительница, а в кресть- янском комитете об явили, что учить бу- дут всех ребят, причем учить на родном белорусском языке. И всех бесплатно, Все это не укладывалось в сознании людей, беседовавших с советским писателем: - Может ли это быть, чтобы учили всех детей, и учили бесплатно… Нет ли здесь какой-нибудь ошибки? Но так же, как и эти крестьяне, не ве- рил своему счастью и инженер, который после долгих голодных лет получил работу по своей специальности, А белостокские артисты, познакомившись с Черкасовым, не могли понять: как это артист может стать членом парламента… У каждого из писателей были волную- щие встречи, незабываемые беседы с людьми, которые навсегда прощались с нищетой, бесправием, гнетом. M. Чумандрин огласил волнующее пись- мо группы гродненских ребят к советским писателям:

не-Хороший фельетон сохранил бы маш ны целыми. Хорошая статья облегчила бы дорог сбоку кот могучим вереницам танков, рых медленно тарахтели обозы. технически совершенной зрип нужна литература. Надо литературно обжить технику т как за тысячу лет литература обжл  описание пейзажа. Мы очень много увидали, увилали

рых, пенных рек, полных шума, шипящих только войну и не столько войну. виздухом, круто камнях. Ему важно построение повой жизни. на увидали советский народ,увидали раз, что у советских речей есть золот покрытие и железная подпись. Мы узи

Умение видеть не обще всем. Описывать надо не только для того, чтобы запомнить ли не только армию, но и мысль в де. СТЕПАН ЩИПАЧЕВ СОВЕТСКИЕ МАШИНЫ Хрустели тяжелые шины. Над речкою мостик горбат. Катились на Запад машины От Збруча до самых Карпат. Пехота не шла - пролетала. В машинах - лишь ветер в лицо. Походная пыль оседала На серые каски бойцов. Мы вышли в поход по приказу. Шли утром, и в полдень, и в ночь. На кузовах «эмок» и «газов» Сверкал под Карпатами дождь. Когда в галицийские дали Шли танки -- посланцы труда, Деревья к земле припадали, В реке разлеталась вода. Шли танки. Овинец им не страшен, Их пушки сдержать не могли. Они, как товарищи наши, Под пулями нас берегли.



C. БОНДАРИН

Науруз, сын шагида, выступает в ро- мане наиболее обобщенно, почти символи- чески. Общий музыкальный тон романа те- ряется лишь там, где, видимо, автор рас- полагает меньшими знаниями и слово его не оживлено поэтической симпатией к изо- бражаемому. В изображении же Науруза тон этот почти безупречен. Страницы, по- священные духовному воспитанию юноши, его встречам с людьми труда, охотниками и абреками, наконец, описание его охот- ничьего подвига, когда, защищая достоя- ние любимой подруги, юноша убивает ор- ла и потом медведя, - эти страницы пол- ны силы, точности, выразительности и поэтического обаяния. Безусловно образ Науруза, в котором выражены общие на- родные черты - разум, честность, смет- ливость, мужество и наивность, - следу- ет считать центральным образом романа. Однако автор заслуживает и несколь- ких упреков. Науруза везут к князю Темиркану Ба- таеву, внуку знаменитого Абдаллы, что- бы молодой охотник преподнес князю шкуру медведя. По дороге, при в езде в слободу, среди других диковин, поражаю- щих целомудренное воображение горца, Науруз видит строевое учение казаков. Ка- зак сделал ошибку, и начальник отвесил ему затрещину. Эта затрещина звучит слишком громко. Она нарочита. Перед на- ми плохой литературный прием, когда ка- кая-либо деталь появляется механически для того, чтобы механически же связать- ся с другой леталью… Дальнейшая сцена на крыльце батаевского дома, когда Нау- руз и сам получает незаслуженную опле- уху от того казака, которого утром рил начальник, вправе иметь свой само- стоятельный смысл и свою логику. Обида Науруза и его простодушный, смелый вет на обиду совершенно не нуждаются в вынужденном родстве со сценой на ка- зачьих учениях, Художественное чутье несколько изме- няет Либединскому и в других сценах, толкующих образ Науруза (сцена на рын- ке, встреча с уличным торговцем). И тутР есть нарочитость положений, неестествен-

