Всеволод ИВАНОВ



БЛОК-НОТА ный комсомольский билет. Мы рассматри- ваем билет павшего смертью храбрых младшего командира, комсомольца Петра Фельдмана. Год рождения 1917… член комсомола с 1 ноября 1938 года… Комсомольский билет № 8964578… За ноябрь член кие взносы уплачены… Младший командир Фельдман вел свое отеление в разведку и в десу был ок- ружен взводом бело-финнов. Комсомолец Фельдман вывел свое отделение из окру- жения, он шел последним, и вражеская граната сразила его. Через несколько часов белофинская часть была разгромлена; прорвавшись минные заграждения, наши разделения заняли еще одну деревню. * В другой деревне случайно уцелеллишь дом местного богача. Со стенки тупо смот- рел на красноармейца сам президент Кал- лиоНа этажерке - иллюстрированные журналы с портретами чванливых генера- лов белофинской армии, кипа финских га- опу-перепоороотСовИмя Союз, Небольшое финское местечко. Вдали, за лесом, идет бой. В самом местечке эще дымятся дома. Белофинские варвары, уходя, насильно уводят население и сжигают дома, В одной из деревень мы видели, как на покрытой снетом земле возвышает- ся печь с высокой трубой, - это все, что остолось от деревни, сожженной бело-фин- нами; у еще теплого счага лежал пес, жидаясь хозяев, уведенных офицерами. В лесу, недалеко от бывшего финского кордона, у радиорупора походного агит- автомобиля мы узнали, что в Финляндие образовано Народное Демовратическое Пра- выгельство. Велика радость комавливов и враснориейнен, слшаних с нами ту ротой она распространилась по частям. * аловтро по торогам редушим передовым настям мнася прузовниливается. возящие боевые красноармейские газеты. На страницах этих газет можно увидеть имена ленингралски пксятеповествования листов. Вместе с бойцами в красноармейс- боевойшению каз Воешного Совета Ленинградского воен- ного округа: «Раз навсегда обеспечить бе- зопасность северо-западных границ Совет- ского Союза и города Ленина-колыбели пролетарской революции» * Б. РЕСТ Красная Армия движется вперед. Грохот и гул стоят над лесами и болотами. Враг сопротивляется, но враг будет сломлен. Красная Армия движется вперед: могучая, грозная, побеждающая. Боец, с которым мы пили чай у поход- ной кухни, говорил мне: «Есть такое имя, с которым можно только побеждать. Мы произносим его, ког- да идем в бой и побеждаем: это имя Сталин!» Финляндия, Карельский перешеек

ИЗ ПОХОДНОГО *



 Писали обо мне хорошо. Писали и пло- хо. редко вступаю в полемику с критиками, считая, что это не мое де- ло - читатели и время разберут, кто из нас прав, Но я считаю своим долгом раз - яснить положение критика, если таковой труслив и двуличен, О трусливости и нежелапии говорить правду, об отсутствии требовательнсти к себе, дискредитирую- щей звание советского критика, хочу я поговорить и сейчас. под-Передо мной статья В. Гоффеншефера («Литературный критик», №89) моей кните «Пархоменко». Статья эта наполнена вопиющими противоречиями и пронизана сверху донизу полнейшей без- ответственностью. Судите сами. Вот цитата: «В отличие от авторов некоторых ско- роспелых произведений, Всеволод Иванов пошел по пути, достойному истинного художника, не побоявшегося огромных доруоооазалась неразрывной с биографией страны, личная жизнь его сливалась с жизнью, интересами и борьбой народа»… «В книге Вс. Иванова биография Пар- хоменко - не замкнутая индивидуальная биография, она