Проф. Степан ТУДОР

А. БУГУЛЬМИН

Освобождение слова и быстрый рост украинской интелли- Во-первых, пирокий симпатий к СССР у генции.

Главное впереди большой станции, пытается осилить боль- шие проблемы, проблемы роста совет- ской женщины, переустройства советской семьи, Она правильно разметила позиции, нашла движущие социальные пружины. Но попытка все же оказалась далеко не полноценной. Автор старался, но не сумел в этом рассказе проанализировать и осмыслить два отрицательных образа: карьеристаи делягу-обывателя. Началь- ник «станции с буфетом», ревностный служака, но никудышный общественник, задуман хорошо, с едким юмором. Но у ав- тора нехватает творческой воли ни дотя- нуть своего героя до логического конца, ни перевоспитать его. и когда этот чело- век, все-такисоветский, все-таки по- деловому честный, пишет гнусное клевет- ническое письмо начальнику политотдела, такому действию не веришь и верить не хочешь! Он идет на грязный, антипар- тийный поступок только потому, что тер- пит любовное «фиаско» у общественной работницы. Как это преувеличено, как неверно! Вообще многое неверно и преувеличено в этом рассказе, который кажетс пер- вого взгляда грамотно и приятно налисан- ным, Преувеличено авторское восхищение начинающей общественницей, вчерашней обывательницей, Матреной Дмитриевной, которая находит в себе достаточно ума и силы, чтобы опекать женцину, парторга Лютикову, в невзгодах ее семейной жиз- ни. Неверен и приторен образ этого парторга, худой, некрасивой, но «за- мечательной» женщины, которая страла- рассетохоодностиа ет от холодности мужа, нуждается в опеке и вмешательстве «жен-обществен- ниц», но ими же руководит в работе сво- ей железной рукой. По-человечески гово- ря, как-то стыдно становится читателю от образа этой женщины-парторга, равно и от ее вязкой слабости и от ее надрыв- ной демагогической силы. Она звонко произносит речи, поет в вагоне, «пригла- шая к песне весь мир», ищет духовной овной ласки у своих подшефных подруг, словно у более сильных, и тут же негодует на их заботы, как капризный больной, Все это, может быть, и случается в жизни, но в жизи большевика, большевички должно быть нечто «главное»: оно далеко не только в речах, в песнях и в переси- ливании своих недугов, Этого «главного» автор не нышел. Секретарь парторганизации Рацис муж Лютиковой, -- нето карьерист, нето фат, нето падкий на удовольствия чело- век, мечталщий щий об уютной, «краси «красивой» жизни в городе. Мечтать не возбраняется и о личном благополучии, лишь бы чело- век хорошо, честно работал. Автор не по- аеобобщатьаактеризо-образ казывает и, кажется, сам не знает, в чем подлинное внутреннее преступление Раци- са. Намекается лишь, что он работает хо- лодно, неодухотворенно. Но автор не рас- крывает эту черту до конца, не об ясняет, не разоблачает, Под давлением женщин- общественниц Рацис меняет высокомерное и недоброе обращение с женой на нежное, Но разве в этом дело? И разве естествен- но подобное поведение для самолюбивого человека - будь он хорош или плох? Скрытой остается самая суть характера.Почему Образ Рациса написан трусливо. «Петь по-

E B f. ) a. Th g. . мы, молодые писатели, рожденные пповой войной и ей обязанные своими ранами, духовными и физическими, все ны росли под влиянием великого деятеля зпадноукраинской литературы. Я говорю замечательном писателе Иване Франко, трупнейшем из духовных сынов Западной Его мощная фигура ытелей е над предвоенной эпохой; в это время он начал работать, набирался сил, в это вемя сильнее всего проявил себя, потряс зитвердевшую совесть окружавшего его ме- шынства, увлекал за собой бедняцкую мо- лодежь и пугал реакцию радикальностью своих взглядов, поступков и призывов. дечеловек Физически отошел от нас в год империалистической войны, не овшись революционных едвитов, про чувствием и ожиданием которых было пол- его молодое творчество. И тем не ме- не влияние Франко сильно и в наши захватывает нас, действует в нас, вается в больших и малых фатах рашей действительности, в явлениях на- ней литературы. Старые философы рассматривали боль- ше и малые явления мира (и другим пватовали так поступать) in specie aeter- - с учетом вечности. Голько так, их мнению, можно было истинно поз- вать все вещи в этом мире. . Сагодия большие и малые явления на- сооо отного фанта огроной шются с учетом одного факта огромной ной шестой земного шара (теперь даже больше, чем на одной шестой) СССР, осу- шествляющего волю рабочих и крестьян, масть Советов. Великий факт существования СССР ока- вает свое влияние на все угоски зем- вого шара, на решения дипломатических кабинетов, на калькуляции моргановских вонцернов, на моральное состояние пнщика мелкой ткацкой фабрики в пред- 0местьи Калькутты.

