A. ЛЕЙТЕС

О. ЛЕОНОВА Депутат Верховного Совета СССР

ЛИТЕРАТУРНЫЕ

ОБРАЗЫ





ЧЕЛОВЕК,

ОСУЩЕСТВИВШИИ МЕЧТЫ ПОКОЛЕНИИ

В ТРУДАХ ВОЖДЯ силой использует товарищ Сталин этот образ и для того, чтобы заклеймить и для того, чтобы близость его окончательной Уничтожающее сравнение, выра- одним некрасовским словом, ока- пророческим: Николай II, действи- стал последышем русских импе- В свето сталинских выступлений мно- гие по-новому перечитали таких класси- ков русской литературы, как Гоголь, Сал- тыков-Щедрин, Чехов. Созданные этими великими русскими писателями типы ожи- ли в сталинских докладах для новой жиз- и приобрели необычайную политиче- остроту и актуальность. Мы с уде- сятеренной силой осознали огромные воз- можности художественного слова как остро отточенного оружия в руках комму- пистической партии. Чеховский образ «человека в футля- провинциального учителя грече- ского языка вскрыл самое нутро правооппортунистиче- ских предателей. Чванные польские горе- критики проекта Конституции СССР пред- стали перед нами в образе дворовой девки Пелагеи из гоголевских «Мертвых душ». Сатира Щедрина в контексте гениальных высказываний товарища Сталина разит современных помпалуров, бюрократов око- лопартийных обывателей, этих «премудрых пескарей», распространяющих вокруг себя «пустоту недомыслия». Хуложественные образы, использованные товарищем Сталиным, бьют наповал, мет кость их попадания стопроцентна. Литературные цитаты товарища Сталина об исключительном внимании вождя к художественному слову и о глубоком уважении товарища Сталина к запросам миллионов читателей. Уважение к читателю сказывается не только в под- боре точных, наиболее метких художествен- ных образов, но и в ясной, доходчивой манере цитирования, характерной для сталинских докладов и статей. Товарищ Сталин предпочитает цитировать авторов, широко известных народу, а, обращаясь к небольшой аудитории, ориентируется литературные образы и примеры, близкие той аудитории, с которой он бе- седует. Выступая на заседании Президиума Ис- полнительного Комитета Коммунистического Интернационала 27 февраля 1927 г. с ха- рактеристикой «политической физиономии русской оплюзиции», товарищ Сталин вспоминает остроумное высказывание Ген- риха Гейне.  «В числе разных критиков, которые выступали в печати против Гейне, был один очень неудачливый и довольно без- дарный литературный критик по фамилии Ауфенберг. Основная черта этого писателя состояла в том, что он неустанно «кри- тиковал» и бесцеремонно донимал Гейне своей критикой в печати. Гейне, очевид- но, не считал нужным реагировать на эту «критику» и упорно отмалчивался. Это поразило друзей Гейпе, и они обратились к нему с письмом: дескать, как это по- нять, что писатель Ауфенберг написал массу критических статей против Гейне, a Гейне не находит нужным отвечать.