перерастает здесь в ти- пическую биографию народного героя. Пархоменко, носителем которого яв- ляется конкретная историческая личность, начипает в то же время звучать как сим- вол народа, как собирательное имя». Как видите, большей похвалы кните трудно и ожидать. Во всяком случае, я не помню, чтобы когда-нибуль метак д и кобирательноом той индивидуальной биографии вышла типическая биография народного героя! Но на этом В. Гоффеншефер не останав- Он сыплет похвалы за похва- лами: «С первых и до последних страниц Ивановым подчеркиваются характерные черты этого человека: пре- данность его интересам народа, по отно- к которому он испытывает «огром- ное чувство общности»; ненависть к эк- сплоататорам и их слугам; талант агита- тора и организатора, боевого вожака и стратега; огромная убежденность, сила воли и легендарная храбрость; суровая нежность мужа, отца и боевого друга». «В его изображении Пархоменко - бо- гатырь». «И когда Иванов описывает в дальней- шем, как Пархоменко, став одним из пол- ководцев вооруженного народа, совершает легендарные подвиги, мы верим этим опи- саниям, несмотря на всю их сказочность». «Вот эта органическая слитность на- родом, беззаветная преданность его инте- ресам - без подчеркнутости, без позы - это то, что, по нашему мнению, Иванову удалось воссоздать в образе Пархоменко очень хорошо, так же хорошо, как и изо- бражение мужественной и прекрасной дружбы, связывающей двух народных полководцев - Ворошилова и Пархомен- ко. Их образы являются наиболее удач- ными в книге». Простите за длинные цитаты. Но их необходимо привести, чтобы раз яснить дальнейшее. Итак, герой, сказочный бо- гатырь, народный полководец, образ ко- торого, наравне с образом Ворошилова, «наиболее удачен в кните» и притом, за- метьте, «с первой до последней страни- цы». И вот, буквально вслед за приведен- ной цитатой о «наиболое удачных обра- зах» - Ворошилова и Пархоменко начинается удивительное явление. По неизвестным причинам B. Гоффеншефер едет в противоположную сторону. Абзад начинается так: «Но, не рискуя впасть в преувеличе- ние, можно сказать, что наиболее удач- ным и цельным оказался в книге о Пархо- менко образ старого казака Ламычева…» удачен»: Пар- Понять, кто «наиболее

Было еще темно в этот час. Только небо чуть-чуть побледнело над тихим ле- сом. Гулкий орудийный выстрел разбудил предрассветную тишину, и тотчас же рас- катом грома отозвались леса, задрожала земля, Часы показывали восемь. А через трид- пать минут к границе двинулась уже не- хота. *

От специального корреспондента «Литературной газеты» * раев и амбаров, люки погребов, мосты, лестницы, сотни мин и фугасов спрята- ны в самых неожиданных местах, прев- ращая удобную тропинку или придорож- ное стровние в коварную ловушку. «И тут начинается сага». Сага о са- пере, о командирах и бойцах саперных подразделений, заслуживших за эти дни славу легендарных «ловцов мин». Мне рассказывали, как под обстрелом против- ника выхолил на порогупосквозь женерной службы Южинов и вместе со взводом саперов обезвреживал путь, ве- дущий к новому пункту, занимаемому Красной Армией. Саперы, обеспечивая продвижение наших частей, бесстрашно разыскивают мины и днем и в темноте декабрьской ночи, В одну из таких ночей старший лейтенант Разживин взорвал бес- конечное число мин, пользуясь обыкновен- ной батарейкой от электрического фона- рика.