простых лирических сцен из жизни гупу- Есть дороти «постепенного повышения», здесь не наблюдается ни резких под емов, ни уступов, ни спусков, и все же это едва ли пе самые тяжелые, изнуритель- ные дороги: они утомляют однообразием движения. Писатель, идущий этим путем, доджен постоянно нести в себе чувство трудовой чести и обладать хорошим упор- ством. Правда, некоторые избирают такой путь, боясь провалов и страданий «болезнью высоты», но мне кажется, что У автора рецензируемой книжки этой бо- нет; по крайней мере, он берется ва острые и значительные темы. Первая книга Ксении Львовой «Высо- ветер», посвященная борьбе за кол- лективизацию сельского хозяйства, была написана и напечатана в те годы, когда эта борьба носила острый и бурный ха- рактер. Несмотря на многие стилистиче- скле погрешности, на ограниченность диа- пазона и ненужную вычурность языка, «Высокий ветер», на мой взгляд, остает- ся одной из удачных и честных книг то- го периода; в ней, наряду с хорошим уме- нием анализировать и рассуждать, была та искрепняя горячность, которая делала книту агитационной. Но недостатком кни- ги оставалась ее некоторая художествен- ная ограниченность, нехватка той силы внушения, которая слагается из мастерст- ва и глубины мыслей. Приобрести эту силу художественного внушения -такова была задача антора «Высокого ветра» на следующей ступени его творческого развития. Читатель новой книги Ксении Львовой «Рассказы», без сомнения, увидит здесь шаг вперед. Писательское мастерство в таких рассказах, как «Вор», «Деньги», таких «Путевой обходчик», «Сено», выше, чем в «Высоком ветре». Львова почти совсем избавилась от вычурности речи, от длин- нот, от синтаксической неуклюжести, об- рела лаконизм, научилась писать ясно и коротко. Фразы не раздражают нарочитым ритмизированием - они довольно точны и естественны. Эта естественность и сво- бода речи уже приближается к умению писать хорошую прозу. На многих страни- цзх книжки читателя порадуют точные эпитеты, остроумные обороты. Хороший рассказ - «Путевой обход- чик». Без лакировки и замасливания здесь повествуется о трудном, будничном и вместе с тем прекрасном пути способ- ного и чистого советского человека. Чита тель видит его и любит, взволнованно ощущает его характер и личную судьбу. Все же в этом рассказе есть срыв схе- матично и плоско, как манекены, показа- ны вредители; в сущности, автор просто отделывается сообщениями об их подрыв- ной работе; самые же характеры, отвра- тительные души этих людей не раскры- ты и не зажлеймены пророческим гневом художника. Это уменьшает идейную силу рассказа.мечтающий Несмотря на то, что Львова берется за темы острые и ответственные, ей еще пехватает умения обобщать, характеризо- вать, типизировать. нехватает реши- мости говорить полным, страстным голо- сом, как начинающему певцу нехватает решимости петь «по-взрослому». Иногда автор «Рассказов» пытается сделать то, что полагается большому художнику: уви- деть огромное в малом, общее в частном. Так, например, в рассказе - «Агрип- нина» автор, взяв темой жизнь ва не- Москва, Ксения Львова. Рассказы. «Советский писатель», 1939. лов). На всех них в большей или мень- шей степени сказывалась обстановка тер- рора, которому иногда - естественно или искусственно - поддавалось окружавшее их мелкобуржуазное общество. Сознательный классовый отпор украин- скому буржуазному национализму в ли- тературной (и не только литературной) об- ласти давала группа пролетарских писа- телей, членов бывшей литературной груп- пы «Горно». Сюда входили Ол. Гаврилюк (молодой талантливый поэт и прозаик)лезни , Яр. Голан (драматург и новеллист), II. Козланюк (автор рассказов из жизни при-кий вистов) М. Жук (молодая писательница, батрачка), C. Тудор (поэт и прозаик), группа крестьянских прикарпатских и во- лынских писателей-активистов, имена ко- ких писателей-автинсков, и другой, между одной Березою1 и дру- гой. Творить в условиях двойного террора - украинского националистического и по- лицейского, когда свободному слову за- крыта торогаора возможнию трибуну приходилось искать в прогрессивной прес- се на чужом языке, не всегда доступной украинскому писателю, - творить в этих условиях было не легко, Но все же тво- рили, боролись. Посоир ворок в втой борьбо шляхетской Польшей, в которо приняли ственные силы украинского, еврейского и польского рабочего класса, крестьянства и трудовой интеллигенции, был большой кон- гресс защиты культуры от националисти- ского гнета, с езд прогрессивных куль- ческого турных сил всей Польши, состоявшийся во Львове в 1936 году. Это был короткий победный этап борь- бы, взрыв, за которым последовал удеся- теренный террор - полицейский и «ча- стный», националистический уки украинский и польский. * Такой вошла украинская литературная действительность в страну победного Ок- тября, такой ввела ее в Октябрь освобо- дительница наша, доблестная Красная Ар- мия. Ероме шругих почетных титулов она по праву может называться освободитель- ницей украинского творческого слова. Каковы наши чувства сегодня? Ощу- щение отромного свободного простора, ко- торый неожиданно открылся перед глаза- ми, И еще так: Видели ли вы молодого узника, которого долгих лет заключения вышуетили на волю? На открытой дороге он слегка растерянно осматривается, улыбается… сквозь усмешку пробует что-то сказать; у него нет слов, снова пробует, снова нет слов… Усмехается молча, по-детски…A потом, через минуту, заговорит: быстро, горячо, порывисто… Заговорит… Таково молодой западноукралнской лицо западноукраинской литературы через минуту после ее освобо- ждения. г. Львов.