Тажтое слово великого Сталина дышит тельной что Фридрих Энгельс называл «Физи- кой силой мысли». Силу сталинской нина изо давно уже чувствуют народы: слова коронованного деспота, подчеркнуть дня в день воплощаются в гибели. бьшие дела, близкие и дорогие всему торому человечеству. С предельной яс- ью с исключительной простотой женное залось и тельно, раторов. конкретностью формулирует гениальный оль освобожденных народов и сложней- шеропросы истории, и затаенные чаяния варода. «…Ленин умел писать о самых запутан- ы вещах так просто и ясно, сжато и когда каждая фраза не овони редяет» рассказываеталинскую ий речи, посвященной Владимиру Дль- ну. С полным основанием эта характе- метика может быть применена и к ста- инскому стилю. Статьи и доклады это - непревзойденные образтыре»- соцалистической публицистики. Они слу- катдля каждого передового работника ли- чературы ярким примером максимально сргого и внимательного отношения к «Точность и краткость, вот первые истоинства прозы» писал Пушкин. Екенно этими чертами характеризуется публицистика вождя народов. Беспощадно- жгическая, глубоко-эмоциональная поли- тческая мысль Сталина восхищает каж- читателя замечательной точностью своего литературного воплощения, изуми- тельной сжатостью и завершенностью сво- слову. формулировок. Інтературный стиль Сталина еще ждет оего всестороннего исследователя. Мы иснемся только одного вопроса вопроса литературных цитатах и художественных оразах, встречающихся в сталинских ра- бтах. У Сталина, так же, как и у Ленина, художественные образы и литературные штаты еще больше подчеркивают точ- ность и краткость, ясность и смелость его штературного стиля. Литературный образ вседа служит для Сталина неот емлемым веном логической цепи рассуждений. Кого и птировал Сталиногол или Исена, Салтыкова-Щедриа или Альфоса Догэ, Чехова или Гейне, Алексея Кольцо- , Александра Островского или Глеба Ус- пенского, Некрасова или Сервантеса, Шек- спира или Крылова, - появление каждой цитаты в контексте статей, докладов и нит товарища Сталина внутренне законо- перно, и звучание литературного образа приобретает необычайно актуальный по- штический эффект. Гениальный человек науки, товарищ Сталин оснащает каждое свое выступление ружием неопровержимых фактов, научных дводов, логических выкладок. Цитирова- ше, которое подменяет логическую аргу- матацию или внешне приукрашивает ее, чуждо всему духу сталинской публици- стики. Художественные образы в публицистике иждя народов продолжают его логическую мысль новыми средствами - средствами аоционального воздействия на читателя. Литературные цитаты товарища Сталина необычайно целеустремленны. Достаточно напомнить, как действенно зазвучали не- красовские строки из поэмы «Кому на гуси жить хорошо» в речи товарища Оталина о задачах хозяйственников, произ- несенной на первой Всесоюзной конферен- ции работников социалистической промыш- ленности 4 февраля 1931 г. «…Помните слова дореволюционного поэта: «Ты и убогая, ты и обильная, ты могучая, ты и бессильная, матушка Русь». Эти слова старого поэта хорошо мучили эти господа. Они били и прито- варивали: «ты обильная» - стало быть, можно на твой счет поживиться, Они били приговаривали: «ты убогая, бессиль- нзя» стало быть, можно бить и грабить ябезнаказанно. Таков уже закон экс- поататоров … бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты слаб значит ты неправ, стало быть, тебя можно бить и порабощать. Ты мо- гуч - значит ты прав, стало быть, тебя вадо остерегаться. Вот почему нельзя нам больше отста- ать», («Вопросы ленинизма», изд. 10, Партиздат, 1939 г., стр. 445). Три строки из некрасовской поэмы «Ко- уна Руои жить хорошо» приобрели ра- мщую политическую остроту и прозвуча- пламенным, мобилизующим и вдох- ывляющим призывом к трудовым подви- кгероической борьбе за оборону на- шей родины. «Ирачные кровавые тучи черной реак- нависшие над страной, начинают Ассеиваться, начинают сменяться грозо- ыми облаками народного гнева и возму- черный фон нашей жизни проре- вают молнии, и вдали уже вспыхивают рницы, приближается буря, которая сме- с лица земли вековой оплот насилия угнотения - трон царя-палача, народ- о убийцы, российского самодержца Ни- чая-Послодыша». (Л. Берия. «К вопросу истории большевистских организаций в кавказье»). лани повоторых уодверь вает исключительно кратким. Иногда осводится буквально к одному слову. Но слово будит у читателя множество кооциаций, ибо оно находится в таком интексте, который насыщает образ и бо- иством мыслей, и огромным эмоциональ- ым содержанием. 1911 году товариш Сталин написал окламацию, выпущенную тифлисскими мьшевиками. Призывая к свержению са- ержавия, товариш Сталин пишет в этом казвании: Тот, кто читал некрасовскую поэму ному на Руси жить хорошо», несомненно, нит в ее третьей части образ выживше- из ума русского помещика-крепостника ледыша, С исключительной обличи- 