поведывал Хаким. - Не знаю,что 1 сселаешь, зло, торжествующее над тобой, но ты увидишь… Батаев не гнушается родстви побратимством, он сам придет к тебе кушать соли-хлеба, а между тем все пасете стада Батаевых, все аренде земли Батаевых, все вы в долгуу Ба вых… Эй, Тхамали, мужицкое войко с бравший, солнце князей потушв солнце холопов зажегщий, эй, Тхамал. И вот уже старинная разбойно-куша ская тропа, та самая тропа, которув когда прошел сильный Батай, онаа сится на карту: по ней пройдет нодорожный путь, обещающий ботеон Внук князя Абдаллы чувствует, вак круг него отношения чести сменявте ношениями торга, наживы. И Наурга слу-вольнолюбивого Хакима, судьбой и готовится в мстители… Очевидно, дет бойцом революции, которая прва свое лоно оскорбленный народ, уст тем самым противоречия между пр сом, достоинством и свободой. Вот какую картину сообщает нам га Либединского «Батал и Батай». главном,направлении произвее безууловно удалось, хотя оно и пр дит впечатление части еще более ного замысла. Предчувствия успеха оправдались. Не столько сюжет, сколько симва этим произведением, и его слова как бы обещьв возвращение Науруза: «Конь еще перескакивал через как рвы, пронесся в степь, и тут Науруз вый раз оглянулся… Как давно нача атапогоня!… Но сейчас подв двухконосящий его на себе с женной быстротой, котораява конь был добыт угоном, наполняло достью душу Науруза. Да, он своих врагов овечий пастух, теперь всаднино не при князя, а всадником - свободных всегда».

ность и преднамеренность, а в спене со свистульками не оправдывает себя прием сказочной гиперболизации, искусно приме- няемый Либединским в других случаях. Атмосфера фантастичного на этих страни- цах не удержалась. К слабым сторонам романа нужно от- нести неудавшиеся фигуры чудаковатого, самоотверженно влюбленного в горный край ученого ветеринара Отрокова и его приятеля Джафара Касиева. Несмотря на обилие деталей, образы философствующего Отрокова и молодого прогрессивного чело- века, сына муллы Джафара, - невнят- ны. А история с сектантами, к которым попадает спасающийся от погони Науруз, - это уже скорее демонстрация картин быта и нравов, чем логическое развитие сюжета, художественная необходимость. И невольно задумываешься, почему так чилось? Почему так плохо удалась автору эта часть романа, которую едва ли мож- но считать наиболее трудной? хороши слова и правилен их поря- док, но что-то утеряно, чувствуется огра- ниченность мысли, некоторая фальши- вость, напряженность усилий… Не потому ли теряется радостная естественностьи убедитльность произведения, что автор оторвался от истины, эти мотивы не толь- ко не продуманы им, но и не нашлось для них душевной, поэтической симпатии. Вудрое поэтическое познание заменено умозрительными приемами. Но, повторяем, эти ошибки мало вредят общему впечатлению, Краснорениравляет вый лаконизм труднейших стельные на побеждает. уда-«Баташ и Батай» - так названо про- изведение, котороевернее считать не ро- маном, а повестью, и его основная тема от-отношения между представителями родов. Время развивает эти отношения, события сближают эти роды и отталкива- ют, страна уже ушла под закон русско- го пара, умный книзь считает, что без подчинения парю не будет блага. Иначе понимает благо шагид Хаким, отец Нау- «Посмотри вокруг и ужаснись, - про-