взрослому», писалъ, как настоящий худож ник, автор не мог и не захотел. От рас- сказа остается чувство неестественности и эстетической обиды, Традиционный «по- ложительный» дядя из политотдела от- нюдь не спасает читателя от раздражения. Читатель скажет: «Если твои отрицатель- ные герои на станции были так безобрав- ны, жалки, - осуди, припечатай; өсли нет, - не намекай и не замазывай серой краской! Намекать нельзя. Намеки изоб- личают лишь слабость художника». В рассказе «Агришпина» Львова сорва- лась. Это жаль, потому что рассказ напи- сан хорошим языком (за исключением реплик и речей Лютиковой, преувеличенно- пылких и до смешного литературных). В рассказе чувствуется глаз, умеющий схватывать бытовые подробнести, чувст- вуется способность к поэтическому вос- приятию, Воздух, рельсы, поезд, ветер, дождь, комната Рациса, буфетная стойка на вокзале, похожая на алтарь, потому. что позали разноцветных бутылок заж- жены лампочки. Фигуры, голоса, руки людей, даже отдельные свойства харак- теров, - все это изображено свежо, ху- дожественно и живо. Увы, нехудожествен- но изображено только основное: человече- ские отношения. Автор берет реванш в последнем рас- сказе сборника «В году двадцать вось- мом». Здесь характеры изображены в ос- новном правдиво. Негодование и любовь писателя передаются читателю. Подробно, сдержанно и гневно показывает Львова, как ленивый, равнодушныйк народу партработник (Пичугин) превращается в пособника врагов народа. От равнодушия игоизма путь ведет к предательству. Прекрасно описаны случайные и вместе с тем неслучайные встречи этого слизняка с кулацким сыном, верховодящим в глу- хой деревне. Кулацкий сын является, как судьба, как рок в старинной драме, и дыханье этой гнусной судьбы героя про- ходит по страницам рассказа. Негодный и чужой народу работник становится поч- ти беспомощной игрушкой в процессе борьбы старого с новым, звериного с че- ловеческим. В этом же рассказе автор хорошо, только с чрезмерным, притяну- тым оттенком жертвенности, изобразил честного, преданного сына партии, рядо- вого партийца, умеющего работать с мас- сой, умеющего провидеть. Из животного, подсознательного страха перед этим на- стоящим человеком, из зависти к нему Пичутин делает роковой шаг: продается врагам народа. Среди других персонажей рассказа за- поминается сельский энтузиаст, непартий- ный большевик, человек мълограмотный и слабосильный, но по-настоящему родной и тротательный - Зубок. Будем строги: недостаточен и этот рас- сказ. Безвкусна и штампованна сцена вос- поминаний Пичугина о покинутой жене. Отвратителен без художественности старой, но развратнойсторожихи. Бледны, трафзретны эпизодические обра- районных работников.Не сказано и окончательное синтезирующее слово худож- ника о внутренней жизни самого Пичуги- на Что-то «главное» в этой дурной жизни не расшифровано автором, как не расшиф- ровано и противоположное «главное» B жизни честных коммунистов. Львова начинчющий писатель. Бу- дем ждать. же все-таки стоит подробно го- ворить об этой книжке? Почему мы замечаем ее среди произве- дений более зрелых, более мастерских? Потому, что рассказы Львовойплоды ев будничной советской работы на транспор- те и в колхозах. Они выросли из перво- начальных очерков. Некоторые герои ее рассказов о транспорте - реальные, ны- не живущее люди, которых она узнала, посещая станции и полустанки. Не удовольствовавшись «фактографией», она прибегла к художественным методам новеллы и повести; и мы видим, что та- кой метод может оправдать себя. Если Львова будет и дальше так расти и совер- шенствоваться, мы еще и еще раз убедим- ся в том, что принцип будничного наблю- дения, принцип жизни писателя в массе делового, естественного общения с людь- ми - плодотворен и правилен!