Гейне оказался вынужденным ответить. Что же он сказал в ответ на обращение своих друзей? Гейне ответил в печати в двух словах: «Писателя Ауфенберга яне знаю; полагаю, что он вроде Дарленкура, которого тоже не знаю». Коротко, но вы- разительно! Перифразируя слова Гейне, русские большевики могли бы сказать на- счет критических упражнений Вуйовича: «Большевика Вуйовича мы не знаем, по- лагаем, что он вроде Шолема, которого то- же не знаем». «Коротко, но выразительно!»-так оха- рактеризовац повариииСпежились, уничтожающую отповедь Генриха Гейне. Коротко и выразительно прозвучало это литературноенапоминаниетовариша Сталина, по заслугам отхлеставшее троц- кистских проходимцев. Адресуясь к своим иностранным собе- седникам, товарищ Сталин преимуществен- но приводит художественные аналогии на материале западноевропейских литератур. Отвечая на вопросы иностранной рабочей делегации, раз ясняя ей сущность троцки- стских лжецов, хвастунов и фанфаронов, товарищ Сталин ссылается на классический образ Тартарена из Тараскона французско- го писателя Альфонса Додә. Сталинские литературные цитаты неиз- менно встренают самый воряний амонно нальный отклик. Широко бытуют в сатирические выражения из Щедрина, Го- голя и Чехова, процитированные Сталиным. Повсеместной популярностью пользуется у насстране и среди трудящихся Запада мифологический образ Антея, с которым товарищ Сталин сравнил коммунистиче- скую партию, сильную своей тесной и не- разрывной связью с народом. Мы привели только незначительную часть тех литературных образов, которые встречаются в трудах товарища Сталина. Но и приведенного достаточно для того, чтобы почувствовать, как близки все эти литературные образы духу и настроению народа, как органичны они для ясного, меткого, целеустремленного сталинского стиля, как высоко подымают они авторитет художественной литературы. наовокого наиболееаоваелии повт пе- волюции, когда узнал, что Владимир Ильич Ленин в одном из своих докладов процитировал его стихотворение «Прозасе- давшиеся». Маяковский мечтал о том вре- мени, когда советская поэзия станет пред- метом сталинского доклада:  Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо. С чугуном чтоб и с выделкой стали о работе стихов от Политбюро, чтобы делал доклады Сталин. Передовые художники нашей страны мечтают о литературных произведениях такой ясности, простоты и социально- обобщающей силы, которые могли бы слу- жить материалом для цитат, анализа и прогнозов гениального вождя социалисти- ческой революции.