хоменко и Ворошилов или Ламычев, - трудно. Но выходит, что Ламычев, таж как оказывается, видите ли, автор не понял образа Пархоменко, и «о многих значительных событиях его жизни и чертах его развития, о которых вам необходимо узнать, вы так и не уз- наете». «Вы очень мало узнаете о внутреннем интеллектуальном развитии Пархоменко» описание жизпи существа, охваченн пенавистью ко всему творчески и радостному, существа мелкого, но яр витого и вредного. Это вовсе не «угелв щипа», как утверждает В. Гоффенц Штраубреальная сила контррево ции, и я ее писал реальными краска что же касается «психологизировани то это было совершенно необходимо д бы такая фигура вышла правдоподобн «…его действия воспринимаются только Принципиально неправильным я как действия самородка, ум и находчи- вость которого являются только личными качествами, не обогащенными сознатель- сч таю также и утверждение В. Гоффенць фера о затруднениях, которые бы. Таким мог быть в начале гражданской войны герой чапаевского типа. Но та- о реальном историческом герое», в ном случае об А. Я. Пархоменко, и ким не был и не мог быть Пархоменко». Оказывается, что Пархоменко не обо- гатил себя опытом политической борьбы! Не развился внутренне! И вы не знаете о многих эначительных событиях его жизни! Оказывается, что Пархоменко «пе якобы эти затруднения мешают художн. ку а поэтому выдуманный мною казд Ламычев вышел лучше иных тероев р мана. Если исходить из этого утвержи ния В. Гоффеншефера, то получится что никакого исторического помана Значит, он не был ни боевым вожаком, ни стратегом, не испытывал ненависти к гом- рит о том, что автор берет реальню ществовавшие личности. А по-моему, ш талантом обладал дале,теми всеми качествами, кото- рыми двумя-тремя страницами выше оп- ределил тот же В. Гоффеншефер того же героя книги «Пархоменко». Неправильно утверждение B. Гоффен- шефера, что в романе неоправданно про- ведео песколько сюженных пинчто частности, линия контрразведчика Штрау- ба. Эта линия кажется В. Гоффеншеферу крайне неубедительной, и в целях дис- кредитации ее он подтасовывает доказа- тельства и искажает смысл произведения, отрицая целиком художественную данность этой линии. Сюжетная линия эта есть не более и но менее «как оче- редное перевоплощение одного из старых персонажей Иванова», говорит В. Гоффен- шефер. чеством. Можно говорять, что на сдь ние такого-то героя у автора хватило ви нехватило таланта но говорить о ток что реальный герой чем-то мешает ат- ру,- легкомысленный набор слов. Чем все это об ясняется? По-моему, не- желанном того жеоффеншеераТаким скавать то, что он думлет, т. е. трусо- другие утверяления. В. Гоффеншиефова.ат, же набором слов заганчизм вся статья. Бак помнто «Вс. Иванов пошел по пути, ному истинного художника, не побо гося огромных трудностей». Благовам тому какутверждает B. Гоффенше), Иванов пошел по истинному имя Пархоменко зазвучало как «спви народа, как собирательное имя». читаето вы в конце статьи? Привову пеликом последний абзап: оправ-Многие крупные произведения ской литературы, появившиеся за посл ние годы, страдают существенным поро ком: недоработанностью. Характерен этом отношении «Хлеб» А. Толстого, Х рактерен и «Пархоменко» Иванова. Эн тем более досадно, что этого легко можн «Ближайшим предшественником этого неудачливого аван- было избегнуть. Для этого нужно лиш одно: та требовательность художника омерзительно-жалкого, тюриста является один из персонажей из себе и своим творениям, которую так сто рекомендовал писателям и подтвер пьесы Иванова «Двенадцать молодцов табакерки» - Марин, а детальная разра- дал собственным примером A. М. Горь ботка образа Штрауба - это не более, как вторжение в новый роман Вс. ва его старой темы суетного человеческого кий». Ивано-Оказывается, что я не пошел по «п тистинного художника» еш оказывается, не один, а вместе с А, Толстым, и книга моя Здесь В. Гоффеншефер посредством пе- реключения внимания читателя на роман страдает «суп ственным пороком». Не недостаткзми, пороком! Как же тогда быть с утвер пиями о создании символа народа и бирательнаго имени? Как быть с богат рем, Пархоменко в которого веришь, смотря на его легендарные подвити? «Похождения факира» и пьесу «Двена- днать молодцов из табакерки» пытается отвести в иное русло дискуссию о Штра- убе. Во-первых, образ поэта Марина, са- тирика, одного из участников убийства Павла Первого, создан мноо совершенно на других основаниях, чем образ Штрау- ба, взят из другой эпохи и ни в коем случае не сравним со Штраубом; во-вто- рых, детальная разработка образа Штрау- B. Гоффеншефер не отвечает на это не желает отвочать. А происходит эо тому, что В. Гоффеншефер, по ным причинам, не хочет сказать а занимается увертками, отнюдь не разработка темы «сует- ного человеческого тщеславия» («Похо- ни нет, печатает эту статью даже два раза- ждения факира»), а разработка иной те- мы, и покрупней и посерьезней. вый раз сокращенно, с менее разиа ными противоречиями, в «Литератур Штрауб, конечно, не прямое противо- поставление А. Пархоменко. Такой зала- чи я перед собой не ставил и не мог поставить. Но, нак все враги революции, борющиеся с ней всеми средствами и ме- тодами, Шграуб рядом с этими другими врагами народа, выведенными в романе,ждений, Троцким, Махно, Григорьевым, генералом Овцевым, военспецом Быковым и так да- лее, противопоставление героизму- Пархоменко, его честности, мужеству и правдивости. Деятельность Штрауба - тературном этой и занимается доказываютотсутствиетребовательн сти к себе как к критику, отсутт требовательности к искусству и к задача советского художника. 