Во-вторых, решительное идеологичесное размежевание двух литературных течений Западной Украины. С одной стороны, офор- мление группы рабоче-крестьянских писа- «Горно», которая до ее разгрома панским правительством групшировалась вокруг своето органа «Окна», с другой- сплочение группы воинствующих нацио- налистов, идеологическим «вдохновителем» которых был издатель «Вестника», кли- куша Дмитрий Донцов. Тридцатые годы, вплоть до самого хода освободительной Красной Армии на Западную Украину, были буквально года- ми надионалистического мракобесия в культурной и общественной жизни Запад- ной Украины, годами националистического разгула, вызванного крахом всех надежд реакции на победу последышей национа- лизма в УССР. Это было организованное, сознательное мракобесие, запланированный украинским национализмом союз с полицейскими ор- ганами шляхетско-польской власти на За- падной Украине. стке эти кравобосы стаанли сароу стке эти мракобесы ставили себе двоякую пролетарского культурного и литератур- ного движения в Западной Украине; уду- шить всякое проявление вольной мысли в демократических кругах украинской интел- лигенции, уничтожить малейшие следы симпатии к СССР, как и к освободитель- ному движению рабочих и крестьянских масс помещичье-капиталистической Поль- ши. заба-Для достижения этих своих целей ук- раинский национализм пользовалкя лю- быми способами. В этом нет преувеличе- ния, товарищи, все подлые способы счи- тались желанными и доступными: физиче- ский и моральный террор, вплоть до убий- ства; лишение орудий труда и заработка; исключение из организованной и общест- венной жизни; натравливание на трудя- щихся польской полиции; преследования в школе детей, чьи родители известны, как передовые люди; клевета в прессе; лишение возможности высказаться в ук- раинской печати; удаление книт проле- тарских писателей из магазинов и библи- отек; постоянное пипионство в организа- циях и в домашнем быту, в общественной жизни и в прессе. Литературная борьба - та же классо- вая борьба, со всей ев беспощадностью и жестокостью, се всеми ее жертвами. От- прослоекпопосле точенное литературное словоо тонкий и острый кинжал. Литературным центром мракобесия в те годы был донцовский «Вестник» с его приложением для молодежи «Накануне» и его варшавский собрат «Мы»; примыкал к нему и орган католических национали- А вот имена ведущей стов «Звоны». группы литературных мракобесов: остер- венелый в своей ненависти к СССР и освободительному движению народных масс Евген Моланюк, его кликушествующие вечные спутники, более или менее наспе- циализировавшиеся в рифмовании клас- совой ненависти, поэты О. Ольжич, B. Кравцов, Ю. Липа, Ю. Клен, Л. Мо- сендз, Б. Гомзин, Р. Кедро. Их последо- ватели в прозе: И. Самчук (автор «Волыни», больпой хроники из жизни ку- лачества), 10. Косач, возвеличивавший в поэзии и прозе образ «сильного национа- листического человека», Р. Ендик, бездар- ный певец расизма, Ю. Горлис-Горский, агент дефензивы, Из талантливых представителей проме- жуточной групшы того времени следует на- звать писательниц И. Вильде (автора цик- ла повестей из жизни украинских детей под гнетом румынской оккупации), Г. Журбу (автора повести из волынского быта), К. Гриневичеву (с большим мастер- ством написавшую книгу «Шлемы на солице»), Д. Ярославскую (удачно высту- пившую с повестью «Полынь под нога- ми»). Из более молодых писателей назо- вем И. Черницкого (автора талантливых рассказов из современной крестьянской жизни), В. Ткачука (крестьянина, автора