Первый раз я увидела товарища Сталина традочки, чинила маленькие карандаши и  часами играла с ними в школу, поражая их родителей немыслимой тишиной. Даже куклы мои были всегда учени- цами, которым я немедленно передавала все, чему научилась сама. Педагогическое призвание может про- являться так же бурно, как артистичес- кое или литературное. Это как жажда, ко- торую необходимо утолить, чтобы не уме- реть. Но утолить ее было не так просто. Училась я в той же церковно-приход- ской школе, что и мать. Многие часы тратили мы на заучивание псалмов, на долгие стояния в церкви. В конце литур- гии многие из девочек не выдерживали и палали, как нопики. Как хотелось мне когда-нибудь тоже упасть - ведь им потом позволяли по- сидеть! Но я была хотя худенькой, но вы- носливой, и упасть так никогда, никогда мне и не удалось. Но все-таки это была школа, и я доро-Я жила знаниями, которые она, мне дава- ла. По окончании школы те же дедушка и бабушка опять сказали: «Бредни». Но на этот раз мать не уступила: достаточно было одной жизни, уступленной итолке. Гимназия, правда, была не для меня, но были профессиональные рукодельные школы с общеобразовательной програм- мой. Когда мать, придя со мной в этушко- лу, узнала, что я единственная сдала приемные испытания на пятерки, - опа от радости чуть не упала в обморок. А между тем это было еще только на- чалом пути. Слишком долго рассказывать, как я пробивалась, Только после октябрь- ского переворота я стала, наконец, на- стоящей учительницей в родном городе Москве. И к моменту Чрезвычайного VIII с езда Советов шел уже 24-й год учительской работы. Все это припомнилось мне в эту ночь. Но ведь так было, вероятно, у всех, этом незачем было писать, За нами был целый мир, таких, как я, из поколе- ния в поколение униженных, забитых, не умевших играть, не знавших отдыхаи мечты свои откладывавших до следующего поколения. и я коротко написала только о своих задачах и обязательстве. За этим письмом и воспоминаниями прошла почти вся ночь. А на утро я смешалась с толпой тажих е потрясенных и взволнованных в Большом кремлевском зале. Я сидела близко к трибуне, каждое слово было мне слышно, и я отчетливо видела товарища Сталина. Так вот он какой, этот человек, осу- ществивший мечты поколений! Какая не- обычайная простота, движений, какой лу- чистый блеск глаз! Почему-то каждому казалось, что Сталин смотрит только на него. Говорил он просто, без жестикуляции. Только иногда, желая оттенить какую- нибудь мысль, он слегка подымал руку, и этот его скупой жест оттенял мысль больше, нежели самая пылкая жестику- ляция. Говорил он ровным, спокойным голо- сом - ему не к чему было его повы- шать, такая кругом царила тишина. Но этот непромкий голос, казалось, проникал в самое сердце и вызывал почти физи- ческое ощущение восторга, порождал в дни Чрезвычайного VIII с езда Советов. Это один из самых значительных мо- ментов моей жизни. Самый факт, что я делегирована, был достаточно волную- щим -- я ведь шла на с езд как народная учительница. В наше время этот термин вполне соответствует своему содержанию - с народом нас связывают крепчайшие узы. Поэтому я не должна была итти туда с пустыми руками. И вот с езд должен был еще укрепить нас в нашем намерении. народеВышло так, что на мое собственное письмо, в котором я хотела обдумать ка- ждое слово, осталась только ночь. К тому же и обстоятельства так сло- что еще до с езда, перед октябрь- скими праздниками, я впервые решила в одном из маленьких классов - в четвер- том дать обязательство ликвидировать плохие и посредственные отметки. Мне казалось, что при добром желании учи- теля, учеников и родителей это вполне возможно. Тогда это было внове. Стахановское движение казалось применимым только в условиях завода. На нас косились, пред- рекали неудачу. Пелый вечер писали мои ученики письмо с обязательством товарищу Сталину. Я только слегка правила его. Поздно вечером сели переписывать на- бело, причем переписывали все, с тем чтобы выбрать самый хороший экземпляр. Это была трудная ночь. Все слова ка- зались ничтожными рядом с переполняв- ими меня чувствами. Я хотела сказать, как важно воспитать наших детей куль- турными, смелыми и свободными людьми, чтобы они работали так же, как их отцы и братья, разрушившие страшный мир прошлого. И я не могла не вспомнить об этом прошлом. Я вспоминаю о нем часто, осо- бенно, когда вижу веселую и свободную детвору вокруг себя, а это счастье дает- ся мне каждый день. Больше всего в эту ночь думала я о своей матери. Она умерла рано. Она была мягкой, кроткой и покорной женщиной, очень за- битой и очень несчастной, Ее мечтой бы- ло сделаться учительницей. Более значи- тельного дела в жизни она не могла себе представить. Быть учительницей? 0. нет! Это так необычно для тех дней и для тех людей. «Бредни», - сказал дед. «Бредни». - сказала бабушка. Иголка куда вернее обеспечит заработок. И мать моя взялась на всю свою жизнь за иголку. В буквальном смысле слова за иголку; потому что машины у нее не бы- ло. Муж ее, мой отец, живописец, писав- ший вывески, часто запивал - слишком трудна и безрадостна была жизнь. Иголка и кисть даже соединенные не могли накормить досыта шестерых ребя- тишек. Но мечту овою не оставила она. Мечта была только отложена. Эта маленькая кроткая женщина с иголкой была из тех, что умеют переносить свои желания в следующее поколение. Если ей не удалось стать учительни- цей - пусть ею станет старшая дочь. Я ведь была такой же, как она: не влекли меня шумные игры сверстниц. Я собира- ла малышей, нарезала им крохотные те-

энергию, потребность в немедленном дей- ствии. Самым ответственным моментом на с езде было наше участие в комиссии по редактированию Конституции. Это было перед заключительным заседанием. Мы собрались уже не в большом зале, как обычно во время заседаний, а в малень- ком. Нас было всего 220 человек, обста- новка была менее официальной, но от этого не уменьшалось чувство нашей от- ветственности. Товарищ Сталин председательствовал в этой комиссии. И здест, его простота про- явилась еще ярче. Началось с того, что он отодвинул стол, который стоял слиш- ком близко к трибуне. - Так лучше будет проходить.ска- зал он. Этот простой, деловой жест и несколько теплых слов приветствия как-то сразу разбили ту скованность, которая вначале овладела всеми нами. не попросила слова, но на этот раз не по природной застенчивости, а просто потому, что, как я ни вчитывалась в текст Конституции, я ничего не могла прибавить к этому монументальному про- изведению человеческой мысли, в кото- ром с предельной четкостью было сфор- мулировано все, о чем мечтало человече- ство. Да и те, что выступали тогда, в част- ности товарищ Вышинский, говорили только о деталях. Но каждого из выступавших товарищ Сталин выслушивал очень внимательно. Зашомнила один факт: котда редактиро- валась 122-я статья о женском равнопра- вии, Корчагина-Александровская, со свой- ственной ей экспансивностью, восклик- нула: -Это самая замечательная из всех статей! моейТоварищ Сталин улыбнулся и сказал: Очень рад, что она вам нравит- обМы огорчались, что наше дело близит- ся к концу. ся. В заключение Иосиф Виссарионович сказал: -Ну вот и кончили, сп асибо за сов- местную работу. По нам все не хотелось уходить, хо- телось как-то продлить это ощущение совместной работы. А я все обдумывала, как передать товарищу Сталину детское письмо, и волновалась, как маленькая де- людейПошла за советом к Николаю Алексан- дровичу Булганину. Он мне сказал: вочка. - Поднимитесь на трибуну и передай- те.