Финский кордон, Вещи, обыкновенные вещи, рассказывают о происшедшем. На столе стоит раскрытая консервная банка. В мясо воткнута вилка. Должно быть. офицер кордона, живший в этом доме, завтракал в восемь утра. За завтраком начальник кордона читал вот эту раскры- тую книгу с красноречивым подзаголов- ком «Сексуальный роман». У кровати стоит радиоприемник и ря- дом, тут же на столике, коробочка с по- рошками. На коробочке этикетка: «Нира- мидон 0,3». У офицера в эту ночь, ве- роятно, разболелась голова (может быть, в полночь он настроия свой приемник на Москву?). В серодине комнаты валяется одинокий правый сапог. Этот сапог особенно веселит красноармейцев, охраняющих кордон: Храбрый вояка утек в одном ле- вом сапожище, так и драпал по снегу… Такие живописные картинки, запеча- тлевшие панический страх, овладевавший белофинскими частями, стоявшими на гра- нице, можно видеть на любом финском кордоне. * В девятой книжке «Знамени» комбриг A. A. Игватьев в своих момуарах «Пять- десят лет в строю» рассказывает, как ужаснулись парские гепералы, узнав, что для мановров выбран «неслыханный театрлесистые и болотистые дефиле в Финляндии». Барон Карл Густав Маннер- гейм, в прошлом царский генерал, коман- довавший одним из полков личного кон- воя «его императорского величества», и ныпе Фельдмаршал армни бело-финнов, слишком понадеялся на пресловутое де- филе. Нет слов, природные условия трудно проходимая местность-замедляют продвижение Красной Армии, но ничто не может остановить ее всесокрушающего движения, Бело-финны могли уже в этом убедиться. Отступающий враг, чтобы затруднить продвижение Красной Армии, минирует до- роги и поля. Мы видели мины и фугасы, спрятанные в придорожных рвах, в снегу, под деревьями. Мы видели незаметные для глаза проволочные петли, соединенные с минами. Мы видели полотенца - обыкно- венные «вафельные» полотенца, лежащие на бугорке, будто случайно сброшенные с проходившей обозной тачанки. Но бойцы уже отлично знают, что и это полотенце, и эта чашка, валяющаяся на дороге, сое- динены с минами, взрывающимися тотчас же, как только кто-нибудь подымет поло- тенце или чашку. Минированы двери са-

…И опять идут танки, артиллерия, пе- хота, обозы, Каждый боец зорко вгляды- вается в дорогу: не выглянет ли из-за камня, из дорожной грязи случайно остав- шаяся мина. Огромные лосные завалы, сооруженные отступающими бело-финнами, то и дело преграждают путь, завалы таны колючей проволокой, в них множест- во мин и фугасов… …Саперы прокладывают по лесу, по болотам обходные пути, валят высочен- ные деревья, строят бревенчатые мостовые в лесной чашо. И вновь двигаются ма- шины, и вновь двигаются бойцы. Геронческий поход совершает Красная Армия! Отважные поступки, храбрость на- ходчивость командиров, политработников, бойцов называют необычайно просто боевыми эпизодами. Когда мина, взорвавшаяся под танко, выводит из строя машину, бойцы, нередко под огнем противника, ремонтируют тавк, догоняют свое подразделение и вступают в бой. Но это только обычный эпизод. Недавно бело-финны хвастали, что один «фини уничтожит десять москалей», На финской заставе мы видели десять чело- вечков, вырезанных из красной бумаги и висевших над письменным столом началь- ника кордона… Но боевые стычки на Ка- рельском перешейке несколько видоизмени- ли математические «расчеты» бело-фин- пов. Известно, например, что командир от- деления т. Долбенко ползком добрался во фланг к бело-финнам и один уничтожил нескольких пулеметчиков врага. Таких эпизодов сотни. * Белофинские снайперы стараютс ратся сра- зить пулей