ИСКУССТВО И ОБОРОНА

В наши дни уже почти никто не мечтает о так называемом чистом искусстве, ибо такого искусства не знает история. О чистом искусстве в наше время можно говорить только или по невежеству, или по посторонним соображениям.
И только благодаря тому, что искусство органически связано с общественной жизнью, оно является могучим фак
тором в истории человечества. Эта истина признавалась всеми наиболее крупными художниками и мыслителями во все вре
мена. Некоторые даже слишком преуве
личивали общественную роль искусства в жизни народа. Так, например, Фрид
рих Шиллер, певец великой эпохи „бури и натиска XVIII столетия, говорил о французском народе, когда последний в 1793 г. казнил Людовика XVI, что этот народ еще недостоин свободы и что его нужно перевоспитать. При помощи чего же великий поэт собирался пере
воспитывать французских ремесленников, лавочников и рабочих, осмелившихся сделать революцию?
При помощи искусства. Фридрих Шиллер считал, что только чудодей
ственная сила искусства одна способна переродить народные массы.
Если не всемогуча, то во всяком случае велика сила литературы, театра, живописи, скульптуры, музыки, произве
дения которых ежедневно, ежеминутно, как некие „таинственные , но живо
творные молекулы, проникая в мозг сотен миллионов людей, перестраивают их, перерождают.
Но можно ли требовать от искусства, от настоящего большого искусства, чтобы
оно работало на удовлетворение определенных конкретных потребностей обще
ства, например, на оборону страны? Ведь это означает, что искусство не только вообще зависимо от социальных условий, но что оно тенденциозно — с тревогой и чуть-чуть уловимым негодо
ванием в голосе скажут некоторые — ну кто?—писатели (но не из ВАПП’а), некоторые живописцы (но не из ОСТ’а) и некоторые музыканты (но не из Ассоциации пролетарских музыкантов).
Этих художников тоже можно обвинять в некотором невежестве и тенденциоз
ной нетенденциозности. Кто же теперь не знает грубую тенденциозность египетского искусства! Кто же теперь не понимает, что греческая скульптура до
стигла своих непревзойденных высот благодаря тому, что она служила целям обороны государства (воспевание в мра
море здоровья, силы, ловкости, которые при тогдашнем вооружении играли решающую роль в частых войнах)!
А из великих мастеров средневекового Возрождения не найдется ни одного человека, который не творил бы тен
денциозно. Пожалуй, живопись этой эпохи— самое тенденциозное искусство, какое нам до сих пор известно.
Оно естественно, ибо все великое— тенденциозно, т.-е. максимально целесообразно. Как раз это конкретное це
леустремление помогает художнику дать наибольшее. И чем больше, чем грандиознее цель, тем большее воодуше
вление и напряжение сил она вызывает
у художника. Это относится одинаково ко всем искусствам. Только великим по