Я растерялась: стала обдумывать, как подойду да с чего начну, и, конечно, упустила момент. Товарища Сталина ок- ружило несколько женщин, в том числе Корчагина-Александровская, которая не выдержала обуревавших ее чувств и об- няла его. Он казался сконфуженным и скоро ушел. Остался Вячеслав Михайлович Молотов. Куда девалась моя застенчивость! Я по- дошла и стала ему рассказывать о наст- роении ребят, о нашем обязательстве. Он предложил мпе передать наши письма. Но мое не было достаточно отредактиро- вано, я думала воспользоваться им толь- ко как конспектом в личном разговоре. Словом, письма наши я передала толь- ко на другой день через секретариат и с волнением следила за путешествием наше- го пакета на трибуну и за выражением Виссарионовича, когда он его читал. Лицо его было вдумчиво и серьезно. И год этот, конечно, был у нас в шко- ле лучшим годом в смысле вышолнения всех обязательств, которые мы взяли на себя из любви к родине и к товарищу Сталину. После того я много раз видела его, но чувство волнения и под ема при встречах никогда не ослабевает. Заломнился мне также еще один день, - когда я сама поднялась на трибуну рядом с товарищем Сталиным, для того, чтобы от имени трудящихся женщин ска- зать последнее прости Надежде Констан- тиновне Крупской. Глубокая скорбь и волнение оттого, что я должна говорить с мавзолея Ленина, - почти лишили меня дара слова. Я подня- лась на трибуну и поклонилась товарищу Сталину, стараясь подавить волнение. Тот- да он, точно догадываясь о моем состоя- нии, тепло пожал мне руку. Это пожатие сразу вернуло мне силы и спокойствие. Я не столько поняла, сколько вдруг почувствовала, что И Сталин, и те тысячи людей, что стоят на птощади, и те миллионы, что живут во всей стране, что все мы- одно монолит- ное целое и что я тоже частица этого це- логоикак же может тебе при этом пехвалить сил если ты черпаешь их из этого неиссякаемого источника? И в самом деле, силы мон удесятери- меня и понесла. Слова пришли сами, и, действительно, в эту минуту я говорила за себя, а от лица всего народа. Такое единоние, конечно, возможно только в на- шей стране. Третий, особенно запомнившийся мне момент - это когда мы слушали наказ товарища Сталина перед выборами в Вер- ховный Совет. уметьКаждый из нас сознавал ответствен- ность, которая лежит на нас, народных избранниках, перед народом, которому мы обязаны служить. Высказывалось на эту тему так много людей, сказано было так много мудрых слов, но товарищ Сталин как всегда, сказал самое главное. Особенноевпечатлениепроизвели его слова о том, что надо быть честным и правдивым, как Ленин. говорил о Ленине с такой подчерк- нутой скромностью, так отодвигая и забы- вая ник как уче- себя, об может только говорить