прежде всего командиров и лучших бойцов. Приносят с поля сражения окровавлен- Польские советские писатели АЛЕКСАНДР ВАТ демической улице председателя Петро Пан- ча и секретаря буквально осаждают ищу- щие применения своим силам литераторы. Во Львове теперь собралась почти вся левая польская литература. Советский читатель пока еще мало знаком с ней. она, между тем, имеет свою дав- ною, боевую и часто достойную тра- дицию. Эта литература развивалась в трудных условиях, неизменно поддержи- вая связь с передовыми людьми польско- го пролетариата. Вместе с ними она одер- живала победы и знала поражения, спо- тыкалась и шла вперед, завоевывала все большее число писателей и читателей. Литература эта группировалась вокруг марксистских журналов, которые постоян- но подвергались репрессиям, Они были выпуждены часто менять редакторский со- став, сотрудников, внешний облик журна- ла, даже его название. Автор этой статьи старался удлинить жизнь «Месенчника литерацкего» таким способом: журнал подготовлялся в Варшаве, зарегистрирован был во Львове, а печатался в Познани, предварительно выслав матрицы, на вся- кий случай, в Варшаву. «Нова культу- ра», «Дзитня», «Левар», «Месенчник ли- терацки», «Сыгналы» - я перечисляю только важнейшие литературные журналы, несмотря на многие ошибки и заблуж- дения, воспитывали в революционном ду- хе читателей и писателей, открывали по- вые таланты среди рабочих и крестьян, пропагандировали великие достижения и идеи Советского Союза, будили революпи- онную мысль, Некоторые умолкали, сог- бенные полицейскими репрессиями, мате- риальной нуждой и преследованиями офи- циальной литературы. Осень 1939 года была последней для автократической Польши, угнетавшей классы и народы. И этой осенью не толь- ко левые, но все честные писатели бе- жали от позора и бесчестия их страны, стали «беженцами в социализм», как ска- зал поэт С. Кирсанов. Но попытаемся бегло представить со- ветскому читателю новых советских писа- телей. Начнем с нескольких имен, уже известных в Советском Союзе, Начнем хо- тя бы с Ванды Василевской, автора «От- чизны» и «Земли в ярме». Эпический размах и социальная острота ее таланта уже оценены в СССР. Затем Владислав Бропевский, любимеп рабочих масс, певеп борьбы и страданий польского народа и,о , одновременно, тонкий, изысканный лирик. Надеюсь, что советский читатель вскоре сможет оценить творчество Галины Гур- ской, автора романов «Над черной водой» «Вторые ворота», «Темные пути» и не- скольких книжек для молодежи. Галина Гурская, простите за восторженность, пи- шет действительно сердпем, В водную- шей прозе, словах удивительно скромных и простых, прекрасно чувствуются искрен- ность и чистота намерений писателя-гу- маписта. Ковеле работает Люциан Шенвальд, воспитанный на классической поэзии, опытный мастер стиха, обладающий боль- шой фантазией. Эльжбета Шемплиньская, артор психологических повестей «Тройной след» и «Возлюбленный из Варшавы», показывает сложную судьбу женщины;

в ее стихах мы чувствуем четкий ритм революционных настроений. Леон Пастер- нак, до недавнего времени заключенный в тюрьме Березы,-острый сатирик и та- лантливый поэт, автор многих граждал- ских, злободневных стихов. В организации львовското литературно- го движения особенно активное участие принимает Александр Дан, тонкий, умный прозанк, который долго молчал в тягост- ной атмосфере бывшего панского Львова. Адам Важык, автор несколько лет назад вышедшего сборника «Очи и уста», одно- го из прекраснейших сборников польской «чистой поэзии»; последнев время он пи- сал несколько