p-

H.

13. .

I будет вполне справедливо, если мы .сажем: только метод рассматривания со- бтий in specie СССР дает правильное понимание всех фактов вашей действи- тельности и связанных с ней историчес- * ких вопросов,

Правильное понимание бедственного по- ожния украинской литературы в грани- цшляхетской Польши и ее теперешне- го увлекательного разбега немыслимо без учета существования СССР и тесной свя- и с СССР. Статика и динамика литературного дви- жения на Западной Украине определялась отошением различных слоев и унетенного народа к факту сушествова- нія и развития СССР. Уже в первую половину 20-х годов происходит идеологическая диференциация литературного движения. Оно раскололось на организационно еще не оформленную грушпу молодых пролетарских писателей, об- чдентирующихся на Советский Солз; на шрокую и расплывчатую группу либе- рального направления, об единяющую пре- имущественно писателей старшего, пред- Д военного поколения и европеизированных атетов; на грушпу писателей буржуазно- националистического направления, спло- тишуюся вокруг журнала Дмитрия Дон- цова «Вестник» - главного органа воин- ствующего шовинизма и антисоветской агитация на Западной Украине. в ) Виднейшей фигурой в группе писателей зиберального направления был в то вре- мя блестящий новеллист, мастер поэтиче- ского слова Василь Стефаник, крупнейший после Ивана Франко писатель Западной Украины, певец крестьянской нужды и горя. Почти умолкла в те годы видней- шая соратница Леси Украинки, украин- ская писательница, буковинка, Ольга Ко- былянская. Среди эстетствующих писа- телей того времени отметим Михайла Руд- ницкого, литературоведа и критика, кото- рый в своих литературных портретах и эскизах стремился прежде всего выразить собственные эстетические воззрения, не заботясь об об ективной правде писателя. B Что, собственно, характерно для литера- турного движения Западной Украины 1925 -1930 годов?



-

зда fo- 70. 158

Береза Картузская известный панской Польше концлагерь. в

ты

Гослитиздат выпускает сборник «Американские новеллы XIX века». В сборнике печатаются произведения четырнадцати крупнейших американских новеллистов прошлого столетия, Книга иллюстрирована рисунками и портретами писателей работы художника Л. Бродаты, гравированными на дереве С. Латохиным,   Четверо старателей возвращаются домой из Бодайбо. В Киренске они останавлива- кося отдохнуть. одесь к ним пристает не- кий Гутька. Он давний забытый зна- комый одного из четвер ых, больше о нем ничего не известно. Гутька долго не от- стает от компани. Но однажды исчезает и неожиданно возвращается с полными Братья! - вымолвил князь, пью за великую Силу, За новую русскую Славу, зз лучшие Красные дни! За отчую Славу! - ответила князю дружина, адавенела слюда в тесном свинцедуше переплетов. - За дерэкую, сильную Русь! В рассказе «Гутька» Ю. Сотник язы- ком будней рассказывает о несколько не- обыкновенном и непонятном случае. Рас- сказ налисан вне времени. Только по слу- чайным названияи и недавно возникшим понятиям можно определить, что речь идет о советских людях, работавших на золо- тых приисках. нартами изысканной снеди, Через недолгое время выясняется, что снедь куплена на деньги, присланные некоей Наташей, вы- ручившей их за проданную обстановку. Она, видимо, невеста Гутьки и лежит в больнице, безнадежно больная туберкуле- зом, После этого печального отирытия Гутьку прогоняют на пятидесятигра- дусный мороз, а Наташе отправляют ты- сячу рублей с сообщением о смерти ее любимого человека. Автор недопустимо пренебрет героем своего рассказа. Это пренебрежение скво- зит уже в унизительной кличке, которой назван рассказ, а далее и открыто выска- зывается в описании его внешности. «У нето длинная, бритая мордочка, глазки бе- нос римский и мокрые губы. Сам