Сесар М.  АРКОНАДА

ИСТОЧНИК ВДОХНОВЕНИЯ самом деле. Ибо ничто из принадлежа- щего вам или вами созданного не яв- ляется исключительно вашим достоянием. Ибо, если капиталистическое окружение стремится изолировать вас от остального человечества, то всемирная солидарность трудящихся неизменно этот барьер нару- шает. Ваша жизнь и ваша борьба, имен- но в силу того, что они являются зало- гом лучшего будущего, принадлежат все- му человечеству, которое хочет итти впе- ред, следуя вашему смелому примеру. Все это в полной мере относится и к Сталину. Более чем естественно, что сла- ва Сталина для вас … ваша собственная слава. Но существуют в жизни человече- ства вещи, которые нельзя замкнуть в определенные границы, как нельзя, на- пример, положить предел распростране- нию солнечного света или порывам воль- ного морского ветра. Надо всегда помнить о том, что повсюду на земле, вплоть, до самых отдаленных и глухих ее углов, миллионы эксплоатируемых и угнетенных человеческих существ, чья жизнь сплош- ной ад, но в чьих сердцах разгорается уже пожар революционного возмущения, товарище Сталине своего вождя носят образ его в своем сердце. Чем определяется отношениеписателя к великим вождям и учителям ства? Не раз говорилось, что наше писа- тельское ремесло является своеобразной отраслью педагогической профессии. Дей- ствительно, мы тоже воспитываем людей; но мы воспитываем их особым методом. В отличие от школьного учителя, мы об- ращаемся к гораздо более разнородной и обширной аудитории, и средством для вы- ражения наших мыслей служит, как пра- вило, не холодный, ясный, точный силло- гизм, а художественный образ. И мне кажется, что советский писатель должен видеть в Сталине великого твор- ца нового мира, мира, над художествен- ным воплощением которого этот писатель работает, не отрываясь от земли, живя од- ной жизнью с народными массами. Это совсем не малое дело … снабдить писателя столь грандиозным и животре- пещущимматериаломтворчества. A товарищ Сталин снабжает им советских писателей в неограниченном количестве. Я имею сейчас в виду не материаль- ные условия цисательского труда, кото- рые в Советском Союзе неизмеримо луч- ше, чем в любой из стран капитализма. Я имею в виду материал, вдохновляющий и питающий творческое воображение ху- дожника. И каким поистине необозримым богатством располагает в этом отношении советский писатель! У него - гигантская всенародная аудитория, и в ее составе жадно слушающие его миллионы молодых читателей. Перед ним совершенно безгра- ничное поле для психологических наблю- дений, где он может полностью просле- дить, во всех ее перипетиях, борьбу ме- жду старым и новым в сознании людей, нарождение и формирование коммунисти- ческой морали, вытеснение и отмирание пережитков минувших эпох. Перед ним небывалая в истории картина возрожде- ния множества народов, каждый из ко- торых получил возможность с полным блеском развернуть свой национальный гений, свои национальные культуру и ис- кусство. В повседневной созидательной работе советского народа; в гранднозном строительстве, преображающем весь об- лик, рельеф, природу страны; в подви- гах полярных исследователей; в смелых перелетах советских авиаторов; в героиче- ских делах Красной Армии, освобождаю- щей народы Западной Украины, Запад- ной Белоруссии от ига капиталистов и помещиков,во всем этом советский писатель находит неисчерпаемый источник эпических тем. Наконец ученье Маркса- Энгельса- Ленина - Сталина дает ему прочную теоретическую основу для того, Вообще, когда я размышляю о могучем строительстве, идущем в СССР, я подхо- жу к нему не так, как подошел бы, ска- человече-мснециалист-ннженер,профео- сионально, как писатель. И как писатель, я прихожу к выводу, что этому строи- тельству вещей с необходимостью должно соответствовать столь же важное строи- тельство в области идеологии и культуры. И так как писатель имеет дело с психоло- гической стороной всякой материальной деятельности человека, то я каждый раз думаю: как признательны, как благодарны должны быть советские писатели своему великому товарищу за материал творче- ства, которым он снабжает их в таком изобилии! Сказанное относится не только к сегод- няшнему дню, но и к истории вашей борьбы. Октябрьская революция, равно как жизнь и деятельность Ленина и Сталина, послужили уже темой и мате- риалом для нескольких шедевров литера- туры и кинематографии. Правильно истол- кованные факты и события русской исто- рии также интересуют писателей, откры- вая перед ними еще один источник твор- ческого вдохновения. Нельзя пройти и мимо того факта, что Сталин, подобно Ленину, часто пользует- ся - для подкрепления своей политиче- ской аргументации - меткими выраже- ниями и образами, оставленными нам в наследство русской классической литера- турой. Литературный и ораторский стиль уже