туманную, далекую от жиз- Ни прозу («Отечественные мифы»). Назовем еще ряд других фамилий: Адам Полевка, сатирик, инсценировщик и зна- ток средневекового народного творчества; Войцех Скуза, темпераментный крестьян- ский поэт и прозаик («Цветное слово», «Хлеба созревают»); Ян Бжоза, автор по- вестей из жизни рабочей молодежи ти», «Строили здание»); юморист Ст. Лец; Рафал Лем, автор повести из жизни коммунистической молодежи («Молодость за решеткой»); Болеслав Пиах, автор не- скольких реалистических повестей для мо- лодежи. Из левых критиков обращу вни- мание па широко образованного, одаренно- го чувством актуальности и темперамен- том Я. Борейшу; степенного и солидного А. Харчевского; трудолюбивого и вдумчи- вого Эмиля Шюрера. Среди них можно упомянуть и нижеподписавшегося новел- листа, переводчика и отчасти критика, Александра Вата. Из писателей более или менее близких прежней «левой» назовем поэта Я. Пжи- бося («Равнение сердца»); Анатоля Стер- на, бывшего футуриста («АнгельскийПоэтому холм», «Бег за бегуном»), переводчика Маяковского; Вл. Слободника, лирика и переводчика русской поэзии; Э. Буае, зпа- тока и переводчика романских литератур; сатирика Т. Холлендера; поэтессу 3. чани («О кентаврах») и др. Гин-лать. Помимо перечисленных, мы находим во Львове несколько имен первой величины. Бой-Зеленского, известного бальзаковеда, обогатившего польскую литературу пере- водами французских классиков (около 130 томов) от Виллона до Пруста. Во Львове также Станислав Василев- ский, опытный повествователь о шляхет- ском прошлом («При дворе короля Стася», «О романтичной любви»); Бруно Винавер, комедиограф и популяризатор научных идй Мария Каспрович, вдова знаменито- го поэта, автор интересных воспоминаний нем. Добавим Ялу Курека, автора изве- стной в Советском Союзе книги «Грипп свиррепствует в Направе», а также Х. Вор- целля, несколько лет назал выступившего с удачным автобиографическим романом из жизни кельнеров («Проклятое место»). Бозможности, перспективы и будушие пути развития польской литературы в Со- ветском Союзетема, ждушая своей разработки. Во всяком случае можно ска- зать, что движение польских писателей к социализму началось. Одни идут с боль- шим, другие с меньшим грузом прошлого. Всех ждет большая работа, требующая напряжения всех внутренних сил. Вели- кая советская действительность ставит великие требования. Но ена умеет и за- мечательно награждать горячим призна- нием миллионов свободных людей. Львов

Пелтев - речка, старательно проби- вающая себе путь под улицами и площа- дями Львова, на линии водораздела Бал- тики и Черного моря. Только в одном ме- сте города прорывается она наверх чер- ным, вспененным потоком и снова про- падает под землей. Такова и жизнь Льво- ва осенью 1939 года. Быстрая, сосредо- точенная и трудолюбивая на окраинах, - в болотистом ноябрьском пентре города, она все еще разливается мутной волной. В многочисленных пассажах, кафе и прочих сборных пунктах «бывших людей»--шум и толкотня. Собираются кучками, гопя- ются за легким заработком, возбуждение сменяется апатией, непрерывно что-то по- купают и продают. На импровизированпых рынках торгуют всем: от любого сорта информаций, от селедок и потертых кава- лерийских штанов, до золотых часов и зубов и сомнительного уже имущества, брошенного в Варшаве. Наблюдателя поражает состояние духа завсегдатаев кафе - радостные привет- ствия, блестящие глаза, развязный тон. Время от времени по этой массе пробе- гает судорога беспокойства; тогда начина- ют спешить неизвестно куда, пакуют че- моданы, признаются в несуществующих