худой, а зад толстый, и из-под пиджа- A. Степнова) написаны литературно-пра- вильным культурным словом. Каждый из них по своему материалу занимателен. Но все они слишком прозаичны, мало чем отличаются друг от друга: у них нет сво- его цвета, своего блеска. Это же отно- сится к рассказу М. Фейерович «Голубой пирожок». чишки выпирает круглое брюшко. И вы- тертые штаны сзади блестят, и засален- ное брюшко блестит». Непонятно пол- ное отсутствие у советских людей элемен тарных человеческих чувств по отношению к несколько искривленной и униженной человека. Оправдать это в жизни невозможно, а утверждать в художествен- ном произведении вредно. Темой рассказа Г. Льдова «Печистая сила» взята интересная и самоотвержен- ная работа тунгуса Ивана - агитатора против миссионеров. Но рассказ остает- ся обычным и посредственным про- изведением. Его беда - гладкость и ров- ность, отсутствие у автора своих иыслей, своих привязанностей в тому необыкно-Гейне венному материалу, который взят для рас- сказа. Ведь истинное художественное про- изведение всетда несет на себе признаки калой-то необходимости, - оно должно быть нашисао. А после прочтения рас- сказа Льдова появляется сомнение - ну- жен ли он, был ли он неизбежен для автора? То же сомнение, даже в большей степе- ни, вызывает повесть A. Соловьевой «Отец». Семнадцатилетняя Надя «борется» с отпом - пошляком и самодовольным эгоистом. Повесть, видимо, должна была быть психологической, но в ней есть что-то деревянное, кукольное. Неуверенная надуманность положений, неспособность автора что-нибудь признать и утвердить таково общее впечатление, самом деле, в спорах с пошлостью и враждеб- ным нитилизноч отца Надя оказывается слабее и беспомощнее, - неправильные часто враждебные суждения выходят обосновалнее и тверже. Правдивая же На- дя чаще просто дерзит.

М. МОЛОВ

СБОРНИК «ЗВЕНО» общественное сознание. Чужая радость, чужая щедрость, чужая невинность, как яркий свет в ночи, сгущают темноту его души, горечь его состояния. «Со степи тянуло жарким воздухом, тревожно пахло молодыми травами. И та- кая тоска забрала Гурку! А где-то, не- вдалеке, запел веселый, звонкий голос: Эх, да цвет калину ломала! несколько голосов подхватили пес- ню… Неожиданная эта песня звучала, ка- залось, с неба. Подперев лицо рукой, Гур- ка смотрел на звезды. Вдрут звезды за- прыгали, начали дробиться, по гуркиной руке потекли слезы. Песня все громче слышалась над сонным селом. И Гурка то видел свою мать, то приходили в голову давно забытые детские мечты…». Так пишет Коновалов. Повесть увле- кает своей внутренней воспитательной идеей - этим неотразимым качеством русской литературы. Значительно уже и мельче рассказ А. Левченко «Наказание». В нем действие то- же происходит в колхозе. Герой его пасечник дед Мирон мучительно пережи- вает наказание за протул - трехдневное отстранение от пасеки. Рассказ обесцве- чен традиционностью образа дела и при- думанностью его страданий. Где-то мы уже встречали такого же деда, когда-то весело смеялись над его старческими чу- дачествами, В нем что-то от деда Шука- ря, что-то от деда Данилы. Но все же у омор, Левченко есть светлый украинский юмо на «Иду поэтическая вы» Повесть наблюдательность, Георгия Троицкого слогом