-самого Сталина представляет собой обра- зец удивительной ясности и диалектичес- кой мощи. Ни одного лишнего слова, ни одного пробела. Все очень просто, про- зрачно, логично. Речи, доклады, беседы Сталина являются в то же время настоя- щими шедеврами лекторского стиля: са- мые сложные и трудные вопросы теории излагаются здесь с непревзойденной яс- ностью и простотой. К литературным ци- татам он прибегает главным образом в полемических целях, и в этих случаях его ирония, свидетельствующая о пре- красном литературном вкусе, придает осо- бую остроту спокойному и глубокому из- ложению идей. Но Сталин может так разнообразно и богато использовать лучшие произведе- ния русских классиков для защиты своих идей потому, что эти писатели уме- ли «изображать типические характеры в типических обстоятельствах». И если мы, писатели современности, будем в нашем творчестве следовать этой бесспорной фор- муле Энгельса, то и мы сможем оставить в наследство будущим поколениям верное изображение нашей эпохи. Теперь, и надеюсь, не трудно понять. что пишет или говорит товарищ Сталин. Это гений современного человечества, это высший политический авторитет, и потому каждое слово Сталина для нас-не неиссякаемый источник духовного обога- щения. Существует еще немало писателей, в себе самих ищущих решения всех про- блем. Как правило, они ошибаются. Кто хочет быть настоящим писателем, тот должен выйти за пределы своего узкого индивидуального мирка, должен слушать других и в первую голову - учиться, учиться где и как угодно: в университете, в школе жизни, у людей, располагающих более обширными знания- ми и опытом, нежели его собственные. Если бы каждый писатель встал на этот путь, он избежал бы ошибок и за- блуждений, жертвой которых он так часто делается, Он не смешивал бы захватни- ческих войн империалистов с освободи- тельными войнами народов, он не попадалОн бы в сети, расставляемые ему буржуазией. Слушать Сталина, учиться у Сталина, во всем следовать указаниям Сталина к чему все это обязывает писателя? Это обязывает его защищать дело трудящихся и всего прогрессивного человечества. Это обязывает его итти в одной шеренге с народами, борющимися за свое освобожде- ние. Это обязывает его быть всегда с Со- ветским Союзом - страной, где самые передовые общественные идеалы стали торжествующей реальностью.

Я размышляю сейчас над тем, что в шестидесятилетний юбилей Сталина каж- дому из нас, - а поэтам в первую оче- - хочется произнести по этому редь, поводу самые прекрасные, самые убеди- тельные слова. B странах капитала так называемое общественное мнение создается лишь людьми, стоящими на высших ступенях имущественной иерархии. Мнение осталь- ной массы траждан в расчет не прини- мается. И это не только при обсуждении кардинальных проблем общества и госу- дарства, но и при решении второстепен- ных, частных вопросов повседневной практической жизни. Так складывается распространенный в буржуазных странах тип человека, духов- но ущемленного и пришибленного, пре- следуемого мучительным ощущением соб- ственной неполноценности, И этот чело- век, который не играет в обществе ии- какой роли, с которым никто не счи- тается, у которого никогда ни о чем не спрашивают его мнения, этот человек, ко- торый полон горечи и раздражения, де- лается другим, только когда, возвратив- споео вилища  хотя бы в тесном кругу своей семьи, - и можете себе представить, какое это бывает жуткое зрелище, особенно для несчастной семьи, которой приходится все это выносить. Советском Союзе высказывает свое мнение всякий, у кого есть что сказат. Здесь каждый что-нибудь да значит, здесь каждый - человек, а не безликая еди- ница; и каждый здесь говорит то, что считает нужным сказать. Всякий высту- пает здесь на собраниях и митингах; со- ветская печать стала настоящей трибуной народных масс. В целом же все это одно из самых ярких проявлений под- линной демократии и показатель той ог- ромной ценности, какую обрела в совет- ском обществе человеческая личность. Но если все делятся друг с другомсвои- ми мыслями, и тем более по такому по- воду, как шестидесятилетие Сталина, то, может быть, больше всех других могут и должны сказать писатели, которые всегда и всюду были и являются глашатаями общественного мнения. Я причисляю себя к представителям этой профессии и поэтому позволю себе присоединить свой голос, голос, звуча- щий для вас как бы издалека и отчасти даже с иностранным акцентом, - к ли- кующему хору голосов, славящих велико- го, всему человечеству принадлежащего Сталина в день его шестидесятилетия. Я говорю «всему человечеству принад- лежащего» потому, что так оно и есть на  

учителе.

И он был потрясающим - этот уров скромности, данный нам тем, кто для нас равнозначен Ленину и кто вместе с ним самое дорогое для нас в мире. Литературная газета № 71 3