тайнах, повторяют себе фиктивные адре- са. Травмы войны и беженства породили болезенную страсть к вылумкам, Нет до- статочно неправдоподобной сплетни: пове- рят в любую и предадут огласке, В сот- не шагов от вокзала можно услышать де- вять противоречивых версий по поводу отправки какого-нибудь поезда на приго- родную станцию. В силу этой невероят- ной страсти к новостям об являют умер- шими людей, находящихся в полном здра- вии (к ужасу разыскивающих их ротст- венников), и чудесно воскрешают мертве- цов. А тем временем в настоящем Львове за- била новая жизнь, пускают в ход фабри- ки, отстраивают город, освещают здания, организуют союзы и школы, учатся, бра- таются с бойцами армии-освободительницы, радуются свободной жизни, проявляют творческий пыл и размах. Это Львов про- буждающихся к жизни, прежде угнетен- ных классов и народов. Какое новое, пре- красное выражение на утомленных лицах украинцев, поляков и евреев, рабочих и крестьян, лицах совершенно молодых и совершенно старых, облагороженных вос- торгами творчества. Сколько опытов, ус- пешных и ошибочных, и сколько уже пре- красных постижений за такой короткий срок в городе, который среди наичерней- шей, грозной ночи внезапно озарила Рево- люциЯ. Гле же место писателя в этом городе самых удивительных контрастов? Писатели выступают на митингах, на заводских собраниях, в академиях и на фабриках. Организуются, решают своп проблемы в горячих дискуссиях. В органи- зационный комитет союза писателей то и дело являются представители фабричных и заводских комитетов, приглашают поэтов и докладчиков. На литературных вечерах группы рабочих с неописуемым эптузиаз- мом окружают своих любимых писателей,В не даот им сойти с эстрады. В помеще- нии Организационного комитета на Ака-  Литературная газета № 67

Подлинники и переводы («Де-Самый лучший перевод поэтического произведения, это - не более, как фото- графия с картины или слепок со статуи. Можно ли составить себе представление о Рафаэле или Леопардо да Винчи по фо- тографиям,о Вепере Милосской или «Моисее» по сленкам? Можно, конечно. Но кто не видел подлинников Сикстин- ской мадонны и Монны-Лизы, Венэры лосской и «Моисея», тот никогда не смо- жет их воспринять во всей их глубине и подлинности: в копиях многое очень суще- ственное остается недосказанным. То же и с поэтическим произведением. Кто имел счастье читать в подлиннике Гомера или Данте, Шэкспира или Гете, тот знает, как масы сравнительно с подлинниками са- мые лучшие переводы. приблизить к широким чита- тельским массам иностранныхпоэтов в подлинниках - задача важная. К сожа- лению, у нас в этом отношении делается гораздо меньше, чем можно было бы сде- Взять прежде всего языки, близко род- ственные нашему, например, украинский. Вот знаменитое стихотворение Шевченко «Заповіт» (первая и третья строфы): Як умру, то поховайте Мене на могилі, Серед степу широкого На Вкраїні милій, Щоб лани широкополі, I Дніпро, і кручі Було видно, було чути. Як реве ревучий… Поховайте та вставайте, Кайдани порвіте І вражою элою кров ю Волю окропіте. І мене в сім ї великій, В сім ї вольній, новій, Не забудьте пом янути Незлим, тихим словом. Если в этом стихотворении перевести только слова: «поховайте» (похороните), «лани» (поля), «чути» (слышать), «кай- дани» (оковы), то всякий без большого труда поймет все стихотворение. Если же к нему приложить подстрочный русский перевод, то нет никого, кто, раз его све- рив, не мог бы читать стихотворения в подлиннике. В недавнем чествовании па- мяти Шевченко большой пробел, - что ни одному издательству не пришло