Прежде всего сомнительна целесообраз-и ность этото труда. Не слишком ли риско- ванно и дерзко переливать в повесть та- кой поэтический концентрат, как «Сло- во», совершенно не расширяя его рамок? Нам кажется, что в большинстве случаев это приведет к неудаче. Так и случи- лось с повестью Троицкого. Могучее и на- пряженное, нисколько не потерявшее своей свежести произведение разбавлено широким словесным потоком. Только там, где творческая фантазия автора созлает новые образы (степной охотник Мурин с сыновьями Беловолодом и Хорсом, летопи- сец Псавл и старый певец, создатель «Слова» Василько Славята), чувствуется в повести просторное и свежее дыхание. В остальных случаях-это бессильные по- пытки равняться на силу и смелост «Слова». Остается впечатление несвершен- ности упорных стремлений. Так бывает когда человек размахивает тяжелым моло- том, не нанося ударов. Однако такое за- нятие развивает мускулатуру, Так прои- зошло и с Троицким. Повесть «Иду на вы» написана ров- ным поэтическим слогом. Если слушать ее безотносительно «Слова», то станет оче- кидным своеобразное дарование автора, потому его произведение относится к тому роду добросовестных ошибок, без которых редко обходится дерзание. Тем героическим словом, которым богат Троицкий, можно создавать сильные самостоятельные про- изведения. Для примера приведем первый попавшийся отрывок, разбив его на сти- хотворные строчки: Поднявши родительский кубок, орли- ною бровью взметнув, Игорь не смог умолчать жаркое бие- ние сердца. гают,

d педавно вышедший в «Советском пи- сателе» сборник рассказов и стихов «Зве- но» об единяет произведения 19 новых ав- торов. У многих из них лишняя тяжесть чужих творческих приемов порой отнимает слы, необходимые для осуществления своих стремлений; стихи в сборнике ма- локровны и тщедушны, но проза все же интереснз. По праву открывает сборник повестьИ Г. Коновалова «Калмыцкий брод». Сюжет дееложен: председатель колхоза Гурьян ловойный, расчетливый человек в тре- перед возможной засухой запасается иаебом из колхозного семенного фонда. делает хитрый, колючий упанов, За пропажу зерна осуждают не- ного сторожа Лаврентия Встревожен- ная совесть принуждает Гурьяна открыть правду. Повесть не заканчивается традиционным тудодейственным исправлением преступ- нка. Но за ней возможен широкий раз- врот сюжета во мпожестве читательских представлений, потому что человек со веми его особенностями уже создан в по- и Его теперь можно вести но самым ичным дорогам в преодолении аний он приобрел жизненную устой- оть. этому привел тяжелый и му- ольный путь. Коновалов умело рисует пь безмолвных страданий преступника. адожник угадывает и открывает страда- не, скопившееся в душе человека, по- зает и показывает нарастание его тра- тедии Это - страдание человека, осо- бым, трудным путем вбирающего в себя «Звено», Сборник рассказов и стихов, 1939. «Советский писатель», Москва.

Красивая и умная по замыслу сказка Ив. Меньшикова о северном юноше, ко- торый поцеловал солнце, написана беспеч- ным, торопливом слогом. Оттого в ней не найден не только сказочный колорит, но потеряны и краски и звуки Севера. писал, что книге необходимы сроки, как ребенку. И часто беспечная преждевременность рождает серую прозаи- чность литературного произведения. Это тем более нетерпимо, что материал наших авторов по своей идеологической и эмоци- ональной направленности -- необыкнове- нен и красив. Но в целом сборник оставляет хорошее впечатление. В нашу литературу при- ходит новое звено интересных тружени- ков, эта книга только начало, а им уже есть что сказать, есть что утвердить и к чему призвать. Наша литература соз- давалась и создается на горячих углях оттого в ней нельзя без пепла. Но стрем- ление к высотам жизненной правды, человечности - основа ее большой бу- дущности. Этим стремлением отмечен и сборник «Звено». Потому, несмотря на то, что он вызывабольше возражений, не- жели похвал, его появление радует и об- падеживает.

Литературная газета № 66 5

пересказывает Часто попада-

торжественным о полку абзацы

Остальные четыре рассказа (В. Некра- сова, М. Ульянова, T. Назаровой и

Игореве». из

«Слово ются

«Слова».

целые