«Баташ и Батай» - Я хочу жить без тебя, - ответил Баташ. И Батай убил Баташа». Батай хочет избежать кровомщения тем, что своими руками вырывает канаву, к посевам Баташа приводит воду, и дарит канаву Баташевым. Здесь, у первой воды, Батаю приходится поклясться, что он и потомки его будут защищать селение, ос- нованное вблизи разбойной тропы. А Ба- ташевы поклялись подчиняться Батаю, ис- пытанному военачальнику, Так началась история Баташевых и Батаевых. Народные предания неизменно сохраня- ют зерно истины в толковании событий, которых они касалотся. Чувство поэтиче- ского всегда смежно чувству истины. Поэт умеет найти истину и умеет воспользо- ваться словом народа в меру художе- ственного такта. Эти свойства обнаружи- вает в своем новом произведении Ю. Ли- бединский. Глубокое, прочное. неравно- душное познание материала проглядывает всюду, и это подкупает читателя не мень- ше, чем самый замысел романа. автора есть возможность выполнить свой замы- сел. Вернее даже сказать так: у него есть на это право. Любовное, страстное и вме- сте с тем тактично-сдержанное отношение к тому, что предстоит сделать, создает это право. Века охватывает повесть о крестьян- ском роде Баташевых и княжеском роде атаевых, «В памяти каждого человека,Так говорит Либединский, - на всю жизнь остается какое-то одно мгновенье детства, выступающее среди тумана снов, сказок и мечтаний. Так, в памяти этого народа из мифов и сказаний, образуя первый соз-В нательный миг его жизни, выступает ис- тория Баташа и Батая». Горские и кабардинские мифы и леген- ды подсказывают Либединскому путь для развития повости. Княжеские феодальные распри, народные восстания, борьба кня-

зей против народного героя Тхамали, ук- рощение вольнолюбивых и экономическое подчинение слабого сильному - образо- вание сословного общества, - это об- щая схема, но повесть Либединского дает счастливый пример: не готовая социо- логическая схема руководит художником, а, наоборот, художественное познание под- тверждает знания науки. К тому времени, когда русские овладе- ли Кавказом, Баташева долина уже вся заселена. И, собственно, в это время на- чинают выступать основные герои ро- мана. Всей Баташевой долиной владеет те- перь князь Абдалла, смолоду рубивший- ся с русскими, а потом в ответ на обви- нения в измене сказавший так: «Наш бог - бог воинств. И если он настойчиво дает победу над нами ве- ликому русскому падишаху, то иного зна- мения ждать не хочу…» Восемнадцать внуков и четверых сыно- вей потерялАбдалла в этой борьбе, и его род продолжался лишь в сыне, родив- шемся отновой, четырнадцатилетней жены. Род Баташевых все разрастался. Бата- шем построенный дом стоит на том же месте, где котда-то Баташ развел первый костер. Но Баташевы давно не живут в старом доме, и многих из них увело из родного селения - кого война, кого бо- гатство, кого бедность, кого любовь. выделились и те Баташевы, отец которых, Исмаил, просил у Абдаллы пок- ровительства и быы принят в княжескую ограду, то-есть отдав себя и свой род в повиновение князю, породнился с ним. семью этих Верхних Баташевых по- пал сын непримиримого врага Батаевых, возвращенного из Сибири. Шагид Хаким не устает проповедывать ненависть к князьям, оскорбившим народ изменой, и погибает в схватке, оставив малолетнего Науруза.

Роман Либединского своеобразен по складу. Его затрудненная композиция под- сказана общим замыслом - выразить ис- торию горского народа, его духовный об- лик. Побуждение высокое, задача трудная, Побуждение это, ощутимое с первых же страниц романа, настораживает читателя, но и тотчас же привлекает своею смело- стью и значительностью. Симпатии чи- тателя пробуждены и, хотя роман разви- вается медленно, тяжеловато, его начало уже обещает исполнение желаний. «Баташ одолел последний под ем, взо- шел на перевал и сразу увидел новые земли. Никто из его племени не отвали- вался подниматься на этот перевал: из- за него в середине лета вставало солнце. И взбираясь, Баташ опасался: а вр за гранью перевала откроется ослепитель- ное и жаркое солнечное гнездо. но не, гнездо солнца передвинулось дальше. неисчерпаемых недр земли поднялись но- вые горы, в их об ятьях лежала эта зом- ля, которая должна стать землей его ро- да». На этой земле Баташ посеял пер горсть ячменя и построил первый дом для своего племени. «Но вождь племени, Батай, судья и воин, купец и доблестный грабитель ка- раванов, пошел по следу беглецов и на- шел их… Почему ты ушел со своего места? спросил он Баташа, скотовода и охотни- ка, землепашца и разведчика новых зе- мель. 



1939 г.

 4 Литературная газета № 65