в голову издать «Кобзарь» в подлиннике с парал- лельным дословным русским переводом. Я думаю, для трех четвертей русских чита- B. ВЕРЕСАЕВ ретесь в произведении, написаннок этом языке. C более далекими языками, даже ками европейскими, дело, конечно, слож телей это сделало бы совершенно ненуж- ными переводы Шевченко. насо предварительно изучить грамми ку языка, научиться разбираться в ке струкции фразы, получить достаточн слов. Но и тут часто так: Знаете немецкий язык? Взять далее другие родственные нам Ми-славяшекие акзапас Если, не зная пемецкого языка, вы проч- тете немецкую фразу, то совершенно не будете в состоянии разобраться в ее кон- струкции и во взаимной связи слов. Чи- тая же польскую фразу, вы, не зная польского языка, не будете пошиматьA Более или менее знаю, «Фауста» в подлиннике читали? Слишком трудно, ничего почтив понимаю. дайте ему подлинник «Фауств» только отдельных слов, а не связи меж- ду ними. русским дословным переводом, - ион наслаждением начнет читать потлины Одхылившы заслоны, спойжал в ложе свей жоны, «Фауста» и незаметно углубит свое нве немецкого языка. В Западной Евров Пойжал, запржал, не зналазл никого. Взрок опусьцил ку земи и ренками особенно во Франции, давно осознано ромное культурно-образовательное з држонцеми ние текстов en regard, вы во Франти Сиве вонсы покренца и дума. имеете греческих, латинских, втыь Взрок од ложа одвруцил, в тыл выло- ты зажуцил ских, немецких, английских класси изданных в подлинниках с сопутств И заволал козака Наума. щими прекрасными прозаическими песе Отдернувши занавески, вэглянул на ло- же своей водами на французский язык. Большую культурную услугу обаз нашел никого. Взор опустил к земле и дрожащими торое выпустило бы серию классичени шедевров в подлинниках с подстрочны руками Покрутил седые усы и затумался. Взор от ложа отвралил, забросил на- к ним переводом. В первую очередь дуєт выпустить сборники лирически произведений, обыкновенно огобенно го теряющих при переводе. Перево, величайшей точности, должен быть в же время высокохуложественным; та перевод представлял бы собой и стоятельную ценность, Кажется, ув совсем нет стихотворных перева «Жертвенных песен» и «Садовены Рабиндраната Тагора. Я лично об этом всем не жалею: в художественном п заическом переводе его я больше чу поплинного Тагора без всявого бы в указанном виде начала «Кобзаря», избранную Гете, Шиллера, В. Гюги Верлена, Шелли, Байрова п «Лары» для нас и имеют только историк но могучая лирика его, совсем неизвестная, полна ва зад рукава (кунтуша) И кликнул казака Наума. Тщательно прочитавши один-два раза подлинный текст рядом с переводом, вы совершенно разберетесь в подлиннике, и увидите при этом, что большинство как будто совершенно вам неведомых слов имеет те же корни, что у нас, и запом- нить их не составляет никакого труда: заслоны - занавески, задржал - затро-

жал, взрок - взор, вонсы - усы и т. д. И вот неожиданно перед вами так легко и так просто развертывается линник во всей его нетронутой красоте, Таким путем незаметно, без большого труда, но с огромным наслаждением, вы сможете изучить польский язык. То же самое, я думаю, можно сказать и о дру- гих славянских языках - чешском, болгарском и др. Достаточно познако- миться только с произношением, нау- читься, как выговариваются буквы и комплексы букв в данном языке, - и с помощью texte en regard вы легко разбе- вую вкуса. под-Хорошо для Мицкевича, харна, «Корсары» смешны значение, почти дающей силы и красоты), «Книгу пее Гейне «Цветы зла» Ботлера. Я гу читательсказал бы за это большы спасибо.